Экстренный саммит, 1748, рим, италия

Б ез ведома римской общины, 666 земных демонов воспользовались скандально известным Колизеем. Двенадцать из них – Князья – явились в человеческом обличье, в то время как остальные парили, заслоняя собой свет ночных небес, в качестве духов, перекрывая сумрачными тенями божественное сияние ночного неба.

Рахаб, Князь Гордыни, занял свое центральное место. Вызвав своим появлением некое волнение, он страстно обвел взглядом тысячи отпрысков Князей – расу нефилимов, которые были созваны на встречу со всех уголков земли.

– Позвольте официально открыть наше Собрание, – объявил Рахаб.

Колизей заполнился почтительным шепотом и шипением – омерзительной мелодией, издаваемой Князьями и духами, парившими над ними и хлопающими в унисон своими массивными крыльями. Холод трепетного ожидания пополз по публике в момент, когда Рахаб собрался рассказать причину их собрания.

– Нам стало известно, что двое из вас, нефилимов, не считают важным сосредоточиться на работе, для которой вы и были произведены на свет.

Никто не шелохнулся.

Рахаб обратил свой взор на девушку-подростка в толпе, и та, словно ужаленная, сжалась под его злобным взглядом. Отшатнувшись, она отвела в сторону глаза цвета миндаля. Темная прядь выпала из собранных в конский хвост волос.

– Ступи вперед, дочь Алоцера.

От его слов у девушки началась дрожь.

– Феми? – Князь Алоцер встал и, недовольно хмурясь, посмотрел на свою дочь.

– Отец... – прошептала Феми так тихо, что обычное человеческое ухо не уловило бы ее слов.

Но все находившиеся в ту ночь в Колизее услышали.

– Подойди сюда, – произнес ее отец. – Что ты сделала?

Окутанная слоями египетского шелка, она подошла к нему.

– Отец, молю тебя, сжалься. У меня под сердцем твой внук.

Алоцер помолчал, морщины на его лбу разгладились.

– И это все? – спросил он. – Ты ведь знаешь, что не перенесешь родов.

Она опустила глаза и кивнула. Алоцер повернулся к Рахабу.

– Это же обычный случай, Рахаб. – Он даже не пытался скрыть свое раздражение. – Беременность вряд ли можно назвать достойной причиной для созыва экстренного саммита. Девочка работает не покладая рук.

– О, да, – Рахаб повернулся с насмешкой к дочери Алоцера, – я уверен, что беременность – результат твоего тяжкого труда. Нет сомнений, ты забеременела, склоняя человека к греху. Не так ли, девочка?

На лице Феми появилось выражение ужасающего осознания, когда она обвела взглядом толпу и увидела лишь пустые и злобные лица. Рыдая, она рухнула на землю и начала целовать ноги своего отца. Сбитый с толку, Алоцер посмотрел вниз.

– С кем ты была? – спросил он. Его дочь лишь покачала головой, ее волосы рассыпались по земле у его ног.

Рахаб наклонился и схватил Феми за волосы, заставляя поднять глаза на него.

– Ответь своему отцу. Скажи ему! – Феми лишь заплакала сильнее и вскрикнула, когда хватка Рахаба усилилась. – Страх заставляет ее молчать, и она должна бояться, потому что отец ребенка не человек. Он один из них – нефилим.

По толпе пронесся коллективный вздох, за ним последовал короткий шепот и тут же стих. Прищуренные глаза Князя Алоцера перебегали с Феми на Рахаба.

– Это правда, – клочки пены показались в уголках его рта, когда он растянул губы в улыбке. – Сомнения поначалу возникли у одного из моих Легионеров, а затем один из нефилимов подтвердил их.

– Кто отец? – воскликнул Князь Сонеллион. В его кристальных глазах стояла леденящая ненависть. – Кого нам следует покарать?

Намеренно растягивая ожидание, Рахаб приподнял бровь.

– Йоширо, сын Джезбета.

– Этого не может быть! – глаза Князя Джезбета вспыхнули огнём, когда он ступил перед Рахабом.

Среди Князей он был самым маленьким, но ловкость и острый глаз выдавали его могущество.

– Где Неф, заявивший об этом?

– С сожалением должен сказать, что она покончила с собой, открыв сию отвратительную правду нам.

Рахаб скорбно положил руку на сердце.

– Йоширо добросовестно выполнял свою работу! – воскликнул Джезбет, игнорируя его выходки.

– Нам стоит проверить это, – произнес Рахаб. – Ступи вперед, Йоширо.

Нефилимы начали расступаться. Все поворачивались в сторону Йоширо. Проходя сквозь толпу выше своего отца, он нес тонкий меч.

– Остановись немедленно, – сказал Рахаб, – и сложи оружие, иначе его у тебя отберут.

– Глупый мальчишка! – отчитал его Джезбет. – Ты в своем уме? Ты должен работать против

человечества, а не тратить свое время попусту с сестрой-нефилимом!

Йоширо посмотрел на убитую горем Феми, до сих пор лежавшую у ног своего отца.

– Это моя вина, – сказал он Князьям. – Оставьте Феми.

– Как романтично, – голос Рахаба был насмешливо нежным. – Но должен ли я указывать на очевидное? Вы оба приговорили её на верную смерть, когда она забеременела. Какая жалость.

Пройдя несколько раз из стороны в сторону, Рахаб устремил свой взгляд в темноту.

– Вам известно, что около полумиллиона человек погибло в этих стенах? – спросил он. – Земля здесь жаждет юной крови. Это место идеально подходит для наших собственных игр, не считаете? Я очень надеюсь, что два наших маленьких гладиатора приложат все усилия, чтобы убежать... – замолчав, он приподнял бровь на Йоширо и Феми, которые застыли в оцепенении, словно не в состоянии поверить, что их секрет раскрылся и их жизнь висит на волоске.

Кое-кто из Князей засмеялся безрадостным смехом, а оставшиеся нефилимы отодвинулись в сторону, стараясь оказаться как можно дальше друг от друга и разворачивающихся событий.

– Ну? – развел руки Рахаб. На губах его заиграла жестокая улыбка, когда он крикнул паре. – Это ваш шанс. Бегите!

Всхлипывая, Феми поднялась на ноги и, проталкиваясь между Князьями, поспешила к Йоширо. Схватившись за руки, они бросились вдоль разрушенного Колизея, окруженного дразнящими их духами.

От нескольких Князей послышались злорадные выкрики.

Окинув взглядом толпу, Рахаб указал пальцем на молодого человека с края трибуны.

– Ты.

С непроницаемым лицом тот выступил вперед. Через его плечо был перекинут лук.

–Убей из обоих, – велел Рахаб.

Неф стиснул зубы и, поколебавшись лишь миг, кивнул. Он вытянул стрелу из колчана на спине и приладил лук. Несмотря на прохладную ночь, капля пота скатилась с его лба, и он наклонил голову, чтобы вытереть ее рукавом.

– Они уходят, идиот! – крикнул Князь Гнева.

Воспользовавшись своим улучшенным зрением и слухом, парень прицелился в убегавшую пару. Его Адамово яблоко дернулось, и он пустил стрелу и тут же послал ей вслед вторую. Он был точен. Через два мгновенья над Колизеем повисла зловещая тишина, а Феми и Йоширо замертво упали, так и не разомкнув рук.

Пустившая стрелы рука лучника повисла безжизненной плетью, а он с опущенной головой вернулся в толпу.

– И это все? – крикнул Таммуз, Князь Убийства. – Я вас спрашиваю, какое веселье в быстром убийстве?

Рахаб испутил смешок.

– Не стоит негодовать, Таммуз. Полагаю, когда всю грязную работу за нас делают нефилимы, ни о каком веселье не может быть и речи. Этот случай, как напоминание для всех вас! – голос Рахаба прозвенел над толпой нефилимов. – Ваше единственное предназначение – совращать человечество к греху. И если решите иначе, то потеряете время, отведенное вам на земле. И если вы забудете о том, что вас ждет в этом случае, уверяю: я помогу вам вспомнить. А теперь ступайте! Оставьте нас, чтобы мы могли продолжить саммит.

Сбившись в кучу, шаркая ногами и толкая друг друга, нефилимы поспешили оставить Князей. Джезбет и Алоцер стояли с каменными лицами, когда те проходили мимо них.

Хрустнув пальцами, Рахаб посмотрел вслед последним нефилимам, покидающим Колизей.

– На протяжении веков я повторял, что от этих непредсказуемых полукровок больше проблем, чем пользы, но многие из вас продолжают настаивать на том, чтобы иметь их. Они омерзительно глупы, как люди, но при этом опасны, как звери.

Он усмехнулся собственным мыслям, а потом произнес их вслух:

– Даже сам Бог отрекся и забыл про них.

 

ЭПИГРАФ

 

Надежда – птичка малая

На жердочке души,

Ее простые песенки

Без слов, но хороши...¹

- Эмили Дикинсон

Насильно мил не будешьб любви ты не подскажешь...

- Перл С. Бак

ИЮНЬ