Глава 3. Наполеон – союзник России

 

Ложная дружба наделала нам больше зла, чем открытая вражда.

У. Моррис

 

Еще в 1800 году на докладе графа Ростопчина, напротив слов «Англия вооружила попеременно угрозами, хитростью и деньгами все державы против Франции», император Павел I собственноручно написал: «И нас грешных». Через семь лет история повторялась. Английское «союзное» золото дорого обошлось России. Нетронутый Лондон находился в стороне от военных баталий, а французские войска, после побед над четвертой коалицией заняли Берлин и Варшаву и впервые вышли на русскую границу.

Но громить и терзать Российскую империю Бонапарт вовсе не собирался. Он, всегда считавший Россию единственно возможным союзником для Франции, уже давно добивался ее благосклонности. В ее отношении все действия Наполеона были похожи на ухаживания галантного кавалера – после поражения под Фридландом, французы любезно дали разбитой русской армии перейти через Неман и сжечь за собой мосты. Бонапарту был совсем не нужен захват наших территорий – у него была вся покоренная Европа. Ему нужен был мир и, по крайней мере, если не союз, то хотя бы нейтралитет России.

Теперь русскому царю фактически не оставалось выбора. Однако он не хотел войти в историю, как неудачник и всячески старался сохранить лицо. Поэтому первые русские парламентеры выставляли только одно условие – Россия никогда не согласиться, ни на какие территориальные уступки. Ответ Бонапарта был мягко категоричен – никаких уступок и не надо! Таким образом, началу переговоров ничто не мешало. Чтобы Александр мог начать переговоры, не уронив своей монаршей чести и ему не пришлось ехать на французский, завоеванный, берег Немана, а Наполеону – на русский, посреди реки французские саперы построили огромный плот с нарядной палаткой. На этом плоту 25 июня 1807 года состоялась встреча двух императоров. Как только они оба высадились одновременно на плоту, Наполеон обнял Александра, и они ушли в павильон, где немедленно и началась продолжавшаяся почти два часа беседа.

– Из-за чего мы воюем? – спросил Наполеон.

– Я ненавижу англичан настолько же, насколько вы их ненавидите, и буду вашим помощником во всем, что вы будете делать против них, – сказал Александр.

– В таком случае, все может устроиться, и мир заключен, – ответил Наполеон.

Прусский король Фридрих-Вильгельм час пятьдесят минут, пока императоры беседовали, находился на русском берегу Немана, все надеясь, что его позовут тоже. Напрасно он беспокоился. Александр даже в восторге от встречи с Наполеоном не забывал об интересах своих немецких «друзей». Пруссию Наполеон просто предлагал поделить: все к востоку от Вислы пусть берет себе Александр, а к западу – Наполеон. С королем Фридрихом-Вильгельмом он вообще не желал разговаривать: «Подлый король, подлая нация, подлая армия, держава, которая всех обманывала и которая не заслуживает существования». Александр мило улыбнулся и… попросил.

Только благодаря просьбе русского царя Пруссия сохранилась, как государство. С высоты нашего двадцать первого века мы понимаем, что Наполеон, в общем, не сильно ошибся в своих оценках. Через пятьдесят с лишним лет Пруссия превратится в Германию, обрастет стальными мускулами сталелитейных и химических заводов и станет одной из ведущих колониальных держав. Еще через тридцать лет она столкнется с Россией в Первой мировой войне и завезет для нее большевистскую смерть. Пройдет еще двадцать три года, и германская армия ранним утром 22 июня обрушится на спящую Россию, сея смерть и разрушение. Даже страшно себе представить, какую возможность для нашей страны упустил бездарный император, и какие напасти навлек на нее, бездумно защищая немецкие интересы! Колючая проволока, за которой в страшную зиму сорок первого года умрет два миллиона наших пленных, родом из того солнечного тильзитского утра… Никакими стратегическими соображениями такое маниакальное упорство объяснить нельзя – это идиотизм чистой воды! Но Александр этого не понимает, но неблагодарность своих прусских «союзников» он еще увидит, и очень скоро. Но история иногда имеет свою, особую справедливость. Восточная Пруссия, дважды невзятая (Петром III и Александром I) все-таки стала русской, присоединенная Сталиным!

Тем временем маленький город Тильзит (ныне Советск – районный центр Калининградской области), вписывал свое имя в Историю. Переговоры двух императоров происходили с невероятной скоростью – практически за один день были решены все ключевые вопросы. Празднества и смотры в Тильзите продолжались около двух недель. Оба императора в течение всего этого времени были неразлучны, и Наполеон всячески стремился подчеркнуть свое расположение к бывшему врагу, а нынешнему союзнику. Наполеон и Александр произвели вместе смотр французской и русской гвардии и затем, расцеловались перед войсками и массой собравшихся зрителей.

Достигнутое соглашение о разделе сфер влияния, получило название Тильзитского мира. Пруссия сохранялась как самостоятельное государство, хотя и в крайне урезанных границах. Из кусочков прусской территории западнее Эльбы, Наполеон образовал королевство Вестфалия, которое отдал своему брату Жерому Бонапарту. С поверженной Пруссией Наполеон заключил кабальный мирный договор, по которому ее территория оставалась оккупированной французами до выплаты всей суммы контрибуций. Юмор заключался в том, что общая сумма выплат в договоре не была указана, а значит, Пруссия могла быть оккупирована сколь угодно долго!

Тильзит был, безусловно, самым выгодным для России договором. Однако сложно записать это в актив русской дипломатии. Не пришлось торговаться, не пришлось хитрить – Наполеон все сделал за нас сам. Россия признавала все завоевания Французской империи в Европе, всю «хирургическую нарезку» из Пруссии, а за это получала возможность разобраться с нашими соседями. Кроме того, Бонапарт дарил России Белостокскую область, а в качестве ложки дегтя из отнятых у Пруссии польских земель образовывал герцогство Варшавское, очередное марионеточное образование своей империи. Это могло быть началом восстановления польского государства, чему, понятное дело, в Петербурге относились без энтузиазма.

Бонапарт получил долгожданный мир и возможность отдохнуть, насладившись всеми прелестями своих побед. Европа покорена им и затаила дыхание, непокорной оставалась только Британия. Не только Наполеон, но и многие в то время были уверены, что, лишив Англию главного источника ее благосостояния, торговли, удастся подчинить ее политически. Поскольку под контролем Наполеона находилась почти вся Европа, эта задача не представлялась очень сложной. 21 ноября 1806 года Наполеон подписал один из самых известных своих декретов. «Британские острова объявляются в состоянии блокады, как с суши, так и с моря, – гласил он. – Всякая торговля и всякие сношения с ними запрещены… Никакое судно, идущее из Англии или ее колоний,…не будет принято ни в один порт». Это означало объявление экономической войны, вошедшее в историю под названием Континентальной блокады. Понимая, что основное могущество Британии покоится на ее доходах от торговли, Наполеон всячески старался ее подорвать. Не имея возможности после разгрома своего флота осуществить высадку на английском побережье, он старается разрушить экономическую мощь противника путем торговой блокады. Она будет эффективной, только если все европейские страны закроют свои порты для британских товаров. Последовательными действиями Наполеон и расширял зону блокады на все новые союзные и завоеванные страны. Став союзником Франции, Россия брала на себя обязательство присоединиться к Континентальной блокаде и полностью прекратить торговлю с Англией. На практике это означало «мягкую» форму войны с туманным Альбионом.

Ответ Англии своему главному врагу был симметричен. Всем нейтральным странам было запрещено торговать с Францией. Английские корабли останавливали в открытом море суда других стран и действовали по принципу «кто не с нами – тот против нас». Просвещенные мореплаватели считали своим врагом любое нейтральное государство в Европе и, соответственно, топили его корабли и даже жгли прибрежные города. В ответ на откровенно пиратские действия британцев, Наполеон объявил, что всякое судно, подчинившееся английскому диктату, будет рассматриваться как английское со всеми вытекающими последствиями. Быть нейтральным становилось просто невозможно. Отныне русские корабли могли стать «законной» добычей англичан.

Эти опасения не были беспочвенными. Например, в августе 1807 года внезапному нападению англичан подверглось Датское королевство, которое предпринимало отчаянные попытки остаться в стороне от всех европейских войн. Когда английская эскадра с 20-тысячным десантом подошла к Копенгагену, к наследному принцу-регенту Фредерику явился британский посол Джексон. Не моргнув глазом, англичанин заявил, что правительству его величества достоверно известно намерение Наполеона принудить Данию к союзу с Францией, чего Англия категорически допустить не может. Поэтому британцы требуют, чтобы Дания передала им весь свой флот, а также, чтобы английским войскам было разрешено занять остров, на котором расположен Копенгаген. Изумленный такой наглостью, принц ответил отказом. Тогда британский флот в течение шести дней обстреливал Копенгаген. В результате половина города сгорела, а в огне погибли свыше двух тысяч его жителей. Англичане увели весь датский флот, а высадившийся десант сжег верфи и морской арсенал.

Организации Объединенных Наций в девятнадцатом веке еще не было, иначе не миновать созыва внеочередной сессии, посвященной этому неприкрытому акту «государственного терроризма». Европа просто ахнула от английской дерзости и нахальства. Отныне становилось понятно, что война с Наполеоном будет вестись британцами на уничтожение.

На месте Копенгагена теперь вполне мог оказаться Петербург, но выбора теперь, после Тильзита уже не было. Кроме того, русский императорский дом имел родственные связи с датским двором, а Дания уже сто с лишним лет была «союзницей» России в войнах со Швецией. Не поддержать родственников и союзников было бы просто неприлично. Поэтому, в октябре 1807 года Россия предъявила Англии ультиматум – разрыв дипломатических отношений до тех пор, пока Дании не будет возвращен флот и возмещены все нанесенные ей убытки. Англичане, естественно, никак на это не отреагировали. Посольства были взаимно отозваны. Началась англо-русская война, вяло протекавшая до 1812 года, когда британцы вновь стали нашими «союзниками»..

Настоящая война, не прекращаясь, шла в то время на юге. Великие события, потрясавшие в те времена Европу, заслоняют ее и как бы подавляют своими размерами. Об этой войне в сегодняшней России мало известно. А ведь именно здесь один наш солдат шел на пятнадцать вражеских – и побеждал, а русская кровь лилась за истинные русские интересы.

Бои шли одновременно на двух основных направлениях: в Закавказье против турок и персов, и в Румынии против турок. После Тильзитского мира политическая ситуация в регионе в корне поменялась. Теперь наши противники были лишены французской поддержки и фактически предоставлены сами себе. Высвободившиеся в Европе, русские солдаты стали прибывать на южный театр военных действий. И все равно численный перевес был не в нашу пользу. Но это с лихвой компенсировалось русской доблестью. 2 июня 1807 года турки были разбиты отрядом генерала Милорадовича у селения Обилешти. Чуть раньше значительной победы добилась русская эскадра в Средиземном море под командованием адмирала Дмитрия Сенявина. В феврале она отправилась со своей базы на Ионических островах к проливу Дарданеллы. Обратите внимание – уже тогда Россия имела военные базы очень далеко от своих берегов! И весьма кстати – русским удалось блокировать Дарданеллы, чтобы лишить столицу Турции подвоза продовольствия со стороны Средиземного моря. Попытки турецкого флота отогнать русские корабли закончились безрезультатно. В июне Сенявин демонстративным отходом выманил османскую эскадру из пролива и навязал сражение у полуострова Афон. Именно на этом полуострове находятся православные монастыри, и монахи, осеняя себя крестным знамением, наблюдали, как тонули турецкие корабли.

Покинем на время расположение наших войск и посмотрим, что творилось в Европе после неожиданного союза Наполеона и Александра. Бонапарт мог ликовать – кольцо блокады вокруг Англии стремительно сжималось. Для полноты эффекта требовалось полностью изолировать британские острова. Хотя Европа и попала под власть Наполеона, но были в ней страны, смотревшие на торговлю с Англией сквозь пальцы. На юге Европы в блокаде Британских островов не участвовали Испания и Португалия, на севере – Швеция. Этого допустить было нельзя – как маленькая дырочка губит большой воздушный шар, так и небольшое нарушение блокады, сводило на нет весь ее смысл. Приструнить Швецию Бонапарт «попросит» Россию, а вот Пиренейским полуостровом займется сам. Логика континентальной блокады начала увлекать Наполеона все дальше и дальше…

Поскольку экономика Португалии и Испании в значительной мере держалась на продаже англичанам мериносовой шерсти и ввозе дешевых английских машинных фабрикатов, власти этих двух стран не спешили разрывать торговые связи с Великобританией. Поэтому в октябре 1807 года 27-тысячная французская армия под командованием генерала Андоша Жюно двинулась через испанскую территорию на Португалию, и в конце ноября французы уже вступали в Лиссабон.

Затем, воспользовавшись династическим спором при испанском дворе, Наполеон сместил испанского короля и «назначил» на его место своего брата Жозефа. Сделано это было так: на испанском престоле сидел Карл IV, слабый и глупый человек, всецело находившийся под влиянием своей жены и ее фаворита, дона Годоя. Король, королева и Годой находились в непримиримой вражде с наследником престола Фердинандом. Очень популярна среди испанцев была идея о женитьбе Фердинанда на какой-нибудь родственнице Наполеона. Однако у Бонапарта были совсем другие планы. Маршал Мюрат с французской армией в 80 тысяч человек пошел на Мадрид. Сначала Карл IV, его жена и Годой решили бежать из столицы, но были задержаны возмутившимся народом. Короля заставили отказаться от престола в пользу сына Фердинанда. Но Наполеон не признал этого факта и вытребовал всю семью испанских Бурбонов к себе, во Францию, в город Байонну. Он взял на себя роль верховного судьи, который окончательно рассудит и решит, кто прав, а кто виноват, и кому сидеть на испанском троне. Собрав отца и сына в одном зале, Наполеон к их неописуемому удивлению потребовал, чтобы Карл IV и Фердинанд отказались от испанского престола и предоставили ему, право распорядиться Испанией. Отказаться Бурбоны уже не могли.

Через пару дней, Наполеон приказал своему брату Жозефу, королю неаполитанскому, переехать в Мадрид и быть отныне королем испанским, а своему маршалу Мюрату стать соответственно королем неаполитанским. Очень просто и ясно. Казалось бы, теперь блокада Англии будет полной. Одного только не учел Наполеон – реакции на такие перестановки самих испанцев. Теперь для них становился ясен замысел Бонапарта: коварно заманив в Байонну всю династию, объявить ее низложенной, а Испанию фактически присоединить к Франции. В ответ на династический произвол Наполеона в Мадриде вспыхнуло восстание. Впоследствии Наполеон признавал, что вся его испанская политика была ошибкой, но это будет много позже. На борьбу с французами поднялось все население, и началась народная партизанская война «герилья». Своей ожесточенностью эта война превзошла все виденное ранее. Обе стороны не брали пленных, убивая захваченных с особой жестокостью. Испанцы распинали французских солдат, выкалывали им глаза и распарывали животы. Солдаты Наполеона от них не отставали. Маршал Мюрат, подавлявший восстание в Мадриде, писал Бонапарту, что он собственноручно застрелил 120 человек. Страну удалось на время замирить и то, только вокруг больших городов. Партизанская война в Испании продолжалась до самого конца наполеоновской империи, превратив ее в «кладбище репутаций». Если бы в то время провели Нюрнбергский процесс, можно не сомневаться, что парочку французских маршалов непременно бы повесили.

Другой сторона поведения Наполеона в Испании заключалась в том, что… испанский король был его верным союзником! Потерявшая свое колониальное величие, побитая в свое время англичанами, Испания с радостью встала на сторону наполеоновской Франции. Достаточно напомнить, что в знаменитой Трафальгарской битве, адмирал Нельсон разбил не просто французскую эскадру, а объединенный франко-испанский флот. В дальнейшем верность испанского короля Наполеону была абсолютной и беспрекословной – и тут с ним так обошлись. В королевских дворах Европы поселилось сильное беспокойство: ведь если французский император так ведет себя с верными союзниками, то, что могут ожидать от него вчерашние враги! Так в Австрии же пришли к пониманию необходимости новой войны, началась активная подготовка новых войск и соединений.

Но истинная причина нового витка антифранцузской борьбы стало все то же постоянное и неизменное желании Англии задушить своего главного конкурента. Показательна реакция Великобритании на вторжение наполеоновских солдат в Испанию и Португалию. Спокойно взиравшая на постоянные победы Бонапарта в Европе, Англия ни разу не отправляла свои войска на континент, чтобы помочь своим незадачливым союзникам. Но стоило французам войти на Пиренеи, как британцы немедленно посылают на континент экспедиционный корпус. Ведь если и сейчас остаться простыми наблюдателями, то Континентальная блокада и правда сможет стать всеевропейской. В начале августа 1808 года генерал Артур Уэллсли, будущий герцог Веллингтон, высадился с 9000 британских солдат в заливе Мондегу в Португалии. Так до конца борьбы с Бонапартом британцы будут вести борьбу со второстепенными силами французов, но на первостепенном для себя театре военных действий. Остальным силам, противостоящим Наполеону, будет отдана «честь» нести всю тяжесть борьбы с ним, поливая кровью своих солдат будущее здание британского величия…

Если с Испанией и Португалией Наполеон смог справиться сам, то со Швецией дела обстояли сложнее. Шведский король Густав IV единственный оставшийся союзник Англии, хранил ей поразительную для политика верность. Источник столь похвального постоянства находился в подвалах английских банков, и потому никакие увещевания не могли заставить его разорвать этот союз. Военной силой эту идиллию французам было никак не разрушить – при господстве на море британского флота эта операция могла завершиться для них катастрофой.

Вот здесь интересы России и Франции совпали. Наполеон предложил России заставить Швецию закрыть ее порты для британских кораблей, а заодно и забрать себе Финляндию. Наш новый «друг» Наполеон русскими руками загребал жар для своей Континентальной блокады. Просто счастье, что намылить шею шведам было и для нас уже около двухсот лет одной из важнейших внешнеполитических задач. Надо сказать, что шведский король был так уверен в могуществе «его величества фунта», что вел себя с Россией откровенно по – хамски. Например, он вернул Александру I высший русский орден Андрея Первозванного, написав, что не может носить орден, который имеется у Бонапарта. Наглость его не осталась без поддержки – Англия в феврале 1808 года заключила со Швецией договор, по которому обязалась платить Швеции по 1 миллиону фунтов стерлингов ежемесячно во время войны с Россией, сколько бы она не продолжалась. Кроме того, англичане обещали предоставить Швеции 14 тысяч солдат для охраны ее западных границ и портов, в то время как все шведские войска должны были отправиться на восточный фронт против России.

Пришла пора поставить в «шведском» вопросе жирную точку. 9-го февраля 1808 года, без объявления войны, русские войска перешли границу и двинулись в шведские пределы. Официально война была объявлена лишь 16 марта, свыше месяца спустя. Благодаря внезапности нападения и превосходству сил военные действия вначале развивались успешно. 26 апреля Свеаборг, крупнейшая военно-морская база Швеции в Финском заливе, капитулировал. На море русские десанты заняли Аландские острова и остров Готланд. На этом успехи и закончились. Самым сильным флотом на тот момент был английский. Он в очередной раз подтвердил это, уже в начале мая, совместно со шведским, освободив все захваченные нами острова. В середине мая на помощь шведам прибыл сухопутный английский корпус генерала Мура, однако на наше счастье, войска эти были вскоре отправлены в Испанию против французов. Это забавно, но за всю англо-русскую войну не было практически ни одного серьезного боестолкновения двух великих держав.

Однако благодаря британцам война со шведами затянулась. Возвращавшаяся из Средиземного моря на Балтику победоносная эскадра адмирала Сенявина была блокирована, а затем интернирована англичанами в Лиссабонском порту. История этого происшествия не разгадана до сих пор. По условиям капитуляции, Сенявин без боя(!) сдал свои корабли англичанам на хранение до конца войны! В результате ситуация для нас ухудшилась. Оставшийся без подкрепления Балтийский русский флот был блокирован британцами на побережье Эстонии. Без флотской поддержки одних сухопутных сил, выделенных на разгром Швеции, были недостаточны. Пришлось перебрасывать на финский фронт войска, предназначенные для Персии и Турции. Уже не первый раз России приходилось воевать даже не на два, а на три фронта! Естественно, наши восточные кампании из-за этого безбожно затягивались.

К августу русские войска на финском театре военных действий были доведены до 55 тыс. человек против 36 тыс. у шведов. В сентябре, по просьбе шведов, было заключено перемирие. Но русский император не утвердил его, требуя от генералов очистить от шведов всю Финляндию. Подгоняемые царским приказом, уже в октябре русские войска перешли в общее наступление и заняли большую ее часть. Однако Швеция не собиралась капитулировать. Тогда в 1809 году была проведена беспрецедентная в мировой истории зимняя кампания с целью вторжения в Швецию по льду Ботнического залива. Зимой, скованный льдом залив был свободен от страшного английского флота. Ледовый поход русской армии проходил в нелегких условиях. Не желая обнаружить себя, солдаты не разводили костров и спали прямо на снегу. Переход по льду удался блистательно и по справедливости может считаться одной из славнейших страниц нашей военной истории.

Вступление русских на территорию Швеции вызвало там неописуемый ужас и как следствие – государственный переворот. Густав IV был свергнут, а шведы снова заговорили о перемирии. Как обычно русский император, и слышать об этом не хотел. Ему нужен был не мир, а шведская капитуляция. А она была не за горами. Прошло еще полгода, и между Россией и Швецией был подписан Фридрихсгамский мир. По его условиям вся Финляндия и Аландские острова переходили к России. Швеция расторгала союз с Англией и присоединялась к Континентальной блокаде. Можно было сказать, что и Наполеон, и Александр достигли этой войной всех своих целей. Финляндии в составе России была дана самая широкая автономия на правах великого княжества, и эта умная политика, привела к полному отсутствию здесь восстаний и какого-либо недовольства. Так и была она русской до самого большевистского переворота…

Но вернемся немного назад. После восторженной встречи в Тильзите, императоры виделись еще один раз – в сентябре 1808 года в Эрфурте. Памятуя о печальной судьбе испанских Бурбонов, мать и придворные не хотели отпускать Александра в город находящийся на территории Наполеона, боясь что «корсиканское чудовище» возьмет его в заложники. Русский император отверг их опасения и поехал. Прием был очень радушный. В качестве дружеской поддержки и взаимного уважения Наполеон признал право России на Финляндию, а Россия – право Франции на Испанию. Но английская проблема не стала от этого меньше. Благодаря неугомонным британцам оба императора в тот момент испытывали затруднения – Александр в войне со Швецией, а Наполеон на Пиренеях. В августе 1808 года английский десант высадился в Португалии и выбил отсюда французские войска. Снова, как в достославные времена Павла I, союзники обсуждали планы совместного похода на Индию. Однако на этот раз далее сотрясения воздуха дело не пошло. Кроме того, Наполеон дал свое согласие на полное присоединение к России Молдавии и Валахии, в обмен на поддержку в возможной борьбе Франции с Австрией. Вот как раз этого прямого обязательства поддержать Наполеона военной силой Александр I давать не хотел. Бонапарт настаивал, русский царь уклонялся от ответа. В конце концов, Александр согласился, обусловив свою помощь одним условием: австрийцы должны напасть первыми. Такой вариант развития событий ему казался невероятным, и совесть его была вполне спокойной. В свою очередь Александр добился от Бонапарта существенного снижения репараций для своих «друга» и «союзника» прусского короля. Несмотря на разногласия и споры с внешней стороны все выглядело превосходно. В течение всего эрфуртского свидания вассальные короли и другие монархи, составлявшие свиту Наполеона, не переставали умиляться сердечной взаимной любви Наполеона и царя. Александр считал Наполеона человеком величайшего ума; Наполеон признавал дипломатическую тонкость и хитрость Александра. Надо сказать, что Эрфуртское свидание и явилось апогеем дружбы двух императоров.

Пока они действительно были большими друзьями. После своей встречи императоры отправились решать свои основные проблемы. Александр отверг перемирие со Швецией, а Наполеон помчался в Испанию. Налицо были все признаки того, что британцы вновь подвигнут Австрию воевать с ним. Русский император действенной помощи оказать не сможет и не захочет – поэтому так важно было Бонапарту покончить с сопротивлением испанцев. За время прошедшее после высадки в Португалии, англичанам удалось сколотить приличную испанскую армию, вооружив ее своим оружием. Надо сказать, что наполеоновские военачальники допустили много ошибок, но две из них были вопиющими. Генерал Дюпон дал себя окружить отрядам партизан, и, не исчерпав всех возможностей к сопротивлению, капитулировал в городе Байлене. В плен попало 18 тыс. французов. Только старшие офицеры получили право вернуться на Родину, большинство же солдат погибло в плену. Через месяц катастрофа повторилась в Португалии, где личный друг Бонапарта – Жюно капитулировал уже перед англичанами, в результате чего французы в количестве 26 тыс. чел. сдались на милость победителей и были репатриированы из Португалии.

Две сдачи за два месяца! Исправить это было уже невозможно, но можно было попытаться блестяще закончить саму испанскую кампанию. Сразу по прибытии Наполеон перешел в наступление и 10 ноября 1808 года нанес испанцам страшное поражение при Бургосе. В ближайшие дни произошло еще два сражения, и испанская армия была, казалось, совсем уничтожена. Войдя в Мадрид, Наполеон объявил Испанию на военном положении и учредил по всей стране военно-полевые суды. Затем император выступил против англичан. Генерал Мур, так и не повоевавший с русскими, был разбит и убит во время преследования остатков английской армии. Однако сопротивление испанцев ничуть не ослабевало. Примером может служить осада города Сарагосы. Он был осажден французами уже несколько месяцев. Наконец, маршал Ланн взял внешние укрепления и ворвался внутрь. Но радоваться победе французам не пришлось – каждый дом превратился в крепость; каждый сарай и конюшню, погреб или чердак нужно было брать с боем. Целых три недели шла эта страшная резня в уже взятом, но продолжавшем сопротивляться, городе. Солдаты Ланна убивали без разбора всех, даже женщин и детей, но и женщины и дети убивали солдат при малейшей их оплошности. В результате французы вырезали до 20 тыс. гарнизона и больше 32 тыс. городского населения.

Столь впечатляющий пример мужества испанцев произвел на Австрию неизгладимое впечатление. Была подорвана вера в непобедимость французских солдат – испанцы показали, что страшных наполеоновских ветеранов можно побеждать. Пятая антифранцузская коалиция была самой скромной по количеству участников – весной 1809 года Вена заключила союз с Англией и вновь начала войну. Австрийский эрцгерцог Карл снова вторгся в союзную Бонапарту Баварию. Теперь Наполеон выглядел невинной жертвой агрессии. С трехсоттысячной армией он бросился навстречу австрийцам, и военная фортуна была на его стороне. За пять дней Наполеон выиграл пять кровопролитных битв. Продолжая преследовать отступавшего Карла, Наполеон нагнал его и здесь снова разбил его в Эберсберге. При этом Наполеон сжег город, причем около половины мирного населения сгорела живьем. «Мы шли по месиву из жареного человеческого мяса», – говорил о прохождении кавалерии через развалины французский генерал…

Казалось, Австрия снова будет повержена за считанные дни. 8 мая Наполеон уже ночевал во дворце австрийского императора в Шенбрунне, а 13 мая бургомистр Вены поднес императору ключи от австрийской столицы. Но чему-то австрийцы все-таки научились: армии эрцгерцога Карла удалось переправиться через Дунайи сжечь за собой мосты! В ночь с 20 на 21 мая Наполеон отдал приказ о переправе. Так началась битва при Эсслинге, которая закончилась скорее вничью. Так как разгром австрийцев не состоялся, они сами они сочли это своей большой победой. Радость их была, однако, недолгой – 5–6 июля 1809 года последовала знаменитая битва при Ваграме, самое кровопролитное сражение на тот момент из всех наполеоновских войн. Потери обеих сторон в этой битве были огромны. Наполеон снова подтвердил свою репутацию гениального полководца – австрийцы были наголову разбиты и срочно начали мирные переговоры. По новому мирному договору Австрия снова теряла свои территории, выплачивала контрибуцию и обязалась сократить армию до 150 тыс. человек.

Начало войны между Францией и Австрией поставило русского царя в довольно щекотливое положение. Из-за того, что австрийцы первыми начали войну, не помочь Наполеону он не мог, но все же воевать по-настоящему ему не хотелось. Решение, найденное Александром в этой ситуации, было, пожалуй, самым правильным в его политической жизни. К австрийской границе, на Волынь, был выслан 20-тыс. русский корпус, который просто тихо и мирно стоял у рубежей и в боевых действиях не участвовал. За эту помощь, не потребовавшую пролития крови, Россия получила Восточную Галицию, последнюю область заселенную славянским русско-украинским населением.

После этой последней войны тень нашего «союзника» Франции нависала уже над всей Европой. Все державы были Бонапартом разгромлены, и только Англия затаилась на своих островах. Наполеон же окончательно утратил чувство реальности. Если раньше он перекраивал границы, только после крупных побед, то теперь он стал делать это постоянно. Наш «союзник» просто росчерком пера стал присоединять к Франции новые области. Началась его знаменитая политика «движущейся границы». 9 июня 1810 года простым декретом Наполеон присоединил к Франции Голландию. Таким же способом были «офранцужены» Гамбург, Бремен, Любек, герцогства Лауэнбург Ольденбург, Сальм-Сальм, Аренберг и целый ряд других владений. Наполеоновский Маршал Даву блеснул чувством юмора в своем обращении к присоединяемым: «Ваша независимость ведь была только воображаемой!». Потом настала очередь Рима. Испанию император тоже решил расчленить: он оторвал от владений своего брата испанского короля Жозефа Бонапарта, наиболее богатую провинцию Каталония и присоединил ее к Франции. Недоумение по поводу этих действий императора было большое. Зачем присоединять к Франции области и целые страны, которые никогда не были французскими и никогда ими не станут!? И кто знает, что взбредет в гениальную наполеоновскую голову в дальнейшем. Это был, говоря современным языком, настоящий дипломатический беспредел. Ведь организуя эти «бумажные» аннексии своему усмотрению, Наполеон не делал разбора для своих друзей, как когда-то не сделал исключения для верного ему испанского монарха. Бонапарт присоединил к себе владения герцога Ольденбургского – зятя русского императора. Конечно, бедному герцогу была предложена территориальная компенсация, но все же вывод можно было сделать только один: Бонапарт становился союзником ненадежным и непредсказуемым. Таким же в его глазах выглядел русский император. А основной задачей британской дипломатии становилось сталкивание России и Франции в новой кровавой войне…

После Тильзита у Александра I была реальная возможность укрепить свой союз с Наполеоном. Например, можно было пойти на установление родственного союза, выдав замуж за него одну из своих сестер. Вместо этого в 1810 Александр отказал Наполеону, просившему руки великой княгини Анны Павловны. Почему? Союз России и Франции, двух великих континентальных держав, был бы непобедим. Беда была в том, что в этом союзе равных, каждый хотел стать первым. Роль вассала Наполеона, не могла устроить честолюбивого Александра. И английские дипломаты, снова так мягко и логично излагали царю невыносимость для России французской гегемонии в Европе. И были готовы оплатить создание новой военной коалиции. Их можно понять – пришла пора окончательного покорения Индии, а французский и русский императоры никак не хотят воевать друг с другом. Того и гляди, заново родится старый проект, и казачьи сотни вновь отправятся в сторону мутного Инда и Ганга. Мощная Россия и сильная Франция должны ослабить друг друга в смертельной схватке. Ради этого никакие расходы не будут чрезмерны.

Им в неформальных беседах вторили послы Австрии и Пруссии. Русский монарх стал уклоняться от строгого соблюдения условий континентальной блокады, и даже подписал положение о нейтральной торговле, фактически сводившее ее на нет. Это в свою очередь вызвало настороженное отношение к нему Наполеона. Маховик взаимных подозрений начал раскручиваться. То, что в обычной политической жизни можно было уладить часовой встречей, как Тильзите и Эрфурте, теперь воспринималось Александром, как личное оскорбление. Схема разжигания конфликта, выработанная нашими «союзниками» была следующей: русский царь своим независимым поведением, вызовет подозрение французского императора и тогда начнется война. Война нужная Англии, Пруссии и Австрии. Ведь кроме России никто не мог обеспечить победу в затянувшемся противостоянии с Бонапартом.

Вся Германия и Австрия не стоили костей и одного русского гренадера – однако эту простую истину Александр не понимал. Правда, сколько не внушай русскому царю разного вздора, заставить напасть его на Наполеона было практически невозможно. Поэтому активная роль в будущей ссоре отводилась Бонапарту. Благо император Франции совершенно утратил политический глазомер, столь свойственный ему в былые времена. Если раньше мысль о войне с Россией у него даже не было, то теперь он задумывался об этом все чаще. Александр, естественно, рассчитывал, что в случае конфликта с Францией, Австрия и Пруссия выступят на его стороне. Каково же было его удивление, когда все оказалось иначе. Когда война с Наполеоном стала реальностью, Александр увидел, что и Австрия и Пруссия оказались в союзе не с ним, а с Бонапартом!

Подстрекатели войны из Берлина и Вены совершенно легко и непринужденно предали своего русского друга. Было забыто все: и совместная борьба, и русские жертвы, и Тильзит, и мягкое поведение русских в последней франко-австрийской войне. Обставлено все было очень красиво. Стремясь основать свою династию и получив отказ при сватовстве русской княжны, Наполеон просит руки австрийской принцессы. Он встречает самый радушный прием – в Вене даже не скрывают своей радости. Наполеон, в свою очередь, наводит справки о невесте. Главная миссия его будущей жены довольно проста – дать продолжение рода, родить законного наследника его необъятной империи. По этому поводу Бонапарт спокоен – помимо того, что невеста прекрасно сложена, ее семья полна замечательных примеров. У ее матери было тринадцать детей, у бабушки – семнадцать, у прабабушки – двадцать шесть! После таких «матерей героинь», рождение одного наследника задачка весьма простая.

Итак – дочь австрийского императора Мария-Луиза становится французской императрицей. Интересная деталь – бедная казненная королева Мария-Антуанетта приходилась ей теткой. Свадьба происходит по доверенности, жениха представляет его давний противник австрийский эрцгерцог Карл. Не теряя времени, Наполеон приступает к своим супружеским обязанностям. Результат превосходный – 20 марта 1811 года сто один орудийный залп известил мир, что императрица Мария-Луиза родила сына, наследника империи, получившего титул Римского короля. Бонапарт был вне себя от счастья. А неделей раньше в Париже был подписан франко-австрийский договор, по которому Австрия обязывалась выставить в помощь Наполеону 30 тысяч солдат. Наполеон гарантировал отнятие у России Молдавии и Валахии и либо обладание Галицией, либо территориальные компенсации.

Прусский король тоже не позволил себя долго упрашивать. Наполеон, как мы помним, был очень невысокого мнения о Фридрихе-Вильгельме. И все-таки тот сумел удивить Бонапарта. «Однако какой все-таки большой подлец этот прусский король!» – сказал Наполеон, получив просьбу Фридриха-Вильгельма. Прусский Король, забывший все, что сделала для него Россия, просил передать ему всю русскую Прибалтику. На его просьбу Наполеон презрительно промолчал, а повторять ее прусский монарх не стал. 24 февраля 1812 года в Париже было подписано соглашение, по которому Пруссия обязывалась принимать участие на стороне Наполеона во всякой войне, которую он будет вести и предоставляла в распоряжение Наполеона 20 тыс. солдат. Кроме того, в счет погашения части своих неоплатных долгов, Пруссия обязывалась предоставить Наполеону для его армии 20 млн. кг ржи, 40 млн. кг пшеницы, больше 40 тыс. быков, 70 млн. бутылок спиртных напитков.

Все страны, кроме России и Франции были заинтересованы в войне между ними и делали все возможное, чтобы она началась. Но, как обычно наибольший вклад в разжигании всеевропейского пожара внесли чопорные британские джентльмены. В будущей войне с Наполеоном Россия будет сражаться с ним один на один. Союзников у нее не будет – именно так должен был думать Бонапарт, чтобы решиться на поход в глубину бескрайней Российской империи. Английское правительство всеми силами старается внушить ему эту уверенность. Так и будет – прямо накануне вторжения, войну англичанам объявят… Соединенные штаты Америки! Теперь британские силы будут «скованы». Дабы американцы решились атаковать свою бывшую метрополию, англичанам придется провести ряд провокаций и вести в отношении янки политику циничного произвола. Британцы мешали морской торговле США, вторгались в их территориальные воды, арестовывали корабли под звезднополосатым флагом и заставляли их экипажи присягать короне. При этом силы англичан в оставшейся под их владычеством Канаде смехотворны: это два пехотных полка, общей численностью около 4,5 тыс. чел. Предстоящий «освободительный» поход для американцев с их «огромной» 7 тыс. армией представлялся довольно легким делом, чуть ли не увеселительной прогулкой. Спровоцировать американцев на войну и было целью британцев. Плюсов от такого развития событий много:

– Наполеон оставит последние сомнения и нападет на Россию;

– Англия сможет не участвовать в борьбе с ним сухопутными силами совершенно «официально» – она, якобы, связана на другом театре военных действий;

– американцев, показавших себя агрессорами можно попытаться приструнить.

Как видите англо-американская война 1812–1814 годов была очень нужна британскому кабинету. В американской историографии этот конфликт получит название Второй войны за независимость. Достаточно посмотреть на даты ее начала и конца, как нам цели англичан станут ясными и понятными. Боевые действия начнутся 18 июня 1812 года, за неделю до нападения Наполеона на Россию. Закончится война, когда разбитый Бонапарт отправится в свою первую ссылку на остров Эльба. Почти два года русские и французы будут убивать друг друга в огромных количествах. Все это время в колониях будет продолжаться спокойная война с несопоставимо малым числом жертв. Количество войск противников меньше почти в сто раз(!), количество убитых также разительно отличается. Да, будут в этой войне морские сражения и взятие городов. Американцы захватят и сожгут столицу Верхней Канады город Йорк (будущий Торонто), а в ответ британцы превратят в пепел Вашингтон. Американцы постарались в первую очередь восстановить резиденцию президента. Вновь отстроенное здание выделялось побелкой на фоне окружающих его пепелищ. С тех пор это сооружение и получило известное всему миру название Белый дом. Но это случится лишь в августе 1814 года, когда англичане перебросят войска из Европы для решительной атаки американцев. Так почему же Лондон не помогал России бороться с нашествием Бонапарта двумя годами ранее?

Задумаемся. Наполеон атаковал Россию в июне 1812 года, в июле Англия заключила с Петербургом союз. Но ничем не помогала, так как вроде бы воевала на американском континенте. Откройте книги по истории – там вы прочитаете именно такую версию событий. А теперь откройте книгу об истории англо-американских войн. Там вы с удивлением прочитаете, что Америка напала на английскую Канаду именно потому, что вся британская армия была занята… войной с Наполеоном! Вот те раз! Армия Великобритании, словно невидимка, отсутствовала на обоих театрах военных действий! Почему? Потому, что британцы ждали, когда французы и русские обескровят друг друга, когда нашими руками главный враг Англии будет задушен. Когда же это произошло, тогда они и повезли войска на американский континент, тогда они и сожгли Вашингтон.

Полна загадок эта англо-американская война 1812–1814 годов. Достаточно сказать, что самое крупное военное столкновение этой кампании произошло… в январе 1815 года. В самом кровопролитном сражении – битве при Новом Орлеане, потери англичан составили 2036 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. У американцев в тот день выбыл из строя… 71 человек! На редкость жестокая была война! Не в пример нашей, где в Бородинском бою каждая из сторон потеряла ранеными и убитыми примерно по 50 тыс. солдат. И это ведь не самое кровавое сражение, данное «корсиканским чудовищем». В Битве народов под Лейпцигом только убитых было около 100 тыс. человек. Еще почти сто лет до 1913 года, за этим немецким городом возвышались огромные длинные холмы – братские могилы. В них лежали французы, немцы, поляки, русские, австрийцы, хорваты, чехи, шведы и итальянцы. Вся Европа представлена там, нет в тех могилах только англичан. Не удивительно, что после эры наполеоновских войн Англия станет самой сильной страной в мире…

Войны 1812 года навсегда войдут в историю Америки и России. Родом из той войны и всем известное наименование символа Америки, самого «дядюшки Сэма». Некий Самуэль Уилсон на тюках и ящиках со своим товаром ставил клеймо «U. S.». Грузчики шутили, что это сокращение может означать не только «США», но и Uncle Sam – «Дядюшка Сэм»…

В нашу историю 1812 год войдет годом беззаветной храбрости и мужества русского солдата в борьбе с «союзником» России – императором Наполеоном.

 

Глава 4. Нашествие «союзников»

 

Поход 1812 года не удался потому, что неприятельское правительство оказалось твердым, а народ остался верным и стойким, т. е. потому, что он не мог удаться.

Карл фон Клаузевиц.

 

В нашей истории всегда так – чем крепче союз, чем значимее у нас «союзник», тем более грандиозное нападение он на нас затевает. В правиле этом нет исключений. Свой первый «смертельный» союз Россия заключила с Бонапартом, подарив своим потомкам прекрасные примеры мужества, отваги и любви к Родине. Ведь Отечественная война 1812 года по праву считается одним из главных исторических событий девятнадцатого века. В советское время ее очень любили сравнивать с Великой Отечественной войной, отдавая последней приоритет даже в названии. Между тем, если по количеству жертв и напряженности борьбы война СССР с фашистской Германией не имеет себе равных, то в смысле эффективности она явно уступает своей предшественнице. Французы же перешли на русский берег реки Неман в конце июня, а уже в конце декабря 1812 года царским Манифестом было объявлено об окончательном разгроме неприятеля. Вспомним, с какими несметными силами американцев (не превышающими десять тысяч солдат), воевали четыре с половиной тысячи англичан, отстаивая «родную» Канаду, и сравним их с численностью армии Александра I и Бонапарта. Накануне нашествия своего «союзника» русская армия составляла порядка 220 тыс. солдат. Что касается французов, то в своем донесении по окончании борьбы Кутузов так оценил противника: «Наполеон вошел с 480 тыс., а вывел около 20 тыс., оставив не менее 150 тыс. пленными и 850 пушек».

На самом деле, если включить войска, подошедшие к основной армии Наполеона позже, то общая численность войск нашего бывшего друга и «союзника» составит около 600 тыс. человек! Таким образом, всего за полгода Россия перемолола около полумиллиона неприятельских солдат! Результат просто немыслимый, если учесть, что потери русской армии не превысили и ста двадцати тысяч. Воистину это был год великого триумфа России и огромного позора ее «союзников», как старых, так и новых. Все они одинаково не верили в нашу победу и спешили помочь Наполеону, чтобы успеть урвать свой кусок русской территории. Однако, планируя свое нашествие, особые надежды Бонапарт возлагал не на Австрию и Пруссию, а на других наших соседей. Тех, с кем мы воевали из века в век. Будучи еще нашим официальным «союзником» французский император всячески подстрекал турок и шведов к войне с Россией. Но события пошли совсем не по его сценарию.

В 1810 году скончался наследник престарелого шведского короля Карла XIII. Возвращения низложенного Густава Адольфа никто не хотел. Поскольку доминирующей силой на мировой арене была Франция, то шведский парламент вынес решение, что на роль монарха прекрасно подойдет, кто-нибудь из «команды» Наполеона. Вскоре несколько шведских офицеров, побывавших во французском плену, вспомнили то радушие, с каким к ним относился маршал Бернадот. По их рассказам человек это был очень хороший. Наполеон тоже воспринял эту идею положительно – посадив на шведский трон своего маршала, он надеялся обеспечить себе еще одного союзника в будущем походе против России. Бернадот действительно произвел на шведов очень хорошее впечатление и в 1810 году под именем Карла Юхана был провозглашен наследником престола, а вскоре после смерти Карла XIII – и королем Швеции. (Жена новоявленного монарха, Дезире Клари, когда-то была возлюбленной Наполеона). Он понемногу осваивался с новой ролью монарха. Были у Бернадота и особенные привычки. Даже немного странные: он всегда противился его осмотру врачами. Загадка разрешилась просто: после смерти на груди бывшего якобинца Бернадота обнаружили татуировку «Смерть королям и тиранам».

Наполеоновский маршал быстро сориентировался в особенностях политического положения своей новой Родины. Бонапарт надеялся спровоцировать Швецию на новую войну с Россией, в качестве приманки предлагая скандинавам отобрать у нас обратно Финляндию. Однако Франция была далеко, а Россия под боком у нового шведского короля. Поэтому, когда вместо Финляндии русский царь предложил Швеции Норвегию и свою дружбу, Бернадот сделал свой выбор. В результате к великому удивлению Наполеона в апреле 1812 года Россия и Швеция заключили договор о союзе и взаимной помощи, обеспечив императору Александру спокойствие на его финской границе.

С турками, как казалось Бонапарту, будет еще проще – война между ними и Россией уже шла, хотя вяло и неактивно. От французов требовалось лишь раздуть тлеющие угли до нужных размеров. Но провидение в девятнадцатом веке также тщательно охраняло Россию, как в двадцатом оно от нее отвернулось. Новым командующим на турецком фронте стал Михаил Илларионович Кутузов. С его приездом очередная русско-турецкая война вступила в свою решающую стадию. На кону без преувеличения стояло существование нашей страны. А вот армия, стоящая на столь ответственном участке была маленькой – войска, переброшенные на войну с Турцией, из-за угрозы войны с Наполеоном снова отправились на западные границы.

Умело маневрируя своими небольшими силами, Кутузов разгромил турецкую армию при Рущуке, и заставил капитулировать ее остатки. Турция вступила в переговоры, которые завершились подписанием Бухарестского мирного договора. Он был ратифицирован императором Александром 11 июня 1812 года, а 12-го июня французская армия перешла Неман. Таким образом, за день(!) до вторжения французских войск Россия сумела избежать войны на два фронта. Спас от этого нашу страну Кутузов, который теперь отправлялся на новый западный фронт, чтобы спасти Россию еще раз.

Немного и о нашем герое. Блестящий полководец и дипломат, он прожил невероятную жизнь. Говорят, снаряд дважды не попадает в одну воронку. Все это верно, но не по отношению к Кутузову. Дважды он был опаснейшим образом ранен в голову: первый раз на турецкой войне под Алуштой, когда он со знаменем в руках вел солдат в атаку. Тогда он потерял глаз и едва выжил – пуля попала ему в левый висок и, пройдя через голову, вышла через правый глаз. Через двадцать лет под Очаковом – второе ранение. Рана была страшная, почти на том же месте, где и первый раз, и снова чудесное выздоровление. Словно судьба берегла Кутузова для того великого избавления, которое ему было суждено совершить. Его роль в войне с Наполеоном сложно переоценить. Как и Суворов, Михаил Илларионович Кутузов покрыл русское оружие неувядаемой славой. Как и Александр Васильевич, он заплатил за свои победы здоровьем: Суворов скончался после знаменитого Швейцарского похода, Кутузов умер сразу после освобождения России от Наполеона…

Стоя на берегу пограничной реки Неман, и глядя, как бесконечные колонны его войск переходят на русскую территорию, Бонапарт вновь задумывался о предстоящей войне. Как опытный государственный деятель, французский император прекрасно понимал важность информационного обеспечения своего вторжения. Переходя границу Российской Империи, Наполеон естественно беспокоился о своем «пиаре» и сразу же начал, как сейчас говорят, «информационную войну». Ему было важно представить нападение на Россию, как исключительно оборонительную акцию. Поэтому после эмоционального выступления русского посла в Париже, он обвинил Россию в том, что именно она развязала войну, а самого посла, князя Куракина, в том, что он ее якобы объявил. Однако первая реакция Александра на наполеоновское вторжение говорит об отсутствии у него агрессивных намерений. Более того, русский царь совершает последнюю попытку примирения со своим неверным «союзником». Думаю, правда, что сделал он ее просто для очистки совести, никак не надеясь на положительный результат. Для этого Александр отправил к Наполеону своего генерал-адъютанта Балашова, который должен был объявить, что нота русского посла не вызывалась данными ему приказаниями и что, он так сказать слегка погорячился. Поэтому если французская армия отойдет назад за Неман, вторжение не будет считаться совершившимся и снова наступит дружба и теплые союзные отношения. Как известно Наполеон, этим шансом остановить войну не воспользовался. Его армия двинулась в глубь России, прямо навстречу своей страшной участи.

Правильно ли он сделал, напав на своего русского союзника? И в очередной раз убеждал Наполеон себя и свое окружение, что иного выхода у него не было. А так ли это? Возникновение и причины наполеоновского нападения на Россию, несмотря на сотни и тысячи книг, исследований и монографий изучены весьма слабо. Везде повторяются одни и те же штампы. Они настолько затиражированы, что даже не хочется на них ссылаться. А между тем вопросы лежат на поверхности. Будет у Вас время, зайдите в Москве в музей «Панорама Бородинского сражения», что на Кутузовском проспекте. В самом первом зале вы к своему удивлению прочитаете, что оказывается, Наполеон ждал вторжения русских войск в Герцогство Варшавское (т. е. в подчиненную ему часть Польши). Ждал, ждал, и так как этого не произошло, то вторгся на нашу территорию сам. Мы уже знаем, что Александр нападать первым точно не собирался, а между тем Наполеон ждет вторжения, и не просто ждет, а концентрирует войска с учетом возможной русской агрессии.

Россия и Франция были искусно стравлены в 1812 году умелыми интригами наших «союзников». Каждый из них ловил свою рыбку в мутной политической воде того времени. Такой вывод напрашивается сам собой. В европейском политическом раскладе России частенько выпадает играть роль каменной стены, о которую расшибает себе лоб сильнейшая держава континента. Эта ситуация заботливо создается, тщательно «поливается» и растится. И повторяется из столетия в столетие. Только в XIX веке нашими руками «убрали» Францию, а в двадцатом столетии о нас дважды разбивалась Германия. Однако о причинах Великой Отечественной войны мы еще поговорим в другой книге в свое время. А сейчас хочется подчеркнуть: Наполеон беспокоился напрасно – Россия никогда не предавала своих союзников и ни разу на них не нападала! Ни разу за всю свою историю!

Кто же вложил в голову Бонапарта информацию о несуществующей русской угрозе? Кто заставил его сомневаться в искренности русского царя? Вопрос этот куда важнее, чем может показаться с первого взгляда. И вот почему – точно такая же ситуация в начале сороковых годов XX века, привела Адольфа Гитлера к мысли решить все свои проблемы внезапным ударом по СССР. Удивительные совпадения! Основные противники Великобритании, воюя с ней, почему-то всегда выбирают один и тот же путь решения своего противостояния с англичанами – удар по России. С чего бы это?

Не будем считать англичан сверхъестественными существами. Разработав блестящую стратегию уничтожения конкурентов, они многократно сталкивались с проблемами, порожденными собственным коварством. К примеру, королевская армия Людовика XVI сложившего свою голову на эшафоте имела численность в 160 тыс. солдат. Устроив во Франции революцию, и проморгав приход к власти Наполеона, англичане сослужили себе плохую службу. На их деньги и под их руководством был запущен процесс, в результате которого французы захватили почти всю Европу, а численность их армии впитавшей в себя покоренные нации превышала 500 тыс. штыков. Теперь нужно было бороться с этим внезапно выросшим могуществом. И еще неизвестно, как легли бы карты истории в той опасной игре, что затеяло английское руководство. Вторым грандиозным проколом британской разведки станет фактический провал операции по уничтожению Российской империи, путем последовательно организованных ими Февральской и Октябрьской революций. В результате колоссальных затрат и немыслимых усилий всего лишь через несколько лет после гибели старой России, на карте появился не менее огромный Советский Союз. Принципиальным его отличием было наличие у власти абсолютно непредсказуемых и неуправляемых субъектов. Если все действия царя можно было просчитать и, следовательно, направить в нужное русло, то теперь такой возможности англичане были лишены. Все их попытки развалить непредсказуемого монстра путем организации военных и внутрипартийных переворотов были решительно и с корнем пресечены сталинским НКВД. Вот тогда руководство Великобритании форсировало приход в Германии ярого антикоммуниста и русофоба Адольфа Гитлера. Намерение повторить второй раз уже опробованный сценарий Первой мировой войны привело к невероятному результату. Получивший финансовые ресурсы, территории и бездействие западного мира в обмен на обещание напасть на СССР, Гитлер и не думал его выполнять. Вместо этого Сталин и глава фашистского рейха заключили между собой договор. Уже 67 лет прошло с той поры, но до сих пор при упоминании этого документа англосаксонская пропаганда заливается бессильным злобным лаем. Их можно понять – ведь тогда британская гегемония в мире висела, буквально, на волоске. Название подписанного Молотовым и Риббентропом документа выбиралось специально, и звучало похоронным звоном по всем планам многовековых поджигателей войн: ПАКТ О НЕНАПАДЕНИИ.

Подобная ситуация была и с армией Наполеона. Потерпев грандиозный крах, англичане успели в 1812-м и в 1941-м в самый последний момент изменить ход истории. Увы, не в нашу пользу…

Но вернемся в душный июнь 1812 года. Исследование хода Отечественной войны не входит в задачу этой книги, а потому мы лишь кратко коснемся ее ключевых эпизодов, важных для понимания дальнейших событий. Пока обливаясь потом, Великая армия маршировала по белорусским просторам, наши войска торопливо отходили от границы в глубь русской территории. Дело в том, что перед войной русское командование разделило свои основные силы на три армии: 1-й армией руководил генерал Барклай де Толли, 2-й – князь Багратион, а 3-й – генерал Тормасов. Поэтому начало войны представляло собой попытку Наполеона разгромить наши войска по частям. Исправляя ошибки командования, русские войска начали отходить на восток, искусно маневрируя и избегая генерального сражения. Отходя, они уничтожали все склады и продовольственные запасы, что в последующем сыграет в этой кампании важнейшую роль.

Надо сказать, что подготовка к вторжению велась Наполеоном основательно. Его Великая армия по своей интернациональности не уступала армиям персидских царей. Дивизия за дивизией, полк за полком переходили через Неман немцы, бельгийцы, голландцы, поляки, итальянцы, швейцарцы, французы и даже испанцы. К 1812 году наполеоновская империя насчитывала 75 млн. жителей, или почти половину населения тогдашней Европы. Вот эта европейская молодежь и маршировала сейчас под знаменами Бонапарта. Самих французов в армии было не больше трети. Именно огромный численный перевес давал Наполеону надежду достаточно быстро разгромить русскую армию, сосредоточенную у границы. Однако это же «численное преимущество» стало создавать для Наполеона серьезные трудности. Такого количества войск еще никто никогда не обеспечивал всем необходимым. С людьми у Бонапарта проблем не было, но ведь их надо было кормить! Обычно войска обеспечивали себя сами, реквизируя необходимое продовольствие. Сосредоточенные огромной массой на небольшой территории наполеоновские солдаты не могли этого сделать. Ограблением крестьян прокормить полмиллиона солдат было невозможно, и голодать французы начали значительно раньше своего катастрофического отступления.

Бегство (как говорили французы и скептики, или отступление, как выражались в русских штабах) наших войск воспринималось в самой армии и населением резко отрицательно. Солдаты начали роптать, чувствуя себя трусами и предателями. Чтобы оценить степень их возмущения, надо помнить, что последний татарский набег был в 1768 году, и пострадали от него только южнорусские области. В глубинной же России врагов не видели со времен Смутного времени! И вот русские войска просто отступали, даже не вступая в сражение с неприятелем!

В конечном счете, 1-я и 2-я армии смогли соединиться у Смоленска. У двух русских командующих были диаметрально противоположные взгляды на дальнейшие действия. Горячий грузин Багратион настаивал на сражении с Наполеоном, тогда как холодный шотландец Барклай де Толли, рассчитывая выиграть время и измотать неприятеля, высказывался за продолжение отступления. В конце концов, их спор разрешил Наполеон – отступление продолжилось, слишком велик был численный перевес неприятеля. Оставленные в Смоленске прикрывать отход армии корпуса генералов Раевского и Дохтурова навязали французам ожесточенные бои за город. В ходе яростных схваток Наполеон потерял около 20 тыс. человек и именно здесь он заявил своим маршалам, что захватом Смоленска кампания 1812 года будет закончена. Но рок событий уже неминуемо увлекал его дальше. Поразмыслив, Наполеон понял, что остановиться на полпути к Москве невозможно. Смоленск в ходе боев сильно пострадал, остановиться с армией здесь на зимние квартиры было нельзя. Если же отходить для этого назад, то отступать пришлось бы до самой границы, тем самым, сведя результаты войны практически к нулю. Надо было двигаться вперед, постараться захватить Москву, а самое главное вновь постараться разгромить русскую армию.

А теперь мысленно поднимемся вверх над пыльной Смоленской дорогой и попытаемся охватить взглядом весь театр военных действий. Мы помним, что и Австрия, и Пруссия, обязанная своим существованием непонятной доброте русского царя, обязались выставить войска против России. Пока мы только говорили о Великой армии самого французского императора, а чем же занимались в это время наши бывшие, а ныне французские «союзники»? Может быть, у них проснулась совесть, или чувство благодарности, и они, в то роковое для нашей страны лето, все-таки помогли нам? Ну, хотя бы остались в стороне? Чтобы ответить на этот вопрос мы должны обратиться к хронике боевых действий, не столь широко известных, как основные сражения Отечественной войны.

Сразу скажу, надеялись мы напрасно – пруссаки и австрийцы без дела не сидели! Наполеон доверил им самое дорогое, что у него есть – свои фланги. Это не просто ирония, любой военный скажет вам, что обеспечение безопасности флангов жизненно важно. Пренебрежение этим правилом, дает ужасный результат. Вспомним, хотя бы гибель 6-й армии фельдмаршала Паулюса в промерзшем Сталинграде, на флангах которой стояли ненадежные и небоеспособные румыны и итальянцы. Именно за нарушение этого правила, уважаемый фельдмаршал и поплатился, угробив сто тысяч своих солдат и получив возможность выступить на Нюрнбергском процессе. Наполеон был званием повыше, а потому и более внимательным к таким «мелочам». Левый фланг (южное направление) французской армии обеспечивался 30-тыс. прусским корпусом маршала Макдональда, а правый (северное) – 35-тыс. австрийским корпусом генерала Шварценберга. Это, без сомнения, было знаком высокого доверия Бонапарта. Но пруссаки и австрийцы оправдывали его совсем по-разному: если первые воевали на совесть, то вторые борьбу только имитировали.

Командующим австрийскими войсками, направленными в Россию, был князь Карл Филипп Шварценберг, герцог Крумадский. Он был участником всех войн Австрии с революционной и наполеоновской Францией. В 1805 году во время катастрофы в Ульме был одним из немногих, кто не капитулировал, а сумел пробиться из окружения. В 1808 году Шварценберг становится посланником Австрийского императора в Санкт-Петербурге. Задержался он в качестве дипломата ненадолго и уже через год участвует в кровопролитной битве с французами при Ваграме. Можно себе представить размер его любви к Франции вообще, и к Наполеону лично. И вот именно этот генерал со своим австрийским корпусом обеспечивал правый фланг Великой армии, воюя теперь с теми, с кем недавно вместе пил шампанское в петербургских салонах. Задачей австрийцев было максимально возможное отвлечение русских сил с направления основного наступления. Правда, неожиданно быстро последовавшее подписание русско-турецкого мира сильно подрывало ценность «союзной» помощи Наполеону. Русская армия адмирала Чичагова, которая освободилась в Молдавии, превосходила по численности австрийский вспомогательный корпус. Наполеон был в ярости, называл турок болванами, но был не в силах что-либо изменить – дипломатия Кутузова была очень эффективной.

Соседом австрийцев был саксонский корпус генерала Ренье. Он и пострадал первым от большой «любви» австрийского генерала к Наполеону. 3-я армия генерала Тормасова, воспользовавшись разбросанностью саксонского корпуса, нанесла ему жестокое поражение в битве у города Кобрин. Саксонский генерал попросил помощи, но австрийцы даже не сдвинулись с места, и тронулись в путь лишь тогда, когда дальнейшее бездействие было уже просто неприличным. Соединившись, оба корпуса атаковали части нашей армии при Городечне. После боя Шварценберг преследовал наши отступающие войска, затем австрийские и русские войска остановились и заняли позиции на противоположных берегах реки Стыри, в районе Луцка. Так они и стояли, любуясь, друг дружкой до конца августа. В сентябре же, соединившись с подошедшей армией адмирала Чичагова, Тормасов отбросил Шварценберга к Бресту. Вот в принципе и все. Больше сколько-нибудь серьезных действий друг против друга русские и австрийцы не вели, видимо галантно учитывая перспективу будущих новых союзных отношений. Иными словами на левом фланге серьезной войны не было, хотя и простой имитацией ее тоже не назовешь.

Зато на правом фланге у корпуса Макдональда все было «по-взрослому». В его задачу входило прикрытие с фланга главных сил Наполеона, взятие Динабургской крепости и, по возможности, занятие Риги, последнего порта юга и востока Балтики, еще не захваченного французами. Этот город Наполеон назвал как-то предместьем Лондона, потому что именно через Ригу Англия вела оживленные контакты с материком. Явным признаком того, что император не ошибался, было нахождение в устье Двины английской эскадры. Помимо расширения Континентальной блокады и прочих плюсов, занятие Риги, позволило бы Бонапарт