Антанта готовит интервенцию

В огне 1918-го

«Много важных исторических событий борьбы за Советы происходило на нашей омской земле. Рабочие и революционные солдаты под руководством большевиков активно боролись за установление Советской власти, мужественно отстаивали завоевания Октября.

Омское Прииртышье стало одним из первых районов, где 70 лет тому назад, в мае 1918 года, началась открытая вооружённая борьба с контрреволюцией и интервентами.

Слабо вооружённые, необученные омские рабочие вместе с пришедшими к ним на помощь уральскими красногвардейцами и венгерскими интернационалистами две недели сдерживали натиск мятежников и белоказаков, защищая город. Мужественная неравная борьба красногвардейцев не дала возможности контрреволюции соединиться для наступления на центральные районы Советской республики.

Антанта готовит интервенцию

Мятеж белочешского корпуса начался 25 мая 1918 года. Он тщательно и длительно готовился представителями империалистических держав и ставил целью свержение Советской власти. В победе Великой Октябрьской социалистической революции империалисты увидели смертельную угрозу всей капиталистической системе. Правительство Антанты объединяют усилия с буржуазией и помещиками России для подавления пролетарской революции. Дипломаты и агенты империалистических держав активизировали выявление, объединение и вооружение сил внутренней контрреволюции. Костяком этих сил должен был стать чехословацкий корпус внутри России и военные десанты Англии, Японии, Франции, США и других стран.

В России к 1917 году находилось более двух миллионов военнопленных, в том числе 250 венгров и 250 тысяч чехов и словаков. Ещё в 1916 году из пленных чехов и словаков начал формироваться добровольческий корпус для участия в войне против Германии и Австро-Венгрии. После заключения Брестского договора Советское правительство дало согласие на выезд полков чехословацкого корпуса из Поволжья через Сибирь во Владивосток, чтобы пароходами доставить их во Францию. Это обстоятельство и решено было использовать. По расчётам организаторов интервенции, полки корпуса должны были погрузиться в железнодорожные эшелоны и начать движение по Сибирской дороге, и, когда эти эшелоны растянуться по всей Сибири, одновременно выступить против Советов, консолидировать контрреволюционные силы на местах и поворачивать их для наступления на центральные районы страны.

Командованию корпуса было приказано ждать «удобного момента для военного выступления в России», морально готовить легионеров для вооружённой борьбы с советскими частями. Для содержания корпуса английское и французское правительство выделили 15 миллионов рублей. Правительство США для снабжения корпуса оружием отпустило 12 миллионов долларов. Легионерам стали платить по 200 рублей в месяц вместо пяти.

В мае 1918 года части корпуса тронулись в путь. Эшелоны растянулись от Сызрани до Владивостока. К этому времени и в Сибири сформировались подпольные силы контрреволюции. Создались условия для открытого мятежа.

14 мая в Челябинске состоялось совещание командования корпусом с представителями внутренней контрреволюции, на котором был утверждён окончательный план вооружённого выступления против Советской власти. 18 мая французский посол Нуланс из Москвы телеграфировал военному представителю Франции при чехословацком корпусе майору Гине: «Союзники решили начать интервенцию и рассматривают чешскую армию в качестве авангарда союзной армии». Когда мятеж начался, дипломатические представители Франции, Англии, США и Италии в ноте Советскому правительству открыто заявили, что «чехословацкие отряды являются союзными войсками и находятся под покровительством и заботами держав Согласия».

Кое-кто до сего времени не оставляет утверждения о «нейтральности» чехов и о том, что если бы омские красногвардейцы не пытались разоружить легионеров, они якобы не начали военных действий. В Новониколаевске, Мариинске и других городах не было попыток разоружить чешские эшелоны, однако белочехи по команде своих офицеров одновременно выступили, напали на красногвардейские казармы и советские учреждения, арестовывали руководителей Советов.

Мятеж вспыхнул

Советское правительство располагало убедительными сведениями о готовящемся мятеже и дало телеграмму на места о принятии срочных мер для разоружения чешских легионеров, не пропускать их вооружёнными далее на восток. «Со сдающими оружие, - говорилось в телеграмме, - поступать по-братски, с не сдающими – как с врагами революции».

Уже после её получения в Омский Совет с группой офицеров явился один из руководителей мятежа Р. Гайда, возвращавшийся в Новониколаевск (ныне – Новосибирск) с совещания из Челябинска, и в грубой ультимативной форме потребовал продовольствия и разрешения на свободное продвижение эшелонов корпуса на восток. Об этом бывший председатель Омского городского и Западно-Сибирского Советов В.М. Косарев пишет: «Мы в это время получили директиву из Москвы не пропускать их с оружием, и поэтому не дали своего согласия. Тогда они без разрешения продвинули один эшелон».

«После этого, - вспоминает далее В.М. Косарев, - отряд Красной Гвардии, в обязанности которого входила охрана железной дороги, поднял тревогу гудками паровозов». Навстречу прибывшему в Куломзино новому эшелону чехов выехал отряд Красной Гвардии омских железнодорожников во главе с членом горисполкома, начальником Омской милиции П.С. Успенским. Красногвардейцы потребовали у чехов сдачи оружия, но они сдали лишь несколько винтовок. Успенский дал команду осмотреть вагоны, но легионеры отказались допустить в них красногвардейцев. На паровозе спешно сменили русского машиниста и обратным ходом отвели эшелон на станцию Марьяновка.

Руководители Омского Совета делали всё возможное, чтобы урегулировать конфликт мирным путём. В.М. Косарев отмечает: «Мы вели с чехами мирные переговоры». Мирные намерения имел отряд красногвардейцев, выехавший вслед за чехами на станцию Марьяновка. Участник этого отряда С.А. Шудин вспоминает: «В Марьяновке остановились у стрелок, и наше начальство пошло к чехам для переговоров. В это время они открыли огонь с целью с обеих сторон, окружая нас». Другой участник боя С.А. Белоусов тоже подтверждает, что наши пошли «для переговоров и разрешения мирным путём конфликта. Вдруг со всех сторон раздался дружный ружейный и пулемётный залп по нашему эшелону».

По воспоминаниям некоторых участников событий, на площадке перед паровозом, который вёл машинист Мальцев, находилось трое наших товарищей с белым флагом. Позже в литературе появилось утверждение, что командир отряда П.С. Успенский не проявил достаточной осторожности и подвёл поезд с омскими красногвардейцами близко к чешскому эшелону, что и привело к большим потерям. Но ведь омичи ехали не для сражения, а для переговоров! Когда поезд омских красногвардейцев остановился возле стрелок и делегация пошла на переговоры, белочехи устроили кровавую провокацию. Сделали вид миролюбивой обстановки (на перроне даже выставили духовой оркестр), беспрепятственно подпустили наш поезд, а когда красногвардейцы стали выходить из вагонов, неожиданно открыли по ним пулемётный и ружейный огонь. Пули пробивали вагоны насквозь, и многие гибли, ещё не выйдя из них. Легионеры применяли также разрывные пули – потом убитых трудно было опознать.

После обстрела красногвардейского поезда, когда оставшиеся в живых рабочие открыли ответный огонь, чехи перешли в атаку и заняли участок, где стояли наши вагоны, стали добивать раненых и оставшихся в живых.

Часть красногвардейцев была схвачена и вывезена на станцию Москаленки, где пленных заставили копать могилу для 22 погибших в бою белочехов. После заключения перемирия пленных из числа рабочих отпустили, а мадьяры и латыши были расстреляны.

Вслед за первым поездом красногвардейцев из Омска вышел второй, под командованием А.А. Звездова. На разъезде Алонском, уже в темноте, отряд А. Звездова встретил группу раненых, отошедших за Марьяновку, от которых узнали кровавом расстреле. На подходе к Марьяновке с платформы, где была установлена пушка, было сделано несколько удачных выстрелов по чешскому эшелону. После чего чехи отвели свой эшелон вначале в Москаленки, а затем в Исилькуль.

Поезд с отрядом А. Звездова продвинулся на станцию Марьяновка. Как пишет в воспоминаниях А.А. Звездов, «нашим глазам представилась жуткая картина. По обеим сторонам железной дороги лежало до 300 трупов. Одни лежали рядами, другие с разорванными от бомб животами или с воткнутыми в них штыками».

М.А. Вичинский опознал среди убитых рабочих железнодорожных мастерских Шуклина и Белевича. По его словам, пулемётчик Тагильцев лежал возле пулемёта у паровоза с зажатым в руке затвором, проткнутый штыком. Вероятно, он стрелял до последнего патрона, а когда кончилась лента, не хотел целым оставлять врагам пулемёт. Так сражались и умирали герои революции.

Участник боёв М.Я. Захаренко дополняет картину: «Все убитые в ночь на 26 мая были неузнаваемы, чехословаки стреляли разрывными пулями, кому попадали в голову, её разрывало на куски. Многие из убитых были раздеты и разуты, некоторые порублены шашками». Тут, видно зверствовали белоказаки.

В.М. Косарев отмечает: «В этом первом неудачном бою пали лучшие рабочие, руководители партийных и железнодорожных организаций Омска». В числе погибших председатель железнодорожного райкома партии Е.И. Пранов, председатель Совета железнодорожных депутатов Катаев, председатель участкового Совета железнодорожников С.П. Пальцев, один из командиров Красной Гвардии Павел Стахов и многие другие. Смертельно ранен пулей в живот и командир отряда П.С. Успенский. Об общем числе погибших в первом бою имеются противоречивые сведения. Одни называют около ста человек. А.А. Звездов, как отмечалось выше – около 300. На наш взгляд более точные, выверенные цифры приводит В.С. Познанский в своём исследовании «Очерки истории вооружённой борьбы Советов Сибири с контрреволюцией в 1917 – 1918 годах». По его данным, в этом первом бою было убито 164 человека.

Мобилизация

С получением известий о трагедии под Марьяновкой, руководители Омского Совета принимают энергичные меры по организации защиты города. Над железнодорожным посёлком и над городом разнеслись тревожные гудки. Работники городского Совета и руководители партийной организации пошли к рабочим с докладами о печальном событии и призвали встать на защиту революции. В ночь на 26 мая В.М. Косарев по телефону переговорил со многими пунктами Сибири. Выяснилось, что чехи начали военные действия на большинстве станций Сибирской магистрали. В Москву В.И. Ленину «вне всякой очереди» председателем Западно-Сибирского и Омского городского Совета В.М. Косаревым и Г.Е. Дрониным направлена телеграмма: «Чехословаки заняли все станции от Челябинска до Омска. Оружием требуют хлеба и продвижения эшелонов во Владивосток. Наши силы слабы. Как быть?» Из Москвы ответили, что нужно держаться.

В «Известиях Западно-Сибирского и Омского облисполкомов» сообщалось: «Сибирскими органами Советской власти от центра из Москвы были получены определённые сведения, что движение чехословацких эшелонов имеет целью захват Сибири и свержение власти Советов».

Встретив упорное сопротивление омских красногвардейцев и в надежде получить подкрепление, мятежники пошли на переговоры. В Исилькуле ими был задержан поезд, шедший из Челябинска, в котором находились представители Советского правительства по продовольственным делам Сибири А.Г. Шлихтер и Г.А. Усиевич. Чехи дали возможность Шлихтеру по телефону связаться с Омском и сообщить об их желании начать переговоры.

Советы снова сделали всё, чтобы предотвратить кровопролитие. Уполномоченные чешского командования вместе с А.Г. Шлихтером и Г.А. Усиевичем выехали из Исилькуля в Омск. К переговорам подключились представители французской военной миссии. С советским предложением о ликвидации конфликта интервенты вежливо согласились. Было заключено перемирие надвое суток. В ходе дальнейших переговоров перемирие продлили ещё на пять суток.

Но жестокая расправа над красногвардейцами показала, что предстоит тяжёлая борьба. Руководители Омского Совета понимали: интервенты пошли на перемирие, чтобы выиграть время. Но и Совету тоже требовалось время, чтобы собраться силами, получить обещанную уральцами помощь. Омичи знали об указании Наркомвоена Уральскому окружному военкому о немедленной помощи сибирякам. Я.М. Свердлов передал Уральскому областному Совпеду: «Немедленно мобилизовать все силы и оказать помощь Омску. Необходимо во что бы то ни стало держать линию Екатеринбург – Тюмень – Омск. Пошлём людей и всё необходимое».

Готовятся дать отпор

На объявленном заседании исполкомов Западно-Сибирского, Омского областного, городского и уездного Советов 26 мая 1918 года Омск был объявлен на военном положении. Создан Военно-Революционный штаб под председательством В.М. Косарева. В изданном воззвании к населению говорилось, что власть в городе «переходит в Военно-Революционный штаб. Долг населения города Омска – сохранять полное спокойствие и выдержку в настоящий ответственный момент. Военно-Революционный штаб заявляет, что попытки сеять панику и смуту будут беспощадно ликвидированы».

Все делегаты проходившей в те дни в Омске 1-й Западно-Сибирской конференции РКП (б) были направлены на предприятия с докладами и разъяснениями создавшегося положения. В.М. Косарев отмечал, что с конца 1917 года «партийцы после занятий обучались владеть оружием. Нередко почти всю организацию переводили на казарменное положение». Все большевики, способные носить оружие, были мобилизованы, пополняли ране созданные роты Красной Гвардии, первыми записывались во вновь создаваемые отряды.

К этому времени по Тюменской ветке в Омск прибыл из Москвы направлявшийся на фронт в Забайкалье отряд из 92-х инструкторов для обучения воинов Красной Армии Сибири. В отряде имелись пушки, инструменты, обмундирование и автомашины, в том числе броневик «Питерец». Возглавляли его бывший председатель Красноярского исполкома комиссар Восточной Сибири А.И. Окулов, командующий фронтом Р.П. Эйдеман, комиссар по иностранным делам А.Е. Нейбут.

Поздно вечером состоялось собрание партийно-советского актива совместно с вновь прибывшими руководителями. В.М. Косарев сообщил о Марьяновском бое и положении в Омске. К утру 27 мая на собрании был избран Западно-Сибирский военно-оперативный штаб, в состав которого вошли: А.И. Окулов (председатель), Р.П. Эйдеман, А.Е. Нейбут, В.М. Косарев, С.А. Фурцев, А.А. Карлов (секретарь). Командующими фронтами были утверждены: западным (Марьяновским) – А.А. Звездов, восточным (Новониколаевским) – С.Н. Черепанов и южным – В.А. Земзеров.

В рабочих коллективах и среди военнопленных большевики развернули энергичную работу. Руководители Омского Совета В.М. Косарев и Н.Е. Ишмаев выступили на митинге венгерских военнопленных и встретили безоговорочную поддержку. Руководитель мадьяр Карой Лигети начал формировать новые отряды интернационалистов. Две роты мадьяр были направлены под Марьяновку, а 600 бойцов во главе с К. Лигети выехали в Татарск на Восточный фронт, где с 29 мая начали активные боевые действия.

26 мая над городом прозвучали тревожные гудки завода Рандрупа, фабрики «Энергия», лесопилки. На бурно проходивших собраниях и конференциях профсоюзных комитетов рабочие выражали решимость всеми силами защищать Омск. Комитеты профсоюзов железнодорожников, металлистов, грузчиков превратились в штабы по формированию красногвардейских отрядов. Только из числа железнодорожников, несмотря на противодействие меньшевиков, в первый же день белочешского мятежа в Красную Гвардию записалось 500 человек.

Необходимость иметь в виду следующее обстоятельство. В борьбе за установление Советской власти в Омске опорой большевиков наряду с пролетариатом являлся многотысячный солдатский гарнизон. Но с декабря 1917 года началась демобилизация старой армии и ко времени начала мятежа завершилась. Совет лишился мощной организованной военной силы.

Кроме того, из числа рабочих и интернационалистов в апреле – мае 1918 года в городе было сформировано четыре отряда общей численностью более 1500 человек, которые были отправлены в Забайкалье против атамана Семёнова. Председатель Омского Совета отмечает: «Этим мы себя в значительной мере обезоружили. В нашем распоряжении оставалась небольшая часть Красной Гвардии и отряд интернационалистов-мадьяр, охотно идущих на наши призывы».

С 26 мая началось срочное формирование новых рот Красной Гвардии. За несколько дней спешно были созданы три роты в городе, одна в Куломзино из рабочих мельницы Колокольникова и из грузчиков. Призывы большевиков о записи добровольцев находили горячую поддержку у рабочих. На митинге рабочих фабрики «Энергия» 27 мая после доклада З.И. Лобкова в принятой резолюции говорилось: «Заявляем, что по первому сигналу Советской власти открыто, выступим на её защиту для ликвидации всяких авантюр, и беспощадно с оружием в руках будем бороться за власть рабочих и крестьян, за власть бедноты».

29 мая трудящиеся Омска с почестями хоронили красногвардейцев, погибших в первом бою под Марьяновкой.

Вопрос о борьбе с контрреволюционным мятежом 2 июня обсуждался на городской конференции профсоюзов. Меньшевики и правые эсеры пытались сорвать организацию сопротивления интервентам. Но подавляющее большинство омских рабочих проявило классовое чутьё, и не поддалось на провокацию. Конференция приняла решение бороться за Советскую власть с оружием в руках и постановила превратить правление профсоюзов в штабы для формирования красногвардейских отрядов.

Как правило, они формировались из числа рабочих, не проходивших военную службу. Их наскоро учили обращаться с винтовками, приёмам штыкового боя. М.А. Вичинский вспоминает, что обучение проводили прямо на позициях под Марьяновкой, за 2-3 дня до решающего сражения. Слабая подготовка бойцов, отсутствие опытных командиров – всё это не могло не сказаться на результатах Марьяновского боя.

Расстановка сил

27 мая в город прибыл из Тюмени коммунистический отряд под командованием Орлова и Попова из 250 человек. Они направлялись на Забайкальский фронт, но были оставлены в Омске. 28 мая в город прибыл отряд уральских рабочих (по одним данным – 400, по другим – 360 бойцов). Отрядом из 250 мотовилихинских рабочих командовал М.Д. Соловьёв. К моменту возобновления боёв военно-оперативный штаб смог направить на Западный фронт до 2,5 тысячи бойцов. На Восточный фронт было направлено около 1300 бойцов. Три роты под командованием В.А. Земзерова, Н.П. Сорокина и Иванова прикрывали Омск с юга, откуда угрожали белоказаки. Для поддержания порядка в городе и охраны военных складов оставался отряд чекистов.

С прибытием эшелонов из-под Челябинска белочехи в Исилькуле сосредоточили до 6 тысяч штыков. Гайда, командующий Новониколаевской группой мятежников, бросил до 3,5 тысяч легионеров. С юга Омску угрожали банды атамана Анненкова. Его отряд вырос за счёт кулацко-казачьей верхушки с 200 до тысячи человек. Анненковцы вместе с белочехами приняли участие в боях под Марьяновкой 5 и 6 июня. Их руками велась расправа над захваченными ранеными и пленными красногвардейцами, советскими активистами, попавшими в руки мятежников.

Несмотря на полученную помощь и мобилизацию омских рабочих, Военревштабу не удалось создать достаточных сил для борьбы с белочехами и белоказаками. На позиции только что сформированных и почти не обученных отрядов защитников Омска наступали хорошо вооружённые и подготовленные в военном отношении полки легионеров и казаков.

В сводке Военно-оперативного штаба от 3 июня сообщалось, что наши войска занимают станцию Москаленки, чехословаки окопались в Исилькуле. В этот день произошло столкновение близ Москаленок. Нашу разведывательную группу белочехи и казаки пытались окружить и захватить в плен. Красногвардейцы атаки врага отбили и отошли к Пикетному (один из бойцов в схватке погиб).

В районе станции Москаленки и Пикетное выходили лишь группы наших разведчиков. Основные силы красногвардейцев концентрировались в Марьяновке. Здесь размещался штаб А.А. Звездова.

Западнее Марьяновке речка Камышловка делает крутой поворот к югу, где её пересекает железнодорожная линия. Восточный увал Камышловского лога и был выбран красным командованием для создания оборонительного рубежа. Перед восточным увалом Камышловского лога более чем на версту простирается открытая местность, что не позволяло противнику скрытно сосредоточиваться для атаки. Наши пулемёты с возвышенности увала хорошо простреливали понижение лога. Примерно на версту на север от железной дороги и на версту на юг были отрыты неглубокие окопы и пулемётные точки. На правом фланге размещался тюменский коммунистический отряд и роты мадьяр. Здесь линия обороны по увалу озера несколько изгибалась на восток, прикрывая станцию с севера. На левом фланге оборону держал омский отряд, подготовленный в мае для отправки на Забайкальский фронт, и вновь сформированные из омичей роты.

Конец перемирия

4 июня наши разведчики отошли от Пикетного, и на Марьяновской рубеже возобновились бои. В первую атаку белочехи пошли стройными колоннами и даже с духовым оркестром, но шрапнелью наших пушек и огнём пулемётов были рассеяны. Во вторую атаку легионеры шли уже рассыпным строем, однако пулемётчикам удалось прижать их к земле, и они вынуждены были отступить.

Упорные бои велись весь день 5 июня. Отбивая многочисленные атаки превосходящих сил противника, красногвардейцы удерживали позиции. Попытки на южном фланге выйти к роще левее наших позиций также были пресечены. Подошедший на помощь бронеавтомобиль «Питерец» отбросил мятежников на исходные рубежи. Лишь на правом фланге белоказакам удалось проникнуть на южную сторону озера и создать угрозу обхода с севера-востока.

Ночь с 5 на 6 июня прошла в тревоге. Все понимали, что предстоит решающий бой. У Военштаба в Омске не было резервов, и на просьбу А. Звездова город ответил отказом. Всё что можно было мобилизовать, омский пролетариат отправил на боевые позиции.

А.А. Звездов, П.Я. Петрухо, З.И. Лобков в ночь на 6 июня находились на позициях, проводили беседы с красногвардейцами. Настроение наших бойцов было боевое. Как вспоминает Г. Марков, на вопрос «Удержим ли позиции?» красногвардейцы отвечали: «Выдержим! Мы дома, нам и стены помогают. Только через наши трупы враг войдёт в Омск!».

С раннего утра 6 июня возобновились ожесточённые атаки противника. Наступая вдоль железной дороги, белочехи усилили фланговые группировки и начали обход позиций красногвардейцев с севера и с юга. Как отмечал А. Звездов, «располагая сорока пулемётами, броневиком и тремя орудиями, мы энергично отстреливались».

Бронеавтомобиль находился в распоряжении командующего, его бросали в самые горячие точки. В воспоминаниях участников Марьяновских боёв, не названы имена героев, находившихся в броневике. Но в лично написанной биографии Г.Ф. Захаренко, прославленного комиссара партизанского отряда А.И. Избышева, упоминается, что в боях под Марьяновкой он был пулемётчиком броневика. Это подтверждает и его жена.

Исключительную храбрость проявили и другие пулемётчики. Участник боёв П.М. Хрусталёв пишет: «В среде пулемётчиков имелись отличные мастера огня. В моменты наивысшего напряжения, когда казалось, что вот-вот лавина чешских атакующих частей поглотит тот или иной участок фронта, они, эти незабвенные красные пулемётчики, огнём своих машин буквально выкашивали атакующие цепи чехов, приковывая наступающего противника к земле».

Во второй половине дня, используя численное превосходство, чехи вместе с белоказаками начали глубокий обход позиций красногвардейцев. Создалась угроза окружения. А.А. Звездов отмечает, что «наступление велось с трёх сторон. Огонь завязался ожесточённый. Горели винтовки. Не успевали остужать стволы пулемётов, поливая их водой». К вечеру стали выходить из строя пулемёты, а противник наседал всё яростнее. Вышел из строя броневик. «Бой длился непрерывно одиннадцать часов, - пишет А. Звездов. – Машины отказывались работать, но люди держались и продолжали биться с врагом». С севера, от озера, противник прорвался к посёлку. Тюменцы и мадьяры мужественно защищались. Как вспоминает С.А. Белоусов, «кучка мадьяр залегла около самой станции, упорно отстреливались, и перебежками отходила к вагонам».

Только в темноте чехи прорвались к вагонам красногвардейского поезда». В этот момент двое мадьяр с крыши вагона открыли огонь из пулемёта по противнику. Когда белочехи стали в упор расстреливать остатки красногвардейцев, мадьяр и раненных возле вагона, последний подвиг совершил юный красногвардеец Коля Кучерявый. По свидетельству А.А. Звездова, он, зажав в обеих руках по гранате, с возгласом: «Смерть палачам! Да здравствует революция!» бросился на легионеров и подорвался вместе с ними.

Это есть наш последний…

В заключительном сражении командующий фронтом А.А. Звездов вместе с П.Я. Петрухо находился на левом фланге, организовывал устойчивую оборону. К исходу дня 6 июня, как писал в газете «Советская Сибирь», «от непрерывной работы стали выбывать пулемёт за пулемётом. Никто не думал об отступлении. А противник со всех четырёх сторон, всё теснее и теснее сжимал отважных бойцов. Коммунисты умирали геройски. Никто из раненых не хотел покинуть своего места. Почти пулемётчики были приколоты у пулемётов». Воспользовавшись наступившей темнотой, группа А.А. Звездова ценой больших потерь вырвались из кольца.

Командир отряда пермских красногвардейцев М.Д. Соловьёв вспоминал, как уже в темноте врукопашную они прорывали кольцо окружения. К 11 часам ночи 6 июня наш правый фланг был разбит. Враги ворвались на станцию. Удалось отступить лишь ста бойцам, которые погрузились в эшелон и уехали в Омск. Остальные погибли в рукопашном бою. Левый фланг, окружённый превосходящими силами противника, пробивался штыками и ручными гранатами. В плен не сдавались. К Омску пробились степью 72 человека, но опоздали на пароход и были схвачены белогвардейцами.

Последние защитники Марьяновки отходили группами. Некоторые, обессиленные и раненые, погибли в кулацких засадах или от рук конных разъездов белоказаков. Одних рубили шашками на месте, других доставляли в населённые пункты к «начальству», пытали и расстреливали там. Одна из таких расправ была в станице Степнинской.

Многие годы мы не располагали надёжными сведениями о покоящихся в братской могиле возле села Степное. Старожилы давали противоречивые сведения и о числе погибших. Но все опрошенные в 30-е годы и позже сообщали, что группу провели со стороны разъезда Алонского, и что среди красногвардейцев была молодая женщина.

Недавно старейший омский краевед И.Ф. Кирякин в госархиве Омской области нашёл два документа, проливающий свет на события июня 1918 года. В 1921 году активисты разъезда Алонского и жители хутора Александровского сообщили в ревком, что после отхода красногвардейцев из Марьяновки небольшая группа в 23 человека попыталась укрыться на хуторе кулака И. Варкентина, но была выдана анненковцам и уведена в Степнинскую станицу, где и была в роще вблизи станицы расстреляна. В сообщении пишется, что красногвардейцев было 23 человека и с ними молодая сестра милосердия. Местные жители сообщили, что белогвардейцы и белочехи заставили обречённых самим копать могилу. Из всего выше сказанного следует, что близ Степного разыгралась кровавая сцена, как поётся в старинной песне «Расстрел коммунаров»: «Мы сами копали могилу себе…».

Во всех воспоминаниях, оставленных участниками марьяновского боя, сообщается о мужественном поведении юной сестры милосердия. Она была участницей боя под Москаленками, выносила из-под огня раненых. В боях у Марьяновки под огнём противника оказывала помощь бойцам: эвакуировала с поля боя и грузила их в вагоны. Отправив поезд с ранеными, сама осталась на позициях, была в числе последних участников рукопашного сражения. А.А. Звездов в воспоминаниях, написанных в 30-е годы, также упоминает о героической работе «милосердной сестры» и называет её имя: Ольга Тодисова («Кава»). Вероятно, это было её какое-то ласковое прозвище.

Не исключено, что в числе казнённых бойцов в Степнинском и была та мужественная милосердная сестра. Она не могла оставить раненых, была с ними до конца. Кстати, среди расстрелянных в Степнинском раненых было много.

Как бы хотелось установить достоверно имя героической милосердной сестры, а также имена остальных участников заключительного сражения под Марьяновкой, которые бились до последней возможности, прикрывая отход товарищей! Как правило, на такие рискованные операции шли добровольцы, наиболее преданные герои революции, готовые на самопожертвование ради победы.

Подвиг и время

Исторический подвиг совершили пролетарии Омска в защите города. Он, кажется ещё ярче, если знать, на сколь узкую социальную прослойку опирались большевики, организуя сопротивление интервентам и белогвардейцам. В.М. Косарев писал, что из 150-тысячного населения Омска «рабочих с трудом можно было насчитать до 10000, половина состояла из железнодорожников и грузчиков». Эту цифру называют также З. Лобков и Я. Анисимов. В докладе ЦК партии большевиков они писали, что из 30 тысяч рабочих и служащих лишь треть составляют железнодорожники и занятые на предприятиях, насчитывающих по 50-200 рабочих.

В.М. Косарев отмечает далее, что в Омске, как военно-окружном и губернском центре, было сосредоточено множество управлений и контор. «В них служили тысячи служащих. После демобилизации армии здесь осело немало офицеров. Вся эта публика была настроена враждебно по отношению к Советской власти. Она не только злостно саботировала её мероприятия, но и устраивала демонстрации и забастовки.

В исключительно сложной обстановке действовали большевики, организуя оборону города. Десятитысячный отряд пролетариата и стал той социальной базой, из которой формировались отряды Красной Гвардии. Почти каждый третий рабочий Омска ушёл на защиту революции. И они сдержали обещание до последней возможности защищать город: «Лишь через наши трупы интервенты пройдут в Омск»

К сожалению, именно так и случилось. О потерях красногвардейцев имеются лишь отрывочные сведения по отдельным отрядам и группам. Выше уже отмечалось, что в первом бою 25 мая красногвардейцев погибло 164 человека. Однако основные потери омичи понесли 5 и 6 июня в решающих сражениях под Марьяновкой. Они были значительными.

На правом фланге оборону держал тюменский коммунистический отряд, состоящий из 250 бойцов, две роты мадьяр, группа матросов (тридцать человек) и какая-то часть омских красногвардейцев. Всего около тысячи человек. Как отмечает командир пермского отряда М.Д. Соловьёв, «удалось отступить лишь ста бойцам… остальные погибли в рукопашном бою». Из 250 мотовилихинских рабочих к Омску степью вышло лишь 72 человека. Из омского партизанского отряда из окружения вышла лишь незначительная часть красногвардейцев. Остальные погибли на поле боя. Сопоставляя все эти данные и учитывая то, что на пароходы погрузилось лишь около 1000 красногвардейцев, есть все основания считать, что под Марьяновкой 5-6 июня 1918 года погибло более тысячи защитников Омска.

Значительные потери понёс и отряд омских красногвардейцев и мадьяр, защищавших Омск с востока от белочехов, наступавших из Новониколаевска. На Восточном фронте активные боевые действия начались 29 мая с боя за Ивановский разъезд, что восточнее станции Татарская. Красные на этом фронте наступали. После упорного боя освободили станцию Кошкуль, разбили превосходящие силы противника под Барабинском и вышли на станцию Каргат. Под Каргатом шли упорные трёхдневные бои, переходящие в рукопашные схватки. Здесь красные потеряли более 200 человек. Лишь получив известие, что Омск оставлен, они стали отходить.

Понесли потери и роты, прикрывавшие Омск с юга, от наступления банд белоказаков.

В общей сложности потери защитников Омска в мае-июне 1918 года, вероятно, составили около полутора тысяч человек. Эти жертвы не были напрасными. На две недели было задержано продвижение мятежных полков чехословацкого корпуса. «Самоотверженной защитой Омска красногвардейские части показали исключительную храбрость, - вспоминает участник боя П. Хрусталёв. – В эти незабываемые дни пролетарии Омска нанесли колоссальные потери чехословакам и белогвардейцам».

Подвиги защитников Омска сохраняются в памяти омичей. Героям революции установлены памятники, на зданиях поставлены мемориальные доски. Однако сделано ещё далеко не всё. Много имён героев остаются не установленными, не все места отмечены памятными знаками, не найдены некоторые братские могилы.

Наиболее упорные бои проходили севернее и юго-западнее современного рабочего посёлка Марьяновка. В центре его братской могиле установлен многофигурный памятник. Памятный знак установлен возле вокзала станции. Надо было установить памятные знаки на месте, где ныне стоит пост ГАИ, и юго-западнее марьяновского элеватора, так как именно там проходили наиболее упорные схватки».

 А. Колесников, доктор исторических наук