Принцы в башне. Ричард III в борьбе за трон

 

В истории Англии король Эдуард IV остался как воплощение разумного, справедливого монарха, а годы его правления считаются одним из самых благополучных периодов в жизни страны. Эдуард был счастливо женат на Елизавете, и было у них пятеро детей: два мальчика и три девочки. Старшему сыну и наследнику престола Эдуарду в 1483 году исполнилось двенадцать лет, Ричард был на два года моложе.

Казалось, что будущее Англии спокойно...

Но 9 апреля 1483 года Эдуард IV неожиданно умер. Было ему всего сорок лет.

Король успел составить завещание. Регентом и опекуном сына до совершеннолетия он назначил своего младшего брата Ричарда, герцога Глостерского.

 

О Ричарде написано немало пьес и романов, он один из самых известных и бессовестных негодяев в истории человечества. Неудивительно, что его постоянно изображали хромым горбуном. Таким его изобразил и Шекспир в своей знаменитой трагедии «Ричард III». Но если приглядеться к его прижизненным портретам, то никаких особых уродств не обнаружишь. Правда, лицо у него неприятное и руки он держит как‑то странно... Надо признать, что, если бы в истории было написано, что Ричард – ангел во плоти, филантроп и умница, он бы не показался мне отвратительным.

Человек как человек.

Так думал и его старший брат. Так думала и королева Елизавета. Так думали и все англичане, потому что Ричард никогда не совершал особо дурных поступков, отважно командовал королевскими войсками и всегда верно выполнял все поручения старшего брата. Английский трон ему достаться не мог, потому что, даже если бы Эдуард IV умер раньше, между Ричардом и троном стояли два принца, два сына короля. Так и суждено было Ричарду прожить жизнь возле короля, но никогда не подняться на ступеньку власти, выше которой только небо.

Прошло двадцать дней после смерти короля.

Ричард еще на похоронах торжественно объявил, что первым делом он коронует старшего принца и станет ему верным советчиком и опорой.

Но трезвые люди в Лондоне понимали, что соблазн очень велик. Власть зачастую кружит голову и превращает людей в чудовищ. При условии, конечно, что это чудовище уже гнездится в душе.

Ричард ничем не выдавал своих устремлений. Казалось бы, заподозрить его не в чем. Ричард сам назначил дату коронации Эдуарда‑младшего, серьезного, умного мальчика, который отлично учился и которому «благородные истории, достойные принца» профессора читали вслух даже во время еды.

Коронация должна была произойти 4 мая.

Но за десять дней до коронации Ричард, который готовился к торжественному событию в Лондоне, попросил привезти Эдуарда в столицу, чтобы тот успел выучить сложный коронационный церемониал, примерить одежды и принять участие в заседаниях Королевского совета – надо приучаться к жизни монарха загодя.

В тот день Эдуард с братом находились в загородном замке королевы Елизаветы в окружении родственников, которые не до конца доверяли регенту. Значит, уже возникли какие‑то разногласия и подозрения, о которых не было принято говорить вслух.

Мальчика повез в Лондон брат королевы в сопровождении большого отряда рыцарей. Дорога была недлинная, за час можно было добраться до столицы, но почему‑то все опасались засады.

Однако с той засадой, которая их ожидала, рыцари справиться не смогли.

У въезда в Лондон, в глухом лесу, подступавшем к самым стенам столицы, отряд принца встретила целая армия во главе с Ричардом. Рыцарей обезоружили, братьев и родственников королевы, ехавших вместе с Эдуардом, арестовали, и герцог Глостерский сообщил мальчику, что намерен спасти его, поскольку ему стало известно, что королева Елизавета и ее родные устроили заговор против Эдуарда. Принцу придется временно пожить в Тауэре.

«Тауэр» в переводе означает «башня». Это замок в Лондоне, неприступный и суровый, которому в истории страны не раз приходилось служить тюрьмой для важных преступников. Несмотря на свое название, Тауэр – не отдельная башня, а целый город, обнесенный двумя рядами стен с двадцатью башнями.

Эдуард был уже большим мальчиком. К тому же как раз перед отъездом в Лондон ему пришлось присутствовать при разговорах встревоженных родственников. Когда уводили маминого брата, он горько заплакал. И эти слезы отмечены в королевской хронике Англии.

Эдуард исчез.

В Лондоне и во всей стране поднялось возмущение поступком Ричарда, но регента это не беспокоило. У него не было сильных противников.

Когда королева Елизавета узнала, что Эдуарда похитили, она тут же приказала закладывать карету и немедленно уехала с младшим сыном и дочками в Вестминстерское аббатство. Собор этого аббатства имел право дать неприкосновенность любому, кто попросит защиты от беззакония.

Ричард опоздал и королеву перехватить не успел.

Наступило равновесие.

Ричард не мог вытащить королеву с детьми из аббатства, а пока второй принц оставался на свободе, занять трон он не мог.

Пришлось отступить. Тем более что в стране нарастало недовольство.

Ричард торжественно объявил новую дату коронации – 22 июня.

Он сам приехал в Вестминстерское аббатство, он ворковал как голубь, он поклялся в присутствии епископов, что не замышляет ничего дурного против Эдуарда, но опасается врагов.

Тут же на глазах у множества людей он попросил Елизавету отпустить на несколько дней младшего принца, Ричарда, чтобы тот разделил одиночество Эдуарда, который так тоскует без брата. Ни один волос не упадет с голов братьев!

 

Уговоры не подействовали. Тогда Ричард предложил королеве сделку: она отдаст ему младшего сына, а он поклянется, что мальчики будут в безопасности. В противном случае Ричард казнит брата королевы, обвинив его в заговоре, и найдет способ вытащить Елизавету и ее детей из аббатства – ведь никакой охраны у королевы нет. Елизавета отказалась. Тогда принца Ричарда отобрали силой.

Следующие несколько дней прошли в напряженном ожидании. Противникам Ричарда Глостерского было очевидно, что регент что‑нибудь придумает, чтобы вывернуться и не допустить племянников к трону.

22 июня 1483 года выпало на воскресенье. Коронация должна была состояться в полдень. Но утром Ричард бросил на стол козырную карту.

Перед собором Святого Павла выставили кафедру, глашатаи принялись созывать публику. На трибуну поднялся известный юрист, профессор Шей, и заявил протест против сегодняшней коронации. Он потрясал какими‑то листами пергамента и утверждал, что покойный король Эдуард незаконно женился на королеве Елизавете, потому что еще раньше он обещал жениться на другой женщине и даже обменялся с ней кольцами. Но Елизавета околдовала короля, расстроила его брак и заставила на ней жениться.

Все понимали, что ученый несет галиматью, за которую ему хорошо заплатили. Важно было другое: во время этого выступления на площади появилась процессия – это прискакал герцог Глостерский. Он внимательно выслушал бредовые речи юриста, а когда Шей закончил и на площади повисла напряженная тишина, крикнул:

Значит, его дети незаконные?

В этом нет никакого сомнения! – закричал в ответ Шей. – Они не имеют прав на престол!

Коронация была отменена.

Ричард созвал Королевский совет, который покорно признал, что дети Эдуарда прав на престол не имеют, и попросил герцога Глостерского занять трон, потому что он – следующий после принцев по праву претендент на престол.

Выступил и сам Ричард. Он был удручен и печален. Глостер сказал, что и не знал, что Елизавета – незаконная королева, но давно подозревал ее в ведьмовстве, потому что именно она наколдовала Ричарду горб, которого у него в юности не было.

Конечно, все это было полнейшей чепухой.

Королева с дочками продолжала скрываться в Вестминстерском аббатстве. Ричард, чувствуя, что весь Лондон, да и' вся Англия осуждают его, через четыре дня после отмены коронации Эдуарда короновался сам. Так что украшения и иллюминация, заготовленные к 22 июня, даром не пропали.

Во время коронации Ричард поклялся, что никому не причинит зла и в первую очередь будет охранять вдову и детей своего старшего брата.

Говорят, что после этого летом мальчиков видели играющими во дворе Тауэра, но с августа, когда их перевели в тюремную башню, они пропали.

Современники рассказывали, что Ричард, понимавший, что с каждым днем в Лондоне растет ненависть к нему и в один прекрасный день может случиться заговор, переворот, восстание и тогда принцы получат власть, решил разделаться с мальчиками.

По словам одного из приближенных короля, он призвал к себе коменданта Тауэра и приказал сделать так, чтобы дети никогда больше не смогли покинуть тюрьму.

Комендант понял, что от него требуется, и ответил Ричарду:

– Делайте со мной что хотите, но я не убиваю детей.

Ричард удивился. Он же не приказывал никого убивать! Но ответил коменданту так:

– Что ж, зато я убиваю взрослых.

На следующий день коменданту отрубили голову.

Рассказывают, хоть никаких документов не сохранилось, а впрочем, в таких случаях всегда стараются обойтись без документов, что в августе Ричард вызвал к себе старого соратника Джеймса Тайрелла и приказал ему проникнуть в башню и покончить с мальчиками.

Тайрелл с сообщником задушили принцев подушками.

Никто не видел убийц, но уже осенью 1483 года в Англии все убежденно говорили, что принцы задушены в Тауэре по приказу нового короля и преступление его так велико, что ему не жить на свете и смерть наступит очень скоро.

К зиме уже вся Европа знала о том, что Ричард – убийца законного короля, порученного его заботам. В январе об этом писал своему королю французский посол в Лондоне.

Королева Елизавета, хоть и не смогла остановить Ричарда, не складывала оружия. Ее высшая цель теперь была одна: отомстить убийце.

И она придумала оригинальную месть.

Елизавета заключила союз с врагами собственной династии Йорков – Тюдорами, представителями злейших врагов Ричарда – Ланкастеров. Для того чтобы весь мир узнал о том, что королева Англии, хоть и низвергнутая и оскорбленная Ричардом, встала под знамена его врагов, она отдала Генриху Тюдору руку своей старшей дочери. Отныне Тюдор мог претендовать на английский престол от имени обоих враждующих кланов, вошедших в историю как Алая и Белая розы.

 

В Англии поднялось восстание против Ричарда. Короля ненавидела вся страна. В 1495 году, процарствовав чуть больше года, в битве на Босвортском поле Ричард встретился с Генрихом Тюдором.

В решающий момент сражения несколько баронов перешли на сторону Генриха и Елизаветы. Один из них в поединке убил Ричарда, сорвал с его шлема королевскую корону и возложил ее на голову Генриха Тюдора, который официально короновался под именем Генриха VII. Война Алой и Белой розы завершилась, и к власти в Англии пришла династия Тюдоров.

Немедленно после победы Елизавета кинулась в Тауэр искать детей.

Никто их там не видел, никто не знал, что с ними случилось. Тюремщики утверждали, что в списке заключенных их не было, повара не готовили им пищу, уборщики не выносили ночную посуду...

Вскоре подозрение пало на Тайрелла. Осенью его видели в Тауэре, и поведение его показалось подозрительным.

Тайрелла арестовали. Его долго пытали, держали в том же Тауэре, но, видно, ничего добиться не смогли, потому что только в 1502 году его казнили за «точно не установленную измену». Может быть, из него просто сделали козла отпущения, хотя, вернее всего, судьи были убеждены в его вине, но тел мальчиков найти не смогли, а без этого Тайрелл продолжал твердить, что он не виноват.

Впоследствии, уже через несколько лет, появилась новая версия. Будто бы перед казнью Тайрелл все же сознался в том, что они с сообщником задушили детей подушками. Эта версия вошла в биографию Ричарда III, написанную Томасом Мором, а позже ее придерживался и Шекспир в своей знаменитой трагедии.

Так как тел принцев не нашли, бургундский писатель Жан Молин через пятьдесят лет после исчезновения детей написал, что их никто не убивал, просто принцев заперли в камере и уморили голодом и жаждой, а потом замуровали тела в полу той же камеры.

Но в эту версию было трудно поверить. Это означало бы, что в Тауэре по крайней мере несколько человек должны были знать о преступлении. И уж конечно несколько дней до охранников и узников тюрьмы должны были доноситься крики несчастных детей.

Некоторый просвет обнаружился лишь в 1674 году, когда в Тауэре шли ремонтные работы. В нише одной стены нашли деревянный ящик с двумя детскими скелетами. Никто тогда не сомневался, что наконец‑то нашли останки принцев. Их торжественно похоронили в Вестминстерском аббатстве.

Но все же сомнения оставались, и с годами они становились все сильнее. Наконец в 1933 году останки передали на экспертизу. Оказалось, что по возрасту скелеты соответствуют принцам, а единственное повреждение, обнаруженное экспертами, было на челюсти одного из мальчиков.

И тут кто‑то вспомнил, что вскоре после заточения у Эдуарда заболел зуб и к нему вызывали дантиста. Впоследствии дантиста допрашивали, и он показал, что Эдуард плакал и твердил доктору:

– Мне не нужно никакое королевство! Попросите дядю, чтобы он меня не убивал!

Поэтому сегодня у ученых нет сомнений, что мальчиков убили по приказу узурпатора.