Как завести роман с супергероем 3 страница

Одевшись, я позвонила в офис. Раз никто не появился, там может быть работа, а так как я провела половину смены в госпитале, могла бы использовать деньги.

– Агентство Андерсона по расследованию и судебным процессам. Амбер слушает. Чем я могу вам помочь?

– Привет, Амбер, это я.

– Карен! Мой бог, ты в порядке? Я слышала о нападении прошлой ночью и о том, что тебе пришлось обращаться в «скорую».

– Меня слегка помяли, но все в порядке. Надеюсь. Учитывая, что нам с Даниэлем придется иметь дело с Александром.

– Слава богу! Слушай, с тех пор как ты ушла на задание, работы нет, поэтому можешь расслабиться и отдыхать. Кстати, отличная работа с Росс. Шеф доволен.

– Спасибо. – Хорошо, что он доволен, но плохо, что не было другой работы. Что ж…

– Увидимся, когда придешь на смену.

– Хорошо.

Я повесила трубку, чувствуя себя слегка подавленной. Нужно было отвлечься, чем‑то себя занять. Я включила телевизор и игровую приставку. Через пару минут мой разум был уже далеко – пробирался через опасные лабиринты, выбирал оружие и убивал врагов.

Чем дальше тянулся день, тем напряженнее я становилась. Вчера мне повезло. Александр думал, что убийство будет легким, и вел себя беспечно. В следующий раз он подготовится лучше.

Конечно, Даниэль хотел, чтобы я позволила ему позаботиться об этом. Отлично! Я имею в виду, что, если посмотреть на факты, эти «создания ночи» обладают многими преимуществами перед большинством людей. Во‑первых, никто не верит в их существование; если я попрошу кого‑то, кроме Даниэля, о помощи, меня запрут в дурдом и выбросят ключик от палаты. К тому же вампиры обладают так называемым гипнотическим взглядом, суперсилой, и, чтобы их убить, нужны всякие штучки типа вонзи‑в‑меня‑кол‑и‑отрежь‑голову.

Смогу ли я вонзить кол в чье‑нибудь сердце ради спасения собственной жизни? Возможно. Но это будет непросто. Потребуется недюжинная сила, причем как тела, так и ума.

Отрезать голову? Бррр. Ну… может быть. Но как потом объяснить все полиции? «Добрый вечер, офицер. Я совершенно уверена, что это был вампир…» Вряд ли сработает. Смотри комментарий выше по поводу комнатки с мягкими стенами.

Я не из тех, кто просто позволит мужчине все уладить. Так что нужно было подготовиться. Но я не знала, как именно. Прошлой ночью у меня не было времени спросить Даниэля, какие мифы о вампирах правдивы, а какие ложные. На разговоры мы потратили очень мало времени.

Не то чтобы я жалела о том, что мы не разговаривали. Случившееся между нами этой ночью было изумительно, и я хотела повторения при первой возможности. Это желание жило в каждой моей фантазии с тех самых пор, как мы впервые встретились. Но теперь у меня появилась проблема, и нужно было понять, что с ней делать.

Я схватила набор ключей и накинула куртку. Понадобится не много времени, чтобы доехать до ресторана и забрать машину, но если я уйду сейчас, то еще успею вернуться до заката. На самом деле если потороплюсь, то смогу даже пробежаться по нескольким заданиям, прежде чем стемнеет и появится Александр.

Надо спешить.

– Что это за запах?

Менявший колесо мужчина был невысоким и коренастым, с заметным брюшком. Его звали Джек Бейкер, и я доставляла ему запретительный приказ. Очевидно, у него была привычка поколачивать свою жену, и та решила с этим покончить. Я подготопила бумаги. Вот что я делаю. Но надо быть осторожнее. Потому что, несмотря на вполне безобидный вид, мистер Бейкер был довольно опасным типом.

В душе у меня теплилось нехорошее предчувствие по поводу его жены. Надеюсь, она не думала, что простой клочок бумаги будет держать этого типа подальше от нее. Но если повезет – очень, очень повезет, – его могут упечь за решетку, и тогда можно начинать жить нормальной жизнью.

– Чеснок, – вежливо ответила я, чтобы не вызвать у него раздражения. Возможно, это не сработает, но я собиралась постараться. – Планирую приготовить спагетти, когда вернусь домой.

– Вы готовите? А непохоже. Вы совершенно другого типа.

Он оторвал глазки‑бусинки от колеса, чтобы посмотреть на меня. Его рука сжимала и разжимала лопатку для надевания покрышек.

– Готовлю, – отозвалась я. – Кстати говоря, меня зовут Карен. Карен Джеймс. А вас?

Он как раз закручивал гайки и потому ответил, не глядя на меня.

– Джек Бейкер. – Кряхтя, он закрутил последнюю гайку. – Но чек выписываю на Буксира Бейкера.

– Точно.

Запустив руку в сумочку, я вытащила пачку бумаг и положила их вместе с чековой книжкой на капот. Повернувшись к мистеру Бейкеру, я всунула ему в руку чек и бумаги.

– Какого черта? – Он попытался вернуть мне бумаги, но я увернулась.

– Мистер Бейкер, вас обслужили.

Я прыгнула в машину, захлопнула дверь и заперла ее раньше, чем он успел отреагировать. И хорошо, что я так сделала, потому что стоило мужчине взглянуть на врученные бумаги, как самообладание ему полностью изменило. Он яростно взмахнул лопаткой, разбив стекло машины, которое покрылось паутиной трещин. Тем временем я завела двигатель и нажала на газ. Я как раз отъезжала и гравий летел из‑под колес, когда второй удар попал уже по металлу.

Черт, чуть не попалась. Проклятие! Бедная моя машина. Клиенты определенно должны за это платить.

Я ехала на запад, навстречу последним лучам заходящего солнца, которые почти слепили меня, и каждую пару секунд смотрела в зеркало заднего вида, желая удостовериться, что мистер Бейкер меня не преследует. А он вполне мог бы. Он не был похож на человека, который все оставляет как есть. Но удача оказалась на моей стороне. На дороге не было и следа грузовика аварийной службы.

Я как раз смотрела в зеркало, когда Даниэль материализовался на кресле около меня. Вскрикнув, я на секунду выпустила руль из рук. Машина, вильнув, пересекла двойную сплошную, прежде чем я совладала с управлением.

– Не делай так больше! Твою мать! Ты меня до полусмерти напугал.

– Я напугал тебя? Какого черта ты делаешь за стенами квартиры? Проклятие! Ты что, не понимаешь, в какой ты опасности? – Его красивое лицо исказилось от гнева. – И что это за вонь?

Он открыл окно, впуская в машину свежий воздух. Не могу сказать, что я его винила. В запертом пространстве запах действительно был едким.

– Свежий чеснок.

Он вздохнул:

– Если ты думаешь так его ранить, то ничего не выйдет. Хотя запах мог бы его и отпугнуть. – Он подвинулся к окну, глубоко дыша. – Ты ведь не надела его с моим амулетом?

– Нет, просто положила несколько зубчиков в карманы куртки. Святая вода в ружье на заднем сиденье.

Даниэль обернулся и посмотрел на заднее сиденье. Я видела, как у него глаза полезли на лоб при виде сложенных там вещей. Перед заданием я зашла в игрушечный магазин и купила самый навороченный водяной пистолет. Он был сделан из неоновой пластмассы минимум с пятью емкостями для воды разных размеров, и все я наполнила святой водой из купели католического собора. Затем благословила сам пистолет, вместе с еще одним, размером поменьше, который сунула в карман куртки. Священник наверняка подумал, что я чокнутая. Но сделал то, о чем я просила.

– Святая вода работает?

– Вообще‑то, да. Поэтому хорошо прицеливайся. Если, конечно, соберешься стрелять. – Даниэль достал из‑под себя портфель, лежавший на сиденье. – Полагаю, что не смогу уговорить тебя остаться дома, где ты будешь в относительной безопасности, пока я разбираюсь со всем этим.

– Нет, не сможешь. У меня есть работа и счета, которые нужно оплачивать, – жизнь, в конце концов. Я отказываюсь сидеть в углу, как трусиха.

На самом деле я подумывала остаться дома, но решила, что от беспокойства столько же вреда, сколько и от охотящегося на меня монстра. Еще была тревога за Даниэля. Я действительно о нем беспокоилась. Да, он крупный и сильный вампир, который в состоянии себя защитить. Но я помню мимолетное выражение на его лице, когда он понял, что я схлестнулась с Александром. Он испугался.

– Ты понимаешь, насколько это глупо? – мягко спросил он.

– Да. Но это не имеет значения.

Я свернула на Сто двадцатую улицу, направляясь к следующему адресу. Задание обещало быть легким: домохозяйка из пригорода, получающая бумаги о разводе. Она их даже ждала.

– Я могу заставить тебя поехать домой.

Одно мгновение я обдумывала его слова. Наверное, он и вправду способен. Я заглянула в его глаза прошлой ночью и почувствовала магию, накрывавшую меня волной. Стал бы он использовать ее, чтобы подавить мою волю? Возможно. Я просто надеялась, что ему это не под силу.

– Если ты так сделаешь, все будет кончено! Я не стану ничьей куклой – ни твоей, ни чьей‑либо еще.

– Мне все равно! Может, то, что ты останешься жива, значит для меня намного больше, чем твоя ненависть!

Я не знала, как ответить, поэтому промолчала. Молчание быстро стало тягостным. Я предпочла сосредоточиться на вождении, повернув влево и притормозив, чтобы рассмотреть разномастные дома и найти нужный. Когда я нашла тот, что искала, свернула к кромке тротуара и заглушила мотор. Схватив портфель, я выбралась из машины. Даниэль сделал то же самое, следуя за мной и отставая всего на шаг, пока я шла по тротуару к парадной двери.

Я позвонила, и миссис Вест подошла к двери. Это оказалась миниатюрная брюнетка с симпатичным, но донельзя усталым лицом. Из глубин дома долетали звуки детской драки. Миссис Вест взяла бумаги, поблагодарила меня и быстро закрыла дверь.

Только вернувшись к машине, я заметила, что Даниэля позади меня уже нет. Он замер в центре аккуратно подстриженного газона Вестов. Перед ним стояла самая сногсшибательная женщина, какую я когда‑либо видела. Высокая, выше моего друга, мускулистая, с резкими чертами лица. Я не знала ее, но могла догадаться, чем она была. И пока она отвлекала Даниэля, позади появился Александр.

– Не могу поверить, что ты спишь с овцой. Бог мой, Даниэль. Как ты можешь?

– Эй, ты! Кого ты назвала овцой? – крикнула я.

Опустив руку в карман, я сжала рукоять игрушечного пистолета и спокойно ждала ее реакции. Женщина повернулась, но окрик Александра заставил ее застыть, словно удар плетью.

– Овца моя.

Его голос был больше похож на хриплое карканье. Дыра в горле уже заросла, но либо рана еще не зажила полностью, либо урон оказался непоправимым.

Я не понимала, что именно сделал Александр, но он каким‑то образом заморозил на месте и женщину, и Даниэля. Они стояли, будто статуи, живыми остались только глаза. И они следили за скользящими шагами Александра, пока тот шел ко мне по траве. Упорно не поднимая головы, я начала осторожно продвигаться к машине.

– Остановись сейчас же!

Я почувствовала, как его сила накрывает меня волной, и поняла, что он хотел подчинить меня себе. Но когда сила столкнулась с ожерельем, которое мне дал Даниэль, она растворилась, оставив меня в здравом уме и твердой памяти.

И вдруг меня внезапно осенило. Даниэль не делал для меня амулет, на это просто не было времени. Нет! Он отдал мне свой – единственную вещь, которая защищала его от власти Александра. Чтобы защитить меня, он сам стал уязвимым. Значит, если я не остановлю Александра, мы оба умрем.

Казалось, что время остановилось. Все было предельно ясно: нужно позволить Александру приблизиться, чтобы пустить в ход пистолет. Но если он подойдет слишком близко, учитывая его силу и скорость, у меня почти не будет шансов выжить. Вероятно, я смогу его ранить, может, достаточно тяжело, чтобы Даниэль его прикончил. Еще остается женщина, но с этим я уже ничего не могла поделать.

Я стояла неподвижно, едва осмеливаясь дышать. Он находился близко, так близко, что я могла видеть, как лунный свет играл на пуговицах его рубашки, и чувствовала запах старой крови в его дыхании.

– Посмотри на меня, – приказал он.

Я повернулась, выйдя вперед и подняв голову, словно подчиняясь и давая ему то, чего он ждал, вплоть до самого последнего мгновения. А затем, вынув из кармана пистолет, нацелилась на то место, где должно было находиться сердце, и ударила струей святой воды ему в грудь.

Александр завопил нечеловеческим, неземным голосом, раздался пронзительно высокий вопль, который почти оглушал. Его тело изогнулось, а на груди появилась дыра размером с мой кулак, и из нее полыхнуло пламя. Оно пожирали грудную клетку Я видела, как дергались легкие, пока вампир пытался вдохнут!.. А потом он поднял кулак.

Я знала, что, если удар попадет в цель, я буду мертва. Но этого не случилось. Последнее нажатие на курок выбило все, что еще оставалось от сердца вампира, и он рухнул на землю. Пламя ревело над ним так, словно труп облили бензином. Жар оказался невероятным, и я отпрянула, прикрыв рукой глаза. Ночь наполнилась вонью горящей плоти, и я захлебнулась ею. Уронив пустой пистолет, я в ужасе похромала подальше от костра.

При свете вспыхивающих языков пламени я увидела разгоревшуюся битву. Заклинания и удары лились дождем, слишком многочисленные и быстрые, чтобы я могла за ними уследить. Они были равными: совершенное нападение столкнулось со столь же совершенной защитой. Ни один из них не превосходил другого.

Вдалеке я услышала вой сирен – время было на исходе. Я бросилась к машине, намереваясь схватить большое водяное ружье с заднего сиденья. Это движение на мгновение отвлекло женщину от схватки – как раз на поворот головы, чтобы удостовериться, что я не представляю угрозы.

Этого оказалось достаточно. Даниэль воспользовался моментом, чтобы броситься вперед, приготовив когти. Я услышала, как с влажным звуком рвалась плоть, а затем раздался вопль гнева и отчаяния. Она боролась, сопротивлялась, пока Даниэль вырывал из груди все еще бившееся сердце. Наконец женщина рухнула на землю, словно марионетка, чьи веревочки обрезали. С ревом триумфа Даниэль швырнул сердце в кучу пылавших останков Александра. Облитое кровью и освещенное светом костра, стоявшее передо мной существо не могло быть Даниэлем. Тем не менее это был он. Он повернулся ко мне, его движения были медленные и грациозные, как у хищника, заметившего легкую добычу. Даниэль сделал шаг в мою сторону, затем второй, и я почувствовала, как по моим венам с ревом заструился животный ужас. Я не могла сражаться. У меня не было оружия. И сбежать я не могла. Единственное, что оставалось, – стоять на месте и встретить неизбежное.

Даниэль остановился. Я видела, как он сглотнул, борясь со зверем внутри себя. Это было непросто. Но все же чудовище смирилось, и Даниэль вернулся. Однако, став самим собой, он внезапно исчез.

 

Глава 3

 

Схватив с заднего сиденья ружье, я облила тело женщины святой водой. К тому времени как приехали копы, от вампиров осталась только пара черных обугленных пятен на траве. Нормальные человеческие тела полностью не выгорают, по крайней мере не так быстро. Но это не удержало полицию от расследования.

В конце концов разбирательства закончились, но они заняли несколько недель – томительные дни и долгие ночи, которые я коротала в одиночестве.

Даниэль ушел. Исчез.

Разум говорил мне, что это к лучшему. Но другая часть меня оплакивала потерю и надеялась на возвращение Даниэля. Хотя бы для того, чтобы забрать амулет. Я убеждала себя, что могу жить без него и он мне не нужен, но это было не так.

Прошло почти два месяца. Было уже поздно. Я проснулась, уставилась в окно на лунный свет и стала вспоминать ту ночь, когда впервые встретила Даниэля, и водила рукой по ожерелью, которое продолжала носить на шее.

– Я пришел попрощаться. Из этого ничего не получится, – раздался его мягкий голос. – Ты человек, а я питаюсь людьми. Я бессмертен, а ты невероятно хрупкая. Тебя могут отнять у меня в любое время. Если о нас узнает кто‑то из моих сородичей, убьют обоих. Александр не единственный охотник. А я хочу, чтобы ты жила.

Я медленно повернулась, позволив ему увидеть бежавшие по моим щекам слезы.

– Есть жизнь, а есть существование. Без тебя я существую, но никогда не будет жизнью.

Он взглянул на меня, и я воспользовалась моментом, чтобы ответить ему таким же прямым взглядом. Если глаза – зеркало души, то я позволила ему увидеть мою душу полностью оголенной.

Лучше один день с тобой, чем вся жизнь без тебя! Если время так ценно, стоит ли нам тратить даже одну секунду?

Прошло много времени, прежде чем Даниэль ответил. Заключив в объятия, он прижал меня к себе достаточно крепко, чтобы его шепот стал дуновением ветра в моих волосах:

– Нет, не стоит.

 

 

ХОЛИ ЛИСА

Свет сквозь туман

 

– Мама, как ты думаешь, он видит нас оттуда? Он скучает по нам?

У Сары перехватило дыхание. Она поправила одеяла на постелях мальчиков и тихо проговорила:

– Да, Джим. Он всегда будет с нами. Я оставлю свет.

И прежде чем погасить основной светильник, зажгла ночники над кроватями сыновей. Вышла из спальни, храня на себе тепло сыновьих объятий. Если бы не мальчики, она бы не вынесла боли утраты.

– Они не готовы. – Мать Сары стояла на лестнице. – Ты еще не готова. Собери мальчиков, и возвращайтесь к нам. Хотя бы еще на несколько ночей.

Сара обняла ее.

– Мы никогда не будем готовы, мама. Но это наша жизнь. Мы должны начать жить.

Мать кивнула:

– Прошел всего день. Я не знаю, получится ли у вас. Но помни, твой отец и я, мы всегда будем рядом… Мы… Я так горжусь тобой.

Сара смотрела, как мать идет по аллее к своей машине. Она стояла в дверях до тех пор, пока красный свет задних фонарей не исчез за поворотом.

Сара вздрогнула и вошла в дом, заперев дверь.

В доме пахло цветами. Они должны были лежать у дерева. Но распорядитель похорон решил, что лучше будет провести закрытую церемонию. И цветы остались в доме.

Глубочайшие соболезнования.

Памяти Сэма.

Мы любим тебя, Сара. Вы можете рассчитывать на нас.

Вы не одиноки.

Она никогда не видела так много цветов. Все знали Сэма, все любили его. Он был светом города. Преуспевшим во всем и делившимся счастьем с другими.

И с ней тоже.

Все любили Сэма.

Она столько раз услышала это в день похорон от соседей и друзей, которые забивали ее холодильник кастрюлями и выпечкой, обнимали ее, плакали вместе с ней, рассказывали истории о Сэме и о том, каким чудесным он был.

Дом был полон народу, никто не спешил уходить. Тогда она и подумала: «Я смогу пройти через это».

Но теперь в комнатах стояла звенящая пустота. Сэм, тот, кого Сара любила с восьмого класса, ушел. И это ее новая жизнь. Она снова захотела взглянуть на мальчиков. Она цеплялась за них. Джиму двенадцать. Он так же высок, как отец. Майку десять, и он уже перерос ее. Они растут и скоро вырастут совсем. А это значит, что у нее впереди совсем немного лет с ними. А потом они уйдут дальше, в свою жизнь. У нее есть друзья, семья. Но нет Сэма.

Когда пьяный врезался в их машину, за рулем должна была быть она. Сара собиралась забрать мальчиков из школы. Но в последнюю минуту Сэм сказал, что машина нужна ему и он сам заберет сыновей.

До школы он так и не доехал.

Стараясь не смотреть на цветы, заполнившие гостиную, не вдыхать их приторный запах, Сара взяла с каминной полки урну с прахом Сэма.

Родственники и друзья стали расходиться по домам, когда стемнело. Мальчики отправились спать. Сара чувствовала себя очень одиноко. И прежде чем снова погрузиться в чувство вины: «Это я должна была быть на его месте», она решила выполнить свое обещание.

Сара с урной в руках вышла через черный ход. Заперла за собой дверь. В тени деревьев пересекла задний двор.

По небольшому деревянному мостику, который Сэм построил специально для нее, она перешла ручей и оказалась на их острове. Именно ручей и остров послужили причиной покупки этого участка для строительства дома. Северная часть острова была засажена цветами, а еще там росло дерево, под которым они когда‑то впервые встретились. Конец восьмого класса. Пикник. Красивый двухсотлетний дуб. Они оба, не сговариваясь, забрались на него. И встретились уже на верхних ветвях.

Они оба были заводилами в своих компаниях. Неудивительно, что их сразу потянуло друг к другу. Когда закончили бакалаврат – обручились. Купили землю и планировали свой будущий дом. Поженились, поселились для начала в крохотной квартирке. Сэм продолжал учиться в магистратуре на архитектора. Сара устроилась чертежником и содержала их маленькую семью.

Дом на дереве был спроектирован Сэмом специально для нее. Запоздалый свадебный подарок. Это был первый самостоятельный проект Сэма. Он взял за основу салон яхты. Его друзья помогали строить этот дом по вечерам и на выходных. Но всю деревянную мебель для домика Сэм сделал своими руками.

Сколько ночей они провели здесь вдвоем, чувствуя легкое покачивание ветвей, слушая шелест листьев. Здесь они играли, дурачились, занимались любовью. Майкл и Джим были зачаты здесь. А также ребенок, которого они потеряли.

Если бы Саре пришлось выбирать между жизнью в доме, который они построили позже, и в доме на дереве, она бы выбрала дом на дереве. Когда‑то они пообещали друг другу, что тот, кто переживет второго, оставит пепел под этим деревом. Тогда им казалось, что впереди еще лет сорок, прежде чем кому‑то из них придется выполнять это обещание.

Сара положила урну на землю и прижалась щекой к грубой коре дуба. Она плакала, когда опознала Сэма в морге. Плакала, когда говорила с распорядителем похорон. Просыпалась от плача каждую ночь после гибели Сэма.

Но до сегодняшней ночи она ни разу не приходила к дереву.

Они любили друг друга с восьмого класса. Эта мысль сейчас показалась Саре настолько невыносимой, что у нее подкосились ноги и она опустилась на землю. Гибель Сэма только сейчас стала для нее реальной. Сара зарыдала. Сэм ушел. И теперь она не могла связаться с ним, не могла найти его, не могла удержать. Все, что от него осталось, – пепел.

– Сэм, Сэм, – прошептала она, – ты все еще нужен мне.

– Сара, – вдруг услышала она с другой стороны дерева, – как ты могла оставить меня?

Сара замерла. Она не заметила, как опустился туман. Она встала и подняла урну с прахом с земли, чувствуя, что у нее дрожат колени. Неужели она действительно слышала голос Сэма? Или это разыгравшееся воображение? А может, просто кто‑то решил по‑дурацки подшутить над ней?

Сара крепко держала урну с пеплом. В неясном лунном свете она разглядела коленопреклоненную фигуру у дерева. Человек выглядел до боли знакомо. Сара скользнула ближе почти беззвучно.

– Кто здесь?

Голос человека был так похож на голос Сэма. Сара готова была поклясться, что его голос легко узнает из тысячи других. Но это не может быть Сэм!

– Кто вы? – дрожащим голосом спросила Сара.

Человек замер. «Как олень в свете фар», – мелькнула у Сары мысль.

– Ты… – проговорил мужчина и поднялся.

– Вы находитесь на частной территории. И должный уйти. Сейчас!

– Моя жена умерла, – заговорил человек и сделал шаг к ней. – Я не знаю, кто вы.

Они стояли лицом к лицу. И в этот момент ветер разорвал пелену тумана. Сара выпустила урну из рук, и та упала на землю с глухим стуком. Она сделала шаг к нему, не смея дышать, и протянула руку, чтобы коснуться его щеки. Тепло. Щетина. Он не брился несколько дней. Жесткая.

Весь мир и всю свою жизнь Сара была готова отдать за то, чтобы это был он. Она понимала, что это невозможно. Но это был Сэм. Ее Сэм. И ей было все равно, почему это стало возможным.

Он коснулся ее волос. Его рука гладила ее, как это было всегда. Она наклонила голову, но не могла поверить в происходящее до конца. Ей казалось, что все это игра воображения, галлюцинация, она сходит с ума.

Но когда он притянул ее к себе и поцеловал, она сдалась и перестала задавать вопросы. Это был подарок. Несмотря на всю нереальность происходящего, это был подарок. Прощание, которого она не получила. Конец прозвенел телефонными звонками сыновей, которых не забрали из школы, и объяснениями подруги, как добраться до больницы.

А сейчас Сэм целовал ее, она целовала Сэма. Пять дней ада, отчаяния и тоски были заключены в этом поцелуе.

– Боже, – простонал он, отстраняясь от нее, но не исчезая. Он взял ее за руку и подвел к лестнице, ведущей к дому на дереве. Она не сопротивлялась. Когда они поднялись в дом, Сара бросилась на футон.

Сэм стоял позади нее и не говорил ни слова, словно боялся, что все это сон, что все это может исчезнуть. Но сейчас они казались друг другу реальными, и он прошептал: «Я люблю тебя!»

Они разделись и занялись любовью. Двое голодных, попавших на пир, которым завтра предстояло вечное путешествие в пустыню.

Секс с ним был, как всегда, увлекательным приключением. Но на этот раз отчаяние было таким ясным, а прощание таким близким, что Сара расплакалась. Когда они оба устали, Сара прикоснулась к лицу мужа и почувствовала слезы на его небритых щеках.

Она лежала рядом с ним, положив руку на живот, чувствуя его дыхание.

– Это ад без тебя, – проговорила она.

– Ты должна была отпустить меня забрать мальчиков. Тогда бы погиб я…

– Я тебя отпустила… Теперь мы с мальчиками остались одни. Но им было бы гораздо лучше с тобой…

– Мальчики со мной. И они очень тоскуют по тебе…

Они лежали в темноте лицом друг к другу. Она едва могла разглядеть черты его лица.

– Сэм, – осторожно сказала она, – твои похороны были сегодня. У дерева лежит урна с твоим прахом. Тебя больше нет.

– Урна с твоим пеплом. Я сдержал свое обещание. Я принес ее сюда.

Они сели. Сара чувствовала, как в груди ее затеплилась надежда.

– Что это, Сэм?

– Я не знаю. – Он дотронулся до ее плеча, коснулся груди. Потер большим пальцем ее подбородок. – Я не знаю. Но если я могу снова обнимать тебя, мне все равно.

– Но как это возможно? Может, я схожу с ума?

– Я готов сойти с ума, чтобы обнимать тебя.

Она улыбнулась. Это была ее первая улыбка после звонка из больницы. В этих словах был весь Сэм.

Он прижат ее к себе.

– Дом заперт. Ключ у меня. С детьми все в порядке.

У Сары тоже был ключ. В кармане смятых джинсов, которые теперь валялись рядом с джинсами Сэма.

Он был прав. С детьми все в порядке.

Они снова легли, обнимая друг друга. И пока ночь летела мимо, они разговаривали, смеялись, вновь чувствуя себя счастливыми.

Сара проснулась до восхода солнца и смотрела в окно, которое выходило на восток. Сэм потянулся и зевнул.

– Я смотрел, как ты спишь, – сказал он, – просто потому, что мог.

Сара потерлась о его грудь и засмеялась:

– Я не хотела засыпать. Но я не спала с тех пор… – Она покачала головой, дотронулась до него. – Ты все еще здесь. Но как?

Он прижал палец к губам:

– Не спрашивай. Просто прими это.

– Как это можно объяснить?

– Мы что‑нибудь придумаем. – Он потянул ее к себе. – Я не знаю что, но придумаем. Дети, родственники, друзья – все будут рады, что ты вернулась. Нам всем тебя не хватало.

«Тебя, а не меня», – подумала Сара, но ничего не ответила. Ведь он всего лишь плод ее воображения.

– Я люблю тебя, – сказала она и почувствовала, как снова подступает тоска.

Он все еще казался ей настоящим. Если бы она могла забыть, каким замечательным он был. Но она не могла представить мир без Сэма. Это значило бы перестать дышать.

– Мальчики скоро проснутся, – сказал Сэм. – Нам надо вернуться, чтобы им не пришлось просыпаться в пустом доме. Они еще не знают, как все изменилось.

Сара вздохнула:

– Ты прав.

Пришлось вставать, одеваться. Но так трудно было удержаться, чтобы не касаться друг друга!

Когда они спустились с лестницы, Сара увидела урну.

– Не смотри, – сказал Сэм. – Это не мы.

Они повернули к мосту. Траурные цветы, оплетавшие его перила, в тумане казались извивающимися змеями.

«Надо убрать их», – подумала Сара.

Сэм обнял ее за плечи:

– Следующие несколько недель, наверное, будут тяжелыми.

Она удивленно подняла брови:

– Как сорок лет?

Он поцеловал ее и засмеялся:

– Ничто не может быть тяжелей.

Они замахали друг на друга руками, улыбнулись и ступили на мост вместе.

…И он исчез.

Он исчез не постепенно, как привидение, не растворился в тумане. Он держал в своей теплой сильной мозолистой руке руку Сары, а затем пропал.

Сара успела сделать еще полшага, а потом споткнулась и закричала: «Сэм!»

Она вернулась на остров, но и там не увидела Сэма. Туман рассеялся. И теперь можно было разглядеть цветы, урну, которая лежала на земле, там, где Сара ее вчера уронила.

– Сэм, – позвала Сара опять.

Побежала обратно к дому на дереве, забралась в него.

Футон аккуратно сложен, словно они не провели на нем ночь. На полу никаких забытых вещей. Ничего, что говорило бы об их ночи.

– Сэм, – прошептала она, – вернись!

Но он не появился.

У нее задрожали руки. Она глубоко вздохнула и заставила себя спуститься вниз по лестнице, снова пойти через мост. Открыла дверь и вошла в дом, расправив плечи и высоко подняв голову. Она заставила себя вдыхать и выдыхать медленно.

Сара поднялась по лестнице, чтобы разбудить мальчиков.

«Я могу это сделать. Я должна. Я придумала его. Воображение разыгралось. Цветы в гостиной – настоящие, пепел в урне – настоящий. Эту ночь я придумала».