Огненный пруд и ворованные яблоки 6 страница

– А как нам вернуться? – спросил Филипп и подумал, что уйдет не меньше десяти лет, пока они будут спускаться с этой горы. – Дверь‑то осталась в пустыне.

– Да нет же, вон она, – показала Сатина, и только тогда Филипп увидел за собой прямо в воздухе узкую черную щель. – Она двигалась за нами. Но ты прав, нам пора возвращаться.

Сатина подошла, толкнула дверь, и в горном пейзаже появился кусочек кабинета Люцифера.

– Путь открыт!

 

17

Загадочная находка

 

– Фантастика, – сказал Филипп, когда они снова показались в пустом кабинете. Его сердце сильно билось после невероятного спектакля, который они только что посмотрели.

Эй, глянь‑ка! – быстро сказала Сатина. Она стояла у Сферы Зла и заглядывала внутрь темного шара с горящей сердцевиной.

Сначала Филипп ничего не видел. Потом темнота как‑то исчезла, и появилась картинка. Изображение человека. Мальчика.

– Это же я! – воскликнул Филипп и увидел самого себя в кабинете Люцифера. Вид у него был немного растерянный и взволнованный, он все время бросал взгляд назад, как вор, который боится, что его застукают. Он что‑то сказал кому‑то, и в Сфере появилась Сатина. Она дала ему знак идти за ней, открыла запретную дверь, и оба пробрались в узкое отверстие.

Картинка превратилась в маленькую светящуюся точку и исчезла.

– Поздравляю, Филипп! – сказала Сатина и посмотрела на него своими сияющими глазами. – Ты только что совершил настоящее чистой воды злодеяние.

– Злодеяние? – пробормотал мальчик и испуганно показал на Сферу. – Это значит, что все, кто смотрит в нее, могут увидеть то, что мы сделали?

– Именно так. Если только они знают, где искать.

– А стереть это нельзя?

– Нельзя, если только ты не обладаешь умением повернуть время вспять, – ответила Сатина. – И это даже не самое трудное. Самое трудное избежать того, что ты будешь снова и снова входить в эту дверь. Потому что ты сделал это по доброй воле. Ты сделал это, потому что тебе хотелось.

– А если Люцифер узнает об этом?

– О, тогда я буду прятаться от него как можно дальше – одну вечность или две.

Глаза Филиппа стали большими, в них появился испуг.

– Мне кажется, отсюда надо бежать, Сатина.

– Минуточку. Здесь есть место, на которое я всегда хотела взглянуть.

Сатина вышла из кабинета в темный коридор.

– Кажется, это здесь, – сказала она и свернула в узкий коридорчик. Остановившись в конце, осторожно открыла дверь.

– Сатина что…

– Самая большая святыня Властителя, – с улыбкой прервала она его. – Спальня Люцифера. Входи.

Филипп безнадежно покачал головой и пошел за ней.

Комната производила впечатление, не в последнюю очередь из‑за огромного панорамного окна, выходившего в Замковый сад, где росли цветы и растения, о существовании которых Филипп раньше даже не подозревал.

Деревья длинными кривыми шипами на стволах, острые, как когти тигра, возвышались над паутиной кустарников и гигантскими грибами, источавшими яд. Плотоядные растения щелкали зубами, напоминавшими зубцы пилы, с чувством вечного голода.

Узкая, покрытая щебнем тропинка извивалась между многочисленными деревьями и кустами.

В середине спальни стояла широкая кровать с балдахином, покрытая черными шелковыми простынями, с подушкой со змеиной кожей. На спинке кровати лежали халат, черная пижама и черный ночной колпак с отверстиями для рогов. Над кроватью висел большой портрет Люцифера в золотой раме, созданный задолго до того, как болезнь сделала его сгорбленным, а его рога облупились.

На портрете он был изображен сидящим на троне с Люцифаксом на коленях. И кот, и Дьявол смотрели прямо в глаза зрителя, и Филипп почувствовал, как у него мурашки забегали по спине.

– Сатина, зачем мы пришли сюда?

– Ни за чем, – ответила она. Девочка подошла к гардеробу, открыла его и стала рассматривать содержимое. – Я – любопытная. Я никогда здесь не была. Ну признайся, что ты тоже немножко любопытный.

– Нет.

– Лжец.

– Я думаю, нам надо уйти отсюда, пока он не вернулся.

Филипп нервно покосился на огромный портрет. Глаза Дьявола внимательно следили за ним, где бы он ни стоял.

– Конечно, уйдем, но пока надо немножко осмотреться. Тут же нет ни черта страшного!

Она хихикнула, хотя Филипп не увидел ничего смешного в таком комментарии.

Он повернулся, чтобы перейти к окну, как вдруг увидел что‑то на полу. Оно лежало около ножки кровати, наполовину погрузившись в ворс мягкого ковра.

Филипп подошел к кровати и поднял предмет. Это было перышко. Черное, сияющее, длиной не больше указательного пальца.

Он показал его Сатине.

– Перо ворона? Где ты его нашел?

– У кровати.

– Странно, – сказала Сатина и взяла перо. – Это перо варгара. Мальчика, если судить по размеру.

– Варгар? – Филипп задумался. – Это те, кто виноват в бессмысленных мучениях людей на земле?

– Да. – Она покрутила перо в пальцах. – Хотела бы я знать, что тут делал варгар. Ясно, что ничего хорошего.

– Узнать, вероятно, можно, – сказал Филипп. Сатина подняла брови:

– Как?

– В Сфере Зла. Она это зафиксировала, конечно, если варгар сделал что‑то нехорошее.

– Ты прав, – сказал Сатина. – Надо… Наклонись!

Сатина неожиданно схватила Филиппа за руку и прижала к полу.

– Что такое?

– Люцифер и Смерть, – ответила она и показала на окно в сад. – Как раз проходят мимо.

Филипп обернулся, но со своего места ничего, кроме черного неба над Замковым садом, не увидел. Были слышны только проникавшие в спальню приглушенные голоса и звук шагов по извилистой дорожке, покрытой щебнем.

– И что же, состояние не улучшается? – Голос говорившего был хриплый и сухой, словно звуки издавало высохшее дерево. Этот голос был старше всей Вселенной.

– Нисколько, скорее наоборот, – прозвучал ответ Люцифера. – У тебя есть предположения, почему так?

– Я не доктор. Я прихожу, когда доктор уходит.

– А время осталось?

– Подходит к концу. Скоро верхняя половинка песочных часов будет пуста.

– Когда?..

Возникла короткая пауза. Затем раздался тусклый голос Смерти:

– Ты действительно хочешь узнать это?

Шаги удалились от окна, голоса стали затихать и наконец пропали в зарослях борщевика, деревьях чертополоха и пламенеющего боярышника.

– Хотелось бы узнать, о чем они говорят? – буркнула Сатина. – Можно подумать, что тут кто‑то при смерти.

Филипп промолчал.

Они вышли из спальни и перешли в кабинет.

– Как это сделать? – спросила Сатина и встала около Сферы Зла. – Как нам заставить ее показать, что делал варгар?

Филипп пожал плечами.

– Может быть, достаточно только…

Он облизнул губы и сказал твердым голосом:

– Покажи нам, какие злодеяния происходили в спальне Люцифера.

Ничего не изменилось, и Сатина принялась смеяться.

– Это было великолепно, Филипп. Ты говорил, как настоящий волшебник. Теперь мой черед. Хм‑хм‑хм. Фокус‑покус‑фили…

Сфера начала мерцать. Сначала медленно, потом быстрее, быстрее, быстрее, пока глаза не перестали различать отдельные вспышки, а вся она не засветилась синим светом.

– А я и есть настоящий волшебник, – сказал Филипп и изобразил поклон.

В Сфере появилась спальня. Было тихо и темно. Постель убрана, пижама Люцифера висела на спинке кровати, часы показывали четверть четвертого.

Внезапно дверь распахнулась, и кто‑то вошел. Мальчик. Демон.

Филипп проглотил ком в горле.

Кожа мальчика была мертвенно‑бледной и покрытой бородавками, как у жабы. Глаза без зрачков, казалось, светились в темноте, а на темени, где не было волос, острые рога образовали венок. Под сложенными крыльями такого же цвета, как у ворона, был опускавшийся до пола хвост.

– Это варгар? – прошептал Филипп.

Сатина кивнула:

– Я тебе говорила, что вид у них ужасный.

– Да уж, конечно.

– Мне кажется, что этого я почему‑то знаю. Может быть, по школе. Ой, посмотри на ночной столик. Там лежит ночной выпуск «Адских вестей». – Сатина сощурила глаза, чтобы лучше видеть. – В углу можно прочитать дату, три недели тому назад.

В Сфере Зла можно было увидеть, как варгар нервно осмотрелся и на цыпочках подошел к кровати Дьявола.

– Он стоит к нам спиной, – сказал Филипп. – Ты видишь, что он делает?

– Нет. – Сатина приблизила лицо к Сфере. – Все закрывают его крылья.

Через мгновение варгар повернулся и выбежал из спальни. Когда он бежал, одно перышко отлетело от правого крыла и упало на пол под кроватью.

Изображение затуманилось, Сфера Зла опять стала черной.

– И только‑то? – разочарованно сказал Филипп. – Мы ничего не увидели.

– Да, это ничего не прояснило, – подтвердила его правоту Сатина. – Может быть, он что‑то украл. Сунул в карман, а мы не видели. А может быть…

Тут она замерла.

– Возвращаются! – прошептала девочка. – Быстро!

Они подбежали к двери, распахнули ее и бросились по коридору. Их плащи развевались на бегу.

– Сюда наверх! – простонал Филипп, когда они подбежали к винтовой лестнице.

Сатина уже убежала, а он только собирался последовать за ней, когда сзади раздался голос Люцифера.

– А, Филипп!

Все до одной мышцы в теле Филиппа одеревенели. Он резко остановился. Потом медленно стал поворачиваться.

Люцифер стоял в конце коридора вместе с тем ссутулившимся мужчиной, который наехал на Филиппа.

– Иди‑ка сюда мой мальчик. Я хочу, чтобы ты тут кое с кем познакомился.

«А бояться‑то мне совершенно не надо, – подумал Филипп и пошел им навстречу, сердце прыгало в его груди до самой шеи. – Я ведь уже умер».

Он остановился перед стариком в сером костюме, его взгляд упал на странный амулет, который висел у того на шее и отсвечивал матовым светом.

Амулет был необыкновенно красив.

– Добрый день, – сказал Филипп хриплым голосом, и Люцифер смущенно засмеялся.

– М‑да, парнишка еще не всему научился, – извинился он и шепнул Филиппу: – В Аду это называется «добрая ночь», забыл, что ли?

– Но, тем не менее, он очень вежливый молодой человек, – сказал господин Смерть и протянул мальчику руку.

Филипп взял руку не сразу. Морщинистая, холодная, как лед, рука казалась одновременно очень сильной и очень слабой. Как будто легко могла расколоть кирпич и в то же время рассыпаться при не большом ветре.

– Да, пожалуй, чуть‑чуть более вежливый, чем следует, если спросить меня, – сказал Люцифер. – Филипп, это Мортимер[9]. Мортимер это…

– Молодой человек уже знает, кто я, – прервал его Мортимер, и его старые‑старые глаза заулыбались за половинками стекол очков. Улыбка была дружелюбной, и все же в ней было что‑то жуткое. – Мы уже встречались.

Филипп хотел выпустить руку Смерти, но старичок продолжал крепко ее держать.

– Целью был не ты, – сказал он. Это не было извинением, а в серых глазах не мелькнуло сожаления. – Но так тоже бывает. Приятно повидаться с тобой, Филипп. Как‑нибудь ночью забегай ко мне. – Улыбка выступила на сухих губах. – Сыграем в кости.

Мортимер отпустил его руку, и Филипп быстро отдернул ее.

– Я тороплюсь, – сказал он и повернулся.

– Спать ложись не очень поздно, Филипп, – крикнул ему вслед Люцифер. – Урок начнется рано, и ты должен хорошо отдохнуть.

 

18

Ловкий трюк

 

– Сатина? Сатина, где ты? – Филипп бежал вверх по винтовой лестнице, слабо освещенной факелами.

Звуки голоса опережали его, но ответа не было.

Странно. Она уже ушла домой? Убежала, когда Люцифер позвал его?

– Сатина, ты здесь? – Филипп толкнул дверь в свою комнату и испуганно вскрикнул при виде светящихся зеленых глаз, плававших в темноте комнаты. – Люцифакс! Что ты здесь делаешь?

– Филипп, Филипп, Филипп, – вздохнул кот и хвостом чиркнул спичку, которой он обычно зажигал свечи в подсвечнике. Его черная шерсть заново выросла в течение ночи. Люцифакс спрыгнул с кровати на пол, подошел к двери, прикрыв ее одной лапой.

– У тебя была по‑настоящему тяжелая ночь, ведь правда?

– Что это значит? – Филипп покрылся потом под своим плащом. Люцифакс что‑то знал. Но что?

– У тебя песок в голове, – сказал кот. – Откуда он?

Филипп проверил и обнаружил, что Люцифакс прав, в его волосах было много мелкого песка. Он попытался изобразить обезоруживающую улыбку.

– Не знаю.

– Вот как? Не знаешь? – Кот подобрался к нему поближе, и Филипп поднял брови: что‑то показалось ему странным. С котом что‑то было не в порядке. Он выглядел иначе, чем обычно. Но как именно?

– А ведь песок твой из пустыни, которая за дверью в кабинете Господина, да? Сначала запретная дверь, потом личная спальня Господина? – Кот покачал головой. – Если Люцифер узнает, во сколько мест ты за ночь сунул свой любопытный нос, то, скорее всего, он отрежет его.

– Ты об этом ему не расскажешь, правда? – попросил Филипп. – Обещай, что не расскажешь.

– И ты думаешь, это поможет? Если я пообещаю? – Люцифакс покачал головой. – Ты ведь сам обещал Господину, что не подойдешь к запретной двери.

– Но я и не собирался входить туда. Я вошел только потому… потому…

– Почему, Филипп? Потому, что тебя соблазнили? – Кот наклонил голову набок и заговорил голосом, больше похожим на довольное мурлыканье. – Именно это ты и хотел сказать, правда? Все так говорят. Ты знаешь, что это самое распространенное оправдание здесь? «Пощадите, пощадите меня, я не виноват. Я поддался искушению».

Глаза Люцифакса превратились в узкие щелочки.

– И кто же соблазнил тебя, Филипп?

Такой вопрос удивил Филиппа. Если кот уже знал, что Филипп делал, почему он не знал, что во всем этом участвовала еще и Сатина?

– Так кто же соблазнил тебя, Филипп? – еще раз спросил Люцифакс.

– Никто, – ответил мальчик, и голос его окреп. Он даже сам не почувствовал, что лжет. – Я вошел туда, потому что я любопытный. Это я и хотел сказать. Я вошел, потому что я любопытный и… и… – Он замолчал, и теперь его черед был проявлять подозрительность. – А откуда ты знаешь, что за запретной дверью есть пустыня?

– Очень проницательно, Филипп, – сказал кот и спрыгнул на пол.

Филиппу опять бросилось в глаза что‑то неестественное. Не то чтобы облик кота был другим, или хромал он не так, или что‑то в этом роде. Что‑то было, но что? Черт его знает, что именно!

И вдруг Филипп понял и чуть не задохнулся.

«Тень, – подумал он. – У него другая тень».

И верно. Теперь, когда он понял, это стало заметно, как всегда заметно черное пятно на белой скатерти.

Люцифакс отбрасывал тень, но его тень была слишком большой.

Казалось даже, что это не одна тень, а целых две, и только одна из них была тенью кота. Вторая тень была немного светлее, какая‑то мерцающая, неотчетливая. Но она была, И имела форму… человека.

Или дьявола.

– Ты не Люцифакс, – прошептал Филипп, и кот встал на задние лапы. Две тени на полу тоже встали.

– Очень проницательно, – сказал кот. Голос его как‑то переменился. – Ты – настоящий детектив!

– Сатина? – прошептал Филипп и с ужасом стал наблюдать, как миг спустя Люцифакс начал превращаться. Ноги его стали длиннее, спина выросла. Усы исчезли, уши вместе с шерстью превратились в капюшон, надвинутый на лицо. Белые руки с черными ногтями, которые секунду назад были черными лапами с белыми когтями, ухватились за капюшон и откинули его назад. Появилось смеющееся лицо Сатины.

– Ты похож на того, кто увидел черное привидение, – засмеялась она и села на кровать рядом с Филиппом.

– Или на того, кто увидел превращение кота в девочку, – недовольно пробурчал мальчик. – Но как же?..

– Все темптаны имеют способность превращаться, – объяснила она. – Это самое первое, чему нас учат в школе. Очень удобно, чтобы ссорить людей друг с другом. Ведь иногда достаточно увидеть что‑то краем глаза. Один думает, что другой сделал что‑то, и понеслась… Многолетняя дружба часто переходит в яростную вражду только потому, что в это дело вмешался темптан. Люди бывают порой невероятно глупы.

– Для меня это был настоящий шок, – выдохнул Филипп и стер со лба пот. – Когда Люцифакс сказал, что знает, что я открывал запретную дверь… я думал, у меня остановится сердце. Не делай этого больше никогда.

– В первый и последний раз, – пообещала девочка. Взглянула на Филиппа, наклонилась и поцеловала его в щеку. – Кстати говоря, спасибо.

Филипп почувствовал жар. Осторожно дотронулся рукой до щеки, и, когда заговорил, голос его дрожал.

– Спасибо за что?

– За то, что ты меня не выдал. Он покачал головой:

– Но ведь это же была ты. Я не мог выдать.

– Но ты не знал, что это я.

– Да, конечно, – сказал он и вспомнил, как рассказал маме, что футбольным мячом в окно угодил Мортен. Он тогда в последний раз играл с Мортеном. А в его голове прозвучал голос Люцифера, шептавшего: «А если я тебе скажу, что иногда приходится лгать?»

Филипп смущенно улыбнулся и тут же испугался, что щеки могут покраснеть, вот черт!

– Тебе тоже спасибо.

Его глаза на долю секунду испытали тупую боль, и он закрыл их. Потом боль исчезла.

– …что это не Люцифакс?

Голос Сатины стал заметно громче, и Филипп попросил ее повторить.

– Я спросила, как ты узнал, что я не Люцифакс?

– Я понял это по тени, – ответил он. – Она была неестественной.

Она кивнула:

– Тень – это то единственное, что мы не можем изменить. Какой бы облик ни принял темптан, всегда можно видеть слабую тень от его первоначального вида. Как отражение монеты в стакане воды.

– Но все‑таки это хороший трюк, – сказал Филипп. – И сколько времени можно пробыть в таком преобразованном облике?

– Это зависит от тренированности, – ответила Сатина.

Она вытянула сжатый кулак, и Филипп изумленно увидел, как ее пальцы соединяются, меняют форму и превращаются в конское копыто. Не похоже, чтобы это стоило ей больших усилий.

– Самые большие мастера могут растянуть пребывание в новом облике на час, но потом появляются дефекты. Мой собственный рекорд три четверти часа. То же самое касается тени. Чем ты опытней, тем меньше заметна вторая тень.

Копыто опять превратилось в руку, а Сатина покачала головой:

– Я до сих пор не могу понять, что этот мальчик‑варгар делал в спальне. Обычно пакости устраивают совсем не варгары, а темптаны.

– Ты ничего не слышала о пропаже каких‑нибудь вещей из спальни Люцифера? – спросил Филипп.

– М‑да, раз уж ты заговорил об этом, – сказала она и щелкнула пальцами. – Пропала его Ночная книга.

– Ночная книга? Что это такое?

– Книга, в которой делают записи для себя, и никто посторонний не имеет права их читать.

– Так это же дневник!

– Нет, это Ночная книга.

– Ладно, Ночная книга, так Ночная книга. Значит, этот варгар украл ее?

– Нет, – Сатина улыбнулась. Ее улыбка и выражение глаз очень не понравились Филиппу. – Варгар не украл книгу. Ее украли мы.

Из своей черной одежды она извлекла толстую книгу, переплетенную в прочную черную кожу. Книга была старой, но в очень хорошем состоянии.

«Ночная книга» – было написано на обложке корявыми буквами.

– Ты украла… – Филипп дрожащим пальцем показал на книгу. – Сатина, как ты могла… Так же нельзя. Дневник, то есть я хочу сказать, Ночная книга – вещь очень личная, она… только для себя! Ты не имеешь права…

– Тс‑с! – шикнула Сатина и выпрямилась на кровати. – Я не могу читать, когда ты болтаешь.

– Сатина, если это обнаружат, то…

Громкий смех прервал его слова.

– Здесь написано, как он однажды забыл про день рождения бабушки, – говорила она, продолжая смеяться. И хотя Филипп не хотел слушать, он не мог не слышать. – Она так рассердилась, что наслала на него проклятие, и его язык увеличился в три раза. Он вообще не говорил целую неделю.

Сатина продолжила листать пожелтевшие листы.

– Черт побери, Сатина, – жалобно сказал Филипп и умоляюще сложил руки. – Если он узнает… Он сдерет с нас кожу, как он это делает с Люцифаксом. Не знаю, как ты, а я не хочу разгуливать без кожи. Верни книгу на место, прежде чем он обнаружит пропажу. Он может посмотреть в Сферу Зла и увидеть, как мы ее крадем. А потом узнает, что мы открывали запретную дверь!

Сатина охнула, и Филипп с облегчением подумал, что она наконец осознала, в какое трудное положение поставила их обоих. Но, встретив ее испуганный взгляд, он понял, что на Сатину произвело сильнейшее впечатление совершенно другое.

– Он болен, – прошептала она и показала место в книге. – Люцифер болен. Вот где это написано.

Филипп постоял немного, не зная, что делать, что говорить. Потом подошел к ней и сел рядом.

Взгляд Сатины вернулся к книге, и они прочитали последнюю запись Люцифера. Она была сделана красными чернилами. Дрожащей рукой.

 

19

Дорогая Ночная книга…

 

Дорогая Ночная книга, У меня плохие новости. То, что казалось совершенно невероятным, произошло.

Началось примерно две недели назад с сильной боли в животе. Я определил это как инфекцию, может, я съел что‑то, что мне нельзя есть: плохую душу или спелое яблоко.

Но потом стало хуже. Гораздо хуже. Холодный пот, головокружение и кашель с кровью. Боли вплоть до мозга костей, периодические схватки в груди, сыпь на крыльях.

Сегодня ночью ко мне неожиданно пришел Мортимер и рассказал мне то, что в глубине души я уже знал сам.

Дорогая Ночная книга, я умираю.

Умираю… Рука дрожит, когда я пишу это слово, мне кажется, что даже кровь пытается убежать из этих букв. Ах, кто же мог подумать, что вечность длится совсем не вечность!

Я заперся в своем кабинете и, погрузившись в мрачные размышления, почувствовал себя одиноким и беспомощным. Но как раз в тот момент, когда мои мысли были самыми мрачными, мне стало вдруг предельно ясно, что надо сделать. Нельзя погружаться в черную дыру сострадания к себе, напротив, надо сделать все необходимое. Подготовить смену Властителя. Я должен найти преемника!

Воодушевленный этой идеей, я сразу же стал перелистывать наши Анналы, потому что мне было абсолютно ясно, что кандидата надо искать среди людей. Конечно, много достойных кандидатов есть и здесь, в Аду – особенно выделяется один, – но ты знаешь, как и я что этот номер не пройдет.

Я уселся изучать книги, и после многих ночей поисков мне удалось наконец найти его – второго после меня властителя Тьмы! Я скажу тебе, дорогая Ночная книга: я еще никогда не видел такого обилия фантастического зла. Чтение было захватывающим, истинным утешением в мои самые мрачные минуты! Этот парень, попросту говоря самый злобный, омерзительный, подлый и отвратительный подонок, с каким я когда‑либо имел дело.

И хочешь узнать самое лучшее? Каналью зовут Сёрен! Что скажешь? Он тезка моего прадеда! О‑о, я долго смеялся бы, если бы у меня не было кашля с кровью. Кто может подойти лучше?

Я договорился с Мортимером, что он пришлет сюда этого поганца раньше положенного срока. Как раз сейчас Люцифакс отправился туда, чтобы доставить его, а потом я буду его обучать.

Пусть мое перо отдохнет, я подготовлю себя к встрече с ним. С каким нетерпением я жду этого маленького принца! Не могу дождаться… Ой, опять тошнит…

 

20

Начало загадки

 

– Не могу поверить, – сказала Сатина. Она перелистала еще несколько страниц Ночной книги, но на них ничего не было написано. – Так вот почему он показывался так редко в последнее время! И как раз об этом он говорил с Мортимером в саду! А вот разговоры о преемнике – это еще что такое? Кто этот сын человеческий, о котором он пишет – этот Сёрен? Кто он, и почему он?..

– Это я, – осторожно сказал Филипп.

– Что такое ты говоришь? – сказала Сатина и растерянно посмотрела на него. – Тебя же зовут не Сёрен.

– Нет, но… – Филипп помолчал, не зная, как начать. – Произошла ошибка, – сказал он наконец, и затем слова полились рекой.

Он рассказал ей всё и закончил повествование уроками в кабинете Сатаны, рассказом о многих заданиях, ни с одним из которых он не справился. Больной Люцифер чуть не умер из‑за этого.

Закончив рассказ, Филипп почувствовал себя измотанным и в то же время сбросившим двадцать килограммов груза.

– Это значит, что ты… – начала Сатина и осеклась, – что ты будешь преемником Люцифера? Его наследником?

Похоже, что так, – ответил Филипп и пожал плечами. – Я сам не могу этого понять как следует.

Сатина встала и заходила по маленькой комнате, как будто мысли в ее голове крутились с такой скоростью, что усидеть было нельзя.

– Люцифер болен, – бормотала она. – Умирает. Поверить невозможно. И выбирает человека, который заменит его на троне. Почему? Люцифер ненавидит людей. Почему он не выбрал какого‑нибудь дьявола?

– Ты не знаешь Сёрена, – сказал Филипп. – Я думаю, что нет никого другого, кто больше подходит для замены Люцифера на троне. А злобных людей Люцифер очень любит.

– С другой стороны, это означает, что ему не очень нравишься ты, Филипп. – Она остановилась перед зеркалом и поймала взгляд Филиппа. – Он говорил, какая у него болезнь?

– Нет. Ты сама слышала его разговор с Мортимером на эту тему. Он этого не знает, и никто этого не знает.

– Но ведь нельзя ни с того ни с сего заболеть, – запротестовала Сатина, и Филипп услышал панику в ее голосе. – Должна быть какая‑то причина! Что‑то он съел или выпил. Должно быть что‑то!

– Может быть, это возраст, – сказал Филипп. – Иногда с возрастом люди становятся больными, и тогда..

– Нет! – почти закричала Сатина. Она повернулась к нему, и он увидел слезы в ее синих глазах. – Ты говоришь о людях, а не о дьяволах. Дьяволы стареют, да, они болеют, но они не умирают! Люцифер пишет, что он начал чувствовать себя плохо около двух недель назад. Должно было произойти в тот момент что‑то, объясняющее его нынешнее состояние. Даже Смерть не может определить, какая у Люцифера болезнь. А уж Смерть наперечет знает все смертельные болезни, поэтому совершенно невозможно… Что случилось, Филипп?

Филипп уставился на Сатину, в животе крутило, сердце билось со страшной силой.

– Черт побери, Сатина, – прошептал он. – Две недели назад действительно случилось что‑то! И мы это видели!

Сначала она смотрела на него непонимающе. Потом взгляд просветлел.

– Варгар! – воскликнула она. – Он был в спальне примерно в это время!

– Именно! – быстро подтвердил Филипп, и теперь настал его черед быстро ходить взад и вперед, как ходят звери в своей клетке. – Мы не знаем, что варгар делал в спальне, но мы знаем, что это было что‑то плохое, и мы знаем, что через несколько дней – что я говорю! – ночей Люцифер серьезно заболел. Тут должна быть какая‑то связь.

– Что будем делать? – спросила Сатина. Филипп хотел сказать первое, что ему пришло в голову. Нужно сделать самое правильное, а именно найти Люцифера и рассказать ему о том, о чем они узнали. Но слова застряли у него в горле.

Как бы то ни было, у них есть лишь подозрение, основанное на том, что могло оказаться просто случайным совпадением. Возможно, они ошибаются. Но если они расскажут Люциферу, что знают, то им придется рассказать, откуда они это знают. А это означает, что их приключения в эту ночь станут известны. А если в добавок ко всему окажется, что подозрения беспочвенны…

У Филиппа была слишком бедная фантазия, чтобы представить себе, как рассердится Люцифер.

– Мы найдем этого варгара, – сказал Филипп. – Мы его найдем и заставим рассказать, что он делал в спальне.

Сатина кивнула:

– А что с Ночной книгой?

– Это я возьму на себя. Я скажу, что нашел ее в кабинете. – Он подмигнул ей. – Люцифер ведь знает, что я не лгу.

– Спасибо, Филипп, – сказала она.

Он надеялся, что она опять поцелует его в щеку. Она не поцеловала, и Филипп почувствовал укол разочарования.

Где‑то в его голове раздался шепот, такой тихий, что Филипп сделал вид, что не слышит его: Если ее благодарность так мала, я могу отказаться ей помогать.

Над глазами что‑то застучало. Но ненадолго. Потом все стихло, и Филипп решил, что он, вероятно, неловко повернул шею.

 

21

Кнурре Ратник

 

Найти варгара, которого они видели в Сфере Зла, – это было проще сказать, чем сделать. Ад занимает большую территорию, еще мешает то, что повсюду ходят толпы грешников, которых подгоняют кнутом. Кроме этого, не все дьяволы ходят по земле, многие летают под черным небосводом.

Филиппу и Сатине стало ясно, что решить эту задачу было невозможно.

– Могут пройти недели, прежде чем мы найдем его.

Филипп присел на скамейку под высоким деревом. Теплый ветерок шевелил пожелтевшие листья.