Слово о полку Столпосвятове 13 страница

– Жанна Львовна? – радостно осведомился взволнованный знакомый баритон.

– Да, это я.

– Сразу две новости! И обе приятные. Во‑первых, Петр Петрович завтра прибывает… Из Москвы… Ну, это вы, наверное, уже и сами знаете.

– А вторая?

– Чупрынов застрелился! – благоговейно вымолвил полковник.

Чупрынов? Это еще кто такой? Впрочем, какая разница…

– И что же тут приятного?

– Как… – Полковник даже слегка растерялся. – Так ведь проверки‑то теперь не будет! Выяснилось, это он кору подменил! А еще министр…

Кора. Опять кора… Такое впечатление, что все повредились рассудком.

– У меня тоже для вас новость, – вспомнив чертенка, сказал дон Жуан.

– Передайте генералу, что с водолазами улажено.

В трубке обомлели.

– По‑нял, – перехваченным горлом выговорил полковник. – Спасибо… Спасибо, Жанна Львовна! Бегу докладывать.

Трубка разразилась короткими гудками. Дон Жуан посмотрел на нее, пожал плечом и осторожно положил на рычажки. Однако стоило отойти от стола на пару шагов, как из прихожей послышался шепелявый щебет устройства, заменявшего здесь дверной молоток.

Дон Жуан встрепенулся. Это могла быть жена полковника. Роскошная пепельная блондинка обещала зайти за вещами и поговорить о чем‑то крайне важном. Не иначе, о коре… Не сразу справившись от волнения с дверным замком, дон Жуан открыл. На пороге стояла и растерянно улыбалась невзрачная русенькая девушка, вдобавок одетая как‑то больно уж по‑мужски.

– Здравствуйте, – робко произнесла она, не спуская испуганных серых глаз со смуглой рослой красавицы, чем‑то напоминающей Кармен.

– Здравствуйте, – удивленно отозвался дон Жуан. – Прошу вас…

Он провел гостью в комнату и предложил ей кресло. Совершенно точно, раньше он ее нигде не видел… Может, от генерала посыльная?

– Я не знаю, что со мной происходит, – отчаянным надломленным голосом начала она. – Я запретила себе думать о вас. Вы мне снитесь с того самого дня. Я вас боюсь. Вы колдунья, вы что‑то со мной сделали… От вас исходит такое… такое… Я все про вас узнала!

– Вот как? – Дон Жуан был весьма озадачен. – И что же вы обо мне узнали?

– Ничего хорошего! – бросила она, уставив на него сердитые серые глаза. – Мне все про вас рассказали. И что вы с матерью Гарика, и все‑все… Вы ужасная женщина… Вы… Вы с мафией связаны!.. А я вот все равно взяла и пришла…

– Простите… Но кто вы?

Гостья тихонько ахнула и прижала к губам кончики пальцев.

– Вы меня не узнаете?

Он виновато развел руками.

– На заре морозной… под шестой березой… – жалобно начала она.

– Вы?

Дон Жуан попятился. Посмотрел на свои тонкие смуглые руки, на едва прикрытую грудь…

– Нет! – хрипло сказал он, в ужасе глядя на гостью. – Ради Бога… Не надо… Нет…

 

НА ЛОНЕ

 

Лаура:

– А далеко на севере – в Париже ‑

Быть может, небо тучами покрыто,

Холодный дождь идет и ветер дует.

А нам какое дело?

А.С.Пушкин, «Каменный гость»

 

 

Неправдоподобно синяя Волга распластывалась чуть ли не до горизонта. По сравнению с ней Ахерон показался бы мутным ручейком, и только, пожалуй, Стикс в том месте, где он разливается на мелководье, мог соперничать с этой огромной рекой.

– В прошлый раз… – галантно поигрывая мышцами и стараясь не распускать живот, говорил волоокий полковник, – Петр Петрович в Подмосковье пикник заказал. И все равно без нас не обошлись. Отправили мы им туда пьяного осетра…

– Пьяного осетра? – переспросил дон Жуан. Они прогуливались по теплому песку, настолько чистому, что он даже привизгивал, если шаркнуть по нему босой подошвой. В синем небе сияло и кудрявилось одинокое аккуратненькое облачко. Погоду, казалось, специально готовили к приезду высокого гостя. Кстати, впоследствии дон Жуан узнал, что так оно и было.

– Пьяного, – радостно подтвердил полковник. – Старая милицейская хитрость. Поишь осетра водкой – и в самолет. Трезвый бы он до Москвы три раза сдох, а пьяный – ничего, живехонький… А то еще под видом покрышек от «Жигулей». Свертываешь осетра в кольцо, замораживаешь, пакуешь – и опять же в самолет. Колесо колесом, никто даже и не подумает…

Лицо его внезапно исказилось ужасом; живот, оставшись без присмотра, выкатился.

– Струна! – плачуще закричал полковник. – Ты что ж смотришь? Ты погляди, что у тебя на пляже делается!

По сырой полосе песка, оттискивая полиграфически четкие следы, нагло прогуливалась взъерошенная серая ворона.

Заботливо промытая ночным дождем зелень взбурлила, и из нее по пояс возник ополоумевший сержант милиции. Размахнулся и метнул в пернатую нечисть резиновой палкой – точь‑в‑точь как дон Жуан в чертенка арматуриной.

– Карраха! – выругалась ворона по‑испански и улетела. Следы замыли.

– Слава Богу, успели, – с облегчением выдохнул полковник. – А вон и Петр Петрович с генералом…

Белоснежная милицейская «молния», выпрыгивая вся из воды от служебного рвения, летела к ним на подводных крыльях. Сбросила скорость, осела и плавно уткнулась в заранее углубленную, чтобы крылышек не поломать, бухточку. Скинули дюралевый трапик, и, любезно поддерживаемый под локоток тщедушным генералом, на берег сошел Петр Петрович – бодрый, обаятельный старичок.

– Лавливал, голубчик, лавливал, – благосклонно поглядывая на генерала, говорил он. – Помню, на Гениссаретском озере с Божьей помощью столько однажды рыбы поймал, что, вы не поверите, лодка тонуть начала. Но осетр – это, конечно, да… Осетр есть осетр.

На трех мангалах, источая ароматный дымок, готовились шашлыки из только что пойманной рыбины.

– Пойма Волги, Петр Петрович, – заискивающе улыбаясь и заглядывая в глаза, отвечал генерал. – Райский уголок.

Петр Петрович приостановился, с удовольствием вдыхая терпкий и упоительно вкусный запах. Одобрительно поглядел на ящики дорогого французского коньяка.

– Ну это вы, голубчик, не подумавши, – ласково пожурил он. – Рай… Ну что… Рай – оно, конечно, да… Однако ж наверное скучно в Раю все время‑то, как вы полагаете?

Дон Жуан усмехнулся. Просто поразительно, с какой легкостью берутся рассуждать люди о таких вещах, как Рай и Ад. Им‑то откуда знать, каково там!

– Нет, голубчик, кое‑чего в Раю вы при всем желании не отыщете, – продолжал журчать живой старичок. – Шашлычка того же из осетринки, а? Из свежей, животрепещущей, можно сказать. Коньячка вам опять же там никто не нальет, нет, не нальет, даже и не рассчитывайте… И бесполо все, знаете, бесполо… А тут вот и прекрасные э‑э… – И Петр Петрович плавно повел сухой дланью в сторону смуглой рослой красавицы в бикини.

Взгляды их встретились, и дон Жуан чуть не лишился чувств. Мудрые старческие глаза Петра Петровича были пугающе глубоки. Дон Жуан словно оборвался в пропасть. Захотелось изогнуться конвульсивно, пытаясь ухватиться за края, остановить падение…

Петр Петрович поспешно, чтобы не сказать – испуганно, отвернулся.

– Да, кстати… – озабоченно молвил он и, в свою очередь подхватив генерала под локоток, увлек прочь. Встревоженно шушукаясь, оба скрылись в зарослях тальника.

Все еще чувствуя предобморочную слабость, дон Жуан потрясенно глядел им вслед. Оставалось лишь гадать, кто же он – этот Петр Петрович. Должно быть, после смерти такой человек высоко вознесется, а если уж падет – то, будьте уверены, на самое дно преисподней. Глаза‑то, глаза!.. Полковник сказал: из Москвы… Ох, из Москвы ли?..

Сзади под чьими‑то осторожными шагами скрипнул песок. Дон Жуан хотел обернуться, но в следующий миг его крепко схватили за руки, и на лицо плотно упала многослойная марля, пропитанная какой‑то дурманящей мерзостью.

 

Очнувшись, он первым делом изучил застенок. Всюду камень, нигде ни окна, ни отдушины. Единственный выход – железная дверь с глазком. Должно быть, подземелье.

Итак, его опознали… Конечно же, не из какой он не из Москвы, этот Петр Петрович, а прямиком из‑за Ахерона… Мог бы и раньше догадаться!

Да, но если дон Жуан опознан, зачем его посадили в подземелье? Не проще ли было изъять тело, а самого вернуть во второй круг? Или даже не во второй, а много глубже – за побег и угон ладьи…

Что тут можно предположить? Либо хотят изъять тело в особо торжественной обстановке, что весьма сомнительно, либо… Либо его опять приняли за кого‑то другого. Ошибся же тогда чертенок…

Утешив себя такой надеждой, дон Жуан поднялся с жесткой койки и еще раз осмотрел камеру. Отсюда и не убежишь, пожалуй… Ишь как все законопатили!..

Счет времени он потерял очень быстро. Освещение не менялось. Приносившие еду охранники на вопросы не отвечали. Наверное прошло уже несколько дней, когда в коридоре послышались возбужденные голоса, и сердце оборвалось испуганно: это за ним.

Лязгнула, отворяясь, железная дверь, и в камеру вошли двое. В коридоре маячило ошеломленное рыло охранника.

– А? Застенки! – ликующе вскричал вошедший помоложе, и простер руку к дону Жуану. – Самые настоящие застенки! Полюбуйтесь! Держать женщину в подвале, даже обвинения не предъявив! Как вам это понравится?

Тот, что постарше, хмурился и покряхтывал.

– Почему вы знаете, что не предъявив?

– Потому что уверен! – с достоинством отозвался первый и вновь повернулся к дону Жуану. – Скажите, вам было предъявлено какое‑либо обвинение?

– Нет, – с удивлением на них глядя, отозвался тот. – Генерал…

– Ге‑не‑рал? – Тот, что помоложе, запрокинул лицо и расхохотался сатанински. Оборвал смех, осунулся, стал суров. – Недолго ему теперь ходить в генералах. За все свои злоупотребления он ответит перед народом. Хватит! Пора ломать систему!

 

ПОД СЛЕДСТВИЕМ

 

Дона Анна:

– Так это дон Гуан?

Дон Гуан:

– Не правда ли – он был описан вам

Злодеем, извергом…

А.С.Пушкин, «Каменный гость»

 

 

– Стало быть, никого из этих людей, – склонив упрямую лобастую голову, цедил следователь, – вы не знаете и даже никогда не встречали… Вы присмотритесь, присмотритесь!

Дон Жуан присмотрелся. Совершенно определенно, этих четверых он не встречал ни разу, а если уж совсем честно, то предпочел бы и дальше не встречать. Один – какой‑то всклокоченный, с заплывшим глазом, другой – коренастый, волосатый, насупленный, третий – румяный придурковато осклабившийся красавец, четвертый – громила с татуированными лапами… И, воля ваша, а веяло от всех четверых неким неясным ужасом.

– Стало быть, не видели, – помрачнев, подытожил следователь. – Ладно, уведите…

Незнакомцев увели.

– Смотрю я на вас – и диву даюсь, – играя желваками, продолжал он. – Почему вы, собственно, так уверены в своей безнаказанности? Да, генерал волевым решением поместил вас в подвал, и генерал за это ответит. Как и за многое другое. Вы хотите здесь сыграть роль жертвы? Но в подвал, согласитесь, могли попасть и сообщники генерала, что‑то с ним не поделившие. Вы улавливаете мою мысль?

Дон Жуан был вынужден признать, что улавливает.

– Кто такой Петр Петрович? – отрывисто спросил следователь.

– Понятия не имею.

– Имеете!

Дон Жуан смолчал. Так и не дождавшись ответа, следователь устало вздохнул.

– Хорошо, – сказал он. – Давайте по‑другому. Ваше последнее появление. Как всегда, вы возникаете неизвестно откуда, и генерал принимает вас с распростертыми объятьями. Совершенно незаконно он снабжает вас документами на имя гражданки… – Следователь неспешно раскрыл и полистал паспорт. – Гермоген… – Запнулся, словно подивившись неслыханной фамилии, затем вновь нахмурился и кинул паспорт на стол. – Поселяет вас в ведомственной квартире, снабжает роскошными туалетами… С чего бы это, Жанна Львовна? Вы уж позвольте, я буду пока вас так называть. В прошлый раз ваше имя‑отчество, помнится, звучало несколько по‑другому – это когда вы прибыли в город с бригадой речников, которых теперь даже узнавать отказываетесь…

«Значит, на зону… – угрюмо думал дон Жуан. – Кажется, здесь это тоже так называется… Ну что ж, не пропаду. Бегут и с зоны…»

– А куда кору дели? – с неожиданной теплотой в голосе полюбопытствовал следователь.

О Господи! И этот туда же!

– Какую еще кору?

Следователь крякнул и прошелся по кабинету. Косолапо, вразвалку, склонив голову и сжав кулаки. Мерзкая походка. Как будто тачку катит. С углем. Остановился, повернул к дону Жуану усталое брезгливое лицо.

– Ту самую, что в прошлый раз вы давали заваривать гражданке Непалимой, вашей давней любовнице. – Следователя передернуло от омерзения.

– Ваше счастье, что нынешнее наше законодательство гуманно до безобразия. Будь моя воля, я бы вас, лесбиянок…

Он скрипнул зубами и, протянув руку, медленно сжал кулак.

– Нет, ну это что ж такое делается! – с искренним возмущением заговорил он. – Педерастов за растление малолеток – сажают, а этим, розовеньким, даже и статью не подберешь! Нету! Ну, ничего… – зловеще пробормотал он и, подойдя вразвалку к столу, принялся ворошить какие‑то бумаги. – Ничего‑о… Найдется и на вас статья, Жанна Львовна. Я понима‑аю, вам нужно было выручить ваших дружков с буксира… Вот и выручили. И думали, небось, все концы – в воду? Ан нет, Жанна Львовна! Вы что же, полагаете, с «Богдана Сабинина» никто не спасся после того, как вы проникли в рубку и таранили баржу теплоходом? Шланги водолазам, надо полагать, тоже вы обрезали?

– Нахалку шьешь, начальник! – хрипло проговорил дон Жуан.

Лицо следователя изумленно просветлело.

– Ну вот… – вздымая брови, тихо и счастливо вымолвил он. – Вот и высветился кусочек биографии… Отбывали? Когда? Где? По какой?

«Да чего я, собственно, боюсь‑то?» – с раздражением подумал дон Жуан.

– Во втором, – презрительно глядя в глаза следователю, выговорил он. – По седьмому смертному.

Несколько секунд следователь стоял неподвижно, потом у него внезапно подвихнулись колени. Сел. По выпуклому лбу побежала струйка пота.

– В горние выси мать! – Голос его упал до шепота. – Ванька?..

– Фрол?!

 

– Проходи, садись, – буркнул Фрол Скобеев, прикрывая дверь. – Хоромы у меня, как видишь, небогатые, ну да ладно… Погоди‑ка!.. – добавил он и замер, прислушиваясь.

Похлопал по шторам, посмотрел с подозрением на стол. Наклонился, сунул руку. Под столом что‑то пискнуло и забилось.

– Ага… – сказал он с удовлетворением и выпрямился, держа за шкирку извивающегося полупрозрачного чертенка.

– Чего хватаешь? Чего хватаешь? – вопила тварь, стреляя слюдяными копытцами.

Насупившись, Фрол скрылся за дверью туалета. Загрохотала вода в унитазе.

– Достали, шестерки, – мрачно пожаловался он, вернувшись. – Ну так кто первый рассказывать‑то будет?

 

РАССКАЗ ФРОЛА

 

Лепорелло:

– А завтра же до короля дойдет,

Что дон Гуан из ссылки самовольно

В Мадрит явился…

А.С.Пушкин, «Каменный гость»

 

 

Уступ пылал. Рассыпавшись цепью, грешные сладострастием души истово шлепали в ногу сквозь заросли алого пламени. Пламя, впрочем, было так себе, с адским не сравнить, и обжигало не больней крапивы.

– Раз, два, три!.. – взволнованным шепотом скомандовали с правого фланга.

Фрол Скобеев с отвращением набрал полную грудь раскаленного воздуха.

– В телку лезет Паси‑фая! – грянула речевка. Прокричав эту загадочную дурь вместе со всеми, Фрол не удержался и сплюнул. Плевок зашипел и испарился на лету.

– Гоморра и Со‑дом! – жизнерадостно громыхнуло навстречу, и из пламени возникла еще одна цепь кающихся. Далее обеим шеренгам надлежало обняться в умилении, затем разомкнуть объятья и, совершив поворот через левое плечо, маршировать обратно.

Встречная душа с собачьей улыбкой уже простерла руки к Фролу, когда тот, быстро оглядевшись по сторонам, ткнул ее кулаком под дых и добавил коленом.

– У, к‑козел!.. – прошипел он безо всякого умиления.

Грешников из встречной шеренги Фрол не терпел. Особенно этого, о котором поговаривали, что он и здесь сожительствует с одним из ангелов. Ну и стучит, конечно…

Выкрикивая речевку за речевкой, кающиеся домаршировали до конца уступа. Внезапно заросли розового пламени раздвинулись, и перед Фролом возник светлый ангел с широкой улыбкой оптимиста. В деснице его сиял меч.

– Грешник Скобеев?

– Так точно… – оробев, отвечал Фрол. Ангел был тот самый. О котором поговаривали.

Они вышли из пламени и двинулись к высеченному в скале ветвисто треснувшему порталу. Трещина эта появилась относительно недавно – когда в Чистилище на полном ходу сослепу врезался «Титаник».

Войдя внутрь, Скобеев опешил. Навстречу им, качнув рогами, поднялся начальник охраны второго круга. «А этому‑то здесь какого дьявола надо?» – озадаченно подумал Фрол.

– Огорчаете, огорчаете вы нас, грешник Скобеев, – ласково заговорил ангел, прикрывая дверь и ставя меч в угол. – Создается такое впечатление, что в Рай вы не торопитесь. Вчера изрекли богохульство, сегодня вот плюнули… Вам, может быть, неизвестно, что за каждое нарушение накидывается еще сотня лет сверх срока? Впрочем, об этом потом…

Цокая копытами по мрамору пола, подошел начальник охраны.

– Кореш‑то твой, – с каким‑то извращенным удовлетворением сообщил он,

– сорвался…

Ничем не выдав волнения, Фрол равнодушно почесал вырезанную на лбу латинскую литеру «р».

– У меня корешей много…

– На пару когти рвать думали? – Хлестнув себя хвостом по ногам, глава охраны повысил голос.

– Чернуху лепишь, начальник, – угрюмо возразил Фрол.

– Ну что за выражения… – поморщился улыбчивый ангел. – Какая чернуха, о чем вы? Просто мы полагали, что вас заинтересует это известие. Но раз оно показалось вам скучным… Вы свободны, грешник Скобеев. Можете маршировать дальше – вплоть до Страшного Суда. А мы поищем другого кандидата…

– На что кандидата? – не понял Фрол.

– А вот это уже проблеск интереса, – бодро заметил ангел. – Грешник Скобеев! Скажите, как вы отнесетесь к тому, чтобы вернуться в мир и прожить там еще одну жизнь?

Ответом было тупое молчание.

– Мы предоставим вам в пользование тело, – продолжал ангел. – Хорошее тело, лет двадцати‑тридцати…

В глазах Фрола забрезжило понимание.

– Ваньку, что ли, сыскать? – криво усмехнувшись, спросил он.

– Ванька – это… – Ангел посмотрел на начальника охраны. Тот утвердительно склонил рога. – Да, неплохо бы…

– А убегу?

– Куда? – удивился ангел. – Куда вы от нас убежите, грешник Скобеев? Лет через пятьдесят вы так или иначе скончаетесь и опять попадете к нам.

– А Ванька, выходит, не попадет?

– Да что ваш Ванька! – с неожиданной досадой бросил ангел. – Тут уже не в Ваньке дело… Хотя, конечно, угнать ладью Харона – это, знаете ли… скандал. До самых верхов скандал. – Он помолчал, хмурясь. – Короче, после побега вашего дружка в каптерку нагрянули с ревизией и вскрыли недостачу тел, умышленную небрежность в записях, ну, и еще кое‑что… Вы понимаете, что это значит? Это значит, что через Ахерон постоянно шла контрабанда, что мы имеем дело с преступной организацией, пустившей разветвленные корни и на том, и на этом свете. Харон и бывший каптенармус сейчас находятся под следствием по обвинению в халатности. Пока. Согласитесь, что на фоне таких фактов выходка вашего друга при всей ее дерзости несколько меркнет… Словом, если вам удастся выполнить хотя бы часть того, о чем мы вас попросим, – грешите хоть до конца дней своих. В любом случае Рай вам будет обеспечен. Вам что‑нибудь неясно?

– Почему я? – хмуро спросил Фрол.

– Резонный вопрос. – Ангел вновь заулыбался. – Почему именно вы… А вы нам подходите, грешник Скобеев. Взять хотя бы прижизненную вашу биографию. Ту интрижку со стольником Нардиным‑Нащокиным вы, помнится, провернули очень даже профессионально. Да и после кончины показали себя весьма сообразительной личностью. Ну чего уж там, давайте честно, между нами… Ведь план‑то побега – целиком ваш?

 

СНОВА ВМЕСТЕ

 

Дон Гуан:

– Только б

Не встретился мне сам король. А впрочем

Я никого в Мадрите не боюсь.

А.С.Пушкин «Каменный гость»

 

 

– Ну ладно, с телом – понятно, – озадаченно проговорил дон Жуан. – Но как ты в следователи‑то попал?

Фрол усмехнулся. Тело ему досталось крепкое, кряжистое и, надо полагать, весьма расторопное. Но главное, конечно, мужское.

– В Москве документ выдали. Все честь по чести: следователь Фрол Скобеев. Да нас тут целая комиссия работает.

– И все из‑за Ахерона?

– А ты думал!

Дон Жуан лишь головой покрутил.

– Слушай, а я ведь тебя и впрямь за судейского принял. Ловко ты…

– Наблатыкался, – ворчливо пояснил Фрол. – Да и не впервой мне… Хаживал по приказным делам, хаживал… – Он помрачнел, крякнул, поглядел сочувственно. – Тебя‑то как угораздило?

– Впопыхах! – Смуглая красавица сердито сверкнула глазами. – Не трави душу. Скажи лучше, кто такой Петр Петрович.

Перед тем как ответить, Фрол вновь озабоченно оглядел комнату – не прячется ли где еще один чертенок.

– Да не Петрович, – подаваясь вперед, жутко просипел он. – Не Петрович! А просто Петр. Он же Симон. Он же Кифа… За взятки в Рай пускает, понял? Ключарь долбаный!

Плеснув обильными волосами, дон Жуан откинулся на спинку стула.

– Опомнись, Фрол! – еле выговорил он. – Какие в Раю взятки? Чем?

– Чем? – Фрол прищурился. – А пикничками на лоне природы? С шашлычком, с коньячком, с девочками, а? Вечное блаженство, оно тоже, знаешь, иногда надоедает, встряхнуться хочется… Ты думаешь, генерал зря перед ним в пыль стелется? Царствие небесное зарабатывает, шестерка! Ну он у меня заработает!..

Дон Жуан с ужасом глядел на друга.

– Фрол! Ты сошел с ума! Ты думай, под кого копаешь! Да Петр трижды Христа предал – и то с рук сошло!..

– Тише ты! – шикнул Фрол. – Я, что ли, копаю?

– А кто?

– Ну, натурально, Павел! – возбужденно блестя глазами, зашептал Фрол.

– У них еще с тех самых пор разборки идут… Про перестройку слышал, конечно?

– Про что?

Фрол даже растерялся.

– Ну, знаешь… – вымолвил он. – Я смотрю, ты тут только и делал, что с полковницей своей забавлялся да с той малолеткой…

– Анну не трогай! – с угрозой перебил дон Жуан.

– Ты еще за шпагу схватись, – сказал Фрол. – Перестройка его из подвала освободила, а он о ней даже и не слышал… Ваня! Милый! Пойми! Все, что творится в этом мире, – это лишь слабый отзвук того, что делается там…

Дон Жуан озадаченно посмотрел на потолок, куда указывал крепкий короткий палец Фрола.

– Нашествия всякие, усобицы, смуты, партии‑хартии… – Скобеев презрительно скривил лицо и чуть не сплюнул. – А это все та же разборка продолжается, понял? Взять хоть Россию. В нынешнем правительстве раскол – почему? Одни – за Петра, другие – за Павла. Просто некоторые сами об этом не знают…

– Позволь! Я слышал, они сплошь неверующие…

– Ваня… – укоризненно молвил Фрол. – Да не будь же ты таким наивным! Грешник ты, ангел, верующий, неверующий – кому сейчас какая разница!.. За кого ты? – вот вопрос. На кого работаешь? Ты что же, до сих пор полагаешь, что идет борьба добра со злом? Рая с Адом? Это же одна контора, Ваня! Ты сам четыреста лет уголь таскал – вроде было время поумнеть! Ты слушай… Шишку в правительстве держали сторонники Петра. Ну, и он, конечно, старался, чтобы протянули старички подольше, корой снабжал…

– Да что за кора такая? – не выдержав, вскричал дон Жуан. – Только и слышу: кора, кора…

– Кора древа жизни, чего ж тут не понять? Из Эдема.

– А почему не плоды?

– Плоды! – Фрол хохотнул. – Плоды все пересчитаны. С плодами – строго… Весло у Харона – видел? Имей в виду, рукоятка – долбленая. Вот в нем он, собака старая, и переправлял кусочки коры на этот берег, понял? Пока баржу не пустили. А с баржей тоже история… Люди за умерших свечки ставят, панихиды заказывают. Стало быть, надо как‑то участь грешников облегчить. А как? Муки‑то в Аду – вечные!..

– Про бушлаты можешь не рассказывать, – предупредил дон Жуан. – Сидел, знаю.

– Ну вот… А идея была – Петра. Насчет бушлатов. И нам во втором круге малость потеплее, и ему с бригадой речников кору переправлять сподручней…

– А, это те четверо?

– Ну да. Хотя вообще‑то пятеро… Подпили однажды матросики всей бригадой – да и подписали договор с похмелья. Пять душ – за ящик водки. Дурачки… – Фрол сокрушенно покачал головой. – В тела, конечно, понасажали бесов – и пошло‑поехало: туда – с бушлатами, обратно – с корой. И все правительство только на этой коре и держалось – жили черт знает по скольку… Одного не учли – народ‑то все умнее становится! Сам смотри, какая цепочка: матросики передают кусок коры начальнику речпорта, тот – полковнику, полковник – генералу… Ну и так далее. А у всех, обрати внимание, жены. Взять хоть эту твою полковницу. Сколько ей лет, как полагаешь?

– Двадцать два… Двадцать пять…

– А за сорок не хочешь? Вот и считай: одна себе заварила, другая заварила, пятая, десятая… И приходит кора в Кремль уже вываренная. Солома соломой… И как начали они все там мереть! Один за другим. А сторонники Павла (до этого‑то они тихие были), видя такое дело, тоже зевать не стали… И вопрос сейчас: кто кого?.. Самого Петра, ты прав, нам не свалить, но шестерок его – под корень, Ваня! Под корень! Вообще, все, что было, – все под корень! Это и есть перестройка.

Дон Жуан с любопытством его разглядывал.

– Ну допустим, – осторожно сказал он. – Но тебе‑то самому от всего от этого что за выгода?

– Погоди, – сказал Фрол и встал. – Погоди, дай сначала выпьем да закусим…

 

НА ПАРУ

 

Дон Гуан:

– …он человек разумный

И, верно, присмирел с тех пор, как умер.

А.С.Пушкин, «Каменный гость»

 

 

На столе воздвиглась хрустальная ладья с осетровой икрой, из которой торчал затейливый черенок большой серебряной ложки.

– Что пить будешь? – спросил Фрол.

– А что у тебя есть?

– А все!

– Ну вот… – Дон Жуан улыбнулся. – А говорил, живешь небогато…

– А то богато, что ли? – возразил Фрол, оглядывая комнату, обставленную с наивной трогательной роскошью. – Вот тезка твой, тот – да, тот – живет… Все жулье, что было на крючке у генерала, теперь у него на крючке. Ну, кое‑какие крохи и мне, видишь, перепадают…

– Что еще за тезка?

– Так я же тебе говорил: мы сюда из Москвы целой комиссией нагрянули… А старшим следователем у нас – Ванька Каин…

– А, это из седьмого круга?

– Ну да. Седьмой круг, первый пояс… Сыщик – дай Боже, не нам чета. Малюта еще просился, но тому, видишь, отказ вышел. Не те, говорят, времена… Не знаю, как насчет времен… – Фрол открыл резной поставец и, озадаченно нахмурясь, осмотрел заморские зелейные скляницы, – но народишко у нас, гляжу, прежний… Только что словечек нахватался да одежку сменил. Кого ни возьми – либо шпынь ненадобный, либо вовсе жулик… Вот, – сказал он с некоторым сомнением, выбирая замысловатой формы бутыль. – Романея… Владыка принес, архиерей тутошний. С генералом в пополаме работал, теперь вот, видишь, отмазывается. Ну, посмотрим…

Сосредоточенно сопя, разлил розоватое зелье в два кудрявых хрустальных кубка. Сел. Отхлебнул. В недоумении пошевелил бровями.

– Слабовато, – посетовал он. – Не иначе водой развел, плут. В подвал его посадить, что ли?..

Помолчал, повесив голову, потом вдруг раздул ноздри и, ахнув кубок залпом, со стуком поставил на стол.

– Какая выгода, спрашиваешь? – Налег широкой грудью на край стола и яростно распахнул глаза, наконец‑то став хоть немного похожим на себя прежнего. – Ваня! Я почти пятерик отмотал! Я больше не хочу таскать уголь! Обрыдло, Ваня… В конце‑то концов, могу я себе устроить нормальную вечную жизнь?

Он схватил бутылку за горлышко и снова набурлил себе полный кубок.

– Рай, стало быть, зарабатываешь… – задумчиво молвил дон Жуан. – Скажем, поймал ты меня, а они тебе за это – вечное блаженство?

Фрол поперхнулся.

– Не поймал… – с недовольным видом поправил он. – А нашел! Нашел и предложил вместе работать на Павла. И ты, имей в виду, согласился!

– А вот этого я что‑то не припомню, – спокойно заметил дон Жуан, тоже пригубив вина, кстати сказать, весьма недурного.

– Да в превыспреннюю твою растак!.. – Фрол вскочил и неистово огляделся, ища, по славянскому обычаю, что разбить. Не найдя ничего подходящего, махнул рукой и снова сел. – Ну, может, хватит, Ваня, а? Хватит шпажонкой‑то трясти? С девочки на девочку перепрыгивать – хватит?.. Не те сейчас времена, Ваня, не те! Пропадешь один! Вот те крест, пропадешь!..

– Фрол, – с жалостью глядя на друга, отвечал дон Жуан. – Ну продадут же! Кому ты поверил? Ты же их не первую сотню лет знаешь! Своих – да… Своих за шиворот в Рай тащить будут… Сам говорил: сколько баб было у Владимира Святого!..