Потенциал экономической компаративистики в постиндустриальном глобальном мире

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Сравнительный анализ экономических систем, как мы уже отмечали во введении, возник как особый предмет экономической теории в связи с разделением мира на две качественно различных мировых системы – капиталистическую и социалистическую. Это деление было одним из основных на протяжении большей части ХХ века и оно с очевидной для каждого экономиста наглядностью свидетельствовало о наличии качественно разнородных типов экономик.

Конец прошлого столетия ознаменовался распадом большей части Мировой социалистической системы и эволюцией большей части оставшихся формально в рамках социалистической ориентации стран по пути к рыночной экономике (Китай, Вьетнам, отчасти даже Куба).

В тоже время, последние два десятилетия стали эпохой качественных изменений в связи с иными процессами – все интенсифицирующимся генезисом постиндустриальных технологий и развитием информационного общества (общества знаний). Этот процесс постепенно ведет к формированию в современном глобальном хозяйстве качественно различных групп экономических систем – базирующихся на постиндустриальных технологиях неоэкономик и остающихся преимущественно традиционно индустриальными капиталистическими рыночных экономических систем. Более того, эта дивергенция, распадение мировой экономики на подобные две группы, происходит в условиях (1) развертывающейся глобализации и (2) диффузии микро- и макроэкономических систем.

Сказанное создает совершенно новый контекст для сравнительного анализа экономических систем, с чем наша наука, по-видимому, столкнется в обозримом будущем и что мы можем с достаточной вероятностью прогнозировать уже сейчас.

Во-первых, неоэкономика (напомним, этот термин обычно используется как наиболее нейтральный для обозначения совокупности происходящих в настоящее время в экономике качественных изменений) – это в некотором смысле уже не-экономика или, точнее, не только и не столько экономика в традиционном смысле слова (мир подлежащих оптимальному распределению ограниченных ресурсов, рациональных индивидов, вещных потребностей, денег и товаров), сколько новая, рождающаяся на наших глазах реальность, где ресурсы неограниченны, непотреблямы и всеобщи, потребности не-утилитарны, индивиды обладают постэкономическими ценностями, а репродуктивный труд ради увеличения дохода превращается в творческую деятельность как средство самореализации.

Вместе с этим в неоэкономике изменяются и параметры экономических отношений, и институты, и формы координации, и многие другие параметры. Все это ставит перед нашей наукой перспективную задачу сравнения собственно экономических и нео- (или даже пост-) экономических систем, облик которых пока лишь прогнозируется.

Во-вторых, уже сейчас, еще до завершения «неоэкономической революции», складывается качественное различие экономик, включенных в «клуб» развитых систем («Север», «золотой миллиард») и тех, кто в него не вошел («Юг», Третий мир). Более того, по мнению многих исследователей это различие превращается в непреодолимый барьер, который отставшие страны уже никогда не смогут пересечь. Во всяком случае, утверждается, что при условии сохранения господствующих ныне форм и институтов экономической жизни, в частности, «правил» глобальной экономики, этот барьер является принципиально непреодолимым.

Тем самым экономическая жизнь и теория в ближайшем будущем может столкнуться с тем, что традиционное деление экономик на развитые и развивающиеся при в общем и целом отнесении и тех, и других к классу рыночных капиталистических систем, только с разным уровнем продуктивности, превратится в новый качественный барьер двух мировых систем, различия между которыми станут не менее значимыми, нежели типичное для ХХ века противоречие Мировой капиталистической и Мировой социалистической систем. Эти изменения пока что не стали очевидными. Более того, в экономике нового века присутствуют тенденции догоняющего развития и ряд стран Третьего мира сохраняет потенциал присоединения к «золотому миллиарду», однако в целом для большей части бедных экономик остается угроза все большего отставания, способного привести к возникновению экономической метасистемы с противоречиями большими, нежели некогда между доиндустриальными феодальными и индустриальными капиталистическими странами. Накладываясь на эмпирически подтверждаемую тенденцию столкновений цивилизаций, названные процессы создают немалое поле для сравнительного анализа возможного будущего взаимодействия (мы надеемся, не столкновения) двух качественно разнородных типов экономик, разделенных и по этому признаку.

В-третьих, процессы развития постиндустриального общества и глобализации вызывают весьма противоречивые тенденции к развертыванию многообразия типов экономик в рамках одного типа (например, развитых систем).

С одной стороны, здесь наблюдается некая тенденция к унификации различных видов экономик. Неолиберальная модель глобализации навязывает системам социально-экономических институтов разных стран стереотипные требования, побуждая их к трансформации в схожих направлениях. Деятельность ТНК также обнаруживает стремление свести к минимуму различия социальных и либеральных типов экономической политики.

С другой стороны, наблюдаются и противоположные тенденции. По многим параметрам национально-исторические особенности экономических моделей оказываются весьма устойчивыми. Геоэкономические противоречия и, в ряде случаев, даже политическое противостояние развитых экономик, жесткое геоэкономическое соревнование США, Европейского союза и Японии, претензии США на статус не просто единственной свердержавы, но и мирового гегемона – все это создает новые, нетипичные для «классического» деления на социал-демократические, либеральные и «азиатские» возможности дивергенции экономик, принадлежащих в общем и целом к одному типу.

Наконец, отмеченная в предыдущем разделе конвергенция микро- и макроэкономических уровней национальных хозяйств, происходящая в условиях глобализации, постепенно может привести (но еще пока не привела) к формированию новой структуры экономических систем. В этих новых условиях традиционное позиционирование национально-государственных экономических образований как базовых для сопоставления экономических систем может стать недостаточным для компаративных исследований. В той мере, в какой мировая экономика под воздействием процессов глобализации станет не столько сферой взаимодействия национальных экономик в пространстве мирового хозяйства, сколько взаимодействием глобальных игроков на полях национальных государств, в этой мере сравнительное исследование должно будет «работать» с новыми объектами исследования, сравнивая не просто более или менее одинаковые национально-государственные экономики, а качественно разнородные объекты, каковыми станут разные виды глобальных игроков, с одной стороны, наднациональные глобальные системы - с другой, сохраняющиеся национально-государственные комплексы – с третьей.

Все это делает экономическую компаративистику будущего наукой, призванной дать ответы на вызовы актуальнейших и сложнейших проблем качественно нового, существенно дифференцированного экономического пространства-времени.