Кратковременный успех рейганизма в воздействии на преступность

В 80-е гг. президент Рейган свернул значительную часть социальных реформ. Крупномасштабные криминологические эксперименты также были прекращены. Ставка в борьбе с преступностью была сделана на полицейские силы. Очень значительные материальные средства были ассигнованы на расширение их рядов и улучшение технической оснащенности. Карательная практика ужес-точилась. Началось строительство новых тюрем. Законодательно полиции и ФБР были предоставлены достаточно широкие права в борьбе с социальным злом. Это почувст-вавали не только преступники США, но и многих стран мира: от Колумбии до Гонконга (госдепартамент заключил ряд международных договоров, в соответствии с ко-"торыми спецслужбы США стали проводить операции по уничтожению транснациональных мафиозных групп во многих странах мира). Для борьбы с преступностью при 'проведении широкомасштабных операций активно использовались вооруженные силы. Многие военные структуры (от береговой охраны до центра медицинской разведки вооруженых сил США) внесли существенный вклад в воздействие на преступность в американском обществе. И это дало положительный результат.

Жесткие меры вначале стабилизировали преступность, а затем ее уровень начал снижаться. В 1981 г. статистика ФБР показала тринадцатимиллионный уровень тяжкой преступности (коэффициент на 100 тыс. населения составил

5800).¹ В 1982 г. преступность сократилась на 3%.² А статистика 1983 г. была еще более обнадеживающей: вновь сокращение, и весьма значительное — 7%.³ В 1984 г. в США было зарегистрировано 11,8 млн. тяжких преступлений (на 2% меньше, чем в предыдущем году).⁴ Это был уже настоящий успех. Обуздание преступности имело огромный общественный резонанс, президент Рейган приобрел колоссальную популярность и был переизбран на второй срок. В США и за рубежом люди увидели, что с криминальным монстром можно справиться.

Правда, тенденцию к снижению криминала не удалось закрепить, через несколько лет кривая преступности вновь поползла вверх. В 1985 г. количество преступлений, зарегистрированных в США, возросло на 5% (а в южных штатах рост составил, как и в добрые 70-е, 9%).⁵ Более того, в развитии преступности наметились достаточно драматические тенденции: в результате того, что развитию механизмов социального контроля в период упования на силу полицейской дубинки уделялось недостаточно внимания, по Америке прокатилась волна насилия. Особую тревогу вызвало то, что волна насилия из крупных городов стала перемещаться в мелкие и средние города.⁶ Уличный бандитизм, ранее бывший уделом лишь так называемых криминальных центров — Чикаго, Нью-Йорка, Детройта и ряда других крупных промышленных центров, стал бичом всего общества. Особенно сильно страдали от него жители малых городов, которые привыкли к относительно спокойной жизни и были не готовы к такому всплеску насилия. Бессильной перед новым накатом насильственной преступности оказалась и полиция.⁷ В США стали появляться все новые и новые формы бандитизма: рокке-ры, фримены и т. п., которые создавали свои лагеря и коммуны, а по степени общественной опасности они стали конкурировать с представителями организованной преступности. Например, банды фрименов на жесткие поли

цейские меры ответили не менее жесткими акциями. Они угрожают террором всем, кто пытается ввести их в рамки закона. Им удалось сформировать уродливую, но весьма живучую и обладающую огромным криминогенным потенциалом идеологию, основанную на криминальном толковании "Библии" и "Билля о правах". Фримены заявили, что они являются антигосударственной организацией, у них имеется свое теневое правительство, они не признают никаких властей. Руководители этого криминального "правительства" выносят постановления об аресте представителей местных органов власти и назначают награды (до 1 млн. долларов) за доставку в их лагерь неугодных им прокуроров, судей, полицейских.'

12 октября 1984 г. по инициативе Р. Рейгана Конгресс США принял "Закон о всестороннем контроле преступности", который значительно расширял полномочия правоохранительных органов в борьбе с представителями криминального мира. Однако правовые меры, предусматривающие усиление жесткости воздействия на преступность, не обеспеченные системой иных мер, оказались бессильны против нарастающей волны криминалитета. Если в 1984 г. было зарегистрировано 11,8 млн. серьезных преступлений, то в 1985 — 12,4 млн., в 1986 — 13,3 млн., в 1987 — 13,5 млн., в 1988 — 13,9 млн., в 1989 — 14,2 млн., в 1990 — 14,4 млн., в 1991 — 14,8 млн.²

В этой связи весьма пророческими оказались слова председателя апелляционного суда США Девида Бейзлона:

"От уличной преступности нет другого лекарства, кроме.Коренных социальных реформ, которые обычно дорогостоящи, малоэффективны и непопулярны. Но это не должно рлужить основанием упрощенческого подхода к проблеме. Не представляет труда признать социальную несправедливость неизбежной и смириться с этим. Куда труднее понять ее недопустимость и найти в себе силы бороться с Врю".³ Оказалось, что игнорирование острых общественных проблем чревато негативным развитием многих социаль-*ВЫх процессов.

Экономическая политика Р. Рейгана (так называемая рейганомика) предусматривала смещение государственных

финансовых приоритетов с решения социальных проблем (таких как безработица, поддержка беднейших слоев населения и т. п.) на финансирование правоохранительных органов. Немало исследователей предупреждали, что такие сдвиги будут иметь отрицательные последствия. Еще в 1979 г. Объединенная экономическая комиссия Конгресса США констатировала, что при росте безработицы на 1,4% число заключенных в американских тюрьмах увеличивается на 5,6%.¹ И 1985 г. подтвердил правоту их выводов. Правда, одна из основных целей Р. Рейгана была достигнута — на волне кратковременного успеха он был переизбран президентом на второй срок. В этом смысле цели нации и президента не совсем совпадали: кратковременный успех имел стратегическое значение для Р. Рейгана и лишь тактическое — для общества. Защищенный армией телохранителей в течение второго президентского срока Р. Рейган уменьшил ассигнования на правоохранительные органы и, вообще, не столько принимал реальные эффективные меры разрушающего воздействия на преступность, сколько активно имитировал эту деятельность. У него появились иные интересы. Его увлекли глобальные проекты звездных войн, разрушения социалистической системы и установления нового мирового порядка по американскому образцу. Американцы же оказались лицом к лицу с растущим криминальным монстром, и им оставалось только надеяться, что их любимый герой из кинофильма "Робот-полицейский" воплотится в реальность и встанет на их защиту. Принятый в 1986 г. "Антинаркотический закон" ("Anti-Drug Abuse Acte") и комплексный закон 1987 г. "О борьбе со злоупотреблением наркотиками и контроле их распространения" также не смогли сдержать мощнейшую криминально-наркотическую волну, поскольку корни этой проблемы были слишком глубоко, и полицейской машине добраться до них оказалось не по силам.

Мировой опыт показывает: эффект жестких мер всегда носит недолговременный характер. И если первичный успех не закрепить целой системой иных мер воздействия, кривая преступности вновь поползет вверх. Более того, под воздействием исключительно жестких мер криминальный феномен начинает мутировать, и на социальную арену выходят наиболее уродливые представители преступного мира. Жесткость в воздействии на преступность, не обеспеченная социальными реформами, рождает экстремизм.