Большой‑большой секрет 9 страница

– Входите, – разрешила Вейс. – Она там, в саду.

 

* * *

 

Лас вопросительно посмотрела на медиков.

– Всё в порядке, теаренти, – заверил её старший. – Мы не нашли причин для беспокойства. Но вам лучше немного полежать.

Вейс проводила их и вернулась – бегом. Обняла Лас.

– Так всегда, – пояснила Лас шёпотом. – Ну почти всегда. Я уже привыкла.

– Я видела твои глаза, – Вейс не сразу отпустила её. – Лас, это убивает тебя! Видела бы ты своё лицо! И руки – холодные, я испугалась до смерти!

– За всё нужно платить, Медвежонок.

Вейс поджала губы.

– Лас, а если я загадаю что‑нибудь невозможное? Ну… чтобы выросли ягоды, от которых у тебя отрастает хвост? Или становишься невидимкой? Что будет?

– Попробуй, – улыбнулась Лас. – Я не знаю.

– Ты снова упадёшь в обморок? Да? Снова будешь как мёртвая? Я так не хочу!

Лас вздохнула.

– Ладно, – Вейс протянула ей руку. – У меня в голове всё перевернулось! Идём в дом, попробую прийти в себя.

 

* * *

 

– Я не следила за тобой, – Вейс налила им обеим ещё чая. – Но я немножко догадываюсь. Два часа каждый день ты сидишь в розарии. Час или полтора гуляешь по лесу – или уезжаешь куда‑нибудь гулять. А остальное время? Тебя не было дома по семь‑восемь часов. Иногда все десять. Сидела в своей тайной комнате и играла? Смотрела кино? Что?

– Спала, – Лас потянулась – на Вейс накатила и схлынула дрёма при виде этого.

– Что?!

– Спала и видела сны. Нет, не в поместье. В каком‑нибудь месте, где тепло.

– Ты меня разыгрываешь? «Сокола» не было в стойле всё это время. Ты куда‑то улетала, и там спала?

Лас кивнула.

– Я не понимаю, – призналась Вейс. – Зачем? Почему не дома?

– Я покажу тебе. Просто покажу и ты поймёшь.

Вейс долго не отводила взгляда.

– Половина седьмого, Ласточка. Нам пора. Может, всё‑таки не поедем? – жалобно попросила она.

– Поедем, Медвежонок… Не бойся, я не дам тебя в обиду!

– Я поведу, – решила Вейс. – И не спорь.

– Медленно и печально? – скривилась Лас и тут же получила подзатыльник.

– Как умею, так и поведу. Бегом в гараж!

 

Лас и Вейс, Неиверин 18, 1288 В.Д., 21:30

– Ну как? – обе они сидели на скамеечке. После карусели долго кружилась голова. Лас наклонилась и потрясла Вейс за плечо. – Ещё раз? Или хватит на сегодня?

– У‑у‑ух! – Вейс попыталась встать, но ходить твёрдо всё ещё не могла. – Ласточка, не позволяй мне пить! Так нельзя!

– Ешь, – Лас протянула ей очередной «перчик». Это не её изобретение. «Перчик» придумала Гроза, после того, как Доктор однажды не просыхал почти неделю. Докторская, говорил он с важным видом, это повод как следует отдохнуть, расслабиться и оторваться. Отрывался он долго. Когда стало понятно, что это – процесс самоподдерживающийся, Гроза явилась как‑то утром к Ласточке и попросила об одной ма‑а‑а‑аленькой услуге. А поскольку нет лучше закуски к самогону, чем рыба‑луна с острым перчиком, так и появился на свет перчик. Фирменный салат от Ласточки, «Вечная трезвость».

Но только у меня сохранились семена, подумала Лас. Потому что один горшочек я припрятала. Помню, как ругался Доктор – в пьяном виде он неизменно терял бдительность и удавалось подсунуть ему перчик, как он ни старался следить.

– М‑м‑м! – Вейс с удовольствием прожевала плод, откинулась на скамейку. Головокружение, сырость в голове и шум в ушах прошли минут за пять. Ещё пять минут – и, если не принюхиваться, то и не скажешь, что она пила. А ещё один перчик и ещё десять минут – и можно снова за руль.

– За руль! – всплеснула руками Вейс. – Вот я глупая! Кто бы повёл машину?!

– Ничего, вызовем Тесан, или Эверана, или всех сразу.

– Точно! – и Вейс расхохоталась, прижав Лас к себе. Вот оно, побочное действие. Смешливость. Это ему от меня, сказала однажды Гроза мстительно, после того, как Доктор одним пасмурным утром слабым голосом попросил «этой красной пакости», чтобы пойти на лекцию. Эту лекцию студенты долго не забудут. Гроза не поленилась пойти туда, приняв облик одной из студенток, и всё записать. С тех пор Доктор никогда не пил накануне важных мероприятий. А через пару месяцев стал почти что трезвенником.

Страж порядка, который сопровождал их – на почтительном расстоянии – с момента, как пьяные в дугу бабушки вышли из ресторана, улыбнулся и покачал головой. Лас посмотрела на него и подмигнула. Полицейский сделал вид, что не заметил.

Хорошо отдыхаем, подумала Лас. Идут все заботы в Бездну! Вейс права. И Вессен права. И все они правы, я слишком долго спала у себя в розовых кустах, пора и жить начинать. Ещё не поздно.

– Ещё по стаканчику? – предложила Вейс. Ей понравилось. Ещё бы, когда не будет никакого похмелья, и когда можно пить всё, что хочешь в любом количестве…

– Во‑о‑он там, – указала Лас. – Там мы ещё не были.

Вейс содрогнулась. Тёмные аллеи, редкие фонари. Тессегер‑Лан – город безопасный, а на время празднеств тут и полиции больше, чем обычно.

– Ну ладно! Ой, Ласточка, спасибо, что вытащила меня. Я не думала, что будет так весело!

Она болтала и болтала – второе побочное действие перчиков. Лас, которую по той же причине тянуло поддерживать светскую беседу, едва сдерживалась. Неужели я тоже была таким же треплом?! Ужас. Доктор, как я тебя понимаю!

– …А теперь в‑о‑он туда! – казала Вейс и залилась счастливым смехом. Лас запустила руку в карман – оставалось всего пять перчиков. Пора и честь знать.

– Сейчас, вызову Тесан, – она отвела Вейс в сторонку (та смеялась, и повторяла вновь и вновь только что услышанный анекдот) и достала телефон. Но не успела нажать на кнопку.

– Не шевелитесь, теаренти, – мужской голос. – Это ограбление. Телефон и деньги на землю.

Что‑то острое уткнулось в спину Лас. Она замерла. Незнакомец не знает, что у неё кинжал, но как достать оружие? И кричать, звать на помощь бессмысленно – вон Вейс, скорчившаяся от веселья, уселась прямо на асфальт, хорошо хоть не грязный, и смеётся из последних сил, уткнув голову в колени.

– Деньги у меня в левом кармане, – указала Лас спокойно. И почувствовала, как жар накатывает на неё – откуда‑то из солнечного сплетения. Удушающий, горящий жар.

«Не сопротивляйся, – голос Грозы. – Сделай вид, что ты подчиняешься. Не пугайся, это может толкнуть его на насилие. Просто делай всё, что говорят. У тебя будет шанс. Прикрой глаза и слушай своё тело».

– Я возьму деньги и уйду, – он пьян, подумала Лас, разум работал как часы. Несмотря на жар во всём теле. – Не дёргайтесь – не трону. – Острие оружия кольнуло сильнее. Да, я мелкая и кажусь слабой. Я не противник тебе. Не обращай на меня внимания, забирай деньги и уходи.

Рука полезла в её карман.

 

* * *

 

– Вессен, – Хорёк вновь вошёл в кабинет без стука. На этот раз она там одна – совещание кончилось, все разъехались. – У меня две новости, плохая и хорошая.

– Прекрати! Не тяни кота за хвост!

– Лас. Скачок активности, пси‑пять. И на этот раз все признаки «чёрной петли».

Вессен вскочила на ноги, набросила на себя походную куртку.

– Едем немедленно. Вызывай всех, кто рядом с ней. В полицию я позвоню сама. Где она?

– Тессегер‑Лан. По пути покажу.

 

* * *

 

«Ты чувствуешь его, – говорила Гроза. – Чувствуешь противника. Забудь о оружии. Ты знаешь, где у него уязвимые места. Тебе нужно попасть в любое из двенадцати. Не нужно даже хорошо целиться. Сильный и резкий удар. И у тебя появится две‑три секунды, чтобы ударить второй, последний раз».

– Спасибо, теаренти, – смешок. – Больше не гуляйте по тёмным улицам. Я…

Лас ударила. К этом моменту она стала пружиной, смерчем, стрелой. Ударила сильно, в повороте, знала – попадёт или в живот, или чуть ниже правого плеча.

Время потекло медленно. Лас видела, как отшатывается, раскрывается мужчина. На две головы выше Лас и раза в два тяжелее. Видела, как ненависть и ярость проступают на его лице. Его ударила эта пигалица! Да сейчас он кишки из неё выпустит!

Он был открыт. Бей, куда хочешь. Лас не нужно было двух секунд, она всё ещё поворачивалась, и оставалось только выбрать точку.

Низ живота, пришла мысль. Горячая, мстительная и обжигающая. Низ живота, там, где «пояс смерти». Нет, не насмерть. Это слишком быстро! Не нужно насмерть!

Лас ударила, ощущая жгучий восторг, упоение тем, что делает. Ярость придала ей необыкновенную ясность и чёткость мыслей, обострились все органы чувств.

Он так медлителен и неуклюж. Кто угодно увернулся бы от удара. Да ему и не закончить удара – от жуткой боли нападавшего сложило пополам, он неминуемо ударился бы лицом об асфальт…

…если бы Лас не толкнула его в бок. Он оставался в сознании. Да, правильно, в сознании. Он должен видеть. Он должен видеть всё, что ты будешь с ним делать.

Лас медленно надвигалась, оскалившись. Видно было, что больше всего мужчине хочется позвать на помощь. Лас запрокинула голову и расхохоталась. И всё же неведомым ей чувством она понимала, что нож всё ещё у него в руке, и что если ударить вот так, можно даже не глядя, то оружие впадет из раскрывшейся руки.

– Лас? – низкий, медленный голос Вейс. Не мешай. Я сама. – Лас?!

Он отодвигался, и крик не мог вырваться наружу, горло словно замёрзло. Лас, улыбаясь до ушей, медленно достала кинжал – так, чтобы мужчина его видел.

– Урок анатомии, мой дорогой, – пропела она. – Приступим?

– Лас, – Вейс попыталась схватить её за руку. – Не надо! Что ты делаешь?! Не…

Лас легонько ударила, совсем легонько. Нет нужды калечить её. Пусть перестанет мешать, вот и всё. Вейс охнула, отшатнулась, уселась с размаху на асфальт.

– Откуда начнём? – Лас склонилась над грабителем. – Я думаю, отсюда, – указала острием ему на живот.

– Теаренти! – знакомый голос. А, это Хорёк. Посмотри, посмотри. Только не мешай.

– Теаренти, оставьте его. Он того не стоит.

– Лас! – крикнула Вейс изо всех сил. – Ласточка, не надо!

 

* * *

 

Лас пришла в себя. Ей было жарко, ужасно жарко. Кинжал в руке. Чистый – никого не ранила. Она смутно помнила последние несколько секунд – помнила хриплый голос, неприятное прикосновение руки, смрад перегара…

Грабитель отполз в самый угол – дальше отступать некуда – и там скулил.

Лас медленно вложила оружие в ножны. И только теперь услышала свистки и топот ног. Полиция. У меня всё в порядке, подумала она. Я никого не ранила. Разрешение на оружие с собой. Всё позади, я просто разозлилась.

– Что происходит? – голос полицейского.

– Небольшое недоразумение, – Лас улыбнулась стражу порядка. – Теариан уже извинился. Никто не пострадал. Он просто споткнулся.

Полицейский посветил фонариком.

– Это верно? Вы споткнулись? – удивительно, но у грабителя хватило самообладания энергично кивнуть. Видимо, понял, что визит в участок ему будет дорого стоить. Только бы ушла эта страшная, непонятно откуда взявшаяся девушка, только бы не слышать больше её смех и не видеть её глаз…

– Мы пойдём, – Лас протянула руку Вейс, та вцепилась в неё и обхватила Лас. Судорожно всхлипнула. – Всё в порядке? Можно идти?

– Да, конечно, – полицейский посветил фонариком. – Теариан, вам лучше покинуть это место. Немедленно. Иначе я арестую вас за нарушение общественного порядка.

– Держитесь, – Стайен поддержал Лас. Вейс почти не могла идти. – Ваша машина за углом. Я отвезу вас домой.

 

Бабушки, внуки и Хорёк, Неиверин 18, 1288 В.Д., 23:20

– Она спит, – Хорёк уселся в кресло напротив. Тесан и Эверан готовили ужин. Разумеется, они не знали о том, что чуть было не случилось у таверны. Хорёк дал Вейс какие‑то таблетки и Лас проводила её наверх. Оставила там колокольчик для прислуги. Здесь давно нет никакой прислуги, но колокольчик очень кстати – вместо селектора. – Не беспокойтесь. Она вряд ли вспомнит, она была в шоке.

– Что со мной было? – поинтересовалась Лас. – Я сама мало что помню.

– Вы разозлились, – Хорёк снял шляпу. Вот самообладание! – Вы разозлились, сбили его с ног и чуть не зарезали. Вы в порядке? Может, вам тоже успокоительного?

– Нет, – Лас улыбнулась. – Со мной всё хорошо. У меня провал в памяти, Стайен. Я не помню, что я там сделала. Помню, что очнулась с оружием в руках. Я никого не ранила?

– Нет. Но вы сильно напугали его. Он, простите, обделался прямо там.

– Это я и так поняла, – Лас поморщилась. Да уж, забудешь теперь ту вонь. Мерзость какая.

– Лас, – Стайен взял её за руку. – Это очень важно. У вас раньше были приступы ярости? Когда вам кого‑нибудь хотелось убить?

– Были, – согласилась Лас. Тесан и Эверан о чём‑то весело болтали во весь голос. Вот точно трещотка! – Но я теряла самообладание только раз или два в жизни. Получается, теперь ещё раз?

Хорёк устало потёр лоб.

– Вот таблетки, – он поставил баночку на столик. – Не торопитесь с ответом. Я знаю, что вы не любите лекарства. Это нормализатор, «кошачья мята». Если хотите, я свожу вас в любую аптеку и мы купим его там.

– Посмотрите мне в глаза, – потребовала Лас. Рассмеялась. Вазочка с той самой вишней так и стояло посреди стола. Интересно, внуки её ели? Эверан точно не любит «эту кислятину». – Вы не принесёте мне пару ягодок? В горле пересохло.

Хорёк кивнул и принёс всю вазу. Лас съела парочку ягод. Ужас как вкусно. Мне нечего скрывать, подумала она.

– Угощайтесь, – она указала взглядом. – Сладкая, как мёд.

Хорёк из вежливости взял и удивился – действительно, сладкая.

Лас прикрыла глаза. Шум в голове прошёл. Быстро действует!

– Это на самом деле «кошачья мята»?

– Да, – Хорёк улыбнулся. – Теаренти, я редко обманываю. В крайнем случае говорю не всё.

– Зачем она мне? У меня ещё неделя впереди.

– Привести в порядок нервную систему. Нормализовать гормональную. Это лучше, чем визит к психологу или эндокринологу. Денег они возьмут много, а пропишут ровно то же.

– Вы не договариваете, – заметила Лас. – Что со мной было?

Хорёк долго смотрел, прежде чем ответить.

– Были все признаки «чёрной петли».

Лас похолодела. Только не это! Только не снова! Мы обезвредили всех её марионеток, они снова стали людьми! Давным‑давно!

– Он?!

– Нет, теаренти. Вы.

По спине Лас поползли мурашки.

– Вы шутите!

– Увы! – Хорёк съел ещё одну ягоду. – Очень вкусно. Я знаю, что у вас не было таких способностей. Но ошибки быть не могло, я перепроверил. Вы владеете «чёрной петлёй». Стихийно, неумело, но владеете.

– Что теперь? – глухо поинтересовалась Лас. Она видела, куда привозили тех, с кого снимали «петлю». Где держали тех, кто применял её. Из этой больницы редко выписываются.

– Ничего, – пожал плечами Хорёк. – Теперь вы знаете. Это не преступление, «петлёй» сейчас владеют несколько человек. Просто…

– …быть теперь на виду и сообщать о каждом своём шаге.

Хорёк развёл руками.

– Все «пси» стоят на учёте, теаренти. Особенно с такими мощными способностями. Не я придумал эти правила.

– А Страна Цветов? Я могу уехать? Или там тоже жить под наблюдением?

– Теаренти, – Хорёк взял её за руку. – Страна Цветов ваша. Вы там хозяйка. Вы можете уехать туда, когда хотите. Я только забочусь о вашей безопасности.

– Вы – да, – согласилась Лас. Встала, прошла к окну и обратно. – Это можно убрать как‑нибудь? Обезвредить?

– Пока ещё не удавалось. Знаете, что? Вессен ведь приглашала вас в гости. Приезжайте. Возьмите внуков, возьмите Вейс, и приезжайте. Там у меня полно разной аппаратуры. Я сделаю все измерения и скажу вам.

Лас кивнула.

– У меня к вам необычная просьба, Стайен. Можно, я вас обниму?

– Да, конечно, – улыбнулся он. Лас обхватила его. Замерла.

– Идёмте, – она вытерла слёзы. – Я что‑то расклеилась. Не будем пока говорить ни Вейс, ни внукам.

– Вам решать, теаренти. Я – не скажу.

– Всё готово! – Тесан возникла на пороге. – Няня! С тобой всё в порядке?

– Да, я чуточку устала. Мы сегодня слишком много выпили.

– В следующий раз поеду с вами! Бабушка никогда не умела выбирать хорошие вина!

Если бы ты знала, что и сколько мы пили, подумала Лас.

– Ужинать будете? – уже тихо поинтересовалась Тесан. – Бабушка спит. Я оставила ей порцию, не беспокойтесь.

– Будем! – Лас взяла её под руку и повела в сторону кухни. – Стайен? Вы с нами?

– С удовольствием! – Хорёк надел шляпу. Убедившись, что его никто не видит, взял пару вишен и положил в карман.

 

Лас, Неиверин 19, 1288 В.Д., 0:45

Лас подошла к горшочку на окне. Сосредоточиться… чтобы «поторопить» растение, крови не нужно. Просто сосредоточиться. Ещё несколько перчиков не повредит. Похоже, их потребуется много‑много.

Семян ещё порядочно. А что? Дать Вейс, пусть сама и выращивает.

Лас всегда нравилось смотреть. Как расцветают кустики, как покрываются цветками. Теперь – снять концентрацию и опылить. Поработаем пчёлкой! Лас взяла кисточку – всегда с собой – и опылила все три кустика. А теперь – ягодки! Сосредоточимся…

А как чудесно пахнут! Всё, спасибо, теперь постойте до утра. Будет не только полезно, но и вкусно.

Лас вернулась к зеркалу. Медленно сняла пояс, шарфик. Посмотрела себе в глаза.

Что со мной? Кто я теперь?

Ответа нет. Лас прикоснулась к зеркалу – холодная, благородная латунь. В такое никто не мог пройти. Только в стекло или в воду. Вот почему у меня везде только латунь. Моя б воля, и здесь тоже была бы только она. Я боюсь? Нет, просто я устала. Устала ждать всякий раз, кто шагнёт из глубины.

В ванной комнате – тоже латунь. Вейс ворчит, что я старомодная. Ты просто не видела, Вейс. Не видела, что может выйти из зеркала. И никогда не проходила сама, не знаешь, как это страшно.

Лас не стала запирать двери. Едва она улеглась, постучалась Вейс – уже умытая, успокоившаяся. Лас молча похлопала по подушке рядом со своей. Уже через минуту Медвежонок свернулась калачиком у неё под боком и лежала, тихонько всхлипывая. Я напугала тебя, думала Лас, прижимая её к себе. Спи. Я больше не буду. Очень постараюсь.

Как уснула – не заметила.

 

Хорёк и Вессен, Неиверин 19, 1288 В.Д., 1:20

– Я знаю, что ты здесь, – произнёс Хорёк негромко. Тепловое зрение – в нём Вессен удаётся заметить, даже когда она уходит в тень. – Все уже спят.

Вессен проявилась в дальнему углу комнаты. Чем‑то встревожена. И ещё – её что‑то недавно насмешило.

– Слушала нашу с ней беседу? – хотя и так знал, что нет.

– Вот ещё, – Вессен откинула капюшон. На улице моросит. – Ты сказал ей?

– Сказал.

– Как она это восприняла?

– Спокойно. Я думаю, они приедет к тебе, сегодня или завтра. Там я её обследую в мирной домашней обстановке.

Вессен уселась в то кресло, в котором сидела Лас.

– Если ты хочешь спросить, что нам теперь делать, – Хорёк снял пенсне, – то я не знаю. Ничего. Мы же знали, что у кого‑то это должно было проявиться.

– Не знали, – Вессен ответила несколько резко. – Только предполагали.

– Вот и дождались. Всё исследуем и поговорим с ней. В конце концов, это ей передали полномочия, верно? Не тебе, а ей.

– Она всё бросила и сбежала, – Вессен взяла из вазы вишенку. – Интересно. Это с их огорода? – Стайен кивнул. – Вкусно! Обожаю вишню, – Вессен положила косточку в карман. – Она всё бросила, Стайен. Она не справится.

– С чего ты взяла? Поговори с ней.

– Я уже поговорила. Она ещё не осознала, что то время кончилось. Она сорок лет пряталась у себя в теплице! Ты хочешь доверить всё такому человеку?

– Она потеряла очень близкого человека.

– Хватит, Стайен, – Вессен встала. – Она сейчас плохо себя контролирует. Совсем отстала от жизни, ничего не знает о том, чем мы занимаемся и зачем. Я не могу доверить ей ничего важного. Пока не могу.

Стайен пожал плечами.

– Извини, – Вессен сжала его плечо. – Мы все потеряли друзей и близких. Если Лас захочет вернуться в строй, я помогу ей. И приду на помощь, если нужно.

– Ты меня убеждаешь или себя? – поинтересовался Стайен.

– Себя. Она свалилась как снег на голову. Я уже и забыла про неё.

Попробую, подумал Стайен. Кажется, я понял, что это за вишенки.

– Весс, – он посмотрел ей в глаза. – Та картина. Ты же знаешь, как она опасна. Почему ты не избавишься от неё?

Вессен отвела взгляд.

– Это единственный ключ. Я хочу снова увидеть их, моих друзей. Ты сам знаешь! Ты сам всё видел!

– Это опасно. Может, не так, как раньше – как ты собираешься их вернуть? У нас больше нет Странника. Она, может быть, смогла бы найти их. Зачем искушать судьбу?

– Пока есть шанс, – Вессен подняла взгляд. Там было много боли, Хорёк давно столько не видел, – я не уничтожу её. Разговор окончен.

Хорёк развёл руками, встал и отвернулся.

– Стайен, – позвала она. – Извини. Мне неприятна эта тема. Лас хочет встретиться со своими друзьями. Не понимает, что в этой жизни такого уже не будет. А я своих ещё могу встретить. Не спорь!

– Я не спорю, – Хорёк протянул ей руку. – Я один из твоих друзей, если не забыла. И я погиб там, тогда, вместе с этой проклятой картиной. У меня к ней свои счёты.

– Да, – Вессен поднялась, обняла его. – Я всё помню. Но не сейчас. Дай мне ещё раз попробовать.

Хорёк вздохнул.

– Думаешь, Лас может что‑то сделать?

– Она, или Вейс, или правнуки. Я чую.

– Идём, – Хорёк погладил её по голове. – Выпьем чего‑нибудь, отдохнём. Прокатимся куда‑нибудь.

– Прокатиться – это идея. Ты выяснил, кто запустил ракету?

– Никто. Сбой программы, представляешь? Случайность.

Вессен долго смотрела ему в глаза.

– Поехали. Куда‑нибудь к океану. И чтобы никого рядом не было.

 

Лас и Вейс, Неиверин 19, 1288 В.Д., 3:30

Вейс проснулась – точнее, всплыла из сна в дрёму – ох, как въелась эта привычка! Хозяйка пошевелилась во сне – просыпайся! Вдруг ей что‑то нужно! Встала с кровати, дивана, кресла – может вызвать в любой момент. Училась и засыпать в любой момент, и просыпаться от правильного шума.

Лас слезла с кровати. Вейс улыбнулась во сне – понятно, зачем слезла. Но минуты через две сон слетел – Лас куда‑то делась.

Вейс вскочила. Набросила ночную рубашку, обежала… в общем, самые очевидные места. Никого. Выскочила в коридор – никого. Только бы не наткнуться на Стайена, сраму не оберёшься, в таком виде бегать!

Вейс проклинала себя, что так и не обучилась пользоваться системой слежения. Ну мерзко это, мерзко – подсматривать! Что ни говорите! Но вот сейчас она дорого бы дала, чтобы понять, где Лас.

Единственная комната, которую она не осматривала – напротив. Та комната, где Лас когда‑то начали сниться страшные сны. Настолько страшные, что пришлось обращаться к докторам.

Вейс толкнула дверь, ощущая, что сердце бьётся всё чаще и чаще.

Лас. У зеркала. В чём мать родила – должно быть, тефан сполз с неё – вон она, нижняя часть, под ногами.

Она смотрит в зеркало, поняла Вейс. Ну что за глупость! Именно в зеркале Лас начала видеть разные неприятные вещи.

– Лас! – голос не слушался. Этот кошмар вчера… почему Лас стояла с кинжалом в руке? Почему у неё было такое страшное лицо? Вейс запомнила это выражение. Ей тогда захотелось сорваться с места и бежать, бежать подальше. Но краткий миг – и вот лицо Лас стало обычным, привычным, приятным.

– Тс‑с‑с… – Лас не отводила взгляда. – Иди сюда. Не шуми.

Вейс пошла, как завороженная. Великое Море, Лас, ну как тебе не стыдно так стоять! А если кто пройдёт по коридору?

Вейс встала рядом с Лас, взяла ту за руку.

– Идём, – шепнула она. – Ещё рано. Нам…

– Смотри, – Лас сжала её ладонь. – Ничего странного не видишь?

Вейс не сразу осмелилась посмотреть в зеркало. У неё тоже были неприятности с зеркалами. Там, в Сердце Мира.

Странно. В зеркале не отражается комната. То есть, отражается что‑то другое. Тёмная комнатка, вся завалена каким‑то хламом. И… картина! Да, как будто шагах в пяти от зеркала висит картина. Вейс всмотрелась – скала, прибой, Луна и зыбкая дорожка к ней на воде.

И человек. Стоит на скале, смотрит на всё это. Великое Море, изображение движется! Ползут облака, движутся волны…

– Она стояла и смотрела, – голос Лас стал глухим. – Могла стоять так часами. Потом весь день была злая и раздражительная…

– Лас, – Вейс потянула её за запястье. Отвести взгляд от картины было трудно. – Ты о ком?

Лас повернула голову в её сторону. И снова Вейс примерещилось чужое, невыразимо ужасное лицо со страшной, оскаленной улыбкой. В глазах потемнело, Вейс услышала собственный крик и тьма сомкнулась над ней.

Она пришла в себя уже в комнате Лас. Лежала на спине, Лас сидела рядом, держа её за руку и спрятав лицо в ладони.

– Прости, – прошептала Лас. – Не знаю, почему я пошла туда. Мне казалось, что я вижу сон. Сон про то, как я встаю и иду туда. И тут ты вошла… Что ты видела?

Вейс вздрогнула.

– Я не хочу это вспоминать, Лас! У тебя что‑то было с лицом! Я посмотрела и мне стало плохо!

– Сначала плохие сны, – Лас выпрямилась. – Потом приступы злости. Теперь ещё это. Со мной что‑то происходит, Медвежонок. Мне кажется, я теряю себя. Превращаюсь.

Вейс похолодела. Она поняла, кого имеет в виду Лас.

– Нет! Это невозможно! Почему ты так думаешь? Ты просто устала. Ты столько лет старалась никого не видеть! Вот и доигралась! Если бы мы не привозили тебе внуков, ты давно бы уже спятила там!

– Тс‑с‑с, – Лас прижала ладонь к её губам. – Не кричи, Медвежонок. Со мной что‑то не в порядке. Я хочу понять, что. Стайен предложил помочь. Обследовать, своей аппаратурой. Съездишь со мной?

– Конечно! Он головастый, и ему я верю! Не то что остальным!

– Тогда сегодня же. Не хочу откладывать. Можно и внуков взять, их тоже приглашали.

– Они там всё на уши поднимут, – проворчала Вейс. – Ладно. А сейчас выбрось всё из головы! Расскажи мне лучше что‑нибудь.

– Расскажу. Принеси мне перчик, с окошка. Полезно для ума.

– Что? – не поняла Вейс.

– Пройди к окошку и отодвинь штору. Сама увидишь.

 

* * *

 

История с лекцией привела Вейс в восторг. Она хохотала так, что Лас на всякий случай «включила тишину». Теперь звуки снаружи сюда проникнут, а отсюда – нет.

– Лас, так свои розы ты правда выращивала без… без вот этого?

– Конечно. Так гораздо интереснее.

Вейс лежала и думала. Мысли приходили одна заманчивее другой. Неужели до неё они никому не приходили в голову? Ну вот самая очевидная…

– Скажи, а кто‑нибудь пытался научиться этому же? Ну… не знаю, вырастить какое‑нибудь волшебное яблоко, чтобы съесть – и научиться!

– Пытались, – пожала плечами Лас. – Мы сами пытались. Много чего. Кое‑что получалось, но в основном ничего не случалось. А однажды я угодила в реанимацию после таких опытов и мы стали осторожнее. Но кое‑что у нас получилось. У меня в сумке лежит чёрная коробочка. Во‑о‑он там. Принеси, пожалуйста.

Внутри коробки оказались семена. У Вейс немедленно загорелись глаза.

– Вот это – те самые перчики, – протянула пакетик Лас. – В этом климате должны давать четыре урожая в год. Можешь открыть собственное дело! Представляешь перспективы?

Вейс засмеялась, махнула рукой.

– Да ну тебя!

– А почему нет? Волшебный салатик бабушки Вейс – любое похмелье нипочём.

– Бабушки Лас, – перестала смеяться Вейс.

– Если совсем честно, то бабушки Эсстер. Это она придумала.

– Кто это?

– Гроза, – Лас потёрла виски. Их немилосердно заломило… и тут же прошло. Никаких имён. Если рядом посторонние – никаких имён! Я заставлю вас быть осторожнее, говорила Гроза. – Та девушка, рыжая, с которой мы сначала не ладили.

Грозы давно нет с нами, а её «предупреждение» до сих пор действует. Почему так?

– Спасибо, – Вейс сжала её ладонь. – Я совсем плохая стала, ты же только что рассказывала про неё.

– Укушу. Ещё раз скажешь про себя плохо – укушу, а в следующий раз – побью. И не подушкой.

– Ласточка, ты чего? – засмеялась Вейс. – Это же шутка!

– Медвежонок, – Лас посмотрела ей в глаза. – Не надо говорить про себя плохо. Чтобы я не слышала от тебя «я плохая», «я выжила из ума» и остальное!

Вейс внимательно смотрела в её глаза.

– Хорошо, Ласточка, я постараюсь.

– Будешь получать по шее, если не справишься!

– Ладно‑ладно, не злись! А это что?

 

* * *

 

…Вейс не верила, что у неё перед глазами такое богатство. Конечно, она не собиралась это продавать. Сад и огород и так приносят немало денег, ей хватает. Хотя… даже не ради денег… вот эти перчики – это же состояние! Почему такого никто не выращивает?