Конец ознакомительного фрагмента.

Вольф Александрович Белов

Странники вселенной

 

 

Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=271672

Аннотация

 

Совершать межгалактические путешествия можно не только на суперзвездолёте, сгодится и обычный вертолёт. Только вот стать такими путешественниками можно не по собственной воле, а в силу роковой случайности.

 

Вольф Белов

Странники вселенной

 

"…Каково будет путешествие? Какие встретят

планеты и что на них найдут? Ведь планет, годных

для жизни, подобных Земле, бесконечное множество…"

Циолковский К. Э. «Вне Земли»

 

ЭКСПЕРИМЕНТ

 

Пашка отчаянно не хотел просыпаться, но в уши настойчиво влезал непонятный раздражающий звук. После получасовой борьбы за ускользающий сон Пашка, наконец, сдался и приоткрыл один глаз. Было темно, еще спать да спать. Он прислушался, пытаясь понять, что же его разбудило. В палатке стояла мертвая тишина, даже Вовка не сопел. Звук доносился снаружи и явно не имел природного происхождения, что уже само по себе было довольно странно.

Этим летом они, трое девчонок и трое парней – школьные друзья, решили отдохнуть на природе. Вовка предлагал пожить на необитаемом острове, но найти такой остров и тем более добраться до него оказалось весьма проблематично, поэтому все склонились к идее Кольки – забуриться в таежную глухомань. Правда, Светка пыталась уговорить всех поехать к ней на дачу, но таежные дебри показались друзьям гораздо заманчивей. Пашка два дня ползал по картам, изучая местность, и наконец выбрал место.

Дома они наплели с три короба, так что в итоге абсолютно никто из домашних не знал, куда они направились. Кроме того Колька каким‑то макаром ухитрился выпросить дедовский винчестер.

Ребята жили здесь уже две недели, загорали, плескались в речушке, вечерами пели песни под гитару, сидя у костра, и кормили комаров. В общем отдыхали. Вовка вел себя как «потенциальный клиент психушки» – так выразилась Юлька. Иначе говоря, раздевшись чуть не догола и обвешавшись лопухами, он с палкой в руке бегал по лесу, оглашая окрестности дикими воплями и доводя девчонок до визга своими проделками. Колька с Пашкой пару раз сходили на охоту и даже подстрелили зайца. Правда, у девчонок окровавленная тушка особого энтузиазма не вызвала, пришлось Кольке самому разделывать зайца на жаркое.

До сих пор ничто не указывало на присутствие в мире других людей, ибо Пашка, как «истинный Иван Сусанин»(опять же слова Юльки), завел их в такие дебри, где еще не ступала нога человека. Так, по крайней мере, казалось ребятам. И вот теперь этот странный звук.

Прошло немало времени, пока Пашка полностью освободился от сна и наконец понял происхождение странного звука. Более всего это напоминало вой сирены, что уже само по себе было очень удивительно. Ничего, что могло бы служить источником этого воя, по мнению Пашки просто не могло быть поблизости. Источник звука, судя по всему, находился на приличном расстоянии от их лагеря, сирена слышалась не слишком отчетливо. Однако в ночной тишине ее вой звучал нудно и раздражающе.

Заснуть снова под такой аккомпанемент нечего было и думать и Пашка начал выбираться из спального мешка. Рядом что‑то зашевелилось, послышался голос Вовки:

– Не спится?

– Ага, – ответил Пашка. – Тоже не спишь?

– Нет, блин, это я так, во сне разговариваю. Конечно, не сплю. Ты куда намылился? Описался, что ли?

– Дурак ты, Вовчик, – огрызнулся Пашка. – Пошли у костерка посидим.

– Ну, пошли.

Оба вылезли из палатки. Пашка навалил сучьев на угли и раздул огонь.

– Слышишь? – спросил Пашка.

Вовка кивнул.

– Ты тоже из‑за этого проснулся? – спросил он.

– Да. Как думаешь, что это такое?

– Тебе лучше знать, ты же нас сюда затащил. Как это ты говорил…

Вовка ненадолго задумался и процитировал:

– «Девственная природа, нехоженые дебри, а тишина какая…» Вот и наслаждайся своей тишиной.

– Не веришь, сам в карту посмотри. Здесь до ближайшего жилья километров сто. Мы ж сюда целую неделю топали.

– Нарисовать всякое можно. И потом, картой ведь пользоваться уметь надо. Как и компасом, кстати. Я тоже могу пальцем в Мадагаскар ткнуть и сказать: «Мы здесь». А мы, может, от Москвы в двух шагах.

– Ладно, Вовка, отвянь. Раз такой умный, сам бы и вел. Скажи лучше, сколько времени?

Вовка посмотрел на часы и присвистнул.

– Пятый час. Рановато мы поднялись.

– Рановато, – согласился Пашка.

Послышался шорох, кто‑то выползал из палатки на четвереньках.

– О, кого‑то в сортир понесло! – с ехидством воскликнул Вовка. – Не торопись, там занято!

Это оказалась Юлька. Она поднялась на ноги и зевнула.

– Вы чего тут расселись? – поинтересовалась она.

– Ботинки жарим, – ответил Вовка. – Твои, между прочим. Тебе как, с корочкой или без?

Юлька щелкнула его по макушке.

– Заткнулся бы ты. Тебе вообще еще спать полагается, детское время не кончилось.

– Я бы и рад, да Пашка разбудил. Пошли, говорит, тараканов погоняем. Вот сидим, дубинки готовим.

– Ладно‑ладно, разговорился. Чем вы тут занимаетесь?

– Совсем не тем, в чем ты нас подозреваешь.

– Ну и балабол же ты, Вовчик. Побьют тебя когда‑нибудь, а я помогу. Паша, а что это воет?

Пашка пожал плечами.

– Сирена какая‑то.

– Откуда она здесь?

– Сами удивляемся.

– А почему она воет? – продолжала спрашивать Юлька.

– Да что ты ко мне‑то привязалась? – возмутился Пашка. – Откуда мне знать? Наверное, случилось что‑нибудь.

– Может быть, пароход где‑то тонет? – с тревогой предположила девчонка.

– Да уж скажешь тоже, – отмахнулся Пашка. – Откуда тут пароход? В этой речушке и лодку‑то не утопить.

– Сегодня полнолуние, – сказал Вовка.

– Ну и что с того? – спросил Пашка.

Юлька предостерегающе подняла руку, но Вовку уже понесло:

– Как это, что? В такую ночь оборотни выходят на охоту, мертвецы встают из могил и сам граф Дракула со своей вампирской свитой прилетает напиться крови. Они напали на спящее село, истребили всех жителей, но последний оставшийся в живых, обливаясь кровью и превозмогая боль, единственной уцелевшей рукой включил сирену, призывая на помощь. Жуткий вой разнесся над землей, усеянной мертвыми телами, но уже некому было услышать этот сигнал. Кроме нас, конечно.

Голос Вовки был полон драматизма и жутких трагических ноток, в завершение своей фантазии он даже истошно завыл в небо. Юлька прервала его завывание, отвесив затрещину.

– Полегче, женщина, – оскорбился рассказчик.

– Придурок, – сквозь смех сказал Пашка.

– Мастер художественного слова! – гордо поправил Вовка.

– То‑то ты у доски все время сопли жуешь, два слова связать не можешь, – язвительно заметила Юлька.

В этот миг откуда‑то сверху раздался душераздирающий вопль. Юлька взвизгнула и вцепилась в Пашкино плечо. Вовка от неожиданности хрюкнул. Вопль повторился и что‑то объемное с шумом пронеслось сквозь кроны сосен. Сверху посыпались обломки сучьев и всякая труха, пламя костра колыхнулось.

– Паша, что это было? – пролепетала Юлька.

– А я‑то почем знаю? Птица какая‑то.

– А разве птицы так кричат?

Вовка шумно выдохнул и сказал:

– Колька проснется, у него спросите. Он у нас специалист по всяким птичкам, зверушкам, рыбешкам.

– Давайте остальных разбудим, – предложила Юлька.

– Зачем? – не понял Пашка.

– Все вместе будем дружно бояться, – пояснил вместо Юльки Вовка. – Кстати, их будить уже поздно, они сами проснулись. Вон, наружу лезут, как барсуки из норки.

Из палатки выбрались Ленка и Светка.

– Ребята, что это было? Кто так орал?

– Это Пашка упал, – ответил Вовка. – Темно, споткнулся, поругался маленько.

Где‑то рядом раздалось урчание. Юлька снова взвизгнула и вцепилась теперь уже в Вовку. Ленка и Светка присели от испуга. Пашка вздрогнул.

Вовка отцепил от себя Юлькины руки и потребовал:

– Ты за меня не прятайся, я сам боюсь.

Урчание повторилось.

– Что это? – пролепетала Ленка. – Ребята, что это?

– Чего вы переполошились? – буркнул Пашка. – Хомяк это. Наверное.

– Здоровый хомяк, – ехидно заметил Вовка. – Судя по голосу.

Он поднял с земли консервную банку и швырнул на звук. В зарослях кто‑то рявкнул. Девчонки снова завизжали.

– Да тихо вы! – крикнул Пашка. – Весь лес переполошили. Сейчас мы его прогоним.

Он вытащил из костра пылающую головню и направился к кустам.

– Паша, не ходи! – крикнула Ленка.

– Вдруг там медведь, – предположила Светка. – Или тигр. Уссурийский. Здесь тигры водятся?

– Че мы, в Индии, че ли? – фыркнул Вовка. – Ты еще скажи, крокодил из Африки приполз. Специально, чтобы Юльке ногти отгрызть.

Юлька в очередной раз слегка влепила балаболу по макушке и сказала:

– Больше всех тут языком треплешь. А самому слабо пойти проверить, кто там в кустах прячется?

– Да ты че, совсем? Я ж боюсь, – неубедительно отозвался Вовка. – Не видишь, че ли?

– Дураки бояться не умеют, – многозначительно заметила Юлька.

Тем временем Пашка осторожно приблизился к кустам и, размахивая своим факелом, неуверенно произнес:

– Эй, ты. Брысь.

В лицо ему ударил легкий гнилостный запах, что‑то темное, бесформенное выметнулось из мрака, вцепилось в руку и потянуло его к себе. От неожиданности и испуга Пашка вскрикнул и ткнул факелом в темноту. Жуткий вопль, раздавшийся вслед за этим, заглушил даже визг девчонок. Вовка схватил с земли топорик и устремился на помощь другу. Но неведомое существо уже отпустило подростка и с шумом бросилось бежать прочь, ломая кустарники. Пашка дернулся назад, ноги его запутались в сучьях и, потеряв равновесие, он грохнулся на землю. Левую ступню пронзила боль.

– Как ты? – спросил Вовка, подбежав. – Цел?

– Блин, ногу подвернул, – процедил Пашка сквозь зубы.

Вовка помог другу подняться и доковылять до костра.

– Паша, он тебя не укусил? – заботливо спросила Светка.

– Щас, разбежалась, – ответил вместо него Вовка. – Да наш Пашка сам кого хочешь укусит. Видели, как он этого медведя промеж глаз палкой шарахнул? А потом еще и под зад ногой пнул, только сил не рассчитал, ногу отбил. Орел наш Пашка, че и говорить!

– Да заткнись ты! – осадила Юлька болтуна. – Иди лучше Кольку растолкай. Тут такое, а он дрыхнет.

– Да не сплю я уже, не сплю, – послышалось недовольное бурчание. – Расшумелись тут, мертвых поднять можно.

Колька решил отдаться природе полностью и поэтому ночевал в шалаше без всяких спальных мешков и прочих, как он выразился, «излишеств цивилизации». Сейчас он вылез из своего строения, потянулся и спросил:

– Чего вы тут разгалделись?

– Шагай сюда, лекарь‑самоучка! – крикнул Вовка. – Пашка ногу поломал, умирает. Хочет завещание писать. Можешь попасть в список наследников.

– Спать надо по ночам, а не беситься, – пробурчал Колька. – Тогда и ноги целыми будут. Ну‑ка, дай посмотрю.

Пока он осматривал Пашкину ногу, Ленка наскоро поведала ему, что произошло. Вовка добавил в ее рассказ несколько героических красок, расписав битву Пашки с пещерным медведем.

Наконец Колька закончил осмотр и хмыкнул.

– Жить будет? – деловито поинтересовался Вовка. – Или лучше сразу добить, чтоб долго не мучился?

– Фигня все это, – успокоил друзей Колька. – Даже не вывих. У тебя, Павлуха, говоря медицинским языком, растяжение левого голеностопного сустава. Не бойся, ничего серьезного.

– Во завернул, профессорюга! – восхитился Вовка.

– А по‑нормальному можешь сказать? – спросила Юлька.

– А если по‑нормальному, то несколько дней похромать придется. Между прочим, мы жрать сегодня будем? Светает уже, пора бы и позавтракать.

– Кому что, а тебе лишь бы пожрать, да поспать, – укорила его Юлька.

– И поср… – хотел было дополнить Вовка.

Но Юлька снова щелкнула его по макушке.

– Слова не дадут сказать, – обиделся Вовка.

Он взял топорик и направился к ближайшим деревьям.

– Ты куда это? – спросила Ленка.

– На дискотеку пошел, – буркнул Вовка. – Куда, по‑твоему, я еще могу с топором в лесу пойти?

Ленка растерянно захлопала глазами, а Колька с видом знатока пояснил:

– Мсье Вован отправился за топливом для нашего костерка. Я прав?

– Прав, как никогда, мсье Колян. Как это вы догадались?

– Интуиция, друг мой, – гордо подбоченился Колька.

– А вдруг медведь все еще там, – боязливо предположила Светка.

– Ха! – бесстрашно отозвался Вовка. – Всех бояться, так и в сортир строем ходить придется. А медведь уже далеко, бежит и оглядывается, не гонится ли Пашка за ним. К тому же я не за десять километров пошел, тут рядом пошарю…

– Ладно‑ладно, – прервала его Юлька. – Ты так до обеда балаболить будешь. Пошел, так иди.

– Вот и иду.

Колька проводил друга взглядом и, не поднимаясь на ноги, на четвереньках направился было обратно к своему шалашу. Но Светка схватила его за шиворот и сердито спросила:

– Куда пополз? Кто только что жрать просил?

– Да я ж не для себя. Вон, Пашка ранетый, ему теперь питаться хорошо надо.

– Хватит спать, лодырь несчастный. Принеси воды и проверь удочки. Пошевеливайся.

Колька с кряхтением поднялся, взял котелок и направился к речке.

Во время завтрака сирена, до сих пор завывавшая непрерывно, вдруг смолкла. Когда девчонки спустились к речке мыть посуду, Колька посмотрел на товарищей и спросил:

– Слышите?

Пашка пожал плечами, а Вовка ответил:

– Ничего не слышу.

– То‑то и оно. Слишком тихо. Солнце уже встало, а птицы все еще молчат. Странно это.

– Да, что‑то тут не так, – согласился Пашка.

– Может, пожар где, – предположил Вовка. – Не зря же сирена всю ночь завывала. Или еще какая‑нибудь авария случилась.

– Надо бы осмотреться, – предложил Колька.

Он посмотрел на высокую сосну, потом перевел выразительный взгляд на Вовку.

– А почему я?! – возмутился тот. – Что я вам, человекообразное, чтобы по деревьям без страховки лазать?

– Пашка хромой, а я слишком тяжелый, – пояснил Колька. – Ты тут самый мелкий, самый шустрый, так что давай, послужи обществу своими конечностями.

– Блин, умеешь ты, Колян, уговаривать. Еще бы орден мне пообещал. Ладно, фиг с вами, слазаю.

Вовка быстро и ловко вскарабкался на самую верхушку сосны. Вскоре оттуда послышался его удивленный возглас:

– Ни фига себе!

Через несколько минут Вовка спустился, вид у него был ошеломленный.

– Ну, что там? – спросил Колька.

– Там такое…

– Какое?

– Такое, – Вовка развел руками, пытаясь что‑то показать. – Круглое. В небе. И крутится.

– Тарелка, что ли? – спросил Пашка.

– Сам ты тарелка, балда! Там дырка в небе!

В этот момент от реки донеслись испуганные вопли и визг девчонок. А вскоре и сами они сломя голову вылетели на поляну, сжимая в руках мокрые тарелки.

– У вас‑то что случилось? – спросил Колька.

– Коля, там… – пролепетала Ленка, указывая в сторону реки.

– Ну, что там такое?

– Там мертвяк, – выпалила Светка.

– Какой мертвяк? – не понял Пашка.

– Покойник там! – взвизгнула Юлька. – В реке плавает. Что тут непонятного?

Парни переглянулись. Колька задумчиво произнес:

– Это мне уже не нравится. Что‑то странное тут происходит. Сперва сирена, потом эта тишина, теперь мертвец.

– Ночью кто‑то рычал, – напомнила Юлька.

– И дырка в небе, – добавил Вовка.

– Какая дырка? – спросила Светка.

– Там, – ответил Вовка непривычно коротко, указав вверх.

– Давайте уйдем отсюда, – предложила Ленка.

Колька кивнул.

– Да, надо двигать отсюда. Назад на станцию возвращаться слишком далеко, а у Пашки нога покалечена. Пойдем туда, на север. Сирена выла оттуда, значит там люди. Вряд ли до них больше двадцати километров. Вовчик, найди какую‑нибудь рогатину, сделай Пашке костыль. Девчонки, собирайте манатки.

 

Высокий худощавый человек лет сорока пяти на вид в форме полковника ВВС в третий раз подошел к окошку справочного бюро автовокзала.

– Скажите, девушка, этот автобус вообще придет когда‑нибудь? – спросил он.

– Я же вам сказала, мужчина, автобус в Беловодск ходит три раза в неделю, – последовал ответ. – Он еще не вернулся из прошлого рейса, где‑то задержался.

– Он уже должен был снова отправиться в рейс, причем еще вчера, – заметил полковник. – Где он мог так задержаться?

Девушка в окошке развела руками.

– Ну, мало ли… Сломался. Дороги, сами знаете, какие. Не в Европе живем.

– Ну и порядки у вас, – недовольно произнес полковник, покачав головой. – Целый автобус пропал и никто не чешется. Разве нельзя другой отправить?

– У нас напряженка с транспортом. Да и с топливом тоже.

– Вы хоть звонили в Беловодск? – поинтересовался офицер. – Может, автобус вообще дотуда не дошел.

– Связи с Беловодском нет, авария на линии.

– Ну и городок у вас! Автобусы теряются, телефоны не работают, черт‑те что. Давно ли советской власти не стало, а уже бардак по всей стране.

– Не нервничайте, мужчина.

– А что мне прикажете вообще делать? Еще неделю тут околачиваться? Или пешком идти?

– Хотите, идите пешком, – отрезала девушка. – И вообще отойдите от окошка, мужчина, не мешайте работать.

– Да уж, работы у вас выше крыши, – с сарказмом произнес полковник, оглядев пустой зал.

Он поднял с пола свой чемоданчик и направился в привокзальное кафе. Взяв пару булочек и стакан чая, он занял место за одним из трех столиков, где уже сидел крупный мужчина его возраста с пышными усами, похожий на ленивого кота. Неспешно пережевывая блинчики с мясом, толстяк бесстыдно уставился на соседа прямо в упор. Некоторое время полковник терпел его взгляд, потом раздраженно спросил:

– Что? У меня рог на лбу вырос?

Усатый покачал головой и спокойно произнес ровным, чуть хрипловатым голосом:

– Да нет. С физиологией у вас все в порядке.

– Тогда будьте добры, смотрите в другую сторону, – недружелюбно посоветовал полковник.

Его сосед, не торопясь, взял стакан, отхлебнул свой кофе и спросил:

– Не повезло?

Полковник не ответил.

– Вы, наверное, в Беловодск собирались ехать? – снова спросил усатый.

И вновь полковник оставил вопрос без ответа.

– А автобуса нет, – продолжал сосед, уже не спрашивая, а констатируя. – Автобус пропал.

– Послушайте, – не выдержал полковник, – у меня совсем нет желания и настроения обсуждать с вами мои проблемы. Если бы тут были свободные места, я бы пересел туда. Но их нет. Поэтому оставьте меня в покое.

– Пожалуйста, – толстяк лениво пожал плечами. – Я просто так спросил. Чего вы волнуетесь?

– Какое вам вообще дело до того, куда я еду?

– Да никакого, – толстяк снова пожал плечами. – Просто я сам направляюсь в Беловодск.

– Вот как, – голос полковника стал чуть мягче, он усмехнулся. – Значит, товарищ по несчастью.

Усатый все так же лениво отправил в рот очередной блинчик и покачал головой. Проглотив, он сказал:

– Вовсе нет. В отличие от вас я на машине.

Наступило долгое молчание. Теперь полковник пристально уставился на толстяка. Тот смотрел в ответ невинным детским взглядом.

– Что? – спросил толстяк. – Теперь у меня рога выросли?

– Нет, – ответил полковник. – Но знаете, что я думаю?

– Что же?

– Такому разговорчивому человеку, как вы, не обойтись без попутчика.

– А с чего вы взяли, что я еду один?

– Так вы не один?

– Вообще‑то, как перст.

– Так в чем же дело?

Толстяк проглотил последний блинчик и снова покачал головой.

– Не ездите в Беловодск.

– Это еще почему? – удивился полковник.

– Ничего хорошего вас там не ждет, – убежденно произнес толстяк.

– Ну, это уж мне виднее, – не согласился полковник. – Вы‑то ведь туда едете.

– У меня там есть серьезное дело. Я должен решить одну проблему.

– А я там родился, домой еду.

– В отпуск?

– В отставку.

– У вас там родственники?

– Нет, всего лишь дом. За тридцать лет остался только один дом.

– А своей семьи у вас разве нет? – продолжал настойчиво выспрашивать толстяк.

– Нет, как‑то не сложилось, – ответил полковник, пожав плечами.

Он на мгновение задумался и грустно добавил:

– Наверное, уже и не сложится.

Тяжело вздохнув, полковник снова посмотрел усатому в глаза и спросил:

– Да какое все это имеет значение? К чему этот допрос? Мы едем или нет?

– Поверьте, для меня ваши ответы имеют значение. Все‑таки я бы не советовал вам ездить в Беловодск. По крайней мере на этой неделе.

– А это уж позвольте мне решать самому.

Толстяк пожал плечами и ответил:

– Пожалуйста, можете составить мне компанию. Но я вас предупредил.

– Благодарю за предупреждение.

– Ну, что ж, если вы готовы ехать, не будем задерживаться. Я очень спешу.

– А глядя на вас, такого не скажешь, – с усмешкой заметил полковник.

– Мне требовалась передышка, краткая остановка. Я должен был подумать, собраться с мыслями. В путь.

Они вышли из кафе и направились на автостоянку у привокзальной площади. Усатый открыл дверцу изрядно побитой и помятой «Нивы», имевшей когда‑то красный цвет, и сделал приглашающий жест рукой.

– Прошу. Давайте, кстати, познакомимся. Чертогонов Сергей Николаевич. Зовите меня просто Сергей.

– Владимирский Георгий Семенович, – представился полковник.

– Садитесь, Георгий. Не будем терять времени. Едем.

Оба уселись в машину и толстяк погнал свой разбитый временем и дорогами автомобиль к выезду из города.

Всю дорогу Чертогонов нещадно дымил, одна сигарета в его зубах сменялась другой. Долгое время Владимирский старался не обращать внимания на дымовую завесу, но наконец не выдержал.

– Послушайте, Сергей, – обратился он к попутчику. – Вам не кажется, что вы слишком много курите?

– Кажется, – спокойно согласился Чертогонов. – А вы, наверное, не курите совсем?

– Нет.

– Я вот уже раз десять пытался бросить, но больше одного дня без курева не выдерживаю. Силы воли не хватает. Пробовал постепенно бросать, на более легкие сигареты перейти. Все равно не получается.

Владимирского абсолютно не интересовали проблемы случайного попутчика, но сидеть молча было не очень удобно и он попробовал поддержать разговор.

– Закодироваться не пробовали? – спросил полковник.

– Нет. Не верю я в эту чушь. Уж коли курить охота, так и под угрозой расстрела с этой привычкой не расстанешься. Честно говоря, и не уверен, что стоит бросать. Никотин меня только по карману бьет, много денег на эту отраву уходит. А на здоровье, слава богу, жаловаться не приходится. А курю я, между прочим, с девяти лет.

– Скажите, зачем вы едете в Беловодск? – поинтересовался полковник. – Если это не секрет, конечно.

– Не секрет. Я еду туда, чтобы спасти все человечество. Боюсь, кроме меня это сейчас сделать некому.

– Вот как?! – полковник слегка опешил. – Однако должен признаться, что вы не совсем обычный человек.

Чертогонов усмехнулся и спросил:

– Это должно означать – чокнутый?

– Ну, я бы скорее сказал – экстравагантный, – осторожно поправил Владимирский.

– Для военного вы слишком учтивы, – заметил Чертогонов.

– Это комплимент или упрек в неполноценности? – сделал полковник попытку пошутить.

– А это уж расценивайте, как пожелаете.

Некоторое время они ехали молча, потом полковник спросил:

– Вы раньше бывали в Беловодске?

– Нет, ни разу.

– Наверное, там все изменилось. Тридцать лет назад это было просто село. Его и на картах‑то не на всех указывали.

– Его и сейчас городом можно назвать с большой натяжкой, – усмехнулся Чертогонов. – Так, захолустный райцентр на пять тысяч жителей. Это официально. В действительности же жителей уже втрое меньше. Все разбежались туда, где поденежней.

– Откуда вы знаете? – удивился полковник.

– Навел справки. Я всегда провожу разведку, прежде чем отправиться куда‑либо.

– И как долго нам еще ехать?

– Примерно через полчаса будем в Сомовке. Это небольшая деревушка дворов на двадцать. А оттуда до Беловодска рукой подать.

Снова повисла пауза, которую прервал полковник.

– Все‑таки интересно, как это вы собираетесь спасать человечество и почему именно в Беловодске? – полюбопытствовал он. – В чем заключается ваша миссия?

– Потерпите немного. Когда мы приедем, сами все увидите. Если не повезет, вам, может быть, еще и помогать мне придется.

– Благодарю, конечно, за честь и доверие, но я, пожалуй, откажусь, – не без иронии сказал полковник.

Чертогонов внимательно посмотрел на попутчика и улыбнулся.

– Конечно, откажетесь, – произнес он. – Если будет выбор. А если нет?

Владимирский не нашелся, что ответить и предпочел промолчать. Поведение Чертогонова казалось ему все более подозрительным и странным. Полковник уже начал задумываться, не зря ли напросился в попутчики к толстяку? Не лучше ли было остаться на автовокзале и дождаться, наконец, этот проклятый автобус? Надо же было такому случиться, первый раз за тридцать лет собрался в родные края и тут же напасти. Еще неизвестно, что ждет в Беловодске, цел ли старенький домик, завещанный теткой. А тут еще судьба свела с этим непонятным человеком. При других обстоятельствах ни за что не стал бы заводить с ним знакомство, полковник недолюбливал людей такого типа – любопытных, болтливых, считающих, что знают все на свете, а на деле ленивые, зажравшиеся, ничего не умеющие, лишь напускающие на себя значимость. А этот явно из таких, к тому же со странностями в голове. Ну ничего, скоро будут в Беловодске, там расстанутся и вряд ли когда‑либо снова встретятся. Можно еще немного потерпеть его общество.

Из задумчивости полковника вывел вопрос Чертогонова:

– Чем думаете заняться в Беловодске?

Владимирский пожал плечами.

– Еще не определился. Там видно будет.

– Вы с вертолетом умеете обращаться? Или только на самолетах летали? – продолжал спрашивать Чертогонов.

– И на тех, и на других, – ответил полковник.

– Тогда не пропадете. В пожарной авиации для вас наверняка местечко найдется. А в горячих точках вы бывали? В боевых условиях?

– Доводилось.

– Стало быть, боевой опыт имеете. Это хорошо.

– Чем хорошо? – не понял Владимирский.

Чертогонов оставил его вопрос без ответа. Указав вперед на дорогу, он сказал:

– Смотрите.

– Что там?

– Это автобус, который вы так ждали. Сдается мне, что вы бы его не дождались.

Действительно, на обочине дороги стоял автобус. Чертогонов подъехал ближе и затормозил. Он извлек откуда‑то сбоку полуметровый деревянный кол и вышел из машины. Двигался Чертогонов необычайно стремительно для своей комплекции, он весь странным образом преобразился, с лица исчезло ленивое выражение, взгляд стал жестким и цепким, даже живот как‑то втянулся.

Владимирский вышел вслед за ним.

Вместо переднего колеса автобус поддерживал домкрат, само колесо стояло рядом, прислоненное к борту. Не было видно ни одного человека.

– Он возвращался из Беловодска? – спросил Владимирский.

Чертогонов кивнул.

– Где же люди? – снова спросил полковник. – Ни шофера, ни пассажиров.

Чертогонов указал на темное пятно перед автобусом.

– Смотрите.

– Что это такое? Неужели?..

Толстяк присел на корточки и заглянул под автобус.

– Это подскажет вам ответ, – произнес он.

Владимирский последовал его примеру. Под автобусом, у единственного переднего колеса лежала кисть человеческой руки. Полковник нервно сглотнул и посмотрел на Чертогонова.

– Что здесь могло случиться?

– Еще не знаю, – ответил Чертогонов. – Но уже начинаю догадываться.

Толстяк закурил. Владимирский обошел автобус кругом. Окна «ПАЗика» были заляпаны изнутри бурыми пятнами. Из открытых дверей волнами разливался металлический запах крови. Под ступеньками также темнело пятно. Владимирский поднялся на одну ступеньку и заглянул внутрь, уже догадываясь, что там увидит, но тут же в ужасе отшатнулся. Результат превзошел самые жуткие предположения. Чертогонов бесцеремонно отодвинул его в сторону и сам вошел в салон автобуса. Под ногами хлюпнуло. Было от чего прийти в ужас. Все внутри было забрызгано кровью, на сиденьях и на полу валялись части человеческих тел, внутренности, обрывки одежды. Крови натекло столько, что она стояла на полу большой лужей, не засыхая.

После недолгого осмотра Чертогонов покинул салон автобуса, глубоко затянулся сигаретой, выпустил струю дыма и произнес:

– М‑да, неприятная картина.

Он взглянул на попутчика и позвал его с собой кивком головы.

– Георгий, поедемте отсюда. Здесь нам делать уже нечего.

Оба сели в автомобиль Чертогонова.

– Вы что, железный? – хрипло спросил Владимирский. – Меня чуть наизнанку не вывернуло, а вы даже сигарету из зубов не выпустили.

– По образованию, Георгий, я медик, хирург. Долгое время я работал патологоанатомом. Слишком часто мне приходилось видеть человеческие внутренности вне туловища своего владельца. Так что это профессиональная выдержка, не более.

– Я думаю, надо куда‑нибудь сообщить о случившемся, – произнес полковник.

– Тут позвонить неоткуда, – ответил Чертогонов. – Возвращаться я не могу, а там, куда мы едем, сообщать, возможно, будет некому.

– По‑моему, вы что‑то знаете. Что тут произошло? Кто напал на автобус?

– Пока я ни в чем не уверен. Потерпите до Сомовки, там я постараюсь все вам объяснить. А пока я должен подумать.

Путь до Сомовки они проделали молча, каждый думал о своем. Вскоре лес поредел, открылась небольшая деревушка.

Над Сомовкой висела мертвая тишина. Не было слышно ни человеческих голосов, ни лая собак, ни кудахтанья кур, ничего.

– Здесь не слишком оживленно, – заметил Владимирский.

– Да, – согласился Чертогонов. – Здесь и раньше вряд ли было очень шумно. Видите? Половина домов заколочены. Большинство жителей уехали уже давно. Но все же тишина неестественная.

Чертогонов притормозил у колодца в центре деревни и вышел из машины. Владимирский последовал за ним. Чертогонов открыл багажник и нырнул в большую спортивную сумку. Вытащив оттуда помповое ружье, он протянул его своему спутнику.

– Умеете пользоваться? Хотя, что я спрашиваю, вы же военный.

– В армии такого на вооружении нет, но пользоваться умею, – ответил полковник. – В свое время на охоту хаживал.

– Хорошо. Учтите, если встретите какое‑либо необычное существо, стреляйте в голову, только в голову.

– А в чем, собственно, дело?

– Пока не могу сказать определенно, но можем наткнуться на неприятные сюрпризы. Так что будьте готовы.

Чертогонов одел через плечо что‑то вроде колчана с отточенными кольями. Один кол он взял в руку, за пояс заткнул револьвер и прицепил к ремню короткий палаш. Оценив взглядом его экипировку, Владимирский озадаченно хмыкнул.

– Чтоб я что‑то понял, – недоуменно произнес полковник, – Но видок у вас, прямо скажу, воинственный. Надеюсь, вы мне объясните, что все это значит?

– Обязательно, – пообещал Чертогонов. – Только чуть позже. Идемте, осмотрим для начала этот дом.

Владимирский двинулся было за ним, но его остановил вопль, полный ужаса, донесшийся с другого конца деревни. Грохнул выстрел, затем снова послышались крики ужаса. Чертогонов устремился в ту сторону, бесцеремонно бросив на ходу:

– Семеныч, за мной!

Сжимая в руках дробовик, Владимирский бросился за ним.

Повернув за угол какого‑то амбара, Чертогонов едва не столкнулся с группой подростков, которые оглушили его испуганными воплями. Их было шестеро, трое девчонок и трое парней лет по четырнадцать‑пятнадцать. Один из мальчишек опирался на самодельный костыль, другой поддерживал его, их третий товарищ, самый рослый и плечистый, сжимал в руках ружье, ствол которого был нацелен прямо в лоб Чертогонову. Лица у ребят были бледные, испуганные.

Подоспевший полковник вскинул дробовик и грозно потребовал:

– А ну‑ка, опусти свою дуру, сынок.

Парень шумно выдохнул и опустил винчестер.

– Где оно? – спросил Чертогонов.

Парень с ружьем махнул рукой в сторону одного из домов и нервно ответил:

– Там.

– Георгий, побудьте пока здесь, – сказал Чертогонов.

Он побежал к избе. Владимирский внимательно оглядел ребят и спросил:

– Кто‑нибудь, наконец, может мне объяснить, что здесь происходит? И что такое это «оно»?

Парень с ружьем покачал головой.

– Не знаю.

Рыжая девчонка попыталась объяснить:

– Мы вошли туда, а там мертвяк лежит, а этот над ним копошится и чавкает. Жуть! Там кровь кругом.

– Поточнее, – потребовал полковник. – Кто «этот»? Кого вы видели?

Девчонка развела руками.

– Не знаю, мы не разглядели. Вроде, зверь какой‑то. Что‑то волосатое. И урчало.

Паренек, поддерживавший товарища на костыле, добавил:

– Колька в него в упор пальнул, а ему хоть бы хны. Чуть нас не покусал, зараза.

Из дома, куда вошел Чертогонов, донеслось утробное урчание, перешедшее в глухой вой, тут же оборвавшийся.

– Да что ж там такое‑то? – насторожился Владимирский.

Он направился было к дому, но в этот момент Чертогонов сам вышел не улицу. Кол в его руке слегка дымился, на рубахе появились темные пятна, а на щеке алела длинная царапина. Но на лице толстяка лежала печать удовлетворения. Невозмутимо пыхтя сигаретой и распространяя легкий запах гнили, он подошел к полковнику и ребятам.

– Что там? – спросил Владимирский.

– Все нормально, – ответил Чертогонов. – Проверил одну теорию на практике. Результат положительный.

– К черту ваши теории! – раздраженно воскликнул полковник. – Что тут происходит?!

Чертогонов загадочно улыбнулся и указал в небо позади полковника.

– Смотрите.

Владимирский обернулся, поднял голову.

– …твою мать! – вырвалось у него.

В небе медленно вращалась огромная черная воронка, она словно затягивала облака, которые закручивались вокруг провала в спираль. Края воронки изредка прорезали витиеватые молнии, окрашивая облака в багровый цвет. Это зрелище, словно грозное предзнаменование, внушало тревогу, страх, было жутким и завораживающим.

– Эй, я видел сегодня утром эту дырку! – воскликнул один из мальчишек. – Только тогда она было поменьше.

– Это что такое? – спросил полковник, поворачиваясь к Чертогонову.

– Скоро все узнаете, – ответил тот. – Вы откуда? – спросил он ребят. – Местные?

– Нет, мы туристы, – ответила рыжая девчонка.

– Давно вы в этой деревне?

– Уже с полчаса.

– Кого‑нибудь встретили кроме этого? – Чертогонов кивнул на дом, откуда только что вышел.

– Нет, – вступил в разговор паренек с ружьем. – Здесь вообще никого нет. Мы видели только двух дохлых собак.

– Ну, что ж, идемте к машине. По дороге поговорим.

По пути к автомобилю они познакомились. Парня с винчестером звали Николай, того, что на костыле – Павел, третьего, самого мелкого и беспокойного – Вова. Рыжая девчонка оказалась Юля, две другие – Света и Лена.

– Это, конечно не трамвай, – сказал Чертогонов, открывая дверцы своей побитой «Нивы», – но как‑нибудь поместимся.

Пятеро ребят втиснулись каким‑то чудом на заднее сиденье, Вовка сумел примоститься на переднем между полковником и Чертогоновым.

– А говорят, что «лимузин» самая просторная машина, – ухмыльнулся Чертогонов, заняв свое место за рулем.

Он уже готов был тронуться в путь, но вдруг выключил зажигание и вышел из машины.

– Куда это он? – спросил Владимирский, ни к кому, собственно, не обращаясь.

Вовка пожал плечами и высказал предположение:

– Может, пять копеек выронил.

Между тем Чертогонов присел на корточки и позвал:

– Кис‑кис‑кис!

Через несколько секунд он вернулся в машину и подал ребятам на заднем сиденье серую полосатую кошку.

– Сберегите мне ее. Ну, поехали.

Едва они покинули Сомовку, полковник обратился у Чертогонову.

– Итак, я жду объяснений, – потребовал он. – Похоже, вы единственный здесь, кто знает, что происходит.

– Вы что‑нибудь знаете о теории гиперперехода? – спросил Чертогонов. – Его еще называют нуль‑транспортировка.

– Что‑то слышал в общих чертах, – ответил Владимирский. – А что?

– Грубо говоря, это способ преодоления пространства в сжатые сроки путем выхода в более многомерное измерение. Я доходчиво объясняю?

– Боле‑мене.

– А известно ли вам, что на Земле существуют зоны вероятных выходов в эти самые многомерные миры, параллельные нашему. В таких районах чаще всего происходят различные аномальные явления.

– Научно это не доказано, – вмешался Колька.

– Да, – согласился Чертогонов. – Современная физика предполагает это лишь в теории.

– Ну, допустим, – сказал Владимирский. – Давайте ближе к сути. Дальше‑то что?

– А дальше то, что Беловодск находится как раз в такой зоне. И там же находится лаборатория, где ведутся разработки практического осуществления принципа гиперперехода. Лабораторию специально оборудовали в этом месте, чтобы облегчить задачу. Вы способны сделать выводы?

– Кажется, я начинаю догадываться, но лучше вы сами скажите.

– Извольте. Не далее, как вчера, в лаборатории проводили эксперимент и пробили брешь в другой мир. То, что мы видим в небе, является одним из последствий эксперимента.

– Так вы хотите сказать, что все эти зверства учинил кто‑то, кто выпал из этой дыры в небе?

– Нет, пока что оттуда никто не выпадал. Но через некоторое время эта, как вы говорите, дыра накроет все вокруг и наши миры совместятся. Это будет конец Света.

– Откуда вы все это знаете? – поинтересовался Владимирский.

– Подобные эксперименты уже проводились на Западе, но в меньших масштабах. Там сумели избежать катастрофы.

– А вы хорошо осведомлены, – заметил полковник.

– Да, неплохо, – кивнул Чертогонов. – Наряду с основной профессией меня занимают такие науки как уфология, криптозоология и им подобные, и по роду этих занятий приходится так же интересоваться и физикой, в том числе альтернативной. Я и мои товарищи поддерживаем связь с коллегами по всему миру. Узнав про эксперимент в Беловодске, я сразу направился сюда, но, как видите, немного опоздал. Теперь все исправить будет значительно труднее.

– Значит, если я правильно понял, сейчас по всей округе рыщут выходцы из другого мира, – уточнил полковник.

– Рыскать они будут ночью, – поправил Чертогонов. – Ибо не терпят дневного света, слепнут, теряют ориентацию, а при длительном пребывании на солнце погибают от ультрафиолета. Сейчас они прячутся по темным углам и отсыпаются. Это, если можно так выразиться, существа ночного вероисповедания.

– Как хоть они выглядят?

– У них нет единой формы существования, могут принять любое обличие, конечно, в рамках своих способностей. Это оборотни. Они обладают огромной силой, агрессивны, плотоядны, жутко прожорливы. Вещество, содержащееся в их слюне, попадая в кровь человека, поражает некоторые участки головного мозга. Человек уподобляется этим существам, становится агрессивным, склонным к каннибализму, пугается солнечного света. Это случается далеко не с каждым укушенным, почему так происходит, не знаю.

– И можно как‑то бороться с этими тварями? – продолжал спрашивать Владимирский.

– Самое надежное средство – свежий осиновый кол.

– Вы серьезно?

– Вполне. У них совсем иная структура организма, чем у нас, и ускоренный обмен веществ. Сок осины, смешиваясь с их плазмой, вызывает бурную биохимическую реакцию с мгновенным летальным исходом. Кроме того надежен так же выстрел в голову разрывной пулей или крупной дробью, так, чтобы полностью разрушить мозг. Умрут они не сразу, но уже будут безопасны. А от действия инфекции при их укусе можно предохраниться.

– Как это? – вклинился в разговор Вовка.

– Помогает серебро, – пояснил Чертогонов. – Чистое серебро. Не могу сказать, каково его действие на организм, но простая серебряная цепочка или браслет нейтрализуют их яд. Но это только непосредственно во время контакта. Если яд уже поразил мозг и нервную систему, не поможет ничто.

– С ума сойти, – пробормотал полковник, покачав головой. – Если бы я не видел провала в небе собственными глазами, ни за что бы не поверил в эту ахинею. Не могу сказать, что вы убедили меня на сто процентов, Сергей, но хочу задать один вопрос. Вам‑то откуда известно про всю эту хренотень? Извините, девушки.

– Ничего, – за всех ответила Юлька. – А действительно, дядя Сережа, откуда вы так хорошо все знаете?

Чертогонов охотно принялся пояснять:

– Контакты людей с этими тварями происходили довольно часто на протяжении всей истории человечества. Отсюда и пошли все россказни о демонах, вампирах, оборотнях, прочей нечисти. А теперь вспомните, Георгий, мою фамилию. Знаете, как ее получили мои предки? – Чертогонов рассмеялся, перехватив недоуменный взгляд Владимирского. – Со времен протопопа Аввакума мои предки славились тем, что изгоняли бесов. Не постами и молитвами, а оружием, которое сами же и изобретали. Божьи воины, так сказать. Вот и прозвали их чертогонами. Искусство «чертогонения» передается в нашей семье из поколения в поколение, так что теорию борьбы с бесами я знаю в совершенстве. На практике сегодня испробовал первый раз. Ничего, получилось.

– И что же вы теперь намерены делать? – поинтересовался полковник.

– Уничтожить Беловодскую лабораторию ко всем чертям и прекратить этот неконтролируемый эксперимент, – решительно ответил Чертогонов.

– Неконтролируемый? – переспросил Владимирский.

– Если бы те, кто все это заварил, могли остановить процесс, провала в небе сейчас не было бы, – пояснил Чертогонов.

– Значит, мы едем в самое логово врага?

– Стало быть, так. Но у меня другого выхода нет. И раз уж судьба свела нас всех вместе, придется сообща решать эту проблему.

– Не лучше ли вернуться и попросить помощи? – робко спросила Ленка.

Чертогонов покачал головой.

– Никто не поверит, пока сам не увидит этих тварей. Растянется волокита, а уже завтра может быть поздно. Все бы ничего, если бы не этот провал в небе. Одному богу известно, что может случиться, когда он увеличится. Так что времени у нас нет. Очень жаль, ребятки, что вы влипли в эту историю. При других обстоятельствах я ни за что не взял бы вас с собой. Но сейчас вам безопаснее находиться рядом. А вот и Беловодск.

Лес расступился, мимо промелькнула табличка с названием, а вскоре впереди показался небольшой городок. Большинство построек были деревянные, дома не превышали двух этажей.

– Как вы думаете, здесь остался кто‑нибудь в живых? – спросил Владимирский.

– Вполне вероятно, – ответил Чертогонов. – Здесь проживало не два человека, кто‑то мог и уцелеть. Когда, вы говорите, ребята, включилась сирена?

– Часа в четыре, – ответил Пашка. – Может, чуть раньше.

– Незадолго до рассвета. Много этих тварей вылезти не могло. Хотя с другой стороны, они добрались даже до автобуса. Не знаю. Может быть, кого‑то и встретим.

Машина въехала в городок. Пассажиры Чертогонова в смятении разглядывали выбитые окна домов, выломанные двери. Кое‑где вились дымки, пахло гарью. Людей нигде не было видно, ни живых, ни мертвых. Стояла гробовая тишина. Над всем этим безмолвием зловеще нависла огромная черная воронка.

Вдруг Владимирскому что‑то почудилось. Он прислушался и взглянул на Чертогонова.

– Вы тоже это слышите? – спросил тот.

Полковник кивнул.

Откуда‑то издали доносился гул множества голосов, как будто шумела большая толпа людей. Чертогонов повел машину на этот звук и вскоре выехал на площадь перед трехэтажным кирпичным зданием с флагом на крыше. На площади толпились с полтысячи человек, каждый старался перекричать соседа. Мужики матерились, женщины причитали, дети плакали. На крыльце здания стоял щуплый человек в очках и безуспешно пытался перекричать толпу.

При появлении Чертогонова и его спутников шум немного стих, все повернулись к ним. Чертогонов вышел из машины, закурил и с наслаждением затянулся. Всю дорогу от Сомовки он терпел, видимо, пожалев девчонок. Владимирский и ребята выбрались наружу вслед за ним. Чертогонов снова мощно затянулся и окинул взглядом собравшихся на площади людей. Вид у большинства горожан был изрядно потрепанный – полуодетые, оборванные, некоторые перепачканные в саже, многие перебинтованные. Лица у всех были испуганные, усталые, но глаза злые.

К вновь прибывшим подошел молодой милиционер с закопченным лицом и спросил, пытаясь придать голосу официальную грозность:

– Кто такие?

– Приезжие, – ответил Чертогонов, не обратив, впрочем, на милиционера особого внимания.

Все так же глядя мимо местного представителя закона, он спросил:

– Кто здесь главный?

Милиционер окинул толстяка недоверчивым подозрительным взглядом и указал на человека в очках, стоявшего на крыльце.

– Это заместитель мэра. Главнее его никого не осталось.

Чертогонов повернулся к своим попутчикам и сказал:

– Ребята, побудьте здесь. Георгий, пойдемте со мной.

Он направился было к зданию, но остановился и, обернувшись, сказал так, чтобы слышали все:

– Николай, если хоть одна гнида сунется к машине, стреляй без предупреждения.

Колька взглянул на лица ближайших мужиков, с вожделением смотревших на Чертогоновскую «Ниву», и понимающе кивнул.

– Ясно, – коротко бросил он.

Сжав в руках винчестер, паренек постарался придать своему лицу зверское выражение.

Чертогонов врезался в толпу, как ледокол, раздвигая людей животом. Полковник последовал за ним. Поднявшись на крыльцо, толстяк навис над тщедушным очкариком и, глядя на него сверху вниз, представился:

– Чертогонов Сергей Николаевич. Это мой коллега Владимирский Георгий Семенович. Считайте нас спасательной бригадой.

– Каргопольцев Михаил Владимирович, – назвался заместитель мэра. – Вы из областного центра? МЧС?

– Почти. Рассказывайте, что тут у вас случилось?

– Если б знать… – обескуражено ответил Каргопольцев.

Он снял очки и вытер платком красные воспаленные глаза. После бессонной ночи явно еще не спал, как и все остальные горожане.

– Что‑то произошло в этой проклятой лаборатории, – принялся объяснять чиновник. – Среди ночи вдруг завыла сирена, а потом полчища каких‑то тварей захватили город. Их невозможно было остановить. Тут творился невообразимый ужас. Они врывались в дома и разрывали людей на куски. Они убрались только с рассветом. Много народу погибло этой ночью, здесь все, кто остался в живых. До сих пор во многих домах лежат трупы. Даже не трупы, а просто куски человеческого мяса. Их некому хоронить. Это просто ад кромешный, такое тут творилось.

Голос Каргопольцева пресекся, он на пару секунд прикрыл глаза платком, но справившись с собой, продолжил:

– Некоторые дома загорелись, но к счастью пожар не распространился, тушить тоже было некому. Все эти люди толпятся здесь с утра. Они напуганы, боятся разделиться. Все пришли кто в чем был, и никакая сила не может сдвинуть их с места. Вы можете хоть чем‑нибудь нам помочь? – с надеждой спросил чиновник под конец своего рассказа.

Чертогонов кивнул.

– Безусловно. А что у вас с транспортом? Почему вы до сих пор не эвакуировались отсюда?

– Во всем городе нет ни капли бензина, а пешком далеко не убежишь.

– Ясно.

Посмотрев на здание, Чертогонов спросил:

– Это что у вас? Горсовет?

– Мэрия, – поправил Каргопольцев. – Сейчас это так называется.

– Ну, это один хрен. Это самое большое здание в городе?

Каргопольцев кивнул.

Чертогонов повернулся к толпе, шумно обсуждавшей появление незнакомцев, и крикнул:

– Так! Внимание! Слушайте все меня!

Люди в толпе притихли.

– Если будете торчать здесь столбами и без толку чесать языками, до завтрашнего утра не доживете. Никто не знает, что здесь случилось, и никто не придет к вам на помощь. Так что рассчитывать придется только на самих себя. Делайте все, как я скажу, и останетесь живы. Сейчас мы разделимся на несколько бригад. Не бойтесь. Твари, которые напали на вас ночью, не терпят дневного света, сейчас вы их не встретите. Половина мужчин отправятся со мной в лес. Можно вас на минуту? – позвал Чертогонов милиционера с закопченным лицом.

Тот поднялся к нему.

– Как вас звать?

– Сержант Стрелкин.

– Сержант, возьмите несколько человек и соберите все оружие, какое есть в городе. И побольше боеприпасов.

– Это бесполезно, – сказал Стрелкин. – Пули их не берут.

– Не беспокойтесь, возьмут. Так же пошарьте по домам, ювелирным лавкам или что тут у вас есть, соберите серебряные украшения или хотя бы ложки. Еще несколько человек под руководством господина Каргопольцева соберут медикаменты, провизию, теплую одежду и принесут все это сюда.

– На хрена все это надо?! – выкрикнул кто‑то из толпы.

– Чтобы остаться в живых, – ответил Чертогонов. – Оставшиеся, во главе с моим коллегой полковником Владимирским, будут укреплять это здание.

В толпе пронесся ропот, но его перекрыл резкий командный голос Владимирского:

– Тихо! Хватит базарить! За вас никто ничего не сделает. Принимайтесь за работу, если не желаете смерти себе и своим детям. Все должно быть готово до темноты.

Полковник повернулся к Чертогонову и спросил:

– Я прав?

Тот кивнул.

– Абсолютно.

Полковник быстро разделил людей на бригады, не принимая никаких возражений. Горожане, слегка опешившие от его напора, беспрекословно подчинялись, не успевая сообразить, что к чему, и не думая возмутиться его самоуправству.

– Что бы я без вас делал, Георгий, – покачал головой Чертогонов.

– Не знаю, но у меня без вас было бы меньше проблем, это точно – ответил Владимирский.

– Возможно, – усмехнулся Чертогонов. – Ну, за дело! Оставьте наших ребят при себе. И скажите им, чтобы машину разгрузили. Кошку не забудьте.

 

Когда Чертогонов вернулся с группой мужчин, нагруженных тонкими осиновыми стволами, в здании мэрии кипела работа. Владимирский развил бурную деятельность, под его руководством люди сновали туда‑сюда, со всех сторон доносился дружный стук молотков. Сам полковник встретил Чертогонова у входа в компании неотвязно следовавшего за ним Вовки и сержанта Стрелкина.

– Вы, я вижу, не скучаете, – произнес Чертогонов, сбрасывая с плеча свой груз.

Он повернулся к своей бригаде и сказал:

– Заносите все внутрь, дальше знаете, что делать.

– Не боись, Николаич, все сделаем как надо, – успокоил его небритый мужик в кепке. – Айда, мужики.

Чертогонов закурил и спросил:

– Ну, что тут у нас делается?

– Оружие собрано, – доложил Стрелкин. – С серебром похуже, но и его маленько раздобыли. Все заперто в кабинете мэра.

– Отлично. Дальше.

– Каргопольцев собрал медикаменты, провизию, теплую одежду, даже приволок матрасы, – сообщил Владимирский. – Хотели подать электричество в здание, но электрики не смогли найти обрыв. Видимо, что‑то на подстанции. Так что запаслись фонарями, свечками, приготовили факелы. Сейчас я поставил нескольких женщин на кухню, чтобы приготовили ужин.

– Это правильно, – одобрил Чертогонов. – Драться лучше на сытый желудок.

– Не обошлось без инцидентов, – продолжал полковник. – В аптеке люди наткнулись на двух тварей. К счастью никто не пострадал.

Он внимательно посмотрел Чертогонову в глаза и спросил:

– Вы знали, что такое могло случиться?

– Предполагал, – ответил Чертогонов. – Но если бы я предупредил всех об этом, никто не двинулся бы с места. А тратить время впустую мы сейчас не можем. Где Каргопольцев?

– Наверху, в зале заседаний, сортирует свои трофеи. Вашу машину разгрузили, все под замком в кабинете мэра. Кошка на кухне.

– Ладно, идемте посмотрим, как вы тут подготовились к обороне. Если на улице никого не осталось, заколачивайте эти двери.

– Сержант, проверьте все ли на месте и займитесь дверями, – распорядился полковник.

– Есть.

Полковник повел Чертогонова внутрь. Молча терпевший до сих пор Вовка вприпрыжку побежал за взрослыми, крича на ходу:

– Сергей Николаевич! Скажите товарищу полковнику, пусть мне оружие дадут! Кольке можно, а мне нельзя, что ли? Я тоже хочу Рэмбой быть!

Чертогонов поднял с пола ветку с развилкой и протянул ее мальчишке.

– Держи. Рогатку себе сделаешь.

– Вот спасибо, – обиженно поблагодарил Вовка и уныло поплелся вслед за мужчинами.

Чертогонов остался доволен осмотром, за время его отсутствия Владимирский превратил здание мэрии в настоящую крепость.

После ужина Чертогонов собрал всех уцелевших жителей Беловодска в зале заседаний. Он наскоро объяснил людям, что их ждет.

– Следуйте моим инструкциям и, быть может, все мы сумеем дожить до рассвета, – сказал он под конец своего выступления.

– А может, они не заметят нас и не сунутся сюда, – предположил кто‑то.

– Я бы на это не надеялся, – ответил Чертогонов. – Нужно быть готовыми ко всему. Теперь, как будем обороняться. У нас есть около двухсот различных серебряных украшений, пусть их наденут женщины и дети, это обережет их от яда тварей в случае укуса. Всем мужчинам вооружиться кольями и топорами. Кому хватит, пусть берут огнестрельное оружие. Повторяю, стрелять только в голову или в шею, так, чтобы снести башку. В другие части тела наносить ранения бесполезно. Благодаря ускоренному обмену веществ, они обладают мгновенной регенерацией тканей и восстановят любое повреждение в считанные секунды. Так что не тратьте понапрасну силы и боеприпасы, ночь у нас будет долгая и тяжелая. На время боя женщины и дети спустятся в подвал. Что бы ни случилось, первый этаж держать до конца. Это наш последний рубеж. Теперь все вооружайтесь, мы с Георгием Семенычем укажем вам ваши места.

 

Спустя полчаса здание мэрии было готово к ночному бою, словно осажденная крепость.

Чертогонов сидел на полу у лестницы на чердак и курил. У его ног, свернувшись калачиком, мурлыкала серая кошка. Скрипнули половицы, кошка вздрогнула и подняла голову. К Чертогонову подошел Владимирский. Тот вопросительно посмотрел на полковника.

– Проверяю посты, – пояснил Владимирский.

Чертогонов молча кивнул.

– Люди не спят вторые сутки, – сказал полковник. – У многих в минувшую ночь на глазах погибли родственники. Каргопольцев потерял жену и сына.

– Могу представить каково им всем, – со вздохом отозвался Чертогонов. – Но расслабляться мы не имеем права, иначе завтра наши трупы добавятся к остальным. К чести беловодцев надо сказать, что держатся они молодцами. Я думал, будет хуже. Слава богу, обошлось без истерик.

– Те, кто поддался панике, уже погибли, – заметил полковник. – В таких передрягах выживают сильнейшие.

– Может быть, – Чертогонов пожал плечами. – Вам лучше знать, я в боевых условиях не бывал.

– Как вы думаете, они нападут или пройдут мимо? – спросил Владимирский.

– Нападут, – уверенно заявил Чертогонов. – Мы для них пища и такое скопление людей в одном месте они просто не могут не учуять. Если бы я не знал этого наверняка, им следовало бы оставить приманку, чтобы они нашли нас.

– Не понял, – насторожился полковник.

– У вас такой вид, будто вы считаете меня ненормальным, – заметил Чертогонов, усмехнувшись.

– Так и есть, – не стал скрывать Владимирский. – Что означают ваши слова? Вам что, приключений захотелось? Славы? Вам мало смертей? Что вы еще задумали?

– Не спешите с выводами, Георгий. Не надо делать из меня маньяка. Да, не скрою, я предпочитаю, чтобы эти твари сегодня пришли сюда. Но дело вовсе не в жажде приключений, я ведь не глупый мальчишка. Я отлично понимаю, что утром мы недосчитаемся многих, кто сейчас здесь укрылся. Но приняв бой, мы спасем тысячи других жизней. Твари еще не успели распространиться слишком далеко и все устремятся к нам, как на приманку. Наша обязанность задержать их здесь до рассвета. Вы понимаете?

Полковник снял фуражку, вытер лоб ладонью, вздохнул и произнес:

– Понимаю. Вызываем огонь на себя.

– Вот именно, – кивнул Чертогонов.

– А что же будет со всеми этими людьми? Ведь они не солдаты, простые обыватели. Что будет с нами самими?

– Это мы узнаем только завтра. Одно могу сказать, мы обязаны выжить, чтобы прекратить эксперимент.

Владимирский снова вздохнул и опустился на пол рядом с Чертогоновым.

– Тридцать лет дома не был, – произнес он. – Наконец вернулся и вот вам. Повезло, нечего сказать.

– Я вас предупреждал, – напомнил Чертогонов.

– Предупреждали, – мрачно согласился полковник.

– Как бы там ни было, Георгий Семенович, я очень вам благодарен. Без вас я вряд ли справился бы с этой ситуацией. Спасибо.

Чертогонов протянул полковнику руку. Владимирский посмотрел толстяку в глаза, усмехнулся и ответил рукопожатием.

– То ли еще будет, – произнес он. – Кстати, вы мне так и не сказали, для чего вам этот зверь.

Полковник указал на кошку. Чертогонов улыбнулся и ласково погладил зверька.

– Ее зовут Маруся, – сказал он.

– Это она вам сказала? – с усмешкой поинтересовался Владимирский.

– Это и так понятно, достаточно взглянуть на ее мордашку. А нужна она мне вот зачем. Еще моими предками подмечено, что кошки за версту чуют всякую нечисть, те же в свою очередь опасаются с ними связываться. Тут какая‑то генетическая неприязнь. Это только в сказках кошка непременный атрибут дьявольских сил. Маруся вовремя предупредит нас об опасности, а после уничтожения лаборатории поможет отловить спрятавшихся тварей и зараженных ими людей.

– Почему мы остановились здесь? Почему сразу не поехали в лабораторию?

– Мы приехали слишком поздно. В темное время суток справиться со всеми препятствиями, что нас ждут, гораздо сложнее. Так что штурм лаборатории начнем с раннего утра.

В этот момент кошка вздрогнула и взглянула вверх, на чердачный люк. Она вскочила, вздыбилась и зашипела.

– Они здесь, – сказал Чертогонов, поднимаясь.

Сверху послышался грохот, треск разбиваемых досок.

– К бою! – разнесся по коридорам зычный голос полковника.

По всему этажу зажглись фонари, вспыхнули факелы. Защитники мэрии схватились за оружие.

– Ну что, православные, покажем нечисти, что не с теми связались! – весело и зло воскликнул Чертогонов, взглянув на подбежавших людей.

Он поправил за спиной колчан с кольями и вынул из ножен палаш.

Чердачный люк разлетелся в щепки. В проем всунулась уродливая зубастая морда. Яростный рев оглушил людей. За спиной Чертогонова грохнул выстрел и обезглавленное чудище тушей рухнуло вниз. Первый же выстрел полковника попал точно в цель.

В одно из окон снаружи ударило что‑то массивное. Доски прогнулись, затрещали, но выдержали удар.

Снизу послышались крики ужаса.

– Семеныч, вниз! – скомандовал Чертогонов. – Держать нижние этажи во что бы то ни стало! Иначе отступать нам будет некуда, все тут поляжем.

Без лишних слов полковник бросился вниз по лестнице.

Удары в окна посыпались один за другим. В чердачном люке показались когтистые лапы, царапавшие перекрытие в безуспешных попытках расширить проем. Один из людей не выдержал и выпустил в люк заряд дроби.

– Не стрелять! – крикнул Чертогонов. – Не тратьте зря патроны. Бить только наверняка.

Деревянный щит на одном из окон наконец не выдержал, доски с треском разлетелись в стороны. На пол спрыгнуло зеленоватое существо с жабьей мордой, не похожее однако ни на рептилию, ни на какое другое животное. Существо хлопнуло перепончатыми крыльями, распространяя вокруг легкий запах гнили, и обвело помещение взглядом красных жутких глаз.

Чертогонов выхватил кол из своего колчана и метнул его в существо. Острый кол вонзился твари в грудь, из раны потянулся дымок. Коротко взревев, существо рухнуло на пол, но в оконный проем лезли уже двое других.

Чертогонов бросился к окну, крикнув на ходу:

– Держите люк!

Чертогонов двигался с необычайным для своей комплекции проворством. Едва приблизившись к захватчикам, он снес одному голову, другого раскроил ударом палаша надвое.

Тем временем твари, атаковавшие чердачный люк, сменили тактику. Шум на чердаке ненадолго стих, затем в проем скользнуло нечто длинное, розовое, словно червь‑переросток. Защитники отскочили в стороны. Розовое существо резко распрямилось и клацнуло зубами. Обезглавленное тело нетерпеливого стрелка отлетело в сторону. Его сосед застыл в ужасе, глядя на труп товарища, и вероятно был бы разорван в клочья, если бы молодой парень не вогнал кол в голову розовой твари. Из люка высунулась зубастая голова на длинной шее. Парень отмахнулся колом и упал. Спасенный им человек наконец справился с собой и вышел из оцепенения. Дико заорав, он выстрелом в упор разорвал шею существа, уже едва не схватившего парня за горло.

Чертогонов порядком притомился, истребляя ломившихся в окно тварей. Не ожидавшие вначале отпора монстры быстро пришли в себя. Они оказались опасными противниками, были стремительны, ловки, коварны и изобретательны, постоянно меняя свой облик. Но самое главное – их было много, чудовищно много. И все же Чертогоновым владело злорадное чувство превосходства. Под ногами валялись полтора десятка изрубленных тел, сам он был с головы до ног заляпан вонючей плазмой, но тварям не удавалось оттеснить его от окна. Он слышал за спиной шум схватки. Твари разбили еще несколько окон в кабинетах третьего этажа и рвались внутрь здания. На всем этаже кипел ожесточенный бой.

Однако несмотря на отчаянное сопротивление защитников мэрии, инопланетные монстры медленно, но верно ломали оборону. Вскоре людям пришлось отступать по коридору к лестничному переходу.

Чертогонов оглянулся и сердце его болезненно сжалось. Среди отступающих он не видел многих, кто поднялся сюда перед началом боя. Понимая, что их ожидает, он все же лелеял хрупкую надежду, что удастся избежать жертв.

С треском развалилось еще одно окно. Чертогонов понял, что по