Жиль де Лаваль, барон де Рэ и его борода

 

 

Если Бог не услышит меня в вышине,

Я молитвы свои обращу к Сатане!

Если Богу желанья мои неугодны,

Значит, Дьявол внушает желания мне!

 

Омар Хайям

 

Знакомство с жизнью Жиля де Рэ заставляет вспомнить древнюю мудрость о том, что в душе каждого человека заключены и рай, и ад. Жиль де Рэ приобрел известность своими безумствами.

Он был ближайшим сподвижником Жанны д’Арк и маршалом Франции, одним из тех, кому Франция обязана своей победой над англичанами в Столетней войне. Рыцарь без страха и упрека, получивший превосходное образование, библиофил и – «Синяя борода», чудовище, убийца детей, дьяволопоклонник… Жиль де Рэ познал на своем веку столько, что этого с лихвой хватило бы на не одну человеческую судьбу. Были взлеты и падения, небывалая роскошь и разорение, благочестие и неверие… Он искал секрет бессмертия и увлекался черной магией, финансировал поход Орлеанской Девы и жестоко убивал детей в подвалах замка. Помимо военного дела, Жиль де Рэ неплохо разбирался в искусстве и охотно покровительствовал его представителям. Но его меценатство, как и героические подвиги во благо Отечества, со временем забылось. А в историю барон, увлекавшийся также алхимией и сатанизмом, вошел как знаменитый преступник. Жиль де Рэ был сожжен на площади Нанта по обвинению в колдовстве, противоестественных пороках и массовом ритуальном детоубийстве.

Впрочем, есть и совершенно иная версия – она гласит, что на самом деле Жиль де Рэ никакими зверствами не занимался и был всего лишь оклеветан «старшим коллегой» по феодальному сообществу герцогом Бретонским, который позарился на богатства де Рэ. Соответственно, после «деятельного раскаяния», выразившегося в передаче большей части имений своему сюзерену, Жиль де Рэ отделался всего лишь церковным покаянием и благополучно умер почти своей смертью.

Еще одна версия – сказочная. Официально признанные преступления Жиля де Рэ были настолько чудовищны, что в своем первоначальном виде сведения о них не имели широкой огласки, зато в литературной обработке приобрели вид сказки о жестоком супруге, казнившем надоедавших ему жен. Именно в таком виде история Синей Бороды и дошла до наших дней

История жизни Жиля де Лаваля барона де Рэ делится на три части, первые две из которых – реальные, а последняя – фантастическая.

Первая часть его жизни: Жиль де Рэ родился около 1404 года в аристократической семье в замке Машкуль на границе Бретани и Анжу. Он происходил из стариннейшего и знатнейшего французского дворянства, из фамилий Монморанси и Крайон, и приходился внучатым племянником знаменитому воителю, коннетаблю Франции Бертрану Дюгесклену. Отец Жиля, Ги II де Лаваль, умер в конце октября 1415 года, а мать, Мари де Крайон, вскоре вышла замуж за барона Сью д’Этувиль, вверив Жиля и его брата Рене заботам своего престарелого отца Жана де Крайона, барона Шантосе и Ля Сюз.

Молодой барон получил превосходное образование и проявил себя практически во всех высоких искусствах того времени. Он знал древние языки, с детства увлекался книгами, стал библиофилом и собрал прекрасную для того времени библиотеку. При этом Жиль считался знатоком соколиной охоты, любил фехтование, бешеные скачки по окрестностям родового замка. Пространство для охоты и скачек изрядно увеличилось, когда дед заставил Жиля жениться (юноше было в ту пору шестнадцать лет) на Катрин де Тур. Вопрос этот решался непросто, поскольку невеста приходилась жениху кузиной, а церковь не одобряла браки между близкими родственниками. Но связи и деньги помогли уладить все недоразумения, и в итоге брак был все же разрешен.

Этот семейный союз, как и многие в то время, строился на расчете: невеста принесла в качестве приданого более двух миллионов ливров, и к владениям семьи де Рэ прибавилось обширное поместье в Бретани. Кроме того, через жену Жиль породнился с будущим королем Карлом VII.

Уже в юности де Рэ появился при дворе дофина (наследника французского престола). Современники вспоминают о нем как о человеке нервном, величественно красивом, на редкость элегантном.

В ту пору Франция, истощенная чумой и вторжением англичан, переживала не лучшие времена.

В это время Карл VII находился в самом отчаянном положении: без денег он утратил свое влияние и авторитет. Франция времен Столетней войны походила на лоскутное одеяло. Завоеванные земли французских сеньоров раздавались английским баронам. Карлу принадлежала земля только на правах личного наследования (домен). Ему с трудом удавалось удерживать в повиновении города, расположенные в долине Луары. Несколькими годами ранее во Франции свирепствовала чума, новые бедствия окончательно истощили ее. Она была обескровлена войной с Англией. Напрасно Карл добивался ссуд, изощрялся в вымогательстве, увеличивал налоги. Разграбленные города отвечали молчанием на призывы короля, чье право на престол становилось все более сомнительным.

К концу Столетней войны Карл упрочил свою власть и собрал разрозненное королевство. Героическая борьба французов, впервые осознавших себя единой нацией, и проведенные королем жесткие реформы по централизации армии, налогообложения и судопроизводства привели к действительному укреплению монархии. А пока война продолжалась, необходима была армия. И деньги на ее содержание.

Карл не скупился на обещания. Он обращался к горожанам и состоятельным землевладельцам, обещая за предоставление вооруженных отрядов и денег освобождение от налогов, торговые привилегии, королевскую признательность и почести… Жиль де Рэ, взявший на себя военные расходы, конечно, был с радостью встречен при дворе, где началась вторая часть его многоплановой жизни.

Он оплачивал турниры и балы, снабжал короля крупными суммами и постоянно одалживал деньги придворным. Кроме того,

Жиль приобрел опыт боевых действий с англичанами, хотя и не мог сдержать их продвижения. Части английского войска воссоединились, расползлись по стране, забираясь все дальше и дальше, в их руках уже был Париж. Король подумывал о том, чтобы, бросив Францию на произвол судьбы, укрыться на Юге – и в этот момент появилась Жанна д’Арк.

Когда она возникла в Шиноне, Жиль де Рэ встал под ее знамя. Уже в молодости в нем проявилась тяга к мистицизму, ко всему, что лежит за гранью человеческого понимания. По одной версии, он был избран самой Жанной как ее ближайший соратник из множества претендентов. Впрочем, также существует версия, что сам Карл поручил Жилю де Рэ охранять и защищать Жанну. Достоверно известно, что Орлеанской Деве Жиль был предан до самой ее смерти, прошел с ней весь путь от Орлеана до Парижа, участвовал в коронации Карла VII. На некоторых картинах, изображающих коронацию Карла VII, Жанна стоит по правую руку от него, а Жиль де Рэ – по левую.

Именно Жиль де Рэ нес большую часть расходов по созданию армии, которую возглавила Святая Жанна. За выдающиеся заслуги он был в двадцать пять лет произведен в маршалы Франции, удостоившись чести включить в свой герб королевские лилии на лазурном поле. Но в то время для него было важнее другое: быть свидетелем чуда, защищать посланницу Бога. Жанна не принадлежала этому миру, она беседовала со святыми, и Жиль, находясь рядом с ней, чувствовал близость Небесного Престола.

Не прошло и года после победы под Орлеаном, которую одержали вдохновленные Жанной д’Арк французы, как в одной из стычек под Парижем союзники англичан, бургундцы, захватили ее в плен. Разумеется, при желании, согласно существовавшим тогда обычаям, Карл VII мог выкупить свою избавительницу у неприятеля, но он не проявил ни малейшего интереса к судьбе Жанны. Зато англичане не пожалели денег и выплатили бургундцам требуемую сумму за их пленницу. Жанна должна была заплатить жизнью за нанесенные англичанам поражения. Но англичане сделали эту грязную работу руками продажного французского духовенства. Жанна д’Арк была обвинена в колдовстве и заживо сожжена в Руане. В день казни ей едва исполнилось 19 лет.

Есть сведения, что Жиль был единственным человеком, который попытался спасти Жанну (в мае 1431 года его видели с войском в окрестностях Руана), но собранное им войско опоздало, и Жанна погибла. Другие документы сообщают, что Жиль присутствовал в Руане при сожжении Жанны, после чего в его душе совершился необратимый переворот.

И здесь начинается третья часть его жизни, о которой мало что известно. Нам известны лишь внешние обстоятельства его жизни, можно лишь догадываться, смерть ли Орлеанской Девы, предательство Карла VII или изначально присутствовавшее в нем самом мятежное и безудержное начало подвигло его на последующие деяния. После ее гибели Жиль де Рэ отказался служить королю, предавшему героиню Франции. В возрасте двадцати шести лет он затворился в своем замке Тиффож. В честь Жанны д’Арк он заказал «Орлеанскую мистерию» и в течение десяти лет оплачивал ее ежегодные постановки. Благодаря богатству он создал в своих владениях королевство в королевстве.

Барон де Рэ был непохож на многих своих современников. Окружавшие его вельможи были в большинстве своем не очень образованы. Он же получил блестящее по тому времени образование, которое значительно расширил благодаря своей ненасытной любознательности и страсти к чтению, к знанию. Жиль де Рэ собирал произведения искусства и всевозможные раритеты. Он любил Овидия, Валерия Максима, исторические сочинения Светония и тратил безумные деньги на приобретение редких и дорогих книг.

Его замок соперничал с королевским, а во многом и превосходил его. Барон жил, окружив себя пышной свитой, содержал более 200 телохранителей, причем не простых солдат, а рыцарей, дворян, пажей высокого ранга, каждый из которых был разодет в парчу и бархат и имел собственную свиту. Церковь в его замке пышностью напоминала Ватикан.

Двери замка Жиля де Рэ были открыты для гостей днем и ночью. Хозяин охотно принимал у себя художников, поэтов, ученых со всех уголков Франции. Конечно, его прихоти дорого стоили, и Жиль стал испытывать финансовые трудности, ступил на опасный путь займов и начал закладывать свои замки, продавать земли. От его огромного состояния за восемь лет не осталось и следа.

Жена уехала от него к родителям, его младший брат Рене потребовал раздела имущества и добился разрешения короля на это. В 1436 году Карл VII запретил Жилю дальнейшие продажи. Но покупатели все же находились: слишком лакомым куском были владения де Рэ. Вскоре опальный барон смог только передавать свои земли в залог с правом последующего выкупа, а это приносило гораздо меньший доход.

Во времена де Рэ существовал эдикт Карла V, запрещавший под страхом тюремного заключения и даже виселицы заниматься черной магией. Оставалась в силе и специальная булла папы Иоанна XXII, предававшая анафеме всех алхимиков. Эти крайние меры способствовали популярности чернокнижия. Привлекал и сам «запретный плод», и кажущаяся легкость обогащения. Впрочем, история не сохранила ни одного имени алхимика, сумевшего отыскать философский камень и раскрыть тайну получения золота из других металлов. Жиль не избежал общей участи.

Загнанный в тупик, барон де Рэ стал искать новые пути обогащения и решил заняться алхимией, искренне веря в то, что сумеет овладеть волшебным средством, которое даст безграничное богатство и вечную юность. Обложившись соответствующими руководствами, он пытался разобраться в книгах, полных аллегорий и метафор, двусмысленных и неясных понятий, загадочных символов и цифр. В подвале замка, оборудованном под лабораторию средневекового мага, где по углам стояли человеческие скелеты, чучела экзотических животных, привезенные из дальних стран, и оккультные фолианты, беспрерывно горела алхимическая печь – атанор, в ретортах кипели невероятные смеси. Вначале де Рэ пытался освоить старинные манускрипты самостоятельно. Но сделать это оказалось не просто: тексты были неясными, сложные аллегории перемежались в них метафорами, символами, туманными притчами и загадками. Сколько барон ни трудился, у него ничего не получалось. Поэтому доверенные лица искали искусных алхимиков, способных разрешить задачу. Как только слух о его занятиях просочился за стены замка, Жиля де Рэ осадила целая толпа шарлатанов. Вначале он воспользовался помощью своего кузена – известного оккультиста Жиля де Силле, священника из церкви Святого Мало. В Тиффоже запылали печи, и новоявленные алхимики с немалым рвением принялись за опыты. Де Рэ обращается к известным колдунам (Жану де ла Ривьеру и дю Меснилю), подписывает собственной кровью обязательство отдать душу дьяволу… Но вскоре убеждается, что перед ним очередные мошенники.

Когда Жиль убедился, что понапрасну тратит деньги, не получая никакого результата, он решил просить помощи у более могущественных сил. Если в начале жизни рядом с Жилем де Рэ была святая, теперь пришел черед демона. Роль искусителя в судьбе Жиля сыграл итальянский колдун Франческо Прелати, магистр черной маши, алхимик и сатан ист. Этот ловкий мошенник убедил своего ученика, что в обретении богатства невозможно обойтись без помощи Сатаны. Франческо Прелати быстро смекнул, каким образом можно поддерживать интерес барона и веру в свои сверхъестественные способности. С этой целью он устраивал настоящие представления с участием нечистой силы – своего личного демона Баррона, при появлении которого слышался страшный грохот и чувствовался запах горящей серы. Суеверный владелец Тиффожа поверил эффектным представлениям «мага».

В дневнике Жиля де Рэ появилась запись о том, что пол в одной из комнат вдруг оказался покрытым золотыми слитками. А не получил он их лишь потому, что принесший драгоценный металл демон запретил трогать его до особого разрешения. Когда же Прелати, уступая просьбам де Рэ, открыл дверь, то за ней был лишь огромный зеленый змей ужасного вида. Незадача вышла и в другой раз. После того, как барон, вооружившись распятием, в которое, по преданию, была вделана частица настоящего Креста Господня, все же вошел в комнату, то увидел лишь лежащий на полу красный порошок. Так, по словам магистра, демон наказал Жиля за опрометчивые действия. А еще объяснил, что для результатов необходимы жертвы. Сатану, говорил Прелати, надо услаждать кровью детей. Тогда он будет благосклонен к своим слугам и осыплет их богатством. И бывший маршал переступил грань дозволенного. Он стал заниматься магией, густо окрашенной в черный, вернее, кроваво‑красный цвет. Началась череда убийств. Народная молва потом приписывала Жилю убийство около 800 невинных детей. Материалы инквизиторов рисуют еще более страшную картину: посланники де Рэ (числом более десятка) охотились за детьми, то заманивая их в замок подарками, то просто похищая. С 1432 по 1440 год продолжались оргии, и в дьявольском притоне умерщвлялись дети из разных концов страны. Их участь была ужасной. Вначале Жиль удовлетворял свою похоть, а затем собственноручно убивал детей, принося их в жертву Сатане. По свидетельствам слуг, де Рэ перерезал своим жертвам горло, вырывал внутренности, расчленял трупы, коллекционировал понравившиеся головы…

Но действительно ли Жиль де Рэ был виновен в тех злодеяниях, которые ему приписывают? Прямого ответа на этот вопрос нет, однако косвенные свидетельства позволяют утверждать, что многие материалы обвинения были сфабрикованы, арест Жиля был спровоцирован, а обвиняли его враги. Как упоминалось выше, Жиль де Рэ большинство своих поместий не продавал, а отдавал в залог с правом выкупа в течение шести лет. Его соседи – герцог бретонский Жан V и его канцлер, епископ Нантский Малеструа, – довольно быстро сообразили, что в случае смерти Жиля его владения останутся невыкупленными и перейдут в собственность кредиторов. Проследив за владельцем замка Тиффож, они выяснили, что он занимается магией и, по слухам, приносит человеческие жертвы Сатане. Этого было вполне достаточно, чтобы осудить барона. Однако его могущество было все еще велико, и действовать против него в открытую враги не решились.

Благоприятный случай не заставил себя долго ждать. Жиль поссорился с Жаном Ферроном, лицом духовного звания и братом одного из кредиторов. В порыве гнева он преследовал противника до церкви, затем вошел в храм с оружием и силой увел Феррона в свой замок, где заковал и бросил в подвал. Это грозило нешуточными неприятностями. Герцог бретонский послал к строптивому барону требование: немедленно освободить пленника. Жиль избил посланника и его свиту, и герцог осадил замок Тиффож. Барону пришлось капитулировать. Он сделал попытку примириться с герцогом, был даже радушно принят у того в замке. А в это время недоброжелатели усердно распускали слухи о его связи с Сатаной.

Первую атаку на барона де Рэ начал епископ Малеструа. Он выступил с заявлением о злодействах Жиля де Рэ, заявив об умерщвлении детей, служении дьяволу, занятиях колдовством, обязуясь подтвердить это свидетельскими показаниями женщин, у которых пропали дети. Епископ вызвал Жиля на духовное судилище, и тот, получив повестку, явился на суд без всякого сопротивления. Епископ требовал объяснить, куда пропали дети, которые некоторое время пели в церковном хоре Жиля де Рэ. Барон утверждал, что детские голоса быстро ломаются и подростки покидают замок в поисках лучшей доли. Он настаивал на своей невиновности и требовал от суда почтительного обращения. Но епископ был неумолим.

Приближенные слуги Жиля и Прелати тоже были арестованы и отправлены в Нант. Только двое из них, Силье и Брикевиль, попытались скрыться. К епископу присоединилась инквизиция, преследовавшая ересь, и гражданский суд, поддержанный герцогом Жаном Ферроном. Де Рэ объявили еретиком, против него было заведено судебное дело, первое слушание которого состоялось 8 октября 1440 года.

В огромном зале собралась масса народа. Большинство присутствующих были родителями пропавших детей. Несчастных сумели убедить в том, что виновником их горя был не кто иной, как барон. Эти фактически лжесвидетели сотрясали воздух криками, проклятьями и, одновременно, благословениями тех, кто взял на себя труд разоблачить злодея.

В замках был проведен тщательный обыск. Но, вопреки молве, набившей подвалы костями, там не нашли ни одного трупа. Тем не менее после ряда заседаний, на которые, против всех существующих правил, не были допущены ни адвокат, ни нотариус, Жилю де Рэ было выдвинуто обвинение, состоявшее почти из полусотни пунктов, сводившихся к трем основным вопросам: оскорбление служителя церкви (за совершение насилия над Ферроном), вызывание демонов, убийство детей, отягощенное издевательствами и сексуальными извращениями.

Когда обвинительный акт был прочитан, ошеломленный Жиль заявил, что все это – сплошная клевета, и стал настойчиво требовать другого суда. Но его протест объявили неосновательным, и епископ торжественно отлучил его от церкви.

Прокурор, ознакомившись с обвинением, дал заключение о распределении подсудности. Многие пункты не были подсудны епископскому суду, и к процессу подключились инквизиторы.

Тем не менее повторный суд состоялся. А вместе с ним в истории де Рэ появились новые загадки.

Когда он вновь предстал перед судом, это был совсем другой человек. Жиль кротко покорился суду, преклонил колено перед епископом и инквизитором, даже стонал и рыдал, принося искреннее раскаяние и умоляя, чтобы с него сняли отлучение. В своих злодействах он тут же принес повинную. В процессе дознания де Рэ был подвергнут пытке, пока не пообещал сознаться «добровольно и свободно» (как отмечено в судебных отчетах). Чтобы Жиль не отрекся от признания, ему была обещана милость в виде удушения перед сожжением.

Но есть мнение о том, что к де Рэ применяли «психотропные вещества». Исследователям удалось отыскать документы, подтверждающие, что во время суда Жиль де Рэ находился в «мистико‑алкогольном умопомрачении», вызванном насильственным принятием ежедневно нескольких литров «ипокраса» (местного крепкого вина), куда подмешивалась белена и другие травы.

Суд продолжался недолго. Особенно ценны были показания Прелати, который дал удивительно обстоятельную и пространную картину магии и некромантии, которым при его участии предавался Жиль де Рэ. Удивительно, но Прелати, явный некромант, человек, якобы обладавший прирученным чертом, избежал не только смерти, но и вообще наказания. Его выпустили на свободу живым и здоровым. А Жилю зачитали приговор: «Повесить и сжечь; после пыток, перед тем как тело будет расчленено и сожжено, оно должно быть помещено в гроб в церкви Нанта, выбранной самим осужденным».

Накануне казни гордый барон рыдал и стонал перед народом, просил прощения у родителей загубленных им детей, молил примирить его с церковью, просил своих судей молиться за него. Картина раскаяния великого грешника произвела глубокое впечатление. После его казни немедленно была устроена торжественнейшая процессия. Духовенство и целая толпа народа, только что проклинавшая барона, с молитвенным пением шла по улицам, моля за упокой его души.

Почему же король Карл VII, как и в случае с Жанной д’Арк, ничего не предпринял, чтобы помочь человеку, которому был обязан короной? Пока королевская власть была шаткой, пока мощь королевской армии зависела от количества воинов, которых приводили с собой вассалы короля, Карл принимал условия своих подданных. Но после проведения реформ, направленных на централизацию власти (создание регулярной наемной армии, введение постоянного налога и отказ в результате этих мер от созыва Генеральных штатов как представительного органа власти), король понял, что монарх силен послушанием подданных. Поэтому вольнолюбивые сеньоры вряд ли вызывали у него доброжелательное отношение к себе….

В 1456 году судебное дело Жанны д’Арк было пересмотрено, она была объявлена невиновной. Так Карл отвел от себя обвинение в связи с ведьмой.

В начале XX века Орлеанская Дева была причислена к лику святых. Ее имя стало символом освобожденной Франции, а вот в истории барона де Рэ до сих пор остается много темных пятен.

Правда, в 1992 году во Франции было проведено повторное следствие по делу маршала. Собравшись в Люксембургском дворце, специальная судебная коллегия, рассмотрев дело, постановила реабилитировать жившего пять с половиной веков назад французского дворянина Жиля де Рэ барона Лаваля.

Исследователи приняли во внимание многое, в том числе свидетельства современников. Например, хронист XV века Монстреле так писал о приговоре, вынесенном Жилю де Рэ: «Большинство дворян Бретани, особенно те, что находились с ним в родстве, пребывали в величайшей печали и смущении от его позорной смерти. До этих событий он был гораздо более знаменит как доблестнейший из рыцарей». А такие факты, что из сотен слуг барона были допрошены лишь некоторые, а главных свидетелей вообще отпустили после процесса, что никто не видел останков якобы убитых детей, а судьями были назначены злейшие враги барона (и герцог Бретонский – главный кредитор маршала), что Жилю де Рэ не позволили обратиться к помощи защитника, что его подвергали пыткам, лишний раз заставляют думать о предвзятости суда и сомневаться в справедливости вынесенного приговора…

Как заявил один из адвокатов, злосчастный барон пал жертвой сразу трех заговоров: политического, юридического и на почве корысти, ибо Нантский суд, разбиравший «дело» бывшего соратника Жанны д’Арк, просто‑напросто находился на содержании тех самых английских захватчиков, которые несколькими годами ранее отправили на костер Орлеанскую Деву. Церковники, входившие в состав суда, были должниками Жиля де Рэ и не преминули воспользоваться удобным случаем, чтобы избавиться от кредитора. И в довершение всего на его обширные владения позарился завистливый герцог Бретани Жан V, союзник Англии, который их и присвоил после казни барона.

Строго говоря, эти выводы судебной коллегии обязательной юридической силы не имеют. Это скорее пожелания и рекомендации. Тем не менее, они несомненно войдут отныне в общественное сознание как урок морали, показавший, что доброе имя дорого стоит и вернуть его, хотя бы и многие столетия спустя, – дело благородное, срока давности здесь быть не может.