Ассасины: смерть за веру – простой способ попасть в рай

 

В верность этого утверждения ассасины верили свято. И, как говорят многочисленные легенды, у них были на это причины.

Хасан ибн Саббах объявил роскошь вне закона, все попытки нарушить поистине спартанский образ жизни сурово карались. В Аламутском государстве ибн Саббах создал экономический и политический строй, напоминающий средневековую утопию, которой ранее не знал исламский мир и о которой даже не задумывались европейские философы той эпохи. Община ассасинов больше всего была похожа на коммуну, с той разницей, что власть в ней была не демократической, а все‑таки авторитарной. Было лишь одно исключение – в штаб‑квартире Хасана в крепости Аламут. Там ибн Саббах создал настоящую школу по подготовке разведчиков и диверсантов, к которой прилагался… рай. Те, кто проходил все отборочные этапы при поступлении в воинский орден ассасинов и успешно осваивал науки, могли по желанию Старца попасть в него. Эта легенда, наиболее известная европейцам от путешественника Марко Поло, гласит, что ибн Саббах придумал довольно простую, но чрезвычайно эффективную методику подготовки так называемых «фидаев». Кандидата приглашали в дом ибн Саббаха, одурманивали наркотиком. Юношу, который крепко спал, переносили в искусственно созданный «райский сад», где его уже ожидали прекрасные девушки, реки вина и обильное угощение. Красавицы развлекали юношу, угощали изысканными блюдами и нашептывали, что он сможет вернуться, если погибнет в бою с неверными.

Знаменитый венецианский путешественник Марко Поло или, скорее, записавший его слова Рустикелло довольно подробно сообщает, как выглядел «рай» ассасинов. «Развел он большой, отличный сад в долине, между двух гор; такого и не видано было. Были там самые лучшие в свете плоды… Понастроил он там самых лучших домов, самых красивых дворцов, таких и не видано было прежде; они были золоченые и самыми лучшими в свете вещами раскрашены. Провел он там каналы; в одних было вино, в других – молоко, в третьих – мед, а в иных – вода. Самые красивые в свете жены и девы были тут; умели они играть на всех инструментах, петь и плясать лучше других жен… В их обязанности входило одаривать юношей, что попадали сюда, всеми удовольствиями и наслаждениями. Здесь было множество различных одеяний, лож, еды и всего, что можно было пожелать. Здесь не вели речи ни о чем грустном и было не принято отводить время чему‑либо, кроме игры, любовных утех и удовольствий. И девы те, одетые столь изысканно в золото и серебро, резвясь, прогуливались бесконечной чередой по саду и дворцам; ведь те жены, что жили в саду, были заперты и никогда не выходили наружу… Сад этот, толковал Старец своим людям, есть Рай. Разбил он его таким точно, как Мухаммад описывал сарацинам Рай: кто в Рай попадет, у того будет столько красивых жен, сколько пожелает, и найдет он там реки вина и молока, меду и воды. Поэтому‑то Старец развел сад точно так, как Мухаммад описывал рай сарацинам; и тамошние сарацины верили, что этот сад – Рай. Старец хотел, чтобы они поняли, что он – пророк и сподвижник Мухаммада и что он может, кого пожелает, наградить вышеуказанным Раем. Попадал в него только тот, кто выражал желание сделаться ассасином».

Далее в легенде говорится, что через несколько часов пребывания в «раю» ассасину опять давали наркотик и, после того как он вновь засыпал, переносили обратно. Проснувшись, человек искренне верил в то, что побывал в настоящем раю, и реальный мир, полный бед и лишений, терял для него какую‑либо ценность. Все его надежды и помыслы были подчинены единственному желанию – вернуться в сады, где его ждут прекрасные девушки и щедрое угощение.

Действительно, на фоне очень скромного образа жизни общины ассасинов контраст поражал. Надо также принимать во внимание, что речь идет об XI в., нравы которого были настолько суровы, что за прелюбодеяние могли забить камнями, а для юношей из бедных семей, родители которых не могли заплатить калым за невесту, женщины были просто недосягаемой роскошью. Этим умело воспользовался Хасан ибн Саббах. Он объявил себя чуть ли не пророком. Для ассасинов он был ставленником Аллаха на земле, глашатаем его священной воли и внушал адептам, что они могут попасть в рай, минуя чистилище, лишь при одном условии: приняв смерть по его приказу. Он любил повторять: «Рай покоится в тени сабель». Неудивительно, что ассасины не только не боялись смерти, но страстно ее желали.

Эта легенда об ассасинах распространилась по Европе очень быстро и произвела очень сильное впечатление как на современников путешественника, так и на потомков. Марко Поло не указывал в своих записях название средства, которым опьяняли юношей, но французские писатели‑романтики середины XIX в. были уверены, что это гашиш. Именно в таком ключе пересказывает легенду о Старце Горы граф Монтекристо в одноименном романе Дюма. Красивая легенда жила собственной жизнью, пока историки не задумали проверить достоверность этой информации. Оказалось, что мемуары Марко Поло довольно далеки от действительности.

Да, легенда имеет под собой историческую основу. «Горные старцы» действительно правили в XII–XIII в. в крепости Аламут, расположенной на побережье Каспия; они принадлежали к исламской секте исмаилитов и решали свои внешнеполитические проблемы с помощью террористов‑смертников. Однако нет никаких доказательств того, что в их подготовке применялся гашиш. Рассказы об ассасинах появились в Европе вместе с вернувшимися из Святой земли крестоносцами. А те, в свою очередь, были под впечатлением рассказов об этой таинственной секте других мусульман, которые, как правило, были суннитами, потому отзывались об исмаилитах, мягко говоря, недоброжелательно, приписывая им ужасные поступки. Чтобы воспринять и интерпретировать все, связанное с Востоком и исламом, средневековым европейцам пришлось сильно напрячь фантазию. В этих легендах нашло отражение объяснение поведению фидаев, иначе казавшееся невероятным и выходящим за рамки представлений о возможностях человека.

У Марко Поло было довольно много предшественников, описывавших удивительное государство ассасинов. С последней четверти XII в. путешественники и эмиссары, побывавшие на Востоке и на основе бытовавших там легенд составившие мнение об ассасинах, начали рассказывать легенды о них. Известно множество записей, в основу которых легли рассказы мусульман‑суннитов о тайных и жестоких обрядах низаритов. Следы таких обвинений, сохранившиеся в трудах некоторых сирийских историков, нашли отражение и в отчете Бурхарда, утверждавшего, что ассасины «жили без закона, вопреки установлениям сарацин ели свинину и считали женщин общим достоянием». Схожие упреки приведены и в отчете Гийома Тирского. Только рассказ Жака де Витри имеет еще одно поистине знаменательное отличие от всех других сочинений до Марко Поло. Он первым назвал места подготовки воинов‑ ассасинов «тайными и восхитительными», указывая, что будущие фидаи имели возможность получать известные удовольствия, которые должны были подогревать их стремление к достижению еще больших наслаждений в мире ином. Таким образом, Жак указал, что роскошные сады не были раем, а лишь давали ассасинам приблизительное представление о том, что их ждет после смерти за веру. Де Витри не описывает подробно «райские кущи» Аламута, хотя во время длительного служения на посту в Акре, в близком соседстве к территориям низаритов в Сирии, мог слышать о садах и подземных водных каналах Масйафа, Кадмуса, Кахфа и других низаритских крепостей Сирии. В отчете он говорит об укрепленных замках местных низаритов, «окруженных плодородными долинами, где изобильно произрастают плоды и зерновые, что позволяет им жить восхитительно, себе в удовольствие».

Другие исторические источники указывают, что Хасан ибн Саббах посадил в долине Аламута много деревьев, развивал там системы орошения и культивации земли, всячески стимулировал развитие земледелия. Его будущий наследник Бузург‑Уммид совершенно изменил город Ламассар, превратив этот замок Северной Персии в «восхитительное место». Другие низаритские вожди также уделяли огромное внимание благоустройству своих владений, окружая крепости прекрасными зелеными рощами и возделанными полями, дававшими высокие урожаи, что позволяло крепостям выдерживать даже продолжительные осады. Возможно, что под «тайными и восхитительными местами» Жак подразумевал сами низаритские замки, которые не имели ничего общего с раем. По мнению де Витри, покорность и бесстрашие ассасинов объяснялись не их жаждой вернуться в места, где они испытали земные наслаждения, а ожидание блаженств небесного рая, которые превосходят все, что есть на земле.

Откуда же Марко Поло черпал информацию для своих книг? Ведь он тоже путешествовал по Персии? Неужели он осознанно лгал? Или это делал де Витри? Следует принять во внимание, что ранние рукописи описания путешествия Марко Поло, созданные в XIV в., в той или иной степени дефектны, в них много пробелов и исправлений переписчика. Судя по всему, обжившись в Венеции, Марко Поло сам внес отдельные поправки. В свою очередь, переписчик Рустикелло добавил во франко‑итальянский оригинал кое‑какие подробности от себя. Рассказывая о путешествии по Персии, Марко Поло сделал отступление, чтобы передать услышанный, по его утверждению, от местных жителей рассказ о Старце Горы и его ассасинах. Более того, он утверждал, что «собственными глазами» наблюдал жизнь азиатских государств, и потому плоды его фантазии были восприняты европейскими читателями как достоверные факты. Однако совершенно точно известно, что Марко Поло следовал в Китай по восточным окраинам Персии, югу Хорасана – Кухистану, бывшей низаритской территории. Там он мог видеть руины замка, ранее находившегося во владении местных низаритов, но он не был в самом Аламуте, посещение которого подразумевается в его очерке. Судя по всему, описание ассасинов основано не на личных наблюдениях венецианца. Имя вождя персидских низаритов – Алаодин, и сообщение, что сей Старец имел наместника в Сирии, должно быть, относилось к подробностям, полученным Марко Поло на пути через Персию. На самом деле его Старец Алаодин – это Ала ад‑Дин Мухаммад III, предпоследний владыка государства низаритов в Персии. Последним правителем был его сын Рукн ад‑Дин, который в 1256 г. сдался монголам и был убит несколько месяцев спустя в Монголии. Джувайни, посетивший Аламут в 1256 г., вскоре после разрушения крепости монголами, не обнаружил там никакого «сада», прославленного Марко Поло. Наличие такого «райского уголка» у исмаилитов Персии не было подтверждено ни Рашид ад‑Дином, ни каким‑либо иным мусульманским источником. В то же время на Джувайни произвела сильное впечатление организация в Аламуте системы водоснабжения и складов для хранения продуктов. Скорее всего, именно рассказы о плодородных землях и огромных запасах произвели такое сильное впечатление на венецианского путешественника. А таинственных легенд об ассасинах он вполне мог наслушаться и в Венеции после возвращения из путешествия в 1295 г. В пользу этой версии свидетельствует еще один факт. Термин «ассасин» Марко Поло использует для именования персидских фидаев – воинов‑ассасинов Старца Горы. Действительно, это название было популярным у крестоносцев обозначением сирийских низаритов. Будучи производным от слова «хашиши» – «употребляющий гашиш», оно использовалось в арабском языке для выражения презрительного отношения к низаритам, при том что ни оно само, ни его производные не получили хождения в Персии и не вошли в персидский язык, где низаритов принято было называть «малахида». Таким образом, Марко Поло не мог слышать слова «ассасин» от своих персидских информаторов.

Практически не остается сомнений, что история Марко Поло об ассасинах – это смесь из сведений, почерпнутых им в Персии, и сказках об ассасинах, популярных в то время в Европе. Оригинальным дополнением существующих легенд стало повествование Марко Поло о «райском саде» Старца Горы. Эта красивая легенда так взволновала воображение европейцев, что затмила все предыдущие, более соответствующие действительности рассказы. Версия венецианца была принята многими поколениями историков как подлинное свидетельство об ассасинах. Но теперь мы знаем правду.

 

Тайна Старца Горы

 

Можно без преувеличения утверждать, что громкой славой низариты‑ассасины обязаны своему политическому и духовному лидеру и первому правителю исмаилитского государства Аламут. Хасан ибн Саббах еще при жизни стал героем многочисленных мифов и притч. Он был искусным проповедником и великолепным оратором, обладал поразительными для той эпохи знаниями, был мудрым и справедливым правителем. Но мы знаем о нем и другое – этот человек был жесток и ничто не могло остановить его на пути к цели, сотни смертей стали основанием его неограниченной власти, он сам отдал приказ убить собственного сына, как оказалось позже, несправедливо обвиненного в нарушении законов отца. Кем же на самом деле был легендарный Старец Горы?

Хасан ибн Саббах родился около 1055 г. в Куме, городке, расположенном к юго‑западу от Тегерана, в Персии, в семье шиита. Вскоре семья была вынуждена переехать и поселиться в городе Рей, в котором с IX в. проповедовали исмаилитские дай. С семи лет Хасан увлекался теологией и до семнадцати лет строго придерживался учения шиитов, как и его отец. Но однажды судьба свела Хасана с учителем по имени Амира Дарраб, который познакомил его с учением исмаилитов. Поначалу Хасан не принял исмаилитской доктрины, считая ее своеобразной «философией», и ставил ее гораздо ниже мусульманского религиозного учения шиитов. Однако со временем из уважения к личности Амиры Дарраба он попытался глубже вникнуть в его наставления. Однажды Хасан заболел, и так тяжело, что дал слово в случае выздоровления, в которое уже никто, да и он сам, не верил, перейти в исмаилизм. И свершилось чудо – Хасан пошел на поправку. Он не отрекся от своего слова. В мае или июне 1072 г. Рей посетил Абд ал‑Малик ибн Атташ, глава исмаилитской общины в Западной Персии и Ираке. Здесь он повстречался с Хасаном, который произвел на него сильное впечатление. Ибн Атташ возвел его в ранг дай – проповедника и приказал отправиться в Египет, чтобы явиться ко двору халифа. Выполнить приказ Хасану удалось не скоро и не совсем так, как имел в виду ибн Атташ.

В медресе у Хасана появились двое друзей. Одного из них, серьезного не по годам, звали Низам аль‑Мульк, другого, веселого и смешливого юношу, – Омар Хайям. Детально об отношениях друзей мы можем узнать из книги самого Низама аль‑Мулька, который впоследствии стал могущественным визирем сельджукского султана Малик‑ шаха, хотя существуют некоторые сомнения в ее подлинности. Книга называется «Васият», «Завещание», и по сути является учебником для будущих государственных деятелей. Низам пишет, что он, Хасан ибн Саббах и поэт Омар Хайям вместе учились у имама Муваффека, Трое друзей поклялись, что тот из них, кто первым достигнет славы и почестей, поможет остальным. Низаму повезло первому, и Омар Хайям не замедлил явиться ко двору, чтобы напомнить другу о клятве. И тот сдержал ее. Он назначил стипендию Омару, достаточную для того, чтобы будущий великий поэт и математик мог предаваться размышлениям и исследованиям. Хасану он предложил высокую должность при дворе. Однако вскоре честолюбивый Хасан стал подкапываться под Низама, желая занять его место. Низам, узнав о вероломстве друга, также начал плести интриги против Хасана и добился того, что султан подверг его опале. Хасану пришлось спешно покинуть столицу и бежать в Египет, затаив зло на друга и пылая жаждой мести. Этот рассказ, хоть и весьма реалистичен, все же вызывает у ученых‑историков некоторые сомнения, так как отсутствует соответствие в возрасте предполагаемых друзей.

Некоторые историки считают, что Хасан был обвинен в укрывательстве агентов фатимидского халифа в Рее и, спасаясь от заточения, бежал в Египет в 1076 г. Так или иначе, Низам аль‑Мульк стал непримиримым врагом Хасана и первой жертвой ассасинов. Он был прекрасным государственным деятелем и за тридцать лет службы принес много пользы государству: поощрял развитие промышленности, торговли, строил дороги и мосты, уделял особое внимание культуре и образованию. Он твердо проводил линию религиозной ортодоксии, видя в ней главное условие безопасности и благополучия государства, соответственно, отношение его как к другим течениям мусульманства, так и к христианству было резко отрицательным. Омар Хайям, известный миру поэт, был одним из величайших математиков Средневековья. Он даже реформировал персидский календарь, сделав его более точным, чем существующий сегодня. Однако этот календарь так и не был востребован, поскольку вступал в противоречие с ортодоксальным лунным календарем, установленным Мухаммедом.

Но вернемся к главному герою нашего рассказа. Прибыв в Египет, Хасан выдал себя за посланца Малик‑шаха (по другой версии – турецкого султана). Казалось бы, здесь Хасан мог углублять свои познания в исмаилизме и оттачивать красноречие, но уже через три года ибн Саббах запутался в дворцовых интригах. Существует версия, что Хасан поссорился с главнокомандующим Бадром ал‑Джамали, истинным правителем фатимидского Египта. Причины разрыва неизвестны, но, возможно, суть ссоры заключалась в низаритских склонностях Хасана. Персидский биограф ибн Саббаха Рашид ад‑Дин Табиб, писавший в 1310 г., сообщает, что Хасан попал в самое пекло раздоров, разгоревшихся между Бадром и халифом. Бадр запретил Хасану явиться к халифу, несмотря на желание того увидеть молодого чужеземца с севера. Хасан был схвачен, брошен в темницу и приговорен к смерти. Накануне казни случилось необъяснимое – рухнул самый высокий в городе минарет. Халиф счел это событие знамением и, не пожелав гневить Аллаха, посадил строптивого придворного на корабль с приказом высадить его в Сирии. Вот тут и появляются первые легенды о Хасане ибн Саббахе. Предание рассказывает о необыкновенном плавании Хасана. Говорят, что в море разыгрался сильнейший шторм. Ветер сорвал паруса, в трюм стала просачиваться вода. Вся команда молилась Аллаху о спасении. Все, кроме самого Хасана. В ответ на возмущение капитана ибн Саббах заявил, что это не Всевышний, а он вызвал бурю и не погибнет, поскольку является бессмертным и всесильным. Эту силу дает ему имя тайного имама, известное только ему одному. Когда отчаявшаяся команда упала ниц перед Хасаном, случилось чудо – ветер стал утихать, корабль выпрямился. Так у Хасана появились первые последователи. Спустя несколько дней он благополучно сошел на берег и приехал в Сирию, а оттуда через Багдад – в Исфахан.

Великий визирь не был в восторге от его возвращения, но больше всего его напугало другое. Ибн Саббах, строго придерживаясь Корана, заявлял, что истинное познание Аллаха возможно через учение тайного имама, которое знает только он. Повинуйся – и ты спасешься. Такал простая и ясная формула спасения души, изобретенная ибн Саббахом, оказалась чрезвычайно привлекательной для простого неграмотного народа. Низам аль‑Мульк приказал взять лжепророка под стражу, но среди окружения визиря были сторонники Хасана, которые успели предупредить учителя. В течение следующих девяти лет ибн Саббах странствовал по Персии и проповедовал свое учение. Во время этих поездок Хасан искал место, где он мог бы создать собственное исмаилитское государство, не опасаясь, что сельджуки уничтожат его. Примерно в 1088 г. он наконец остановил свой выбор на крепости Аламут. В долине под горой, на которой возвышалась крепость, было расположено несколько деревень, жители которых отнеслись к учению Хасана благосклонно. На них огромное впечатление произвели набожность и аскетизм странствующего дай. Ибн Саббах действовал очень осторожно. Сначала он отправил своего доверенного Хусейна Каини обратить в свою веру жителей соседних деревень. Затем исмаилизм тайно проповедовался в самом Аламуте. Большинство жителей приняло учение. Наконец в сентябре 1090 г. Хасан сам пробрался в замок. Когда правитель понял, что, по сути, проповедник исмаилизма овладел его крепостью, он покинул бывшие владения, а Хасан выдал ему в качестве компенсации расписку на 3000 золотых динаров. Ходили слухи, что изгнанный правитель не очень‑то верил в выданную ему бродячим проповедником расписку. Однако когда он решился предъявить ее адресату, тот, увидев подпись Хасана, поцеловал бумагу и выдал ошеломленному предъявителю указанную сумму.

Захват Аламутской крепости стал началом создания низаритского государства. С момента вступления в замок в 1090 г. и до самой смерти, последовавшей чррез 35 лет, Хасан, как утверждают многие хроники, ни разу не покидал крепости. Говорят, что он и дом свой оставлял лишь дважды, выходя на крышу. Он посвящал время молитвам, чтению и конспектам своего учения, разработке стратегии обращения в «истинную веру» всего исламского мира. Также этот незаурядный человек обладал глубокими познаниями в математике, астрономии, магии и алхимии. Он вел набожный и аскетичный образ жизни. После осады Аламута сельджукскими войсками Хасан удалил жену и детей в соседнее селение, но так и не принял их обратно. Вскоре после этого события население Аламута составляли исключительно мужчины. Теперь, когда оплот его веры был в относительной безопасности, ибн Саббах занялся сплочением исмаилитов под своим руководством. Вскоре после смерти фатимидского халифа ал‑Мустансира в 1094 г. Хасан унаследовал звание верховного дай Персии и был назван главой низаритского движения. Теперь низариты стали самостоятельной сектой ислама. Прошло совсем немного времени, и ассасины превратились в мощную политическую силу, опиравшуюся на многочисленные крепости.

Подданные Старца Горы были фанатично преданы своему духовному лидеру, и ибн Саббах мастерски поддерживал это чувство.

Надо признать, что этот великий мыслитель и политик был еще и непревзойденным мастером фальсификации. Вот один из наиболее действенных трюков, который, как гласят легенды, он использовал для укрепления духа воинов.

В одном из залов, над скрытой в каменном полу ямой, было установлено большое блюдо с аккуратно вырезанной по центру круглой дырой. За день до действа ибн Саббах якобы приказывал казнить за какую‑то провинность одного из ассасинов. По приказу Хасана этот человек прятался в яме, просовывая голову через вырезанное в блюде отверстие. Благодаря искусному гриму со стороны казалось, что голова отсечена. В зал приглашали молодых воинов‑фидаев и демонстрировали им «отсеченную голову». Затем появлялся ибн Саббах, говорил непонятные слова, делал несколько взмахов руками – и «мертвая голова» открывала глаза и начинала говорить. Ей задавали вопросы о загробной жизни и рае, на которые «отсеченная голова» давала вполне оптимистичные, заранее выученные ответы. После того как приглашенные покидали зал, помощнику ибн Саббаха действительно отрубали голову и на следующий день выставляли ее напоказ перед воротами Аламута, чтобы никто не усомнился в правдивости Старца Горы. Существует еще одна, не менее примечательная, легенда о том, как на глазах у сотен ассасинов ибн Саббах совершил показательное самосожжение и якобы вознесся таким образом на небеса, а на следующий день явился толпе целый и невредимый. Секрет этого трюка заключался в том, что у Хасана, как и у многих других правителей до и после него, было несколько двойников. Вот они‑то и сгорали на кострах во славу повелителя. Мусульманский мир в то время находился в состоянии глубокой смуты – первый крестовый поход христианских владык увенчался успехом. Такая ситуация была на руку Старцу Горы. Правители соседних государств с его помощью стремились избавиться от конкурентов, а ибн Саббах уже сам решал, кого из них выгодно сделать своим союзником, а от кого избавиться. Полученные деньги Хасан вкладывал в расширение владений, он построил еще несколько крепостей, однако понимал, что без правильной организации община низаритов долго не просуществует. Поэтому он начал привлекать в свои владения крестьян и ремесленников, обещая в обмен на товары и продукты, а также умеренную дань спокойную жизнь, стабильность и безопасность. Такая тактика оказалась очень удачной, и вскоре Старец Горы мог похвастаться не только обширными территориями, но и многочисленными и фанатично преданными подданными, из которых он набирал учеников для своей «школы убийц». Благодаря распрям в империи сельджуков и политике ибн Саббаха «разделяй и властвуй» держава ассасинов процветала. 35 лет Старец Горы правил самым таинственным государством на Ближнем Востоке. Но в мае 1124 г. он заболел и, назначив преемника, скончался. Сегодня он почитается исмаилитами как основоположник низаритского движения, а его могила в Аламуте долгие годы была местом поклонения паломников‑низаритов, пока ее не разрушили монголы в 1256 г.

Хасан ибн Саббах никогда не стремился к званию скрытого имама, избегал почестей. Противники приписывали ему самые низменные устремления, объясняя любовь и преданность ассасинов особыми методами управления сознанием, которыми пользовался ибн Саббах. Но правда гораздо проще. Хасан ибн Саббах успешно воздействовал на подданных безупречностью своего поведения и силой духа, убеждая их в том, что он является посланником пророка.

До конца жизни Старец Горы неуклонно следовал установленным им самим правилам, разумно и твердо правил, защищая крепости от врагов и обеспечивая подданным – в большинстве своем простым людям – достаток и стабильность. Он был жесток и мудр, вероломен и хитер. Он был истинным правителем, единственным, кто в то смутное время смог не только создать свое государство, но и обеспечить его процветание. Не много найдется в истории человечества таких правителей.