Проводы и последний приют (Вагин И.).

Не останавливаясь на особенностях похоронных обрядов дру­гих стран и народов (желающие более подробно ознакомиться с ними могут найти интересующую их информацию в книге «Энциклопедия смерти»), рассмотрим похороны у славянских народов России.

Русский похоронный обряд почти не изменялся в течение нескольких последних веков. Умершего прежде всего обмыва­ли (в деревнях обычно этим занимались старушки, уже подна­торевшие в своем деле) и переодевали в чистую, иногда весьма дорогую одежду. Что касается умерших горожан, то всеми эти­ми делами занимаются непосредственно в моргах тех больниц, куда отвозят покойника для вскрытия с последующим оформ­лением документов, необходимых для захоронения. Да и вооб­ще в городах, не говоря уже о Москве, хорошо развита служба ритуальных услуг, что неудивительно: это самый стабильный «бизнес», не зависящий ни от кризисов, ни от перестановок в верхах. И он будет таким всегда. Если что и меняется, то только цены. Правда, раньше «организации», занятые этим бизнесом, назывались похоронными конторами, а теперь комбинатами или бюро ритуальных услуг. И дело здесь поставлено на зависть всем остальным производствам.

По первому звонку выезжает специальный агент, который привозит с собой целый альбом с фотографиями гробов, вен­ков и прочих похоронных атрибутов, вплоть до белых тапочек нужного размера. Дело иногда доходит до того, что если морг имеет договоренность с определенным бюро ритуальных услуг, то сразу же после поступления тела умершего бюро извещает­ся об этом факте, и прежде, чем родные успеют проявить ини­циативу, раздается звонок с предложением соответствующих услуг.

Сразу же составляется договор с указанием по выбору род­ных покойного всего необходимого, согласуется транспорт и время (церковь рекомендует хоронить до полудня) приезда за покойником и провожающими, особенности ритуала (с отпева­нием в церкви или без оного) и пр., и пр. Остается только упла­тить за выбранный вариант, и предварительные хлопоты прак­тически завершены. Теперь надо закупить провизию и напит­ки для поминок, продумать, кто будет провожать покойного в последний путь, известить их и решить, как разместить всех за поминальным столом.

Независимо от того, кремируют тело или захоронят в земле, для покойника необходим гроб. Для «новых русских» и крими­нальных авторитетов существуют специальные заказные гро­бы заграничного происхождения из ценных пород дерева с са­мыми различными «прибамбасами» — вплоть до встроенных баров для любимых покойником напитков и специального те­лефона (на тот случай, если покойник очнется, чего в принци­пе быть не может, но на всякий случай кладут и его). Цена та­кого изделия для размещения особо продвинутых особ может доходить до двадцати тысяч «зеленых». Чаще же используют­ся гробы попроще — из обычного дерева (хорошо если сухого — в противном случае гроб оказывается очень тяжелым), обтяну­того материалом того цвета, который заказывается заранее (чаще всего используется материал красного цвета). Гроб по­дороже может быть снабжен ручками для переноски, гроб попроще обходится и без них. Главное, чтобы покойнику в нем было просторно, поэтому длина гроба обычно на десять-пятнадцать сантиметров превышает рост усопшего. Но так делает­ся в городе.

В сельской местности все немного иначе. Очень хорошо и подробно деревенскую процедуру прощания с покойником опи­сал Солженицын в пронзительно-грустном рассказе «Матренин двор».

На рассвете женщины привезли с переезда на санках под накинутым грязным мешком — все, что осталось от Матрены, Скинули мешок, чтобы обмывать...

Фикусы, которые Матрена так любила, вынесли из избы. Чи­сто вымели полы. Тусклое Матренино зеркало завесили широ­ким полотенцем старой домашней вытоки. Сняли со стены празд­ные плакаты... И к окнам, под образа, поставили на табуретках гроб, сколоченный без затей.

А в гробу лежала Матрена. Чистой простыней было покрыто ее отсутствующее изуродованное тело, и голова охвачена бе­лым платком — а лицо осталось целехонькое, спокойное, боль­ше живое, чем мертвое.

Деревенские приходили постоять-посмотреть. Женщины приводили и маленьких детей взглянуть на мертвую. И если начинался плач, все женщины, хотя бы зашли они в избу из пус­того любопытства, — все обязательно подплакивали от двери и от стен, как бы аккомпанировали хором. А мужчины стояли молча навытяжку, сняв шапки.

Самый же плач доставалось вести родственницам. В плаче заметил я холодно-продуманный, искони заведенный порядок. Те, кто подале, подходили к гробу ненадолго и у самого гроба причитали негромко. Те, кто считал себя покойнице роднее, на­чинали плач еще с порога, а, достигнув гроба, наклонялись го­лосить над самым лицом усопшей. Мелодия была самодеятель­ной у каждой плакальщицы. И свои собственные излагались мысли и чувства.

Тут узнал я, что плач над покойной не просто есть плач, а своего рода политика... Так плачи сестер были обвинительные плачи против мужниной родни: не надо было понуждать Матре­ну горницу ломать. (А подспудный смысл был: горницу-то вы взять-взяли, избы же самой мы вам не дадим!)

Мужнина родня плакала так, что... (изо всех этих причита­ний выпирал ответ: в смерти ее мы не виноваты, а насчет избы еще поговорим!)...

И совсем уже не обрядно — простым рыданием нашего века, не бедного ими, рыдала злосчастная Матренина прием­ная дочь...

А в воскресенье днем — хоронили. Два гроба сошлись в середине деревни, родственники поспорили, какой гроб впе­ред. Потом поставили их на одни розвальни рядышком, тетю и племянника, и по февральскому вновь отсыревшему насту под пасмурным небом повезли покойников на церковное кладби­ще... Погода была ветреная, неприютная, и поп с дьяконом ждали в церкви, не вышли... навстречу.

До околицы народ шел медленно и пел хором. Потом — от­стал.

Еще под воскресенье не стихала бабья суетня в нашей избе: старушка у гроба мурлыкала псалтырь, Матренины сестры сно­вали у русской печи с ухватом, из чела печи пыхало жаром... Из плохой муки пекли невкусные пирожки.

В воскресенье, когда вернулись с похорон, а было уж то к вечеру, собрались на поминки. Столы, составленные в один длин­ный, захватывали и то место, где утром стоял гроб. Сперва стали все вокруг стола, и старик, золовки муж, прочел «Отче наш». Потом налили каждому на самое дно миски — медовой сыты. Ее, на помин души, мы выхлебали ложками, безо всего. Потом ели что-то и пили водку, и разговоры становились оживленнее. Перед киселем встали все и пели «Вечную память-'... Опять пили. И говорили еще громче, совсем уже не о Матрене...

Наконец, ужин кончился. Опять все поднялись. Спели «До­стойно есть». И опять, с тройным повтором: вечная память! веч­ная память! вечная память! Но голоса были хриплы, розны, лица пьяны, и никто в эту вечную память уже не вкладывал чувства.

Потом основные гости разошлись, остались самые близкие, вытянули папиросы, закурили, раздались шутки, смех...

И только несчастная приемная дочь, выросшая в этих сте­нах, ушла за перегородку и там плакала.

Что можно добавить к этому отрывку из произведения клас­сика нашей современной литературы, великолепно описавше­го не только ритуально-бытовую сторону проводов покойника в обычной русской деревне, но и те психологические моменты, которые возникают при этом? Только самую малость: на клад­бище покойника поминают кутьей (круто сваренным рисом, в который добавляется изюм), да еще то, что среди обязательных кушаний на русских поминках — блины. Все остальное описа­но Солженицыным.

Обратимся теперь к теме последнего приюта. Наиболее рас­пространенными и раньше и теперь типами погребения являются кремация (сожжение) и ингумация (захоронение в зем­ле). В больших городах из-за нехватки земли более предпочти­тельным вариантом (во всяком случае, для городских властей) все чаще становится кремация, хотя это и вступает в некоторое противоречие с христианскими традициями. Но и в том, и в другом случаях (если не считать немногих любителей иметь урну с чьим-то прахом под рукой) местом погребения как по­койника, так и урны является кладбище, которое иногда назы­вается некрополем (в буквальном переводе — город мертвых).

Самыми большими в мире считаются следующие кладбища: Пискаревское (Санкт-Петербург), Нью-йоркское (США) и Ольфсдорское (Германия). Но мы не будем гнаться за величи­ной и расскажем о московском Ваганьковском кладбище, тре­тьем по престижности в столице (после Кремлевского и Ново­девичьего некрополей), хотя бы потому, что именно на этом кладбище находится самая знаменитая могила в России — мо­гила Владимира Высоцкого.

Своим возникновением Ваганьковский некрополь обязан эпи­демии чумы 1771 года. По указу Сената было запрещено хоро­нить умерших больных на городских при церковных погостах, и новое кладбище организовали к западу от Краснопресненской заставы близ села Ваганьково. Почти полтора века здесь хоро­нили в основном людей крестьянского и мещанского сословий, с середины XIX века на нем начали находить последнее приста­нище люди, оставившие свой след в отечественной истории, на­уке и культуре, а с последней трети XX века кладбище перешло в разряд престижных. Для того чтобы быть захороненным на нем (кроме тех, за кем уже был закреплен участок), имелось две воз­можности — большие деньги (универсальный пропуск куда угод­но) или специальное разрешение городских властей. Поэтому про Ваганьковское кладбище говорят, что там вперемешку похоро­нены и прокуроры, и бандиты.

Отмечено, что в последнее время кладбища стали посещать­ся гораздо чаще, чем раньше. Возможно, это связано с «воскре­шением» религии в нашей стране. Внешними символами этого воскрешения является то, что ни один крупный церковный праз­дник не обходится без присутствия «августейших особ», любая крупная стройка или начинание не обходится без процедуры ос­вящения (будь это тюрьма или современный ракетоносный крейсер). В связи с такой повышенной посещаемостью на кладби­щах поубавилось число неухоженных, заброшенных могил.

Да и вообще, чем крепче семья и лучше нравственный кли­мат в ней, тем более ухожены могилы предков, и наоборот. Так что по могиле можно судить, какова внутренняя обстановка в семье. Правда, бывают и исключения, когда человек, не нашед­ший общего языка с еще живыми членами своей семьи, перено­сит всю свою нерастраченную на них любовь и нежные чувства на умершего родственника или близкого друга и на его могилу. Бывают и такие случаи, когда кроме умершего, у человека не оказалось никого. Именно в этих случаях можно наблюдать ежедневный приход на могилу в любую погоду в течение мно­гих лет и молчаливое общение с умершим, трогательную забо­ту о могиле, ее оформлении.

Бывают и такие варианты, когда живущий человек чувству­ет свою вину перед умершим и старается ее хоть как-то загла­дить. Это может быть и частое посещение могилы, уход за ней (проекция на умершего), а иногда и роскошный памятник. Не­даром говорят, что чем больше вина живущего перед умершим, тем лучше или богаче памятник ставится на его могиле (он так и называется — памятник вине). Например, сын долгое время жил на Севере, получал крупные деньги, но не помогал матери и даже не приехал на ее похороны. После возвращения домой в нем «взыграла совесть», результатом чего явился уникальный по красоте памятник на могиле матери. Я видел памятник в виде «джипа», забетонированного на высоту половины колес. Это — явно от «братков». Но причин такого посмертного подношения может быть две: или сами же заложили умершего, или кто-то близкий покойного остался наверху.

Памятники усопшим «новым русским» часто делают в виде скульптурного портрета покойного, выполненного в полный рост, с четкой проработкой всех деталей не только фигуры, но и одежды, иногда в руке видны даже ключи от «Мерседеса». Да и материал для памятника используется уникальный, вро­де белого каперского мрамора. Вся беда в том, что на кладби­щах в последнее время участились акты вандализма, причем его жертвами становятся даже памятники известнейшим лю­дям, составляющим гордость России. Случаются и ограбле­ния могил.

                         Буклет «В помощь пострадавшим»

В жизни каждого из нас иногда происходят события, кото­рым нет аналогов ни в нашем собственном опыте, ни в опыте наших близких. Каждый переживает это событие по-своему: кто-то может справиться сам, кому-то нужна помощь. Ваши пе­реживания — очень личные, но этот буклет поможет вам узнать, как люди могут вести себя в подобных ситуациях, реагировать на них и как вы можете помочь себе и другим, если с ними слу­чится что-то подобное.

Нормальные чувства и эмоции, обычно возникающие при подобных кризисных событиях, следующие:

страх — может возникнуть за себя и за тех, кого мы любим и кто нам дорог; это страх остаться в одиночестве, страх поте­ри контроля над собой;

беспомощность — может появиться как ощущение собствен­ного бессилия, невозможности повлиять на ситуацию или изме­нить ее;

вина — за то, что вы что-то не сделали, но что могли бы, как вам кажется, сделать; стыд — за собственную беспомощность, «чувствительность» либо за то, что вы не реагировали так, как бы желали, и не де­лали того, что следует;

гнев — возникает как реакция на то, что случилось, и на то­го, кто является причиной этого: гнев от несправедливости и бессмысленности всего происходящего; от пережитого стыда и обиды; от безрезультатности попыток объяснить другим людям свои состояния.[2]

У вас могут появиться физические ощущения, связанные или не связанные с описанными чувствами. Они могут возни­кать даже много месяцев спустя после кризисного события.

Некоторые общие ощущения: утомление, бессонница, пло­хие сны, неопределенное беспокойство, неясность мыслей, ухудшение памяти и концентрации внимания, головокружение, сердцебиение, дрожь, трудности с дыханием, приступы удушья, комок в горле и в грудной клетке, тошнота. Может возникнуть мускульное напряжение, приводящее к головным болям, болям в спине, изменениям в интимной сфере.

Необходимо знать, какие чувства могут возникнуть у вас после переживания данного события. Это знание позволит лег­че перенести и осознать собственное состояние.

Оцепенение — состояние психики, при котором вы чувству­ете и реагируете очень медленно, произошедшее событие кажет­ся нереальным, как сон.

Активность — возникает как реакция на событие, когда вы стремитесь постоянно быть в действии. Помощь другим может приносить вам некоторое облегчение. Однако сверхактивность вредна, если это отвлекает внимание от помощи, в которой вы нуждаетесь.

Реальность — необходимо примириться с ней: например, принимать участие в похоронах, осматривать место действия, возвращаться на место трагедии в годовщину катастрофы и т. п.

Возвращение к событию — нужно думать об этом, говорить об этом и днем и ночью, пытаться увидеть во сне и пережить его снова и снова. Так дети рисуют и играют в прошедшие со­бытия.

Поддержка — физическая и эмоциональная поддержка дру­гих облегчит ваше состояние, не отказывайтесь от нее. Обсуж­дайте это событие с тем, кто имеет подобный опыт.

Уединение — некоторым людям для того, чтобы справиться со своими чувствами, необходимо найти возможность побыть одному, без семьи и близких друзей.

Выход из кризиса.

Запомните, что вы можете выйти из кризиса даже более сильным, умудренным и зрелым, чем до него.

Что нужно делать и чего не нужно делать.

Не скрывайте своих чувств. Проявляйте ваши эмоции и да­вайте возможность вашим друзьям обсуждать их вместе с вами.

Не избегайте разговоров о том, что случилось. Используйте каждую возможность пересмотреть свой опыт наедине с собой или вместе с другими.

Не ожидайте, что воспоминания уйдут сами по себе. Чувства останутся с вами и будут посещать вас в течение дли­тельного времени.

Не забывайте, что ваши близкие могут переживать подоб­ные чувства по отношению к вам.

Постарайтесь выделить время для сна, отдыха, размыш­лений вместе со своей семьей и близкими друзьями.

Проявляйте ваши желания прямо; ясно и честно говорите о них семье, друзьям и на работе.

Постарайтесь сохранять, насколько это возможно, нор­мальный распорядок вашей жизни.

Позволяйте вашим детям говорить вам и другим об их эмоциях и проявлять себя в играх и рисунках.

Сохраняйте у ваших детей обычный распорядок жизни, учебы и разрешайте им действовать согласно их собственным представлениям.[ ]

Когда искать профессиональную психологическую помощь

Если вы чувствуете себя не способным справиться с ин­тенсивными чувствами или телесными ощущениями, если вы чувствуете, что напряженность ваших эмоций не снижается в течение определенного периода времени, если вы ощущаете хроническое напряжение, замешательство и опустошенность.

Если спустя месяц вас не покидают оцепенение и пустота или аналогичные чувства, если вы поддерживаете активность лишь ради того, чтобы не вспоминать о происшедших событиях.

Если продолжаются ночные кошмары и бессонница.

Если у вас нет человека или группы, с кем можно обсу­дить, поделиться своими чувствами.

Если вам кажется, что ваши взаимоотношения в семье ухудшились или возникли сексуальные проблемы.

Если с вами происходят аварии, несчастные случаи.

Если вы продолжаете курить, выпивать или принимать медикаменты в том же количестве, как и сразу после события. нежимся на каждом виде плача и попытаемся вкратце охаракте­ризовать ситуацию, в которой они происходят.

Если «страдает» ваша работа, и вы хуже справляетесь со своими обязанностями.

Если, будучи «спасателем», вы страдаете от переутомления.

Запомните, что в своей основе вы — тот же самый человек, которым были перед несчастьем.

Запомните, что существует свет в конце туннеля. Если вы страдаете слишком сильно и слишком долго, вос­пользуйтесь психологической помощью.