От Федорова — Циолковскому, от Циолковского — к Королеву

Подобного размаха планов еще не видывало человечество. И поныне подобное многим кажется фантастикой, пустыми мечтаниями. Но вот Федоров встречает в библиотеке молодого человека, почти мальчишку. Этот мальчишка становится учителем, выводит формулы, публикует на свои скудные средства несколько книжек. Таких как «Грезы о земле и небе». Этими книжками Циолковского, переизданными в Советской России, зачитываются многие горячие головы. И вот уже работает ГИРД Сергея Королева, вот звучит знаменитый клич Фридриха Цандера «Вперед, на Марс!». Минет полвека — и могучие тысячетонные ракеты Советского Союза, рассчитанные по тем самым формулам, поднимутся ввысь, опираясь на сверкающие столбы огня.

Еще через полвека, в конце семидесятых, новые безрассудные русские головы, не ведая о Федорове, но по крупицам впитав идеи космистов, поднимут на знамя те же великие цели покорения звезд и преобразования человека. Заработает новый ГИРД, будут выведены новые формулы — теперь уже на универсальном языке.

«Характерно, что русские космисты, призывавшие к интеграции всех сил и способностей человека для осуществления его высшей эволюционно-космической цели, сами явили в своей личности исключительную степень развития самых разных знаний и талантов. Возьмем самых крупных из них: Федоров, подвижник и новатор книжного дела в России, был настоящим мыслителем-энциклопедистом по размаху и глубине своих познаний. Владимир Соловьев был не только выдающимся философом, но и поэтом, публицистом и литературным критиком. Энциклопедизм отличает и Циолковского, ученого и инженера-изобретателя, писателя и философа; Чижевского, основателя гелио– и космобиологии, мыслителя, поэта и художника; Вернадского, гениального ученого, развившего ряд новых научных дисциплин — геохимию, биогеохимию, радиогеологию, философа и науковеда; П. А. Флоренского, религиозного философа и ученого (физика, математика, искусствоведа, филолога), поэта», — читаем в сборнике «Русский космизм».

Да, в стране «победившего коммунизма» космизм был признан «идеалистическим учением» и работы Федорова десятилетиями оставались неизвестными для многих. Его духовные ученики преследовались и высылались. И все же, рукописи мастера, как кристально четко выразил это Булгаков, «не горят». Благодаря многим выдающимся русским мыслителям, идеи космизма пропитали, в самом буквальном смысле, всю светлую, позитивную часть идеологии Страны Советов. Ими, без упоминания лиц и прямых ссылок, были насыщены книги и статьи. Фантастика же России, под знаменем великого русского фантаста и философа Ефремова, была прямым рупором космизма. И это было естественно — ведь идеи эти самым замечательным образом укладывались в глобальную тенденцию коммунизма, направленного на создание нового человека. По сути, официальному принятию космизма в СССР мешал лишь принципиальный атеизм идеологии, а позднее — и тупая ограниченность партийных руководителей.

Наследие красных «ревущих шестидесятых»

В СССР космизм испытал возрождение после ошеломляющего успеха — полета Гагарина 1961 года. В шестидесятые его знамя поднимают философ Эвальд Кузнецов и географ Игорь Забелин. На идеях космизма Побиск Кузнецов и Спартак Никаноров создают советское организационное оружие, системы проектирования сложнейших организаций. Событием, взволноваших многих стало появление в 1963 году книги Забелина «Физическая география и наука будущего».

«…С возникновением «родовой памяти» человек получит реальную возможность управлять собственной природой, проявляя и усиливая уже заложенную в ребенке психическую наследственность, люди высокоразвитого коммунистического общества будут в точном смысле слова формировать гениальных ученых, инженеров, музыкантов, художников, писателей. Воспитатели, педагоги выдвинутся в ряд наиважнейших людей в обществе будущего: они станут в полном смысле производительной силой, они будут ответственны за создание необходимого количества талантливейших специалистов для самых различных областей хозяйства, науки — жизни вообще…» — писал советский космист.

Удивительно это было время — ревущие советские шестидесятые. Казалось, мир Полудня показал свой лик. Именно тогда мы получаем великолепные шансы на победу в мировой гонке, на превращение социализма в нечто новое, на создание новой расы. Возможности того периода еже ждут своего исследователя. Мы же попробуем очертить обстановку вкратце.

Итак, в те годы мы не только ведем за собой весь мир в космос и поражаем США невиданными темпами экономического роста. Создается нечто большее: закладывается основа для входа в Нейромир.

Что ж, давайте попробуем перенестись в это время. Пролетим сквозь десятилетия в эпоху, когда наши родители (а то и деды и бабками) ходили сначала в зауженных джинсах и ярких рубашках, в белых носках и мокасинах, в юбках колоколом и просторных блузках. «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» видели, небось? Первую новеллу, «Наваждение»? Мы отправимся в те самые годы. Услышим звуки рок-н-ролла и бита. Уловим витающий в воздухе запах тумана и тайги. Различим аккорды раннего Высоцкого. Войдем в квартиру, что в новенькой советской пятиэтажке. Вот на столе лежит стопка журналов «Техника-молодежи». Какого они большого формата! Примерно в полтора раза больше нынешнего. Один открыт на первой главе «Часа быка» Ивана Ефремова. Рядом покоится остывший паяльник, коробочки с припоем и канифолью, незаконченная схема-плата, разноцветные радиодетали в деревянном ящичке. Большая, из полированного дерева радиола на тонких ножках, и на ее шкале нанесены названия городов: Ленинград, Вильнюс, Варшава. Стеклянная передняя панель светится зеленоватым светом, горит рубиновой нитью стрелка настройки — и диктор рассказывает о старте корабля «Восход» с космодрома Байконур. Со стены улыбается портрет майора Гагарина…

Где-то-там, на Западе, совершают первые психонавтические опыты, принимая ЛСД. Беснуются толпы на концертах «Битлз» и «Роллингов». А у нас идет несколько иная жизнь. Мы самозабвенно творим историю.

Вдохновленный идеями космистов и познакомившись с работой Спартака Никанорова, Побиск Кузнецов сплачивает вокруг себя единомышленников и приступает к разработке невиданной вещи: систем сетевого планирования управления. Нет, это были не АСУ, автоматизированные системы управления, потерпевшие полный крах при столкновении с реальной жизнью, а качественно новое направление в человеческой деятельности — системы проектирования организаций. Организаций под любую задачу, организаций гибких и изменчивых. Русские ученые смогли создать «живые» системы, технологии «совместного думания», способные увязать воедино работу десятков независимых друг от друга, принадлежащих разным ведомствам заводов, НИИ, лабораторий.

В 1965 году при Научно-исследовательском секторе МГПИ создается хозрасчетный Сектор СПУ, возглавленный П. Г. Кузнецовым. В 1967 году Сектор СПУ преобразуется в Лабораторию систем управления, а в 1968 году — в Лабораторию систем управления разработками систем. Все эти организации выполняли многочисленные договоры по разработке и внедрению систем СПУ в различных отраслях народного хозяйства, выполняли исследовательские и проектные работы по системам управления разных классов.

Начав с системы «ГЛОБУС» для управления жизнеобеспечением планеты, русские «прикладные космисты» создали системы «СПУТНИК» и «СКАЛАР».

Все подчинялось достижению поставленной цели. Делократия побеждала бюрократию. Рабочая структура выстраивалась как сеть, ячейками которой выступали уже имеющиеся структуры. Цель подразумевала подцели, за достижение каждой отвечал конкретный руководитель. Служба сетевого планирования собирала списки работ и частные сетевые модели «снизу». Получая полную картину, операторы СПУТНИКа ясно видели «критический путь» — самую большую продолжительность работ для достижения главной цели в кратчайшие сроки! Исчезал главный порок сталинской системы управления: отсутствие обратной связи.

Коллектив П.Кузнецова устанавливает взаимополезные связи со смело мыслящими учеными, приверженцами системного анализа. С академиком В.Глушковым в АН УССР, с председателем Госкомитета СССР по науке и технике В.Кирилиным, с Институтом биофизики Минздрава, с авиаконструктором В.Болховитиновым. Кузнецов находит горячих сторонников в ЦК комсомола. Студенты начинают собирать материалы для будущего «ГЛОБУСа». Более того, у Кузнецова завязываются отношения с тогдашним «первым комсомольцем» Юрием Торсуевым, и тот просит Побиска Георгиевича и Спартака Никанорова участвовать в разработке новой молодежной политики.

В 1965-1966 годах, сектор СПУ заключает договоры с серьезными структурами, черпая из них новых энтузиастов. Институт «Гиредмет» заказывает систему сетевого планирования «Сеть-1». Директор Института медико-биологических проблем академик Парин, сидевший с Побиском в «Норильлаге» в 1949-м, подписывает с сектором СПУ договор на создание СПУТНИКа — системы сетевого планирования и управления тематическими научно-исследовательскими коллективами. Создавалась метасхема для координации важнейшей работы — разработки систем жизнеобеспечения космических кораблей. Ведь страна готовилась к отправке людей на Луну, к экспедициям на Марс. В сложнейшей программе участвовали десятки министерств, ведомств, институтов и предприятий. Нужно было всех «состыковать» и синхронизировать, создав настоящую «целевую», «виртуальную» корпорацию. Успех разработки был таким впечатляющим, что СПУТНИК получил развитие в дальнейших разработках и договорах. Скажем больше: СПУТНИК негласно делали моделью для управления жизнеобеспечением … всей Земли.

В 1969-м Спартак Никаноров предложил технологию генетического проектирования гибких, способных эволюционировать организаций. В рамках его подхода можно не только менять одну концепцию на другую, но и скрещивать их между собою. В библиотеке моделей задана и система операций над ними. Получился аналог генной инженерии — инженерия организационная. «Никакие научные открытия, этические учения, политические идеи не могут быть осуществлены без совершенных организаций. Это — именно тот узел, в котором сходятся все нити жизни… Мир изменялся с наступлением века пара, века электричества, века атома. С каждым таким веком возникала новая индустрия. Но с появлением индустрии организаций возникало нечто качественно новое, которое уместно называть индустрией индустрий», — писал Спартак Никаноров («Экономическая газета», 11.02. 2003 г.)

То был великолепный шанс на победу. Но… Высшая партийная бюрократия была слишком старой, слишком застряла в прошлом, чтобы оценить этот прорыв. Лабораторию Кузнецова разогнали. А Разработки Никанорова, доведенные до пусковой стадии в семидесятых, положили «под сукно». А ведь это была технология технологий: организационное оружие. То, что могло бы дать Советской России возможность сплачивать группы людей для решения любой задачи в кратчайшие сроки и с наивысшей эффективностью!

Фронтовик-связист Николай Брусенцов, работая в на кафедре вычислительной математики МГУ, создает компьютер не с привычной доныне двоичной, а с революционной троичной логикой! Вопреки сопротивлению чиновников, ему с товарищами удалось запустить в производство ЭВМ «Сетунь». Однако в начале 70-х разработки были насильственно прекращены…

В те же годы Генрих Альтшулер шлифует другую «технологию всех технологий» — ТРИЗ, теорию решения изобретательских задач. Можно сказать, «конвейер» по производству инноваций и изобретений. Сам автор ТРИЗ прославился 2500 зарегистрированными изобретениями! В руках Русской цивилизации оказывалось магическое средство, позволявшее обойтись без экспорта нефти, без рабского подражания загранице. Эликсир творчества, столь нужный будущей сверхчеловеческой расе.

Продолжим наш незримый полет по шестидесятым. Мы летим с вами над великой страной, встречая стальные птицы СССР. Вот гигант Антонова, Ан-22 «Антей». Самый грузоподъемный тогда самолет планеты. Вот косо уходит в зенит сверхскоростной МиГ-25. Самый быстрый и высотный боевой самолет мира. Увидев его на параде в 1967-м, американцы взялись лихорадочно нагонять нас. По Красной площади движутся колонны с красными флагами: мы празднуем полвека Советской власти. Немного изменились моды, молодежь отращивает волосы и носит расклешенные брюки. Гремят гитарные пассажи раннего рока.

В 1967 году в Ленинграде проходит конкурс роботов-самоделок. Их десятки: ходящих и говорящих, встречающих гостей, включающих им свет и наливающих стакан минеральной воды, отвечающих за хозяина по телефону… Похожих на космонавтов в скафандрах и водолазов. На открытии той выставки с песенкой «Робот» выступала молоденькая певичка А.Пугачева. Если бы тогда люди знали, во что она превратится, став главнее всех изобретателей и творцов. И что эстрада, разросшись в тысячеголового монстра, станет шоу-бизнесом, убившим творчество. И что сорок лет спустя в стране-огрызке СССР, названной по недоразумению «Россией», никто и помыслить не сможет о выставке роботов, сделанных простыми инженерами…

В те годы нас, казалось, не может остановить ничто. На фирме «МиГ» амбициозный Лозино-Лозинский начинает работу по созданию «Спирали» — многоразовой авиакосмической системы, открывающей дешевый путь в космос. Небольшой аэрокосмоплан должен вырываться на орбиту, срываясь «со спины» носителя — тяжелого сверхзвукового самолета. Ведутся работы над ядерными силовыми установками для космоса. Космонавт и инженер Феоктистов с товарищами делают чертежи ТМК — космического корабля для советского полета на Марс. Работы по нему идут с 1959 года. Он должен строиться на Тушинском мехзаводе — ТМЗ. 75-тонный ТМК должен был нести на борту атомную энергоустановку с электрореактивным двигателем и вращаться в полете, создавая искусственную силу тяжести для экипажа. Космонавт Михаил Бурдаев всерьез предлагал правительству: давайте обгоним американцам и устроим облет Марса уже сейчас, на «связке» кораблей «Союз». Полечу один. Я — отличный баллистик-навигатор, я справлюсь с автономным двухлетним перелетом! А если не смогу вернутся, то застрелюсь. («Популярная механика», декабрь, 2002 г.)

В стране, полностью залечившей раны войны, образовались мощные отряды творцов, изобретателей, гениальных ученых. При всех своих недостатках, при косной верхушке правящей партии, СССР просто бурлил от сказочной мощи, рождая тысячи изобретений в год. Создавалась идеальное сочетание: сильная технокультура, породившая прорыв в космос — и «технологии технологий», организационное оружие Кузнецова-Никанорова да знаменитый ТРИЗ Альтшулера. Оставалось скрестить обе линии технопрорывов, добавив в эту «термоядерную смесь» остальные советские прорывы 1960-х. Например, новаторскую педагогику с обучением во сне и с помощью «25-го кадра». Методики психофизической подготовки разведчиков и спецназовцев. Новейшие биологические разработки. Лазерную технику.

Тренд советского развития ревущих шестидесятых вел прямиком к созданию «сверхчеловека ядерно-космического»!