Летие крещения Руси, или какую веру принял князь Владимир святой

 

Церковь утверждает, что Владимир Святославич принял в 988 году веру православную, христианскую, почему и считает его Святым князем.

Внимательно рассмотрим все документы и все свидетельства о том, как шло развитие веры от язычества к православию на Руси.

Основными источниками о том, как Владимир принимал православие, являются греческое «Обстоятельное повествование о том, как крестился народ росов» и русская «Повесть Временных Лет».

«Обстоятельное повествование» сообщает, что Владимир сидел в своём городе и размышлял – в городе его люди придерживаются четырёх религий и никак не могут объединиться вокруг единственной самой правильной.

«Одни лобызали и чтили веру евреев как величайшую и древнюю, а другие веру персов уважали и к ней прилеплялись, третьи чтили веру сирийскую, четвёртые же держались веры агарян». Итак, до принятия православия, как мы видим, киевляне были иудаистами, язычниками‑огнепоклонниками, мусульманами, остальные же придерживались сирийской веры, под которой подозреваю несторианство, одно из направлений христианского учения.

И послал Владимир послов в Рим – очень понравилось им богослужение католическое, хотел уже принять эту веру, да тут ему посоветовали проверить веру греческую. Вновь послал он тех же самых послов, теперь уже в Константинополь. Послам поднесли богатые дары, и обряды греческие понравились им гораздо больше. Вернулись они, похвалили веру греческую, и решил Владимир больше никуда не посылать послов – и так ясно, какую веру надо принимать, и принял веру греческую. Удивительно, но послы вовсе не интересовались учением веры, но лишь обрядами. Однако фактом остаётся одно – приняли веру греческую.

А что утверждают русские летописи? Сидит Владимир в Киеве и приносит жертвы языческим богам. И приходят к нему послы от разных народов с предложением принять истинную веру. Иудеи хвалят свою веру. Он же спрашивает их: «Где земля ваша?» Выяснив, что бог отвернулся от них и лишил их родины, естественно, веру такую принимать не стал, раз сам Бог от них отвернулся. Католикам он ответил просто, не мудрствуя лукаво: «Отцы наши вашей веры не принимали, и я не приму».

Пришли мусульмане и говорят: «Прими нашу веру, как самую правильную. Молиться единому богу. Водки не пить, зато жён можно иметь несколько». Что жён можно иметь много – это хорошо, а то, что водки нельзя пить, это никуда не годно, ибо «водка для нас веселие и не можем без неё быть».

Если бы не любовь Владимира к Зелёному Змию, могли бы принять ислам, хотя окончательно его отговорили греки, сообщившие Владимиру, что мусульманские женщины, о ужас! занимаются оральным сексом. «Пьфу, какая мерзость!» – воскликнул Владимир и наотрез отказался от мусульманской веры. И, естественно, в благодарность за предупреждение, принял веру греческую. Какую? Арианство, конечно. Ибо именно о подобосущности Христа говорит «Повесть».

Из‑за того, что Арианство было признано ересью за несколько веков до Владимира, в 1666 году пришлось заново принимать веру – и приняли греко‑православие. Так вкратце можно передать сведения русских летописей. Но это говорят лишь греческие и русские сказания, притом как те, так и другие сообщают, что крестил Русь при Владимире константинопольский патриарх Фотий. Возникает несколько вопросов: если Фотий и Владимир были современниками, то когда они родились и когда умерли? Почему Владимир принимает арианство, в Константинополе осуждённое как ересь ещё задолго до Владимира? Есть ли на Руси христианские могилы, принадлежащие русским?

И вот тут мы оказываемся в затруднительном положении. Во‑первых, патриарх Фотий умер в 886 году. Владимир родился в 942 году, то есть спустя 56 лет. Стало быть, ну никак не мог Владимир принимать крещение от Фотия. Не восстал же тот из мёртвых! Во‑вторых, Арианства принять из Константинополя не мог.

К тому же русские летописи не знают даже, где именно крестился сам Владимир!

Называют несколько городов. Скандинавы же, хорошо знавшие то, что творится на Руси, вообще считают, что Владимир был язычником до самой смерти.

Да и с могилами проблема. Раскопки донецкими археологами кладбищ северян дают нам захоронения «с подбоем», то есть по мусульманской традиции. Христианские же надгробья появляются в России лишь в 1498 году. До этого отличить могилы христиан от могил язычников весьма непросто, они ничем не отличались.

А что нам говорят не греческие или русские сказания, а латинские или мусульманские? И что даёт нам археология? Осветим и это.

«Хисам‑уддин сын Шереф‑уддина из Болгара говорит в своей истории: «Болгарский народ принял ислам в месяце рамазане в девятом году хиджры при жизни Пророка по приглашению трёх уважаемых асхабов: Абдуррахмана сына Зубейрова, Зубейра сына Джагды и Талхи сына Усманова.

Зубейр был очень сведущ в тюркском языке, и остался в Болгаре, женившись на Туй‑бике, дочери Айдар‑хана. Жил там ещё 25 лет и умер. А его товарищи оба возвратились в Медину. И так как от этого Зубейра сына Джагды некоторые жители Булгара и его окрестностей приняли мусульманское учение, то, по словам Хисамуддина Шерефуддинова, там было много последователей, мужчин и женщин» (Марджани).

И хотя Хисамуддин ибн Шерефуддин сообщает о тюрках города Болгар, а стало быть, к русским это не должно иметь никакого отношения, но болгары Поволжья – народ смешанного происхождения – из славян и тюрок, как сообщают восточные авторы. А арабский учёный Шараф аз‑Заман Тахир Марвази (XII в.) прямо относит русских к тюркам. То есть русские XII века были народом тюркским.

А вот что говорит о киевлянах XII века (как мы знаем – славянах) Абу Хамид ибн абд ар‑Рахим ал‑Гарнати ал‑Андалузи, мир ему и его предкам, побывавший в наших краях в 1131–1153 годах: «И прибыл я в город страны славян, который называется Киев. А в нём тысячи магрибинцев, по виду тюрков, говорящих на тюркском языке. А известны они в той стране под именем печенеги. И встретил я человека из багдадцев, которого зовут Карим ибн Файруз ал‑Джаухари, он был женат на дочери одного из этих мусульман. Я устроил этим мусульманам пятничное моление и научил их хутбе, а они не знали пятничной молитвы».

Ну, надо же! Живут в самом Киеве, а пятничную молитву правильно прочесть не могут! Но ведь это значит, что Киев XII века – город мусульманский. Где же там православие? Не очень многознающими мусульманами были киевляне.

Но мы же знаем, что ещё в X веке была построена Десятинная Церковь.

Правда, в КСИИМК (Т. I) помещён отчёт о раскопках Десятинной Церкви, в котором говорится, что церковь стоит на рву, который был засыпан при строительстве церкви. Археологически датируется засыпка рва аж XIII веком! Как христиане смогли поставить церковь в X веке на том рву, который только лет через 200 будет засыпан – этого я сказать не могу. Но где‑то молиться местные мусульмане должны же были, вероятно – в Софии Киевской, ведь мечетей в Киеве нет. Придётся признать, что в то время церковь и мечеть – синонимы. Интересно название в древнерусском языке церковного здания – РОПАТЬ, из арабского «рибат» – «укреплённый монастырь». Так что? София Киевская – это ропать, в которой молились киевляне XII века? В «Задонщине» сообщается, что разграбив имущество татар, русские воины везут своим жёнам «НАСЫЧЕВЕ». Что такое «насычеве»?

Так по‑русски называется молитвенный коврик, от арабского «насыдж». Понятно, что в церкви без молитвенного коврика молиться жёнам было бы трудно.

Но вернёмся в древность. Как известно, Киев основан Кием, первым князем киевским. Что же нам известно о нём? Оказывается, Кий был выходцем из Хорезма (настоящее его имя – Куйя), после переселения части хорезмийцев‑мусульман в Хазарию, где они были расселены по границам государства, Куйя стал вазиром Хазарии, его должность после его смерти досталась его сыну – Ахмаду бен Куйя. Историк X века ал‑Масуди пишет: «В этой хазарской стране мусульмане являются преобладающей силой, потому что они составляют царскую армию. Они известны в этой стране как АРСИИ (ясы), и они пришельцы из страны Хорезм. В древние времена, вслед за появлением ислама, появилась в их стране засуха и мор, и потому они пришли к хазарскому царю. Они были людьми сильными и смелыми, и хазарский царь полагался на них в своих войсках…Кроме того, им принадлежит должность везиров. В настоящее время везир один из них – Ахмад бен Куйя…Жители Арсии имеют также мусульманских судей». АРСАНИЯ – ведь это одна из «славянских» стран, наравне со СЛАВНЕЙ и КУЯВИЕЙ!

Правил Киевом и Аскольд (Аскел), который был женат на дочери хана волжских булгар, чьим вассалом он и являлся (об этом свидетельствует ибн Фадлан).

Аскольда убил Олег, норвежец по национальности, но наш великий князь.

Проблема в том, что он был подданным Хазарского государства, и к тому же Радзивилловская летопись помещает рисунок – Олег воюет на Балканах. Но под каким знаменем? На знамени арабская надпись «ДИН» (что означает «ВЕРА», «РЕЛИГИЯ»). Почему по‑арабски?

Ну это понятно, – христианства ещё не приняли и поэтому с кириллицей ещё не знакомы. С кириллицей не знакомы, а вот с арабицей – нет проблем.

Интересно, что в землях Белоруссии и Литвы сохранилось огромное количество рукописей, написанных по‑белорусски и по‑польски АРАБИЦЕЙ. При этом нет ни одного листочка по‑тюркски. Стало быть, в старину основным алфавитом у славян был арабский! О том, что славяне были тесно связаны с арабами ещё в VII веке, сообщают и византийские писатели. Так, Феофан под 675 годом сообщает: «20 000 славян из войска императора Юстиниана II перешли к арабскому полководцу Мухаммеду, который при их помощи через три года берёт в плен многих византийцев». Об этом же говорят и Никифор, и Леон, и Кедрин.

Слава Богу, уж Ольга то не мусульманка! Однако… Если обратимся к русским летописям, то выясним, что Ольга – дочь половецкого тархана, «а половцы закон магометов держали», то есть Ольга происходит из мусульманской семьи. Правда, русские летописи сообщают, что в 955 году она крестилась в Константинополе (однако византийские источники этого не подтверждают, а скандинавские – опровергают) либо в Москве (однако мы празднуем основание Москвы, датируя это событие XII веком). Святослав не был христианином – с этим согласны все. (Хотя как‑раз у него на печати – католический крест!) Знойко в статье «О походах Святослава на Восток» (ЖМНП. 1901 дек., С. 273–274) пишет: «Чтобы сбыть сырьё, производимое на Руси, надо вести торговлю с мусульманскими народами Азии, что могли делать только мусульмане же – хазары, болгары, либо надо принимать мусульманство самим. Поэтому приходилось торговать с Грецией». Так хорошо начал – и так неверно кончил.

Ведь Святослав с Грецией не торговал, а воевал! Торговали‑то как раз с Востоком.

А о Владимире что говорят восточные авторы? Мухаммад ал‑Ауфи сообщает: «Русы… постоянно занимаются разбоем и знают только одно средство добыть себе пропитание – меч. Если кто‑нибудь из них умрёт и после него останутся сын и дочь, то всё имущество отдают дочери, а сыну не дают ничего, кроме меча, говоря ему: «Твой отец добыл имущество себе мечом». Так было до тех пор, пока они не сделались христианами в 300 году хиджры. Приняв христианство, они вложили те мечи в ножны. Но так как они не знали другого способа добывать себе пропитание, а прежний теперь был для них закрыт, то их дела пришли теперь в упадок, и жить стало им трудно. Поэтому они почувствовали склонность к религии ислама и сделались мусульманами. Их побуждало к этому желание получить право вести войну за веру. Они отправили послов к хорезм‑шаху. Послов было четверо, из родственников царя, правившего вполне самостоятельно и носившего титул БУЛАДМИР, как туркестанский царь носит титул ХАКАН, а булгарский – титул ВЛАДАВАЦ. Когда послы пришли к хорезм‑шаху, он очень обрадовался их желанию принять ислам, пожаловал им почётные подарки и отправил одного из имамов, чтобы научить их правилам ислама. После этого все они сделались мусульманами. Они совершают походы на отдалённые земли, постоянно странствуют по морю на судах, нападают на каждое встречное судно и грабят его». С кем же постоянно воюют русские? С христианскими странами, конечно. Русские летописи постоянно сообщают о войнах с греками и болгарами, крымскими христианскими городами и поляками. Лишь однажды напали на Саркел, и то потом Игорь попросил прощения – император Роман подбил! А с кем торгуют? Об этом свидетельствуют восточные дирхемы, во множестве находимые в русских кладах (византийских монет почти не встречается). Толстов С.П. (По следам древнехорезмийской цивилизации. 1948. С. 261) пишет: «В исламе Владимир мог искать идеологическое оружие… догмат борьбы за веру и перспективы союза со странами ислама сулили успешное развитие военной экспансии против старого врага – Византии». Заметим, Византия – наш давнишний враг! Зачем же принимать веру врага? О князе Болгара Алмазе Васильевиче Владаваце и о принятии им ислама сообщает ибн Фадлан, который 12 мая 922 года преподнёс в дар князю тюрбан, который с тех пор называется ЧЕЛМА – то, что одевается на чело. Правда, с датой 300 г.х. не согласен турецкий историк Мохаммед Кятиб, сообщающий дату принятия русскими ислама в 333 г.х. – а это дата «крещения Ольги». Но о том, что мусульманство было в Киеве ещё до Владимира Святого, сообщают и византийцы (смотри выше). Но всё‑таки после Владимира – христианство? Посмотрим. В 1947 году на развалинах храма конца XI века в усадьбе Киевского художественного института при археологических работах обнаружены черепки разбитых амфор, на олдной из них была надпись АРАБИЦЕЙ – имя владельца амфоры – КАБУС.

Случайность? Ну что ж, возьмём книгу К.Н.Гупало «Подол в древнем Киеве» (Киев, 1982. С. 82). Сообщается, что в Киеве найдена формочка для литья с арабской надписью, которую можно прочесть как ЙАЗИД (из‑за царапин можно прочесть и иначе – ТУРК). Датируется эта находка X–XII веками. Найдены там и поздние корчаги, на одной из них надпись КИРИЛЛИЦЕЙ – она читается «МСТСЛВЛ КРЧГЪ». Надпись написана так, как мог написать мусульманин, привыкший писать арабицей, не обращая внимания на гласные звуки. А что говорят письменные источники? Письмо Матфея, краковского епископа, к святому Бернарду, аббату Клервонскому, об обращении русских, которое следует предпринять: «Народ же тот русский, множеству ли бесчисленному, небу ли звёздному подобный, и правила веры православной и религии истинной установления не блюдёт… Христа лишь по имени признаёт, делами же совершенно отрицает. Не желает упомянутый народ ни с греческой, ни с латинской церковью быть единообразным. Но, отличный от той и от другой, таинства ни одной из них не разделяет» (Щавелёва Н.И. Польские латиноязычные средневековые источники. М., 1990). «Старшая рифмованная ливонская хроника» (XIII в.) сообщает: «Дерптский епископ Герман в это время начал враждовать с русскими. Те хотели подняться против христианства, как прежде».

Посмотрим на княжеские шлемы – Шапка Иерихонская или Шишак князя Ф.И.Мстиславского имеют надписи по‑арабски. 13 аят 61 суры вы можете увидеть на шлеме великого князя Александра Невского. Многие думают, что это какие‑то восточные мастера ещё до приобретения князем шлема где‑то там в Мусульманин нанесли эти стихи. Увы! Известен мастер, выполнивший этот шлем – МИКИТА ДАВЫДОВ. «Арабская надпись составляет, как мы видим, обычную принадлежность богатых русских шлемов» (Бобринский А.А. ЗРАО. Новая серия. Т.Х. Вып. 1–2. С. 321).

Интересен и тот факт, что один из русских князей назывался Иваном Калитой. Что такое калита? Возьмём старославянский текст и прочтём: «Они (латиняне) того папу чтут, что мы калиту». То есть КАЛИТА для русских то же самое, что для католиков Папа Римский. В русском языке в старые времена не было звука «Ф», поэтому мы говорим и пишем по традиции БИБЛИОТЕКА, а не вивлиофика, как надо бы. Так вот «КАЛИТА» – это арабское слово – «КАЛИФ». Выходит, Иван Калиф был руководителем общины верующих мусульман! Поэтому старорусские монеты (XIV–XV вв.) вплоть до Ивана Грозного имеют либо только арабские надписи, либо арабские и русские одновременно. Некоторые утверждают, что это якобы из‑за страха перед татарами мы писали по‑арабски. Интересно, каких татар так сильно боялся Василий III, что на своей монете выбил надпись: ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ (по‑русски) ЛЯ ИЛЛЯХИ ЛЯ ИЛЛЯХУ МУХАМ‑МАДДУН РАСУЛЮ ЛЛЯХИ (по‑арабски), что означает «нет Аллаха, кроме Аллаха, и Мухаммад посланник его»? А царь Иван кого боялся? На его монете вся надпись выполнена по‑русски, а имя царя по‑арабски.

Герберштейн встречался с Василием III и в своей книге помещает изображение царя – в персидском халате и в чалме. В чалме ходил и Степан Разин. Михалон Литвин сообщает, что москали и татары не пьют вина, продавая его христианам. «Они убеждены, что таким способом истребляют христианскую кровь, исполняя волю божию».

Автор книги «Хафт Иклим» (XVI в.) возмущается, сообщая о русских, что те, кто украсил себя одеждой ислама, почему‑то сохранили страсть к свиному мясу! Представляете, какой кошмар – русские едят свинину! О ужас! Ну, вот такие мы, молимся Аллаху, а свинину едим! Интерес представляет и прозвище «Пётр‑муфий», он кричал проклятия гетману Замойскому с высоты крепостных стен Псково‑Печерского монастыря (1581 г.). Муфий – это кто? Монах‑схимник? Чтобы не затягивать разбирательство, рассмотрим ещё всего один лишь пример свидетельство Афанасия Никитина, автора «Хожения за три моря». Окончив рукопись, Афанасий пишет молитву Господу, которая в современных изданиях преподносится так: «Во имя Господа Милостивого Милосердного и Иисуса Духа Божия… " Непонятно, почему Афанасий называет Иисуса Духом Божием? Но в подлиннике написано несколько иначе, надо бы писать так: БИСМИЛЛЯ РАХМАН РАХИМ. АЛЛАХ АКБАР. ИСА РУХ ОАЛЛО. АЛЛАХ САЛАМ. АЛЛАХ АКБАР. ЛЯ ИЛЛЯХИ ЛЯ ИЛЛЯХУ. АЛЛАХ ПЕРВОДИГЕРЬ… Это не православие – это мусульманство. НО… формула ЛЯ ИЛЛЯХИ ЛЯ ИЛЛЯХУ не имеет окончания МУХАММАДУН РАСУЛЛЮ ЛЛЯХИ. «Правоверные жили в лазурных шатрах, но Пророка не знали на этих горах» (Низами).

Ислам без Пророка – это русское ПРАВОВЕРИЕ. Считаем священной книгой Коран, пишем и молимся по‑арабски, но называем себя православными христианами! Притом рассорились и разошлись с татарами лишь из‑за недостающего окончания формулы, ибо русские признавали лишь тот факт, что ИСА РУХ ОАЛЛО (Исус Дух Аллахов), а татары добавили МАГОМЕТ – РОССОЛЛА (Мухаммад – Правосудие Аллаха). Татары приняли арабскую формулу «НЕТ АЛЛАХА КРОМЕ АЛЛАХА, А МУХАММАД ПОСЛАННИК ЕГО», русские же посчитали достаточным основанием считать себя христианами, раз они верят, что «ИИСУС является ДУХОМ АЛЛАХА».

Но вот наступил 1499 год. Впервые НА СЛАВЯНСКОМ ЯЗЫКЕ появляется перевод БИБЛИИ. До этого Библии по‑славянски ни у кого не было. И наши предки посчитали, что это просто полный перевод того же Корана. И приняли его, продолжая молиться Господу и соблюдать обычаи мусульманские.

В «Вестнике Европы» № 4 за 1828 год приведено 16 общих культурных традиций между мусульманами и староверцами. Я мог бы добавить ещё три. Но главные особенности следующие: как и мусульмане, старообрядцы умываются перед молитвой, притом если вода недоступна, то умываются землёй. Брить бороду – великий грех. Даже взять человека за бороду – оскорбление. Если к ним придёт православный или католик, то после него посуду выбрасывали, как испоганенную. (Православный – поганит посуду!!!) Но, слава богу, наступил 1666 год. Никон решил ввести новую веру и принял христианство‑богомильство из Болгарии. После этого мы стали называть свою веру греко‑православной, но с греками никак объединиться не можем. Почему? А не знаю. Не судьба, наверное.

P.S. Всё, что выше писалось, не касается земель Западной Украины и Новгородского княжества. Новгород не был исконно русским, его населяли племена лехитского происхождения (вперемешку с чудью), они – племя западнославянское, до XIII века поддерживали тесную связь с городом Волином, и в деревнях вера была языческой, в городе же – действительно было христианство. Да и в самом Киеве некоторые князья тоже, ориентируясь на Запад, принимали христианство. И первым христианином был сам Ярослав Мудрый. Христианином был и Изяслав и некоторые другие. Но за рамки княжеской семьи христианство долго не выходило. Народу христианство было чуждо. И лишь под влиянием поляков где‑то в XIV столетии постепенно это учение начало проникать в народ, и прежде всего на Западной Украине.

Некоторые русские князья и княгини имели по 2 христианских имени – одно католическое, другое – православное. Так, Олисава‑Гертруда имела сына Ярополка, православное имя Гаврил, а католическое – Пётр. Мстислав Владимирович – Феодор и Гаральд. В католической среде – они католики, в православной – православные, нет проблем. Да и почему им не уважать местных богов, находясь в Италии, Германии, Швеции или Греции? Для язычников, придя в какое‑либо место, надо молиться местным богам, а не соваться со своим уставом в чужой монастырь. Но тогда и в мусульманской местности, естественно, надо быть мусульманином. Так что имена Святослав‑Владимир‑Василий‑Кавус вполне мог носить один и тот же человек – Святой Владимир. – «Здравствуй государь наш на многие лета, да даст тебе Магомет славу и честь выше всего света». (Пётр Златые ключи. XVIII в).

Христианство было широко распространено в Новгородской земле. Христиане назывались по Христу – КРЕСТЬЯНЫ.

Владимиро‑Суздальская земля больше склонялась к мусульманству, и жители её именовались БЕСЕРМЕНЫ. Позднее бесермены, не перешедшие в христианство, влились в татарскую нацию. Те же, кто сохранил веру в языческих богов, именовались ПАГАНАМИ (отсюда бранное – ПОГАНЬ).

Интересное сообщение: «Арамейский язык в конце персидского периода распался на три главных диалекта, оставивших значительную письменность: а) западный – палестинский, б) восточный – вавилонский, в) месопотамский или сирийский. На палестинском диалекте написаны арамейские части Библии (Книги Ездры и пророка Даниила)… На нём же говорили Спаситель и апостолы, было изложено и, может быть, записано древнейшее устное евангельское предание» («Христианство». Энциклопедический словарь. Т. 1. М, 1993. С. 113). Стало быть, Христос говорил по‑палестински, как и Ясир Арафат.

ПРАВОСЛАВИЕ И МУСУЛЬМАНСТВО О РАЗДЕЛЕНИИ ЦЕРКВЕЙ НА ПРАВОСЛАВНЫЕ И МУСУЛЬМАНСКИЕ И ОБ ОТЛУЧЕНИИ АЛЛАХА ОТ ГРЕЧЕСКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ (Православный Собеседник. 1878 за октябрь и ноябрь)

Абул‑Касим ибн Абдалла ибн Муталиб, после своей смерти прозванный Мухаммадом (то есть «Достославным»), был основателем новой христианской секты – мусульманства.

Морозов (Христос. Т. 6) указывает, что МУСУЛЬМАНСТВО с 578 по 1180 год было христианской сектой, ибо «МУСУЛЬМАНСТВО – ЭТО ПРОТЕСТАНТИЗМ ВОСТОЧНОЙ СЕКТЫ».

 

Крест с полумесяцем. Новый и древний

 

Иоанн Дамаскин (685–755) занимал должность первого советника при дворе халифа. Его отец – Сергий‑Мансур – был государственным казначеем при дворе Омейядов. При втором халифе Абу‑Джафаре ал‑Мансуре (754–775) богослужебные книги христиан были переведены на арабский, и христианство проповедовалось в церквях по‑арабски. Император Лев III Исаврянин (717–741) в послании к Омару II замечает, что христиане его времени владели уже многими житиями Мухаммада, «написанными христианскими епископами ещё при жизни самого Пророка».

Как видите, христиане живо интересовались личностью святого человека и не считали его учение чем‑то чуждым. Да и почему им не согласиться с Пророком, который признавал Христа за Слово Божие, хотя и отвергал его личное, отдельное бытиё. (То есть Иисус не отдельный Бог, а лишь часть Бога, его Слово.) Он признавал даже и воплощение Сына Божия, но отвергал реальность его тела, держался докетизма. Византийцы перевели на греческий язык Коран, с чего и начинаются неприятности для последователей Пророка.

Эдесский монах Варфоломей пишет: «В твоём Коране нашёл я одни только выдумки и непристойные речи; но ничего не нашёл такого, что внушает и вдохновляет Слово Божие». При переводе понятие о Боге ССАМАД переведено словом «ОЛОСФЕРОС».

Это понятие БЫЛО УСВОЕНО (присвоено) ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКОВЬЮ и было внесено в ЧИН ПРИНЯТИЯ МУХАММЕДДЯН В ПРАВОСЛАВИЕ. Так мусульмане стали считаться церковью православными людьми.

С перевода Корана на греческий и начались проблемы.

Слово «бесконечный» было переведено как «ОЛОСФЕРОС» – «ВСЕСФЕРНЫЙ», т. е. «пронизывающий все сферы мироздания». При чтении оно было исковеркано и понято как «ОЛОСФИРОС» – «ВЫКОВАННЫЙ».

И в византийской трактовке получилось: «Бог есть един в себе, твёрдо, вся как бы молотом сплочённая и имеющая сферический вид масса, которая не рождала, не рождена, которой ничего нет подобного в мире». Такими словами была объяснена 112 сура Корана.

Значит, у Бога не было детей? Стало быть Иисус – не Сын Божий. И Бог выкован (возможно, из металла).

Для анафемы хватило и этого.

И в 1180 году церковные иерархи Константинополя провозгласили АНАФЕМУ: «ОТЛУЧЕНИЕ БОГУ МАГОМЕТА, О КОТОРОМ ГОВОРЯТ, ЧТО ОН ЕСТЬ БОГ, ВЕСЬ ВЫКОВАННЫЙ МОЛОТОМ, КОТОРЫЙ НЕ РОЖДАЛ, НЕ РОЖДЁН, КОТОРОМУ НИКТО НЕ ПОДОБЕН».

Заметьте, отлучили от церкви САМОГО БОГА!

И Мануил Комнин смутился формулой анафемы, увидав в ней хулу на истинного Бога, и предложил изъять эту анафему из книг.

Патриарх Феодосии и его сторонники отказались изменить текст отлучения.

Но Мануил издал книгу «ЗАЩИЩАЯ БУЕСЛОВИЕ МАГОМЕТА», осуждая тех, кто по невежеству и неосмотрительности подвергает анафеме истинного Бога».

Для императора Аллах – истинный Бог.

Патриарх со своей стороны назвал это сочинение опасным для церкви, призвав остерегаться его как яда. В ответ Мануил обозвал патриарха и его сторонников «всесветными дураками» и потребовал созыва Собора.

Но… «Как говорят мусульмане, БОГ СООБЩИЛ МУХАММАДУ СИЛУ 40 МУЖЧИН, чтобы он мог совокупляться чаще и с большим количеством женщин, чем кто‑либо другой».

Так заявил «некий мусульманин». И этого было достаточно, чтобы НИКИТА ХОНИАТ заявил, что в раю мусульмане, как мужчины, так и женщины, будут огромного роста И БУДУТ ИМЕТЬ ПО 40 ДЕТОРОДНЫХ ЧЛЕНОВ, при этом БУДУТ БЕСПРЕРЫВНО УПРАЖНЯТЬСЯ В СЛАДОСТРАСТИИ ПЕРЕД ЛИЦОМ БОГА, ТАК КАК БОГ НЕ ПОДВЕРЖЕН СТЫДУ.

Это было уж слишком. Не взять на вооружение против еретиков такое…

И вот на Соборе архиерей фессалоникский Евстафий заявил: «Я был бы вовсе недостойным, если бы признал истинным Богом скотоподобного растлителя, учителя и наставника на все гнусные дела».

И после этих слов, произнесённых мерзкими устами святотатца, изрыгавшими хулу на Господа, не основанной ни на одной строке священного Корана, защищать мусульман никто не осмелился.

Так слова одного мерзавца раскололи единую церковь на Греческое Православие и на ПРАВОВЕРИЕ. Это было в мае 1180 года.

Но всё же анафема была подкорректирована: «АНАФЕМА МАГОМЕТУ И ВСЕМУ ЕГО УЧЕНИЮ И ВСЕМ ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛЯМ».

С 602 года правоверные и православные молились в одних и тех же храмах, на куполах которых сияла восьмиконечная звезда в полумесяце.

Потом правоверные оставили только полумесяц, а православные, немного исказив звезду, превратив её в крест с лучами, оставили сей крест с полумесяцем.

Таковой крест и поныне можно увидеть на русских церквях.

Но в 1180 году это отлучение коснулось лишь Византии. Русь ещё долго была правоверно‑православной, пока в 1666 году не произошло «ИСПРАВЛЕНИЕ КНИГ», когда старые ПИСАНИЯ (собственно, тексты Корана) не были изымаемы, а новое Писание (Библия, переведённая с еврейского и латинского, а не с греческого к тому же) не начало навязываться силой. Это вовсе не значит, что кроме Корана у русских не было Евангелий. Были. Ибо Евангелия (ИНДЖИЛ) – книги, считающиеся божественными и для мусульман. Но постепенно Коранические тексты уничтожались – где силой, где при пожаре, где от ветхости. Переписывать же их было нелегко.

Оставались в обиходе лишь Евангелия, которые можно было заказать переписчикам за мзду некоторую.

Так постепенно у старообрядцев вышел из употребления непонятный по языку Коран и вошло Евангелие. Вот только обряды многие старообрядцы сохранили мусульманские.

Но это уже не столь важно. Важно понять, что Православие и Правоверие на Руси до XVII века составляли единый культурный пласт.

Все были ПРАВОСЛАВНЫМИ до Никона. А дальше начался РАСКОЛ. Отделились ГРЕКО‑ПРАВОСЛАВНЫЕ (НИКОНИАНЕ), которые непонятно почему стали называть себя ГРЕКО‑православными, раз с греческой церковью они объединиться так и не смогли (хотя позже объединились с НЕСТОРИАНАМИ, отлучёнными от церкви греками).

Отделились МУСУЛЬМАНЕ, в основном нерусское население. Русские бесермены влились в татарскую нацию и растворились в ней.

Сильно поредела масса СТАРООБРЯДЦЕВ, замкнувшаяся в национальных границах и постоянно преследуемая. О её неравноправии говорит хотя бы тот факт, что власти, изымая у музеев храмы, построенные ДО раскола, возвращают их не старообрядцам, которые их и строили, а никонианам, которые их отняли в своё время у старообрядцев. Вот, пожалуй, и всё, что я хотел бы рассказать о принятии веры на Руси.

Я сделал всё, что мог. А БОГ ЗНАЕТ ЛУЧШЕ. Аминь.

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

На этом завершается наша книга. Я постарался не перегружать её сведениями о современных обычаях и традициях, уходящих корнями в глубокую языческую древность, ибо объём книги не позволяет это сделать.

Упор, как читатель, вероятно, уже заметил, был сделан на иконографию самих мифологических персонажей. Я посчитал это тем более важным, что иконография языческих богов вовсе никак не отражена в русской литературе. Было бы интересно сравнить представления о внешности богов в разных районах славянского мира. Предварительно можно лишь заметить, что иконография показывает наличие шести регионов, границы между которыми не могут пока быть чётко очерчены.

Первый регион, где самые архаичные образы богов (многоголовые и звероголовые боги, зверовидные, многоликие, весьма сильно напоминающие индийский пантеон), – это ЛУЖИЦА. Второй регион – ЛЕХИТСКИЙ (Польша, Новгородская земля и север Белоруссии). В отличие от остальных славян, считавших главным божеством Сварога Дыя, лехиты считали таковым Ящера. В этом регионе сильно балтское влияние, присутствует и влияние германцев и финнов. Третий регион – МОСКОВИЯ, чья иконография вовсе не отличается от литовской. Четвёртый регион – УКРАИНА, где весьма сильно влияние иранское. Пятый регион – БАЛКАНСКИЙ, здесь прослеживаются следы фракийского и тюркского влияния. И шестой регион – ЧЕШСКО‑МОРАВСКИЙ, где многое взято от кельтов, но заметно, особенно в Словакии, влияние и иранцев. Однако всё же можно утверждать, что несмотря на различия в представлениях о внешности богов, мифология была во всех шести регионах единой, и даже имена богов часто звучат одинаково, хотя сами боги иногда выглядят по‑разному.

Я в своей книге не стал разделять персонажи на языческие и христианские; так как христианство – религия единобожия, как проповедует Церковь, то один единственный персонаж, как я думаю, не перегрузит языческую мифологию. Надеюсь, читатель сам сможет отличить этот единственный христианский образ, а все остальные персонажи, естественно, будут, как я понимаю, языческими, то есть общенародными.

Теперь, когда русские читатели смогут ознакомиться с иконографией языческих персонажей, будем надеяться, что в русской литературе перестанут рисовать богов кому как захочется, чем особенно грешат неоязычники, пытающиеся воссоздать новый языческий пантеон, основываясь лишь на своём мнении о том, как этот пантеон должен был бы выглядеть, а также на представлениях, навеянных индийскими и иранскими сказаниями. Ведическая мифология славян – выдумка сугубо нашего века.

Ярким представителем неоязыческого направления в нашей литературе является писатель‑фантаст А.И. Асов.

Я считаю, что не надо придумывать то, что задолго до нас уже придумали наши предки. Оставим приоритет за ними.

В этой книге многие рисунки, может быть, и не всегда удачные, но я предпочёл брать древние изображения из книг XV–XVII вв., в которых и бумага уже часто сильно потемнела, и печать не всегда чёткая. Я сознательно предпочёл именно древние изображения как более точные. Думаю, что и читатели предпочтут иметь графически хоть и не всегда профессионально выполненные, но зато подлинные рисунки из старинных книг.

 

ПРИЛОЖЕНИЯ

 

ХРАМ СВЕТОВИДА

 

(Глинка Г.   Печ. по кн.: «Древняя религия славян»)

 

Мерцана ещё покоилась в объятиях Царя вод; часы стерегли вход и выход из солнцева дому, и присноюный Световид на златом ложе покоился в объятиях Триглы, как Рурик с Олегом восходят на освещённый холм, где возносится храм Световида, храм возвеличенный и достойный бога, славимого в нём! Первосвященник Световидов, Боговед, сопутствуемый жрецами, грядёт ему во сретение. Рурик приступает ко вратам храма, но удивляется, видя их затворёнными. «Они не могут быть отверсты, – говорит Боговед, – доколе первые лучи солнца не ударят в лицо бога; и тогда глас трубный возвестит присутствие его. Когда же последний луч сойдёт с лица Световидова, глас заунывного рога и глухого бубна возвещают о сокрытии от нас благотворного светила. День мрачный в наших законах равен нощи». Ночь была светлая и подобная зимнему дню, когда солнце слабыми лучами сквозь иней сияет.

Князь, в ожидании первых на обзоре (горизонте – Ред.) лучей, пошёл вокруг храма, желая осмотреть его. С долу он казался ему невелик, но Рурик удивился, нашедши его огромным. Он был окружностью в 1460 шагов. Двенадцать огромных яшмовых столпов кринфского чина поддерживали навес его кровли, оглавия их были из позлащенной меди. Триста шестьдесят окон и двенадцать врат заключались медными затворами. При каждых дверях стояли два жреца с трубами. На медных вратах изображались двенадцать знаменитых доброго бога подвигов; как для пользы нагих людей он произвёл овна, который в то же мгновение устремился к ним, да предложил им свою волну; как, усмирив вола неукротимого и дав им во служение, изобрёл для них плуг и все земледельческие орудия; как сражается и побеждает Чёрного бога, похитившего чад его, близнецов Даждьбога и Зимцерлу. Тамо видно Морское Чудо, чадо Чёрнобога, как оно, обратившись в великого рака, хочет похитить солнце; но опалённое жгучими его лучами, упадёт – и сильным ударом своего хребта разбрызгивает как каплю текущий Волхов, и сделав в земле отверстие, производит море Русское. Здесь ужасный лев, с медным хвостом и алмазными зубами, похищает у Велеса скот, а сего бога приводит в трепет; но Световид разит его ударом златого самосека, берёт хвост его (из коего родились полозы) и зубы, и помещает на небе, где доныне видим их и называем львом. Тут изображена любовь его с прекрасной Триглавою, и терзание Чернобога, влюблённого в неё. Световид, играя на гуслях, поёт ей нежные стихи; она его венчает васильковым венком, а вокруг их пляшут Зимцерла, Лада, Сева и Мерцана. Румянощёкая Дидилия с распущенными златистыми волосами, в алой лёгкой ризе, подносит им в алмазной чаше златый небесный мёд, питие богов. Леля, сидя подле гуслей, слушает и лукаво улыбается. Дидо, взвившись в воздух, пускает тяжёлые стрелы в Чернобога. Белбог, носяся над ними на облаке, приятно усмехается. Там Перун держит великие весы, ниспущенные им с неба для решения жестокой распри между Белбогом и чадами его, и между Чернобогом и чадами его, когда начиналась между ими жестокая брань, долженствовавшая разрушить мир; когда Ний в неистовстве потрясал землю, извергая из неё пламя, – Чудо Морское колебало берегами, и Яга, дщерь Чернобога, вооружённая железною палицею, разъезжала на крылатой своей колеснице, и сбивала с мест горы. Но великий Перун желал примирить их и послал едину из служащих ему Молний, да возвестит волю его. Тогда род Белбога воссел в единую чашу весов, а род Чернобога в другую. Перун поднял весы, и чаша с Чернобогом вознеслась выше тёмных облаков; но чаша с чадами Белбога осталась на земли. – В другом месте видно было, как Световид поразил великого Скорпиона, когда сей похитил его дщерь Зимцерлу, оплакивамую Даждьбогом. Ний, зря его, от страха сокрылся, и Световид возвратил Даждьбогу его сестру и супругу. Но злобный Ний, отмщая ему за сие, ниспустил на землю ночь, лютые мразы, снега, метелицы… Световид, поразив всех их златыми стрелами, прогнал назад в область Ния. Ний, пылая ещё против него гневом, послал домового духа, да умертвит любимых коней его; но Световид создал сребророгатого и волносребристого смелого козла и пустил для истребления сего духа. – На десятых дверях изображён бог света, лиющий с гор, из златых водоносов, обильную воду, от которой приемлют начало реки: Волга, Днепр, Двина, Дон и славное озеро Ильмень. Он населяет их рыбами, пуская каждого рода по двоице. Завидуя сему, Морской Царь послал кита пожрать их; но Стриба поразил его тогда же изобретённою острогою, и вынув, положил на том месте, где стоит храм Световидов; холм составился из китового праха. – Таковы были изображения на дверях.

Храм сооружён был из светло‑серого дикого камня. Свесы от стены до столпов измерялись двумя большими шагами, имея шесть ступеней восходу. Кровля, полушаром, состояла из вызолоченной меди. Посреди её стоял медный позолоченный истукан Световида; по краям на четыре стороны поставлены были четыре истукана, изсечённые из мрамора. На востоке истукан Мерцаны, богини, властвующей над началом дня и предшествующей всегда Солнцу, дочери Даждьбога и Зимцерлы, богини весны, супруги Царя Морского; её должность была отверзать Световиду врата небесного дому его, когда он показывался в мире. Световид для отличия даровал ей венец из единыя звезды; и риза её златобагряна. Радость всегда блистала на румяных её ланитах, и она в пирах подносила богам небесный мёд. Мерцана, равно как и Световид, присноюна. На юг поставлен был истукан Купалы, сына Мерцаны и Севы. Он имел вид молодого человека, в короткой и лёгкой одежде. Огонь плодотворения пылал в его очах; чему только касался, всё рождало: не только звери, скоты, рыбы и гады, но даже дерева и травы. Он имел обиталище на юге. Жертвовали ему возжением только прутьев, с песнями и плясками: чем изображались огнь плодотворный и весёлость. В ногах у него кролик; в руке пламенеющий огонь; на голове венок из цветов, именуемых по его имени купальницами. Догода, брат его, есть из всех богов любезнейший, кротчайший и прекраснейший. Истукан Догодин стоял на западе. У него развеваются по плечам волосы: венок из шипов; за плечами голубые крылья, и риза на нём тонкая голубая. Улыбка всегда на румяном его лице. Он столь всеми любим, что смело целует самую Ладу; в руках у него опахало. Свирепого Позвизда истукан стоял па севере. Лицо его в морщинах и сердито. Голова окутана лоскутом кожи белого медведя; борода замёрзлая; одежда из оленьей кожи; ноги обуты в кожу гагачью. В руках держал он мех, в готовности развязать для излияния морозов, бурь, снегов, градов, дождей и непогод. Он считался богом всех ветров. Повествуют, что жилище его есть на краю северном, на горах Скандинавских, где он имеет свой престол, и где у него множество детей, подобно ему жестоких. Сей бог, будучи сын Сильнобога, увеселяется, воздымая бури, потопляя корабли, ломая деревья, посылая всюду мразы и непогоды. Он требует почасту себе в жертву людей. – Таковы были четыре истукана, стоявшие на кровле храма. На холме же расставлено было соразмерным образом до трёхсот пятидесяти треугольных жертвенников.

Между тем, как Рурик рассматривал и вопрошал Боговеда о значении виденного им, раздался глас труб от двенадцати врат, и врата отверзлися…

Великий первосвященник Боговед вступил во врата западные, одному ему предназначенные для входа, – Рурик с Олегом входят в храм через врата восточные, и божественный страх объемлет их душу: они зрят лице Световида, сияющее яко медь в горниле. Великий первосвященник – по обыкновению одетый в четыре тонкие хитона, один другого длиннее: в багряный, зелёный, жёлтый и белый; в опаясании, на коем искусно вышиты двенадцать подвигов Световида; в златом венце, украшенном семью драгоценными камнями, – держал в руке златую чашу, исполненную чистейшего винного духа. Двенадцать окружающих его жрецов держали великую сребряную лохань, у коей были три разные ноги: одна наподобие орла, другая – вола, и третья – кита. Прочие жрецы составляли семь поющих ликов и двенадцать ликов в трубы и роги трубящих и биющих в бубны, и четыре лика на струнах и гуслях играющие. Тогда великий первосвященник подошёл к престолу, стал на колени, и вознёсши златую чашу, читал молитвы; после прикоснулся чашею к рогу, находящемуся в руке Световида: дух винный воспылал, и потряслися своды от гласа труб и рогов, от звука бубнов, от звона струн, гуслей и орудий, и от гласов певцов, восклицавших: «слава!» Между тем Боговед поднёс пылающую чашу Князю, который приняв её, излил в серебряную лохань, – и взвилося перед богом лазуревое пламя жертвы благоугодной. И тогда семь ликов, хотя кругом один по единому, предводимые первым песнотворцем, тако воспели:

 

ПЕРВЫЙ ЛИК И ОБОРОТ

Ясен месяц во полуночи,

Звёзды ярко блестят нощию,

Месяц серебрит воды тёмныя,

Звёзды златят небо синее;

Только греет одно солнце ясное.

 

ВТОРОЙ ЛИК И ОБОРОТ

Греет оно и питает нас;

Позвизд его устрашается;

Взглянет –

Зимерзла бежит от глаз, –

И Зимцерла к нам спускается.

Как благодательно для нас оно!

 

ТРЕТИЙ ЛИК И ОБОРОТ

При востоке его видеть радостно:

Когда на обзоре появляется,

Дверь златая тогда отверзается

Велепных чертогов его.

Он из терема идёт высокого,

Из высокого, из небесного,

Как могучий витязь с победою.

Световид! Мы тебе поклоняемся!

 

ЧЕТВЁРТЫЙ ЛИК И ОБОРОТ

Как здесь вся тварь весела,

Встретив отца и царя!

Главы подъемлют дерева;

Освежились цветок и трава;

Птички порхают, поют,

Славу и честь воздают,

Имя твоё вознося.

 

ПЯТЫЙ ЛИК И ОБОРОТ

От радости трепещут

Поля стеклистых вод;

Льды светлы искры мещут,

Узря его приход…

Ему лес поклоняется,

Сырбор к земле преклоняется;

Листьев ветр не шевелит,

И дуброва не шумит;

Рек пороги лишь гласят:

«Велик, велик Световид!»

 

ШЕСТОЙ ЛИК И ОБОРОТ

Боги велики, но страшен Перун!

Ужас наводит тяжела стопа,

Как он, в предшествии страшной грозы,

Мраком одеян, вихрьми повит,

Грозныя тучи ведёт за собою;

Ступит на облак – огнь из‑под стоп;

Ризой махнёт – побагровеет твердь;

Взглянет на землю – трепещет земля;

Взглянет на море – пеной кипит;

Клонятся горы былинкой пред ним.

Страшный свой гнев ты от нас отврати!..

Бросив горсть града во тысячу мер,

Только ступил, уж за тысячу вёрст;

Лишь от пяты его облак зардел,

Сильна стопа звук глухой издала

(Он землю и море потряс)

И се последняя сверкнула пола!..

Тихий, любезный Световид! возвратися,

Нас беспомощных и сирых утешь!..

Мило, как он оскабляется нам,

Шевствуя в бедствах утешить людей.

 

СЕДЬМОЙ ЛИК И ОБОРОТ

Почитаемы небожители

За их доблести и могущество;

Но всех доблестей превосходнее

Добродетель с милостью, с кротостью;

В милосердии всемогущество,

Всемогущество Световидово.

Царю звёзд, тебе покланяемся,

Пред тобою мы повергаемся! –

 

ХОР

Только греет одно солнце ясное.

Как благодетельно к нам оно! –

Световид! Мы тебе поклоняемся,

Имя твоё вознося.

Коль велик, велик Световид,

Шевствуя в бедствах утешить людей!

Царю звёзд, тебе поклоняемся,

Пред тобою мы повергаемся!

 

Посем двенадцать ликов, играющих на трубах, рогах и бубнах, окружили внутренность храма, воспевая в честь Световида торжественные песни.

Скончалось громкое трубоглашение, и вошли четыре младые девы; у каждой в руках по кошнице. Одна была в багряном платье, имея через плечо голубое перепоясание; голова убрана лиственными шипками. Другая в зелёном, имея перевязь красную, на голове венок из миртов; третья в златоцветном, имея венок из класов и багровую перевязь; четвёртая в белом платье, в серебряном увясле (диадеме), перевязь золотая. Первая, став на колена, и вынув из кошницы цветы, рассыпала их пред Световидом; другая предложила разные плоды; третий класы и виноград; четвёртая златый венец. Вскоре струнное играние и пение началося, и каждый лик сперва играл особенно, и каждая дева перед Световидом плясала; потом все четыре лика, соединяясь, играли песни, и четыре девы плясали.

Лицо Световида становилося светлее, по окончании пляски истукан поколебался. Первосвященник, двенадцать жрецов, ликовствующие, певцы, игратели, трубогласители, предстоящие пророки и творцы пали на землю; и тогда рек Световид:

 

Имя твоё есть от запада и до востока,

И от предел моих к северу твой есть предел;

Слава твоя да наполнит вселенную;

Яко песок на берегу, тако пламя твоё;

Тысячью лет изочту я твой век;

И да поклонится всякой тебе человек!

 

Песнотворцы собрали глаголы сии, написали на златой доске и вручили Рурику; он, прочитав их, отдал для истолкования пророкам.

Тогда лицо Световидово утратило сияние, и лики возгласили отшествие на трубах, рогах и бубнах. Щедрый и набожный Рурик велел на всех жертвенниках принести Световиду по белому волу и жертвенные мяса разделять войску и народу. – Олег шествовал исполнить сие; великий же князь с Боговедом пошёл в чертог свой для собеседования с первосвященником о всём виденном и для сведения от него сущности веры славян.

 

АСИНАРИИ

 

(Печ. по кн.: «Еврейская энциклопедия». Т. 2)

 

Асинарии – ослопоклонники. Таковыми в известных кругах древности считались Евреи. 1) По‑видимому, средою, в которой возникла эта легенда, был александрийский антисемитизм; по крайней мере, древнейшим пока свидетелем о ней является Мнасей из Патар (или Патр; около 200 г. до Р.Х.), рассказ которого присвоил себе известный Апион (Иосиф Прот. Апиона, II, 112). Согласно этому рассказу, иудеи (евреи) некогда вели войну против «иудеев» (читай – идумеев) и их города «Доры» (читай – Адоры). Тогда из этого города пришёл к иудеям некий поклонник Аполлона, по имени Забид, и обещал выдать им (а)дорийского Аполлона: бог‑де придёт в иудейский храм, когда все иудеи оттуда уйдут. Иудеи поверили и ушли из храма. Забид соорудил машину с тремя рядами движущихся фонарей и отправился к храму, вселяя во всех убеждение, что это движется сам бог в сопровождении звёзд. Никем не тревожимый, он вошёл в храм, похитил оттуда золотую ослиную голову и поспешно вернулся в (А)дору.

Иную легенду, более позднюю, о похищении этой золотой ослиной головы даёт Апион в другом месте (Прот. Апиона, II, 80). «В этом святилище (т. е. иерусалимском храме), говорит он, иудеи поместили голову осла, которой они воздают почести и благоговейно поклоняются. Это обнаружилось, когда Антиох Епифан разграбил храм: он нашёл в нём ту голову, сделанную из золота и стоющую очень много денег. Другую черту той же легенды находим у Тацита (Histor., V, 3 и сл.). Во время своего исхода из Египта евреи погибли бы от жажды, если бы стадо диких ослов (asinorum agrestium онагров) не указало им пути к воде. И вот, «образ того животного, по указанию которого они тогда спаслись от блуждания и от жажды, они посвятили во внутренней части своего храма». – Приводимая Тацитом версия даёт возможность составить себе представление о происхождении легенды. Рассказ историка об исходе израильтян совершенно фантастический, восходит к первому известному нам антисемиту‑теоретику, египтянину Манефону, – современнику Птолемея Филадельфа (287246). По его изложению, еврейский народ возник из тех 80 000 «нечистых», которых египетский царь Аменофис III поселил в «городе Тифона», Авариде. Между тем священным животным этого Тифона (по‑египетски – Сета) был именно осёл и сам Тифон‑Сет изображался под видом человека с ослиной головой. Конечно, может возникнуть вопрос, откуда сам Манефон взял этот вариант. Если верить Иосифу (Прот. Апиона, I, 105; 229), Манефон признавался в том, что он следовал тут не египетским грамотам, а «безымянным рассказам». Это опять затрудняет дело. Зарождается вопрос: потому ли евреям было приписано поклонение ослиной голове, что их производили от древних поклонников Тифона‑Сета, или же оттого их производили от этих последних, что враждебная народная толпа считала их ослопоклонниками? Определённого ответа на этот вопрос дать невозможно.

Остальные свидетельства об асинариях‑евреях особенного интереса не представляют. Сюда относятся:

1) приводимое Свидой свидетельство некоего Дамокрита, согласно которому евреи поклонялись ослиной голове и приносили ей в жертву каждые семь лет – по другому месту (Свида п. сл.) каждые три года – иностранца. Это простая комбинация предания об ослиной голове с легендой о ритуальном убийстве. Свидетельство Дамокрита ещё более обесценивается тем, что время его жизни совершенно неизвестно. Правда, Э.Шварц (Pauly‑Wissowa, Encycl., s.v.) определённо утверждает, что он жил не раньше I в. до Р.Х. и не позже 70 г. по Р.Х., но доказательств он, к сожалению, не приводит никаких.

2) Свидетельство Диодора (XXXIV, 3) со слов неизвестного нам автора (мнение Krauss'a, что им был Посидоний Апамейский, нуждается в доказательствах) рассказывает, что, когда Антиох Епифан вступил в иерусалимский храм, он нашёл в нём каменную статую бородатого мужа с книгой в руке, сидящего верхом на осле. Предполагая, что статуя изображает Моисея, «основателя Иерусалима, установившего у иудеев их человеконенавистнические и беззаконные нравы», он велел заколоть в честь статуи большую свинью и обрызгать статую её кровью. В этом свидетельстве можно, если угодно, видеть смягчение передаваемой Апионом традиции об ослиной голове; стоит оно одиноко и вряд ли может иметь какую‑нибудь ценность для истории легенды об Асинариях.

3) Плутарх (Quaestiones convivales, IV, 5) более прочих приближается к Тациту. Он вскользь говорит о почитании евреями осла в благодарность за указание им воды (§ 2) и прибавляет, что они не едят зайцев за то, что эти последние по виду напоминают ослов (§ 3 – чтение здесь испорчено, но из следующего видно, что говорится именно об осле). Свидетельство Плутарха интересно тем, что доказывает популярность данной легенды у греков: он даже не считает нужным рассказывать её, а лишь пользуется ею, предполагая её общеизвестной, для дальнейших заключений. При этом Плутарх говорит не во враждебном, насмешливом тоне, а со спокойной любознательностью исследователя.

4) Неизвестно, сюда ли относится загадочное место у Флора (III, 5, 30 – о входе Помпея в Иерусалим): et vidit illud grande impiae gentis arcanum pascus, sub aureo uti cello, т.e. «и он увидел обнаруженную великую тайну нечестивого народа»…; последние слова – sub aureo uti cello – безнадёжно испорчены, но издатели (Ян, Гальм) принимают остроумную конъюнктуру Лемуана – sub aurea vite cillum, т. е. «осла под золотой виноградной лозой». Слово cillus – asinus из римской литературы неизвестно, но в своей греческой форме оно засвидетельствовано Полидевком как слово дорическое и на этом основании дважды введено путём конъюнктуры в тексты римских поэтов; у Ювенала (XIV, 96 и сл.) – Qiiidam sortiti metuentem sabbata patrem nil praeter nubes et cilli numen adorant – «некие, коим достался на долю соблюдающий субботы отец (т. е. полупрозелитъ), ничему не поклоняются, кроме облаков и божества осла» – и у Петрония (XXXXVII, Buchl.) Judaeus licet et porcinum numen adoret et cilli summas advocet auriculas… – «иудей, сколько бы он ни поклонялся божеству свиньи и ни призывал верхушек ушей осла…» Рукописи в обоих случаях дают caeli (т. е. «неба»), как и у Флора, каковое чтение удерживается современными издателями; у Ювенала это безусловно справедливо (как показывает предыдущее nubes), но у Петрония чтение cilli гораздо лучше подходить и к предыдущему porcinum numen, и к следующему auriculas и, на мой взгляд, должно быть принято в тексте. – Всё же из сказанного видно, что Флор лишь с оговоркой может быть причислен к свидетелям об асинариях‑евреях; если у него чтение cillum правильно, то придётся допустить, что он перенёс на Помпея то, что Апион рассказывал про Антиоха Епифана. – Дальнейшая судьба легенды об асинариях может быть прослежена уже не на еврейской, а на христианской почве.

5) Асинарии‑христиане. – Так как язычники считали на первых порах христианство отпрыском иудаизма, то естественно, что и легенда об Асинариях была ими с евреев перенесена на христиан. О самом факте свидетельствуют уже первые римские апологеты, Минуций Феликс (Octavius IX; XXVIII) и Тертуллиан (Ad nationes, I, 11, и Apol., 13). Последний указывает и причину факта, говоря, что клевета постигла христиан ut judaicae religionis propinquos. Всё же на христианской почве к легенде прибавились новые черты, очень интересные для её этиологии. Одну сообщает тот же Тертуллиан. Он рассказывает, что некий карфагенянин, еврей по происхождению, бывший смотрителем назначенных для арены диких зверей, водил по городу для увеселения толпы изображение одетого в плащ ослоголового человека с книгой в руке и с надписью: deus christianorum. Из того обстоятельства, что собственник изображения был еврей, некоторые (Herzog, Haugh) выводят заключение, что именно евреи перенесли на христиан направленное против них самих обвинение. Krauss возражает, полагая, что еврей‑ренегат не может считаться представителем нации. По существу он прав, хотя ренегатство тертуллиановского еврея ничем не доказано: из свидетельства Минуция Феликса ясно, что обвинение имело более широкий и общий характер. Интересно слово, которое буквально означает «ослоложник»; ясно, однако, что существо, описанное Тертуллианом – человек с ослиной головой, – «ослоложником» называться не могло. Подобно тому, как быкоголовый Минотавр считался плодом инцеста критской царицы Пасифаи с быком, так точно и этот ослоголовец должен был считаться плодом инцеста женщины с ослом. Я думаю поэтому, что Krauss прав, толкуя загадочное слово как ех concubitu asini et feminae procreatus. Такая легенда, как пародия на сказание о чудесном происхождении Иисуса, должна была логически возникнуть из того факта, что Иисус считался сыном (еврейского) бога, а еврейским богом у язычников считался осёл. Но с этим объяснением новый вариант легенды об асинариях вводится в совершенно определённый цикл пародических и потешных сказаний в (преимущественно александрийский) мим, т. е. фарс. Что в этом миме ослоголовец играет роль, доказывается глиняным черепком, найденным недавно в Италии и изданным Reich'ом; на этом черепке изображён ослоголовец среди других комических фигур.

Пользуясь этой находкой, Рейх устанавливает преемственность фигуры ослоголовца в миме вплоть до «Сна в летнюю ночь» Шекспира. К сожалению, недостаёт очень многих посредствующих звеньев для полной убедительности конструкции; но главный факт – наличность ослоголовца в миме – вряд ли может быть оспариваем. Теперь следует припомнить, что мим, служивший увеселению невзыскательной народной толпы, естественно, разделял её вкусы и настроения; что он в Александрии был антисемитским, это мы должны бы были допустить а priori, даже если бы у нас не имелось положительных доказательств. Но доказательство это есть: александрийский мим, действительно, тешил публику всевозможными издевательствами над евреями. Теперь легко представить себе, каким благодарным сюжетом для такого мима должен был служить предполагаемый еврейский бог‑осёл или предполагаемый христианский бог. Что касается специально последнего, то мы находим его в знаменитом античном романе, сохранённом нам в «Лукии» Лукиана и в «Золотом осле» Апулея: concubitus осла и женщины здесь описывается подробно, а в последнем памятнике говорится даже о его всенародном представлении.

Всё это – разрозненные элементы, складывающееся, однако, в очень цельную и убедительную картину. Общий же вывод тот, что как еврейские, так и христианские асинарии попали в мим, что благодаря миму в публике поддерживалось то настроение, при котором только и были возможны такие выходки, как описанная Тертуллианом картина карфагенского еврея. В совершенно другую область заводит нас самый знаменитый памятник об асинариях‑христианах – тот палатинский graffito, в котором раньше видели пародию на распятие. Он представляет очень грубо и почти детской рукой изображённого ослоголовца, висящего на кресте; с левой стороны креста стоит человек в позе поклоняющегося (по греческому обряду), между обоими надпись: «Алексамен поклоняется богу». Недопустимость пародического толкования изображения доказывается, как правильно замечает Wunsch, тем обстоятельством, что в том же Палатине был найден другой graffito того же времени и нацарапанный той же рукой, в котором тот же Алексамен назван fidelis – этим именем («верный») называли себя христиане. Если одна и та же рука называла Алексамена верным и изображала его поклоняющимся ослоголовому богу, то ясно, что это поклонение должно быть понимаемо в серьёзном смысле. Возможность такого серьёзного понимания доказал тот же Wunsch, сопоставив «палатинское распятие» с родом магических дощечек, принадлежащих руке возницы ипподрома 3 века по Р.Х., дощечек, заключающих направленное против возниц‑конкурентов заклинание. Эти заклинания адресованы изображённому на дощечке ослоголовому демону, которого, по данным самих дощечек и по другим свидетельствам, приходится отождествлять с египетским богом Тифоном‑Сетом. Последний известен из мифов как враг Осириса и представитель злого принципа; он – египетский Сатана. Как таковой он – бог подземного ада; как враг Осириса он – естественный покровитель врагов его почитателей египтян, покровитель гиксосов и ханаанитов. Культ этого ослоголового Тифона‑Сета существовал ещё в эпоху раннего христианства, когда возникла гностическая секта сифиян (от Сифа = Seth, сына Адама). Эта секта признавала Иисуса как «сына человека», тождественным с Сифом, сыном Адама (так как Адам = человек). При тождественности же обоих имён, Сифа (Seth), сына Адама, и Сета (Seth) – Тифона, и представления должны были слиться: ослоголовый Сет‑Тифон слился с Сифом, сыном Адама, следовательно и с Иисусом. На почве этого гностического верования секта сифиан и то изображение распятия, которое раньше считали пародийным, получают вполне серьёзное, хотя и символическое значение: «верный». Алексамен совершенно искренно поклонялся своему богу в этом странном для нас виде. Сифианский характер палатинского распятия, в довершение всего, доказывается и загадочным знаком Y направо от головы ослоголовца. Этот знак (символ двух путей подземного царства) много раз встречается на сифианских магических дощечках. – Итак, в этом одном случае мы имеем действительно асинариев; когда же секта сифиан прекратила своё существование, то и асинарии отошли в область предания.