Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян

Алексей Александрович Бычков

 

 

НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ «ЭЛЛИНСКОЙ ВЕРЕ»

 

Несколько тысяч лет назад по всей Евразии проживали племена, добывавшие пропитание охотой, рыболовством и сбором дикорастущих растений. Человек весьма зависел от сил природы и от успеха в охоте. Удачная охота – и племя имеет пищу, но если непогода, если недостаточно зверя, если болезни свалили охотников – наступает голодное время. В таких условиях люди могли выжить лишь помогая друг другу, когда каждый член общества делал всё на общее благо.

Человек поклонялся силам природы – солнцу и луне, ветру, воде и камням, наделяя природу силами добра и зла. Богами были камни и деревья, чем‑либо выделявшиеся на общем фоне. Поклонялись люди и животным, которые были как желанной добычей, так и опасными противниками.

При охоте с копьём или луком охота на дикого быка или медведя была отнюдь не праздной прогулкой. Люди верили, что, поедая зверя, они приобретают его силу и ловкость. Более других почётом и поклонением пользовались бык, волк и медведь. Особенно медведь – ведь это был самый крупный хищник евразийской фауны, проживавший практически по всему миру. Медведь постепенно приобрёл в глазах наших древних предков божественные функции, трансформировавшись в итоге в бога богатства и благополучия. Так у наших предков выработался культ Велеса, бога‑медведя.

Как и на всякое тотемное животное, на медведя наши предки устраивали охоту, а затем – ритуальное поедание всей общиной его мяса, после чего остатки трапезы хоронили с почестями, прося у погибшего прощения и принося ему дары. Древние охотники верили, что, съев кусок медвежьего мяса, они получат свойства своего божества и будут такими же сильными, как сам зверь.

О культе медведя у наших предков свидетельствуют многие археологические находки в славянских курганах Верхнего Поволжья и Приладожья – ритуальные захоронения медведей, амулеты из медвежьих когтей, находки медвежьих лап, иногда выполненные из металла. Древний медвежий культ прослеживается по археологическим находкам городища Тушемля (VII–VIII вв.) в Смоленской области. В центре городища, за столбовой оградой стоял врытый в землю столб, вершину которого венчал череп медведя.

Существовало мнение, что медвежьи лапы охраняют скот от диких хищников, поэтому их вывешивали в конюшнях или в загонах для скота и просили о сохранении животных.

В московских дворах медвежья лапа вывешивалась ещё в начале XX века и называлась она «скотьим богом».

Медведь был столь почитаем, что опасались без нужды упоминать его в разговоре, поэтому называли его как‑нибудь иносказательно. И если вначале у германских и славянских племён он назывался БЕРом (отсюда БЕРЛОГА – логовище бера), затем МЕДОЕДОМ, медведем, то в дальнейшем его стали называть БУРЫЙ, МИШКА, ПОТАПЫЧ, ТОПТЫГИН и т. д. Да и забытый БУКА – это тоже медведь.

В руки охотников часто попадали живыми медвежата, которых иногда не убивали, а старались сохранить до того времени, когда охотничье счастье отвернётся от племени. Постепенно люди получали навыки содержания животных в неволе. Отсюда один шаг до одомашнения диких животных. Вначале волк, затем коза и, наконец, корова. И хотя основным поставщиком мясной пищи долго ещё оставалась охота, но человек уже перестал полностью зависеть от удачи на охоте или от погоды, у него всегда был запас пищи, причём к тому же самовозобновляющийся.

Смена охотничьего уклада на земледельческий была связана со сменой в иерархии богов, празднеств, ритуалов, с ценностной переориентацией общества, словом, с такими переменами, которые нарушали прежний характер общественной жизни, вызывая противоборство определённой части общества. Отголоски такого противоборства отражены в былине о Вольге и Микуле. Главное и самое почётное место в иерархии богов в это время занимает БЫК. Поклонение золотому тельцу упоминается ещё в Библии. И до сих пор для крестьянина корова – это кормилица, пользующаяся почётом и уважением. А в Индии корова – священное животное, убийство которой – святотатство.

Со временем бог‑БЫК принимает более антропоморфную форму – в виде человека с головой быка. Таким был Дый у славян, Юмала у финнов, Ваал у семитов. В сильно испорченной цивилизацией и литературным творчеством античной мифологии таким изображался и Юпитер‑Аммон, который в более позднее время сохранил лишь рога на человеческой голове – рудимент его быкоголовости. У древних индоевропейских племён этот бог носил имя ДИЕУС, откуда и происходит имя славянского Дыя или иранского Дива. Зевс, Юпитер (Диу‑питар), теос – это всё различные произношения имени того же самого божества, что и наш Дый, имя это означает «день», «дневной».

Мифологические представления у племён Евразии независимо от племенной принадлежности были примерно одинаковы, ибо между племенами постоянно шёл процесс обмена как достижениями материальной культуры, так и мифологическими представлениями, ведь мифология в то время – это один из способов познания мира.

Мифы объясняли всё: почему восходит и заходит солнце? почему болеют и умирают люди? почему лето сменяется зимою? Люди всё это пытались понять и объяснить, в соответствии с их представлениями и рождались мифы.

«Языческая религия» значит «религия разных племён», ибо слово «язык» означает по‑русски «племя, народ» (вспомните про «всяк сущий в ней язык»), так что язычество – народная религия племён Евразии. Поздние авторы, писавшие о языческой вере, вообще не видели разницы между верой финских и славянских, балтских и германских племён, и между всем этим массивом верований и мифологией греков и римлян ставили знак равенства, называя европейское язычество «эллинской верой». При этом полностью отождествлялись и божества, имевшие одинаковые функции, хотя и носившие разные имена. Так что очень часто при описании веры у славянского племени божество называлось именем греческим или римским, то есть имя переводилось на общепонятный эквивалент. Греческие или латинские имена богов стали выступать в качестве стандартных понятий. Так, Сварога Дыя стали называть Юпитером, Хорса – Тифоном, Ладона – Марсом и т. д.

Дело доходит до того, что мы знаем описания славянских божеств и «античные» эквиваленты их имён, но не знаем, как эти боги назывались у самих славян.

Ещё раз подчеркнём, в глазах людей того времени все языческие религии были неотличимы и воспринимались как одна вера, лишь имена богов произносились по‑своему у каждого из народов. Это приводило к тому, что боги одного племени легко переходили в мифологические представления других народов. Датчане чтили славянских богов, славяне – литовских или финских (например, на монете датского короля Христиана V изображена славянская Жива, а Кродо первоначально был германским божеством, затем его храмы стали строить и славяне, к этому времени у германцев он вышел из моды – так Кродо стал чисто славянским богом).

С развитием общества меняются условия жизни людей. Вначале старейшины племён были одновременно и жрецами племенных богов, отвечая собственной жизнью за неудачи и неурожаи, за болезни и падёж скота. Раз племя преследуют неудачи, значит, боги гневаются на плохое к ним отношение, значит, служитель культа был нерадив – виновного посылают к богам просить прощения, а жрецом становится другой, более старательный.

С развитием хозяйства возникло экономическое неравенство внутри племени. У одних скота было больше, у других меньше. Более сильные и более богатые, пользовались большим уважением. Некоторые предпочитали заниматься не сельским хозяйством, а войной. Военные набеги на соседей могли сразу сделать воина богатым и знатным – появилось военное сословие, предводительствовал им самый опытный и храбрый воин – князь. Князь защищал общество – общинник же платил за защиту. Начала складываться феодальная система отношений. С расслоением общества на богатых и бедных начали появляться изгои – люди, у которых ничего не было и которые не могли надеяться на защиту общины, из которой они выпали по какой‑либо причине. На Руси падение родоплеменного строя и начало складывания феодального датируется X–XI вв. Эпоха социальной нестабильности. Старая система социальной защиты пришла в расстройство. Появились обездоленные, убогие, нищие люди. Развивается холопство, то есть рабство единоплеменников, в то время как при родовом строе рабами были челядины, чужаки. Всё это привело к росту преступности, появились разбойники, грабившие на дорогах. Попечительство князя увеличивало число воинов в его отряде, усиление военной мощи привлекало людей под его защиту, что в свою очередь вело к усилению княжеской власти. Начали складываться из различных племён новые государственные образования – так, например, Новгородская республика образовалась из трёх компонентов: словен, кривичей и мери. Ещё более сложный процесс имел место в центральной и южной России, где обитали славянские, финские, литовские, иранские и тюркские племена. Их необходимо было объединить, наметить общие цели, общую религию, ибо племена, ставящие своего бога выше богов остальных племён, трудно было удержать в едином государстве. Вырабатывается новая вера – вера в единых богов для всех народов – Христианство. Князьям христианство было выгодно для объединения племён под знаменем единого бога. Новая религия подкупала также изгоев, рабов – она давала им иллюзию равенства во Христе с самим князем. Но сельское население жило в стабильном мире своей общины, их вполне устраивала вера отцов, и они не очень‑то вдумывались в постулаты новой религии, рассуждая про себя: «Ну, появился какой‑то Кристос, наверное, ещё один бог дорог и перекрёстков… или какой‑то Троица – один с тремя ликами. Так трёхликий бог для славян не проблема, и семиликие есть. Новые боги – ну пусть будут, не повредит». Владимир загнал киевлян в Днепр, и Русь была объявлена христианской страной, хотя многие ли поняли, зачем их в воду‑то загоняли? При этом большинство населения Руси даже и не слыхало о самом факте крещения Руси – ни телевидения, ни газет не было. И ещё несколько столетий на Руси существовали капища языческих богов (вплоть до начала XX века).

Согласно христианской традиции, наличие у русских Библии датируется 860 годом. И всё же христианство, несмотря на 11 веков своего развития и борьбы против язычества, не смогло заглушить в народе древние, языческие верования, ибо слишком крепка была сила живших в нём языческих преданий, сила воображения. Сохранив главные черты своего быта, народ не мог отказаться от унаследованных от своих предков древних верований.

«Прежнее мировоззрение народа с водворением в нём христианства не умерло, но, более или менее изменяясь под влиянием времени и иных, новых, условий жизни, продолжало и по сие время продолжает жить в народе. То, что прежде называлось верой, ныне носит название суеверия, в сущности же и то и другое почти не представляет различия» (Фаминцын).

Раньше верили, что по весне Дый превращается в кукушку и тому, кто его впервые слышит, предсказывает своим кукованием количество отпущенных лет жизни. И поныне мы считаем Дыевы года, услыхав в лесу кукушку.

За защитой от несчастий обращались к Перуну, стуча по дубу. И поныне стучат по дереву «на всякий случай», молятся Богоматери и пекут блины на Масленицу, несмотря на то, что блины – символ языческого бога солнца.

Деятели христианской церкви в немалой степени сами, хотя и поневоле, способствовали сохранению в народе его древнего миросозерцания: исходя из практического взгляда, что новое учение не могло бы привиться в народе; если бы не представляло с учением языческим многих общих черт. Они заботились лишь о замене в обращаемом в христианство народе понятий языческих сходными с ними понятиями христианскими, имён богов языческих – именами христианских святых.

Славянские боги. Хроника Гельмольда

 

Церкви строились преимущественно на месте языческих святынь, праздники христианские справлялись в дни празднования языческих праздников – и народ постепенно переносил понятия о своих древних богах на новых христианских святых. Мокошь стали называть Параскевой, Велеса – Власием, Перуна – Ильёй «Пророком. При этом число христианских святых и угодников божиих, исполнявших функции языческих богов, превысило количество богов языческих. Происходила специализация святых – одни отвечали за благополучие скота, другие – за безопасность на море, третьи – покровительствовали молодожёнам и т. д.

Параллельно с этим и языческие боги продолжали жить, происходило самое пёстрое смешение воззрений христианских с языческими. Этот период мы называем периодом двоеверия, когда народ, помолившись в церкви христианским святым, шёл в языческий храм молиться богам языческим. Такая практика описана М.Забылиным в 1880 году, когда прихожане после молебна Деве Марии шли приносить дары Божуне.

Причём идолы Бога и Божуни находились по соседству с церковью и церковный староста после окончания обряда жертвоприношения забирал в пользу церкви дары языческим истуканам. Несмотря на поучения против служения языческим богам, запрещения попам участвовать в таких молебнах, языческие боги почитались, старые традиции соблюдались, даже попы продолжали практику молений под деревьями, исполняя по сути языческий обряд.

В наше время крайне сложно отличить персонажи языческие и христианские.

Лешие и домовые, черти и бесы – они чьи? Христианские или языческие? А русалки, упыри, водяные, призраки? Вера в Бога, Отца Мира, его создателя – она присуща как язычникам, так и христианам. И лишь одно отличает христианство от язычества – вера в Спасителя, который за людей искупает все их грехи. Язычники за свои грехи предпочитали отвечать сами, ничего не сваливая на Христа. Но всё‑таки христианство оказало большое влияние на язычество – борьба с языческими богами привела к ослаблению веры в богов – всех богов.

Мифы о богах переходят из разряда священных знаний в разряд бытовых представлений. Мифы начали рассказывать детям, причём эти мифы пришлось адаптировать для понимания ребёнком – так постепенно из мифа родилась сказка. Солнечный бог Сотворь превратился в Колобка: Сотворь, родившись утром, весь день воевал со своими врагами и ночью пропадал в море, и Колобок, родившись утром, весь день уходит то от волка, то от медведя, но напоследок гибнет из‑за хитрости лисы. В сказки переселились Яга и Кощей, русалки и черти, лешие и Змей Горыныч. Большинство волшебных сказок произошло именно таким образом, жаль только, что не всегда мы можем проследить эти метаморфозы. О глубине исторической памяти может свидетельствовать Сказка о бое на Калиновом Мосту – описание охоты на мамонта. Вот в какую глубину времён уводит нас русская народная сказка.

Многие почему то считают, что о славянском язычестве почти не сохранилось свидетельств. Но это отнюдь не так. С IX века такие сведения постоянно оставляли как европейские, так и азиатские авторы. К сожалению, книг, написанных языческими авторами‑славянами, почти не сохранилось. И это понятно. Церковь, борясь с язычеством, уничтожала всё, что могла, лишь бы искоренить языческую культуру, то есть исконную славянскую культуру.

Но всё же справиться с этой задачей в полной мере так и не удалось. Один из самых знаменитых памятников литературы Древней Руси – «Слово о Полку Игореве», где нет и намёка на христианство и названы лишь языческие боги, – в наше время входит в сокровищницу русской литературы. Но и она дошла до нас лишь потому, что написана не о богах, а о князьях и их подвигах – тема, приемлемая для Церкви.

К сожалению, старые русские книги, в которых речь идёт о языческих богах, написаны не теми, кто хотел бы сохранить о них память, а теми, кто хотел бы эту память искоренить. Поэтому для воссоздания мифов приходится опираться большей частью на сообщения иностранцев, которые с интересом всматривались в нашу жизнь и описывали как можно подробнее всё, что они видели, а также на археологические материалы и исследования этнографов.

В наше время книги, посвящённые славянскому язычеству, вызывают немалый интерес, их выходит достаточно много, но часто они написаны непрофессионалами, которые путают имена богов и их изображения, иногда просто фантазируют из‑за незнания предмета. Поэтому я попытался собрать воедино все сведения о языческих богах из книг XV – начала XIX вв, большей частью на русский язык не переводившихся, а также все доступные мне изображения славянских богов из этих книг. Большую помощь в сборе иконографического материала оказал сотрудник Отдела рукописей Румянцевской библиотеки г. Москвы Виктор Иванович Лосев.

Так что перед вами уникальное издание, где под одной обложкой собраны сведения немецких и польских, арабских и иранских, итальянских и французских путешественников, их зарисовки и гравюры из книг, посвящённых славянской культуре. Здесь приведены и изображения статуэток, найденных при археологических исследованиях. Одним словом, такой объём информации по данному предмету на русском языке никогда ещё не выходил из печати. Этим я вполне заслуженно могу гордиться, но, вероятно, читатели обнаружат ошибки и спорные трактовки, без которых обойтись в столь сложном деле вряд ли возможно. Будем надеяться, что с помощью читателей удастся внести некоторые поправки в текст, а также расширить иконографический материал – восполнить изображения и тех богов, которые мне не удалось отыскать.