Кафе, закусочная, бар, ресторан, ночной клуб 3 страница

Так, до общаги метров тридцать... Надо срочно что‑то предпринять, а то уж больно мало мы с ней общаемся... Ба! Выход простой – впереди огромная лужа, на которую я показываю Олесе. Она тянет меня вбок, я теряю равновесие и одной ногой прямо в эту лужу! Да!

– Ой! Что же я наделала! – Да ладно, ничего, не расстраивайся. Высохнет. – Миш, ты как, не торопишься? Может зайдешь ко мне, ботинки высушишь, чайку попьешь? А то... – Да ладно там, чего я буду тебя напрягать. И так высохнет. – Нет, без разговоров, идем.

Я иду, довольный как слон. Она нервничает малость, суетится. Вот уже и чайник ставит – а он не работает.

– Ну что оно все не получается?!

Ее печаль трогает мое сердце, и я решаю помочь. Пока она бегает по этажу, ищет чайник или кипятильник, я, разорвав только что купленную в универмаге упаковку лезвий для бритья, из провода от чайника, который перегорел, двух лезвий, и нитки мастерю кипятильник. К ее приходу на столе уже две чашки дымящегося чая... Видели бы вы ее лицо, а также лица подружек! Все поражаются моему варианту кипятильника, который кипит! Чай пьем уже компанией, довольно таки веселой – шестеро девчат на одного меня. Рассказываю про армию, про учебу на химфаке. Они – экономистки. Потихоньку все подружки, допив чай, уходят, оставляя нас наедине.

 

Экспромт (Майк Смит)

 

Сегодня выдал одной симпатичной девушке, ехавшей со мной в одном трамвае:

– Привет! – Здравствуйте! – Что делаешь сегодня вечером? – Ээ... ну... в общем‑то... – Понятно. Блин! Обидно, но на твое замечательное предложение поужинать где‑нибудь сегодня вместе, я с огорчением вынужден ответить отказом. – А почему (характерный стук упавшей челюсти)?! – Да не могу я сегодня. – Э... аа... м... (продолжая медленно обалдевать). – И завтра не могу. Блин! Ну прям непруха какая‑то! В командировку уезжаю на пару дней.

Окончательно потерявшись:

– Но... в общем‑то... – Знаешь, как мы сделаем? Давай, когда я разгружусь, сразу же тебе перезвоню. Лады? – Ага. – Ну, давай побыстрее свой телефон, а то мне сейчас выходить.

Записала телефон на троллейбусном билетике.

– Ну и ладушки! Все! Пока! – Пока!

Я же, моментально поцеловав ее в щечку, выскакиваю на остановке и машу ей ручкой. Она улыбается. Вот, ждем‑с теперь четверга. За это время ее воображение (несомненно романтическое) поработает в мою пользу самым лучшим образом.

 

Американцы (Родди Быков)

 

31 августа 1998 года, последний день лета. Решили с другом погулять. Пока я ждал его, прикупил бутылочку темненького «Славутича», и тут мне в голову пришла интересная мысль. Днем раньше зашел в Севастополь корабль – американский флагман. Посему в городе было полно англоязычного интуриста, даже больше, чем наших товарищей. Интуристы бродили по бульварам, пили наше пиво, и, будучи от него весьма пьяными, вели себя довольно неприлично.

Тут приехал Миша (так зовут моего друга) со своей девушкой. Я изложил им коварный план – найти жертву, например девушку, продающую пиво, и якобы я, один из военных с корабля (они ходили не по форме), хочу купить пиво, а Миха мне помогает (типа переводчик, но местный). Ни Миха, ни Наталья в английском «ни в зуб ногой» (слава средней школе), так что выглядело бы очень эффектно.

Жаль, но девушки с пивом мы не нашли (а их обычно много), посему было решено пойти в Magic Burger (McDonalds по‑севастопольски), благо есть хотели все. Решено было, что я ни одного слова не скажу по‑русски. Пришли, подошли к стойке. У меня на лице приклеенная улыбка интуриста и отсутствующий взгляд. Майкл начинает спрашивать меня, что я буду:

– Стив, пицца, хот‑дог, гамбургер?

Cлова американские, и мне понятно – я же американец.

– Pizza should be OK. – А пить, типа биар? – Yea, beer, like you got – dark beer. – Дарк, темное что‑ли?

Молчу, я же не понимаю по‑русски.

– I like local beer, especially dark one. It call «Slavutich» or something.

Тут Миху с Наталкой потихоньку начинает разбирать хохот. Я говорил им, чтобы не ржали. Делаю улыбку еще шире, на лице недоумение:

– Why are you laughing? Something's wrong?

Пока Майкл треплется с официанткой, я обращаюсь к Наталке, указывая на холодильник с мороженым и похотливо‑игриво улыбаясь (интернациональный язык):

– Nataly, maybe some ice‑cream? – Ноу, потом. – OK.

Несколько восторженных девичьих взглядов. Садимся за столик среди толпы (специально). Официантка (девушка лет 25 с очень усталым лицом) приносит пиццу, пиво и косится на меня. И не одна она – помещение маленькое, народ преимущественно молодой (парочки всякие). Говорю нарочито громко, а эти перцы постоянно ржут. Достаю десятку и посылаю Миху за пиццей:

– Michael, is it enough? – Да, йес, йес. – So, bon aррetit. – Что он сказал? – Хер его знает.

Жру пиццу, запиваю пивом.

– Как пицца? – Рizza? It might be better...

Хрум‑хрум. Смех с противоположной стороны стола. Задолбали.

– Michael, why are you laughing?

Смех...

– Nataly? – Чего? Как пиво? Бир? Гуд? – Yea, nice beer. Don't laugh. Рlease.

Хрум‑хрум. Буль‑буль.

– What a beer! Wonderful!

Миха решил блеснуть:

– Ю воркинг? Чем занимаешься? Ворк. – Work? My work? I'm a comрuter guy. Testing, assembling, such things. – Ноутбук, ну Смалл компутер? Дома, хоум. – Notebook. You mean my own? No, no, I have no such money. I got desktoр comрuter, Рentium with all bells and whistles. – Угу.

Сую ему визитку (на английском, кстати).

– Here, my visit card. – Угу.

В зале царит молчание. Все слушают, все ужи напряжены, и народ тихонько шепчется. Америкосы, видимо боясь отравиться, не ходят в подобные заведения, ограничиваясь пивом, так что я – редкость. Что касается интуриста в Севастополе, то не такая уж и редкость, но все равно воспринимается в диковинку. У стойки стоит секъюрити и смотрит на нас. Со стороны может показаться, что эти двое меня разводят. Миха – метр с кепкой, два в плечах, качок серьезный, Наталья – блондинка прикольная, в легком одета. Короче говоря, неприкольно для иностранца. Да еще взбредет документы спросить, так вообще‑то у меня их нет!

Докончили пиццу.

– Пошли это, си, свим.

Пол‑одиннадцатого вечера!

– No, no, maybe some dancing? – Йес, йес, дэнсинг. Летс гоу.

Оставляю чаевые, и высовываюсь из‑за стола. Подходит девуля какая‑то, явно хочет чего‑то спросить. Зверский взгляд Михи ее останавливает, но потом она его тормозит. Как выяснилось, она хотела, чтобы он познакомил. ЩАЗ! Миха выходит. Немая сцена, занавес... Отошли, проверили, что никто из тех не идет за нами, и давай ржать! Раньше я так не ржал никогда вообще!

А за державу обидно. Пришли мы на дансинг, а там девки на американцах повисли, хотя им лет по 35‑40 в среднем, все какие‑то мрачные, пивные животики, – фу! Не все конечно, но большинство. Наталья просила познакомить ее с американцем. Я то не против, но не хотелось, сами понимаете, с Михой отношения портить – друг все‑таки. Пока прокопался, понравившийся ей мулатик слинял. Слава Богу!

А Миха выпросил у меня пару фраз и познакомился с девушкой – афро‑американкой такой же комплекции, как и он! Еле оттащил. Вот мы, мужики, блин, племя гадское. Тут Наталья ух! А он... Жалко стало, надо было к мулатику подвалить. Но теперь у них все хорошо – не поругались, то есть поругались, а потом помирились.

 

Мы не местные (Энди Харченко)

 

Сегодня мы с другом опять вышли на... Пикапить мы вышли. Было несколько интересных моментов, но вот чего‑то на ум ничего не приходило, а тут вдруг классный шаблончик стукнул в мою голову. Друг, который со мной был, недавно приехал из Эстонии в Россию на постоянное место жительства. Он много рассказывал мне про их тамошнюю жизнь, вплоть до цен. Короче говоря, подхожу я к двум девушкам:

– Девушки, извините, можно с вами поговорить? –...можно.

И тут я начал заливать, что мы с другом недавно переехали из Эстонии в Ростов, ничего тут не знаем, не знаем, как тут парни с девушками общаются и т.д. Заговорили мы их капитально, я даже про Эстонию больше рассказал, чем мой дружбан. Все закончилось тем, что завтра договорились встретиться, чтобы они нам город показали.

При детальном общении они меня чего‑то не очень прикололи, но это не главное. Просто шаблон очень практичный:

Есть предлог начать разговор, им интересно – все‑таки иностранцы.

Есть предлог назначить вторую встречу – чтобы город показали.

Мы их убедили в том, что мы еще никуда не устроились работать и что тут так все дорого, короче говоря, про бары и рестораны пока забудьте.

Можно много говорить про страну, откуда приехали.

Немного фантазии, чуток знаний какой‑либо страны и вперед. Не стоит, конечно, говорить: «Мы тут с Васьком неделю назад из Лос‑Анджелеса приехали». Вряд ли поверят, хотя конечно как выглядеть будете, но все же вряд ли. Лучше использовать ту же Эстонию, Литву или Болгарию, то есть ближнее зарубежье. Главное – убедить, что вы в действительности приехали. Для этого полезно узнать котировку валют и немного цен. А лучше, если кто‑то из вас был там или жил, как мой друг. Тогда вообще без проблем. Вперед!

 

Абраша и морская (Андрей Афанасьев)

 

Проснулся. Съел, что было. Прогуляться бы. Но перед этим одеваемся. Все просто: светло – голубые джинсы, белая джинсовая рубаха, черные солнцезащитные очки, светлые нубуковые ботинки на высокой подошве. Мой рост 173 см, с ними я 177. Не брит, зубы почистил, морду лица отмыл. Сияю! Выхожу на улицу, гуляю часа три. Хоть одна бы попалась на моем пути. Но нет. Спугнул, наверное...

Нет, в лесу девки не водятся. Выхожу на центральную улицу. Вот вы где! Попались. Иду по центру тротуара, всех осматриваю и всем улыбаюсь. Гопничкам, правда, не хватает моего внимания, но они как‑то особо и не расстраиваются – уважительно уступают дорогу. Девушки заглядываются, но все не те. Нет в них харизмы: не возникает у меня чувства, что вот она, не говорит мне мой внутренний голос: «Это то, что тебе нужно». Душа поет, еще бы – на тебя, Андрюша, все девушки засматриваются. Даже те, что идут с парнями, подмигивают, вызывая гневное недовольство своих выгуливателей.

Чего‑то в животе забурчало. Зайду в забегаловку «Веселый Бегемот», тем более там работает девушка знакомая. Ну зашел, ну и где же ты? Ааа, ты сегодня не работаешь! Встаю в «очередь». Вся очередь – это я и супердевушка передо мной. Мое сердце начинает бешено колотиться. Бля, ты такая неприступная. Ждешь заказ? Ну жди, жди. А я пока поторможу. Ой, обернулась (я стою в солнцезащитных очках). Смотрит на меня. Снимаю очки. Улыбаюсь. Улыбается в ответ, но глазки не отводит, рассматривает с интересом. Еще раз улыбается приветливо, забирает свой заказ и уходит.

– Ааа. Эээ. Мне колы. Пол‑литра.

Тупой какой‑то. Ведь поесть зашел, а взял колу. ушел в глубину зала, чтобы видно меня не было. Сижу, пугливо попиваю то, что мне плеснули в стаканище. Спрятался за колонну. Хех, здесь ты меня не увидишь. Допиваю колу и ухожу нафиг из этого заведения.

Бля, что со мной? Я ли это? Меня уже более полутора лет так не мандражило. Нее, надо познакомиться. Как идиот, возвращаюсь. Похожу мимо ее столика. Пялюсь. Ну не имбецил ли? Ой, она опять меня рассматривает. Улыбается. Моя улыбка как натянулась еще в моем подъезде при выходе, так и не слазит до сих пор. Прохожу мимо. Голова, как башня у танка, смотрит на цель. Цель смотрит на башню танка, уже в пол‑оборота. Заказывают чисссбурхер. Кто‑то там собирался в Челябинск? Ни за что в жизни не питайтесь чисссбурхерами в Челябинске. Потрава тараканья. Сажусь за ней. Смотрим друг на друга. Бля, ну если не подойду, не прощу себе такой слабости. Ведь в сущности, что меня сдерживает? Ее возраст? Видно, что это не дура двадцатилетняя. Тебе, детка, не меньше 24. Ой, а на столе у тебя ключи. Что там написано? «Opel»? Круто. Видел какой‑то «опель» перед входом. Неужто твой? Что же будем делать? Да... Что? Доела свой обед? Не уходишь? Покупаешь себе вкусный пирожок.

Возвращается. Плавно встаю. Подхожу к ее столику:

– Простите. Я, наверно, смущаю Вас своим пристальным взглядом? – Нет. Мне уже стало интересно – подойдешь или нет? Честно говоря, я думала, что ты выйдешь за мной вслед и уже на улице... – Что же, очень приятно, что я вызвал у тебя интерес. Интересно было бы узнать твое имя. – Марина. – Марина. Морская, значит, рожденная морем... – А ты? – Я Мужественный. – Абраша, что ли? – Единственный мужественный Абраша, известный истории, – это Абраша Линкольн, названный в честь автомобиля. Все гораздо проще. Я – Андрей.

Сообщаю что у меня дела и пора уходить. Оставляет свой телефон. Берет мой. В падлу мне провожать ее до ее авто и, как пионер, вслед ручкой махать. Вот и ушел... Иду, даже лечу. Еще бы, с такой женщиной познакомился! Отец ее занимает одно из ведущих мест в администрации нашей области. Два дня назад вернулась с островов в Тихом океане. В общении легка – короче говоря, блядь. Звонить не буду, захочет – сама позвонит.

Прогуливаюсь дальше. Навстречу идет симпатичная девушка. Метров за десять поднимает глаза с асфальта и удивленно смотрит на меня. Останавливаю.

– После такого взгляда я не могу Вас так просто отпустить. – А что? (Молодец, мне твоя улыбка уже все сообщила, я тебе не омерзителен.) – Меня зовут Андрей. И у меня возникла проблемка, решение которой требует Вашего вмешательства. Это интересно! – А что такое? (Ух, как интерес в глазах горит!) – Мне нужен одеколон новый, но какой может подойти – не знаю.

Идем с ней в хороший магазин. Она мне выбирает одеколон. Весело болтаем, выясняю: как зовут, где учится, номер телефона... Все, спасибо, позвоню... И это еще не все! Было еще три пикапа, и все три были продавщицами. Девки – просто супер! Но телефон ни одна не дала. У всех есть парень, который и устроил их на эту работу.

 

Дело было вечером

 

Ехал я поздно вечером из Москвы (от сестры), время было где‑то полдвенадцатого. Вижу девушку примерно моих лет. Девушка, как девушка – ни горячо, ни холодно, скорее в плюсе, чем в минусе. Сажусь рядом и осматриваю, она слегка смущается. Предъявляем проездные, поехали... Я подстраиваюсь к позе и дыханию, руки разминаю потихоньку, пальцы в разные стороны выкручиваю, дурачусь, в общем. Заинтересованно смотрит. Ага! Учтем.

Она достает книжку (что‑то про любовь), а я, естественно, сую свой длинный нос и начинаю читать (хорошо, что не вслух). Книжка захлопывается через три секунды и убирается в сумочку. Хотел сказать что‑то на тему «Не хочешь сама читать – поделись с другими», но промолчал.

Подстраиваюсь. И вдруг! Повел! Честное слово, сам не ожидал. Проверяю. Веду! Правда, веду! Тут я расслабился, стал на нее смотреть, она это замечает, как только поворачивает глаза – я отворачиваюсь. Едем себе потихоньку. Во время очередного «я посмотрел – она посмотрела» я слегка хмыкаю, улыбаясь. В ответ: «Хи‑хи‑хи». И тут выполз бывший я (который лопочет что‑то не в тему) и заявил: «Ну что, разговаривать будем?» Причем интонация не вопросительная, а скорее утвердительная (убил бы гада). Ну да ладно, чему быть, того не миновать.

– Ага! – А о чем? – Не знаю... А! У меня сегодня день рождения! – Поздравляю! Что бы тебе подарить?

Наклоняюсь близко к ней и говорю почти лицо в лицо:

– ХОЧЕШЬ я тебя обниму? – Ээээ... не, лучше не надо. – Я ТИХОHЬКО, очень HЕЖHО, ты даже и не ПОЧУВСТВУЕШЬ. – Это как?.. Ээээ... Лучше не надо. – Ну, а что же тебе подарить? – Не знаю. – Учишься? – Работаю. – Где? – В турагенстве... А ты? – А... Ты все равно не ПОВЕРИШЬ. Я – массажист. – Устаешь? –?.. – Ну руки там, и... – Ну конечно, сегодня четыре человека и одна дама, которая заказала массаж на час и сама управляла движениями. – А спортом занимаешься?

Гордо выпрямляюсь:

– Борьба, волейбол, плавание, и все по много лет. Кстати, ХОЧЕШЬ, я тебе массаж рук сделаю? – Ээээ... Лучше не надо. – Давай!

Беру ее руку, снимаю с нее перчатку, массирую палец за пальцем, до ладони дело не доходит – пора выходить, приехали.

– А ты где живешь? – В первом. – Давай провожу. – Ну давай.

В подъезде:

– Вот я и пришла.

Я, совершенно замерзший, говорю:

– Ага. – Ну я пошла. – А я еще тут минут пять погреюсь.

Она остается.

– А кстати, сколько тебе лет? – 22, а тебе? – А сколько мне лет? – 25.

Идет долгая игра.

– Пусть будет 20. – Не верю. – Правда, 20.

Прошло минут пятнадцать.

– Ну ладно, я пошла, приятно было пообщаться, может еще как‑нибудь встретимся. – ХОЧЕШЬ? – Ну... – Тогда давай координаты.

– Давай я твой телефон запишу.

Записывает телефон и уходит. Занавес. Пол‑первого ночи, холодище дикое, автобусы не ходят, полчаса быстрым темпом до дома.

 

Чихать на военкомат (Алексей Павлов)

 

Когда до защиты диплома оставалось месяца полтора и непростые пять лет уже уходили в историю, радостное предвкушение близости окончания института было омрачено приглашением посетить военкомат. Эта повестка из почтового ящика резанула как серпом... Мало мне было проблем с деканатом – так ведь на – получай и военкомат в придачу. Эх, невеселы у тебя дела, Леха... что‑то надо делать, но что?.. Я не мог найти ответ на свой вопрос, и никто не мог дать мне дельной подсказки. Но вдруг судьба преподнесла мне подарок. Им оказался мой новый родственник дядя Гоша, с которым я познакомился на свадьбе своей сестры.

Этот дядя Гоша из числа родни зятя, был офицером и работал в военкомате. Правда, военкомат был не тот, к которому я приписан, но сейчас изменить место прописки, а вместе с ним и приписки. И после очередного стакана я высказал дяде Гоше свое желание быть приписанным к его военкомату, чтобы он помог мне «откосить».

– Ты пойми, закосить по нездоровью, не имея серьезных предпосылок практически невозможно – после районной медкомиссии тщательно проверяет областная. – Развеял мои надежды дядя. – А как же мне быть?

Дядя Гоша хитро улыбался в усы, глядя на мой растерянный вид. А гости пили, пели и плясали. Счастливые люди.

– Жениться тебе, Леша, нужно – неожиданно произнес дядя Гоша. – Издеваешься что ли? Я тебе про проблемы с военкоматом говорю, а ты мне ни пойми о чем. – Нет, ты ни понял. Я тебе тоже про военкомат говорю. У нас недавно призывник был, и вот, видит он, что своих детей сделать не успевает, так взял готового, то есть женился на одиночке и усыновил ее ребенка. Взял бы с двумя, тогда бы мы его сразу в запас перевели. И все по закону. А еще один призывник вон до чего додумался: взял и женился на какой‑то парализованной старухе. И все, призвать его на службу мы не имеем права – его жена‑инвалидка, нуждающаяся в постоянном уходе, хотя, скорее всего он нанял ей няньку.

Надо ли говорить о том, что я так был восхищен нестандартным толкованием закона и наметившимися возможными путями решения своих проблем, что в тот вечер совсем забыл о них и, веселясь с остальными на свадьбе, весьма конкретно набрался. Когда через пару дней окончательно оклемался, то, приступил к решению проблемы с военкоматом.

Тащить пенсионерку в загс я посчитал стремным. А в том, что почти любая одиночка с маленьким ребенком (другие мне не годились) будет согласна со мной расписаться, я не сомневался. А как же иначе? Ведь ее ребенку обязательно нужно мужское воспитание, да и ей самой очень хочется создать крепкую, дружную семью.

Знакомиться я решил не как все нормальные люди – по объявлению, а в местах скопления женщин с колясками. По моему мнению, одним из таких мест была детская поликлиника. Я купил шоколадку и направился туда... В регистратуре сидела барышня лет двадцати пяти, больше никого не было. Просунув в оконце регистратуры шоколадку, я стал что‑то плести про то, что очень люблю маленьких детей, но, проходя службу в ракетных войсках стратегического назначения, облучился и теперь своих детей у меня не будет, а потому я хотел бы познакомиться с матерью‑одиночкой, ведь наверняка здесь, в детской поликлинике такие числятся.

– Да, конечно! Я, например. – Барышня из регистратуры как‑то особенно заинтересованно уставилась на меня. – Ой, как здорово. А какого возраста ваш ребенок? – Ему годик и полтора месяца.

Меня это вполне устраивало. С барышней я договорился встретиться после ее работы чтобы проводить до дома. По дороге выяснилось, что она живет с матерью, теткой и, конечно же, ребенком. Мать ее – очень деловая женщина, тетка сидит с ребенком, а она сама очень мечтает о хорошем муже, таком как я, например. От ее непрерывного жужжания у меня разболелась голова. Мне хотелось выпить пива и покурить, но, по той легенде что я наплел ранее, у меня совершенно не было вредных привычек.

У нее дома мне стало совсем тошно. Меня долбали со всех сторон: орал ребенок, его мать без умолку жужжала, тетка носилась с мокрыми пеленками, что‑то, причитая на бегу, а та деловая женщина, которая должна была стать тещей, едва успев познакомиться с моей легендой уже договаривалась по телефону с каким‑то известным профессором медицины о том, что он осмотрит ее зятя (меня то есть) и назначит лечение от бесплодия. Мне стало совсем невыносимо, и, плюнув на надраенный до блеска паркет, я выскочил прочь.

Взяв бутылочку пивка, я присел на скамейку в скверике. Живительная влага волшебного пенистого напитка оказала исцеляющее воздействие на нервы, и мир стал ярче, а воздух свежее.

Мимо меня медленно прошла молодая женщина с детской коляской. Оценив у женщины отсутствие обручального кольца, я аж привскочил. Дойдя до конца аллеи, женщина развернула коляску и пошла в обратную сторону. Поравнявшись со мной, она стрельнула у меня сигаретку и, присев рядом, закурила. Мы разговорились. Оказалось, что она одна растит ребенка. Я высказал желание помочь ей. Люда была не против и пригласила меня к себе на чашку чая.

Ребенка уложили спать и пошли на кухню. Пока пили чай, выяснилось, что Люда замужем.

– А муж где? – Сидит. – А чего не разведешься? – А я его люблю.

Зачем же тогда она меня к себе домой пригласила, я не понял, но, сделав практические выводы, начал прощаться. В ответ услышал, что все мужики сволочи и просто пожалеть женщину не могут. Я захлопнул за собой дверь и насвистывая «А нам все равно» сбежал вниз по лестнице... У самого выхода из подъезда дорогу мне преградила парочка гопников. Когда я сделал попытку пройти мимо них, то получил кулаком в поддых. От боли я загнулся, но меня быстро распрямили и припечатали к стенке.

– Тебе, падла, что от Люски надо? – Я не падла, я хотел на Людмиле жениться. – Она же замужем. – Я это узнал минуты три назад. – А Люську ты давно знаешь? – С полчаса, не больше. – Ты что, дурак?

Я разъяснил, в чем дело. Гопники задумались, после извинились.

– Ты, братан, извиняй, что у нас так вышло. Просто Люська за нашим кентом замужем, и пока он на киче, мы за ней присматриваем. Слушай, братан, а тебе в натуре срочно нужно деваху с ребенком сыскать?

В ответ я утвердительно кивнул.

– Так, братан, у меня ж сеструха с годовалым ребенком вон в том доме живет, а муж от передозировки скурыжился. – Намек понял. Пойдем.

Мы направились в гости к сестре. Гопник, едва перешагнув порог, сразу же заявил о цели визита.

– Марин, а я тебе мужа привел – выпалил он и в тот же момент получил от Марины кулаком по лицу. Удар был сильный. Братан перелетел через порог и рухнул на пол. Как я понял, познакомиться с Мариной не удастся. Ну и денек сегодня.

На следующий день я решил искать себе жену среди пенсионерок. Нужно было отыскать одинокую и всеми, кроме своих соседей, позабытую. А такую можно было найти на скамейке возле подъезда какого‑нибудь непрестижного дома. Время, когда ее можно там встретить легко было определить по телепрограмме – как раз между бесконечными сериалами.

Именно тогда я туда подъехал и подошел к сидевшему на обшарпанной, покосившейся скамейке совету старейшин. Я сказал, что поскольку являюсь тимуровцем и филантропом, готов жениться на одинокой бабушке с целью оказания ей материальной поддержки. Кто‑то из слышавших мою пламенную речь, видимо перепутал филантропа с геронтофилом (испытывающим влечение к лицам старческого возраста) и вызвал для меня психбригаду.

Скорая подъехала, когда я в пятый раз объяснял полуглухой старухе, что мне от нее кроме штампа в паспорте ничего не нужно и даже, наоборот, я готов ей ежемесячно выплачивать сумму, равную ее пенсии. Санитары, оценив сложившуюся ситуацию, предложили познакомить меня с бабой Катей. Я согласился, думая, что они серьезно хотят мне помочь. Оказалось, что они просто прикололись. Пациентка шестой палаты баба Катя была более известна в своем кругу как Екатерина Вторая. С ней имели сношения: оба Петра Первых из соседней палаты, несколько черепашек‑ниндзя, двадцать шесть Бакинских комиссаров и другие обитатели лечебницы.

Ну ладно, шутники, я тоже прикалываться умею. Вот возьму и поменяю местами вывески «Психбольница» и «Военный комиссариат». Ни за что потом не разберетесь где дурдом, а где военкомат.

А время шло. Дни летели диким темпом. Я ничего не успевал сделать. Вопрос с военкоматом оставался открытым. А тут еще и в институте возникли неприятности. Руководитель дипломного проектирования был недоволен моей работой и напрягал меня своими амбициями, мол его дипломники должны на защите показать высший класс. И потому я вынужден был тащиться в другой конец города в библиотеку, чтобы из какой‑то, имеющейся только там в читальном зале книги выписать пару формул для расчетов. Хотя эти расчеты вполне можно было провести по институтским методикам. Дурдом, кругом дурдом.

Я плюхнулся на сиденье автобуса и как Михайло Ломоносов отправился в неведомую даль. Примерно через час, автобус добрался до городской окраины. Рабочий поселок. Вот завод. А рядом с ним заводская библиотека. Я выписал пропуск и прошел в читальный зал. Девушка, выдававшая книги, как‑то очень пристально приглядывалась ко мне. Я назвал нужную мне книгу и протянул пропуск.

– Алексей? – удивленно прочитала она вслух мое имя в пропуске. – Алексей! – передразнил я ее. – А меня не узнаешь?

Интересное наблюдение: чем невзрачней баба, тем больше она уверена в том, что парни, когда‑то ранее с ней по жизни пересекавшиеся, запомнили ее навсегда.

– Нет, не узнаю. Я сюда за книгой приехал. – Меня Ольга зовут. – Мне книга нужна, а не твое имя. – Ты Машу помнишь? – Какую еще Машу? Ты что, издеваешься?

Вы с Андреем на турбазе с нами познакомились – не унималась она. Ба, на турбазе‑то мы были в августе, а сейчас уж апрель– это ж сколько времени прошло. Тогда, в августе мы с Андрюхой и с Саньком выбрались отдохнуть, водку на свежем воздухе попьянствовать. Иногда мы устраивали перерывы между попойками. Санек брал гитару и, что‑то наигрывая, бурчал себе под нос; а мы с Андрюхой на той же турбазе отыскали двух девок, и перерывы проводили с ними. За те недолгие встречи мы успели заметить, что дамы наши какие‑то невзрачные и, по предварительному сговору между собой решили при расставании оставить им «левые» номера телефонов. Так и сделали...

– Ты знаешь, Маша сейчас в больнице. – Не знаю. У меня своих проблем хватает. – У нее токсикоз. Она беременная. – Ну и...? – Она тебе хотела сообщить, а телефончики со своим дружком вы нам неправильные оставили. И она решила растить будущего ребенка одна. – Одна?! Я ей дам «одна»! Закрывай свою лавочку, и помчались к ней!

 

Кстати, Маша оказалась намного симпатичней, чем мне казалось на турбазе. А в белом свадебном платье с моим наследником в пузе выглядела вообще сногсшибательно. А что до меня, то я готовлюсь вытирать сопли малышу и вместе с ним чихать на военкомат.

 

Фидошница (Григорий Березовский)

 

Один мой приятель Сашка живет возле старого кладбища на склоне горы, неподалеку от Иркутского политеха. А на горе стоит общага‑малосемейка, и в ней живет целая фидошная семья – муж и жена (оба фидошники). Мой дружок к ФИДО отношения не имеет, но что это такое – прекрасно знает и на сисопойки мы вместе ходим. Сам он живет в частном доме, а в подвале этой общаги постоянно набирает воду. И довелось ему несколько раз, будучи с ведрами, увидеть эту дамочку‑фидошницу со значком. Ну хочется же познакомится (естественно, откуда ему знать, что она замужем?). А когда в руках тащишь тяжелые ведра – как‑то не до знакомства...

И вот однажды спускаемся мы поздно вечером с этой горы к остановке (я ходил к нему в гости, и он провожал меня до троллейбуса). Вдруг он увидел кого‑то, шедшего нам на встречу, и шепчет мне:

– Смотри, та самая фидошница!

Вижу девичью фигурку и говорю:

– Давай подойдем!

Сашка подходит к ней и спрашивает в упор:

– Девушка, вы фидошница?

Та немного растерянно отвечает:

– Да, а как вы догадались? – Я видел вас постоянно в районе общаги, я там постоянно воду беру.

Тут я встреваю в своей обычной бесцеремонной манере:

– А номер какой? – 206.