Аудитория возвышенной пищи 3 страница

– Далеко? Надо войти в печать? – с дрожью спросил Красный Волк.

– Нет, это место в Долине. Но ловушки и опасности затрудняют путь. Я не смогу отправиться туда. Но вы… вы сможете. Джено нуждается в вас. – Мадам обратилась к Дафне: – Ты самая старшая. Твой опыт пригодится. Но и тебе будет трудно. Готовься, – предупредила она, с нежностью глядя на свою старую подругу.

– Ты вовлекаешь меня в беду, дорогая Марго, – ответила Дафна своим хриплым голосом.

– Мы все и так уже в беде. – Крикен кисло улыбнулась, а потом повернулась к Джено: – Суоми поглощена, молчание твоих родителей, отчужденность брата, сокол в клетке, безумная Ранья и я, подвергнутая Соспенс Граве. В твою судьбу вписаны все наши судьбы. Ты понимаешь это? – Мадам взяла Астора Венти за руки.

– Неужели я так не похож на других? Моя семья действительно проклята? – спросил мальчик слабым голосом.

– Ты Астор Венти. И с этой фамилией связано множество тайн. Я не могу тебя успокоить. Могу лишь сказать, что лицо, с которым ты должен встретиться, в силах просветить твои мысли. Вручи ему камень и пергаменты о клонафорте.

– Но куда мы должны отправиться? – озабоченно спросил Аноки.

– Поскольку вы не можете покидать Аркс до конца цикла, вам придется сесть на ипповоло и скакать на восток, хотя это и означает нарушить правило СК‑АМ.4б. Вы должны мысленно передать ипповоло сигнал лететь к трем патрулям. Они поймут, – с необыкновенным спокойствием объяснила француженка.

– К трем патрулям? Что это значит? – спросил Джено.

– Это особая команда для ипповоло – они будут знать, куда направляться. Это магический маршрут, очень секретный. Вы все поймете, когда прибудете на место, – ответила мадам, глядя на Дафну.

Армянская псиофа, в страхе отпрянув, громко произнесла:

– В болота оскурабов!

Доротея отскочила назад:

– Но это невозможно! Это запрещено! В правилах СК‑АМ.7а и СК‑АМ.7б это ясно объясняется!

– Знаю‑знаю. Но лишь в этом спасение для Джено и для всех нас. Оскурабы и фабер могут дать точные указания, как справиться с хаосом, который сейчас царит в Арксе. Вы уедете сегодня вечером, на закате. – Мадам Крикен сняла очки и провела рукой по лбу.

– Оскурабы? Фабер? Да, я читал Средний кодекс и знаю, кто они. Но встречаться с ними очень опасно, – заявил потрясенный Джено.

– Это противоречит магипсии! Существует опасность остаться немыми до конца жизни и потерять память, – взволнованно добавил Аноки.

– Вы должны попытаться, – настаивала мадам.

– Я помню, что видела одного фабера, когда лет тридцать назад сломалось Противоречивое Утверждение. Он пришел в Аркс, на нем была традиционная фиолетовая мантия, а на голове пастра, шляпа в форме бублика. Ты там тоже была, правда, Марго? – спросила Дафна со сдержанной улыбкой.

– Да, была. Но не общалась с фабером. Только Стасу Бендатову и Пило Магическому Ростку удалось поговорить с ним. Фабер исправил Противоречивое Утверждение и ушел, не попрощавшись, – рассказала Марго.

– А оскураба вы когда‑нибудь видели? – с любопытством спросил Джено.

– Нет. Только суммус сапиенс и экстрасапиенсы могут встречаться с ним. Но это случается редко, – объяснила французская мудрая.

– В таком случае мой дед его знает! – воскликнул довольный Аноки.

– Да, он имеет право входить в Домус Эрметика. И как знать, возможно, он делал это совсем недавно, – сказала мадам.

– Вы имеете в виду на днях? – спросил Аноки, сжимая свой талисман.

– Можно и так сказать. Когда он удалился в Большое О, не думаю, что он сразу же отправился в деревню сиу. Но это только мое ощущение… – Крикен оборвала свой рассказ.

Мадам попала в точку! Спокойный Медведь действительно направился прямо в Домус Эрметика. Это его перо нашел Ятто, легкомысленно не придав этому значения. Следовательно, Медведь говорил с оскурабами о таинственном предке Джено. Он хотел понять, какой ужасный секрет может скрывать семейство Астор Венти. Значит, судьба Джено была предопределена: он должен был пересечь болота и встретиться с оскурабами, не зная последствий своего путешествия.

– А Суоми? Я не могу уйти, не вернув ее, – воскликнул юный Астор Венти, нервничая.

Марго покачала головой, а все остальные опустили глаза.

– Доротея останется в Арксе. Она будет поддерживать с ней связь. Я конечно же не забыла о Суоми. Но если ты не пойдешь к оскурабам, боюсь, никто из нас больше не увидит солнечного света, – с грустью ответила мадам Крикен.

– Мадам, я думаю, вы многое нам не говорите. Вы меня пугаете. – Первый раз Джено Астор Венти посмотрел на старую француженку со страхом.

– Это правда. Но если будущее предопределено, чтобы изменить жизненный путь, нужна сила. Сила, которую может дать только разум, – серьезно ответила мадам, на лице которой отразились все ее годы.

– Вы думаете, что разговор с Ятто пойдет на пользу? – Вопрос Доротеи показался неуместным.

– Нет. С ним, в крайнем случае, поговорю я. – Во взгляде француженки засветилась ненависть.

– Нам сейчас отправляться в путь? – спросил Аноки.

– Нет, после заката. Вы должны попасть в Домус Эрметика до полуночи. Я вам советую, – ответила Крикен.

– А как мы это сделаем? Когда церемониймейстер пойдет проверять конюшню, он заметит, что не хватает трех ипповоло, – заметила Дафна.

– Не уверена, что у Пило будет время. Он слишком занят приготовлением метафизической пищи. Вы должны вернуться к рассвету. И рекомендую вам не брать головокружители: фабер и оскурабы не любят, когда ими пользуются в Домус Эрметика, – объяснила Марго.

– Согласен. Будем надеяться на лучшее, – сказал Джено, уже представляющий встречу с оскурабами.

– А теперь вы должны идти. Скоро Ятто придет, чтобы поговорить со мной. Может, Рене снова покажется на людях. Этому мальчику известны секреты магипсии суммуса. – Бледно‑голубые глаза Марго на мгновение засияли.

– Мой брат! Ни одного объятия! Ни единого слова! Как я могу рассчитывать на него? – без всякой надежды воскликнул Джено.

– И все же твое сердце говорит совсем другое, – сказала Крикен.

– Да. Во сне мы были вместе. Мы скакали в огне, – вспомнил юный антей.

– Сны открывают будущее. Рене конечно же не предал тебя. – С этими словами Марго вышла из уффиосерво, оставив всех ошеломленными и перепуганными.

– Я отыщу Рене, попрошу его помочь хотя бы Суоми. Он должен ответить! – загорелась Доротея, а потом закрыла лицо руками и заплакала.

– Поверьте, Крикен не ошибается. Все разрешится, и юная антея вернется, – приободрила всех пожилая псиофа и немного погодя добавила: – Никогда не была в болотах и боюсь за свое здоровье. Это место действительно очень опасно.

Аноки расхаживал взад‑вперед, трогая стены, заполненные ящичками:

– Я должен сдавать Контра Унико. Если Ятто обнаружит, что я снова исчез, меня исключат. На этот раз Боб добьется своего и станет псиофом.

Джено понял его проблему.

– Если хочешь, можешь остаться. Мы с Дафной справимся.

– Я никогда не брошу друга в беде. Как говорит Крикен, твоя судьба связана с нашей. Мы отправимся в путь и встретимся с оскурабами, – решительно ответил Красный Волк, а потом пожал Джено руку и улыбнулся.

Астор Венти рассыпал порошок Дубо‑Ка, и все четверо вышли, договорившись встретиться у конюшни ближе к закату.

Гулкий удар пробил одиннадцать.

На втором этаже, в аудитории тонкой мысли, мисс О'Коннор суетилась перед зеркалом Гиатус. Она заперла дверь и пыталась разрушить ужасающее заклятие, которое сама же наложила, но это ей не удавалось. Гиатус не повиновался. Ни одного привидения, ни одного призрака не показывалось в нем, несмотря на настойчивые призывы ирландской сапиенсы.

Ранья Мохатдина наконец прекратила смеяться и кричать и забылась тяжелым сном в клинике Аркса. Стае ввел ей инъекцию Сногсшибательной Аирии, алхимической субстанции, которая усыпила бы и зубра не меньше чем на неделю.

Набир углубился в медитацию, отказавшись от встреч с антеями и псиофами. Тибетский святой пытался обрести мир в мыслях, чтобы прийти к просветлению.

Эулалия Страбикасиос, страдая от неврастении, ожидала известий от Джено. Она проверила руны и согласилась проводить занятия по Белой магии для антеев и псиофов. Ей на ум постоянно приходило изображение таинственной руны. Она надеялась как можно скорее найти пятнадцатую руну и повесить ее на стене вместе с остальными.

Серией телемпических посланий Дафна, Аноки и Джено информировали трех дружественных сапиенсов о решениях мадам Крикен. Эта новость заставила их заволноваться.

Наступил вечер. Мисс О'Коннор отправилась поговорить с фон Цантаром и объяснить ему, что зеркало Гиатус больше не действует.

– Боюсь, нужно позвать фабера, – сказала огорченная экономка.

– Это невозможно! Я не могу позволить фаберу прийти в Аркс. Я буду вынужден объяснить все о Джено Асторе Венти и о похищении его родителей. Ты знаешь, что меня из‑за этого сместят. – Фон Цантар чувствовал, что ситуация ускользает из‑под его контроля, и его охватил страх.

– Мой суммус, Коническое колесо вот уже два цикла сломано. Псиофы обеспокоены, они не могут посещать многие испытания, потому что занятия отменены. – Мисс Баттерфляй не стала подслащивать пилюлю.

Ятто был непреклонен:

– Думай о зеркале и чини его! Используй магопсихическое мастерство! Или ты так же никчемна, как Ранья? – обвинил ее Ятто и повернулся к ней спиной.

Рядом с соколом, который был в клетке и издавал пронзительные звуки, на стуле сидел Рене.

– Если хочешь, тебе поможет Рене. С другой стороны, и мне он еще немного послужит. – Он заставил подняться мальчика в золотистой тунике, который направился к экономке, как автомат.

– Он ходит, как мертвый! От него будет мало толку! – цинично заметила мисс Баттерфляй.

– Можешь использовать магическую энергию. Не волнуйся. И попытайся выяснить, не нашел ли кто‑нибудь документы, которые были у Раньи. Ухотрубы и микровещатели работают. Рано или поздно я узнаю, у кого пергаменты. А теперь дай мне ключи от комнаты Марго, – приказал Ятто.

Взяв ключи, Ятто вышел из комнаты. В это время прибыла парасфера от Пило:

 

Мой суммус, мне необходима помощь. Я не в состоянии готовить на всех метафизическую пищу. Псиофы жалуются, маги пытаются сами готовить волшебные напитки, создавая беспорядок. Два медиума уже разбили шесть чашек, а колдуны вылили Кафкианский анисовый ликер в тесто, чтобы испечь Аристотелийский хлеб. Не знаю, продержусь ли до вечера. И конечно же я не могу заниматься ипповоло.

Церемониймейстер Пило Магический Росток

 

Фон Цантар не сказал ни слова, пнул парасферу ногой и побежал вниз по лестнице, сопровождаемый экономкой и Рене. Мудрая и мальчик направились на второй этаж, а Ятто остановили взбешенные псиофы.

Суммус попытался успокоить их, прося проявить терпение.

Приблизившись к Габору Гаагу, он вполголоса попросил его взять ситуацию под контроль – его верность будет вознаграждена! Габор кивнул и отправил группу псиофов на первый этаж, убедив их, что день благоприятен для испытаний в левитации на свежем воздухе.

Фон Цантар с высоко поднятой головой шел к комнате мадам Крикен.

Марго, удобно устроившись в своем кресле‑качалке, ждала его.

Ятто распахнул дверь.

– Старая мудрая. Теперь ты мне все расскажешь! – завопил он.

– Не кричи. Не поможет. Присаживайся, поговорим, – сказала мадам, элегантно потирая руки.

Наполеон зашипел, как тигр, и его густая белая шерсть встала дыбом.

– Что ты знаешь о формуле клонафорта? – спросил разъяренный Суммус.

– То же, что и ты, – спокойно ответила мадам Крикен.

– Ты рискуешь головой! – Фон Цантар стал терять над собой контроль.

Крикен поднялась с кресла, встала напротив Ятто и с легкой иронической улыбкой сказала:

– Я верну тебе пергаменты, которые ты ищешь, но ты должен спасти Суоми, снять с меня Соспенс Граве, вернуть мне мой пост на метафизической кухне и доверить мне заботу об ипповоло. Естественно, ты должен как можно скорее освободить родителей Джено и Рене.

– Пергаменты у тебя? – Суммус тряхнул головой, всколыхнув свои черно‑белые волосы.

– Да. Но должна сказать тебе, что не знаю, где искать растения из гербария. Если ты выполнишь мои требования, я еще раз помогу тебе. Я была твоей сообщницей в похищении Асторов Венти и снова могу быть тебе полезна. Ты ненавидишь меня, а я тебя. Но для блага Аркса и ради Джено ты должен принять мои условия. – Мадам играла с огнем. Она прекрасно понимала, что, даже если фон Цантар найдет все травы, он никогда не сможет сделать клонафорт, потому что у него нет белой руны. А об этом таинственном символе суммус ничего не знал.

– Ты хочешь занять мое место. Я тебе не доверяю, – моментально ответил Великий мудрец.

– Мы враги, но должны сотрудничать. Я должна довериться тебе, а ты мне. Потом будет видно. – Мадам подошла к окну и уставилась на заснеженные вершины.

– Значит, соглашение будет действовать до тех пор, пока мне не удастся создать клонафорт? – спросил Ятто сквозь зубы.

– Правильно, – ответила мадам, не оборачиваясь.

– Отдай мне пергаменты! – приказал фон Цантар.

– Сначала спаси Суоми, а потом ты получишь пергаменты. – Мадам понимала, что сильно рискует: если Ятто перевернет вверх дном ее комнату, он не найдет документы, потому что они были у Джено, который должен вручить их оскурабу.

– Ты меня шантажируешь? Я этого не потерплю, – рассерженно добавил суммус.

Марго повернулась, сняла очки и устало повторила:

– Я верна договорам.

Фон Цантар поддался на шантаж, но спросил:

– Почему ты хочешь заниматься еще и ипповоло?

– Я их получу. Это все, – последовал сухой ответ.

Ятто молнией вылетел из комнаты, активировав головокружитель. Телемпические сообщения немедленно пришли Пило и Баттерфляй. Новости невероятно удивили обоих.

Ятто решил, что мадам Крикен на следующий день продолжит работу на метафизической кухне и займется ипповоло. Баттерфляй предписывалось как можно быстрее наладить Гиатус и вытащить Суоми. Пило пришел в бешенство и принялся швырять кастрюли, банки и бутылки:

– Еще и ипповоло! Я этого не потерплю!

Церемониймейстер не думал, что ненавистная мадам Крикен утвердится в конюшне.

Мисс О'Коннор тоже сорвалась в истерике и даже набросилась с кулаками на Рене, который, как обычно, не отреагировал. Не удовлетворившись, она начала издеваться над своими собаками, вынудив бежать маленького Оскара, который скатился с лестницы, обиженно скуля.

Новость о быстрой реабилитации Крикен вскоре распространилась по всему Арксу. Теперь псиофы уже не понимали, что происходит между Ятто и Марго.

Доротея примчалась в комнату Джено, чтобы сообщить ему это известие.

– Большая удача! – радостно сказал мальчик. – Но почему суммус пошел на это? Что за этим кроется? – с сомнением спросил он.

– Что бы за этим ни стояло, важно, чтобы Суоми была спасена. – Едва Доротея произнесла эти слова, как в комнату ворвались Аноки, Дафна, Эулалия, Стае и Набир.

– Крикен заключила новый договор с Ятто? – Вопрос Набира привел всех в ужас.

– Нет‑нет. Это невозможно. Она слишком хитра. Мы должны делать то, о чем она нас просила, – сказала Доротея вполголоса.

– Значит, вы все равно уезжаете? – спросила Эулалия.

– Да. Что еще остается? – откликнулся Аноки.

– Мне кажется, Крикен стремилась к управлению конюшней именно для того, чтобы мы могли воспользоваться ипповоло. Завтра утром она пойдет проверять конюшню, и Пило ни о чем не догадается. – Доротея была права: именно это задумала мадам Крикен.

Однако неожиданное собрание в комнате антея обеспокоило других ребят: они думали, что Ятто предал их. Агата, Боб, Ламбер и Юди направились в комнату единения, чтобы поговорить друг с другом. Больше всех волновался племянник Марго, ожидавший неприятной лекции от своей тети, когда она узнает о заявлениях, которые он сделал во время своего представления.

Наступил закат, окрасивший горы в красный цвет. В Арксе Ментисе, казалось, установилось фантастическое спокойствие.

В тягостном молчании, воцарившемся во всей крепости, Дафна, Аноки и Джено на цыпочках прошли по плохо освещенным коридорам. Они приготовились скакать на ипповоло.

Трое путешественников добрались до конюшни, сели на крылатых лошадей и один за другим легко, как перья, полетели к яркой луне.

Ипповоло направлялись на запад. Джено посмотрел вниз и увидел лишь черное море деревьев, покрывавших обширную область Долины мыслей, а потом перевел взгляд на величественную Крепость разума, и его мысли обратились к родителям, Рене, Суоми и соколу. Чтобы вновь обрести семью, ему предстояло пуститься в новое приключение, исход которого был неизвестен.

От ледяного ветра у Дафны раскраснелись щеки, она закрыла горло большим зеленым шарфом. Аноки накинул на спину толстую шкуру буйвола и отважно скакал, бросая вызов небу, как истинный воин сиу.

Животные сделали вираж вправо, направляясь к маленькой, скудно освещенной просеке. Вдали показались купола крепости, освещенные последними лучами солнца. Путешествие подходило к концу.

Посадка на рыхлый снег прошла мягко. Ипповоло сложили крылья и заржали, тряся гривами.

Путешественники огляделись по сторонам. Сотня маленьких красных факелов парила в воздухе над снежным покровом. Они обозначали странный путь, который вел в непроходимый лес. Аноки встал на круп волшебного животного и, балансируя, дотянулся руками до факелов. Джено сделал то же самое и взял себе один факел.

Красный Волк спрыгнул на снег и вручил факел Дафне.

– Теперь, когда у нас есть свет, будет удобнее ехать дальше. Снег очень глубокий, идти будет трудно, – сказал Джено, как вдруг его ипповоло встал на дыбы, и Джено упал, провалившись в обледеневший снег.

– Поднимайся. Ипповоло не могут отправиться с нами, они будут ждать нас здесь. К оскурабам надо идти пешком, – немного раздраженно объяснила армянская псиофа.

– Нам надо перейти ночью глухой лес с одними факелами? – встревожился Джено.

– Да, причем быстро. У нас немного времени, – добавила Дафна, закутывая шарфом голову.

Аноки расправил шкуру буйвола на плечах, проверил лук со стрелами и зашагал. Астор Венти удостоверился, что пергаменты и камешек мадам Крикен у него в кармане, и двинулся вперед.

Парящие факелы вели в глубь леса: торчащие ветки деревьев и кустарников затрудняли ход. Снег блестел, и дорога была похожа на сказочную. Через час они добрались до маленькой полянки. У подножия высокого дерева с обледеневшими ветвями они увидели горящие глаза, а вскоре услышали уханье сов и филинов. Они осмотрелись и у себя над головами увидели целую сотню этих хищных птиц. Псиофа испуганно вскрикнула, а Аноки простер руки вверх, торжественно произнеся несколько слов на языке лакота. Джено закрыл руками белую тонку и ждал, пока совы скроются с глаз. Но едва улетели птицы, как поднялся сильный ветер и потушил все факелы. Тьма обволокла путешественников.

Ударил гром, вспышки молний осветили лес. Пошел сильный дождь с градом, а в окрестностях не было ни одного убежища.

Промокшие до нитки, озябшие и усталые, путники решили следовать дальше, несмотря на грозу. Дорога становилась все труднее. В топком болоте увязали ноги. Дафна провалилась в грязь и замахала руками, но чем больше она пыталась выбраться, тем глубже проваливалась.

– Помогите мне! – закричала старуха.

Красный Волк снял красные перчатки третьего уровня и выдернул толстый ствол из сырой земли.

– Хватайся быстрее! – крикнул он пожилой псиофе.

Она уцепилась за ствол, но не смогла подняться, потому что была слишком тяжелая.

Аноки стал тянуть ствол, а Джено в это время подталкивал Дафну. Нечеловеческими усилиями они освободили старую армянку и чудесным образом вышли из коварного болота.

Грязные и замерзшие, тяжело дыша, они пошли дальше. Ветер утих, и небо снова стало звездным. Джено заметил какое‑то озерцо и позвал остальных.

– Возможно, мы недалеко от Домус Эрметика, – сказал он, выжимая тонку.

– Я больше не могу. Я чувствую, что у меня температура, – сказала Дафна, кашляя.

Красный Волк снял с себя шкуру буйвола и передал ее Дафне. В это мгновение Джено увидел красную табличку, освещенную двумя фонарями:

 

ПРОЙТИ – ЗНАЧИТ УМЕРЕТЬ.

ЕСЛИ НЕ СУММУС ТЫ, ГОВОРИ КАК ЗНАЕШЬ

 

– Что мы должны делать? Что говорить? – спросил юный итальянец, от холода стуча зубами.

Аноки растерялся, тоже затрясся от холода, хотя был крепок и здоров.

– Кажется, надо пересечь это озеро. А я не умею плавать, – добавила Дафна. Она чувствовала, что вот‑вот потеряет сознание.

На поверхности воды плавали льдины.

Джено почувствовал, что у него раскалывается голова, снова начался шум в ушах, который уже однажды преследовал его. Он интуитивно закричал в сторону озерца, словно кто‑то мог его услышать:

– Я Джено Астор Венти, антей второго уровня. Меня прислала сапиенса мадам Марго Крикен.

Эхо нарушило тишину. Из глубины озерца показалась лодка невероятной формы, которая медленно поплыла к берегу. Она напоминала большое деревянное сабо, скользящее по льду и плывущее по воде. Высокая худая фигура, одетая во все белое, с капюшоном, закрывавшим голову и лицо, стояла в странной лодке, длиной больше трех метров.

– Тебя услышали! Оскурабы и фабер оказались не такими уж злыми! Они послали этот шлепанец, чтобы мы могли перебраться через озеро, и там есть бравый моряк, который нас проводит, – воскликнула удивленная псиофа.

Фигура в белом не произнесла ни слова, ожидая, пока они поднимутся на борт.

Едва Аноки приготовился прыгнуть, как барьер из света оттолкнул его.

Псиофа схватила Джено за руку:

– Осторожно. В красной табличке говорилось, что пройти – значит умереть. И если ты не суммус, надо говорить определенным образом. А я не знаю, как и что сказать.

Астор Венти приблизился к лодке, покачивавшейся на воде. Он уставился на белую фигуру в капюшоне, казавшуюся призраком.

– Я Джено Астор Венти. Меня прислала мадам Крикен. Я должен встретиться с оскурабом. Со мной мой друг Аноки и псиофа Огроджан.

Подозрительная личность вытянула правую руку вперед и сделала знак подойти. Руки были как у скелета. Напуганный, Джено вошел в лодку. Высокое серо‑черное пламя поднялось из озера и обступило суденышко. Внезапно с неба упало облако пепла, и стало невозможно дышать.

Астор Венти закричал и, потеряв равновесие, свалился к ногам странного типа в капюшоне.

– Я Астор Венти. Я должен попасть в Домус Эрметика. Это вопрос жизни и смерти, – повторил мальчик с набитым золой ртом.

Аноки с Дафной тоже закричали и закрыли лицо руками, чтобы защититься от ядовитой пыли, не дававшей дышать.

В этот миг темный огонь погас. Странная белая фигура подняла левую руку, делая обоим знак прыгнуть в лодку. Аноки с Дафной присоединились к Джено. Лодка вернулась туда, откуда пришла. Все молчали. Только шумела вода в озере.

Красный Волк протер глаза и вдруг увидел красно‑белое перо. Он поднял его и, потрясенный, сказал:

– Оно из головного убора моего деда, Спокойного Медведя. Значит, он здесь!

– Невероятно! Крикен говорила, что он мог отправиться говорить с оскурабами, – ответил Джено, следя за скелетом в белом саване, который больше не двигался.

– Если экстрасапиенс действительно здесь, мы можем быть спокойны. Он нам поможет, – пробормотала псиофа, хрипящая все больше и больше.

Лодка пристала к берегу. Путешествие по озеру закончилось, и путники высадились в тумане. Фигура‑призрак в капюшоне исчезла вместе с лодкой во мраке болот.

– Должно быть, мы рядом с Домус Эрметика, – с надеждой решила обессиленная Дафна.

Вдруг туман рассеялся, и показался засаженный деревьями и цветами бульвар. Ночная тьма отступила перед сотней маленьких светящихся шариков. Белые и желтые, они казались гигантскими светлячками, испускавшими ослепительное сияние. Белый шар подлетел к Джено и повис у него над головой. Два других, желтых, – над Дафной и Красным Волком.

Астор Венти попытался потрогать шар, но, едва он коснулся его, послышался глубокий голос:

– ПРОХИБИТУМ.

– Не трогай сферу. Это запрещено. Это наверняка голос фабера, – сказала взволнованная псиофа.

Джено со страхом осмотрел все сферы, которые продолжали двигаться по бульвару во все стороны. Та, что была у него над головой, следовала за всеми его движениями, шипя и потрескивая, как масло на сковородке.

– Идем по дороге и соблюдаем осторожность. – Аноки, сопровождаемый желтой сферой и сгоравший от желания увидеть хотя бы фабера, зашагал дальше.

Наступило утро. Времени оставалось мало, и путники ускорили шаг, хотя Доротея, задыхаясь, едва плелась.

Когда они дошли до конца бульвара, новая стена тумана встала у них перед глазами, а сферы засосало в гигантскую трубу в форме змеи, торчащую из земли. Сумрак снова заволок таинственный лес.

Серые и розовые испарения поднимались из ям, вырытых в песчаной земле, мешая видеть окрестности. Неожиданно, словно мираж, появилась узорчатая золотая калитка. Она была выше десяти метров и очень длинная. На ней блестела большая серебряная табличка, усыпанная драгоценными камнями: «Домус Эрметика».

Аноки схватился за прутья решетки и посмотрел на ту сторону, но ему так ничего и не удалось увидеть. Облако сверкающих паров закрывало обзор.

– А что теперь? Как мы войдем? – поинтересовался Красный Волк, уже подумывавший забраться на высокую калитку. Однако скоро он понял, что у старой армянки не хватит на это сил.

– Смотри туда, дальше! Там что‑то движется… к калитке, – сказал Джено, напрягая зрение.

На них медленно надвигалась гигантская фигура. Земля задрожала, и Дафна вцепилась в свой шарф:

– Что это?

Аноки и Джено обнялись, испуганно глядя на черную тень.

– Но это же… – закричала Дафна.

– Нога?! Гигантская черная‑черная нога! – Юный Астор Венти отпустил своего краснокожего друга и прилип к решетке.

– Это творение фабера, – выпучив глаза, объяснила псиофа.

Шаги черной ноги сотрясали грунт, взрывая торжественную тишину на входе в Домус Эрметика.

Нога подошла к золотым прутьям. Она была высотой около трех метров. У нее были огромные, но ловкие пальцы, одним лишь движением открывшие калитку.

Калитка ужасно заскрипела, так что путешественники заткнули уши, не отрывая глаз от громадной черной ноги.

– Нам надо следовать за ней? – Джено в замешательстве обернулся к псиофе.

– Да. Думаю, да. Надеюсь, мы встретимся со Спокойным Медведем, – ответила Дафна, кашляя.

Один за другим они последовали за волшебной ногой, сделанной фабером.

Сразу за калиткой поверхность дороги изменилась: вместо песка теперь был гравий. По краям дороги блестели зеленые луга. Нога остановилась перед высоким зданием, построенным из серебра. Его стены казались зеркальными, а мраморные колонны несли на себе тысячи рельефов и алхимических знаков. В центре, между двумя внушительными колоннами были стрельчатые нефритовые ворота с бриллиантами. Наверху виднелась перламутровая надпись: «Домус Эрметика – здесь царят законы Золотого кодекса».

Нога ждала, пока откроют ворота. Два удара гонга объявили о приходе путников. Правая створка ворот распахнулась. Ослепительный свет озарил Джено, Дафну и Аноки. Они услышали звуки трубы. Сияние исчезло, и вход в Домус Эрметика торжественно открылся.

Их никто не ждал.

– Что содержится в Золотом кодексе? – спросил Джено у псиофы.

– Это знают только фабер и оскурабы, – ответила Дафна, шагая с трудом.

Они оказались в величественном месте, где ревностно хранились секреты магипсии. Обессиленные путники увидели амарантовые стены и блестящий пол из черного мрамора. На потолке висели люстры в форме цветов с листьями, которые двигались, создавая необыкновенную игру света и тени.

Вдруг сверху, между одной люстрой в форме сирени и второй, в форме лилии, на прозрачном тросе спустилось бархатное фиолетовое кресло с двумя желтыми гусиными лапами. Трос моментально поднялся обратно, а кресло зашагало к псиофе. Пожилая армянка сняла шарф и очень довольная уселась в него.

Пока Джено с Аноки, побледнев, смотрели на странное кресло, которое засеменило, унося Дафну, у входа показались два необычных объекта высотой метра полтора. Это были глаза из голубого стекла, соединенные с красным деревянным ртом и стоявшие на двух зеленых ногах с человеческими ступнями. Они остановились перед посетителями, и те услышали:

«Мы волшебные глаза оскурабов.

Лишь по необходимости вы последуете этим путем.

Используйте святой разум».

Дафна зааплодировала, а Джено с Красным Волком засмеялись над тем, как странно говорили эти чудные объекты. Пройдя метров двадцать, волшебные глаза остановились перед черным занавесом и сказали хором:

«Мы волшебные глаза оскурабов.

Войти – не значит суметь выйти.

Подумайте хорошенько».

С этими словами они удалились.

– Что делать? Откинуть портьеру или подождать? – спросил Астор Венти у псиофы, но Дафна не ответила. Сидя в кресле с гусиными лапами, она крепко спала.

Аноки хотел разбудить ее, но Джено его остановил:

– Не надо. Она стара и очень устала. Значит, она так и поедет с нами, сидя в своем кресле.