Противостояние Министерству

В конце четвертого года обучения Гарри в Хогвартсе Дамблдор выступает с речью перед учениками, в которой сообщает о возрождении Волан-де-Морта. Тем самым он вступает в конфликт с Министерством магии, которое не признаёт этот факт, и теряет пост Верховного чародея Визенгамота и главы Международной Конфедерации магов.

Поиск крестражей

Таинственные свойства дневника Тома Реддла, уничтоженного Гарри на втором году обучения, и фраза, оброненная Волан-де-Мортом в ночь своего возрождения («Я, который дальше всех других прошел по стезе бессмертия»), заставили Дамблдора думать, что Волан-де-Морт создал некоторое количество крестражей, поместив в них осколки своей души, и Альбус принялся за их поиск и уничтожение. Летом, в промежутке между пятым и шестым годом обучения Гарри в Хогвартсе, Дамблдору удалось найти второй (после дневника) крестраж — кольцо Марволо Мракса. Обнаружив, что в перстень вставлен один из Даров Смерти — Воскрешающий камень, Дамблдор потерял голову и надел его на палец в надежде вернуть своих родных. Однако сработало наложенное на кольцо смертельное заклятие, и, несмотря на то, что Северусу Снеггу удалось остановить на время его распространение, Дамблдор был обречён.

Зная, что Волан-де-Морт поручил Драко Малфою убить его, Дамблдор попросил Снегга сделать это за ученика. Этим он преследовал несколько целей: во-первых, спасти ещё не до конца поврежденную душу Драко, во-вторых, оградить Драко от гнева Волан-де-Морта за невыполненное задание, и, в-третьих, окончательно убедить Волан-де-Морта в преданности ему Снегга (бывшего на самом деле двойным агентом). В течение года («Гарри Поттер и Принц-полукровка») Дамблдор рассказывал Гарри о прошлом Волан-де-Морта и о крестражах, однако не раскрыл ему своей договорённости со Снеггом. Самая же страшная истина, которую Дамблдор утаивал от мальчика, заключалась в том, что один из крестражей Волан-де-Морта — это сам Гарри и он, следовательно, должен пожертвовать собой ради победы над Тёмным Лордом. Эту информацию Гарри должен был узнать от Снегга только после уничтожения всех крестражей за исключением Нагайны.

Все случилось именно так, как и планировал Дамблдор. При попытке добыть очередной крестраж, Дамблдор сильно ослабел и стал лёгкой добычей для Малфоя. Драко обезоружил его, но убить не смог, и это сделал Снегг (при помощи заклинания Авада Кедавра). Единственное, чего не предполагал Дамблдор, это то, что Бузинная палочка выбрала своим новым хозяином обезоружившего его Драко. Гарри отправился на поиски крестражей («Гарри Поттер и Дары Смерти»), постепенно уничтожил их. Оказавшись свидетелем убийства Северуса Снегга, Гарри получил от него воспоминания. Из них он, в том числе, узнал о необходимости пожертвовать собой и совершить этот нелёгкий шаг. Тем не менее, Гарри не умер, так как небольшое количество его крови, защищённое магией материнской любви, текло в жилах Волан-де-Морта (Дамблдор предвидел это, но не мог сказать об этом Гарри, иначе самопожертвование не было бы полноценным, и осколок души Волан-де-Морта, находящийся в Гарри, не был бы уничтожен). Зависнув между жизнью и смертью, Гарри встретился с Дамблдором, который, наконец, поделился с ним всеми своими секретами. В последний раз на страницах книги дух Дамблдора общается с Гарри через портрет, висящий в кабинете директора. Гарри сообщает Дамблдору о своём намерении избавиться от Даров Смерти, кроме мантии-невидимки, а тот «наблюдает за ним с безграничной любовью и восхищением».

Второй сын Гарри, Альбус Северус Поттер, назван в честь двух директоров школы Хогвартс — Дамблдора и Снегга.

Личность Дамблдора

Внешность

Альбус Дамблдор появляется в первой же главе первой книги. Описывается так: «Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды — таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемненными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос — очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два».