Знаешь, почему мужчины боятся стерв?

На самом деле они боятся не стерв, а собственной несостоятельности. Если бросает стерва – это значит, что не хватило сил, таланта, упорства соответствовать

Такой рывок под силу далеко не каждому, потому так и мучаются мужчины, сочиняют стихи и пламенные признания, пытаясь завоевать коварную красотку, осыпают деньгами, считая ее красивой вещью, которую можно купить. Стерва доставляет много страданий, но одна ночь с ней, да что там ночь, один благосклонный взгляд стоит этого. Она умеет разбудить в мужчине все самое лучшее. Спустя много лет он вспомнит не стерву, а себя, каким хотел он стать, чтобы добиться ее любви. Стерва – как огонь, вода и медные трубы, через которые нельзя пройти и остаться прежним. Мужчины боятся не стерв, а испытаний, которых могут и не выдержать. Думаю, ты слышала об обряде посвящения в мужчины у древних племен – инициации. В какой‑то степени, в условиях нарушения естественного отбора и отмирания старых традиций, функцию «главного проверяющего на мужественность» взяла на себя стерва.

Мужчины в это верить не хотят. Они думают, что создали патриархальный мир, и не видят, что он трещит по всем швам. Женщины оказались более выживаемы и успешны. Они лучше переносят стрессы, реже болеют, дольше живут, они успевают работать и воспитывать детей. А мужчины продолжают удивляться нашим достижениям или пытаются вогнать женщин в удобные для себя рамки. Они избегают умных и презирают более успешных и талантливых, нежели они сами. Они нарушают естественный отбор, связывая жизнь с послушными. Но природа берет свое, и мужчина тем стремительней скатывается к ногам порочной стервы, чем рьяней он распинается о женских добродетелях.

Они хотят нас «приумыть» словами: «Одною вам не понять, почему одних мы любим, а на других женимся» (фраза главного героя из фильма «Мужики»). Но мы‑то знаем, что штамп в паспорте ничего не значит. Можно им ответить зло: «Другою вам не понять, почему одних мы любим, с другими живем, а от третьих детей рожаем», или пошутить, что стерва любого под венец приведет, если захочет (это, кстати, даже не шутка). Но разве дело в этом? Нет, главное в том, что они о нас думают. Постоянно думают и мечтают, вспоминают и сравнивают. Доказательством этому служат многочисленные высказывания великих (и не очень) мужчин о женщинах, которые их поразили. Не так уж важно, чем – красотой, умом, работоспособностью или вообще непонятно чем. Может быть, в этом и кроется секрет?

Стерва – это женщина, которая поражает…

 

«Неужели императрица в самом деле так много занимается, как говорят1 Мне сказывали, что она работает больше меня» (Фридрих II о Екатерине II).

 

Это ж надо! Какое искреннее удивление тем, что женщина более усердна и трудолюбива! Послушать вас, мужчин, так только вы и трудитесь, не покладая рук, а мы работаем из баловства и от скуки.

 

«Когда женщина одарена столькими талантами и красотой, как наша героиня, то ей редко удается добиться чего‑нибудь путного» (Об Анжелике Кауфман из книги И. И. Семашко «100 великих женщин»).

 

Конечно, где уж нам, красавицам, дальше модных побрякушек и постельных хитростей что‑то попытаться углядеть! Это дурнушки пусть голову ломают, что бы такое изобрести, чтобы мужики как мухи липли. А у нас и так все неплохо, мужиков хоть отбавляй. Вот и поставили вы себя, господин Семашко, перед тяжким выбором: либо умная, но страшная, либо красивая, но из которой ничего путного все равно не выйдет. Впрочем, и в мужском лагере та же проблема, по слухам, замешанная еще и на сексуальной неудовлетворенности и маленьком росте.

 

«Это выдающаяся женщина, она совершила в умственной области больше, чем все остальные женщины, взятые вместе; ей бы родиться мужчиной» (Байрон о мадам де Сталь).

 

И где справедливость? Стоит только нашей замученной домашними хлопотами части человечества разродиться чем‑то незаурядным, как мужчины объявляют этот факт чуть ли не ошибкой природы! Дескать, накладочка вышла. Должен был быть мальчик.

 

«Несется на темную сцену; оживляет своим появлением целую толпу людей, ходит, двигается, зажигает всех и все, к чему она прикасается» (Ростан о Саре Бернар).

 

Вот это энергетика! Ай да Сара! Вот это стерва – всем начинающим стервочкам пример. Соблазнила, по слухам, всех глав европейских государств, включая Папу римского. Скандалистка, которая сделала себя богиней. Перед ней, прямо на сцене, становился на колени Виктор Гюго. Она принимала журналиста, лежа в гробу. Самая знаменитая актриса девятнадцатого века научила всех знаменитостей двадцатого делать себе имя на скандале. Браво!

 

«В небесной мастерской своей Господь Бог как будто удостоил ее «ручной выделки», выпуская огромное большинство других людей пачками и сериями, без особых индивидуальных отличий» (Один из поклонников о Зинаиде Гиппиус).

 

Могу поручиться, что означенная особа, очень образованная и женственная, была стервой. Ведь не зря ее называли «сатанессой» и «ведьмой». Как порой хочется слышать такие комплименты в свой адрес! Ведь могут же мужчины, мерзавцы, когда захотят!

 

«Никогда не делай уступок зрителю! Великий секрет заключается в том, чтобы оставаться самим собой. Всегда будь сама собой» (Луи Лепле – Эдит Пиаф).

 

Что ж, мужчины тоже могут чему‑то научить. Стерва‑актриса, актриса‑стерва. Быть собой…

 

«Счастье мужчины – я хочу. Счастье женщины – он хочет» (Кьеркегор).

 

Не слишком ли категорично мужчины нам отказывают в желании что‑то сделать для себя? Служить мужчине, отдаваться, жить для любимого – ведь это не исключает «я хочу» и для женщин. Большинству мужчин вполне достаточно стандартного набора из хорошего секса, еды и не слишком надоедливой супруги. А где же честолюбие и желание сделать в жизни что‑то значительное? И что делать женщине, если его, идеального, пока нет на горизонте? Нет, с этим утверждением я решительно не согласна. Стервозное счастье уж точно не в этом.

 

«Она любила и хотела, чтобы ее любили. В сущности, она не выносила состояния «нелюбимости». Но она никогда не становилась рабой или жертвой в своих связях… А если страсть вступала в конфликт с работой, она жертвовала страстью» (Пьер Талант о Коко Шанель).

 

Немного грустно за простое женское счастье. Возможно, принеся в жертву свою страсть, она потом не раз об этом пожалела. Уже будучи в преклонном возрасте, Шанель сказала: «Даже не знаю, была ли я счастлива». Но не будь этой жертвы, не было бы самой Шанель, и мы не носили бы брюки, маленькие черные платья, бижутерию и многое другое. Я – всеми руками и ногами – за жертвы, если они не напрасны.