Скрытый смысл операций идеологов

 

Идеологи КПСС как своего рода каста начали играть в конце 40-х годов роль пятой колонны, разрушающей изнутри советское общество. Все идеологические постановления и кампании имели официальной целью борьбу с врагами марксизма-ленинизма и происками международного империализма, но фактически были направлены на постепенный подрыв страны. В этом состоял их скрытый смысл. Отличительная черта пламенных идеологических борцов за марксизм-ленинизм — словесная трескотня и безудержная брань по адресу апологетов империализма, доходящая до фарса. Оружием служили цитаты из классиков марксизма и (некоторый период) цитаты из классиков русской науки.

Реально же под четко направленными ударами идеологов шло постепенное изменение общественного сознания и в конечном счете — разрушение страны. Для кардинального изменения общественного сознания, как уже отмечалось, характерный срок составляет 40 лет. За это время, согласно программе, намеченной ЦРУ, должно проводиться корректирующее влияние с помощью целой совокупности тех или иных действий. Для идеологов каждое из таких действий можно было бы объяснить усердием, старанием выслужиться и, наконец, глупостью. Но собрав все вместе, можно восстановить четкую картину организованных действий пятой колонны внутри страны.

Борьба идеологов против своего народа прошла несколько стадий. Первый этап, рассматриваемый в этом разделе, еще в значительной мере связан с фактической поддержкой идеологами попытки США решить задачу по уничтожению СССР военным путем. В послевоенный период стало ясно, что будущее страны, включая ее обороноспособность, стало напрямую зависеть от научно-технического прогресса. Качественно меняется вся система вооружений. На смену танкам, авиации, артиллерии идут ядерное оружие, ракеты, локация, новые виды связи и управления боем. Возникает необходимость разработки средств противодействия и защиты от бактериологического оружия, от последствий применения атомных бомб, не только уничтоживших полмиллиона японцев, но и заставивших страдать сотни тысяч людей от последствий радиации.

Все эти разработки, необходимые для самого существования страны, определялись специалистами высшей квалификации, работавшими в новых областях науки и техники. После войны, когда на очень высоком уровне работала школа, когда шел массовый приток молодежи в вузы, а затем в науку, когда возник буквально культ знания, был еще сравнительно узок круг ученых высшей квалификации. По ним-то и был направлен главный удар идеологов с целью вывода из строя ведущих специалистов по решающим областям знания, а в конечном счете — для срыва или торможения работ по новой технике.

Анализируя перипетии так называемой идеологической борьбы конца сороковых и пятидесятых годов в целом, любой наблюдатель заметит четко спланированный характер акций. В эти годы были проведены: операция по разгрому биологии как науки (операция «мичуринская биология», или Лысенковщина), центральная по замыслу широкомасштабная операция «физический идеализм», операция «кибернетика», операция «павловское учение», ударившая по специалистам в области высшей нервной деятельности и психологии. Эти и другие удары наносились планомерно по узловым точкам научно-технического прогресса, от которого зависело будущее страны.

Теперь о методике действий идеологов. Ее основой был «марксизм-ленинизм», но не марксизм как целостное учение, а отдельные выхваченные положения классиков, примененные в свое время к конкретным ситуациям конкретного периода. Цитата из классика была оружием. Другой существенный момент — научная бессодержательность нападок. Сама наука стала несущественна, вместо нее используются выдержки из классиков и бессмысленная отъявленная ругань по адресу империализма, а также на этом этапе широко использовались имена известных русских ученых: Мичурина, Павлова, Бутлерова, Лобачевского, Сеченова, Тимирязева и других, которых противопоставляли «тлетворному влиянию Запада». Очень важный момент — использование готовых конфликтов, предварительное изучение и раздувание противоречий между научными школами. Науку громили большей частью через подставных лиц, не понимавших скрытого смысла проводимых идеологических операций. Естественно, что истинные руководители операций не оставляли никаких следов, раскрыть их авторство было практически невозможно. Все видимые действия сводились к «ура», «да здравствует», к прославлению вождей (иногда доходящие до неприличия).

Если внимательно проанализировать каждую из операций идеологов, то можно заметить, что они носят многоплановый характер. Операции, рассматриваемые в этом разделе, вели к целой совокупности следствий:

1) разгром научных направлений и устранение ведущих специалистов (и как один из возможных результатов — срыв работ по ядерному оружию в условиях монополии США);

2) натравливание ученых и научных школ друг на друга (создание тем самым условий для карьеристов, не обладающих творческим потенциалом, и для разложения и деградации соответствующего направления);

3) воспитание ученых и научной молодежи в духе презрения к марксизму (от имени которого говорят идеологи) и к

философии вообще;

4) разнузданные оскорбления идеологов по адресу крупных западных ученых, в том числе друзей СССР (Эйнштейна, Дирака, Бернала, Бора и др.), обвинения в «идеализме» и прочих смертных грехах, возводившие стену отчуждения между прогрессивными учеными Запада и СССР;

5) фактическая дискредитация крупнейших русских ученых прошлого, которых выдвигали в противовес современной науке.

Уже из сказанного видна эффективность действий касты идеологов, наносивших огромный ущерб стране и воздействующих на общественное сознание. Рассмотрим конкретно главные моменты из целой совокупности операций по дезорганизации советской науки.

 

Операция «Мичуринская биология»

 

Эта первая операция, направленная против науки и научно-технического прогресса в СССР, имеет свою подоплеку. Атомные бомбы, сброшенные на японские города Хиросима и Нагасаки, привели не только к сотням тысяч жертв, но и к различным заболеваниям, в том числе наследственным. Возник целый комплекс биологических и медицинских проблем. В любой момент в послевоенные годы США, обладавшие монополией на ядерное оружие, могли сбросить атомные бомбы на советские города. Биологические исследования приобретают существенное значение для минимизации последствий ядерных взрывов, играют важнейшую роль в решении продовольственной проблемы. Развитие биологии как науки достигает в СССР очень высокого уровня, и по многим направлениям она занимает лидирующие позиции по сравнению с Западом. Достаточно вспомнить такие имена, как Н. И. Вавилов, Н. К. Кольцов, И. И. Шмальгаузен, А. А. Любищев и др. Задача подрыва биологических исследований, устранение ведущих специалистов по решающим направлениям могла быть решена с помощью идеологов «под знаменем марксистко-ленинского учения».

Действия против биологии были прелюдией к тотальному погрому советской науки. Вся совокупность намечаемых операций требовала тщательной подготовки, от первого удара зависело очень многое. Это должно было стать первым залпом идеологического оружия, действием пятой колонны в психологической войне.

Выбор биологии для первого удара имел и свои субъективные предпосылки. Одна из них связана с внешней абстрактностью генетики. Генетика опиралась на большое количество экспериментальных данных, но все они носили, можно сказать, косвенный, опосредованный характер. Еще не были известны материальные носители наследственности. Выдающаяся работа Уотсона и Крика, где был открыт код носителя наследственных признаков ДНК, была опубликована позже — в 1953 г. Другая предпосылка была связана с использованием противоречий научных школ. Удобной кандидатурой для идеологов оказался «народный академик» Т. Д. Лысенко — фанатик, хотя и не лишенный способностей (его вначале поддерживал Н. И. Вавилов), авторитет которого раздували средства массовой информации. Известно, что неудачи Лысенко замалчивались, а новые проекты и обещания всячески раздувались. В позднейших исследованиях акцент часто делался на личность Т. Д. Лысенко. Но это была просто пешка в большой игре. Не было бы Лысенко, был бы кто-нибудь другой. Фактически всю «идеологию» за Лысенко делал стоящий за его спиной Презент.

Важно не кто делал, а как делалась «мичуринская биология». Для прикрытия операции взяли имя Мичурина (как и для последующих операций идеологов — имена Бутлерова, Павлова и др.). Декларируемая методология анализа научных теорий — соответствие их «диалектическому материализму». В философском словаре [32] говорится:

«Важнейшей отличительной особенностью мичуринской биологии по сравнению с предшествующими теориями является то, что ее создатели сознательно и последовательно применили к пониманию и изучению законов развития органической формы материи марксистско-ленинское мировоззрение, диалектический материализм. Никто из предшествующих биологов не применял диалектику как метод, как инструмент научного исследования».

На практике этот анализ выглядел следующим образом. Существуют четыре гегелевских закона диалектики (они приведены также в Кратком курсе [33]): о всеобщей взаимосвязи; о развитии; о количестве и качестве; о единстве и борьбе противоположностей. Выискиваются противоречие «плохой» научной теории этим законам и соответствие «хорошей». (В принципе можно проделать все наоборот, все дело в цели.)

В качестве типичных примеров рассмотрим выдержки из Краткого философского словаря [32].

«Менделизм — ложное метафизическое учение о наследственности. Утверждение менделизмом тождества и неизменности фактора (т.е. наследственных свойств) у родителей и потомков отрицает развитие, является метафизическим».

Аргументация сводится к получению противоречия с законом диалектики о развитии.

«Организм с точки зрения этой теории состоит из двух не связанных между собой частей — бессмертного и неизменного наследственного вещества и смертного тела… Какие бы изменения ни пережил организм, они не могут иметь значения для будущего поколения, так как эти изменения не затрагивают бессмертного и неизменного наследственного вещества».

Аргументация — получение противоречия с законом диалектики о всеобщей взаимосвязи.

«В соответствии с учением материалистической диалектики мичуринская биология доказала, что развитие организмов протекает в двух формах — в формах количественного и качественного изменений. Количественные изменения, постепенно накапливаясь, приводят закономерно к коренным качественным изменениям. Мичуринская биология проводит строгое различие между понятиями роста и развития. На основе понимания развития как перехода количественных изменений в качественные мичуринская биология разработала теорию стадийного развития организма. Эта теория показала, что организмы в процессе своей индивидуальной жизни проходят качественно различные ступени — стадии».

Аргументация — третий закон диалектики о количестве и качестве.

«Мичуринская биология доказала, что противоречия, движущие развитие органической формы материи, вытекают из противоречий обмена веществ между организмами и средой, противоречий единого процесса ассимиляции и диссимиляции, создания и разрушения внутри организма».

Аргументация — четвертый закон о противоречиях.

Уже эти отдельные примеры достаточно отчетливо показывают методику критики. Как видно из текста статьи «Мичуринская биология» в [32], основные разделы последней определяют те же пресловутые разделы диалектики. Впрочем, в трудах адептов «мичуринской биологии» имеются еще два столь же веских «критерия». Это, во-первых, качественное различие форм движения. Та теория, которая допускает подмену биологической формы движения механистическими представлениями, — ложна. Во-вторых, недопустима та теория, где имеется связь с теологией и фидеизмом. В [32] говорится:

«Однако никакие объяснения морганистов-вейсманистов не могут скрыть того факта, что их взгляды на бессмертное и неизменное наследственное вещество и смертное тело есть не что иное, как измененное теологическое учение о бессмертной и нетелесной душе и смертном теле, как разновидность витализма».

Как из приведенных примеров, так и из детального изучения всех относящихся сюда документов эпохи видно, что все обвинения по адресу «противников» «мичуринской биологии» (слишком много приходится брать в кавычки) — чисто схоластическая дымовая завеса, цель которой очевидна — дезорганизация научных исследований в биологии, устранение ведущих научных специалистов. Вот квинтэссенция борьбы за «мичуринскую биологию» [32]:

«Вейсманизм-морганизм был использован фашистскими расистами, а ныне используется идеологами империализма. Влиянию „вейсманизма-морганизма“ были подвержены некоторые биологи в СССР (Филипченко, Серебровский, Шмальгаузен, Дубинин, Жебрак и др.)».

 

Операция «Физический идеализм»

 

Эта операция занимала центральное место в борьбе против науки в СССР. Именно физика играла в послевоенные годы главную роль в решении ядерной проблемы, в разработке качественно новых технологий, в установлении военного паритета. Для подрыва обороноспособности СССР идеологи организовали концентрированную атаку. Ее цель, если говорить о последствиях, достаточно ясна: выбить физические кадры, особенно наиболее способных ведущих физиков, работающих на переднем крае науки, дезорганизовать работы по новой технике, обеспечив тем самым решающий перевес США.

Первые публикации с обвинениями в «идеализме» в физике появились уже в 1947—1948 гг. В основном они были направлены против очень четкой и содержательной статьи по методологическим проблемам квантовой механики видного советского физика-теоретика М. А. Маркова [34]. После смерти А. А. Жданова происходит резкая активизация идеологов. На ведущих физиков страны обрушивается целая лавина обвинений в идеализме, фидеизме и т.п. В составе коллективного «Лысенко», боровшегося против физического идеализма, действовали разные люди по разным причинам. Это, в частности, представители школы физического факультета МГУ (Д. Д. Иваненко, А. А. Соколов, Я. П. Терлецкий), враждовавшие со школами И. Е. Тамма и Л. Д. Ландау. Предание гласит, что когда Иваненко и Ландау в составе одной группы ходили в поход, то коллективные деньги были доверены Иваненко, который хранил их под стелькой сапога, в результате чего деньги пришли в полную негодность, что и положило начало их непримиримой вражде. Были люди, придерживающиеся старых идей, работавшие по классической тематике (А. К. Тимирязев, А. С. Предводителев, Ф. А. Королев), были люди, стремившиеся свести личные счеты (Н. С. Акулов, В. Ф. Ноздрев), были и карьеристы, фанаты, недоучки. Подавляющее большинство указанных лиц не осознавали истинной сути проводимой операции и фактически использовались как пешки в игре идеологов. Наряду с физиками в борьбе с «идеализмом» участвовали философы М. Э. Омельяновский, А. А. Максимов, И. В. Кузнецов, Н. Ф. Овчинников. Подробное описание хода операции «физический идеализм» и характеристики действующих лиц представлены в монографии Сонина [11].

Решающим событием в проводимой идеологами операции должно было стать Всесоюзное совещание физиков по типу известной сессии ВАСХНИЛ, на которой громили советскую биологию. В той или иной степени «идеализм» инкриминировали А. Ф. Иоффе, П. Л. Капице, Л. И. Мандельштаму, Л. Д. Ландау, Е. М. Лифшицу, В. А. Фоку, М. А. Леонтовичу, Я. И. Френкелю, Г. С. Ландсбергу, В. Л. Гинзбургу, Л. И. Бреховских и многим другим, что грозило соответствующими оргвыводами. Возникла не просто личная угроза для наиболее выдающихся ученых, но ожидался разгром физики в целом, и, как следствие, страна могла стать полигоном атомной войны.

Идеологи резко активизируются. Уже на стадии подготовки совещания делаются оргвыводы в отношении двух выдающихся физиков: А. Ф. Иоффе и П. Л. Капицы, появляются документы типа (цит. по [11]):

«Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Маленкову Г. М.

В 1949 г. в связи с намечавшейся конференцией по физике Министерство высшего образования СССР и руководство физического факультета МГУ представило в ЦК ВКП(б) докладные записки.

В записках указывается, что среди советских физиков существует монопольная группа, созданная академиками Мандельштамом Л. И., Папалекси Н. Д., Иоффе А. Ф., Капицей П. Л., которая стремится к тому, чтобы занять руководящие посты в важнейших научных учреждениях.

В результате проверки положения с кадрами физиков и ознакомления с материалами, представленными в ЦК ВКП(б), были приняты меры к устранению обнаруженных недостатков. Академик Иоффе освобожден от обязанности вице-президента АН и директора Ленинградского физико-технического института. Академик Капица отстранен от руководства Институтом физических проблем и от работы на физико-техническом факультете МГУ. Пересмотрен состав редакционных коллегий ряда журналов по физике, внесены необходимые изменения в состав пленума и секции физики Комитета по Сталинским премиям в области науки и изобретательства.

Зам. зав. сектором Отдела науки и высших

учебных заведений ЦК ВКП(б) Б. Митрейкин

Инструктор Р. Чепцов 1 августа 1951 г.»

Однако атака идеологов захлебнулась благодаря вмешательству Л. П. Берии (Всесоюзное совещание по физике не состоялось), которому удалось экранировать физиков от идеологической атаки, а ученых — от оргвыводов. Это был важный шаг в предотвращении ядерного нападения.

В попытках идеологов взять реванш в операции «физический идеализм» особо следует выделить знаменитый «зеленый том» — коллективный труд борцов с идеализмом и фидеизмом: «Философские вопросы современной физики», изданный в 1952 г. [35]. Редакционная коллегия в составе Максимова, Кузнецова, Терлецкого и Овчинникова в предисловии объявила цель сборника: «Способствовать борьбе за передовую физическую теорию, борьбе с пережитками капитализма в сознании советских физиков». На деле авторы сборника в весьма беспардонной форме обрушиваются на основы физики XX века: теорию относительности и квантовую механику. Например, И. В. Кузнецов пишет о теории относительности [36]:

«Пример Эйнштейна свидетельствует о том, сколь пагубна реакционная идеалистическая философия для творчества ученого, для развития естествознания. Тот факт, что Эйнштейн в области теоретической физики зашел в безвыходный тупик, не есть результат просто его личных склонностей и особенностей как ученого, хотя, конечно, и они сыграли известную роль. Корни этого лежат гораздо, значительно глубже. Этот факт является отражением того общего положения, в котором находится естествознание в условиях классового эксплуататорского общества. Он есть проявление характерного для этого общества противоречия между объективным содержанием положительных достижений естествознания и господствующей буржуазной идеологией и связанного с ним метода теоретического мышления естествоиспытателей. Распространение эйнштейнианских воззрений есть одно из выражений все углубляющегося кризиса науки в условиях империализма.

Интересы физической науки настоятельно требуют глубокой критики и решительного разоблачения всей системы теоретических взглядов Эйнштейна и его последователей, эйнштейнианцев, в области физики, а не просто отдельных их философских высказываний. Идеалистические воззрения Эйнштейна и эйнштейнианцев заводят физическую теорию в безысходный тупик. Разоблачение реакционного эйнштейнианства в области физической науки — одна из наиболее актуальных задач советских физиков и философов.

Именно поэтому развитие науки в капиталистических странах приводит к появлению не только жизнеспособных продуктов, значительных открытий, но и к появлению кучи отбросов, подлежащих отправке в помещение для нечистот… К этим отбросам относится и все эйнштейнианство, непримиримо враждебное объективному содержанию физической науки, в корне противоречащее ему».

Как видно, здесь нет и следа научных аргументов.

Сборник должен был создать обстановку неустойчивости и дезорганизации. Но не только. Деятельность идеологов привела к тому, что ученые и интеллигенция стран Запада сначала с недоумением, а потом с отвращением читали «произведения» идеологов. По адресу зарубежных ученых, гордости всей мировой науки, авторов крупнейших открытий XX века, употреблялись самые недостойные выражения. Вот «мягкий» пример из той же статьи:

«Этот путь к откровенному идеализму проделывают многие буржуазные физики — Бор, Гейзенберг, Эйнштейн, Дирак, Франк и другие апологеты и пропагандисты растленной буржуазной идеологии в физической науке».

По сути, деятельность идеологов носила характер международной провокации, направленной против интересов Советского Союза. И она сыграла свою роль в отчуждении зарубежной интеллигенции от СССР. Внутри страны вся эта кампания вызывала негативное отношение к марксизму. И хотя основная цель развернутой операции «физический идеализм» — подрыв физических исследований в СССР — оказалась недостигнутой и физика продолжала успешно развиваться, но побочные негативные последствия как во внутреннем, так и во внешнем плане были весьма значительными. В смысле долгосрочного воздействия на общественное сознание операция увенчалась определенным успехом.

О переходе физиков в контрнаступление против идеологов говорится в конце этого раздела.

 

Операция «Теория резонанса»

 

В сороковые годы наметился научный прорыв в области органической химии и химии высокомолекулярных соединений. Создаются качественно новые материалы. Идет процесс становления физики и химии полимеров, создается теория макромолекул. Научные достижения в этой области становятся одной из основ качественных преобразований в народном хозяйстве. И не случайно именно здесь идеологи наносят мощный упреждающий удар.

Предлогом послужила теория резонанса, выдвинутая в 1928 г. крупным ученым-химиком, лауреатом Нобелевской премии Лайнусом Полингом.

Согласно этой теории для молекул, строение которых может быть представлено в виде нескольких структурных формул, отличающихся способом распределения электронных пар между ядрами, реальное строение не соответствует ни одной из структур, а является промежуточной между ними.

Вклад каждой структуры определяется ее природой и относительной устойчивостью. Теория резонанса (и близкая к ней теория мезомерии Ингольда) имела существенное значение как удобная систематизация структурных представлений. Эта теория сыграла важную роль в развитии химии, особенно органической. Фактически она выработала язык, на котором химики говорили несколько десятков лет.

Представление о степени наката и аргументации идеологов дают отрывки из статьи «Теория резонанса» в [35]:

«Исходя из субъективно-идеалистических соображений, приверженцы теории резонанса придумали для молекул многих химических соединений наборы формул — „состояний“ или „структур“, не отражающих объективной реальности. В соответствии с теорией резонанса подлинное состояние молекулы представляет собой якобы результат квантово-механического взаимодействия, „резонанса“, „суперпозиции“ или „наложения“ этих фиктивных „состояний“ или „структур“.

…Теория резонанса, теснейшим образом связанная с идеалистическими принципами «дополнительности» Н. Бора и «суперпозиции» П. Дирака, представляет собой распространение «физического» идеализма на органическую химию и имеет одну и ту же с ним методологическую махистскую основу.

Другим методологическим пороком теории резонанса является ее механицизм. В соответствии с этой теорией у органической молекулы отрицается наличие специфических качественных особенностей. Ее свойства сводятся к простой сумме свойств составляющих ее частей; качественные различия сводятся к чисто количественным различиям. Точнее, сложные химические процессы и взаимодействия, происходящие в органическом веществе, здесь сводятся к одним, более простым, чем химические формы, физическим формам движения материи — к электродинамическим и квантово-механическим явлениям. Развивая мысль о сведении химии к физике, известный физик-квантовик и «физический» идеалист Э. Шрёдингер в своей книге «Что такое жизнь с точки зрения физики?» дает широкую систему такого механистического сведения высших форм движения материи к низшим. Биологические процессы, являющиеся основой жизни, он в соответствии с вейсманизмом-морганизмом сводит к генам, гены — к органическим молекулам, из которых они образованы, а органические молекулы — к квантово-механическим явлениям».

Интересны два момента. Во первых, кроме стандартных обвинений в идеализме, здесь важнейшую роль играет тезис о специфичности и качественных особенностях форм движения, фактически налагающих запрет на использование физических методов в химии, физических и химических в биологии и т.п. Во-вторых, сделана попытка связать теорию резонанса с вейсманизмом-морганизмом, т.е. как бы заложить основу объединенного фронта борьбы с передовыми научными направлениями.

В печально известном «зеленом томе» имеется статья Б. М. Кедрова [37], посвященная «теории резонанса». В ней живописуются те последствия, которые несет с собой эта «ужасная» теория. Приведем следующие весьма показательные выводы из этой статьи:

1. «Теория резонанса» является субъективно-идеалистической, ибо она превращает фиктивный образ в объект; подменяет объект математическим представлением, существующим лишь в голове ее сторонников; ставит объект — органическую молекулу — в зависимость от этого представления; приписывает этому представлению самостоятельное существование вне нашей головы; наделяет его способностью двигаться, взаимодействовать, налагаться (суперпозировать) и резонировать.

2. «Теория резонанса» является агностической, ибо она в принципе отрицает возможность отражения единого объекта (органической молекулы) и его строения в виде единого структурного образа, единой структурной формулы; она отбрасывает такой единый образ единого объекта и заменяет его набором фиктивных «резонансных структур».

3. «Теория резонанса», будучи идеалистической и агностической, противостоит материалистической теории Бутлерова, как несовместимая и непримиримая с ней; поскольку теория Бутлерова в корне противоречит всякому идеализму и агностицизму в химии, сторонники «теории резонанса» игнорировали ее и извращали ее существо.

4. «Теория резонанса», будучи насквозь механистической, отрицает качественные, специфические особенности органического вещества и совершенно ложно пытается сводить закономерности органической химии к закономерностям квантовой механики; с этим также связано отрицание теории Бутлерова сторонниками «теории резонанса», поскольку теория Бутлерова, будучи по своему существу диалектической, глубоко раскрывает специфические закономерности органической химии, отрицаемые современными механистами.

5. По своей сущности с «теорией резонанса» Паулинга совпадает теория мезомерии Ингольда, которая слилась с первой в единую мезомерийно-резонансную теорию. Подобно тому, как буржуазные идеологи собрали воедино все реакционные течения в биологии, дабы они не выступали порознь, и слили их в единый фронт вейсманизма-морганизма, так они собрали воедино реакционные течения и в органической химии, образовав единый фронт сторонников Паулинга—Ингольда. Всякая попытка отделить теорию мезомерии от «теории резонанса» на том основании, что будто теория мезомерии может быть истолкована материалистически, является грубой ошибкой, помогающей на деле нашим идейным противникам.

6. Мезомерийно-резонансная теория в органической химии представляет собою такое же проявление общей реакционной идеологии, как и вейсманизм-морганизм в биологии, как и современный «физический» идеализм, с которыми она тесно связана.

7. Задача советских ученых состоит в том, чтобы решительно бороться против идеализма и механицизма в органической химии, против низкопоклонства перед модными буржуазными, реакционными течениями, против враждебных советской науке и нашему мировоззрению теорий, таких, как мезомерийно-резонансная теория…»

Определенную пикантность ситуации вокруг «теории резонанса» создавала явная надуманность обвинений с научной точки зрения. Это был просто приближенный модельный подход, не имевший никакого отношения к философии. Но была развязана шумная дискуссия. Вот что пишет о ней Л. А. Блюменфельд [38]:

«В ходе этой дискуссии выступили некоторые физики, утверждавшие, что теория резонанса не только идеалистична (это был основной мотив дискуссии), но и безграмотна, так как противоречит основам квантовой механики. В связи с этим мои учителя, Я. К. Сыркин и М. Е. Дяткина, против которых была главным образом направлена эта дискуссия, захватив меня с собой, пришли к Игорю Евгеньевичу Тамму, чтобы узнать его мнение по этому поводу. Пожалуй, самым важным здесь было то, что никаких колебаний — к кому именно из крупных физиков обратиться — у нас не было. Абсолютная научная добросовестность, полное отсутствие «физического снобизма», неподверженность влиянию каких бы то ни было конъюнктурных соображений и природная благожелательность — все это автоматически делало Тамма едва ли не единственным возможным арбитром. Он сказал, что предлагаемый в теории резонанса способ описания ничему в квантовой механике не противоречит, никакого идеализма здесь нет и, по его мнению, вообще нет предмета для дискуссии. Впоследствии всем стала ясна его правота. Однако дискуссия, как известно, продолжалась. Нашлись люди, утверждавшие, будто теория резонанса — лженаука. Это отрицательно сказалось на развитии структурной химии…»

Действительно, никакого предмета для дискуссии нет, но есть задача нанести удар по специалистам высокомолекулярной химии. И ради этого Б. М. Кедров при рассмотрении теории резонанса сделал крупный шаг в истолковании В. И. Ленина [37]:

«Товарищи, уцепившиеся за слово „абстракция“, поступили как догматики. Они сопоставили тот факт, что мнимые „структуры“ теории мезомерии суть абстракции и даже плод абстракции, с тем, что сказано у Ленина о научной абстракции, и сделали вывод, что раз абстракции в науке необходимы, то, значит, допустимы всякие абстракции, в том числе и абстрактные понятия о фиктивных структурах теории мезомерии. Так буквоедски был решен ими этот вопрос, вопреки существу дела, вопреки прямым указаниям Ленина на вредность пустых и вздорных абстракций, на опасность превращения абстрактных понятий в идеализм. Именно потому, что тенденции превращения абстрактных понятий в идеализм с самого начала имелись и в теории мезомерии, и в теории резонанса, обе эти теории слились в конце концов вместе».

Любопытно, что и идеализм бывает разный. Так, в статье «Бутлеров» [32] говорится, что советские химики опираются на теорию Бутлерова в своей борьбе против идеалистической теории резонанса. Но, с другой стороны, оказывается, что «…в общих философских вопросах, не связанных с химией. Бутлеров был идеалистом, пропагандистом спиритизма». Впрочем, никакие противоречия для идеологов роли не играют. В борьбе с передовой наукой все средства были хороши.

 

Операция «Кибернетика»

 

В конце сороковых годов были сделаны крупные открытия в области управляющих систем, автоматического регулирования, теории информации, вышли классические работы Н. Винера и К. Шеннона. Открылись невиданные перспективы информационно-технологического прогресса. Овладение этими новыми направлениями знаний и технологиями в области получения, хранения, передачи и переработки информации, оптимального управления, разработки автоматов означало выход страны на самые передовые позиции. Идеологи попытались нанести удар и в эту, одну из решающих точек прогресса и будущего страны. Представление об ожесточенности их действий дает соответствующая статья в [32]:

«КИБЕРНЕТИКА (от др. греч. слова, означающего рулевой, управляющий) — реакционная лженаука, возникшая в США после Второй мировой войны и получившая широкое распространение и в других капиталистических странах форма современного механицизма. Приверженцы кибернетики определяют ее как универсальную науку о связях и коммуникациях в технике, о живых существах и общественной жизни, о «всеобщей организации» и управлении всеми процессами в природе и обществе. Тем самым кибернетика отождествляет механические, биологические и социальные взаимосвязи и закономерности. Как всякая механистическая теория, кибернетика отрицает качественное своеобразие закономерностей различных форм существования и развития материи, сводя их к механическим закономерностям. Кибернетика возникла на основе современного развития электроники, в особенности новейших скоростных счетных машин, автоматики и телемеханики. В отличие от старого механицизма XVII — XVIII вв. кибернетика рассматривает психофизиологические и социальные явления по аналогии не с простейшими механизмами, а с электронными машинами и приборами, отождествляя работу головного мозга с работой счетной машины, а общественную жизнь — с системой электро— и радио-коммуникаций. По существу своему кибернетика направлена против материалистической диалектики, современной научной физиологии, обоснованной И. П. Павловым, и марксистского, научного понимания законов общественной жизни. Эта механистическая метафизическая лженаука отлично уживается с идеализмом в философии, психологии, социологии.

Кибернетика ярко выражает одну из основных черт буржуазного мировоззрения — его бесчеловечность, стремление превратить трудящихся в придаток машины, в орудие производства и орудие войны».

Здесь, как и в случае теории резонанса, на передний план опять выходит, как улика, отождествление различных форм движения. Остальное — словесный шум, хотя и достаточно угрожающий.

С середины 50-х годов наступление на кибернетику постепенно сходит на нет. Даже классик борьбы с «идеализмом» и «мракобесием» Э. Кольман в своем предисловии к книге [39] находит у Н. Винера наряду с отрицательными и положительные стороны.

 

Операция «Павловское учение»

 

Еще в тридцатые годы СССР вышел на лидирующие позиции в изучении работы головного мозга. Результаты этих исследований в принципе давали базу для анализа возможностей воздействия на психику людей. Все, что связано с таким воздействием, могло сыграть свою роль в психологической войне. Но что и как — еще не было достаточно ясным, поэтому создалась своего рода комическая ситуация. Было принято решение о проведении кампании (очевидно, имеющей цель дезорганизации работы в этой области), но кто будет представлять истинное учение, а кто — идеалистов и фидеистов, еще не решили. Когда о такой подготовке стало известно, то на вакантное место последователей марксизма и борцов с идеализмом устремились руководители двух конкурирующих групп — московской и ленинградской. Первым достиг высокого начальства К. М. Быков, ставший выдающимся учеником и последователем павловского учения, защитником физиологии от скверны идеализма. Конкурирующая группа сразу же стала враждебной павловскому учению, подобно тому как теория резонанса была признана противоречащей учению Бутлерова. Это было оформлено организованно. Как указывается в статье «Павлов» [32]:

«Научная сессия Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР (1950), посвященная проблемам физиологического учения академика И. П. Павлова, отметила дальнейшие успехи в развитии павловского учения. Однако то, что сделано в этом направлении, указала сессия, далеко не соответствует задачам, поставленным перед учениками и последователями великого ученого, и условиям, созданным для этой цели Советским государством и партией. Со стороны ряда противников учения Павлова развитие его идей и внедрение их в медицину, биологию и другие области науки встретило ожесточенное сопротивление (Штерн и ее „школка“, академик Бериташвили и др.). Академик Л. А. Орбели и группа его учеников сбивали исследователей с правильных павловских позиций и исходили в ряде вопросов из идеалистической теории психо-физического параллелизма. Сессия подвергла критике эти и другие попытки извратить идеи великого ученого. Она наметила пути дальнейшего развития павловского учения».

Люди, которых обвиняли в идеализме как на сессии, так и после нее, были крупнейшими учеными, гордостью страны. Все — лауреаты государственных (сталинских) премий и двойные академики (Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР): Л. С. Штерн — развила представления о гематоэнцефалическом барьере и постоянстве внутренней среды организма, исследовала способы регуляризации физиологических процессов; Л. А. Орбели — автор выдающихся работ по регуляции вегетативных функций мозжечка; И. С. Бериташвили — выполнил фундаментальные работы по физиологии высшей нервной деятельности и основам памяти. Таким образом, достаточно хорошо видны истинные цели идеологов.

В отличие от кампаний, рассмотренных выше, эта кампания имела в преобразованном виде свое продолжение и в последующие годы.

 

Сопротивление

 

Наступление идеологов, подрывающее научно-технический прогресс, нанесло СССР большой ущерб, хотя могло бы принести неизмеримо больший, если бы не возникло сопротивление в обществе. Именно это, а не действия партруководства, обусловило постепенное снижение накала кампании против науки.

Основные операции этой кампании (мичуринская биология, физический идеализм, кибернетика, теория резонанса, павловское учение) развивались по единой стандартной схеме.

1. Определялось общее направление удара, исходя из важности конкретной области науки и нанесения максимального ущерба.

2. Устанавливалось знамя в виде крупного русского ученого прошлого (Мичурин, Бутлеров, Павлов, Сеченов и т.д.).

3. Выбирался современный продолжатель учения (мичуринского, павловского и т.д.). Это был или фанатик типа Т. Д. Лысенко, или глава научной школы типа Быкова, способные сражаться против скверны идеализма и фидеизма. Их работы трактовались как образец развития соответствующего учения (Мичурина и т.п.) и претворения в действие марксизма-ленинизма.

4. Устанавливались «трубадуры империализма» из числа крупнейших ученых Запада или прошлого (Мендель, Вейсман, Вирхов и т.п.) или современников, в последнем случае это были крупнейшие ученые, по возможности друзья СССР (Эйнштейн, Бор, Бернал и др.).

5. И, наконец, обозначалась конкретная цель — ведущие советские ученые, по которым должен быть нанесен удар с организационными последствиями.

Существовала и общая для всех операций методология, которую можно охарактеризовать тремя пунктами.

1. Доказывается, что из трудов критикуемого автора вытекает, что внешний мир не материален (идеален, дуален) и (или) непознаваем.

2. Выискивается противоречие одному или всем четырем законам диалектики. Естественно, что под столь общие положения, в принципе, можно подогнать что угодно.

3. Показывается, что автор не учитывает качественных особенностей различных форм движения.

С помощью столь выдающейся по своей простоте и возможностям методики можно обвинить во всех грехах любого ученого. В качестве необходимой приправы добавляются фразы о происках империалистов, величии марксизма, значимости великих русских ученых.

Общность почерка во всех рассмотренных идеологических кампаниях очевидна. То же относится и к их задачам, включавшим подрыв возможностей научных исследований (а значит, и новых технологий) и торможение развития страны. В силу внутренней убогости этих кампаний, их явного противоречия задачам развития науки они стали встречать сопротивление. Особую, можно сказать, организационную работу сыграли крупные физики В. А. Фок и И. Е. Тамм.

Большое значение имел доклад В. А. Фока на философском семинаре ФИАНа 27 января 1953 г. Фок четко и убедительно подверг идеологов настоящему идейному разгрому. Он детально разобрал содержание «зеленого тома», о котором говорилось выше и который был знаменем и квинтэссенцией идеологического наступления на физику. Приведем выдержки из доклада (цит. по [34]):

«Фок сказал, что теория относительности и квантовая механика являются основой современной физики. Они блестяще подтверждаются громадным опытным материалом. Но вокруг этих теорий идет философская борьба. И в этой борьбе „советские философы должны отстаивать законы науки от притязания идеалистов“. К несчастью, они этого не делают. Они „играют в поддавки“, считая, что эти теории настолько пропитаны идеализмом, что после их чистки мало что останется от сути самих этих теорий. Наши философы призывают вернуться к доквантовой и доэйнштейновской физике, считая, что это и есть диалектический материализм».

«Общая тенденция сборника, — продолжал Фок, — несомненно, антинаучная. Ни в одной статье в сборнике нет безоговорочного признания правильности теории относительности и квантовой механики. Но в ряде статей есть более или менее прямое их отрицание. Особенно ярко антинаучность проявилась в статьях Штейнмана и Кузнецова».

«Так вот все это вместе взятое, — сказал далее Фок, — низкий научный уровень, низкий философский уровень большинства работ, резкий антинаучный характер некоторых из них — заставляет признать сборник порочным и способным нанести вред».

«Теперь физики очень упорно и со все возрастающим интересом стали изучать диалектический материализм, и сейчас они, можно сказать, основные вещи в нем знают и продолжают изучать все глубже и глубже.

С другой стороны, что стало с нашими философами?20лет назад они — физики — не знали, но мы — физики — считали тогда, что они, по крайней мере, знают философию. К сожалению, нам и в этом отношении пришлось разочароваться. Никакого прогресса в изучении физики незаметно, а в некоторых случаях заметен даже регресс… Физики делают большие успехи в изучении философии и могут уже на почве философии вступать в спор и защищать тезисы диалектического материализма против профессиональных философов. А философы совершенно не в состоянии спорить с физиками и против физики. Мое пожелание сводится к тому, чтобы философы более глубоко изучали физику, прежде чем выступать против физиков».

Подробно дальнейшие перипетии кампании «идеализм в физике» рассмотрены в работе [34]. Здесь же отметим, что в 1958 г. в журнале «Успехи физических наук» была напечатана статья В. А. Фока по методологическим вопросам квантовой механики, написанная на очень высоком научном и философском уровне с детальным учетом положений диалектического материализма. Это стало событием, ознаменовавшим окончание идеологического наката на физику.

Очень большую роль в сопротивлении наступлению идеологов на советскую науку сыграл И. Е. Тамм, причем не только в области физики, но и биологии. Как известно, в 50-е годы хрущевское руководство продолжало поддерживать Т. Д. Лысенко, когда по-прежнему господствующие позиции занимала «мичуринская биология», И. Е. Тамм начал контрнаступление, развернув широкую пропаганду выдающихся достижений биологической науки, связанных с раскрытием природы генетического кода. Вот что пишет по этому поводу Л. А. Блюменфельд [38]:

«В 1956 г. произошло событие, сыгравшее, я думаю, принципиальную роль в развитии советской биологии. На одном из „наличников“ (на семинаре в Институте физических проблем АН СССР под руководством П. Л. Капицы, много лет собиравшемся через каждые две недели) были заслушаны два выступления, посвященные генетике. Н. В. Тимофеев-Ресовский прочел блестящую лекцию об основах менделизма. В ней в основном шла речь о генетическом действии ионизирующей радиации, но значительную ее часть составило просто изложение классической генетики. И. Е. Тамм сделал не менее блестящий доклад о роли ДНК в хранении и передаче наследственной информации (доклад был основан на работе Крика и Уотсона и на работах по теории наследственного кода). До отказа был заполнен не только актовый зал института, но и коридор и лестница. Значение этих докладов трудно переоценить. Впервые за много лет (после сессии ВАСХНИЛ 1948 г.) на научном заседании серьезно обсуждали проблемы генетики. Доклад И. Е. Тамма безусловно содействовал приходу в биологию нового поколения».

Массовые аудитории собирались на доклады Тамма в Ленинграде [40]:

«А тогда, в октябре 1957 г., намерение Игоря Евгеньевича сделать доклад о молекулярном механизме наследственности было полной неожиданностью для меня и, думаю, для большинства ленинградских физиков и математиков. Все они, и в еще большей степени студенты — физики, биологи, математики, — заполнили большую аудиторию исторического факультета Ленинградского университета, сидели на ступеньках между подымающимися вверх секторами, толпились в дверях. Лекция состоялась в рамках цикла, читавшегося о генетике в университете и Ботаническом институте АН СССР.

Свой доклад Игорь Евгеньевич начал примерно так: «Я вижу, что большинство в этом зале составляет молодежь. Много лет тому назад, когда передо мной стоял вопрос о выборе будущей профессии, я не сомневался в том, что нет ничего интереснее физики. Но, признаюсь вам, если б мне нужно было выбирать себе дорогу теперь, я не уверен, что поступил бы так же. Сейчас мне представляется, что будущее принадлежит биологии».

Результатом борьбы был коренной поворот в области общественного сознания. Продолжение прямых операций идеологов против естественных наук стало невозможным. Остановить поступательное развитие науки в СССР не удалось. Тогда идеологи переносят свои действия на другой фронт.