Сближение Кляйнианцев и Я-психологов

Rosenfeld (1964, 1987) провёл всесторонний анализ нарцисстичной личности, в результате чего в Кляйн ианскую технику исподволь проникло столь центральное для Я-психолог ии понятие как анализ характера; и сделал это Розенфельд посредством применения идей Меляни Кляйн (1957), позаимствованных из её работы «Зависть и благодарность»; это привело к пониманию определённой формы патологии характера, которая оказывала существенную резистентность по отношению к классической психоанали тической технике. Именно на идеях Розенфельда и построил свой анализ «регрессивных психических черт» John Steiner (1993), расширивший Кляйн ианский анализ патологической организации личности и уделивший основное внимание анализу характерологических сопротивлений в ситуации «Здесь и Сейчас». Хотя Бион (1967а) и посвятил свою работу главным образом примитивным переносам тяжело регрессировавших пациентов, его критика, адресованная к авторитарной установке психоанали тиков, нашедшая своё отражение в знаменитом совете (анализировать «не обращаясь к воспоминаниям и желаниям»), явно поставила под сомнение категорический интерпретационный стиль, присущий традиционному Кляйн ианскому анализу (Bion 1967b, 1970).

Основное русло Кляйн ианцев, и особенно группы, которыми руководят Hanna Segal (1973, 1979, 1981), Betty Joseph (1989), Elesabeth Spillius, основные идеи которых изложены в нескольких томах под названием «Меляни Кляйн сегодня» (Spillius 1988), советовало осуществить глобальные изменения в Кляйн ианской технике: хотя продолжал сохраняться акцент на бессознательной фантазии, начинает потихоньку происходить смещение с обращённости на фантазии об анатомических органах на интерес к функциям, которыми наделена примитивная фантазия. Стал менее категоричным интерпретационный стиль аналитика, внимание которого стало меньше учитывать проявления агрессии, деструктивности и зависти, внимание стало адресоваться не столько к наиболее глубоким уровням страха сколько к его проявлениям, господствующим в ситуации «Здесь и Сейчас».

Основное внимание продолжает уделяться проективной идентификации, так как перенос и контрперенос испытывает на себе её влияние, а ещё большой интерес проявляется к имплицитным ожиданиям пациента, отражающихся в том, что психоанали тик провоцируется на определённые психотерапевтические интервенции. Да и невербальному поведению и интеракции в ситуации «Здесь и Сейчас» стало уделяться гораздо больше времени. Все эти нововведения сближают Кляйн ианский анализ с Я-психолог ией, хотя такой сдвиг акцентов и не признаётся явно. И, тем не менее, интерпретации в духе Кляйн ианской школы перестали столь сильно, как раньше, обращаться к фантазиям на тему тела, а скорее стали учитывать актуальный психический уровень функционирования пациента и его способность к символизации (Spillius, Feldman 1989; Hanna Segal 1981, 1986). В Соединённых Штатах в психоанали тическое лечение пациентов-психотиков Кляйн ианский подход был введён Огденом (1982, 1986, 1989), правда, он не избежал на себе влияния некоторых идей Винникотт а.

А одновременно в рамках школы современных Фройд ианцев супруги Сандлер (J. Sandler 1976, 1987; Sandler et al. 1992; J. и A.M. Sandler 1984) в Англии и многие из американских психоанали тиков, ранее строго придерживавшихся традиций Я-психолог ии, начали включать в свои теоретические выводы и технические приёмы перспективы, открываемые теорией объект-отношений. Более точно подход с позиции теории объект-отношений сформулировал Modell (1990), испытывавший на себе влияние Винникотт а. Авторы, специально занимавшиеся психопатологией пограничных состояний (borderline) и вообще тяжёло регрессировавшими пациентами, такие как Edith Jacobson (1971), Harold Searles (1979), Vamik Volkan (1967), да и я сам, представили на суд читателей особую психологию объект-отношений, которая в центр своего внимания поставила последствия для примитивных механизмов защиты и объект-отношений от наиболее ранних интернализаций, но особенно клиническое значение механизмов расщепления и проективной идентификации; в этой психологии мы встречаем также термины и техники Кляйн ианцев и независимой британской школы.

Можно считать скрыто сформулированной критикой традиций Я-психолог ии, в которой «чистые» производные влечений истолковываются в контексте анализа с учётом направленной против них защиты, новые идеи супругов Сандлер (1998) о том, что бессознательная фантазия имеет своим содержанием не только производные либидозных и агрессивных влечений, но и специфические желания иметь удовлетворительные отношения между Самост ью и значимыми объектами. Поэтому супруги Сандлер считают, что бессознательные фантазии состоят из специфических отношений Самост и с объектами, отношений, которые представлены фантазируемыми, желательными отношениями между репрезентантами Самост и и репрезентантами объектов. В таком подходе манифестация влечений и их производных превращается в желаемую интеракцию с объектом, а фантазия, в которой реализуется какое-либо желание, одновременно содержит в себе ещё и реакцию объекта на действие индивида, реализующего своё желание. В переносе у пациента обнаруживается поведение, которое должно повлечь за собой комплементарные (дополнительные, ответные) действия со стороны значимых объектов, в то время как бессознательно пациент одновременно должен учитывать «готовность психоанали тика к принятию на себя отводимой ему роли». Контрперенос аналитика, определяющийся переносом пациента и бессознательной готовностью аналитика к принятию на себя роли, способствует в переносе активации бессознательных фантазийных отношений с объектами. В результате этого у психоанали тика существует мощный инструмент для интерпретаций бессознательных фантазий в ситуации «Здесь и Сейчас».

Супруги Сандлер описывают хорошие и плохие взаимосвязи между наиболее примитивными способами реализации бессознательной фантазии в галлюцинаторной осуществлённости желания, характерной для здорового человека, и формированием бреда у больного человека, между сложными уровнями бессознательных и сознательных мечтаний (Tagtraum), а также между бессознательным и сознательным иллюзорным переформированием воспринимаемой актуальной реальности. В теоретическим рамках современной Я-психолог ии супруги Сандлер поясняют различия, существующие между сферой Я в качестве «безличностного» скопления структур и сферой Я, рассматриваемой в качестве мира репрезентантов, состоящего из представителей Самост и и представителей объектов, куда, конечно же, ещё включаются репрезентанты Идеальной Самост и и Идеального объекта. Оккупированные аффектами интернализированные объект-отношения активируются в переносе не только как специфические, фантазируемые желания и страхи, то и дело всплывающие в свободных ассоциациях, но не в меньшей степени они ещё проявляются и чертами характера пациента, очень часто это хорошо заметно на первых стадиях психоанали тических сеансов, где характер выступает в качестве сопротивления переносу. Супруги Сандлер подчёркивают центральное значение аффектов, которые в любой мыслимой, специфически фантазируемой интеракции связывают репрезентанты Самост и и объектов. Это можно рассматривать как расширение теоретических высказываний, сделанных ранее Jacobson.

А наиболее впечатляюще клиническое сближение психологии Я и Кляйн ианской школы заметно в последней книге Roy Schafer “The contemporary Kleinians of London” (1997). Речь в ней идёт о необычайно осторожном, критичном, хотя и неизбежно симпатизирующем исследовании ключевых вкладов, сделанных современными британскими Кляйн ианцами, и всё это для того, чтобы привлечь внимание североамериканской публики. По-видимому, среди англоязычных психоанали тических обществ действительно начинает формироваться новое большое направление в области психоанали тической техники.