Учение кальвинизма о Евхаристии.

Позиция Кальвина в вопросе о евхаристии находится посередине между Лютером и Цвингли. Поэтому иногда женевского реформатора обвиняют в осознанной попытке примирить эти две доктрины. Но все же нельзя не заметить, что учение Кальвина о Вечере Господней является органичной частью всей его богословской системы.

 Кальвин дает следующее определение таинства: «Таинство есть внешний знак, которым Бог запечатлевает в наших душах обетования Своей доброй воли по отношению к нам, укрепляя тем самым нашу немощную веру. Мы же со своей стороны свидетельствуем как перед Ним и Его Ангелами, так и перед людьми, что признаем Его своим Богом. Можно еще короче определить, что такое таинство, сказав, что оно есть свидетельство благодати Божьей по отношению к нам, подтвержденное внешним знаком и получающее ответное удостоверение в почитании Бога людьми. Каждый может по своему желанию выбрать любое из этих определений. Оба они согласуются с тем, что говорит св. Августин: таинства есть видимый знак священного, или видимый образ невидимой благодати» (Наставление. Кн. IV, гл. XIV, 1. Курсив наш — В. Б.). Весьма характерно, что Кальвин считает свое учение о таинствах более полным раскрытием доктрины Августина.

 Исходя из этой общей установки, Кальвин отмечает две возможные крайности в интерпретации смысла евхаристии: «Здесь нам следует остерегаться двух ошибок. Первая заключается в умалении знаков через отделение их от таинства, с которым они неразрывно связаны, от чего они теряют в действительности. Другая ошибка состоит в чрезмерном возвеличении знаков, чем затемняется их внутренняя сила» (Наставление. Кн. IV, гл. XVII, 5). Это явный намек на Цвингли и Лютера. По Кальвину, с богоустановленными знаками (то есть с хлебом и вином) «поистине сопряжены сами означаемые вещи… Итак, мы должны быть уверены, что принимая знак Тела, принимаем одновременно само Тело» (Наставление. Кн. IV, гл. XVII, 10). Однако это не означает отождествление знака и означаемого. Тело Христово взято на небо и восседает одесную Отца. Оно не сходит на землю во время причастия и не является вездесущим. «Иисус Христос дарует нам причастность Себе через Своего Духа, соединяющего нас с Ним в единое целое по плоти, разуму и душе. Поэтому связь этой общности есть Дух Святой, скрепляющий нас воедино. И Он же есть канал или проводник, по которому к нам нисходит все, чем является и чем обладает Христос» (Наставление. Кн. IV, гл. XVII, 12).

 Поэтому для Кальвина неприемлема лютеранская доктрина, помещающая Христа «внутрь» евхаристических элементов. По Кальвину, мы причащаемся субстанции Христа духовным образом. Вкушение хлеба соединено с принятием Тела, однако Тело Христово нельзя искать в хлебе. Хлеб остается хлебом. При этом Вечеря Господня не превращается в обычную трапезу. Хлеб и вино отделяются от всего остального, используются для святого дела. Однако это не дает оснований для какого-либо почитания евхаристических элементов. Возношение даров, поклонение им, процессии с дарами, оставление их после совершения евхаристии для какого-либо последующего религиозного употребления противоречит сущности таинства и является идолопоклонством. Принимать таинство может только тот, кто присутствует на Вечере Господней.

 При этом близость Тела и хлеба дает основание для переноса наименований. Кальвин писал: «Знаки, установленные Богом, могут заимствовать имена тех вещей, о которых неложно свидетельствуют и чью истинность и действенность сообщают нам… Между тем и другим имеются такая близость и такое сходство, что подобный взаимный перенос не следует считать ни странным, ни невежественным» (Наставление. Кн. IV, гл. XVII, 21).

 Еще одно расхождение с Лютером — это вопрос о том, вкушают ли Тело Христово нечестивцы. Лютер полагал, что всякий, приступающий к таинству, вкушает Тело и Кровь Господа. Но нечестивые люди вкушают его в осуждение. Кальвин же говорит о сакраментальном (таинственном) вкушении, возможном только в том случае, если человек действительно верующий. Если он недостоин общения со Христом, то он не приобщается Его Тела. Господь всем готов преподать таинство, но недостойный не получает его. «Как дождевые капли, падая на твердый камень, стекают с него, не попадая внутрь, так и благодать Божия не проникает в нечестивцев, отторгнутая их неверием. Принять Иисуса Христа без веры так же невозможно, как невозможно зерну прорасти в огне» (Наставление. Кн. IV, гл. XVII, 33).

 Так что несмотря на кажущуюся компромиссность позиции Кальвина, она не могла быть принята лютеранами. Кальвин постоянно упрекал лютеран в том, что они идут на соглашательство с католиками, сохраняют многое из старой веры. Весьма характерно, что в «Наставлении» он считает вероучительные «заблуждения» лютеран (в частности, в вопросе о евхаристии) внушенными сатаной.

 Пересмотр догматического учения о Евхаристии привел также к последствиям практического характера. Средневековая католическая месса являла собой священнодействие, совершаемое священником по-латыни. Миряне причащались, как правило, лишь раз в год (на Пасху). И потому их еженедельное присутствие на мессе не было прямым участием в Евхаристии.

 В отличие от католической практики все реформаторы (и Лютер, и Цвингли, и Кальвин), несмотря на все различия между ними, однозначно утверждали, что участие народа Божия в Евхаристии (принятие даров) имеет существенное значение для самого Таинства. Кальвин в особенности настаивал, что Евхаристия есть пир (banquet), и обвинял средневековую мессу в том, что она отнимала у святого пира не только его характер благодарения, но и его сущностную общинную природу: «[Христос] дал нам стол для еды, а не жертвенники для закланий. Он посвятил не священников для принесения жертв, а служителей для раздачи священной пищи народу» (Наставление. Кн. IV, гл. XVIII, 12). Поэтому Кальвин утверждал, что никакое церковное собрание не может созываться без совершения Вечери Господней и призывал причащаться, по крайней мере, раз в неделю.

 

Билет № 7

Причины Реформации.

Прежде чем перейти к разговору о религиозной революции XVI века, следует поставить вопрос о причинах Реформации.

 Первый принципиальный вопрос — почему радикальные идеи реформаторов захватили народные массы, нашли поддержку в высших слоях общества и привели к расколу европейского христианства? Ведь многие идеи Лютера высказывались и до него, но не вызывали столь серьезного резонанса. Ответ на этот вопрос нужно искать в анализе общей ситуации в политической, экономической, культурной и, конечно же, религиозной сферах европейской жизни в канун Реформации.

 Возрождение и гуманизм. Общим духом XV-XVI веков стало движение Возрождения и тесно связанная с ним идеология гуманизма. Начиная с XIV века сначала в Италии, а затем и по всей Европе пробуждается интерес к изучению классической древности. Европейские ученые открыли для себя совершенно иной мир, дохристианский мир Древней Греции и Рима. И хотя лишь немногие гуманисты отошли от христианства, все же надо понимать, что изучение античности накладывало заметный отпечаток на христианское сознание. Языческая эстетика и мораль, языческое мироощущение заражали умы гуманистов.

 Во-вторых, гуманисты уделили главное внимание исследованию античной литературы. Выработанный ими критический метод был распространен и на исследования библейских и раннехристианских памятников. В результате выяснилось, что Вульгата нуждается в тех же самых коррективах, что и другие древние тексты, многократно переписывавшиеся от руки.

 Именно на волне интереса к древним текстам был проведен критический анализ «Константинова дара». В XV веке Николай Кузанский, а затем Лоренцо Вала заявили о подложности этого документа, входившего в официальные канонические сборники. В 1444 году тот же Лоренцо Вала издал «Примечания к Новому Завету», построенные на критическом сопоставлении греческого текста с Вульгатой. Весьма показательна реакция церковных властей на такого рода исследование. В 1459 году «Примечания» были внесены в «Индекс запрещенных книг».

 Но, несмотря на запреты, в умах христиан появлялась мысль о том, что искажено само учение Церкви. После падения Константинополя Западная Европа, особенно Италия, наполнилась греческими учеными, чьи взгляды сильно отличались от общепринятых на Западе.

 В среде гуманистов, большинство которых не имели священного сана, дух критики становится господствующим. При этом он распространяется и на саму церковную жизнь. Слабости и недостатки духовенства становятся объектом едкой критики. Гуманисты не приемлют самого духа клерикализма, отстаивая идею способности каждого человека вместить полноту христианской жизни.

 Тем не менее взаимоотношения гуманизма и Реформации не столь однозначны. Два известнейших гуманиста Томас Мор и Эразм Роттердамский отказались примкнуть к реформаторам и даже стали в оппозицию к реформационному движению. Также, несмотря на то, что родиной гуманизма по праву считается Италия, эта страна осталась католической. И все же гуманисты очень много дали Реформации. Они отстаивали идею подлинной (католической) реформы.

 Реформаторы подхватили призыв гуманистов «назад к источникам (ad fontes)», назад к золотому веку Церкви. Впрочем усиление критики Церкви связано не только с реальным ухудшением ее духовно-нравственного состояния, но и с увеличением требований, выдвигаемых к ней. Увеличение числа образованных мирян — один из наиболее значимых элементов интеллектуальной истории Европы позднего средневековья — приводило к возрастанию критики Церкви ввиду очевидного расхождения между тем, чем Церковь являлась в действительности и тем, чем она должна была являться.

 Открытия. Рубеж XV-XVI веков был временем великих географических открытий: 1492 — Христофор Колумб открыл Америку, 1500 — португалец Васко да Гамма открыл морской путь в Индию (обогнул Африку), 1519-1522 — кругосветное путешествие Фернандо Магеллана. Эти события привели к крушению традиционной картины мира. Земля перестала быть плоским диском, вокруг которого вращаются звезды.

 Важнейшей предпосылкой Реформации стало также изобретение книгопечатания. Иоганн Гуттенберг (1399-1468) в 1445 году в Майнце создал печатный станок. В 1455 появились первые печатные книги. В 1456 году была издана латинская Библия. За ней в 1457 году последовала так называемая «Майнцская Псалтирь», с выходом которой был установлен обычай указывать издателя, местонахождение печатной мастерской и дату публикации на титульном листе. Во второй половине XV века технология книгопечатания проникла из Германии в другие страны Западной Европы.

 Книгопечатание имело большое значение для Реформации. Она дало возможность быстро и дешево вести пропаганду новых идей. Более не нужен был трудоемкий процесс ручного переписывания книг. Кроме того, можно было избежать ошибок, которые возникали в процессе переписывания; после типографского набора можно было напечатать любое количество экземпляров, не содержащих ошибок. Все, кто умел читать и мог себе позволить платить за книги, имел доступ к сенсационным идеям, распространявшимся из Виттенберга и Женевы. Так, в третьем десятилетии шестнадцатого века именно грамотные и обеспеченные слои английского общества больше всех знали о лютеранстве. Лютеранские книги, запрещенные властями как развращающие, привозились в Кембридж по ганзейскому торговому пути. Лютеру не нужно было ехать в Англию, чтобы его идеи были услышаны — они распространялись посредством печатного слова.

 Этот вопрос представляет интерес в отношении социологии ранней Реформации. Как в Англии, так и во Франции, например, первые протестанты, в основном, происходили из обеспеченных сословий именно благодаря тому, что эти сословия обладали возможностью читать и платить деньги за книги (которые, ввиду их незаконного ввоза, как правило, стоили достаточно дорого). Аналогичным образом большее влияние протестантизма в Кембридже, чем в Оксфорде, частью отражает близость первого к континентальным портам, через которые незаконно ввозились протестантские книги.

 Книгопечатание привело к коренной перемене отношения к основополагающим христианским источникам — Священному Писанию и отцам Церкви. Одиннадцать томов избранных трудов Блаженного Августина были изданы в Базеле братьями Амербах после редакционного процесса, который продолжался с 1490 по 1506 гг. Хотя было издано всего 200 экземпляров каждого тома, они широко использовались для знакомства с надежным текстом сочинений этого важного для реформаторов писателя. В 1516 году Эразм Роттердамский издал впервые печатный текст Нового Завета на греческом языке. Названная "Novum Instrumentum omne", эта работа содержала три основных раздела: первоначальный греческий текст Нового Завета; новый латинский перевод этого греческого текста, который исправлял неточности существовавших переводов, особенно Вульгаты; и, наконец, пространный комментарий текста в виде аннотаций. Эта работа широко использовалась теми, кто сочувствовал делу Реформации. Для реформаторов, особенно Лютера и его коллег в Виттенберге, религиозные идеи Реформации основывались на "Библии и Августине". Возникновение книгопечатания означало, что точные и надежные тексты этих источников стали широкодоступными, способствуя, таким образом, как первоначальному развитию, так и последующему распространению этих идей.

 Особенности политического развития. К концу первого десятилетия шестнадцатого века завершился коренной сдвиг власти в большинстве европейских государств. Власть папы уменьшилась, а власть светских правительств заметно увеличилась. В Испании, Англии, Франции сложились монархии, близкие к абсолютным. Это означало, что верховные правители стремятся держать под своим контролем в том числе и церковную жизнь. В 1478 году была учреждена Испанская Инквизиция, имевшая власть над духовенством и религиозными орденами (и, в конечном итоге, над епископами). Однако управление этой системой судов было возложено не на папу, а на испанского короля. Болонийский Конкордат (1516) предоставил французскому королю право назначать высшее духовенство французской Церкви и тем самым непосредственно управлять этой Церковью и ее финансами. Таким образом, в этот период была существенно ограничена возможность папы контролировать местную или национальную власть. Лютер обратился к германскому дворянству, а Цвингли — к городскому совету Цюриха, указывая на взаимные выгоды от таких действий.

 Церковь. К началу XVI века стало ясно, что Римская Церковь нуждается в глубоких реформах. Великий раскол (1378-1417) существенно подорвал авторитет папства в глазах обывателей. Одновременное наличие в Церкви двух, а то и трех пап взаимно проклинающих друг друга, означало потрясение самих основ средневековой религиозности.

 После преодоления раскола папский престол оказывался в руках людей, которых более привлекала эстетика Возрождения, чем евангельские идеалы. В этом отношении наиболее характерным примером является личность папы Александра VI (1492-1503). Он добился своего избрания на Святой престол, несмотря на то, что у него было несколько любовниц и семеро детей. Он просто купил голоса кардиналов и стал понтификом. При нем коррупция достигла высшей точки. Йозеф Лортц называет его «позором папства». Александр умер неожиданно. Говорили, что он по ошибке принял яд, предназначенный для другого человека.

 Нравы духовенства часто были распущенными, что приводило в смущение паству. Духовенство (даже на самом высоком уровне) часто отсутствовало в своих приходах и епархиях. В Германии, например, лишь один приход из четырнадцати имел постоянно проживающего в нем священника. Француз Антуан дю Прат, архиепископ Сенский, всего лишь один раз присутствовал на службе в своем кафедральном соборе. Назначение на высшие церковные должности производилось сомнительными средствами: внимание, в основном, уделялось политическому или финансовому положению кандидатов, а не их духовным качествам. Так, в 1451 году герцог Амадей VIII Савойский добился назначения Женевским епископом своего восьмилетнего сына, который с канонической точки зрения не мог быть рукоположенным даже в священники.

 Соборное движение (консилиаризм) стремилось не только положить конец расколу, но и реформировать Церкви. И если первая задача была достигнута, то вторая осталась нерешенной.

 К злоупотреблениям, вызывавшим наибольший общественный резонанс, еще в XIV-XV веках относились торговля индульгенциями и симония.

 В Германии уже во второй половине XV века стали достаточно широко распространенными явлениями антипапизм и антиклерикализм. Одним из факторов, внесших свой вклад в возникновение антиклерикализма, была плохая подготовка рядового духовенства. Епархиальные проверки регулярно выявляли неграмотных священников.

 Антипапские настроения были обусловлены уверенностью немцев, что папство находится под властью итальянцев. Сильнее всего оно проявлялось у образованных и правящих классов, которых возмущало вмешательство папы в местные церковные и политические вопросы; враждебность же к духовенству сильнее проявлялась у простых людей, особенно в городах, которых возмущали привилегии церковных институтов (например, освобождение от налогов) и роль угнетателей, которую играло духовенство в качестве владельцев земель германских крестьян. Исследования этой традиции антиклерикальных и антипапских настроений указывают не то, что можно было бы назвать "литературой недовольства Церковью". Папские и клерикальные злоупотребления, которые в 1520 году перечислил Лютер в своем знаменитом реформационном трактате "Обращение к германскому дворянству", аналогичны спискам имевшим хождение в пятнадцатом веке. Похоже, Лютер следовал давно установившейся традиции обвинений против Церкви, чтобы получить поддержку своей программы реформ.

 Антикуриальные настроения следует учитывать и в вопросе об индульгенциях. Немцы считали оскорблением то, что их деньги, отданные ими за индульгенции, в конце концов оказывались в Италии, где использовались для обеспечения роскоши папского двора.

 Последовательная богословская критика сложившейся практики продажи индульгенция имела место и до выступления Лютера. Так в 1515 году во Франции папой Львом X и королем Франциском I была развернута кампания по продаже индульгенций для финансирования крестового похода. Однако в 1518 году парижский богословский факультет выступил с протестом против некоторых суеверных идей, которые породила эта кампания. Он осудил как "ложное и постыдное" учение о том, что "кто бы ни вложил в крестовый поход один тестон или стоимость одной души в чистилище, тот немедленно освобождает эту душу, и она беспрепятственно попадает в рай".

 Еще один немаловажный факт церковной жизни позднего средневековья — возникновение "богословских школ" (например, томистская, основывающаяся на сочинениях Фомы Аквинского, и скотистская, основывающаяся на совершенно других идеях, присутствующих в сочинениях Джона Дунс Скота). К началу шестнадцатого века внутри западноевропейской Церкви возникло девять таких школ. В каждой из них культивировались особые «богословские мнения», что привело к фактической доктринальной размытости. Если учесть наличие в это же время кризиса церковной власти, то станет очевидным явное смешение по поводу природы, местонахождения и способа осуществления богословского авторитета, а, с другой стороны, имело место либо нежелание, либо неспособность использовать политическую власть, необходимую для подавления новых идей Реформации.

 Среди всего этого церковного смешения и бессилия Реформация развивалась ускоренными темпами, пока ее подавление на местном уровне перестало быть возможным.

 Термин «Реформация». Основное содержание настоящего курса составляют исторические события XVI века, получившие в литературе устойчивое наименование «Реформация». Однако прежде чем перейти к рассмотрению этих событий следует определить точное значение этого термина.

 Как правило под Реформацией понимают попытку реформирования Римско-Католической Церкви, предпринятую некоторыми ее рядовыми членами, приведшую к расколу западного христианства и появлению ряда новых инославных конфессий. При этом следует учитывать, что появившиеся в XVI веке конфессии не представляли организационно единого целого. Также существенно разнились их внутреннее устройство и исповедуемые ими доктрины. Поэтому появившиеся в XVI веке конфессии могут быть разделены на три большие группы: лютеранство, кальвинизм и англиканство. Кроме того в XVI веке имело место явление, обычно именуемое «радикальной Реформацией» и представленное, прежде всего, движением анабаптистов. Реформацию в Германии и Швейцарии порой также именуют «магистерской Реформацией» или «Реформацией основного течения», так как главные ее вожди были связаны со светскими властями, такими, как князья, магистраты и городские советы. В то время как радикальные реформаторы полагали, что эти власти не имеют никаких прав в Церкви, реформаторы основного течения утверждали, что Церковь является, по крайней мере, в некоторой степени, подотчетной светскому правительству. Реформаторы основного течения признавали, что светские правители имеют право реформировать церковь (jus reformandi).

 Радикальные же реформаторы (например, Томас Мюнцер в Германии) фактически исповедовали революционную идеологию, призывая к борьбе против существующих властей.

 Также следует иметь в виду, что стремление реформировать Церковь сохранилось и среди членов Католической Церкви, не порвавших с нею связь. В литературе XIX – первой половины ХХ веков действия самой Католической Церкви, направленные на внутренние преобразования принято было именовать Контрреформацией и интерпретировать как противодействие антикатолическим инициативам вождей Реформации. Однако в современной науке термин Контрреформация практически не используется. Вместо него принято говорить о «католической реформе», истоки которой восходят как минимум к началу XVI века и напрямую не связаны с антикатолическими выступлениями, начавшимися во втором десятилетии XVI века.

 Традиционно в курсе истории Западных исповеданий изучается Реформация основного течения (лютеранство, кальвинизм и англиканство). События «радикальной реформации» считаются предысторией сектантских движений, изучаемых в курсе сектоведения.