Наша летопись села. КОМАРЁВО

ХРАМ

200 лет назад у жителей села был большой праздник. Закончилось строительство храма. Строили его три поколения местных помещиков: обер-секретарь Межевого ведомства - Анисим Титович Князев, его сын бригадир Сергей Анисимович с женой Александрой Николаевной и внук штабс-ротмистр Валериан Сергеевич.

Впрочем, до постройки храма село Комарёво значилось деревней и именно в таком качестве упоминается в писцовых книгах первой половины ХV!! века. Название это, по местному преданию, обязано своим происхождением необычайному скоплению в местности, окружающей деревню, всякого рода насекомых, особенно комаров, чему, несомненно, благоприятствовала в вышей степени болотистая, илистая местность. 

Было у села и другое название - Сергиевское. Оно связанное с Сергием Радонежским имени которого посвящён в новоустроенном храме приделанный  алтарь, в котором справлялось богослужение до 1841 года, времени устройства главного алтаря во имя Святой Троицы.

Тогда же было окончено и внутреннее устройство храма и его иконостаса. Впрочем, иконостас главного Троицкого алтаря существовал не более 30 лет и в 1870 году потребовал замены новым, более изящным и дорогим по отделке, равно и ценными по художественному выполнению иконами, писанных заново Петербургским художником – Васильевым. В 1882 году усмотрена была нужда в расширении трапезной церкви. Устройства в ней другого придела во имя Богоявления Господня и в постройке новой колокольни. 

Все эти работы были окончены на средства церковно-приходского попечительства, пожертвований частных лиц и при содействии священника Алексея Ивановича Безсонова.

- Позже приход принял его сын – Николай Алексеевич был священник и пчеловод замечательный, раскулачили его потом, - вспоминает житель села  Ф.Н. Леонов. – Приехал новый «советский» батюшка, но только недолго он у нас пробыл: разграбил народ церковь, а в церкви стали засыпать зерно.

Храм выдержал это. Выстоял он и Великую Отечественную войну, хотя буквально в нескольких сотнях метров от него много месяцев проходила линия фронта, а на колокольне находился наблюдательный пункт. Как выстоял непонятно. Церковная кладка до сих пор хранит следы многочисленных пуль и снарядов.

Много было за эти 200 лет разрушено на нашей земле, многое разрушалось. А храм стоит. И Федот Никитович верит, что он обязательно будет восстановлен. – Надо только, чтобы сельсовет дал указание не хоронить под самыми стенами храма, - говорит Ф.Н. Леонов. Не положено это. Ведь как на Пасху крестным ходом вокруг церкви идти, если там могилы будут? Места- то свободного много.

До КОЛХОЗА

Леонов, по его признанию, человек глубоко верующий, в партии никогда не состоял. Но, тем не менее, именно ему, 23-х летнему парню, доверил райком в 1928 году организацию в Комарёво колхоза «8 Марта». Других кандидатур не нашлось: никто не хотел брать на себя такую обязанность.            Да и в члены правления никто не хотел идти. Мать Федота, узнав об избрании сына, ругала его: и зачем ты взялся за это дело, убьёт тебя.

Дело  в том, что в колхоз с охотой шла только беднота, остальные старались выждать.  Чтоб привлечь людей, Федот организовал обжиг кирпича. С двух ям выжег 80 тысяч штук. Дело это для комарёвцев было не новым. Ещё до революции завели тут кирпичный завод, наняли для этого специалиста. Все дома из красного кирпича в тех местах сделаны из своего материала. В Стрикино открыли черепичный завод. Специальную глину для этих заводов брали в местном карьере.

Жили комарёвцы во времена столыпинской реформы не бедно. Занимались земледелием, обработкой пеньки, отхожим промыслом по строительной части (особенно славились местные плотники), ездили в Донбасс на шахты добывать каменный уголь, работали на местном спиртзаводе.

С 1862 года появилась в селе земская школа. Кстати, в приходе были ещё две школы грамоты – в деревнях Стрикино (с 1870 года) и Песочное. Так, что были на селе грамотные, оборотистые мужики. Начали они у барина землю покупать. Журавлёвы и Демидовы собрались на той земле дома строить, но пришёл 1917 год.

Хлеб пекли свой. В Комарёве была своя собственная мельница с жерновами. Здесь же валяли сукно. Квитанций заказчикам мастера не выписывали. Отламывали кусок палочки, которую хранили вместе с выполненным заказом. Пришёл клиент, приставил обломок к палке, сходится – забирай товар.

В Князевских Двориках, где сейчас карьер, по четвергам собирался базар. В среду он был в Литвиново, в воскресенье - в городах. Продавали на базарах, в основном своё – коров, овец, свиней, лошадей, сани, телеги, колёса. Корытинцы, жившие бедно, привозили дрова. В самом Комарёве торговля не велась. Собирался один частник открыть лавку, да запил.

И ПРИ КОЛХОЗЕ

Вот таким народом предстояло командовать молодому председателю. Поначалу конфликты были мелкие: «мой мерин лучше на работу ходит». А вот когда дал Леонов указание личный навоз на общественные поля вывозить, мужики заартачились. Подали заявление  на выход из колхоза. Приехала комиссия из районного земельного отдела, стала выяснять, кто зачинщик. Женщины, работавшие в поле, закидали их одеждой.

А соседние колхозники комарёвцев поджучивают: вы, мол, держитесь, будите индивидуально жить. Сено надо начинать косить, а в колхозе одни женщины. Приехала комиссия ГПУ рабираться, ГПУ – не райзо, быстро нашли 7-х виноватых. Только через 4-е года те вернулись, а остальные тут же опять в колхоз подались. А из райкома предупреждают: не принимай их сразу, выдержку дай. Все кадровые вопросы наверняка тогда решались. Взяли, скажем, в колхоз счетоводом человека, который до этого в церкви свечки продавал, из-за этого председателю приказали его снять.

Хоть и напугала комарёвцев история с навозом, но, когда Леонов скомандовал класть сено в общественные скирды, мужики опять задумались, хотели его себе забрать. Пришлось председателю звонить в райком и ГПУ. Зачинщиков обвинили в развале колхоза. А не позвонил бы Леонов, его самого судили бы по этой статье, как неоднократно   было обещано.

 

 Когда лучшие земли отошли к колхозу, последние частники сдались. Правда, перед приходом в колхоз много стада порезали, чтобы не сдавать его в коллективное хозяйство.

  «8 Марта» колхозом был не маленьким. Техники в ту пору в нём. Конечно. Не имелось, но зато имелось 120 рабочих лошадей. С кадрами проблем не испытывали. В Комарёво стояло 70 дворов.

Первый удар по селу нанесла война. Повыбила людей, оставила неизгладимые следы на комарёвской земле. Рядом с домом Леонова до сих пор сохранилась воронка диаметром метров 15. Но стоящем рядом дереве  он прикрепил табличку: «1941 г. Немецкая бомба».

Хоть и ушёл он из председателей, пробыв два года на этом посту (высокие планы заготовок испугали; как руководитель боялся наказания за то, что разрешил колхозникам крестить детей в церкви), но всё равно Фёдор Никитович – пионер коллективизации в районе. 

 

А. Новиков