Глава 4. Словесность как научный термин и учебный предмет 3 страница

Ораторские нравы определяются А.А.Волковым как «этические требования, предъявляемые обществом любому ритору независимо от его убеждений и дающие в этом качестве принципиальное право на речь» [Волков 2001: 74]. Русские классические риторики, как справедливо пишет А.А.Волков, не разрабатывали вопросы риторического этоса, поскольку русское общество придерживалось единых духовно-нравственных принципов.  “ В наше время вопросы риторического этоса занимают ведущее место, в организации речевых отношений в обществе, поскольку этическая составляющая образа ритора оказывается определяющей” [Волков 2001: 74]. С этим нельзя не согласиться, потому что идеологические и нравственные устремления русского общества на протяжении ХХ века значительно менялись, т.е. менялся состав общих мест как единых нравственных, этических категорий, которыми руководствовались в своих взглядах и поведении люди. Современное общество массовой информации также подвержено неустойчивым переходам от одной идеологии к другой, поэтому необходимо говорить о важности духовной морали, объединяющей общество и живущих в нем людей едиными принципами морали, идеологии, культурных запретов. Желательно, чтобы такое формирование протекало в рамках классической национальной традиции, имеющей глубокие исторические корни в отношении требований к образу человека.

А.А.Волков называет следующие качества ритора: честность, скромность, доброжелательность, предусмотрительность [Волков 2001: 75-76]. Очевидно, что это далеко не все характеристики, которыми можно было бы нарисовать образ идеального ритора. Попытки создавать такой портрет идеального ритора в перечне характеристик могут состоять в том, что «положительные» качества человека исчисляются сотней и более характеристик. Очень важно не только называние, но и реальные объяснения того, что стоит за словами, характеризующими речевое поведение. Всякому конкретному речедеятелю требуется определить собственные идеалы: с одной стороны, они должны вписываться в рамки общественно-национальной традиции, с другой стороны, каждый ритор несет в себе индивидуальное начало, связанное с творческой новизной собственного облика.

§ 10. Этические и речевые требования к профессиональному оратору. Опыт общей риторики будет любопытно сопоставить с конкретным анализом какой-либо речевой профессии, например, политика или дипломата. Поскольку любой современный человек так или иначе втянут в вопросы политической жизни внутри страны, ему неминуемо приходится давать оценки тем или иным ораторам, их речевым поступкам. Кроме того, такое метафорическое проецирование различных профессий на самих себя заставляет нас представлять себя в той или иной ситуации то «политиком», то «дипломатом», то «судьей», то «учителем» и т.д. В некотором смысле правы теоретики каждой из перечисленных профессий, когда пишут, что каждому из нас приходится вести «политическую» борьбу, участвовать в «переговорах», «судить» или «учить».

Неслучайно мысли дипломата и политика А.Н.Ковалева относительно требований к профессиональным качествам совпали с приведенными выше общериторическими суждениями: «Осмотрительность и способность вызывать, поддерживать доверие – вот, пожалуй, наиболее важные из них» [Ковалев 1975: 157]. И далее – «риторическое» продолжение: «Доверие вызывает тот дипломат, чье слово авторитетно, чей стиль поведения как бы сам собой вписывается в общие контуры взаимоотношений данных государств».

Над проблемой «авторитетности слова» стоит глубоко поразмыслить, ибо вера словам собеседника, как и сама способность быть убедительным, связана только опосредованно с качествами красноречия. Стоит задуматься над феноменом некоторых политических деятелей (например, А. Д. Сахаров), чья позиция и чье слово были исключительно авторитетны при отсутствии внешнего красноречия. Значит, вопрос глубже и сложнее: как вызвать доверие (ведь слово – только цель для этого)? Каким человеком «предстать»? Как сознательно формировать в себе некоторые профессиональные качества, способные дать прежде всего моральный авторитет, а не просто внешний (словесный также) блеск?

Мы невольно приближаемся к проблеме этического и нравственного облика политика, который непосредственно связан с «образом оратора». Всякие рассуждения о красноречии без связи с этикой и нравственной философией превращаются либо в красивые разговоры, либо в «обманную» науку о внешней словесной красоте при отсутствии нравственного фундамента, который представляет собой основу для возникающего контакта и доверия к оратору. Если заняться анализом «образа оратора» в политике, его нельзя не начать с этики политического деятеля или его общечеловеческих и профессиональных качеств. Но на эту тему написано уже довольно много, и встает вопрос: может ли филология добавить что-либо принципиально новое к имеющимся описаниям?

Прежде всего, опыт риторического воспитания говорит о том, что грамотное практическое формирование оратора-профессионала связано с имитацией (imitatio– традиционный раздел в классических риториках), анализом образцов риторического поведения, размышлением над качествами личности оратора (требованиями этическими и речевыми), погружением при изучении в стиль описания. При попытках такого анализа мы как бы следуем путем классической риторики (см. диалог Цицерона «Оратор», восходящий к идеалистической концепции Платона), когда последовательный анализ образцовых качеств позволяет приближаться к некоему «идеалу» оратора. Подобно тому, как Цицерон называет себя бессильным нарисовать образ идеального оратора, при описании качеств политика классические и современные теоретики представляют свои концепции, справедливо утверждая, что конечный образ «идеального» политика нарисовать невозможно.

Тем не менее научно и педагогически целесообразно: 1) пытаться дать перечень таких качеств или требований к политику и дипломату; 2) пытаться развернуть эти качества в точных и ярких определениях; 3) представить примерами образцы деятельности (исторические прецеденты); 4) накапливать стили описания (стилем называется историческое и индивидуально-авторское своеобразие в манере повествования или изложения материала). Итак, от самого краткого сухого перечня качеств, который каждый профессионал может отбирать и формулировать самостоятельно, необходимо подниматься к последовательному и постоянному размышлению над образцами и стилями политической и дипломатической деятельности. Забегая вперед, скажем о том, что требование «иметь свой стиль» представляется одним из основных для любого ритора. Впрочем, расширенно толкуя его, скажем, что «стиль» - непременное качество и педагога, и политика, и предпринимателя, после чего невольно вспоминается обобщающий афоризм Бюффона: «Человек – это стиль».

Поскольку «красноречие состоит в мыслях и словах», всякое описание зиждется на этих основных компонентах стиля. Например, важно не только зафиксировать «мысленно» качества ритора, но описать их в точных и умелых выражениях, которые представляют привлекательность любого описания. В описаниях качеств ритора – профессионала или, выражаясь словами Аристотеля, каким человеком должно «предстать», чтобы быть «убедительным», мы увидим две группы характеристик: нравственно-этические и речевые.

Характеристики первой группы, безусловно, лежат в основе описания подобно тому, как Цицерон в основу образования оратора кладет философию и этику. Но нравственно-этические характеристики незримо выстраивают и образ речи, как увидим из предлагаемого комментария.

Обратимся к классическому описанию качеств дипломата, принадлежащему французскому дипломату XVII века Фердинанду де Кальеру. Размышление над такими описаниями позволяет сделать проекцию на собственную личность и речевое поведение. Вот эти требования:

1) «внимательный и прилежный ум, не позволяющий себе отвлекаться удовольствиями или фривольными забавами» («внимательность» и «прилежность» рисуют в воображении не только особый тип личности, но и особый характер речи);

2) «здравый смысл, отчетливо воспринимающий вещи такими, как они есть» (умение слушать и правильно оценивать собеседников, обстановку – основа диалогической речи), идущий к цели самыми короткими и естественными путями, не вдаваясь в тонкости и ненужные ухищрения, которые обычно отталкивают тех, с кем ведешь переговоры (речь идет об оптимальности в достижении цели и уместности как главном качестве речи);

3) «проницательность, позволяющая угадывать, что происходит в сердцах людей, и уменье учесть малейшее движение лица и другие признаки страстей, проявляющиеся подчас у самых скрытных людей» (традиционный риторический совет – быть внимательным к аудитории, по словам А. П. Чехова, «зорко следить и не упускать поля зрения», другая рекомендация касается «страстей», управление которыми является центром риторики);

4) «ум, скорый на выдумки, способный сгладить встречающиеся затруднения и примирить интересы, составляющие предмет переговоров» (положение, прямо ассоциируемое с изобретением – основным разделом классической и современной риторики, разрабатывающим вопросы замысла, содержания «идей» предстоящей речи);

5) «присутствие духа, необходимое, чтобы ответить кстати на непредвиденные вопросы и осторожными репликами избежать рискованного шага», (ритору предписывается владение собой, самоуправление, психофизическая подготовка как основа для владения и руководства диалогом);

6) «ровный характер, спокойная и терпеливая натура, всегдашняя готовность выслушать внимательно того, с кем имеешь дело (кроме того, что ровность, спокойствие и терпение создают тип внимательной, последовательной речи, здесь повторен основной закон диалога – умение слушать);

7) «всегда открытый подход к человеку, мягкость, учтивость, приятность общения, непринужденная и располагающая манера, которая очень помогает снискать расположение тех, с кем имеешь дело...» (каждое из перечисленных качеств называет как бы исходную позицию говорящего, кроме того, что обращает к характеру дипломатического общения и манере речи, помогающей добиться благоприятного результата);

8) «особенно необходимо, чтобы дипломат достаточно хорошо владел собой и умел противостоять неудержимой потребности заговорить раньше, чем он основательно продумал то, что собирается сказать; чтобы он не торопился ответить тотчас же, не подумав, на сделанные ему предложения...» (психологическое владение собой необходимо для выполнения одного из главных правил речи: тщательной подготовки любого высказывания – необдуманная речь подвергается осуждению).

Указанные качества могут быть записаны в виде перечня требований к образу дипломата (естественно, это будут требования по Кальеру, которые можно соотнести с исторически более поздними суждениями): внимательность, прилежание, здравый смысл, проницательность, скорый на выдумки ум (изобретательность), присутствие духа, ровный характер, спокойствие, терпение, готовность и умение выслушать, открытость, мягкость, учтивость, приятность общения, располагающая манера, владение собой, продуманность речи. Каждое из этих качеств, соотносясь с соседними, может быть описано в синонимических определениях, может быть распространено и подкреплено примерами конкретной деятельности не только политиков и дипломатов. Подобный анализ с выяснением качеств речи может проделываться применительно ко всем профессиям.

Вопросы и задания

1. Дайте точное определение слов ритор, оратор, автор. Сравните ваши определения с определениями классических теоретиков риторики.

2. Вы изучили слова речь - общение - коммуникация. Какие из этих слов являются исконно русскими / иностранными, старинными / новыми?

3. Что такое личность? Как личность человека проявляется в его речи и речевом поведении?

4. Что такое образ ритора? Как риторический образ связан с этикой поведения?

5. Как вы понимаете выражение "быть человеком известного склада"?

6. В чем разница между оратором и актером, ораторикой и театральным искусством?

7. В каких положительных и отрицательных смыслах можно понимать слова: " игра ", " артист "?

8. Опишите костюм, внешний вид понравившегося вам человека. Опишите чей-либо внешний портрет, не называя имени человека. Пусть ваши товарищи догадаются, о ком идет речь.

9. Что такое мимика? Что значит выразительная мимика? Как наши чувства выражаются в наших лицах? Попробуйте описать какое-либо чувство (радость, удивление, печаль, недовольство, надежду, восторг).

10. Что такое жестикуляция? Можно ли говорить одними жестами? Насколько требуется активная жестикуляция хорошему оратору?

11. Какое содержание можно вложить в понятие "телесное движение", "пластика движения"? Что значит "быть пластичным"?

12. Что такое ораторские нравы? Какие требования предъявляются к классическому оратору? Какие качества вы цените в людях?

13. Найдите в современной литературе (прессе) описание портрета ученого, педагога, политика, предпринимателя (человека вашей профессии). Какие качества личности, ораторские нравы, качества речи (речевой портрет) выделяются в таком описании?

 

     Глава 6. Изобретение

§ 1. Изобретение идей и риторическая аргументация. Процесс создания мыслей и слов называется в риторике изобретением. Изобретение идей является центром риторики, поскольку главным в убеждении является способность развернуть доказательство, найдя уместное содержание, нужные аргументы и стиль общения с адресатом речи. Слушатели и читатели оценивают умение думать, знание предмета, новизну разработки темы. Поэтому так ценится в риторике творческая, своеобразная, яркая, действенная мысль, зафиксированная в слове.

Термин изобретение (inventio) впервые встречается в античной риторике и означает нахождение, обретение мыслей и идей, которые должны быть представлены в речи. Первая задача ритора – найти что сказать. Принципиальным становится вопрос: имеется ли какая-либо технология (искусство) нахождения и изобретения идей или же пришедшая мысль есть результат некоторого вдохновения, которое нисходит на создателя речи свыше и поэтому невозможно дать никаких искусственных рекомендаций? Опыт показывает, что создаваемое содержание речи есть результат обоих процессов: и технического искусства в поиске и развитии содержания речи, и энергетического настроя, вдохновения, волевого усилия, которыми сопровождается рождение всякой мысли.

«Найти и выбрать, что сказать, – великое дело: это – как бы душа в теле; но это забота, скорее, здравого смысла, чем красноречия, а в каком деле можно обойтись без здравого смысла? Конечно, оратор, в котором мы ищем совершенства, будет знать, откуда извлечь основания и доводы» [Цицерон 1972: 340]. Цицерон ссылается на Аристотеля, который указал «места» – «приметы тех доводов, на основе которых можно развивать речь и за и против». При этом оратору рекомендуется выбирать «удобные» для него и скрывать невыгодные аргументы. Эта разборчивость оратора при выборе средств – доводов, развитых из одних и тех же мест, характеризует оратора как человека думающего, а не «бездумного», и речь будет тем плодоноснее, чем более ораторское дарование возделывается науками.

Содержание убедительной и действенной речи основывается на аргументах, которые принимает аудитория. Эти аргументы воплощены в системе общих мест – основных ценностных морально-этических, образовательных, профессиональных категориях (понятиях, суждениях, умозаключениях), относительно которых оратор добивается согласия с мнением аудитории.

Создателю речи приходится считаться с тем, что каждая аудитория имеет свой состав общих мест. Например, и оратор и аудитория несомненно исходят из того, что любовь в ее общем понимании есть безусловное благо, поэтому в сущности любая аудитория примет тезис относительно необходимости установления между людьми отношений симпатии, доброжелательства, благорасположения друг к другу (это общее место, с которым все согласны). Таким же общим местом является знание, потому что знание для всех является благом, позволяющим не совершать ошибок.

Однако если оратор начнет конкретизировать и уточнять избранные им понятия любви и знания, современная речевая практика обнаружит множество противоречий в толковании этих основополагающих понятий, поскольку разные люди подходят с разными толкованиями и опираются на свое понимание и толкование общих мест. Так, любовь может иметь духовное, христианское истолкование, предполагающее равное благорасположение ко всем людям, развитие в человеке чувств смирения, кротости, милости, видение в каждом человеке образа Божия (личности с ее своеобразным духовным и телесным складом). Любовь в образе, предлагаемом современными СМИ или большинством популярных газет, показывает по преимуществу телесную, страстную сторону человеческих взаимоотношений. Ю.В.Рождественский назвал такие идеологические, содержательные разногласия «культурными противоречиями», поскольку каждая концепция взглядов основывается на определенном культурном опыте [Рождественский 2000: 32].

Подобным общим местом, имеющим в разных идеологических течениях противоположные толкования, является понятие демократия. Для достижения согласия в обществе (а это всегда согласие общающихся сторон) необходимо установление точного смысла слов, не искаженного сиюминутными, частными интересами. Поскольку сиюминутный интерес, как правило, присутствует в любой политической или деловой речи, риторическая практика устанавливает некоторые законы общения, согласно которым стороны должны придерживаться определенных правил общественной дискуссии.

То же самое можно сказать о знании: знание развивает мыслительную способность человека, однако культурное противоречие состоит в том, какое знание сегодня желательно для человека. Всякий образ, вошедший в сознание воспринимающего речь человека, рождает определенный помысл, поэтому не всякое знание желательно (процессом познания трудно управлять, если потоки информации становятся «неуправляемыми» – ср.: современный ребенок или подросток могут в некоторых семьях часами просиживать у телевизора и впитывать любую информацию, в том числе, нежелательную для их возраста, психики, сознания). Духовная этика речи справедливо не рекомендует определенное знание. О содержании школьного знания идут споры в обществе, поскольку знание предлагает определенные социальные ценности.

Технический процесс изобретения риторических аргументов можно описать терминологически – попробуем это сделать.

§ 2. Тема – тезис – аргументация - доказательство. Изобретение речи начинается с выбора темы. Тема – это то, о чем говорится в речи. Тема может формулироваться одним словом или словесным комплексом, например: «счастье», «спорт», «красота», «учеба», «мода», «деловая Россия», «игра сборной России по футболу», «отчет о работе» и т.д.. Всякий человек, начинающий речевой контакт, определяет тему как некоторый состав ключевых понятий, вокруг которых предполагается развернуть общение. Начальный выбор темы для бытового разговора, деловой беседы или политической дискуссии – существенный вопрос. Сам выбор темы уже становится аргументом в пользу ритора.

Тема обычно подсказывается ситуацией общения и жанром речи. В начале речи говорящему рекомендуется привлечь внимание слушающего и расположить его к восприятию речи. Поскольку «нет ничего скучнее банальных истин», всякий ритор, инициируя общение, стремится, с одной стороны, действовать нормативно и уместно, с другой – предлагать новую информацию, захватывающую внимание аудитории. Эта балансировка между обычностью и необычностью информации, опорой на общие места и стремлением ввести новые элементы, проверяется категорией уместности. Инициатор общения должен вполне осознавать, что всякое несоответствие предложенной темы ситуации или характеру собеседника (аудитории) приводит к внутреннему недовольству получателей речи, которые явно или скрытно осуждают, критикуют, иронизируют над создателем речи, попавшим, что называется, «не в тему».

В то же время выбор темы – вопрос творческий. Так, нередко в начале речи оратор делает умышленные неожиданные отступления, приводит примеры, казалось бы, не вполне связанные с генеральной заявленной темой речи. Этот прием позволяет сразу пробудить «сонное» внимание аудитории, особенно, если применяется со ссылкой на конкретные происшествия, обстоятельства, связанные с интересами аудитории. Публика при этом предвкушает, что оратор обратится к теме, которая ожидается в связи с предполагаемой программой. Искусство ритора состоит в том, чтобы не задерживаться долго на конкретном примере или отступлении, а связать тему отступления с ожидавшейся темой. Длительное отступление от темы вызывает раздражение.

Пример: начиная доклад о культуре речи, оратор рассказывает о том, как он «сегодня утром ехал в маршрутном такси, и вот какие диалоги там случились…».

Такие конкретные отступления как бы прощупывают сегодняшний настрой аудитории, позволяют оратору показать свое отношение к теме. Мастерство ритора состоит в варьировании темами и смысловых переходах, неожиданных для слушателей и активизирующих их внимание. Общим требованием остается требование уместности и соответствия темы ситуации, жанру и характеру аудитории.

Определив тему, ритор готовит утверждение или решает, что он может сказать по данной теме, то есть переходит от темы к некоторому положению, которое всегда есть сопряжение идей.

Описанный процесс порождения высказывания имеет в этике речи следующее терминологическое объяснение: тема (терм) – это помысл, пришедший в сознание возможного инициатора речи. Помысл требует примышления, т.е. соединения с последующей мыслью. Примышление развивает возникшую идею. Закрепление и развитие примышления, сосредоточение в мыслях о каком-либо предмете способствуют порождению и развитию текста. Психологически это означает сосредоточение на каком-либо предмете мысли.

Так, если тема ритора «счастье» (или «знание», или «любовь»), то развитие замысла может пойти в самых разных направлениях. Техническое управление процессом развития мысли в речи представляется через систему топосов как способов создания и воплощения замысла в содержании речи. Например, избрав тему «счастье», оратор может построить определение: «счастье есть обладание благами, соединенное с добродетелью» (Аристотель); но может привести свидетельство – мнение авторитетного лица («ищи счастье в собственном сердце: если там его не найдешь, нигде не сыщешь» или пословицу: «кажется, что счастье бежит, а оно у ног лежит»); можно адресоваться к примеру и начать с описания счастливого человека – тогда иллюстрация лучше всякого определения покажет мысль ритора. Указанные способы развития мысли поддаются систематизации, что будет сделано ниже.

Утверждение, оформленная мысль называется тезисом. Однако утверждаемый тезис еще не есть доказательство, которое необходимо для убеждения аудитории. Процесс построения доказательства называется аргументацией. Цель аргументации – убеждение и достижение согласия с аудиторией. Доказательство требует развернутости аргументов, которые могут быть осуществлены самыми разными способами. Способы аргументации могут быть исчислены.

Теоретический опыт создания содержания речи включает две области описания: систему общих мест (топосов) и способы риторической аргументации.

§ 3. Общие места (топосы, источники изобретения). Переход к описанию системы топосов и способов аргументации требует следующих предварительных замечаний.

Вопрос о том, что первично: технология или вдохновение – видимо, решается диалектическим противоречием. Необходимо и знание технологии создания речи, и вдохновенное творческое усилие. Когда В.Г.Белинский или К.П.Зеленецкий, автор последней классической «Общей риторики», критикуют технологию изобретения содержания речи по общим местам (топосам), их нападки адресованы к схоластическому и бездумному использованию топосов как приемов создания текста-речи. Защитники системы топосов (Н.Ф.Кошанский) никогда не отрицали «размышления» и вдохновения, сопровождающего процесс литературного или ораторского творчества.

Когда П.А.Плетнев, друг А.С.Пушкина и ректор Петербургского университета, занятый в 50-е годы XIX века реформой словесного образования в России, писал академику Я.К.Гроту о том, что он «не знает ничего лучше сухой и педантичной книги Н.Ф.Кошанского», то это как раз мнение педагога, понимающего проблемы обучения речи и развития языкового мышления. Напротив, результатом критики полемически настроенного журналиста В.Г.Белинского и филолога-новатора К.П.Зеленецкого явилось то, что способы создания мысли-речи оказались как бы сокрытыми для последующей словесной традиции, хотя сами критики продолжали пользоваться данными приемами, будучи на них же и воспитанными. Не от этого ли происходит и современное «бессловесие»?

Изменение с середины XIX века стиля мысли и утверждение новых тенденций, направленных в сторону пропаганды художественного творчества, представления поэта как пророка, получающего свыше вдохновенные идеи, не доступные технологическому анализу, привели к тому, что риторика оказалась как бы не нужной, а предмет словесности ограничился стилистикой художественной литературы. Идеологическое же знание, как и идеалы, мировоззрение, стали формироваться в русском обществе художественной литературой, «проза жизни» перестала быть востребованной и перешла в поэзию.

Отголоски такого отношения к слову, преклонения перед интуицией поэта-творца сохраняются в современном русском языковом мышлении, по-прежнему благоговейно относящемся ко всякому поэтическому слову («поэт в России больше, чем поэт!»), но настойчиво побуждаемому современными общественно-деловыми процессами к необходимости освоения деловой коммуникации или риторики деловой прозы. Поскольку классические приемы ораторского творчества, описанные в отечественной традиции, оказались забытыми, попытки воспитывать нового делового человека привели в настоящее вовремя к слепому копированию западных технологий, буму тренингов, обещающих «научить выступать публично» за один-два дня и т.д. Между тем, весь опыт преподавания деловой риторики и приемов ораторского искусства приводит к мысли о том, что показать приемы ораторства возможно, но всякое эффективное риторическое образование предполагает последовательность в обучении и систематизацию знания, длительную тренировку в формировании навыков.

Развитие содержания речи, как намечено выше, происходит с опорой на общие места или источники изобретения. Общие места называются также топосами, или топами (от латинского слова topos – место), или источниками изобретения, поскольку в них черпались способы распространения речи.

В современных трудах система топосов применительно к формам развития мысли показана у А.К.Михальской [Михальская 1996]. Причем А.К.Михальская находит достаточно удачный синоним для называния топосов – смысловые модели.

Наиболее полно разработка теории изобретения дана у А.А.Волкова [Волков 2001]. Автором концепции последовательно разработаны три раздела, касающиеся способов создания содержания речи и построения аргументации: 1) раздел топики, включающий общие и частные топы, разработку логических топов; 2) логические основы аргументации с показом законов формальной логики, возможных ошибок при ее нарушении и правил логической аргументации; 3) построение аргументов с разбором разных видов доказательств и опровержений.

Общие места следует понимать в двух смыслах:

1) это общие ценностные нравственные или понятийные суждения, обнаруживающие одинаковые взгляды на один и тот же вопрос. Например, любовь - это благо, зло - несчастье, враг – носитель зла, друг – добра, добро полезно, а зло приводит к дурным последствиям и т.д. Эти этически организованные суждения являются основой морали и нравственных категорий. Если нет осознания общих мест как некоторых общих взглядов – основы для будущего речевого контакта, общающиеся стороны не могут не чувствовать себя тревожно. Так, можно представить, какое напряжение царит в переговорах двух противников (международные переговоры конфликтующих сторон), когда каждый из них исходит из своей системы взглядов и по-своему толкует факты действительности, особенно, если эти факты имеют с каждой стороны долговременное историческое обоснование. Дальнейшее общение как раз и начинает сводиться к поиску гармонии и согласия, которые, кстати, есть вовсе не «желание понравиться людям» или человекоугодие, а способность провести и утвердить свои идеи, мировоззрение, обосновать свою позицию.

А.А.Волков называет топом «положение, которое рассматривается как правильное или истинное и является основанием аргумента» [Волков 2001: 86]. Иерархическая организация топики говорит о том, что существуют общие места большей или меньшей значимости. Поэтому можно говорить об общих топах («суждения, значимые во всей культуре и приемлемые для любой аргументации») и частных топах («суждения, принимаемые определенными общественными группами»). Это деление существенно значимо для общения с разными типами аудиторий. Так, общим топом является ценность знания («знание – сила»), но оценка знания, истины будет различной в разных аудиториях: в академической среде «знание выше успеха» (пример А.А.Волкова), но в нынешней деловой среде незримо формируется другое общее место (главное – «успех», «успех выше истины, знания, а иногда и честности», «успех» – мера всех вещей – ср., как часто слово «успех» фигурирует в современной рекламе и СМИ). Частные топы формируются в современной среде как движение стиля, моды, сиюминутного веяния, поэтому они преходящи.