Основания уголовной ответственности

В английском уголовном праве с давних времен основания уголовной ответственности базировались на латинской максиме «Actus non facit reus nisi mens sit rea», означающей, что не может быть уголовной ответственности без единения виновной воли и виновного действия. В этой формуле виновное действие означает противоправный акт, а виновная воля служит критерием вменения ответственности лицу его действия.

Судебная практика и уголовно-правовая доктрина выработали правила о необходимости двух элементов — объективного (материального) и субъективного (психического), без которых нет преступления и уголовной ответственности.

Общий принцип английского уголовного права заключается в том, что лицо не может быть осуждено за преступление, если обвинение безо всяких сомнений не сможет доказать существование этих двух элементов, являющихся непременными атрибутами преступления.

Во-первых, обвинение поведения обвиняемого или что наступивший результат запрещен уголовным законом.

Во-вторых, для возникновения уголовной ответственности необходимо также, чтобы душевное состояние такого лица имело отношение к указанному событию или его последствиям.

Как уже отмечалось, принцип английского права предусматривает, что человек не подлежит уголовной ответственности за свое поведение, если у него отсутствует необходимое душевное состояние.

Душевное состояние, необходимое для наступления уголовной ответственности, в английском уголовном праве традиционно именуется латинским термином — «mens rea», а материальный элемент — «actus reus»[32]. Эти два элемента неразрывно связаны друг с другом, поэтому actus reus будет являться преступлением только тогда, когда оно сопровождается соответствующей mens rea.

Если actus reus совершено без mens rea, то оно не является преступлением и может быть обычным невинным действием. Когда говорят, что определенное событие является actus reus преступления, то под-

>>> 24 >>>

разумевастся, что событие будет преступлением, если оно совершено лицом, у которого есть соответствующая mens rea.

Actus reus. В классических работах по уголовному праву Англии констатируется, что незыблемым является принцип, в соответствии с которым простое обнаружение преступного намерения, не подкрепленное действием или бездействием, не должны влечь уголовную ответственность. Без соответствующего деяния не может быть преступления -к исключениям из этого правила относятся при определенных условиях покушение на совершение преступления (attempt), подстрекательство (incitement), а также вступление в сговор с целью совершения преступления (conspiracy), ответственность за которые всегда устанавливалась по общему праву.

Такова классическая концепция деяния, основанная на буржуазно-демократических воззрениях об уголовном праве и уголовной ответственности, которая довольно широко декларируется в нормах английского и американского уголовного права и в теоретических исследованиях юристов этих стран[33].

Можно сказать, что определение actus rens в сжатом виде представляет собой следующее: действие (или иногда бездействие или иное событие[34]), определенное в дефиниции конкретного преступления, которое включает:

а) любые сопутствующие обстоятельства (кроме тех, которые относятся к mens rca обвиняемого, или обстоятельств, исключающих уголовную ответственность) и

б) последствия этого действия, названные в той же дефиниции[35].

Вопрос о том, что из себя представляет деяние как элемент преступления в английском праве решается следующим образом. Основой actus rcus является «действие» (an act), т.е. совершение чего-либо, причем, несомненно, что его природа варьируется от преступления к преступлению. Дефиниции одних преступлений содержат более подробные описания запрещенных действий, других - менее детальные, особенно в тех случаях, где используются понятия, охватывающие как само действие, так и его результат.

Общее право, например, определяет тяжкое убийство как «умерщвление» (killing) другого человека. Поскольку норма общего

>>> 25 >>>

права не указывает, каким именно образом может произойти «умерщвление», то любое действие, в результате которого наступает смерть человека, подпадает под данное определение, так как тяжкое убийство может быть произведено различным способом - путем выстрела, с использованием яда, холодного оружия и т.п.

Аналогичный подход л - меняется и в отношении статутных преступлений, например, «воспрепятствованием должностному лицу» могут быть любые действия, которые мешают исполнению полномочий должностного лица.

Преступным признается акт, совершенный только путем добровольного действия или бездействия. Так, лицо не подлежит уголовной ответственности за действие, совершенное автоматически. Например, когда оно ранит кого-либо или причиняет вред во время сна или в связи с каким-либо психическим недугом (вызванным церебральной опухолью или эпилепсией). Автоматизм предполагает невозможность контролировать свои действия, поэтому и акт, совершенный под угрозой или по команде начальника не признается автоматическим.

Для установления уголовной ответственности недостаточно иметь преступный замысел - должно быть совершено определенное действие. Вместе с тем, такое поведение, по мнению юристов, может и не являться прямой или единственной причиной преступления. Отсюда следует, что в английском праве господствует эквивалентная теория причинной связи, согласно которой действия, выполнявшие роль какого-либо условия, которые способствовали преступному результату, находятся с ним в причинной связи.

Бездействие (an omission) реже ведет к возникновению уголовной ответственности, чем позитивное действие. Исторически это объясняется тем, что уголовный закон, как правило, устанавливает запрет совершения чего-либо, чем обязанности действовать определенным образом (с наказанием в случае неисполнения таких обязанностей[36]). Следовательно, бездействие может наказываться в уголовном порядке только тогда, когда, например, обязанность совершать какие-либо действия возникает из общего права или возложена по статуту. Обращает на себя внимание тот факт, что число статутов, в которых устанавливаются соответствующие обязанности, постоянно возрастает - большей частью такого рода предписания можно встретить в законодательных актах о дорожном движении.

Что же касается ответственности за бездействие, которое возникает из установленной общим правом обязанности спасать другого человека

>>> 26 >>>

от причинения ему физического вреда, то, можно сказать, что такая обязанность является исключительной. Тем не менее, если лицо исполняет эту роль, то считается, что нет нужды доказывать факт возложения по закону или договору на подсудимого обязанностей опекуна. Достаточным считается, чтобы он добровольно принял на себя обязанность в отношении другого |дица, не способного позаботиться о себе самом.

Судебная практика свидетельствует о том, что обычно вопрос об ответственности за бездействие возникает в связи с возбуждением уголовного дела о простом убийстве. Например, родители обязаны заботиться о своем малолетнем ребенке и, если ребенок умирает в результате плохого обращения, они могут быть признаны виновными в тяжком или простом убийстве в зависимости от степени их вины[37] (без сомнения, аналогичная ответственность должна возникать и у опекунов ребенка). По мнению английских юристов, аналогичные правила должны распространяться на супругов и даже детей в возрасте старше 10 лет по отношению к их беспомощным родителям[38].

Авторитетным в этой области считается решение, вынесенное Апелляционным Судом в 1977 г. по делу Стоун[39]. Суд указал, что вывод относительно того, добровольно или нет подсудимыми была взята на себя опека, может быть сделан на основании анализа общих взаимоотношений жертвы и преступника, особенно, когда речь идет о беспомощном больном, состоящем в родственных отношениях с подсудимым, живущем в его доме и зависящем от ухода за ним. Супруги Стоун были признаны виновными в простом убийстве своей родственницы (сестры жены), проживавшей в их доме в течение нескольких лет. После того, как женщина из-за болезни перестала принимать самостоятельно пищу, Стоуны не вызвали ни врача, ни представителя социальной службы для оказания ей помощи. Больная умерла от голода через полтора месяца.

Как уже указывалось выше, уголовная ответственность не может наступить, если обвинение не докажет без всякого сомнения наличие в поведении обвиняемого actus reus. Если actus reus конкретного преступления не существует, то и нет преступления. Ситуации такого рода многочисленны: например, если какое-либо лицо полагает, что присваивает чужое имущество, оно ни при каких обстоятельствах не может быть признано виновным в краже, если имущество, о котором идет речь, является бесхозным. Наличие у данного лица mens rea не

>>> 27 >>>

ведет к возникновению уголовной ответственности, поскольку другой необходимый элемент преступления - actus reus - отсутствует.

Еще одним примером подобного рода, на который обычно ссылаются юристы при анализе actus reus, является намерение заключить новый брак, не расторгнув предыдущий с супругом, который к этому моменту уже умер, о чем обвиняемому не известно. В каждом из этих случаев, однако, речь может идти о покушении на совершение указанных преступлений (кражи и двоеженства) на основании Закона об уголовно наказуемом покушении 1981 г.

Следует отметить, что, если для совершения actus reus необходимо совершение действия, обвинением должно быть непременно доказано, что его совершил обвиняемый. Предположим, что действие состояло в нанесении ранения какому-либо человеку, и существует доказательство того, что, несмотря на то, что обвиняемый держал нож в руке, другой человек силой, против его воли, рукой обвиняемого нанес рану потерпевшему. В таком случае обвиняемый не виновен в нанесении ранения, так как происшедшее не было его действием.

Аналогичным образом, решается вопрос об ответственности лица за нанесение побоев, если оно не могло контролировать свои действия в случае болезни, например, вызвавшей конвульсии. В первом примере движение обвиняемого не было добровольным, а событие, имевшее место, произошло против его воли или, по меньшей мере, без наличия воли с его стороны. Во втором примере у обвиняемого отсутствовало сознание, вследствие чего он не мог проявить свою волю, и поэтому ни одно движение его тела не было добровольным.

Из этого правила, однако, существует исключение, согласно которому действие, совершенное в состоянии интоксикации, вызванной алкоголем или наркотическим веществом (иным, чем снотворное или седативное средство), ведет к возникновению уголовной ответственности.

Если дефиниция actus reus преступления требует наступления определенных последствий, обвинение должно доказать, что причиной их возникновения стало поведение обвиняемого. При тяжком и простом убийстве, например, необходимо доказать, что причиной смерти явились действия обвиняемого. В случае, когда смерть наступила по какой-либо иной причине, не связанной с поведением обвиняемого, ответственность за преступление не возникает даже при наличии всех других элементов actus reus и mens rea.

Mens rea. Историки английского права придерживаются мнения, что до XII века в Англии для наступления ответственности за причиненный вред достаточно было совершения действий, вызвавших его,

>>> 28 >>>

без доказательства какого-либо заслуживающего порицания психического состояния исполнителя. Однако со временем под влиянием канонического и римского права суды стали требовать доказательства у обвиняемого определенного заслуживающего порицания «виновного состояние ума» (a guilty mind) как составной части преступления, наличие которого стало обязательным элементом преступления по общему праву и получило название mens rea. Mens rea является техническим термином, употребляемым всякий раз, когда необходимо указать на душевное состояние, прямо или косвенно выраженное в определении преступления.

В законах обычно для обозначения душевного состояния, составляющего необходимый элемент преступления, используются слова «с намерением», «неосторожно», «незаконно», «злонамеренно», «злонамеренной незаконно», «умышленно», «сознательно», «зная и полагая», «обманно», «бесчестно», допуская», «разрешая». Каждое из этих понятий должно определяться в контексте правовой нормы, поэтому иногда одинаковые слова, употребляемые законодателем, могут иметь разный смысл.

В принципе, лицо не подлежит уголовной ответственности, если оно не намеревалось или не предвидело, что должно или, по меньшей мере, могло выполнить действия, составляющие преступление.

Английское уголовное законодательство не содержит определения вины и ее форм. Природа этого элемента в каждом конкретном преступлении своя, однако, судебная практика и теоретические исследования в данной области все же позволяют выделить такие типичные формы mens rea, как намерение, неосторожность и небрежность.

Намерение. Несмотря на то, что в законодательных актах и судебных решениях часто говорится о «намерении» совершить преступление, однако, они не содержат общего или хотя бы единообразного его определения. Тем не менее, некоторые прецеденты, созданные Палатой лордов в последние двадцать лет, свидетельствуют о попытках выяснить, что же представляет собой «намерение» в отличие, например, от «мотива» или «желания».

В настоящее время основополагающим по данному вопросу является решение Палаты лордов, вынесенное в 1985 г. по делу Молоуни[40], который был признан Апелляционным судом виновным в тяжком убийстве своего отчима. Суть дела состояла в следующем. Обвиняемый и его отчим (оба находившиеся в сильном алкогольном опьянении) после ухода других родственников с семейного торжества поспорили,

>>> 29 >>>

кто быстрее зарядит ружье и выстрелит. Обвиняемый зарядил ружье быстрее и после слов отчима, что у него не хватит духу выстрелить, не целясь, просто нажал на курок - в результате чего отчим был убит. При вынесении решения, затем отмененного Палатой лордов, судья в напутствии для того, чтобы присяжные могли определить было ли у обвиняемого намерение совершить преступление, предложил им руководствоваться следующим правилом: «человек действует намеренно в отношении последствия своего добровольного акта, а) когда он желает его наступления, независимо от того, предвидит он его вероятное наступление или нет, и б) когда он предвидит, что оно наступит, независимо от того желает он этого или нет»[41].

По мнению Палаты лордов, это правило не должно применяться впредь в отношении тяжкого убийства (т.е. преступления, требующего специального намерения[42]). При обвинении в тяжком убийстве mens геа заключается в намерении убить или причинить серьезный вред. Правило, которым руководствовался судья, напутствуя присяжных, предусматривало, что предвидение вероятности наступления смерти или причинения тяжких телесных повреждений не является ни эквивалентом намерения, ни свидетельствует о существовании намерения вызвать указанные последствия. Поэтому, как было указано в решении Палаты Лордов, судьи должны избегать какого-либо усложненного понятия «намерения». В напутствии присяжным, например, судья должен просто сказать, что «намерение» является чем-то совершенно иным, чем «мотив» или «желание». Следовательно, если кто-либо убивает другого человека, чтобы завладеть его деньгами, то обстоятельство, что убийца не желал смерти пострадавшего, для определения mens rea не имеет значения, в его намерение входило убийство человека, а побудительным мотивом являлось получение денег.

Общепринято считать, что намеренность деяния (независимо от того, требует этого конкретная правовая норма или пет) не нуждается в особом доказывании, поскольку существует презумпция, в соответствии с которой неправомерные действия, совершаемые вменяемым и разумным человеком, всегда являются актом его воли. Бремя опровержения этой презумпции лежит на обвиняемом.

>>> 30 >>>

Следовательно, при определении намерения в английском праве на первый план выдвигается волевой момент, цель, которую ставит перед собой преступник[43]. Деяние совершается намеренно, если оно является результатом воли, когда лицо ожидает наступления определенных последствий и желает их наступления. Если у лица есть цель, оно действует умышленно, даже когда знает, что шансы совершить преступление малы. Отсутствие такой цели свидетельствует, что лицо действует неумышленно, даже если оно знает, что шансы совершить преступление высоки. Фактор условности намерения (например, когда лицо собирается преступить закон по достижении определенного события) не защищает от уголовной ответственности.

Неосторожность. Во многих случаях при совершении преступления неосторожность по английскому праву является формой вины, достаточной для наступления уголовной ответственности. После решения Палаты лордов, вынесенного в 1981 г. по делу Колдуэлл[44], в настоящее время юристы различают две разновидности неосторожности: так называемая субъективная неосторожность[45] и неосторожность типа «Колдуэлл», общим для которых является причинение неоправданного риска. Неосторожность второго типа считается достаточной для наступления уголовной ответственности за статутные преступления, связанные с причинением вреда и неосторожным вождением, а по общему праву - за простое убийство.

Субъективная неосторожность означает осознанно допускаемый неоправданный риск. Лицо действует с субъективной неосторожностью к последствиям преднамеренного акта, если выполняя его, оно действительно предвидит риск того, что данные последствия могут возможно наступить в результате его действия и при всех обстоятельствах у него нет оснований полагать, что этот риск не наступит. Если степень предвидения риска достаточно высока, можно считать, что обвиняемый желал наступления данных последствий.

Для наступления субъективной неосторожности недостаточно простого предвидения того, что определенные последствия могут явиться результатом акта.

Считается, что лицо действует с субъективной неосторожностью когда оно действительно понимает, что существует опасность наступ-

>>> 31 >>>

ления негативных последствий. Примером, показывающим каким образом происходит разграничение субъективной неосторожности и ненаказуемого деяния, является дело Каннинхэма[46].

Суть этого дела состояла в следующем. Обвиняемый Каннинхэм с целью последующей продажи в подвале пустующего дома сорвал со стены газовый счетчик, повредив при этом трубу. Вытекающий из трубы газ скопился в соседнем доме, в результате чего этим газом отравился человек, живший по соседству. Поскольку жизнь соседа была поставлена в опасность, Каннинхэм был признан виновным в злоумышленном обращении с опасным для жизни отравляющим веществом (Закона о преступлениях против личности 1861 г., ст. 23[47]). Судья в своем напутствии присяжным сказал, что слово «злоумышленный» означает просто «плохой», «опасный». Апелляционный суд, однако, отменил приговор Каннинхэму, сославшись на принцип, впервые провозглашенный Кении в 1902 г., согласно которому в любой статутной дефиниции преступления слово «malice» (злой умысел) не должно толковаться в старом значении слова «wickedness» (злой поступок)[48].

По мнению суда, во-первых, необходимо установить существование у обвиняемого намерения причинить конкретный вид вреда, который впоследствии и наступил. Во-вторых, должно быть доказано наличие в действиях обвиняемого неосторожности независимо от того был причинен вред или нет (т.е. обвинение должно доказать, что обвиняемый предвидел возможность причинения такого вреда, и действовал допуская его наступление).

В решении по делу Каннинхэма было подтверждено, что слово «злонамеренность» (maliciously) в статутном преступлении означает предвидение последствий. Если Каннинхэм не знал, что в результате его действий (т.е. повреждения газового оборудования) кому-нибудь будет причинен вред, он не может быть признан виновным. В делах, требующих «злого умысла», для возникновения уголовной ответственности не достаточно того, что обвиняемый просто подумал о возможных последствиях, риск должен быть очевиден для него. Он действительно должен знать о существовании риска и умышленно допускать его наступление.

Неосторожность в том виде, как она была сформулирована в деле Каннинхэм, означает, что mens rea, которая является необходимым элементом преступления по статутной дефиниции, должна быть совершена «злонамеренно».

>>> 32 >>>

Примечательно, что в деле Каннинхэма это правило было применено к деянию, являвшемуся преступлением по Закону о злоумышленном причинении вреда 1861 г. Комиссия по реформе права, подготовившая отчет об уголовно-наказуемом причинении вреда, который содержал множество предложений по данной проблеме, решила, однако, что психический элемент преступления, сформулированный в деле Каннинхэма, вполне удовлетворяет современным требованиям, хотя, по мнению Комиссии, указанный принцип должен быть изложен более просто и ясно, а взамен архаичного и расплывчатого термина «злоумьииленность» необходимо использовать слова «умышленно или неосторожно».

Эти предложения были реализованы в Законе об уголовно наказуемом причинении вреда, принятом в 1971 г. Тем не менее, в этом Законе легального определения неосторожности так и не было дано. До 1981 г. суды полагали, что термин «неосторожность», использованный в Законе 1971 г., полностью соответствует определению, данному в деле Каннинхэма. В 1981 г. Палата лордов в делах Колдуэлла и Лоуренса[49] постановила, что в тех случаях, когда статут использует слово «неосторожность», должен применяться несколько иной тест.

По мнению лорда Диплока, высказанному в связи с делом Колдуэлла, лицо действует неосторожно в отношении какой-либо поврежденной или уничтоженной собственности, если 1) оно совершает акт, который в действительности создает очевидный риск того, что данное имущество будет повреждено или разрушено и 2) оно, совершая акт, не задумывается о возможности возникновения риска, либо полагает, что определенный риск существует, но все равно продолжает действовать дальше, допуская его наступление[50].

Применив это правило в деле Лоуренса, Палата лордов распространила его на преступления, связанные с неосторожным вождением, использовав несколько иную формулировку. Выражение «очевидный риск» суд заменил словами «очевидный и серьезный риск», что, как считает лорд Дишюк, связано с существованием определенной разновидности риска, которую обычный предусмотрительный человек может истолковать как «незначительный риск», в то время как слово «серьезный» предполагает, что речь идет о более серьезном риске, чем просто о «небрежном».

Небрежность (Negligence[51]). Как зарубежные, так и российские специалисты в области уголовного права отмечают, что понятие небрежности является одним из наименее определенных понятий общей

>>> 33 >>>

части Англии. Оно возникло и развивалось главным образом в судебной практике применительно к истолкованию субъективной стороны простого убийства. Все его признаки в силу этого представляют собой порой бессистемное, различающееся подходом, собрание точек зрения судей по самым различным делам, рассмотренным в течение столетий[52]. По мнению подавляющего большинства английских судей небрежность полностью исключает волевой момент - у лица, совершающего преступление, полностью отсутствует желание совершить противоправное деяние и достичь определенного результата.

Поскольку небрежность не проистекает из сознательного выбора, многие юристы не считают ее основанием уголовной ответственности[53]. В этом основное отличие небрежности от намерения, которое характеризуется прежде всего наличием воли, желания, направленных на достижение противоправных последствий. Сложнее обстоит дело с отграничением небрежности от неосторожности. До вынесения решения но делам Колдуэлла и Лоуренса существовала возможность более точного разграничения неосторожности и небрежности, поскольку неосторожность являлась осознанием неоправданного риска, а небрежность - пренебрежением (игнорированием) неоправданного риска.

Принято считать, что лицо действует небрежно, если его поведение в отношении предполагаемого риска, понятного разумному человеку, опускается ниже стандартов, соблюдение которых можно ожидать от такого человека с учетом существования этого риска.

Риск, понятный разумному человекe, может касаться последствий поведения лица или обстоятельств, при которых он возникает. Обвиняемый проявляет небрежность к последствиям своего действия или бездействия, если 1) разумный человек должен был предвидеть возникновение риска, и 2) обвиняемый либо не предвидит риска и не предпринимает шагов для того, чтобы его избежать, либо предвидя его, пытается избежать риска, либо предпринимает шаги, не соответствующие стандарту поведения, которое следует ожидать от разумного человека в таких обстоятельствах.

Небрежность в отношении последствий крайне редко влечет за собой уголовную ответственность. Пример такой ответственности можно найти в Законе о защите от запугивания 1997 г. (ст. 4 (1)), которым введена ответственность за запугивание людей под страхом насилия. В данном Законе предусмотрено, что лицо, которое своим поведением

>>> 34 >>>

вызывает у другого человека страх (по меньшей мере два раза) того, что против него будет использовано насилие, виновно в совершении преступления, если оно знает или должно знать, что его поведение вызывает у другого человека страх в каждом из этих двух случаев.

По общему нраву преступлениями, где небрежность в отношении последствий может вызвать уголовную ответственность, является простое убийство (нормой общего права предусмотрено, что небрежность должна быть грубой) и паблик ньюснс[54].

Принято считать, что обвиняемый проявляет небрежность в отношении обстоятельств, связанных с его поведением, если он должен был сознавать их существование в тех случаях, когда разумный человек должен думать о возможности существования риска.

При установлении ответственности за небрежность в отношении обстоятельств законодатель в статутах в таких случаях указывает, что лицо может быть признано виновным когда оно имело «разумную причину полагать», «причину полагать» или «причину подозревать», что обстоятельства существуют. Например, Закон о государственных секретах 1989 г. предусматривает ответственность лица, которое вступает во владение одним из определенных способов информацией, подлежащей защите от раскрытия, если оно раскроет ее без законного полномочия, зная или имея разумную причину полагать, что она не подлежит раскрытию по Закону и что она поступила в его распоряжение одним из тех способов. По Закону об огнестрельном оружии 1968 г. преступлением будет продажа любого огнестрельного оружия или амуниции другому лицу, которое, как обвиняемый знает или имеет разумную причину полагать, находится в состоянии опьянения или является душевнобольным.

Строгая ответственность. В некоторых случаях уголовная ответственность может возникать не только при отсутствии намерения, но и в случае совершения деяния по неосторожности или небрежности. Речь идет о преступлениях строгой ответственности. Хотя принято считать, что большей частью строгая ответственность за преступления возникает в результате толкования, придаваемого судами отдельным статутам, в общем праве также существует несколько составов преступлений строгой ответственности. Наиболее известным из них является «паблик ныоснс», ответственности за совершение которого может подлежать, например, хозяин за действия своего служащего. В этом случае нани-

>>> 35 >>>

матель подлежит строгой ответственности потому, что он может быть осужден даже, если он не подозревал о действиях служащего. Под «паблик ныоснс» подразумевается любое действие, которое существенным образом влияет на удобство и комфорт определенной части общества. Типичными примерами его может быть создание помех на дороге, шум или неприятный запах от фабрики, причиняющие серьезное неудобство людям, живущим по соседству. Как было отмечено в решении по делу Джонсона[55], паблик ныоснс представляет собой преступление особого рода, ответственность за которое может быть основана на сумме действий, ни одно из которых само по себе не составляет преступления. В этом деле суд признал, что непристойные разговоры по телефону, которые обвиняемый вел с различными женщинами, также могут являться паблик ныоснс, если потерпевших достаточно много и телефонные звонки причиняют им неудобство.

Что же касается статутных преступлений строгой ответственности, то она часто возникает там, где в законах отсутствуют слова, подобные словам «умышленно», «неосторожно» или «осознанно», дающие суду возможность для уточнения формы вины, которую имел в виду законодатель.

>>> 36 >>>

Субъект преступления

Физические лица. К уголовной ответственности по английскому праву может быть привлечено любое физическое лицо -английский подданный, иностранец и лицо без гражданства.

Исключение составляют лица, которые освобождаются от уголовной ответственности в силу своего положения. Во-первых, по установившейся традиции считается, что суверен (король или королева) не может совершить преступления (King can do not wrong) и потому не может быть привлечен к ответственности. Во-вторых, согласно Закону о дипломатических привилегиях 1964 года[56] послы и лица, входящие в состав служебного персонала иностранного посольства наделены иммунитетом от уголовного преследования. В случае освобождения дипломатического представителя от занимаемой должности он немедленно утрачивает привилегию безответственности за преступное деяние, совершенное им.

В учении о физическом лице как субъекте преступления основным является вопрос о невменяемости. По английскому праву невменяемость может быть обусловлена возрастом, душевной болезнью и опьянением[57].

Несовершеннолетие по английскому праву обычно связывается с отсутствием воли, что может служить причиной, исключающей уголовную ответственность. Уголовное законодательство различает три группы несовершеннолетних - малолетние дети в возрасте до 10 лет, дети в возрасте от 10 до 14 лет и подростки в возрасте от 14 до 17 лет (при назначении наказаний к ним приравниваются молодые люди в возрасте от 17 лет до 21 года).

До принятия Закона о детях и подростках 1933 г.[58] по общему праву малолетним, не подлежащим уголовной ответственности, признавался ребенок, не достигший 7 лет. Этим законом возраст наступления уголовной ответственности был повышен до 8 лет, а затем Законом о детях и подростках 1969 г. - до 10 лет (в Законе 1969 г. содержится статья, устанавливающая возраст наступления уголовной ответственности за все преступления кроме убийства с 14 лет, однако, до настоящего времени эта статья так и не вступила в силу).

>>> 37 >>>

В отношении малолетних, не достигших десятилетнего возраста существует неоспоримая презумпция, что дети в этом возрасте не могут быть уголовно дееспособными. Поэтому никакое действие, совершенное таким малолетним, не влечет для него уголовной ответственности.

До издания Закона о преступлении и ином нарушении порядка 1998 г. по общему праву дети в возрасте от 10 до 14 лет также считались уголовно недееспособными, хотя эта презумпция не была незыблемой. Поскольку само по себе совершение ребенком такого возраста уголовного деяния не являлось достаточным prima facie доказательством наличия вины, как это имело бы место в отношении взрослого, обвинение должно было еще доказать наличие у ребенка «злонамеренности». Необходимость в особых доказательствах злонамеренности выражалась в том, что присяжные помимо обычного вопроса, касающегося совершения действия, в котором ребенок обвиняется, должны были задать ему вопрос относительно того, знает ли он, что поступает дурно.

Судебная практика и доктрина всегда исходили из того, что ребенок в возрасте от 10 до 14 лет может быть обвинен в совершении преступления только в том случае, когда обвинение безо всяких разумных сомнений докажет, что в его действиях присутствуют оба элемента преступления - actus reus и mens rea, а также осознание ребенком факта причинения серьезного вреда. Что же касается последнего условия, то для привлечения ребенка к уголовной ответственности не достаточно было простого доказательства того, что ребенок понимал неправильность своего поведения[59]. Доказательствами в таком случае должны были служить сведения о поведении ребенка после совершения преступления, его ответы на вопросы полиции, анализ его психического состояния, природа и тяжесть совершенного преступления.

Следует отметить, что тенденции современного английского уголовного права свидетельствуют об отходе законодателя от традиций общего права. По общему праву, например, всегда считалось, что мальчик, не достигший 14 лет, не может быть признан виновным в совершении изнасилования или ином половом преступлении. Эта презумпция общего права была отменена Законом о половых преступлениях 1993 г.[60], согласно которому мальчик в возрасте до 14 лет теперь при наличии других условий наступления уголовной ответственности можег быть обвинен как исполнитель в половом преступлении.

Законом 1998 г. (ст. 34) презумпция общего права, в соответствии с которой ребенок в возрасте 10 лет и старше не способен совершить преступление, также была отменена.

>>> 38 >>>

Душевная болезнь. Даже во времена средневековья ссылка на душевное заболевание являлась возможным способом защиты от уголовной ответственности. В то же время одной только душевной болезни для полного освобождения от ответственности всегда считалось недостаточно. По мнению Кении, английское право различает две группы душевнобольных:

1)лица, на которых угрозы и запреты уголовного права неспособны оказать никакого влияния и в отношении которых применение наказаний, предусмотренных в уголовных законах, было бы поэтому бессмысленной жестокостью; и

2) лица, душевная болезнь которых такова, что «они не дали бы своей болезни воли, если бы около них находился полисмен»[61].

В общем праве уже более ста пятидесяти лет существуют правила (хотя нельзя со всей уверенностью сказать, что они носят исчерпывающий характер), позволяющие в зависимости от наличия или отсутствия у лица способности различать в совершенном им преступлении хорошее от дурного.

Эти правила были названы по имени некоего Макнотсна, страдавшего манией преследования, который задумал убить своего «преследователя» премьер-министра Англии Роберта Пиля, по по ошибке убил его секретаря Драммонда. Макнотен был оправдан судом ввиду душевной болезни. Дело получило такой резонанс в обществе, что даже вызвало дебаты в Палате лордов. Недоумевающие лорды не могли понять, почему обвиняемый был оправдан, и потому поставили ряд конкретных вопросов перед 15 авторитетными судьями, входившими в состав одной из комиссий, готовившей очередную реформу английского уголовного права.

В 1843 г., не рассматривая материалы дела, судьи в абстрактной форме дали по этим вопросам заключение, которое, не будучи санкционировано как нормативный акт, стало называться правилами Макнотена[62]. Суть этих правил сводится к следующему:

1) Каждый человек презюмируется душевно здоровым и обладающим достаточной степенью разумности для того, чтобы нести ответственность за совершенные им преступления, пока обратное не будет достоверно доказано присяжным.

2) Для освобождения от ответственности ввиду душевной болезни должно быть с «очевидностью» установлено, что во время совершения действия, по поводу которого он привлекается к ответственности,

>>> 39 >>>

обвиняемый действовал под влиянием такого происходящего от душевной болезни дефекта сознания, что он не в состоянии был отдавать себе отчет в природе и свойствах совершаемого им действия или (если отдавал себе в этом отчет) не был в состоянии понять безнравственность своего действия.

3) Относительно осознания душевнобольным того, что действие дурно, судьи указали: «Если обвиняемый сознавал, что не должен был действовать таким образом и что его поведение нарушает закон, он должен быть наказан». Таким образом критерием является не вообще способность различать хорошее и дурное, как это предполагалось раньше, а эта же способность применительно к конкретному совершенному действию.

4) Если преступное деяние было совершено обвиняемым под влиянием бредовых идей об окружающем, которые затемнили для него подлинное значение совершаемого им действия, обвиняемый подлежит такой ответственности, какой он подлежал бы, если бы факты соответствовали его представлениям о них. Душевнобольной может, например, совершить убийство под влиянием галлюцинации, заключающейся в том, что он - палач, правомерно приводящий в исполнение приговор суда, или же всего лишь в том, что потерпевший обманул его когда-то в карточной игре.

Для того, чтобы получить освобождение от уголовной ответственности по правилам Макнотена, обвиняемый должен доказать, что страдает от заболевания «сознания» в юридическом смысле этого слова (что не всегда связано с заболеванием мозга), когда совершает запрещенное законом действие.

Современная трактовка понятия «сознание», использованного в правилах Макнотена, была дана Палатой лордов в более поздних решениях. Например, в решении по делу Салливан было указано, что под «сознанием» понимаются такие психические способности, как разумность, память и понимание. Если действие болезни ухудшает эти способности, то этиология болезни значения не имеет, т.е. наступление уголовной ответственности не должно зависеть от того, о каком заболевании идет речь - органическом или функциональном, постоянном или временном, излечимом или неизлечимом[63].

Следует отметить, что дела, в которых обвиняемый в качестве защиты от уголовного преследования ссылается на душевную болезнь, встречаются крайне редко. Причины этого могут быть различны, включая и ту, что в этом случае лица, освобождаемые от уголовной

>>> 40 >>>

ответственности на основании правил Макнотсна, помещаются в специальные лечебные заведения психиатрического профиля, нередко пожизненно. Другой причиной может быть и то, что после принятия Закона об убийстве 1957[64] г. в качестве защиты теперь может выступать ссылка обвиняемого на «уменьшенную ответственность».

Концепция уменьшенной ответственности, известная ранее шотландскому праву, была введена в английское право Законом 1957 г., который предусматривает, что «лицо, которое убивает или участвует в убийстве другого, не подлежит наказанию за тяжкое убийство, если оно страдает от такой аномалии сознания(независимо от того, вызвано ли это задержкой или отставанием в умственном развитии либо другой врожденной причиной, вызванной заболеванием или повреждением), которая существенным образом ухудшила его психическую ответственность за свои действия или бездействие в момент совершения убийства или за соучастие в нем».

Уменьшенная ответственность, в отличие от правил Макнотена, которые полностью освобождают при наличии душевной болезни лицо от уголовной ответственности, является фактором, смягчающим ответственность и дающим возможность в определенных случаях переквалифицировать тяжкое убийство в простое убийство. Это особенно важно при выборе судом наказания, поскольку за тяжкое убийство но закону полагается только пожизненное тюремное заключение, а простое убийство может быть по усмотрению суда наказано менее строго. Правило уменьшенной ответственности распространяется только на случаи обвинения в убийстве и не может быть применено, например, в случае покушения на умышленное убийство[65].

Английская судебная практика придерживается мнения, что для применения правила об уменьшенной вменяемости необходимо сочетание трех элементов. Во-первых, обвиняемый должен страдать от такой «аномалии сознания» в момент совершения преступления, которую обычный разумный человек определит как «ненормальность»[66].

Во-вторых, «аномалия сознания» должна проистекать от одной из определенных причин, а именно, от задержки или отставания в развитии либо от любой врожденной причины, вызванной заболеванием или повреждением. При этом под болезнью или повреждением понимается органическое или физическое повреждение или болезнь тела, включая мозг, а любой врожденной причиной может быть функциональное психическое заболевание.

>>> 41 >>>

В-третьих, «аномалия сознания», упомянутая в Законе, должна существенным образом уменьшить психическую ответственность обвиняемого за его действия или бездействие. Ответить на вопрос о том, что же понимается под словами «существенным образом», достаточно сложно. Судебная практика придерживается мнения, что во многих случаях речь идет о невозможности обвиняемым контролировать свои действия и импульсы.

Опьянение. Старое английское право рассматривало опьянение в качестве обстоятельства, отягчающего вину по делам о преступлениях, предрасположение к которым было вызвано опьянением.

По мнению же современных английских юристов алкоголь является веществом, способным изменить настроение, восприятие или сознание, привести к утрате сдержанности, самоконтроля, нарушению движений, реакций, рассудительности и способности предвидеть последствия. Такой же эффект могут иметь не только наркотики, но и другие вещества.

Следует отмстить, что при совершении под влиянием алкоголя или наркотиков определенных преступлений, например, автотранспортных либо связанных с нарушением общественного порядка, именно опьянение является существом преступления. При совершении же других преступлений, таких как убийстве, нападение или кража, опьянение способно определенным образом влиять па совершение преступлений, но не является существенным фактором. Английское право различает два вида опьянения - добровольное и недобровольное опьянение.

Добровольное опьянение. Опьянение по английскому общему праву является добровольным в тех случаях, когда обвиняемый сознательно употребляет алкоголь или иное лекарственное средство или одурманивающее вещество или их комбинацию, даже если он не знает их природы или силы или если воздействие указанных веществ значительно сильнее, чем можно было ожидать[67].

Из этого правила существует два исключения, когда опьянение не признается добровольным, а именно, если лекарственное средство было принято по назначению врача, или если опьянение вызвано неопасным лекарством, которое при обычных обстоятельствах не способно вызвать побочных явлений агрессивности (например, седативными средствами).

Добровольное опьянение само по себе не освобождает от ответственности за совершение уголовно наказуемого деяния, даже если это опьянение временно вызвало значительное затемнение рассудка.

>>> 42 >>>

Основанием этого является то, что в отличие от психического заболевания, состояние опьянения связано с наличием волевого момента (т.е. свободы выбора), и потому заслуживает осуждения с точки зрения морали и права. Вместе с тем, хотя опьянение и не исключает вину, оно может быть основанием для снижения наказания.

Добровольное опьянение является фактором, определенным образом влияющим на уголовную ответственность, например, в случаях, когда:

а) существенным элементом преступления является специальное намерение и опьянение обвиняемого доказывает, что у него такое намерение отсутствовало; или

б) опьянение вызвало такое расстройство сознания, что должно быть применено правило Макнотена.

К первому случаю относятся преступления, связанные с насилием, когда у обвиняемого в связи с опьянением может отсутствовать необходимая mens rea, например, потому, что он убивает другого по ошибке, считая, что стреляет в пугало, либо не понимая, что этим может причинить вред другому лицу.

В течение длительного времени авторитетным считалось разъяснение правил об опьянении, данное в 1920 г. Палатой лордов по делу Бирда[68]. В разъяснении, на которое и в наши дни в определенной степени продолжают ссылаться суды, было указано, что во внимание должны приниматься доказательства того, что опьянение было слишком сильным, «чтобы подсудимый мог сформировать у себя ту особую цель, которая является конститутивным элементом соответствующего преступления. Эти доказательства должны быть рассмотрены в сочетании с другими доказанными по делу обстоятельствами, для того, чтобы определить, имел или не имел обвиняемый такое намерение».

В этом случае опьянение, если оно несовместимо с необходимым субъективным элементом преступления, «исключает совершение преступления, о котором идет речь». Например, суд может признать, что лицо, находящееся в состоянии опьянения, не было способно сформировать в момент совершения им убийства намерение убить или нанести тяжкое телесное повреждение, и в связи с этим изменить квалификации его деяния с тяжкого убийства на простое убийство, не требующее специального намерения. Именно эта часть разъяснения решения по делу Бирда была подтверждена в 1979 г. Палатой лордов по делу Маджевски[69].

>>> 43 >>>

В решении по делу Маджевски было также сформулировано другое правило, касающееся опьянения. Согласно этому правилу, когда для наступления уголовной ответственности за преступление требуется основное намерение (и не требуется специального намерения), лицо может быть осуждено, если оно находилось в состоянии добровольного опьянения в момент совершения преступления (даже при отсутствии mens rea, обычно требуемой для этого преступления, и наличии состояния автоматизма).

Другим исключением из общего предписания о том, что добровольное опьянение влечет уголовную ответственность, является применение правил Макпотена в случае, если обвиняемый был опьянен до такой степени, которая вызывает расстройство сознания.

Хотя простой дефект сознания вследствие опьянения не признается судами «нарушением сознания», постоянное пьянство или злоупотребление наркотиками иногда могут привести к необратимым изменениям психики, вызванным белой горячкой или алкогольным психозом. В судебной практике, однако, редко встречаются случаи, когда суд принимает в качестве доказательства психического заболевания ссылку на опьянение. Самым старым примером, упоминаемым в этой связи является дело Дейвиса[70], обвинявшегося и признанного невиновным в «стрельбе с целью убийства» (в действующем законодательстве теперь используется иная терминология). В свою защиту Дейвис ссылался на белую горячку, возникшую на почве пьянства, которой он страдал в момент совершения преступления. Судья Стифен в своем напутствии присяжным указал на необходимость проведения разграничения между обычным пьянством и заболеванием, возникшем на его почве. Мнение судьи Стифена по делу Дейвиса послужило основой для решения иных аналогичных дел.

Значительный интерес вызвала трактовка влияния опьянения на сознание обвиняемого, данная Палатой лордов по делу Галахера[71]. Это решение более позднего периода представляется весьма важным, поскольку в нем сделан акцент на применение правил Макпотена в связи с заболеванием, вызванным злоупотреблением алкоголем. Обвиняемый, являвшийся психопатом, намеревался убить свою жену. Перед тем, как совершить преступление он купил бутылку виски и выпил немного для храбрости. Во время судебного процесса, Галахер в свою защиту сослался на отсутствие особого намерения (направленного на совершение умышленного убийства), а свои действия объяснил психи-

>>> 44 >>>

ческим заболеванием, усиленным опьянением. На суде подтвердилось, что обвиняемый действительно страдал психопатией, которая осложнилась употреблением спиртного напитка, что в свою очередь, привело к потере самоконтроля.

В напутствии присяжным судья отметил, что при обсуждении возможности применения правил Макнотена в этом случае присяжные должны учитывать состояние сознания, которое обвиняемый имел до того момента, как выпил виски. Палата лордов подтвердила решение, вынесенное судом присяжных, указав, что в случае психопатии, т.е. заболевания, которым страдал Галахер (до употребления алкоголя), правила Макнотена не могли быть применены в его деле и речь идет о простом снижении самоконтроля. В отличие от этого случая, если бы психопатия была вызвана чрезмерным употреблением алкоголя или наркотического вещества, обвиняемый смог бы воспользоваться правилами Макнотена.

Недобровольное опьянение. По общему праву в отличие от добровольного опьянения лицо, принявшее алкоголь против своей воли, не может в полной мере нести ответственность за свое состояние, хотя ссылка на то, что обвиняемый принял алкоголь против своей воли, не является абсолютной защитой от уголовного преследования. Английские судьи полагают, что недобровольное опьянение должно приниматься в расчет при решении вопроса о наличии mens rea (независимо от требования специального намерения) и могут, учитывая это назначить более мягкое наказание.

Классическим примером недобровольного опьянения является опьянение обвиняемого, вызванное другим лицом, например, когда кто-то другой влил водку в лимонад, выпитый затем лицом, совершившим преступление.

Опьянение может быть недобровольным также еще в двух случаях. Во-первых, при приеме лекарственного средства, прописанного врачом, если доза лекарства не была превышена, или если обвиняемый не употребил при этом алкоголь либо другое лекарство. И, во-вторых, если обвиняемый принял не опасное лекарство (например, седативное или снотворное средство), даже если доза лекарства была чрезмерной или были нарушены предписания врача.

Авторитетным мнением, на которое ориентируется английская судебная практика в последние годы при ссылке обвиняемого на недобровольное опьянение в качестве обстоятельства, исключающего уголовную ответственность, является решение по делу Харди[72]. В этом

>>> 45 >>>

деле обвиняемый, чтобы успокоиться выпил несколько таблеток вали-ума, считая, что его действие снижено, поскольку срок хранения уже истек. Затем под влиянием лекарства он развел огонь в спальне и в дальнейшем был обвинен в умышленном повреждении имущества с намерением поставить под угрозу жизнь других людей на основании Закона о преступном причинении вреда 1971 г. По утверждению Харди, из-за приема лекарства у него отсутствовала mens rea. Апелляционный суд по делу Харди признал, что если обвиняемый совершил деяние, находясь под влиянием неопасного лекарства (даже в случае приема чрезмерной дозы), к нему не должно применяться обычное правило об опьянении.

При определении влияния опьянения на возникновение уголовной ответственности статутное право следует подходу к добровольному и недобровольному опьянению, выработанному общим правом, за исключением того, что бремя доказывания недобровольного опьянения возложено на самого обвиняемого. Примером того может служить Закон о публичном порядке 1986 г., содержащий специальные предписания относительно лиц, подлежащих ответственности за бунт или иное нарушение общественного порядка, сознание которых было ослаблено под влиянием алкоголя.

Для наступления уголовной ответственности за указанные преступления в качестве особого фактора требуется намерение или осознание опасности совершаемых действий. Названный выше Закон (ст. 6 (5)) предусматривает, что обвиняемый, ссылаясь на правила Макнотена, должен доказать отсутствие самоопьянения или необходи.мость применения опьяняющих средств в лечебных целях.

Корпорации. Согласно английскому праву аналогично физическим лицам к уголовной ответственности могут быть привлечены корпорации, такие как инкорпорированные компании, публичные корпорации или органы самоуправления.

По Закону об интерпретации 1978 г.[73] под «лицом», подлежащим ответственности за совершение статутного преступления, если иное не предусмотрено законом, понимается и корпорация. Идея о том, что корпорация должна нести уголовную ответственность в английском нраве получила признание с середины XIX века, когда суды стали выносить решения о признании корпораций, виновными в нарушении статутных обязанностей. Примером одного из последних решений такого рода является решение палаты лордов 1996 г.[74], в соответствии

>>> 46 >>>

с которым одна компания была признана виновной в нарушении обязанностей, возложенных на нее Законом о здоровье и безопасности на производстве 1974 г.[75] Эта статья закона предусматривает, что работодатель обязан организовать производство таким образом, чтобы избежать риска причинения вреда здоровью и безопасности любых лиц, находящихся на территории производства. В решении Палаты лордов было указано, что компания несла личную ответственность за невыполнение требований Закона.

Кроме того с 1944 г. стало возможным привлекать к уголовной ответственности корпорацию как исполнителя или соучастника любого преступления независимо от наличия mcns геа. При этом используется так называемый принцип отождествления (идентификации). Суть этого принципа состоит в том, что действие (или бездействие) и психическое состояние высших должностных лиц корпорации (контролирующих служащих) определяется как действие и психическое состояние корпорации. В этом случае возникает не замещающая, а личная ответственность корпорации. В тех случаях, когда преступление совершено должностным лицом, корпорация отвечает как исполнитель, если же служащий выступал в качестве соучастника - корпорация подлежит ответственности как соучастник.

Для ответа на вопрос, кто же может быть отождествлен с корпорацией, необходимо обратиться к решению, состоявшемуся в 1957 г.[76]. По образному определению лорда Дсннинга компанию можно сравнить с человеческим существом: у нее также есть мозг и нервные центры, которые контролируют его движения, а также руки, действующие в соответствии с указаниями центра. Некоторые из людей, работающие в компании, - обычные служащие и агенты - являются не более, чем руками, выполняющими работу и не отвечающими за разум и волю. Иное дело, когда речь идет о дирекции и управляющих компании, которые являются мозгом и волей компании и контролируют ее деятельность. Такие служащие компании могут быть идентифицированы с ней. В этом же решении было отмечено, что как корпорация может быть идентифицировано и иное лицо, если ему были делегированы полномочия, связанные с функцией управления.

Следует упомянуть о двух исключениях, при которых описанный выше способ идентификации применить невозможно. Во-первых, к ним относятся преступления, которые по своей природе не могут быть совершены корпорацией, например, половые преступления, двоеженство и пр. (хотя некоторые английские юристы считают, что, если

>>> 47 >>>

корпорация и не может быть обвинена в совершении таких преступлений как исполнитель, теоретическая возможность ее обвинения как соучастника не исключена).

Второе исключение связано с тем, что в определенных случаях, например, когда речь идет о корпорации, признанной виновной в совершении умышленного убийства, приговор суда не может быть исполнен, поскольку наказанием за совершение данного преступления является пожизненное лишение свободы.