Проблема происхождения и ранняя история славян

Лингвистические источники. Проблема происхождения славян, как и индоевропейцев, сводится в первую очередь к определению времени существования их единства, территории первоначального расселения, их названия в письменных источниках, характеристик их антропологического типа и облика культуры. Таким образом, проблема распадается на ряд частных задач, на решение каждой из которых направлены усилия специалистов соответствующих сфер научного знания, в первую очередь историков, лингвистов, археологов и антропологов.

Главная роль здесь принадлежит языкознанию: «Этногенетическая метрика славянства восстановима, прежде всего лингвистически» (О.Н.Трубачев), поскольку историческая лингвистика дает возможность определить время выделения славян из индоевропейской общности, а вместе с топонимикой – территорию их проживания в тот период. От лингвистов будут зависеть выводы археологов – они будут считать славянскими те культуры, которые занимали в определенное время место, где помещают древнейших славян лингвисты. В свою очередь антропологи, опираясь на выводы лингвистов и археологов, будут относить к славянам те костные остатки, которые обнаружены в погребениях этих культур.

Однако так же как и в вопросе о времени и месте прародины индоевропейцев, здесь обнаруживается значительное расхождение взглядов между исследователями – нет единства мнений ни относительно времени выделения славян из индоевропейской общности, ни относительно места этого выделения, т. е. «прародины» славян. Проблема еще более осложняется различием точек зрения на характер выделения славян из индоевропейцев. Согласно одной – происходило непосредственное образование славянского языка, по другой – сначала сформировалась славяно-балто-германская общность, затем распавшаяся на соответствующие языки, есть точка зрения, согласно которой лингвистическое единство сначала составляли только балты и славяне. Поэтому признание родственности балтов и славян (Ф.Славский, Т. Лер-Сплавинский, В.Б.Горнунг, В.Н.Топоров-Вяч.Вс.Иванов и др.) заставляет искать их прародину по соседству, а непризнание этого положения (О.Н.Трубачев) – помещать славян в другом регионе.

Относительно территории формирования славян в лингвистике сформировались д в е основные концепции: одна помещает ее к северу от Карпат, другая южнее – в бассейне Дуная.

1. Северная прародина славян локализуется рядом исследователей достаточно широко – от Эльбы до Среднего Поднепровья, другими гораздо уже, но в основном в пределах этой территории. Л.Нидерле в начале XX в. на основании лингвистических, исторических и ряда других источников обосновал концепцию, согласно которой славяне сформировались как единый народ с общим языком, в котором диалектные различия были незначительны, в II или I тысячелетии до н.э. на территории, ограниченной Карпатами на юге, Вислой или Эльбой – на западе и Средним Днепром с Березиной и Десной – на востоке (См.рис. 3). В I тысячелетии н.э. дотоле единые славяне начинают распадаться на отдельные этносы.

Другие исследователи предполагают более узкие регионы: существует среднеднепровская гипотеза происхождения славян К.Мошинского, висло-одерская – Т. Лер-Сплавинского, Ю.Удольф помещает праславянскую прародину в Галиции, З.Голомба – на Дону, откуда она распространяется на киевско-волынские земли, М.Фасмер – вПолесье.  

2. Дунайская концепция впервые была выдвинута чешским исследователем П. Шафариком в начале XIX в. В отечественной лингвистике в наиболее развитом виде эта концепция представлена в трудах О.Н.Трубачева. На основании многих соответствий италийских, а также иллирийских и кельтских языков со славянскими он пришел к выводу, что последние в древности ориентировались на связи не с восточными, а с западными индоевропейцами. Древнейшие славяно-италийские связи он локализовал вблизи Среднего Дуная и датировал примерно III тысячелетием до н.э.,  считая, что на западе славянская прародина занимала Паннонию (Западная Венгрия), а на востоке – Потисье. При этом южная часть висло-одерского ареала прародины славян отчасти совпадает с северной периферией дунайского ареала (См.рис. 3). 

 Что же касается близости балтского и славянского языков, то он объяснял ее поздними заимствованиями, поскольку важнейшие понятия – «яйцо», «мука», «живот», «дуб», «гость» и многие другие различаются в славянских и балтских языках. Соседство балтов и славян, по его мнению, началось, по крайней мере, с железного века, о чем свидетельствует одинаковое название у них этого металла. Историческая память о дунайской прародине, как считал исследователь, отразилась в «Повести временных лет»: «Спустя многие времена сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. И от этих славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими, где кто сел на каком месте» («По мнозех же временах сели суть словене по Дунаеве, где ныне Угорска земля и Болгарска»). Именно этим О.Н.Трубачев объяснял фольклорную популярность Дуная у восточных славян, никогда здесь не живших. Лишь после того как, согласно Нестору, волохи (это, считал он, были кельты) вытеснили славян с Дуная, те поселились на Висле. Однако против этой концепции активно возражают археологи, поскольку трудно связать дунайские культуры III тысячелетия до н.э. с достоверно славянскими археологическими древностями.  

Примечательно, что во многом несоответствие выводов исследователей определяется различием их методических позиций. Так, северная концепция праславянской прародины опирается в значительной степени на топонимические данные, в частности, на гидронимику. Однако, по О.Н.Трубачеву это, наоборот, доказывает, что прародина славян была в другом регионе. Невозможно, по его мнению, существование чисто славянской гидронимической области, потому что не может быть стерильно чистого (безсубстратного) этнического пространства. Прародина славян не представляла собой изначально ограниченное стабильное пространство, свободное от других этносов, что должно было отразиться на топонимических особенностях их территории. А вот сплошные топонимы, принадлежащие одной этнолингвистической общности – зона более поздней экспансии, когда пришедшее население, в данном случае славянское, вытесняет аборигенов и формирует собственную топонимику.

Значительные расхождения существуют и относительно даты в ы д е л е н и я славян из индоевропейской общности: по Л.Нидерле это II или I тысячелетие до н.э., по В.Б.Горнунгу – середина II тысячелетия до н.э., самые поздние современные датировки помещают начало славянской истории в первые века I тысячелетия до н.э. Однако, согласно точке зрения О.Н.Трубачева, вопрос, когда появился славянский язык, надо признать некорректным, поскольку нет строгих критериев выделения языка. По его мнению, славянский язык выделялся постепенно из изначально существовавших диалектов, хотя все-таки им определена, как самая ранняя дата славянской истории III тысячелетие до н.э.

История славянской лингвистической общности з а в е р ш а е т с я, согласно выводам лингвистов, либо в конце I тысячелетия до н.э., либо в первых веках н.э., когда произошло распадение ее на новые языки.

Письменные источники о ранних славянах. В письменных источниках славяне появляются лишь с VI в.н.э., между тем, по лингвистическим данным, к этому времени они насчитывали, по меньшей мере, полуторатысячелетнюю историю своего существования. Первое упоминание славян под своим именем встречается, видимо, у византийского автора Прокопия Кесарийского применительно к событиям 527 г. Были ли они известны авторам более раннего времени?

На пути поисков славян в письменных источниках до VI в.н.э. есть существенные проблемы. Возникает вопрос, соответствовала ли славянская лингвистическая общность этнической, т. е. было ли у всех славян после их выделения из состава индоевропейцев единое самосознание и соответственно один этноним?

По мнению лингвистов, ответ на этот вопрос должен быть положительным, поскольку наличие единого самоназвания slovene говорит о том, что при формировании славянского праязыка существовало адекватное единое этническое сознание принадлежности к этой общности. Этимология этнонима словене большинством исследователей возводится к понятию «слово», т. е. «знающие слова», «говорящие». Это не противоречит положению этнографической науки, что эндоэтноним (самоназвание народа) часто выражает представление о своем народе как о собственно людях, поскольку якобы только он обладает вербальностью, т. е. речью, в то время как экзоэтнонимы (названия народа, данные ему другими этносами) могут иметь собирательный характер, в которых другим этносам приписывается отсутствие вербальности – «немцы», «варвары».   

Другую трудность при поисках славян в письменных источниках до VI в.н.э. представляет возможность использования в них не собственного самоназвания славян, а названий экзоэтнонимического характера, а также искажение огласовки названия «славяне» до малой узнаваемости, а потому сомнительности в его принадлежности именно им. Кроме того, история знает немало случаев переноса названия одного народа на другой, обычно переселившийся на территорию, некогда занимавшуюся его предшественником.

Первые достоверные упоминания славян встречаются сначала в византийских источниках. Прокопий Кесарийский под 527 г. писал о том, что различные народы, в том числе склавины и анты, напали на балканские владения Византийской империи. Готский историк Иордан, работавший, видимо, при византийском императорском дворе, в своем труде «О происхождении и деяниях гетов» («Getica»), написанном на латыни и датируемом серединой VI в., писал о склавинах, что они являются одной и группировок венедов, и локализовал их к югу от Балтийского моря до Карпат. В качестве другой группировки им были указаны анты, проживавшие между Днестром и Днепром. В «Хронографии» Иоанна Малалы «склавы» вместе с «гуннами» (кутигурами) в 559 г. нападают на Фракию. У Менандра Протектора под 578 г. повествуется о славяно-аварской войне. Анты упомянуты в титулатуре византийских императоров 533-612 гг. Анализ источников позволяет утверждать, что склавины и анты этого времени – р е а л ь н ы е         с л а в я н е. Правда, строго говоря, в источниках этого времени славяне именуются «склавинами» – со вставками «каппа» или «тета» в греческих (византийских) текстах или «к» в латинских, но это объясняется трудностями передачи славянского звукосочетания «ск» для греческого языка, откуда эта вставка перекочевала в латынь.

В арабо-персидских источниках славяне назывались ас-сакалиба (но это название применялось не только к славянам), первые сведения о них содержатся в трудах авторов IX-X вв., но написанных на основании более ранних источников, датируемых VI-VII вв. Так, сохранились сведения о том, как будущий халиф Марван II, будучи наместником на Кавказе, после взятия столицы Хазарии Семендера в 737 г. совершил набег на ас-сакалиба и взял в плен 20 тыс.семей.

Итак, только с начала средневековой эпохи славяне известны по письменным источникам. Но молчат ли о славянах источники предшествующего времени, в первую очередь, конечно, античные? Есть ли «кандидаты на славянство» в письменных источниках до VI в.н.э.? По мнению ряда исследователей – безусловно есть!

Одними из них являются венеды. Дело в том, что, по сведениям византийских авторов, в состав славян входили различные группировки, среди которых называли антов и склавинов, а также венедов. Иордан в «Getica» утверждал, что венеды, проживающие на обширных территориях, начиная от истоков реки Вистулы (Вислы), имеют разные названия, но в основном называются склавинами и антами, указывались им и территории, которые занимали анты и склавины. В источнике сообщается о войне, которую вел с венедами остготский король Германарих, правивший в IV в. н.э., о том, что через некоторое время другой король готов Винитарий «двинул войско в пределы антов и, в конечном счете, победил их и распял короля их Боза (по мнению ряда исследователей, это не личное имя, а славянское «вождь». – В.Б.) с сыновьями и семьюдесятью старейшинами». Имя короля готов, покорившего антов, Винитарий, этимологизируется как «потрошитель венедов», что позволяет отождествлять антов с венедами.

Наконец, в качестве самого важного доказательства славянства венедов приводится тот факт, что и сейчас в немецком и ряде прибалтийско-финских языков славяне именуются вене, венети, венеляйне и т.п.

Между тем венедов знали античные авторы. Древнейшее упоминание о них встречается в «Естественной истории» Плиния Старшего, погибшего в 79 г. н.э, он локализовал венедов на севере Европы «вплоть до реки Вистулы» (Вислы). Несколько позже о них писал Тацит в труде «О положении, обычаях и народах Германии», созданном в 98 г. н.э., согласно которому ареалом военных действий венедов была территория от Балтийского моря на севере до устья Дуная на юге. В «Географии» Клавдий Птолемей (умер ок.179 г. н.э.) венеды помещаются в районе Венедского залива восточной части Балтийского моря. Наконец, венеды фигурируют в «Певтингеровых таблицах» (римской дорожной карте конца III-начала IV в.), в которой локализуются в двух местах – на южном побережье Балтийского моря и между Дунаем и Днестром.

Основная территория венедов, видимо, бассейн Вислы, где в конце II-начале V в. н.э. была распространена пшеворская археологическая культура. Правда, памятники ее занимают гораздо большую территорию, охватывая и земли, занятые по сообщениям античных письменных источников и германскими племенами. Если же верить сообщениям о более широком расселении венедов, то с ними можно связывать и распространенную к югу от пшеворской культуры черняховскую культуру II-IV вв. н.э. В основном она принадлежит германоязычным готам, но некоторые ее памятники имеют черты пшеворской культуры, что позволяет предполагать их принадлежность венедам.

Однако многие исследователи, исходя из того, что венеды – не славянское слово, считают, что славяне-венеды раннего средневековья не тождественны венедам античного времени. Тождественность этнонимов объясняется тем, что на славян их западными соседями было перенесено название более древнего, по-видимому, кельто-иллирийского населения, после того как славяне заполнили «этническую пустоту», оставшуюся после ухода венедов.

Название анты, как уже указывалось, с одной стороны, применялось византийскими авторами VI-VII вв. к одной из группировок современных им славян, а с другой – фигурирует в описаниях событий IV в. н.э. Иорданом. Анты известны и по более ранним источникам, датируемым I в. н.э., они фигурируют в «Хорографии» Помпония Мелы и «Естественной истории» Плиния в качестве одного из народов Кавказа. Поскольку локализовать славян в это время на Кавказе невозможно, а название «анты», согласно выкладкам лингвистов, явно неславянское, предполагается, что после миграции антов в Восточную Европу этот этноним был перенесен на славян их соседями, когда славяне переселились на территорию, некогда занимавшуюся антами.

 Еще два этнонима привлекают внимание ученых при поисках славян в письменных источниках до VI в. н.э. – ставаны и суобены. Они фигурируют в «Географии» Клавдия Птолемея (II в. н.э.) и по звучанию близки к названию «славяне». Во фрагменте, который им посвящен, говорится о том, что Сарматию «ниже венедов», обитающих по побережью Венедского залива, занимали «галинды, судины и ставаны до алан». В качестве соседей алан указываются также «суобены». Ряд исследователей видят в этих этнонимах попытку Плиния в двух вариантах передать этноним «славяне» (что объясняется разными источниками автора). Анализ фактов показывает, что территория обитания ставанов и суобенов должна находиться в Центральной Белоруссии и в южной части Верхнего Поднепровья. Их археологическим эквивалентом в таком случае являются распространенные здесь культура штрихованной керамики и отчасти культура киевского типа. Однако, по мнению ряда исследователей, культура штрихованной керамики принадлежала исключительно балтам. Кроме того, ее трудно «соединить», несмотря на относительную хронологическую близость, с достоверно славянской пражско-корчакской культурой.

________________________

Этноним сколоты тоже привлекает внимание исследователей благодаря сходству его с названием «славяне». О сколотах сообщал древнегреческий историк Геродот, живший в V в. до н.э. в своей «Истории» во фрагменте, где излагается этногенетическая легенда скифов, в нем утверждается, что у них «все племена вместе называются сколотами, т. е. царскими. Эллины же зовут их скифами». Однако, по мнению противников этого отождествления, сходства названий еще мало для доказательства славянства сколотов, кроме того, утверждение Геродота о принадлежности этого названия ираноязычным скифам препятствует признанию сколотов славянами, наконец, от культур скифского круга трудно провести линию развития до несомненно славянских древностей.

Проблема нориков также возникает в процессе поисков славян в письменных источниках до VI в.н.э. «Норики еже суть словене», - утверждал Нестор-летописец, поиски народа с таким же или сходным названием приводит к неврам Геродота, одному из скифских племен, судя по тексту источника, локализующемся в верховьях Днепра и Припяти. По мнению О.Н. Трубачева, это название связывается с наименованием римской провинции Норикум (частью современной Австрии), которое возникло от кельтского этнонима, встречающегося у Полибия и Страбона в форме norici, а потом этот этноним был перенесен на славян.

Загадочно название споры, примененное к славянам византийским автором Прокопием Кесарийским в труде «История войн Юстиниана с персами, вандалами и готами», где утверждается, что «имя у склавинов и антов некогда было общим, ибо в древние времена и тех и других называли спорами».

Кроме того, по мнению ряда исследователей, обнаруживаются крохи косвенных сведений о славянах в античное время. В Паннонии найден жертвенный барельеф с изображением божества на лошади и латинской надписью: «Богу Добрату Евтихий раб воздал». Имя Евтихий – по-латински «счастливый», а название божества, по мнению О.Н.Трубачева, славянское, это бог добра, блага. Приск Панийский в середине V в. писал о неких «скифах», находящихся под властью гуннов, проживающих на территории более поздней Воеводины и говорящих не на германском языке. В культуре этих «скифов», по мнению некоторых ученых, есть «славянские ассоциации» - лодка-однодеревка, посевы проса, ячменный напиток и еще один, называемый «медос». Славянским является, как считают некоторые исследователи, и слово «страва» у Иордана в описании погребения Аттилы, совершенном на Среднем Дунае.

Археологические источники. В этногенетических исследованиях по археологии славян, как и по проблематике этого рода относительно других этнических общностей, используются два метода: р е т р о с п е к т и в н ы й, когда преемственность прослеживается вглубь веков от древностей, этническая принадлежность которых не вызывает сомнений, в данном случае достоверно славянская, и г е н е т и ч е с к и й, прослеживающий линию развития от той или тех культур, которые отождествляются со славянами в период их формирования и локализуются в пределах территории и времени, указанных лингвистами. В любом случае крайние звенья прослеживаемой «цепочки» археологических культур должны быть соединены. Проблема, однако, заключается в том, что эти крайние звенья разные у разных исследователей: начальная – у лингвистов, завершающая – у археологов.

Лингвистический «конец» этой цепи неоднозначен, поскольку относительно места и времени формирования славянской общности, как уже указывалось, мнения исследователей расходятся. Та же неоднозначность характерна и для завершающего этапа славянского «археологического» этногенеза. Для одних археологов самая ранняя достоверно славянская культура одна – пражско-корчакского типа VI (V)-VII вв. н.э., другие добавляют к ней синхронные пеньковскую и колочинскую культуры, а некоторые также древности типа Тушемля-Акатово-Банцеровщина. Изучение истоков этих культур осложняется тем, что в 70-х годах IV в. н.э. гуннское нашествие огненным валом смело население юга Восточной Европы, коренным образом изменило материальную культуру оставшегося населения.

Поскольку крайние звенья цепи славянского этногенеза у разных исследователей разные, неудивительно, что и сами цепи имеют различный вид. Например, Б.А.Рыбаков, отталкиваясь от точки зрения Б.В.Горнунга о выделении славян из индоевропейского массива в середине II тысячелетия до н.э., считал самой ранней славянской археологической культурой тшинецко-комаровскую, датируемую XV-XII вв. до н.э. и относящуюся к бронзовому веку. Таким образом, территорию праславян он помещал в пределах между Одером на западе и Средним Поднепровьем на востоке, от Карпат на юге и до широты Припяти на севере. Затем, по его мнению, в западной части этого региона славяне были вовлечены в процесс формирования лужицкой культуры (кельто-иллирийской в основе) конца бронзового века-начала железного, распространенной на обширной территории от Балтийского моря до Дуная и Словацких гор и от Шпрее до Волыни и датируемой XIII-IV вв. до н.э. В восточной части славянам принадлежали белогрудовская (XII-IX вв. до н.э.), а затем чернолесская (VIII-первая половина VII вв. до н.э.) археологические культуры. С середины VII вв. до н.э. культура славян «скифизируется» под влиянием более сильных соседей и не выделяется по своим особенностям среди собственно скифских культур. В «Истории» Геродота, считал он, именно славяне описаны под именем сколотов, отличавшихся от скифов-кочевников тем, что они занимались земледелием. После того как лужицкая и скифская культуры прекратили свое существование, славяне формируют зарубинецкую и пшеворскую культуры. Со II в.н.э. в условиях влияния Римской империи славянскими были памятники лесостепной части черняховской культуры, в то время как остальные ее древности принадлежали, вероятно, готам. После исчезновения этой культуры в результате нашествия гуннов славянская общность проявилась в памятниках пражско-корчакской культуры.

Таким образом, согласно концепции Б.А.Рыбакова, трижды славяне в их истории были очень четко представлены археологически: тшинецко-комаровской (XV-XII вв. до н.э.), раннепшеворской и зарубинецкой (II в. до н.э.-II в. н.э.) и пражско-корчакской (VI-VII вв.) культурами, территория их распространения поразительным образом совпадает, что доказывает автохтонность славян в выявляемом регионе. В перерывах между этими периодами культура славян подвергалась значительным влияниям извне, в первый раз – кельто-иллирийскому, археологически выраженному лужицкой культурой, и скифскому, во второй – древнеримскому, вследствие этого она и утрачивала свое археологическое своеобразие (Рис 4).

Близка к этой концепции позиция польского исследователя В.Гензеля, который также связывает начало истории славян с тшинецкой культурой, помещая их прародину на территории между Одером и Средним Днепром, но к славянским на рубеже эр он относит кроме пшеворской и зарубенецкойоксывскую культуру.

П.Н.Третьяков исходил из того, что, по утверждению ряда лингвистов, сначала из индоевропейской выделилась славяно-балто-германская общность, ее он связывал с культурой шнуровой керамики конца III-начала II тысячелетия до н.э.. Славянам при их выделении из славяно-балто-германской общности принадлежала тшинецко-комаровская культура, наследниками которой были чернолесская и белогрудовская культуры, оставленные населением, этнически родственным племенам лужицко-поморских археологических памятников. На базе этих культур с добавлением частично милоградских и скифских памятников складывается зарубинецкая культура. Ее население движется к северу и северо-востоку, где создает позднезарубинецкую культуру, к которой примыкает родственная ей киевская культура. На основе позднезарубинецкой культуры складывается несколько славянских культур – пражско-корчакская, колочинская и пеньковская.

Польский исследователь Й.Костшевский считал первой славянской культурой лужицкую культуру конца эпохи бронзы – начала железного века, из ее состава выделились поморская культура, обе в середине I тысячелетия до н.э. образовали пшеворскую и оксывскую культуры, связанные с венедами. Близких взглядов придерживался Т. Лер-Сплавинский, но он считал, что лужицкая культура принадлежала еще индоевропейцам-венетам, а выделение славян произошло в середине I тысячелетия до н.э., что отразилось в формировании на основе лужицкой поморской культуры.

В.В.Седов лужицкую культуру считает принадлежащей какой-то еще не разделившейся индоевропейской группировке, включавшей и предков славян. Самой ранней славянской была культура подклешевых погребений V-II вв. до н.э., на ее основе складывается пшеворская культура, частично славянская, она дает начало культуре пражского типа. Отчасти славянской была зарубинецкая культура. Пшеворское население также участвовало в сложении черняховской культуры, имевшей полиэтничный характер. На основе этих памятников сложились славянские древности V-VII вв. типа Прага-Пеньковка. Эта линия развития - подклешевая-пшеворская-пражская культуры - была в свое время поддержана И.П.Русановой.

Особое место в решении проблемы «археологического» происхождения славян занимает концепция таких исследователей, как Д.А.Мачинский, К.Годловский и М.Б.Щукин (при некотором различии их построений). Они исходят из того, что достоверно славянские археологические культуры VI-VII (пражская, пеньковская, типа Колочин-Тушемля-Акатово-Банцеровщина) отличаются простотой и бедностью инвентаря, неразвитостью социально-экономических отношений, что отличает их от «богатых» по набору инвентаря культур – пшеворской, вельбарской и черняховской. Поэтому предков славянских культур надо искать среди родственных им по облику памятников предшествующего времени.

Д.А.Мачинский считает, что славянам принадлежала распространенная на территории Верхнего Поднепровья в VI в. до н.э.-IV в. н.э. культура штрихованной керамики, имеющая много общих признаков с культурой пражского типа. Венедов античного времени он отождествляет со славянами. В середине I в. н.э., по его мнению, славяне двинулись на юг и на запад, вытесняя зарубинецкое население. Впоследствии на основе памятников киевского типа и при сильном влиянии черняховской культуры сформировалась пеньковская культура, связанная с юго-восточными славянами – антами.

Согласно взглядам М.Б.Щукина славянскими были «бедные» культуры лесной зоны к востоку от Вислы – штрихованной керамики, среднего слоя Тушемли, горизонта Рахны-Почеп. Простые горшки, а не сложные фибулы и миски, как у черняховской и пшеворской культур, – отличительный их признак. «Бедные» культуры принадлежали венедам Тацита, на их основе в I-II вв. н.э. формируется киевская культура, которая была балто-славянской. После гуннского нашествия из «венедского котла» складываются близкие между собой раннеславянские культуры - колочинская и пражская (Рис 5).

Приведенными построениями отнюдь не исчерпываются все концепции «археологического» происхождения славян: существуют построения Е.А.Горюнова, Р.В.Терпиловского и других исследователей, но уже изложенный материал свидетельствует о том, насколько сложна эта проблематика в археологической науке.

Антропологические источники. Определенное место в решении проблемы происхождения славян занимают антропологические источники. Данные антропологии позволяют определить удельный вес с у б с т р а т н ы х и с у п е р с т р а т н ы х, т. е. более ранних и более поздних компонентов в этнической истории народов, а, следовательно, помогают решить вопрос об их а в т о х т о н н о м или                             м и г р а ц и о н н о м происхождении. Физические черты людей мало меняются со временем, поэтому есть возможность реконструировать линию преемственности населения на исследуемой территории.

Современные славяне относятся к европеоидной расе и представляют собой переходный тип от северных европеоидов к южным. Детальная классификация славянских народов не разработана, но принято объединять их локальные варианты в две группы – западноевропейскую и центрально-восточноевропейскую.

Критерием здесь является отсутствие у первой и наличие у второй группы незначительной монголоидной примеси, что выражается в ослаблении роста бороды и уплощенности носа и лица. При некоторых различиях в антропологической классификации современных славянских народов выделяются пять характерных для них типов:

беломоро-балтийский (белорусы, поляки, севернорусское население),

  восточноевропейский (все группы русского народа, кроме севернорусских, часть белорусов),

днепро-карпатский (украинцы, прикарпатские этнографические группы, часть чехов),

понтийский (болгары и русские так называемого «восточного великоруса Г.Ф.Дебеца и дон-сурского типа),

динарский (высокогорные народы Югославии, особенно черногорцы).

Каждый из перечисленных типов, в свою очередь, делится на более мелкие группы. Таким образом, современные славянские народы не отличаются антропологическим единством, более того, они представляют различные ветви европеоидной расы. Те признаки, которые характерны для определенных групп славянских народов, принадлежат и их соседям.

Но каков был антропологический тип славян в период их единства? Имели ли славяне в начале их истории общность внешнего облика или их разнообразие было настолько велико, что выделить славян по имеющимся антропологическим материалам невозможно?

Согласно о д н о й концепции, антропологический состав славян в период их формирования был един. Славяне образовались на какой-то территории как определенная расовая общность, затем происходят расселение этой общности и ее дифференциация (в том числе и в результате контактов с другими народами), в результате чего формируются расовые особенности современных славянских народов.

Согласно д р у г о й точке зрения, древнейшие славяне не образовывали антропологического единства, а современные славянские народы формировались из различных расовых компонентов, не связанных между собой общностью происхождения. В частности, Л.Нидерле утверждал, что древнейшие славяне не отличались чистотой антропологического типа, их прародина находилась на стыке североевропеоидной долихокефальной светлопигментированной расы и южноевропеоидной брахикефальной темнопигментированной расы.

Т.А.Алексеева на основе своих исследований материалов по антропологии средневековых славян датируемых в основном, X-XII вв. (до этого времени господствовал обряд трупосожжения, лишающий исследователей источниковой базы), сделала вывод о е д и н с т в е исходного антропологического типа славян. Их морфологический облик восходит к населению культуры шнуровой керамики Центральной Европы и Прибалтики эпохи бронзы. Славяне антропологически близки к балтам и финно-угорским народам и отличаются от германцев. Таким образом, по ее мнению, подтверждается факт некогда существовавшего балто-славянского единства.

Изучение у славян вариаций таких признаков, как черепной указатель и скуловой диаметр, позволило Т.А.Алексеевой наметить территорию прародины славян как вписывающуюся в регион «славянских древностей», т. е. славянского единства, очерченный Л.Нидерле (Рис. 6). Прародину славян она локализовала в пространстве, ограниченном на западе среднем течением Вислы, на севере – Верхним течением Западной Двины, на юге – левыми притоками Дуная в среднем его течении, на востоке – правыми притоками Днепра в среднем и нижнем течении.

Затем расселение славян на обширных просторах Европы, которое особенно интенсивно происходило в VI-VII вв., их контакты с другими народами (на западе – с германцами, на юге – с фракийцами, кельтами и иллирийцами, на востоке – с иранцами и финно-уграми, на севере – с балтами), а также процессы консолидации в период сложения славянских этносов привели, по ее мнению, к нарушению антропологического единства и формированию у них локальных антропологических типов.