IV. Ленин и дальнейшее развитие материалистической диалектики.

Перейдём теперь к вопросу о том, что нового внесено Лениным в развитие диалектического материализма.

Отправным пунктом для понимания ленинского этапа в развитии философии марксизма, для понимания того, что Лениным внесено нового в развитие марксизма в целом, является классическая характеристика ленинизма, данная т. Сталиным. Мы должны исходить из того, что главное в ленинизме — это учение о диктатуре пролетариата.

При разработке тех или других сторон марксистско-ленинской теории нужно исходить из того, что марксистско-ленинское учение есть стройное, цельное, последовательное учение, что три составных части марксизма — не механически склеенные части, из которых одну можно принять, а другую наполовину принять, одну можно не осознать, а другую можно через несколько лет осознать и т. д. Нужно исходить из того, что марксизм есть последовательное, стройное, монолитное учение, из которого ничего нельзя вырвать, чтобы не извратить, не опошлить его. Мы должны понять также, что главное в ленинизме, а именно вопрос о диктатуре пролетариата, определяло и определяет задачи и направление работы, развитие отдельных сторон ленинизма как марксизма новой эпохи. Из этого мы должны исходить для понимания того нового, что внесено Лениным в ту или другую составную часть марксизма. Однако из этих бесспорных положений иногда делают неправильные выводы, по существу означающие ликвидаторскую точку зрения по отношению к философии марксизма. Мы имеем в виду вульгарно-упрощенческие высказывания примерно такого порядка: исходя из правильной мысли, что главное в ленинизме есть учение о диктатуре пролетариата, считают, что не следует искать ничего нового, внесённого Лениным в марксистскую философию, кроме того, что дано им в теории пролетарской революции и диктатуры пролетариата. Считают, что суть ленинского этапа в развитии философии марксизма состоит в том, что Ленин развивал философию марксизма как теорию диктатуры пролетариата. Иными словами, пытаются растворить все составные части ленинизма, в том числе и ленинскую философию, в учении о диктатуре пролетариата. Стать на эту точку зрения — значит стать на ликвидаторскую по отношению к философии марксизма точку зрения, которая, прикрываясь фразами о диктатуре пролетариата, по существу занимается изничтожением философии марксизма. Ленин развивал философию марксизма как коренное теоретическое основание марксизма на протяжении всей исторической борьбы партии в неразрывной связи с борьбой за диктатуру пролетариата, в неразрывной связи с учением о диктатуре пролетариата, с учением о партии и т. д. Однако надо понять всё то своеобразное и новое, что вносит Ленин в ту или иную сторону марксизма.

Мы должны отправляться от исключительных по своей глубине мыслей, развёрнутых т. Сталиным в его беседе с первой американской рабочей делегацией 9 сентября 1927 г. Он говорил:

«Я думаю, что никаких «новых принципов» Ленин не «прибавлял» к марксизму, так же как Ленин не отменял ни одного из «старых» принципов марксизма. Ленин был и остаётся самым верным и последовательным учеником Маркса и Энгельса, целиком и полностью опирающимся на принципы марксизма. Но Ленин не был только лишь исполнителем учения Маркса — Энгельса. Он был вместе с тем продолжателем учения Маркса и Энгельса. Что это значит? Это значит, что он развил дальше учение Маркса — Энгельса применительно к новым условиям развития, применительно к новой фазе капитализма, применительно к империализму. Это значит, что, развивая дальше учение Маркса в новых условиях классовой борьбы, Ленин внёс в общую сокровищницу марксизма нечто новое в сравнении с тем, что дано Марксом и Энгельсом, в сравнении с тем, что могло быть дано в период доимпериалистического капитализма, причём это новое, внесённое Лениным в сокровищницу марксизма, базируется целиком и полностью на принципах, данных Марксом и Энгельсом. В этом смысле и говорится у нас о ленинизме как марксизме эпохи империализма и пролетарских революций»[571].

Нет ни одного вопроса марксистской философии, нет ни одной проблемы материалистической диалектики, исторического материализма, которые бы Ленин не развивал, не конкретизировал в соответствии с условиями классовой борьбы пролетариата в новую историческую эпоху. Понятно, что в вопросах диалектического материализма Ленин не отменяет ни одного из «старых принципов» марксистской философии и не прибавляет «новых принципов».

Величие Ленина как теоретика пролетариата, как человека, который дал анализ и раскрыл закономерности новой исторической эпохи, эпохи империализма и пролетарской революции, состоит в том, что он, исходя из принципов марксизма, не изменяя ни одного из них и не внося новых принципов, развил все составные части марксизма применительно к условиям и задачам классовой борьбы пролетариата.

Если перейти к характеристике условий, своеобразия новой эпохи и задач, которые стояли перед рабочим классом в области разработки проблем философии марксизма, то надо отметить следующее:

Во-первых, господство идеализма среди широких кругов интеллигенции и буржуазных учёных. В этом отношении существует большая разница между эпохой домонополистического капитализма и эпохой господства монополий. Политической особенностью империализма, как неоднократно отмечает Ленин, является «реакция по всей линии». Эта реакция по всей линии получает своё яркое отражение в науке, в философии. Со вступлением капитализма в новую фазу усилился поворот широких кругов буржуазной и мелкобуржуазной интеллигенции в сторону идеализма, мистики, поповщины. Широкие научные круги всё более и более стали отворачиваться от материализма. В этом отношении крайне характерна судьба книги Геккеля «Мировые загадки» и та идеалистическая вакханалия и свистопляска, которая поднялась в буржуазной печати в связи с выходом её в свет.

Во-вторых, глубокий кризис физики и всего естествознания, получивший большое развитие уже в начале XX в. Вся наука, в особенности физика, претерпела громадное развитие, приведшее к смене основных старых представлений о структуре материи, о пространстве и времени, о материи и движении, о принципе причинности и т. д. Открытие электрона, квантовых процессов и т. д. создало целый переворот в старых представлениях. На этом основании многие буржуазные учёные стали делать реакционные идеалистические выводы. Ленин указывает на развитие «физического идеализма», «физиологического идеализма» и т. д. Ленин подчёркивает, что тут «перед нами некоторое международное идейное течение, не зависящее от какой-нибудь одной философской системы, а вытекающее из некоторых общих причин, лежащих вне философии»[572].

Ленин подчёркивает, что «суть кризиса современной физики состоит в ломке старых законов и основных принципов, в отбрасывании объективной реальности вне сознания, т. е. замене материализма идеализмом и агностицизмом. «Материя исчезла» — так можно выразить основное и типичное по отношению ко многим частным вопросам затруднение, создавшее этот кризис»[573].

В-третьих, специализация всей буржуазной философии на всякого рода гносеологических вопросах, на всякого рода гносеологических тонкостях с целью подвести философское обоснование под поворот к поповщине в широких кругах интеллигенции, под этот кризис буржуазной науки.

Широкое развитие неокантианского идеализма, «математического обоснования» современного естествознания, расцвет эмпириокритической литературы, имманентов, интуитивистов, феноменологистови т. д.и т. п., выдумывающих тысячи гносеологических тонкостей и деталей с целью в тысячу первый раз опровергнуть ненавистный материализм, — вот картина философского развития начала XX столетия.

В-четвертых, отражение всей этой идеалистической реакции в среде социалистических партий и развитие философского ревизионизма, оппортунизма, начиная с неокантианской ревизии марксистской философии и кончая богдановским эмпириомонизмом. Крики об отсутствии в марксизме «теоретико-познавательного «обоснования, о необходимости подвести под марксизм «новый гносеологический фундамент», о необходимости марксизму учесть новейшие «достижения» философии в области теории познания, писания о том, что материализм давно уже устарел, — получают широкое распространение. «Всё более тонкая фальсификация марксизма, всё более тонкие подделки антиматериалистических учений под марксизм, — вот чем характеризуется современный ревизионизм и в политической экономии, и в вопросах тактики, и в философии вообще, как в гносеологии, так и в социологии»[574], — писал Ленин.

Наконец, в-пятых, — необходимость со стороны представителей марксистской философии дать свой ответ на вопросы, выдвинувшиеся в связи с революцией в естествознании; необходимость «сладить» с новейшими открытиями; необходимость разбить с точки зрения диалектического материализма все новейшие ухищрения и тонкости в области буржуазной, профессорской философии, опираясь на все действительные достижения науки; наконец необходимость дать самый решительный отпор этой антиматериалистической реакции в рабочих партиях. Вот почему Ленин так настаивал на необходимости рассмотрения борьбы с идеалистической философией в свете действительных научных открытий новой эпохи, вот почему Ленин писал:

«Связь новой физики или, вернее, определённой школы в новой физике с махизмом и другими разновидностями современной идеалистической философии не подлежит ни малейшему сомнению. Разбирать махизм, игнорируя эту связь, — как делает Плеханов, — значит издеваться над духом диалектического материализма, т. е. жертвовать методом Энгельса ради той или иной буквы у Энгельса»[575].

Вся эта историческая обстановка, эти условия, потребности и задачи классовой борьбы пролетариата на фронте философии и естествознания требовали дальнейшего развития теории познания диалектического материализма, требовали дальнейшего развития материалистической диалектики. В этой обстановке нельзя было ограничиваться только защитой общих основных положений, а необходимо было дать развёрнутую теорию познания диалектического материализма, отвечающую на все вопросы революции естествознания, опирающуюся на глубочайшее изучение и обобщение новейшего этапа в развитии науки и в первую очередь общественного развития. Ленин указывает, что «ревизия «формы» материализма Энгельса, ревизия его натурфилософских положений не только не заключает в себе ничего «ревизионистского» в установившемся смысле слова, а, напротив, необходимо требуется марксизмом»[576].

В «Основах ленинизма» т. Сталин писал:

«Не кто иной, как Ленин, взялся за выполнение серьёзнейшей задачи обобщения по материалистической философии наиболее важного из того, что дано наукой за период от Энгельса до Ленина, в всесторонней критики антиматериалистических течений среди марксистов. Энгельс говорил, что «материализму приходится принимать новый вид с каждым новым великим открытием». Известно, что эту задачу выполнил для своего времени не кто иной, как Ленин в своей замечательной книге «Материализм и эмпириокритицизм»[577].

На долю Ленина выпало дальнейшее теоретическое обоснование и развитие материалистической теории познания. Именно Ленин в соответствии с потребностью новой эпохи обращал особое внимание на теорию познания диалектического материализма, развивая в этом отношении учение Маркса и Энгельса. Вот чем объясняется то, что Ленин так глубоко трактовал вопросы марксистской философии, понимая материалистическую диалектику как философскую науку марксизма, давая очень глубокое понимание единства диалектики и теории познания. Во всех этих проблемах Ленин не вносит «новых принципов» в марксистскую философию и не отменяет никаких старых, а исходит из принципов Маркса — Энгельса.

Следующий момент, который необходимо отметить, когда мы говорим о ленинском этапе в развитии диалектического материализма, — это то, что не кто иной, а именно Ленин из всех марксистов современной эпохи дал наиболее полную, развёрнутую критику новейших антиматериалистических течений, с которыми приходится бороться и до настоящего времени. Новейшие формы гегельянства, кантианства, неокантианства, махизма, субъективного идеализма, богдановщины, наконец физический идеализм — всё это подвергнуто Лениным беспощадной критике и разоблачению. Ленинская критика и разоблачение этих антиматериалистических, антидиалектических течений являются наиболее сильными, ибо это не есть критика их с позиций вульгарного материализма, на что иногда сбивался даже Плеханов. Ленин в своей

критике этих учений диалектически сочетает логическую критику с исторически-классовым подходом, рассмотрение связи данных течений с состоянием современного естествознания.

Ещё один важный вопрос, по которому мы можем и должны отметить новое и своеобразное, связанное с именем Ленина, — это вопрос об отношении марксизма к Гегелю. Вообще надо сказать, что вопрос об отношении Маркса к Гегелю и гегелевской диалектике имеет огромное теоретическое значение. Вся плеяда ревизионистов, начиная с Бернштейна, Кунова, Каутского и кончая нашими механистами и т. Бухариным, не понимающая революционной материалистической диалектики, отрицающая или извращающая её, исходит по существу из положения, что на работах Маркса — Энгельса лежит пятно гегелевского идеализма. Даже т. Бухарин в своей книге «Теория исторического материализма» в главе «К постановке проблемы исторического материализма» — хотя и в довольно завуалированной форме — считает, что Маркс заражён в той или — иной степени гегельянщиной. Это связано с механистической концепцией Бухарина, с его непониманием действительного соотношения, которое существует между марксизмом и Гегелем. У Ленина по этому вопросу мы имеем прежде всего восстановление, возврат к правильному пониманию этой проблемы после всех извращений в этом вопросе в эпоху II Интернационала. Если бы мы, однако, ограничились только этим, мы неполно выразили бы суть ленинского решения этой проблемы. У Ленина не только возврат, но дальнейшее развитие и конкретизация этой проблемы — поскольку у Ленина мы имеем вполне развёрнутую концепцию последовательно и систематически развитой теории диалектического материализма. Конкретизация и дальнейшее развитие учения Маркса — Энгельса в этом вопросе у Ленина состоит в том, что он (например, в своих философских тетрадях) даёт блестящие образцы материалистической переработки диалектики Гегеля по всем важнейшим основным категориям.

Следующий важнейший вопрос, на котором надо остановиться, — это вопрос о теории отражения в работах Ленина. Вообще надо сказать, что вопросы диалектики как теории познания, закон единства противоположностей как ядро диалектики, теория отражения — это вовсе не какие-то отдельные, изолированные друг от друга вопросы. Это всё — важнейшие проблемы теории материалистической диалектики, блестяще разработанной Лениным. Это — вопросы, находящиеся друг с другом в органической связи. Ни один из них не может быть понят без других. Оторвите материалистическую теорию отражения от ленинской постановки вопроса, о том, что «диалектика и есть теория познания», и от этого положения, вернее сказать от его ленинского содержания, ничего не остаётся. А разве диалектика как теория познания, разве теория отражения может быть понята без закона единства противоположностей как ядра диалектики? Разве ленинское учение о единстве теории и практики, разве ленинский принцип партийности философии и науки не есть составные части этой единой концепции? Только понимая это, можно останавливаться на каждой из этих сторон в отдельности.

Теория отражения имеет исключительное значение для наиболее последовательного обоснования материализма. Совершенно не случайно, что именно в этом пункте концентрирует своё нападение против ленинизма отъявленный враг диалектического материализма социал-фашист Макс Адлер.

В своей работе, которая носит название «учебник материалистического понимания истории» и которая так далека от материализма, как небо от земли, которая является специально направленной против Ленина работой, клеветническим, злобным, антибольшевистским от начала до конца документом, Макс Адлер две главы специально посвящает разбору ленинской теории отражения для того, чтобы опровергнуть эту теорию, являющуюся действительно знаменем подлинной материалистической точки зрения.

Вот что Макс Адлер пишет о ленинской теории отражения: «Ленин очень любит, как мы уже это знаем, называть критический идеализм «старым хламом». Это не совсем вежливое слово должно быть, однако, с полным правом применимо к тому, что Ленин в своей книге «Материализм и эмпириокритицизм» многократно называет материалистической теорией познания. Это и есть фактически не что иное, как старый хлам, так называемая и собственно давно уже погребённая под шум и смех критической философии. — теория отражения...».

Посмотрим же, какие делает выводы сам Адлер после «погребения под шум и смех теории отражения. Он развивает типично идеалистическую теорию на основании выводов «современного естествознания» об «исчезновении материи», «теорию», действительно погребённую Лениным в «Материализме и эмпириокритицизме». «Современное естествознание, — говорит Адлер, — не нуждается в качестве гипотезы не только в «Боге», но также и в «Материи», и великий английский физик Пирсон мог с полным правом воскликнуть: «Материя исчезла». Вряд ли потребуются тут какие-либо комментарии...

Теория отражения в ленинском смысле берёт весь процесс познания, начиная от ощущения и кончая понятием, и рассматривает его исторически. И тот, кто ограничивает эту теорию отражения, тот отрывает теорию отражения от практики, от всего исторического пути познания, тот конечно не понимает Ленина, тот конечно не может понять того, что Ленин внёс нового в понимание этих вопросов.

Следующий вопрос, на котором следует остановиться при изложении ленинского этапа, — это вопрос о законе единства противоположностей.

Нередко у нас можно встретить мнение, что якобы только у Ленина мы имеем понимание этого закона как ядра диалектики. Это конечно неверное мнение. Стоит только указать на анализ Маркса в «Капитале» двойственного характера труда, процесса обмена, процесса создания прибавочной стоимости, превращения денег в капитал, кризисов в «Капитале», чтобы понять, что этот закон проходит красной нитью по всему «Капиталу», что он составляет действительное ядро диалектики в работах Маркса и Энгельса. Всем известны высказывания Энгельса по этому вопросу в «Анти-Дюринге» и в «Л. Фейербахе». Известно, что этот закон получил развитие в работах Маркса и Энгельса как центральный вопрос материалистической диалектики. Однако из этого вовсе не следует делать вывод, что в этот вопрос Ленин не вносит ничего нового, не развивает марксизма. Ленин не вносит новых принципов и в разрешение этого вопроса, однако Ленин дальше развивает материалистическую диалектику.

Для того чтобы понять, в чём сущность этого нового, что вносит Ленин в понимание закона единства противоположностей, для этого надо прежде всего понять, почему этот закон как важнейший закон развития объективного мира и как закон познания приобрёл особое значение в новую историческую эпоху. Если взять «Империализм», «Государство и революцию», эти крупнейшие произведения Ленина, в которых дан анализ отношения государства и революции, проблемы диктатуры пролетариата, анализ новой эпохи, то мы увидим, что они построены с точки зрения применения всех категорий материалистической диалектики к этим явлениям. Но особое значение для понимания всего этого ленинского анализа новой эпохи и её коренных проблем имеет закон единства противоположностей. Ленин указывает, что проблема противоречий капитализма в монополистической стадии его развития представляет собою коренную задачу критики империализма. Ленин пишет: «Вопросы о том, возможно ли реформистское изменение основ империализма, вперёд ли идти к дальнейшему обострению и углублению противоречий, порождаемых им, или назад к притуплению их, являются коренными вопросами критики империализма. Так как политическими особенностями империализма являются реакция по всей линии и усиление национального гнёта в связи с гнетом финансовой олигархии и устранением свободной конкуренции, то мелкобуржуазно-демократическая оппозиция империализму выступает едва ли не во всех империалистских странах начала XX в. И разрыв с марксизмом со стороны Каутского и широкого интернационального течения каутскианства состоит именно в том, что Каутский не только не позаботился, не сумел противопоставить себя этой мелкобуржуазной, реформистской, экономически в основе своей реакционной оппозиции, а, напротив, слился с ней практически»[578].

Ясно, что вопрос о том, как понимать, теорию противоречий, как применять законы материалистической диалектики к анализу империализма, — это коренные вопросы критики империализма. По этой линии идёт водораздел между большевизмом и оппортунизмом всякого порядка. По этой линии идёт водораздел между, подлинным революционным пониманием материалистической диалектики и теми, кто материалистическую диалектику пытался сводить к теории притупления противоречий. Ленин указывает: «Теоретическая критика империализма у Каутского потому и не имеет ничего общего с марксизмом, потому и годится только как подход к проповеди мира и единства с оппортунистами и социал-шовинистами, что эта критика обходит и затушёвывает как раз самые глубокие и коренные противоречия империализма: противоречие между монополиями и существующей рядом с ними свободной конкуренцией, между гигантскими «операциями» (и гигантскими прибылями) финансового капитала и «честной» торговлей на вольном рынке, между картелями и трестами, с одной стороны, и не картелированной промышленностью — с другой, и т. д.»[579].

Оппортунисты всякого толка, отходящие от марксовой диалектики, замазывают также основные противоречия между рабочим классом и буржуазией, противоречия между империалистическими государствами, противоречия между колониальными империалистическими странами и т. д.и т. д. Все эти вопросы являются коренными вопросами анализа и критики империализма. Понятно теперь, что в эту эпоху не мог не получить чрезвычайно большого заострения вопрос о законе единства противоположностей.

Естественно, что этот вопрос должен был получить у Ленина дальнейшее теоретическое развитие. В своих замечаниях и подготовительных работах к «Империализму» Ленин неоднократно на полях отмечает важность именно теоретической, т. е. философской, разработки закона единства противоположностей.

Если взять работу Ленина «Государство и революция», то несомненно, что основная линия, по которой построена эта работа, — это выяснение развития марксистской точки зрения о государстве как о продукте непримиримости классовой борьбы, в противовес социал-демократическим учениям о государстве как о продукте примирения классов. Таким образом и здесь основной вопрос методологического порядка — это вопрос о единстве противоположностей.

Ленин развивает и конкретизирует вопрос о соотношении моментов единства и борьбы противоположностей. Вспомним известное ленинское положение относительно абсолютности борьбы и относительности единства, тождества, совпадения противоречий.

Ленин подчёркивает необходимость конкретного анализа противоречий и различного типа противоречий. В самом деле, мы имеем в эпоху империализма противоречия в крайнем своём выражении между рабочим классом и капиталистами, между империалистическими государствами, между метрополиями и колониальными странами. Это всё разного типа противоречия. Надо также указать на противоречия между рабочим классом и крестьянством: противоречия между рабочим классом и крестьянством в эпоху до победы пролетарской революции, противоречия между пролетариатом и крестьянством в эпоху пролетарской революции. Мы имеем наконец исключительно гениальную постановку вопроса о соотношении между пролетарской и буржуазно-демократической революцией, когда разрешение задач буржуазно-демократической революции становится побочным продуктом пролетарской революции и т. д. Вся совокупность этих проблем, которые встали в области общественной науки, в области научного обоснования политики пролетариата, несомненно явилась базой для дальнейшего теоретического развития вопроса о материалистической диалектике и о законе единства противоположностей, конкретизации его, для выяснения различного типа противоположностей и т. д.

Разрабатывая дальше материалистическую диалектику как философскую науку, Ленин не ограничился только разработкой закона единства противоположностей как ядра диалектики. Он дал дальнейшую теоретическую разработку всех других категорий материалистической диалектики, их связи друг с другом и с законом единства противоположностей. Выше при изложении законов материалистической диалектики мы видели, как эти вопросы разработаны Лениным на основе практики революционной борьбы эпохи империализма и пролетарской революции, на основе изучения им состояния современного естествознания.

Наконец вопрос о партийности философии и науки.

Учение о партийности философии и науки вообще представляет собой важнейшее звено в развитии Лениным диалектического материализма. Совершенно не случайно то обстоятельство, что именно Ленин дал такое блестящее дальнейшее развитие этого важнейшего вопроса и именно в таком направлении. Новая эпоха, эпоха империализма и пролетарских революций, есть эпоха гигантских классовых столкновений, мощных пролетарских восстаний, эпоха невиданного обострения классовой борьбы. Борьба классов приобретает в эту эпоху исключительную обострённость, основные классы капиталистического общества выступают на исторической арене во всеоружии, эта борьба подымается на новую ступень по сравнению с периодом промышленного капитализма. В эту эпоху очень большое развитие получают политические партии. Не только пролетариат куёт свою коммунистическую партию в каждой стране, усиливая тем самым в очень большой степени свою сознательность, свою сплочённость и организованность. Буржуазия также усиленно куёт свои партии. Учитывая уроки пролетарской революции в России, учитывая опыт первого тура пролетарских революций на Западе, — буржуазия усиленно организуется, укрепляя свои партии, создавая мощные и дисциплинированные, по-военному построенные партийные организации, вроде, например, фашистской партии в Италии и Германии. Антагонистичность капитализма получает своё глубокое выражение не только в области политики, экономики, эта резкая антагонистичность отражается также и на всех областях науки, на области идеологической. И здесь с большой чёткостью пролегает классовая дифференциация.

В своей статье «Социалистическая партия и беспартийная революционность» в декабре 1905 г. Ленин даёт великолепные характеристики партийности и беспартийности. Так он пишет: «Строгая партийность есть спутник и результат высоко развитой классовой борьбы. И, наоборот, в интересах открытой и широкой классовой борьбы необходимо развитие строгой партийности»[580].

Далее он продолжает: «Самым цельным, полным и оформленным выражением политической борьбы классов является борьба партий. Беспартийность есть равнодушие к борьбе партий. Но это равнодушие не равняется нейтралитету, воздержанию от борьбы, ибо в классовой борьбе не может быть нейтральных, «воздержаться» нельзя в капиталистическом обществе от участия в обмене продуктов или рабочей силы. А обмен неминуемо порождает экономическую борьбу, а вслед за ней и борьбу политическую. Равнодушие к борьбе отнюдь не является поэтому на деле отстранением от борьбы, воздержанием от неё или нейтралитетом. Равнодушие есть молчаливая поддержка того, кто силен, того, кто господствует»[581].

Для того чтобы не осталось никакой неясности в том смысле, что ленинские положения относятся не только собственно к вопросам политики, но также и к идеологической борьбе, приведём одно место из этой же статьи Ленина. Он дальше пишет: «Беспартийность есть идея буржуазная. Партийность есть идея социалистическая. Это положение в общем и целом применимо ко всему, буржуазному обществу. Конечно надо уметь применять эту общую истину к отдельным частным вопросам и частным случаям»[582].

Эти места с замечательной чёткостью формулируют проблему партийности. Правда, применение этих положений, этих истин к области идеологической, к области науки требует учёта своеобразия, специфичности данного предмета, особого характера этой области, особых форм, в которых здесь выражается борьба. Однако несомненно, что эти положения раскрывают нам многое для понимания ленинского принципа партийности философии и науки.

Из сказанного становится совершенно ясным, почему именно в этом направлении в связи и в соответствии с новой эпохой идёт теоретическое развитие марксистских положений о партийном характере науки и философии. Между цитированными строками Ленина, написанными им в 1905 г., блестящими страницами о партийности философии и борьбе партий в науке в «Материализме и эмпириокритицизме» в 1908 г., заметками Ленина по философии в IX–XII «Ленинских сборниках» в 1914 г. и наконец статьёй Ленина «О значении воинствующего материализма» — существует глубокая внутренняя связь, дающая нам возможность со всей полнотой выяснить суть его учения о партийности философии.

Развитие Лениным принципа партийности науки состоит в том, что он показал всю ограниченность объективизма, впадающего в апологетику господствующих классов, и всю ограниченность субъективизма, превращающего общественную науку в ряд назиданий мещанской морали. Он показал всю ограниченность, объективизма, приветствующего стихийный ход исторического процесса и не понимающего активной, действенной роли революционного класса в изменении действительности, а также всю ограниченность субъективизма, сводящего исторический процесс к действиям отвлечённой надуманной личности, наделённой к тому же реакционной моралью и «современными нравственными идеями».

Ленин показал, что партийность диалектического материализма отнюдь не состоит в синтезе (в смысле примирения) субъективизма и объективизма, как это представлял дело Деборин в своей книге «Ленин как мыслитель». Ленин показал, что точка зрения диалектического материализма есть высшая точка зрения, преодолевающая и снимающая как объективизм, так и субъективизм; объективизм он преодолевает потому, что исходит из активной, действенной позиции революционного класса — пролетариата, изменяющего мир; субъективизм он преодолевает потому, что твёрдо держится объективной действительности и объективных фактов.

Партийность философии представляет собой важнейшее звено, центральный момент, который характерен именно для ленинского подхода к проблемам философской теории. Это связано с тем, что не кто иной, как Ленин, дал наиболее глубокое, проверенное на фактах новой эпохи после Маркса и Энгельса, теоретическое и практическое разрешение вопроса о соотношении теории и практики. Именно Ленин неустанно в своих работах подчёркивал, в противоположность теории и практике II Интернационала, в противовес Плеханову, положение основоположников материализма, что «наша теория не догма, а руководство для революционного действия». Ленинское учение о партийности философии и теории вообще связано глубокими внутренними корнями со всей концепцией ленинизма в целом. Оно связано с тем, что именно ленинизм дал и даёт образцы единства революционной теории и революционной практики. Учение о партийности, как бы в фокусе, собирает, отражает ряд важнейших сторон марксизма-ленинизма. Это учение выражает наиболее полно, наиболее последовательно, наиболее конкретно для нашей эпохи тезис Маркса о том, что философы должны не только объяснять мир, а изменять его. Ленинское учение о партийности философии, разрешение вопроса о субъективизме и объективизме, о теории и практике представляет собой прекрасное развитие и конкретизацию первого тезиса Маркса о Фейербахе.

Суть ленинского развития принципа партийности философия и науки можно свести к следующим пяти пунктам:

Во-первых. Ленинское учение о партийности науки и философии представляет собой наилучшее выражение задач пролетариата в области науки и философии, когда вся буржуазная наука переживает жесточайший внутренний кризис и разложение, когда «беспартийность в философии есть только презренно-прикрытое лакейство пред идеализмом и фидеизмом»[583]. Ленинское учение о партийности философии представляет собой наилучшее разоблачение в эпоху острой классовой борьбы в науке классового и партийного характера буржуазной философии и теории, а также всяких подобных социал-фашистских теорий.

Во-вторых. Принцип партийности теории означает наиболее полную и развёрнутую трактовку марксистского тезиса о действенности нашей теории. Наиболее передовой, наиболее активной, наиболее действенной частью рабочего класса является, согласно учению ленинизма, его партия. Поэтому, кто действительно и последовательно хочет проводить точку зрения классовости науки, тот должен продлить это понимание до понимания партийности науки.

В-третьих. В ленинском учении о партийности философии даётся наиболее полное и развёрнутое разрешение вопроса о теории и практике, о примате практики. Ленинское разрешение этого вопроса даёт образец борьбы как с идеалистической трактовкой этой проблемы, когда приматом считается теоретическая деятельность, так и с ползуче-эмпирической точкой зрения, которая ликвидирует роль и значение теории вообще, и теоретической работы в особенности. Не кто иной, как Ленин, во всех своих работах подчёркивал громадное значение революционной теории. Признавая, что без революционной теории нет и не может быть революционного рабочего движения, Ленин вместе с тем писал: «Этим подчёркиванием необходимости, важности и громадности теоретической работы социал-демократов я вовсе не хочу сказать, чтобы эта работа ставилась на первое место перед практической, тем менее, чтобы вторая откладывалась до окончания первой. Так могли бы заключить только поклонники «субъективного метода в социологии» или последователи утопического социализма»[584]. Учение о партийности материализма и выражает как раз всю глубину ленинского разрешения вопроса о теории и практике.

В-четвертых. Принцип партийности философии и науки даёт классическое разрешение важнейшего вопроса о соотношении философии, науки и политики. Выше мы видели, какие нелепости нагромождены буржуазной наукой по этому вопросу и как социал-демократические теоретики изо всех сил стараются разорвать всякие связи между политикой и наукой. Меж тем в этом вопросе Лениным дано чрезвычайно много нового. Стоит вспомнить дискуссию о профсоюзах и обвинение Ленина, выдвинутое тогда т. Бухариным, за его якобы слишком «политический» подход. Речь тогда шла о соотношении экономики и политики. Как отвечал Ленин? Он писал: «Политика есть концентрированное выражение экономики — повторил я в своей речи, ибо раньше уже слышал этот ни с чем несообразный в устах марксиста совсем недопустимый упрёк за мой «политический» подход. Политика не может не иметь первенства над экономикой. Рассуждать иначе — значит забывать азбуку марксизма»[585].

Здесь с наибольшей глубиной сказывается ленинское понимание марксизма и его диалектика, его конкретный подход. Он далее разъясняет: «Ибо вопрос стоит (и по-марксистски может стоять) лишь так: без правильного политического подхода к делу данный класс не удержит своего господства, а, следовательно, не сможет решить и своей производственной задачи»[586].

Ленин здесь разъясняет, в каком смысле им выдвигается на первый план политический подход. Хотя экономика в последнем счёте и решает, однако без правильного политического подхода, без правильной политической линии не может быть обеспечена пролетариату его победа, а после его победы решение им экономических проблем. Может показаться, что Лениным дана здесь постановка вопроса, касающаяся только экономики и политики. Это не так. Эти высказывания Ленина имеют гораздо более широкое значение, в частности они крайне важны и для понимания нашего подхода к проблемам теории. И здесь, в вопросах теории и теоретической борьбы, политический подход не может не иметь первенства. Во время борьбы с меньшевиствующим идеализмом некоторые его представители рьяно защищали первенство, примат философии над политикой, на том основании, что философия есть всеобщая методология, совершенно не понимая точки зрения нашей партии в этом вопросе.

В-пятых. Учение о партийности философии отмечает в качестве своего важнейшего момента активную борьбу за генеральную линию партии.

Ещё в своей борьбе со Струве, как мы видели, Ленин писал о том, что «материализм включает в себя, так сказать, партийность, обязывая при всякой оценке события прямо и открыто становиться на точку зрения определённой общественной группы»[587]. В условиях диктатуры пролетариата, когда единой и единственной партией пролетариата является его коммунистическая партия, когда враждебные, классовые идеологические процессы получают своё отражение внутри партии в виде различных уклонов от генеральной линии партии, — прямо и открыто становиться на определённую точку зрения — может означать только одно: активную защиту и борьбу за, генеральную линию партии. Можно в связи со всем этим, конкретизируя ленинское положение для настоящей эпохи, сказать так: диалектический материализм в борьбе со всякого рода открытым или замаскированным оппортунизмом включает в себя партийность, т. е. обязывает прямо и открыто, активно и последовательно вести борьбу за генеральную линию партии. Представители меньшевиствующего идеализма, пытаясь давать определения партийности философии, давали крайне абстрактное, крайне академическое, беспартийное определение партийности философии, сводившееся якобы к тому, что философский участок теоретического фронта должен отыскивать «методологические» ключи каждой эпохи. Антипартийность такого определения состоит в том, что деборинская группа «забыла», что единственным руководящим теоретическим и практическим центром в эпоху диктатуры пролетариата является партия и еёЦентральный комитет. Важнейшая особенность большевизма и большевистской партии состоит в том, что руководящий штаб является не только политически организационным центром революционного движения, но и его идейно-теоретическим центром. Своеобразие большевизма в противовес партиям II Интернационала состоит как раз в том, что он выковывает такое руководство коммунистической партии, которое является подлинным теоретическим синтезом теории и практики, теории и политики, теории и организации, теории и тактики. Именно потому, что руководящий штаб ленинизма даёт такой синтез, он является центром действительно творческого марксизма.