Действия русских армейских корпусов 10 страница

Действия батарей 2-го дивизиона 46-й артиллерийской бригады, а также батареи 25-го мортирного артиллерийского дивизиона

17 мая свелись к обстреливанию окопов противника на фронте Домброва, Запнев, Буковка и южнее с целью держать там неприятельскую пехоту в подавленном состоянии, причем огонь был настолько действителен, что во многих местах противник был выбит из окопов. «Мортирная» (гаубичная) батарея, кроме того, заставила своим огнем замолчать неприятельскую батарею, расположенную на закрытой огневой позиции и обнаруженную боковым наблюдателем 4-й батареи за высотой, что западнее Буковка.

К вечеру 17 мая прибыла в расположение 184-го полка 2-я батарея 5-й тяжелой артиллерийской бригады, которая заняла выбранную для нее заблаговременно по указанию начальника участка позицию в лощине между западной окраиной Долы Бискупе и «к Год» (см. схему 15).

В день боя 17 мая на фронте сковывающей группы 46-й пехотной дивизии имелось, на участке обороны от Броды до ф. Загае Болеское включительно, 12 батальонов пехоты (считая и 182-й полк, находившийся в резерве корпуса за 184- м полком), 24 пулемета и 42 орудия (не считая 4 тяжелых орудий, прибывших к вечеру). Против этой группы немцы могли противопоставить лишь 6 батальонов, 12 пулеметов, 24 орудия и 8 эскадронов. Понятно, почему в этот день немцы не проявляли активности. Сковывающая группа русских должна была воспользоваться сложившейся благоприятной для нее обстановкой, перейти в наступление и лишить немцев маневроспособности. Но этого сделано не было, что не могло не отразиться на успешности действий всего 25-го армейского корпуса в отношении удара по войскам Бредова, который, по плану командира корпуса, предполагалось нанести после окончательного разгрома опатовской группы австрийцев, успешно начатого ударной группой корпуса.

Это не было сделано по вине русского командования. Что же касается действий мелких войсковых соединений русских, до полков и батарей включительно, то действия их, как и в предшествующие дни боя 15 и 16 мая, вполне соответствовали требованиям активной обороны.

Четвертый день боя 18 мая. По плану командира 25-го корпуса на 18 мая для производства намеченного удара по германской дивизии Бредова ударная группа корпуса (гренадерская дивизия) должна была охватывать правый фланг немцев, а сковывающая группа (183-й и 184-й полки) наступать, сообразуясь с гренадерами.

Австро-германское командование, со своей стороны, решило 18 мая продолжать наступление, начатое 16-го и временно прерванное 17 мая. [282]

Таким образом, наступление германской дивизии Бредова было встречено контрударом русских по всему фронту.

Сообразуясь с соседним гренадерским полком, 184-й пехотный полк начал наступление на Буковка лишь около 12 часов; поддержанный огнем взвода 4-й батареи, прибывшего вперед заблаговременно, по приказанию начальника боевого участка, в район ф. Загае Болеское и занявшего позицию у Шелиги, полк левым флангом подошел к 15 часам к Ямы. Но затем, вынужденный выравнивать фронт с соседними гренадерами, дважды в течение дня приостанавливавшими свое наступление, 184-й полк остановился на линии Домброва, Броневице, где и стал окапываться. Вечером, около 22 часов, полк левым флангом продвинулся вперед к деревне Покржевнице, которая к тому времени была занята правофланговым гренадерским полком ударной группы корпуса (левый фланг ударной группы подошел к поселку Слупя Нова).

К ночи фронт сковывающей группы 25-го корпуса занимал линию Броды, Яблонна, Домброва, Покржевница.

Результатом боя 18 мая было: а) для русских — задуманное на этот день наступление немцев не удалось, но и выход ударной группы 25-го корпуса на фланг дивизии Бредова для разгрома ее также не удался, несмотря на значительное продвижение вперед левого участка корпуса; б) для немцев — наступление не удалось, но маневр русских с целью выхода на фланг дивизии Бредова был сорван.

Объяснение причин невыполнения задачи, поставленной 25-му корпусу, опять следует искать в неумелом управлении боем русского командования. Силы русских на фронте 25-го корпуса почти вдвое превосходили силы дивизии Бредова, но русское командование расположило свои силы кордоном почти без всякого увеличения плотности насыщения на фронте решающего удара, тогда как Бредов оказался в центральном районе этого фронта численно сильнее русских, не говоря о значительном превосходстве тяжелой артиллерии.

Что же касается действий отдельных частей русской пехоты и артиллерии, то в общем они были положительными и свидетельствовали о хорошей боевой подготовке и довольно тесном взаимодействии артиллерии с пехотой.

Еще ночью на 18 мая 1-я и 3-я батареи 46-й артиллерийской бригады, по приказанию начальника участка, несколько раз открывали огонь по треугольной роще и четырехугольному лесу, что к западу от Яблонна, останавливая попытки противника перейти в наступление.

В 8 ч. 45 м. 1-я батарея заставила своим огнем мелкие части пехоты и велосипедистов противника очистить Стыков, а затем около 13 часов дня заставила пехоту противника уйти из треугольной рощи, в которой она накапливалась.

2-я батарея в то же время, около 13 часов, обстреливала пехотные цепи противника, отступавшие от Домброва к Павлов; около 18 часов открыла огонь по колоннам неприятельской пехоты [283] и артиллерии (13 запряжек), движение которых было замечено на дороге из леса, что к северу от Ржепин, в направлении на Павлов.

3-я батарея около 15 часов открыла огонь «по уровню» на дистанцию до 9 км по неприятельской колонне из пехоты с артиллерией, движение которой было замечено на той же дороге из леса севернее Ржепин в эту деревню; огонь был удачен и заставил пехотную колонну рассыпаться, а артиллерию скрыться галопом по дороге на Павлов.

Прибывший в распоряжение командира 1-го дивизиона 46-й артиллерийской бригады взвод 122 -мм гаубичной батареи (25-го мортирного артиллерийского дивизиона) стал к 7 часам утра на позицию в лесу у юго-восточной окраины Крынки, имея наблюдательный пункт рядом с наблюдательным пунктом командира 3-й батареи. Гаубичный взвод пристрелялся по окопам противника на восточной опушке треугольной рощи и леса, что к северу от Домброва, а в 13 ч. 45 м. открыл огонь по окопам южнее треугольной рощи, причем видно было, как одна граната разорвалась в самом окопе; в 16 ч. 30 м. гаубичный взвод стал обстреливать четырехугольный лес, с деревьев которого немцы обстреливали русские окопы.

Батареи 2-го дивизиона 46-й артиллерийской бригады, оставаясь на прежних своих позициях (см. схему 15), оказывали огневую поддержку наступлению левофланговых частей 184-го полка. Выделенный из 4-й батареи взвод, о котором упоминалось выше, выполнил свою задачу блестяще и оказал существенную помощь наступлению левофлангового батальона, с которым действовал в тесной связи. Удачным огнем 5-й и 6-й батарей противник быстро был выбит из окопов в районе Домброва, «к Домбр.», Запнев. Затем 4-я и 6-я батареи выбили своим огнем немцев из окопов в районе Буковка. В то же время гаубичная батарея (95-го мортирного дивизиона) удачно обстреливала окопы между Буковка и Велиборовице, а также вела борьбу с артиллерией противника, заставляя несколько раз временно замолкать одну из его батарей. Тяжелая батарея, по приказанию командира 2-го дивизиона, вела огонь по неприятельской артиллерии, стоявшей за высотой у южной окраины Павлов, и пристреливалась к костелу у ф. Павлов, что севернее указанной высоты.

По распоряжению начальника боевого участка, 4-я и 6-я батареи к вечеру переменили позиции для содействия наступлению левого батальона 184-го полка; 6-я батарея стала в лощине между Долы Бискупе и «к Год» и тотчас пристрелялась по окопам у Буковка, по д. Запнев и роще к северо-западу от нее; 4-я батарея стала у опушки леса восточнее Вюры (схемы 14 и 15).

Пятый день боя 19 мая. Бой к вечеру 18 мая не затих и продолжался в течение всей ночи на 19 мая. Русские и германские атаки и контратаки чередовались между собой. К началу 1-го часа левый фланг 184-го полка продвинулся к Хыбице; в то же время образовался разрыв у Буковка, чем воспользовались немцы и открыли [284] по этому участку сильный ружейный и пулеметный огонь, но не успели двинуться в атаку, как разрыв был заполнен выдвинутым вперед участковым резервом. Однако фронт 184-го полка сильно растянулся, полковые резервы были уже израсходованы; из опасения прорыва начальник 46-й дивизии подтянул в район Вюры один батальон 182-го пехотного полка из корпусного резерва, но не решался его расходовать без разрешения командира корпуса.

В течение ночи немцы вели яростные атаки не только на 184-й, но и на правофланговый 183-й пехотный полк. Атаки эти успешно отражались при содействии огня батарей 1-го дивизиона 46-й артиллерийской бригады, но все же немцам удалось закрепиться на опушке леса, что западнее Яблонна, и в некоторых местах оплести опушку проволокой. Контратаки 183-го полка с целью овладеть этой опушкой леса не удались.

Пленные немцы, взятые на фронте дивизии Бредова, показали, что к нему подошли подкрепления. К утру настойчивые атаки немцев стали угрожать прорывом центра оборонительной линии 25-го корпуса. Командир корпуса потерял надежду разгромить Бредова, но полагая, что активные действия могут лучше всего обеспечить успех обороны, он решил продолжать наступление и 19 мая, отвечая ударами на атаки противника. Для этого было приказано: 3-й гренадерской дивизии (левый боевой участок корпуса) продолжать выполнять поставленную задачу; 46-й дивизии перейти в контрнаступление на всем ее фронте, причем за нею оставался в корпусном резерве попрежнему 182-й полк.

По распоряжению начальника 46-й дивизии, 183-й полк, составивший правый участок, должен был наступать в полосе между р. Каменная и южной опушкой леса, что севернее Ржепин, а 184-й полк, составивший левый боевой участок, наступать левее в полосе от указанной опушки леса до линии Котаршин, Ядовники (вкл.).

Наступление 183-го полка не имело успеха. Дойдя до восточной опушки леса, что к северу от Ржепин, полк остановился, не имея возможности пройти через проволочные заграждения. Один из батальонов полка, направленный в обход левого фланга противника, занял Стыков, но, встретив сильное сопротивление, дальше продвинуться не мог и стал окапываться. Около 14 часов немцы при поддержке сильного артиллерийского огня повели наступление против левого фланга 183-го полка со стороны Домброва, которая вновь перешла в их руки.

184-му полку удалось оттеснить немцев за р. Свислина на заранее ими подготовленные позиции, усиленные проволочными заграждениями.

Во время атак 183-го и 184-го полков между ними и соседями справа и слева образовались разрывы, которыми германцы старались воспользоваться и обратить их в прорывы, но контратаками русских резервов положение восстанавливалось. [285]

Наступление гренадер левого боевого участка корпуса привело лишь к частным успехам, но овладеть линией Хыбице, Слупя Нова гренадерам не удалось.

Содействие артиллерии наступлению 183-го и 184-го полков 19 мая выразилось в следующем.

В 6 часов утра 1-й дивизион 46-й артиллерийской бригады получил задачу: «всеми батареями открыть огонь для подготовки атаки Пултусского полка» (183-го). Был еще сильный туман, а потому стрельба велась по ночным данным, приблизительно до 8 ч. 30 м., когда туман рассеялся.

1-я батарея открыла огонь в 6 часов по треугольной роще и через полчаса перенесла его в глубину рощи; после пяти очередей роща была оставлена противником. Затем батарея стреляла по четырехугольному лесу, откуда противник встретил атакующие пехотные части сильным ружейным и пулеметным огнем. В 10 часов батарея заняла новую позицию, на 1 км вперед, южнее и уступом относительно 3-й батареи; с этой позиции пристрелялась по прежним целям. В 16 часов открыла огонь по неприятельской пехоте, накапливающейся южнее Стыков.

2-я батарея в 6 часов открыла огонь по четырехугольному лесу и вела его с перерывами приблизительно до 13 ч. 30 м. В этот, же период времени обстреляла большую походную колонну противника, двигавшуюся к Ржепин из леса, что севернее этой деревни. Около 14 часов батарея обстреляла Домброва, зажгла ее своим огнем и сбила пулеметы противника, поставленные на крышах некоторых домов. Почти в то же время отбила своим огнем наступление немцев, стремившихся захватить два пулемета, оставленные русской пехотой перед своими окопами, и помогла спасти эти пулеметы. В 20 часов батарея стала обстреливать Домбрюва и лощину юго-западнее этой деревни, в которой замечено было накопление германской пехоты с пулеметами.

3-я батарея в 6 ч. 40 м. присоединилась своими двумя взводами к выдвинутому 16 мая вперед взводу и стала на огневой позиции южнее высоты у Крынки (западной). Выдвинутый взвод уже с 6 часов обстреливал четырехугольный лес, по которому был пристрелян ранее. Присоединившиеся к взводу четыре орудия могли открыть огонь лишь с 8 часов, так как из-за тумана не могли вести пристрелку. Около 10 ч. 30 м. батарея остановила своим огнем перебежки неприятельской пехоты, замеченные в лощине к юго-западу от Стыков. С 11 ч. 30 м. обстреливала треугольную рощу.

Взвод 1-й гаубичной батареи (25-го мортирного дивизиона) открыл огонь по той же треугольной роще с 6 ч. 30 м., а с 8 до 13 часов обстреливал четырехугольный лес. По приказанию начальника боевого участка, гаубичный взвод около 15 часов стал переходить на новую позицию у Броды (за р. Каменная), куда прибыл около 19 часов и начал вести пристрелку по треугольной роще косоприцельным огнем с северо-востока. [286]

Весь день стрельба батарей 1-го дивизиона велась по приказаниям начальника боевого участка или по указаниям командира дивизиона, а также по личной инициативе командиров батарей.

Расход снарядов в этот день был много больше, чем в предыдущие дни, а именно было израсходовано: 1-й батареей 431 шрапнель, 2-й батареей 272 шрапнели и 60 гранат, 3-й батареей 444 шрапнели, гаубичным взводом 63 гранаты и 27 шрапнелей.

Командир 2-го дивизиона 46-й артиллерийской бригады, согласно полученным указаниям начальника боевого участка, приказал своим батареям к 6 часам выдвинуться вперед на новые позиции для более тесного ближайшего содействия наступлению пехоты. Но затем это распоряжение было отменено, батареям приказано было возвратиться на прежние позиции, и им поставлена была задача: «мешать противнику строить новые окопы и укреплять позицию». Исполняя эту довольно неопределенную задачу, батареи в течение всего дня обстреливали разные участки неприятельского расположения, главным образом по усмотрению своих командиров, не позволяли противнику обстреливать ружейным огнем русские окопы и тем мешать нашей пехоте устраиваться на позиции.

Можно указать лишь на следующие отдельные эпизоды действия артиллерии левого участка 46-й дивизии за день 19 мая.

В 6 ч. 45 м. утра немцы повели атаку в районе Домброва. Этот участок находился под наблюдением 5-й батареи, но в это время 5-я батарея занята была переездом на новую позицию; поэтому командир дивизиона приказал 6-й батарее содействовать отбитию атаки.

6-я батарея открыла огонь по окопам противника в районе Домброва, Запнев. Стрельба была очень удачна. Атака была отбита. В 9 ч. 30 м. была обстреляна долина р. Свислина к юго-западу от Домброва, в которой предполагались резервы противника. Затем удачным огнем 6-й батареи была рассеяна полурота противника, начавшая рыть окопы севернее Домброва, и нанесено было поражение неприятельской колонне силою около двух рот, появившейся в районе Запнев.

4-я батарея нанесла поражение неприятельской колонне силою около двух рот, направлявшейся от Хыбице на Буковка; затем удачно обстреляла западную часть Буковка, где было замечено накопление противника.

Окопы противника, идущие в три ряда между Буковка и Хыбице, были удачно обстреляны также 6-й батареей.

Гаубичная батарея (4 легкие 122 -мм гаубицы) 25-го мортирного дивизиона заставила неприятельскую батарею, обстреливавшую русские окопы в районе Калков, прекратить огонь. Она же своим огнем сильно повредила окопы противника в районе Буковка, от ружейного огня из которых очень страдала одна из рот 184-го полка; огонь из этих окопов прекратился.

Что касается тяжелой батареи, прибывшей в распоряжение 184-го полка вечером 17 мая, то эта батарея держала под огневым [287] наблюдением наблюдательный пункт противника, предполагаемый на колокольне костела у Павлов, и погасила огонь неприятельской батареи, стоявшей за высотой у Павлов. Затем, по приказанию начальника дивизии, обстреливала восточную часть леса, что севернее д. Ржепин, в котором накапливался противник.

Сильные потери, особенно в 46-й дивизии (в некоторых ротах потери достигли 75% состава, причем офицеры убыли полностью; за один день 19 мая 183-й полк потерял 10 офицеров и 620 солдат), принудили 25-й корпус к вечеру 19 мая остановиться на занятых позициях.

В описании боевых действий 184-го полка большие потери объясняются наступлением пехоты по совершенно открытой местности под сильным ружейным огнем и «главное, под огнем тяжелой артиллерии».

К 21 мая выяснилось, что дальнейшее упорство в развитии контрудара впереди оборонительной позиции причинит только бесцельные потери в людях и вызовет излишний расход боеприпасов. Поэтому командир 25-го корпуса приказал прекратить наступление и укрепиться на занятых позициях, а затем в ночь на 22 мая отойти на свои прежние позиции, где 4-я русская армия должна была обороняться.

Активная оборона только одного корпуса отозвалась на всем огромном протяжении фронта 4-й армии — свыше 160 км от р. Вислы до р. Пилицы, — заставив противника притянуть к этому фронту новые силы и довести численность их до 145 батальонов, не говоря уже о том, что активной обороной 25-го корпуса была оказана существенная поддержка соседям, особенно 31-му корпусу, положение которого было крайне тяжелым.

Переходя к общей краткой оценке действий русской артиллерии в пятидневном сражении 25-го корпуса под Опатовым, необходимо прежде всего заметить, что с началом сражения артиллерия была распределена по полковым боевым участкам пехоты, не исключая корпусной 122 -мм гаубичной и даже тяжелой артиллерии, причем в полковых участках артиллерийские дивизионы нередко делились и придавались побатарейно батальонам, а иногда дробились даже и батареи выделением отдельных взводов, придаваемых ротам для непосредственной их поддержки. Этим как бы выражалось стремление к установлению более тесной связи и ближайшего сотрудничества артиллерии с пехотой, но необходимая органическая действительная связь все же далеко не была установлена. Дробление артиллерии на части с придачей их не только полкам, но и более мелким подразделениям пехоты привело к тому, что никакого объединенного управления артиллерийским огнем не было; командиры артиллерийских дивизионов оставались в течение 5 дней сражения по большей части не у дел, не говоря уже о командире 46-й артиллерийской бригады, роль которого совершенно игнорировалась (о нем даже не упоминается в архивных документах). Между тем в руках командира артиллерийской бригады, являвшегося начальником артиллерии, приданной [288] всему правому боевому участку 25-го корпуса, можно было и должно было организовать артиллерийский «кулак», выделив в состав его часть легких батарей, 122 -мм гаубичную батарею и тяжелую батарею, чтобы таким «кулаком» наносить мощные огневые удары в решающих направлениях главной атаки, задуманной старшим общевойсковым командованием.

Дробление артиллерии в данном случае привело к тому, что боевая работа артиллерии 46-й дивизии в сражении под Опатовым свелась к отдельным разрозненным действиям, имеющим характер довольно случайных эпизодов; в результате подобного дробления артиллерии стрельба батарей и выделенных из них взводов велась по самым разнообразным целям, разбросанным по широкому фронту противника, указываемым то командирами мелких пехотных подразделений, то начальниками боевых участков, то изредка командирами артиллерийских дивизионов, или обнаруживаемым самими командирами батарей и артиллерийских взводов. Во всех таких частных случаях артиллерийская стрельба отличалась большим искусством и наносила поражение противнику. Но в общем подобная разрозненная стрельба артиллерии не может привести и не привела к нанесению поражения, обеспечивающего успех главного удара в решающем направлении. К тому же задачи, которые ставились артиллерии пехотными начальниками, не всегда отвечали ее свойствам, а иногда не заслуживали внимания, чтобы на выполнение подобных задач второстепенного характера тратить дорогие артиллерийские снаряды: например, задача обстрела колокольни костела, на которой предполагался наблюдатель противника, поставленная тяжелой батарее. Вообще в сражении у Опатова 122 -мм легкой гаубичной и 152 -мм тяжелой русским батареям ставились малозначащие задачи, а потому они не в состоянии были оказать существенную помощь своей пехоте.

При обороне артиллерия не должна быть все время привязана к одной первоначально занятой позиции; обстановка может ее заставить маневрировать не только в отношении перемены направления огня, но и в отношении перемены наблюдательных пунктов и огневых позиций. Но в боях под Опатовым командиры пехотных полков заставляли подчиненную им артиллерию неоднократно менять позиции, главным образом в целях притянуть ее поближе к боевым линиям своей пехоты для непосредственной поддержки, не сообразуясь с тем, а быть может и не понимая того, что артиллерия, расположенная не близко и в стороне от своей пехоты, окажет ей более существенную поддержку своим если не фланговым, то косоприцельным огнем, чем занимающая позиции непосредственно в затылок за своей пехотой и стреляющая через нее фронтальным огнем. Повидимому, пехотные начальники не отдавали себе отчета в том, что важно организовать прочную связь со своей артиллерией, иметь в боевых линиях пехоты передовых артиллерийских наблюдателей, которые своевременно передадут своим батареям о всех нуждах, предъявляемых пехотой к артиллерии, и что нет надобности располагать батареи на огневых позициях [289] в непосредственной близости к своей пехоте. Необходимо считаться и с тем, что перемена артиллерийских позиций сопряжена с потерей времени и недопустимыми в бою перерывами в артиллерийском огне. Поэтому перемена позиций должна производиться не сразу всеми батареями, а постепенно: одни батареи переезжают на новые позиции, другие в это время продолжают усиленно стрелять. Между тем в бою 19 мая все батареи 2-го дивизиона 46-й артиллерийской бригады должны были, по приказанию начальника боевого участка, переехать вперед на новые позиции, а затем, когда батареи уже снялись с прежних своих позиций и начали переезд, приказание было отменено, и им пришлось возвращаться назад; при этом было потеряно немало времени на переезд с позиции на позицию, и произошел перерыв в стрельбе артиллерии в то время, когда необходимо было отражать атаку немцев в районе Домброва. Должна была отражать эту атаку 5-я батарея, но она была занята переменой позиций и так много потеряла времени на переезды, что почти не открывала огня в этот день боя.

В сражении под Опатовым управление огнем русской артиллерии не объединялось, а потому не имело места и сосредоточение артиллерийского огня по важнейшим целям. Отчасти поэтому же не было и надлежащей борьбы с неприятельской артиллерией; между тем такая борьба могла бы быть успешной, особенно на участке сковывающей группы 46-й пехотной дивизии, так как на этом участке русские имели значительное превосходство сил не только в отношении пехоты, но и по числу орудий — 17 мая 42 русским орудиям немцы могли противопоставить лишь 24 орудия. Во всяком случае, при планомерно организованной борьбе русской артиллерии с германской русская пехота не понесла бы таких больших потерь, какие она имела в бою 19 мая главным образом от огня тяжелой артиллерии немцев.

Несомненно, что при централизованном управлении была бы обеспечена возможность сосредоточения и массирования артиллерийского огня в требуемых решающих направлениях, что могло бы привести к осуществлению идеи командира 25-го русского корпуса, т. е. к переходу от обороны к общему наступлению и к разгрому германской дивизии Бредова.

* * *

В начале июня немцы атаковали русских на р. Дубисе и заставили их отойти за реку.

Главнокомандующий Северо-Западным фронтом генерал Алексеев сознавал невозможность при создавшемся положении вести операцию на длинном растянутом фронте без резервов и при недостатке боеприпасов, а потому предлагал сократить фронт отходом к Варшаве и к р. Нареву. Но ставка верховного главнокомандующего медлила с окончательным решением, не желая лишаться плацдарма на левом берегу Вислы. [290]

Два месяца русские, потеряв инициативу действий, вели операции без определенной цели, без общего плана, тонкой цепочкой линии корпусов, представляющей богатую пищу для поражения их сосредоточенными силами германцев. Русские армии были истощены уже к июлю 1915 г.; некомплект людей только на Юго-Западном фронте доходил до полумиллиона, а некомплект боеприпасов до 60% установленной нормы.

При создавшихся условиях силы сторон для борьбы были совершенно неодинаковы, и вся задача генерала Алексеева свелась к выводу русских армий из-под того удара, который предполагало нанести им немецкое командование. Алексеев последовательно отводит свои армии — 22 августа на линию Осовец, Дрогичин, Янов, 30 августа на линию Гродно, Пружаны, все время ускользая от германской ловушки.

К октябрю русские армии генерала Алексеева заняли фронт: оз. Дрисвяты, оз. Нарочь, м. Сморгонь, м. Делятичи на р. Немане. Этим закончились маневренные операции на русском фронте 1915 г., и в скором времени обе стороны перешли к позиционной войне на всем фронте от Балтийского моря до румынской границы. [291]

Глава IV. Операция в районе озера Нароч (18—22 марта 1916 г.){809}