О пятом бароне Королевства Сардинии, о капкане, в который он попал, и о секретном приказе Хрущева убрать атлантистов из английского руководства

Когда накануне поездки в Англию я просматривал в спецхране досье на членов кабинета Гарольда Макмиллана, то, естественно, не мог пройти мимо персоны Джона Профьюмо. В разные годы он служил в составе английского правительства заместителем государственного секретаря по делам колоний, министром иностранных дел, министром транспорта и авиации и, наконец, военным министром. Прогнозы специалистов сулили господину Профьюмо блестящее будущее. Мне тогда и в голову не могло прийти, что скоро я стану на пути этого перспективного политика и буду даже какое-то время держать нити его судьбы в своих руках.

Для меня Джон Профьюмо тогда был официальной фигурой — военным министром Великобритании и тайным советником ее величества королевы Елизаветы И, а вовсе не Джеком, как было принято его называть в узком кругу близких и преданных друзей.

46-летний Джон Денис Профьюмо носил титул пятого барона бывшего Королевства Сардинии, третьего барона объединенного Королевства Италии, а также, что не менее важно, — обладателем многомиллионного состояния, главным акционером крупного английского страхового общества «Про-видент Лайф».

Семья Профьюмо получила у герольдмейстеров герб с девизом «Достоинство и труд» и титул барона от короля Сардинии в 1843 году. В то время Италия, как известно, была поделена на многочисленные княжества. Первый барон в роду Профьюмо — Антонио — служил мэром Генуи, а также президентом торгового суда этого города. Современники отмечали, что он, безусловно, был достоин этого высокого титула.

Второй барон в семье — Пьетро Профьюмо — работал секретарем премьер-министра в царствование короля Виктора Эммануэля Второго. В этом качестве Пьетро Профьюмо в 1851 году основал в Лондоне консульскую службу Италии.

Его сын Джузеппе Профьюмо четверть века спустя обосновался в Великобритании. Там он женился на англичанке Анне Миллс, поменял итальянское имя Джузеппе на английское Джозеф, принял англиканскую веру и, получив в 1885 году британское гражданство, стал эсквайром в местечке Эйвон Кэрроу, что неподалеку от родины Шекспира — Стратфорда на Эйвоне.

Сын Джозефа и Анны Альберт женился на шотландке Марте Кеннеди Уокер. 30 января 1915 года у молодых супругов родился Джон Профьюмо. Позднее в их семье появился еще один сын Филипп и две дочери — Элизабет и Мэри. Семейство Профьюмо славилось в округе прекрасными лошадьми и любовью к охоте. А также своими консервативными взглядами. Барон Альберт Профьюмо дважды — в 1906 и 1909 годах — баллотировался на парламентских выборах, но оба раза уступал в упорной борьбе.

Свое образование Джон получил в элитных колледжах в Хэрроу и Оксфорде. Затем отец отправил его по свету с различными миссиями. Так Профьюмо-младший побывал в Соединенных Штатах Америки, Советской России, в Китае и на Дальнем Востоке. Уже в двадцать четыре года Джон Профьюмо был выдвинут на выборах кандидатом от тори и стал самым молодым депутатом парламента от консервативной партии, депутатом страны, вступившей в войну с фашистской Германией.

8 мая 1940 года он оказался в числе 30 депутатов тори, которые проголосовали за недоверие премьер-министру Чемберлену, тем самым оставив его не у дел и расчистив путь для прихода к власти в стране сэра Уинстона Черчилля.

В парламент Джон Профьюмо вошел в военной форме, полгода прослужив в британской армии. Начав войну армейским лейтенантом, он находился поначалу в резервном полку, сформированном на случай высадки фашистов в Англии. Затем майора Профьюмо направили в Тунис, где он участвовал в боях и был замечен фельдмаршалом Александером. В 1943 году под его началом он уже освобождал от фашистов родину своих предком — Италию. А закончил Вторую мировую в звании армейского полковника и кавалера почетного Ордена Британской империи.

Первые послевоенные годы он провел на военно-дипломатической службе. Его произвели в чин бригадного генерала и направили работать в британскую военную миссию связи в Японию. Там он успешно трудился под началом небезызвестного американского генерала Дугласа Макартура. И установил весьма полезные для себя контакты со многими будущими высокопоставленными чинами из Пентагона.

В 1947 году Джон Профьюмо вернулся на родину и продолжил свою политическую карьеру в консервативной партии. Три года спустя на очередных парламентских выборах он вновь был избран в парламент. А в 1952 году получил свой первый министерский портфель в ведомстве транспорта и гражданской авиации при правительстве сэра Уинстона Черчилля.

5 января 1954 года преуспевающий политик и к тому же весьма состоятельный жених сочетался законным браком с популярной киноактрисой Валери Хобсон. Это событие только подхлестнуло его и без того стремительную карьеру. В консервативном правительстве Гарольда Макмиллана он получил сначала пост заместителя государственного секретаря по делам колоний, а некоторое время спустя должность министра иностранных дел и, наконец, портфель военного министра Великобритании.

Свое последнее в жизни правительственное назначение Джон Профьюмо получил в июле 1960 года. На английском языке его должность именовалась «Secretary of State for War», что в дословном переводе означает «государственный секретарь по вопросам войны». Это необычное название на русский язык принято переводить как «военный министр». Не понимая, что эта должность значит, кое-кто из отечественных журналистов порой именовал Джона Профьюмо министром обороны, что, естественно, абсолютно неверно.

Если исходить из формальных министерских полномочий, государственный секретарь по вопросам войны занимался исключительно делами британской армии. То есть был по российской табели о рангах главнокомандующим сухопутных сил. Военный министр Профьюмо возглавлял британскую армию, ее пехоту, бронетанковые силы и артиллерию.

Тем не менее, пост военного министра рассматривался в британском правительстве как весьма ответственная и почетная должность. По мнению большинства политических наблюдателей того времени перед пятым бароном королевства Сардинии открывались блестящие возможности стать, в конце концов, премьер-министром в будущем кабинете тори.

Оценивая и анализируя уже десятилетия спустя мои планы по потенциальной вербовке Джона Профьюмо, журналисты спрашивали меня:

— Объясните, зачем вам было вербовать Профьюмо? Ведь военный министр по вашим меркам был всего-навсего главкомом сухопутных войск. Зачем из-за такой второстепенной фигуры было копья ломать? Профьюмо никаких сверхсекретов, волновавших тогда Москву, не знал и знать не мог.

Такого рода суждения получили после «скандала века» широкое распространение. В ходу они и сейчас. В основе их — один, но существенный недостаток. Недостаток информации о самом Джоне Профьюмо.

Дело в том, что это был не простой военный министр. Это был политик и военный, пользовавшийся дружбой и безграничным доверием премьер-министра Гарольда Макмиллана. И не только его одного. Ему благоволила сама королева-мать, буквально обожавшая этого потомка древнего итальянского королевского рода. Но и это не главное.

Профьюмо был одним из наиболее сведущих военных политиков Великобритании. Что касается информированности британского «главкома сухопутных войск», то об этом лучше всего свидетельствуют его заокеанские связи. После Второй мировой войны американцы, вследствие нескольких крупных предательств в стане своих английских союзников (особенно, после бегства в СССР первых двух агентов Кремля из знаменитой «кембриджской пятерки» Гая Берджесса и Дональда Маклина), были не слишком склонны доверять британским политикам и их спецслужбам.

Джон Профьюмо, как оказалось, стал исключением из этого правила. Американцы посвящали его в самые сокровенные планы натовских стратегов, в изыски своих политических проектов. За океаном в Профьюмо видели будущего премьер-министра Великобритании, твердого и непреклонного сторонника атлантического сотрудничества с Соединенными Штатами Америки.

Необходимо заметить, что корни такого отношения официального Вашингтона к военному министру ее величества берут свое начало в 1945 году, когда молодой бригадный генерал Джон Профьюмо был направлен своим правительством в Японию в качестве главы британской миссии связи при ставке американского генерала Дугласа Макартура. Об этой командировке я уже рассказывал выше. Но была в той дипломатической миссии генерала Профьюмо и малоизвестная составляющая.

Политическая элита в Великобритании в те годы была поделена на три основных сектора. Первый составляли политики-атлантисты, то есть приверженцы тесного сотрудничества с Соединенными Штатами. Второй — так называемые «островитяне», то есть сторонники независимого курса. А третий сектор объединял «европеистов», идеологов общеевропейского сотрудничества. До поездки в Японию Профьюмо не знал еще, к какому из названных политических течений он примкнет. По возвращению из Токио этот выбор был сделан раз и навсегда. За два года работы с американцами Джон Профьюмо стал преданным другом не только «генерала-ястреба» Дугласа Макартура, но и Соединенных Штатов Америки в целом. Именно в те послевоенные годы между ним и его американскими друзьями был заложен фундамент особых, весьма доверительных отношений. Иначе говоря, Профьюмо для янки стал своим человеком в Лондоне.

Его постоянно приглашали для «консультаций» в Вашингтон. Мы отслеживали все эти поездки. Было ясно, что Профьюмо пользуется исключительным доверием американцев. Кое-кто в Генштабе с подачи наших резидентур в США даже считал его агентом влияния Вашингтона.

Формально в сферу обязанностей командующего сухопутной армии Великобритании никак не входили вопросы британских ядерных сил сдерживания, созданных при доминирующем участии и финансировании со стороны Соединенных Штатов. Тем не менее, именно Джон Профьюмо стал, по негласному решению Вашингтона, доверенным лицом США в вопросах реализации проекта «Скайболт», а затем и программы «Поларис». Он был не только в курсе всех нюансов трудного переговорного процесса между Лондоном и Вашингтоном по этой проблеме, но и привлекался к планированию и решению так называемых технических вопросов в рамках обсуждавшихся программ реформирования британских ядерных сил сдерживания.

Профьюмо, по нашим данным, осуществлял челночную дипломатию между Вашингтоном и Лондоном в этой области. Он состоял в постоянной личной переписке с ключевыми фигурами в США, задействованными в планах реализации проектов ядерного сотрудничества.

Нэш-хаус — лондонский дом четы Профьюмо — был местом частых встреч военного министра с его заокеанскими гостями. Здесь, в своем домашнем кабинете он работал над документами, которые направлялись исключительно для его сведения из Вашингтона. На домашний номер телефона военного министра нередко звонили его американские друзья из Пентагона, чтобы поделиться последними новостями. Эти новости, естественно, не столько касались личных дел друг друга, сколько забот государственных и военных.

Выход на такого человека, как Профьюмо, обещал советской военной разведке доступ не к тактической только, а к важнейшей военно-стратегической информации по ключевым вопросам ядерной политики США и Великобритании.

Я понимал это и стремился реализовать намеченные цели.

В мою бытность в Англии с господином военным министром я виделся всего раза три: у лорда Астора в Кливдене и в советском посольстве. Вряд ли господин Профьюмо подозревал, что какой-то военный дипломат по фамилии Иванов способен завладеть ключами от его будущей карьеры. Но невероятное случилось. В моих руках оказался козырный туз. Оставалось лишь выбрать удобный момент, чтобы сыграть с военным министром решающую партию.

Все началось с нашей встречи в воскресенье 9 июля 1961 года в кливденском имении у лорда Астора. На этой встрече военный министр Профьюмо стал известен мне просто как Джек.

Тогда в бассейне Джек выиграл у меня заплыв, который должен был проиграть. Я плыл заметно быстрее. Чтобы взять верх и понравиться Кристине, Профьюмо нарушил правила. Соревновавшиеся должны были плыть, отталкиваясь только руками, ноги не должны были работать. Хитрец Профьюмо, впрочем, не стал придерживаться правил. Главное для него было победить. И он добился своей цели под аплодисменты и смех всех присутствовавших.

— Это будет вам хорошим уроком, кэптен! — сказал он мне назидательно-снисходительным тоном после заплыва. — В следующий раз будете знать, как доверять нам, англичанам.

Джек был удовлетворен собственной победой над доверчивым и наивным, как ему казалось, русским, который был явно не искушен в интригах и коварстве истинных британцев. Я проиграл заплыв. Но не дуэль с Профьюмо. Джек явно недооценил своего соперника. Нет, не меня лично, а советскую военную разведку, которую я представлял. И это была его первая ошибка. Министр обороны имел неосторожность поддаться чувственным страстям в нарушение всех правил поведения государственного сановника. А это нарушение уже было совсем не таким невинным, как в бассейне у лорда Астора. Грубый просчет сделал министра заложником обстоятельств, которыми мы были готовы воспользоваться в своих интересах. В этом была его вторая ошибка.

По-человечески министра можно было понять. Горячая кровь итальянских предков зажгла в нем огонь желаний. Подогреваемый прелестями мисс Килер, Джек полагал, что о его романе с Кристиной Килер не будет знать никто, кроме Стивена Уарда. Со Стивом они были знакомы уже лет шесть. Их свел когда-то лорд Астор. Профьюмо доверял Уарду. За это его трудно осуждать. Он не мог знать, что Стив практически работал на меня и ничего не скрывал. Но вот рассчитывать на то, что Кристина будет хранить обет молчания об их романтической связи, было недопустимым просчетом с его стороны. Такое мог позволить себе лишь итальянский, но никак не английский барон. И в этом была его третья ошибка.

Попав в число моих знакомых, господин Профьюмо, чисто внешне, вел себя со мной достаточно осмотрительно. Говорил лишь о материях вовсе неконфиденциального свойства. Любил вспоминать свою поездку в Советский Союз в далекие тридцатые годы, рассуждать о превратностях судьбы военного человека, о боевых испытаниях в годы совместной борьбы с фашизмом. Но он никогда даже не заикался о планах перевооружения британских ядерных сил или перспективах укрепления военной мощи Западной Германии. Ну а я и не пытался переводить наши разговоры в плоскость обоюдоострых тем. В этом просто не было необходимости.

План работы с Джеком Профьюмо вырисовывался все более четко и рельефно. Уард охотно снабжал меня информацией о связях Профьюмо с Килер. Я старался фиксировать все детали и подробности этого романа. Дружеские визиты домой к Валери Хобсон сделали меня владельцем некоторых весьма важных бумаг из портфеля министра. Круг почти замкнулся. Центру оставалось подготовить план выхода на Профьюмо одного из наших агентов, работающих в стране, с компрометирующими министра материалами. Нужно было лишь поделиться с Профьюмо нашими знаниями об интимной связи министра с Кристиной, а также показать фотокопии похищенных мною из его дома секретных документов. Этого было бы достаточно, как мне кажется, чтобы склонить министра к сотрудничеству. На кого он стал бы работать, Профьюмо мог и не знать. ГРУ было не с руки раскрывать сразу все карты.

Примерно так я мыслил себе возможное продолжение этой операции.

В свой предновогодний отпуск в Москве я понял, что руководство управления готовит этот план. Ясно было, что его исполнение будет поручено не мне, а, скорее всего, одному из наших нелегалов в Лондоне.

Не случайно капитан 1 ранга Иевлев, бывший в ту пору руководителем английского направления в ГРУ, раз заразом вызывал меня к себе на беседу, стараясь перепроверить имеющиеся уже данные о Профьюмо. Лишь косвенно — по задаваемым вопросам, по сложившейся вокруг Профьюмо ситуации и по логике возможных действий в подобных ситуациях — я мог определить контуры разрабатываемой Центром операции.

Только годы спустя генерал-полковник Толоконников, резидент ГРУ в Лондоне, доверительно рассказал мне о готовившейся крупной акции по вербовке Джона Профьюмо. Когда ее проработка была практически завершена, операция получила неожиданный отбой. Вокруг Кристины Килер и военного министра раскручивался крупный скандал. В Англии началась череда разоблачений, вскоре приведших сначала к отставке Джона Профьюмо, а затем и самого премьер-министра. Шантаж военного министра Великобритании потерял всякий смысл. Путь наверх откровенному ставленнику Вашингтона был перекрыт, от его карьеры остались одни осколки. Этот факт сам по себе уже являлся большим достижением советской разведки.

Кроме того, реальную выгоду Кремлю сулил взлет исповедовавшей социал-демократические идеи лейбористской партии Великобритании. Скандал с делом Профьюмо практически лишил политической власти в стране консервативную партию, причем на много лет. К руководству страной надолго пришло лейбористское правительство Гарольда Вильсона, на которое Москва возлагала немалые надежды.

— Если бы не Кристина Килер с ее ревнивыми любовниками, мы бы провели неплохую операцию, — утверждал Лев Сергеевич Толоконников. — Профьюмо бы пришлось работать на нас. И быть тебе, Женя, в таком случае со звездой Героя и погонами контр-адмирала.

— Не мог же я держать ее за юбку, чтобы она по кабакам не шаталась?! — сетовал я. — Такая задача была мне не по силам. Кристину тогда сам дьявол удержать бы не смог.

Помимо версии генерала Толоконникова получил огласку и другой вариант действий советской разведки, утвержденный якобы на самом высоком уровне. По данным из заслуживающих доверия источников, тогдашний начальник ГРУ генерал армии Иван Александрович Серов не был сторонником вербовки Джона Профьюмо. Его больше привлекал вариант развития скандала вокруг военного министра, который мог дискредитировать консервативное правительство Макмиллана и привести к власти в стране лейбористов.

Еще в прежнем качестве председателя КГБ генерал Серов получил от Хрущева после визита в Великобританию в 1956 году приказ «убрать атлантистов» из руководства лейбористской партии. Имелись в виду оба лидера оппозиции — председатель партии Хью Гейтскелл и его заместитель Джордж Браун. Хрущев полагал, что «партию трудящихся» в Великобритании должен возглавить друг Советского Союза. Таким другом СССР он считал Гарольда Вильсона.

То есть высшим партийным руководством страны перед советской разведкой была поставлена задача привести к лидерству в лейбористской партии ставленника Кремля Гарольда Вильсона, а саму партию сделать правящей. Эта миссия, безусловно, была из разряда трудновыполнимых, но генерал Серов с упорством, достойным восхищения, взялся за ее осуществление.

Вербовка Профьюмо означала для Москвы лишь получение агента в высших эшелонах власти, скандал же вокруг военного министра приносил начальнику ГРУ куда более ощутимые, на его взгляд, дивиденды — выполнение поставленной Хрущевым задачи. Разоблачение амурных приключений министра неизбежно бы привело к падению не только Профьюмо, но и всего консервативного правительства. Такой прогноз был очевиден. Кроме того, советская разведка вела активную работу внутри лейбористской партии. И генерал Серов знал, что эпоха правления в партии Хью Гейтскелла и Джорджа Брауна скоро закончится.

В итоге так и получилось. Победителями из «скандала века» вышли лейбористская партия Великобритании и ее новоиспеченный лидер Гарольд Вильсон. Не случайно одним из первых визитов нового руководителя партии была поездка в Москву в июне 63-го года в разгар дела Профьюмо, а одной из первых просьб гостя было пожелание встретиться со мной.

Господин Вильсон изложил эту просьбу в Кремле во время переговоров с Никитой Сергеевичем Хрущевым. Тот связался с шефом ГРУ и велел держать меня наготове. Я надел парадный мундир и отправился в Кремль. Прождал несколько часов и вернулся домой. Гарольд Вильсон уехал в Ленинград.

Напряженное ожидание тянулось еще несколько дней, вплоть до отъезда лидера лейбористов Великобритании на родину. Встреча так и не состоялась. Обещанной Вильсону фотографии на память сделать так и не дали. Потом один из руководителей ГРУ признался мне по секрету:

— Кремль, узнав о твоих былых подвигах и роли в деле военного министра Профьюмо, дал распоряжение «замотать» Вильсона в ходе визита по стране так, чтобы у него не было ни времени, ни возможности увидеться с тобой.

В итоге Гарольд Вильсон не смог встретиться в Москве со своим нежданным благодетелем. Вряд ли он слишком горевал по этому поводу. Ну а мне с кремлевским фотографом было лишь жаль потерянного в пустых ожиданиях времени.

Рассказ двадцать восьмой