Традиционный календарь оренбургских казаков

 

Традиционный календарь оренбургских казаков представляет собой неотъемлемую составную часть традиционного русского календаря, где специфические, особенные черты органично переплетаются с общими для всех русских праздниками и обрядами. Рассматривая традиционный календарь оренбургских казаков, мы также будем выделять и региональные особенности.

По существу календарные обряды и праздники выросли на основе конкретных наблюдений за явлениями природы. В основе календаря, а, следовательно, и календарных обрядов лежит труд человека. С помощью обрядов человек стремится повлиять на окружающий его мир, при этом фантастические представления о природе, религиозные (христианские) верования своеобразно сплетались с догмами трудового земледельческого опыта, накопленного веками и передаваемого из поколения в поколение. Какими бы не были эти магические действия, воплотившиеся в праздники и обряды календаря, все они совершались с целью вызвать желаемый результат, как правило, хороший урожай, от которого напрямую зависело благополучие всего коллектива.

Обряды и праздники календарного года имеют тенденцию группироваться в обрядово-праздничные комплексы, приуроченные к основным поворотным моментам годового цикла: зимнему и летнему солнцестоянию, весеннему и осеннему равноденствию.

Соответственно календарные обычаи делятся на четыре подцикла: зимние, весенние, летние и осенние обряды. Каждый из этих малых, сезонных циклов связан с определенным этапом сельскохозяйственных работ. Зимние обряды были призваны обеспечить не только подготовку к новому урожаю, но и благополучие коллектива в течение всего года. Поэтому они менее конкретны чем, весенние или осенние, в них актуализируются более общие идеи счастья и достатка. Основной темой весенних обрядов является подготовка к началу полевых работ. Осенние обряды связаны с заботами о сборе урожая.

При явных особенностях истолкования различных календарных обрядов, общий сценарий праздника у оренбургских казаков остается неизменным вплоть до сегодняшнего дня.

Глобальный характер больших праздников выражался в утверждении, что люди целый год работали для праздника. Любой, будь то большой церковный, народный праздник либо семейное торжество, сопровождалось преображением всей будничной обстановки.

Вообще к празднику было принято готовиться заранее. Мужчины тщательно убирают двор, запасают дрова на весь праздник, колют скотину на мясо, покупают водку и другие съестные припасы, отдают мастерам поправить обувь и одежду. Женщины убирают в избе, сенях, ставят на божницу праздничные иконы, зажигают лампадки, подновляют роспись на наличниках, белят печь, готовят праздничный стол. Накануне праздника обязательно топится баня, так как обычай обязывал встречать праздник и посещать церковную службу только в чистом и хорошем платье: «Если у кого нет сапог, то он заимеет, а босой либо в лаптях в церковь не пойдет» – говорили казаки.

Праздничное поведение взрослых казаков заключалось в следующем: полная праздность – «для свят и дела наши спят»; постоянное столование с приемом гостей и, естественно, хождением в гости, питие и пение песен. Несоблюдение этих норм поведения определялось понятием греха.

К праздникам обычно готовились еда и питье в огромных количествах. Обычно на праздник пекли пироги разных форм и с различными начинками: картофелем, грибами, капустой, морковью и так далее. Особой популярностью в нашем районе пользовался пашкет (тушеный картофель с мясом), а также курник. Фантазия хозяек была неистощима. Готовили и пельмени (зимой), и лапшевик (лапшу, запеченную в молоке и яйцах), сухарик (то же самое, только с сухарями), картовник, сальник, сладкие плюшки, пироги с различными ягодами, блины, варили бабарский квас, узвар.

Из спиртного обычно покупали водку (четверть на 15–20 человек). Молодежь (девушки до замужества, парни до армии) «бутылку не знали». Даже на большой праздник подавали по 2–3 рюмки водки, либо самогона, а потом говорили «Дорогие гостенечки, хлебом-солью закусите, на водочку извините».

После угощения обычно выходили на улицу и с песнями под гармонь, либо балалайку шли гулять по деревне.

В гости ходить или приглашать гостей могли только взрослые (женатые, замужние) члены семьи. Молодежь не участвовала в застольях.

Обычно принято было отмечать праздники с родственниками или хорошими соседями и обязательно в этот же день навестить родителей. Почему-то именно эта традиция праздничных семейно-родственных угощений и гостеваний оказалась наиболее устойчивой из элементов праздника и во многих своих чертах дошла до наших дней.

Праздники и обряды всегда выполняли важные общественные функции, имели глубокий смысл – в них человек наиболее остро ощущал себя одновременно личностью и членом коллектива; внутри праздника посредством обряда осуществлялся контакт и свободное общение, без которого невозможна нормальная жизнедеятельность человека. Наконец, в празднике и обряде проявляются все формы и виды культуры данного коллектива, начиная от принятых форм поведения, кончая демонстрацией нарядов и исполнением народных песен.

Календарь оренбургских казаков с целым комплексом праздников и обрядов, связанных с военной службой (проводы казака в армию, встреча со службы), с военными элементами в праздниках, или с несколько иной смысловой нагрузкой определенных праздников (например, день Святого Георгия), очень органично включался в систему русского народного календаря.

Рождество – один из главных христианских праздников, отмечается в честь рождения Иисуса Христа (7 января по новому стилю).

В ночь перед Рождеством – рождественский сочельник, подводится итог всему прожитому году, завершается рождественский пост и начинается двухнедельные новогодние празднества – святки. В рождественский сочельник исполняется обряд «обогрева Христа», который был широко распространен у русских Южного Урала, особенно у оренбургских казаков. Обряд заключался в следующем: в рождественский сочельник хозяин каждого двора должен был зажечь костер, так как считалось, что «новорожденному Христу холодно в яслях» и во всех поселках, деревнях и станицах в эту ночь горели костры.

В рождественский сочельник не едят до первой звезды. Торжественный ужин не отличался большим разнообразием блюд. Главное и необходимое кушанье не этом столе – кутья. «Для вечерней трапезы готовится доселе из круп каша, а из пшена и ячменя – кутья сочельницкая», – писал еще в начале XIX века И. Сахаров. Обязательной принадлежностью рождественского стола были и фигурки из теста: «В каждом доме приготовили к празднику рождества Христова из пшеничного теста фигурки, изображающие маленьких коров, быков, овец и других животных и пастухов. Такие фигурки ставились на окна и столы, посылали в подарок родным».

После серьезной части за домашним столом – начиналось святочное веселье.

Святки – комплекс обрядов и праздников. Святки длятся две недели (от Рождества до Крещения). Святки праздновались всеми, но в основе своей это был праздник молодежи: ее игры, песни, обходы домов, посиделки, гадания создавали неповторимую атмосферу святого веселья. По всей территории России распространили обычай святого обхода домов молодежью или детьми.

Колядование состояло в том, что в определенные предновогодние дни из молодежи собирались группы колядовщиков, которые обходили все дворы села, славили каждого хозяина особыми песнями, желали ему и его семье благополучия и требовали за это вознаграждения. Посещения колядовщиков ждал каждый хозяин и готовился к нему. Если артель колядовщиков по какой-то причине обходила стороной чей-то дом, это воспринималось как знак грядущего несчастья.

Сроки исполнения обряда были различными. Чаще всего колядовали в канун Рождества («рождественская коляда»), под Новый год и накануне Крещения. Но в любом случае обряд происходил в течение святок, от Рождества и до Крещения. Колядовать начинали вечером и продолжали до полуночи. С колядованием связан обряд святочного ряжения, который во многом проясняет смысл всего обряда. «Рядились чертями, мертвецами, цыганами, стариками да старухами. А то еще кто вздумает и конем, али медведем прикинутся». Но у всех масок и обрядов есть один общий смысл и признак. Все они относятся к сфере чужого, к иному миру. Только в святки, один раз в году, по мнению крестьян, происходил возврат к тому времени, когда земля была еще «не заклятая» и все было смешано. Рядом с живыми ходили мертвые и всякая нечисть.

Вплоть до нашего столетия у казаков сохранились представления о том, что накануне Нового года нечистая сила берет верх и свободно разгуливает по земле. Не случайно эти вечера получили в народе название «страшные».

В этом контексте следует рассматривать и колядование. Колядовщики – представители иного, потустороннего мира, их поведение говорит о том, что прибыли они не как просители, а как полнокровные партнеры по хорошо известному обеим сторонам договору. В основе обряда лежит принцип обмена. Колядовщики поют хозяину, а иногда и всем членам семьи, песни – величания, а взамен не просят, а требуют награды. Полный текст колядок состоит из введения, величания, требования подарков, а после – пожеланий. Мы же отметим только некоторые широко распространенные и дошедшие до наших дней.

 

Славите, славите!

Вы меня не знаете!

Открывайте сундуки,

Подавайте пятаки,

Если нету пятаков,

Дайте сырчиков!

 

Коляда, коляда!

А бывает коляда

Накануне Рождества,

Коляда пришла,

Рождество принесла!

 

Уж дай тебе бог,

Зароди тебе господь,

Чтоб рожь родилась,

На гумно свалилась.

 

Таким образом, главный смысл обряда колядования состоял в том, что между хозяином и представителями того мира (колядовщиками) ежегодно совершался обмен: отдавая часть своих припасов, хозяин приобретал расположение и покровительство тех сил, которые, по его мнению, распоряжались будущим урожаем и достатком.

Разговор о святках нельзя закончить, не упомянув о гаданиях. Особенно удачливыми для гадания у казаков считалось время перед Новым годом и в Крещенский сочельник. Кроме всем известных гаданий девушек о своих будущих женихах, у казаков было распространено гадание об урожае. Так, желая узнать, будет ли наступающий год урожайным, старые казаки, пришедшие с заутренней службы в церкви, шли на перекресток. Там один из казаков чертил палкой или пальцем на земле крест, ложился на это место ухом и слушал: если послышится, что едут сани с тяжелым грузом, год дет урожайным, если пустые – соответственно, надо готовиться к тяжелому неурожайному году.

Другие способы гадания. В канун Нового года домохозяева идут на гумно и зубами выдергивают колоски из слоя соломы. Если колос был с зерном, – год должен быть урожайным, если пустой – неурожайным. Все эти гадания записаны со слов А.П. Плеханова, 1906 года рождения, потомственного казака, уроженца поселка Рымникский, Брединского района. В ночь под Новый год очищают 12 луковиц от верхних чешуек, насыпают на каждую луковицу соль и ставят на печь. Утром смотрят, на которой по счету луковице за ночь соль смокнет, такой месяц в году будет дождливым.

Очень широко были распространены гадания о своем будущем, о своей судьбе. Существовало гадание по ложкам: наливают в ложки по числу членов семьи воду и выставляют на мороз. Если в чьей-нибудь ложке вода замерзнет ямой, тот в этом году умрет.

Девушки-невесты принимались гадать о женихах. Самым распространенным было гадание, когда девушки бросали за ворота валенки (в какую сторону носком упадет, в ту сторону и замуж идти). Слушали лай собак (где залает – в той стороне и живет жених), подслушивали под окнами (если ругаются – в плохой дом войдет, если смеются – в хороший). Сняв крест и не благословясь, девушка, одна или с подругой, шла к конюшне, становилась спиной к двери и ударяла по ней три раза левой пяткой, приговаривая: «Если выйду замуж, то запрягайте коней». Если лошади бренчали уздой, то гадающая в этом году выйдет замуж.

Верным считался способ, когда девушки считали колья в заборе, приговаривая: «Богатый, бедный, вдовец, холостец». На каком слове колья кончаются, за такого и замуж идти.

Был еще способ, не встречающийся в литературе. О нем рассказала С.Е. Лошкарева, 1905 года рождения, потомственная казачка из поселка Полоцкий, Кизильского района. Заключается он в следующем: в ночь гадания, стараясь не шуметь, потихоньку выводили за ворота лошадь, завязывали ей глаза и, тихонько погоняя, шли за ней следом: в какой двор лошадь повернет, туда и замуж идти. В Полоцке же бытовал и такой способ гадания. Девушке завязывали глаза, подруги выводили ее на перекресток – в какую сторону она пойдет, оттуда и жених приедет. Гадание часто сопровождалось весельем. Почти всегда девушки, гадающие на женихов, становились объектом для шуток молодых казаков. «То подберут валенки у девок, и им приходилось в одном возвращаться по домам, то запрут девок где-нибудь – в бане али в сарайке, а то и просто напугают», – вспоминает С.Е. Лошкарева.

Заканчивались святки с их весельем, гаданием, ряжением, праздничным беспутством и озорством Иорданью – водосвятием на Крещение.

Крещение – один из основных православных праздников. Отмечается 19 января (новый стиль) в честь крещения Иисуса Христа.

В крещенский сочельник (в ночь на 19 января) принято было освящать все хозяйственные постройки и сам дом. Каждый хозяин поздно вечером обходил свой двор, амбары, конюшню, сараи и ставил мелом в верхней части двери крест, который являлся оберегом от воров и пожара, а для скота от падежа и болезней.

На следующий день – Крещение – в церкви служили молебен, после чего все жители поселка со знаменами и хоругвями шли на реку, где вырубали прорубь в виде креста и устраивали Иордань. Батюшка освящал воду в проруби и ею кропился народ. После освещения вода считалась святой и ее брали по домам. Грешные и смелые люди считали своею святою, непременной обязанностью окунуться в прорубь возле Иордании и смыть с себя тяжкие грехи святочных игр, ряжения и маски. После чего все расходились по домам, где ждал праздничный стол, гости, веселье, песни и игры.

Масленица – традиционный народный праздник. Отмечается на последней неделе перед Великим Постом (с понедельника по воскресенье). Также эта неделя называлась сырной и, по замыслу церкви, должна была своей полускоромной пищей подготовить крестьянина к Великому посту. Но не тут-то было. Как писал известный знаток народного быта И.П. Сахаров: «Масленица стала синонимом самого широкого, безбрежного разгула». Не зря ее звали «веселой», «широкой», «пьяной».

В системе календарных праздников масленица занимала особое место, поскольку знаменовала собой переход от зимы к весне и лету. Поэтому масленичные обряды частично относились к зимнему циклу, частично – к весенне-летнему.

Масленица – это целый цикл разноплановых обрядов, игрищ, увеселений. Аграрные обряды переплетены с семейными, христианские – с языческими. Каждый день сырной недели имеет свое название: понедельник – «встреча», вторник – «заигрыш», пятница – «тещины вечерки», суббота – «золовкины посиделки», воскресенье – «проводы», «прощенный день», «целовальник». Вся же неделя именовалась «честная, широкая, веселая; боярыня масленица, госпожа масленица». В течение всей недели пекут и едят блины в огромных количествах, блины были основным праздничным блюдом.

Главным развлечением казаков во время масленичной недели было катание на лошадях. Утром катали ребятишек, а ближе к вечеру выезжали девки-невесты, которых катали родители или родственники. Сани украшались коврами, лентами, сбруя была праздничная, бубенцы обязательно. Молодые парни-казаки катались верхом.

Еще одним развлечением, распространенным у казаков во время масленицы, было взятие «Снежного городка». Снежная куча обливалась водой, вокруг нее строили валы и другие укрепления из снега. Взятие снежного городка было настоящим праздником, где казаки могли проявить свою удаль, умение и сноровку.

Некоторые исследователи полагают, что в древности масленица была праздником молодоженов. Действительно, на масленицу молодоженам уделяется особое внимание. Устраивались смотрины молодоженов, катание молодых с гор, ритуальное целование молодок, обрядовое посещение родных и близких. Тема брака – одна из ведущих тем масленичных игр, песен и забав.

Однако доминирование семейной обрядности было скорее характерно для Русского Севера. На Южном Урале на первое место выводилась именно аграрная тема.

Основной объект всего масленичного обрядового комплекса – чучело масленицы. Делали его, как правило, из соломы и наряжали в женскую одежду, причем женские признаки этого существа всячески подчеркивались. В одну руку масленицы вкладывали блин, в другую – бутылку водки. Чучело масленицы устанавливали в сани и, начиная с пятницы, вывозили на катание.

Масленичные гуляния продолжались вплоть до воскресенья.

Пасха была главным православным праздником для оренбургских казаков. Отмечалась в память о смерти и воскресении Иисуса Христа. Дата Пасхи ежегодно высчитывалась по сложной хронологической формуле. Пасха была, пожалуй, самым религиозным торжеством, однако в народном обиходе и этот праздник оказался насыщен не только христианскими идеями терпения и покорности земной жизни. Еще в прошлом веке к этому дню приурочивались представления о солярном культе, что сохранилось в твердой убежденности крестьян в том, что на “Пасху солнце играет”.

В Пасхальной обрядности можно выделить и отголоски языческого культа предков. Посещение могил родителей, жертвоприношения и другие действия явно дохристианского происхождения являлись непременной частью праздника. Пасхальные яйца, безусловно, связывались с древнейшим мифом о мировом яйце (из которого было создано все живое) и символизировали идею ежегодного весеннего обновления мира.

Как всякий большой праздник, к тому же длящийся неделю, Пасха заполнена различными играми, развлечениями, хождением в гости. На Пасху принято поздравлять друг друга с воскресением Христовым, христосоваться и обмениваться крашеными яйцами. Исключительно пасхальным развлечением было катание яиц. Пасхи не бывает без качелей. Едва ли не в каждом дворе устанавливали качели для детей, а в традиционном месте – на площади, ближайшем выгоне и т.д. – возводились общественные качели. С Пасхи гуляния молодежи переносятся на открытый воздух: пляшут, водят хороводы, затевают игры на лужайках за околицей, на лесных полянах, в конце деревенской улицы. Обязательными блюдами праздничного пасхального стола были крашенные яйца, куличи.

На Пасху нередко посещали кладбища – ходили христосоваться с покойниками. На могилах оставляли крашенные яйца, куличи, иногда вино.

Троица – один из главных христианских праздников, который отмечался на седьмой неделе после Пасхи (середина мая – начало июня). Имеет все черты культа растительности. Центральный день этого праздничного комплекса – четверг седьмой недели после Пасхи – назывался Семик. В этот день совершались основные обряды – плетение венков, украшение венками и распустившимися ветками домов, жертвоприношения, гадания по брошенным в воду венкам.

Основным объектом праздничного действа у русских во многих местностях Южного Урала, в том числе и у оренбургских казаков, являлась береза. Ее венками украшали дома, вокруг нее водили хороводы, под ней совершался обряд кумления. Обряд заключался в следующем: девушки и женщины уходили в лес «кумиться», то есть они целовались, менялись крестами, бусами, платками. Затем ели яйца, а скорлупки в некоторых областях развешивали на деревья. Кумление сопровождалось специальными «кумитными» песнями. Например:

 

Кума, не драться!

Кума, не бороться!

Кума, помириться!

Помиримся, кума!

Подушимся, кума!

Не браниться нам, кума,

До троицына дня!

 

Довольно отчетливо проступает аграрная сущность этого праздника. По сути дела все совершаемые в эти дни обряды направлены на обеспечение плодородия. Не случайно, что основными действующими лицами были девушки и женщины, плодородие земли в народных представлениях уподоблялось материнству.

Иван Купала принадлежит к числу самых почитаемых, самых важных праздников в году. Отмечается 7 июля (новый стиль), в празднике принимало участие все население, причем традиция требовала активного включения каждого во все обряды, действа, особого поведения, обязательного выполнения и соблюдения ряда правил, запретов, обычаев.

Центральное место занимали обряды, связанные с водой. Ивана Купалу называют «чистоплотным», оттого что на заре этого дня принято купаться в воде и в росе, и такого рода купаниям приписывается целебная сила. Главная особенность купальской ночи – очищающие костры. Вокруг них плясали, через них прыгали: кто удачнее и выше – тот будет счастливее. Костры устраивались за селением. В огонь подбрасывали бересту, чтобы горело веселей и ярче. Обвязывали соломой старые колеса, поджигали их и спускали с пригорков.

Молодежь, подростки, дети, напрыгавшись через костры, устраивали веселые шумные игры, потасовки. Обязательно играли в горелки. По народным поверьям, в купальскую, самую короткую ночь в году, нельзя спать, так как оживает и становится особенно активной всякая нечисть: ведьмы, русалки, оборотни, змеи.

Характерными приметами Ивана Купалы являются многочисленные обряды и предания, связанные с растительным миром. Травы и цветы, собранные в Иванов день, кладут под Иванову рясу, высушивают и сберегают их, считая более целебными, нежели собранные в другое время. Ими окуривают больных, борются с нечистью, употребляют их для разжигания любви или для «отсушки». В день Ивана Купалы девушки завивают венки из трав: Иван-да-Марьи, лопуха, богородицкой травы и т.п., вечером пускают эти венки на воду, наблюдая, как и куда они плывут, чей венок потонет, а чей нет. Если венок тонет, значит, милый разлюбил и замуж за него не выйти. Однако главным героем растительного мира в Иванов День становится папоротник, с которым повсеместно связывались предания о кладах. С цветком папоротника, раскрывающимся всего на несколько мгновений в полночь на Иванов день, можно видеть все клады, как бы глубоко в земле они ни находились. Правда, достать такой цветок едва ли не труднее, чем сам клад. Все это основные черты обрядов и обычаев праздника Ивана Купалы.

Праздник престольный – традиционный праздник, устанавливается в честь открытия церкви в данном селе, либо в день поднятия колоколов на новой церкви. «Престолы» – своего рода локальные праздники, и отмечались они не только и не столько в честь святого покровителя, но обязательно как праздник данного села, прихода, общины в соответствии с аграрно-культовыми канонами. На престольный праздник в гости приезжали родственники и знакомые со всех окрестных мест. Часто гулянье продолжалось не один день. Так, в поселке Черкасы Карталинского района Челябинской области престольный праздник – Казанская, по свидетельству информаторов, гуляли три дня.

Праздничное гулянье не ограничивалось одним днем и в других поселках, особенно если населенный пункт являлся в прошлом станицей. Например, поселок Варшавский Карталинского района Челябинской области, бывшая станица Варшавская Верхнеуральского уезда Оренбургской губернии – престольный праздник Покров День (14 октября); поселок Кизильский, районный центр Челябинской области, бывшая станица Кизильская того же уезда Оренбургской губернии, ее престольный праздник – Михайлов день (сведения собраны автором).

К престольному празднику были нередко приурочены ярмарки, собиравшие огромное количество народа. У казаков же на престольный праздник назначались военные смотры и парады, соревнования по выездке лошадей и джигитовке. День престола – это настоящий пир, веселое гулянье нередко с ярмаркой, качелями, с песнями и танцами, то есть всем тем, что по законам типичной психологии соответствует нормам праздничного поведения. Не случайно старинные традиции сбора в отчем доме родственников в день престольного праздника выдержали испытание временем и сохранились вплоть до наших дней.

Праздником у оренбургских казаков считались и проводы казака на службу. Вся жизнь казака была подчинена военной службе. С 19 лет молодые казаки поступали в подготовительный отряд и должны были отбывать лагерный сбор. С 21 года казаков призывали на службу, которая длилась четыре года. Но перед этим за два-три месяца призывник должен был предстать перед станичным правлением, которое определяло годность к строевой службе самого казака, его лошади, а также состояние казачьего снаряжения. В установленный день – 1 января – призывник обязан был явиться па сборный пункт, где подвергался еще более строгой проверке. Здесь же была возможность получить премию за хорошую подготовку или взыскание. После строгой и тщательной проверки определялся срок отъезда молодых казаков. Обряд проводов на службу заслуживает особого внимания.

Военная служба для казака – дело серьезное и важное, здесь, как нигде, необходимо благословение, поэтому утром обязательно служится напутственный молебен в церкви, после которого казаков и их строевых коней поп кропит святой водой.

Дома призывника уже ждут родственники и друзья. Во дворе собравшаяся молодежь пляшет, поет удалые казачьи песни. В избе, где также полно народу (пожилые, старики), накрыты столы. В красный угол садятся походный, отец, мать. Всем подают по чарке водки. Каждый высказывает пожелания здоровья, военного счастья, удачи. Вот каким пожеланием напутствовали брата А.А. Чертыховцевой (Кокошнной), 1902 года рождения, жительницы бывшей станицы Кваркенской, Оренбургской губернии: «Дай Бог послужить тебе за царя-батюшку, не уронить честь казацкую, вернуться домой здоровому и благополучному». Но вот время подходит, все садятся «по обычаю христианскому» к столу. Настает отъезд. Казак крестится на икону, поднимается мать с буханкой хлеба, родители встают в красный угол, походный надает перед ними на колени и просит их благословения. Его благословляет сначала отец, затем мать. После благословения сын целует хлеб, затем отца и мать. Отец говорит сыну напутственное слово, а мать со слезами на глазах надевает ему на шею маленькую иконку. Далее походный прощается с родственниками. Все выходят из избы, младший брат или родственник походного подводит к крыльцу строевого коня. Походный падает в ноги коню: «Не выдай, родимый!» Тут молодежь заводит прощальную песню и все выходят со двора. Провожающие толпой едут к месту сбора, рядом с призывником – мать и жена (сестра), позади отец ведет коня.

 

Прощай, отец и мать родные,

Простите сына своего.

Смотрите вы на остальные

Часы гулянья моего.

Прощай, любезная станица,

Прощай, ты родина моя,

Прощай, душа красна девица.

И вы все, добрые друзья...

 

После этой песни обычно поют следующую, достаточно распространенную во многих районах бывшего Оренбургского казачьего войска:

 

За Кубанью, за рекой,

Там казак гулял.

Не одни казак гулял,

Да со товарищем.

А товарищ-то его

Разворотный, добрый конь,

Оборона-то его – шашка вострая...

 

В это время к правлению собираются все призывники с родными и друзьями. Наступает момент прощания. Казак целуется с отцом, с матерью, прощается с родными. Лошади готовы. Пора. Молодые казаки садятся на коней, пуская их с места вскачь, а публика расходится но домам. Возвращаясь после проводов домой, женщины поют «Казачку»:

 

Погасло солнце за горою.

Стоит казачка у дверей.

И в дальний путь глядит с тоскою,

И льются слезы из очей…

 

Возвращение служивого было настоящим праздником. Встреча особым образом не обставлялась. Обязательным для каждого казака было въехать в станицу на строевом коне, лихо заломив фуражку, покрасоваться, проехать, подбоченясь, до своего двора.

Дома к моменту, когда казак заезжает во двор, уже полно народу. После первых минут приветствования собирают богатый стол. Начинается широкая гулянка с непременным хождением по домам, в центре внимания, естественно, служивый, рассказывающий о своих подвигах, о порядках в полках и т.д. Пирушка затягивалась дня на три, а то и больше. После чего насущные проблемы, заботы о хозяйстве выступали на первый план.

Таким образом, календарь оренбургских казаков, при явных особенностях, органично вписан в общий традиционный русский календарь.

 

Литература, используемая для написания статьи

Голубых М., 1930. Казачья деревня. М.-Л.

Некрылова А.Ф., 1991. Круглый год: русский земледельческий календарь. М.

Пропп В.Я., 1963. Русские аграрные праздники (Опыт историко-этнографического исследования). Л.

 

 

ЗАПИСКИ ИЗ АРКАИМА

 

Тот, кто смотрит на изначальный мрак, кто слушает безмолвие, один видит рассвет!

Чжуанцзы

 

Долго не могла решиться поехать на Аркаим; почему-то отпугивали толпы беснующихся «рерихнутых», бесконечные слеты «колдунов» и мошенников всех видов и мастей. Возникло простое обстоятельство: нужно было сделать скульптуру-сувенир, вот и поехала за сбором материала.

Всю дорогу в машине Зданович воодушевлённо рассказывал о своём детище Аркаиме, и в моём воображении возникали одна за другими картины «Потерянного рая». Сердце уже предчувствовало необъяснимую красоту; восторженность уже охватила меня.

Выехали в Степь – её Величество. Огромное красное солнце в дрожащем мареве плавно садилось в травы. Вот она: степь да степь.

Родившись в забайкальской степи, чувствую это на уровне генетическом, всеми фибрами и корнями.

Приехали в Аркаим: никаких «световых столбов», никаких «небесных сфер»..., но какая мощная музыка степи, какое космическое ощущение мироздания. Душа моя воссоединилась с телом в гармонии.

Вместо двух дней, пробыла две недели, две счастливейших недели.

Утром все радуются друг другу, здороваются и желают добра. Город солнца почти не утопия. Разом городские проблемы и заботы отступили от меня. Полное ощущение безмятежности.

Долго брожу по степи с ликующим сердцем, карандашом и бумагой. Никто не нужен. Жужжат кузнечики, порхают мотыльки, шуршат по камням ящерицы; яшмовая галька притягивает как россыпи бриллиантов. Ощущение, что толщи веков просвечивают: видны вулканические разломы, первые скакуны бронзового века; из разбитых черепков оставленных городищ проступает хитромудрая улыбка Заратустры.

Знаменитая гора «Шаманка»; обойти её невозможно: она словно пуп Аркаима, от которого идёт отсчёт и все религиозные действа.

Установилась погода, иду на Шаманку встречать рассвет. Там уже много народу посвященного или желающего того. В городах трудно понять, а тем более по­чувствовать, что такое культ Солнца. Все ждут. Толпа дрожит от первобытного холода и надвигающегося экстаза. Время не движется: надежды почти нет. Вот заря вдруг освещает сумрак: выкатывается огненный шар, а в его свече вспыхивает множество фиолетовых противосолнц – зрелище космическое. Оно не подавляет, оно даёт почувствовать вселенную внутри себя – абсолютно нематериальные впечатления, но впечатления духа.

Идём с гидами на Городище. Ничего особенного: всё заросло травой; но трава разного цвета отмечает едва проступающие письмена древнего Рая. В Городище укладываемся на одеяла и смотрим в небо. Тонкий астрономический расчёт древних: спиной чувствуешь не только жаркую власть Земли, но мириады звёзд оказываются так близко, что сквозь тебя соединяются с землёй.

Ощущение гармонии полное: целуешь звёзды, замечая боковым зрением где-то внизу яркие всполохи молний.

Без времени. Такие впечатления не забываются. Гиды рассказывают местные легенды и случаи. На душе чистота и легкость. В темноте возвращаемся в лагерь.

Как-то днём взбираюсь на Шаманку и рассматриваю камни. Красавица-гадюка высунулась из норки и застыла: в двух шагах лежат три человека со скрещенными руками в полной нирване, а рядом женщина сбивчиво читает строки из толстой книги об энергии; будто «куда-то она входит» и «откуда-то выходит...» Змея тоже впадает в нирвану. Вечером в лагере проходит шёпот, что состоится слёт колдунов. В сумраке бродят с таинственным видом лукавые мужики в бородах и экзотических хламидах.

Целыми днями хождение в Степь, или, может быть, воссоединение с ней. Вглядываюсь, рисую; и потихоньку обычные холмы и горки вдруг оживают. Шаманка напоминает уснувшего в пути монаха. Другая гора вдруг представляется космическим звездолетом. Оживают городища: перед глазами проносятся скакуны бронзового века – как обрывки огня, раздуваемого ветром; огнепоклонники колдуют у печей; стенные розы цветут неистово среди полыни и ковыля; влюблённые купаются в Караганке среди белоснежных лилий; грешники ползут по-пластунски к горе раскаяния; свершившие зло, тут же получают возмездие.

Кочевники. 2003. Бумага, акварель.

Ищем глину, годную для лепки, по берегам местных рек и речушек. Степь всё ещё не отпускает из своих тёплых объятий.