Кыштымский карлик'' Алёшенька 10 страница

 Над человеческими суевериями, которым некоторые люди придают значение, Славочка просто смеялся. Он шутил и смеялся над этим, но по-доброму. С такой любовью он говорил: «Ах-ах!» На все людские приметы и суеверия Слава вообще не обращал никакого внимания. Он мне абсолютно запретил верить в какие-либо приметы, смотреть на Луну и на Солнце, и что-либо там высматривать. И он сказал: «Мамочка, сейчас это могут показывать только бесы». Также равнодушно Славочка относился и к вере в сновидения – он вообще не говорил об этом. Он знал, что человеку это не нужно, и не говорил об этом. О картежниках, которые играют и гадают на картах (этим занятием в то время увлекалась наша соседка) Славочка сказал: «Мамочка, когда они карты бросают – бесы их раскладывают как надо и они с них считывают. Это бесы им раскидывают карты».

 К нам часто приходили и различные сектанты. Они просили Славочку, чтобы он посмотрел их книги и магнитофонные записи с их «молитвами». Но Слава даже не брал это в руки. Приходили и кришнаиты. Самое печальное в этом было то, что этими кришнаитками были наши русские девочки – их так было жалко. Помню, они принесли Славочке свою толстенную книжку «Бхагават Гиту» и свои кришнаитские кассеты и просили меня: «Пожалуйста, возьмите их – пусть ваш сын послушает! Там такие истины!» А он даже смотреть на эти кассеты не стал – я помню, как Славочка вышел к ним и сказал: «Я слушать ничего не буду. Я знаю, что там написано. Всё это от сатаны. Заберите всё это. Уходите отсюда…» Но они продолжали его уговаривать, чтобы он всё это прослушал. Даже я уже не выдержала, вышла к ним и сказала: «Вам что, ясно сказано, или нет? Он все это знает и говорит вам, что все это от сатаны. А вы хотите, чтобы все это было от Бога? Но не от Бога это все!» Славочка очень редко кого-то выпроваживал. Но кришнаитам он сразу сказал: «Уходите!» Бывало, что к нему приходили, например, «Свидетели Иеговы» со своей «Сторожевой башней» и другими журналами. С ними Славочка ещё пытался разговаривать, чтобы они поняли, что они в заблуждении. Но кришнаитов он не пускал дальше коридора и прямо с порога их отправлял. И поэтому, после того как эти кришнаиты ушли, я спросила Славочку: «Славочка, а что такое буддийская религия?» И он мне рассказал про Будду. Славочка сказал, что Будда был обыкновенным человеком и что, потом в него вошёл злой дух. И ещё Славочка сказал: «Мамочка - этой религии не верь! Эта религия – полностью от дьявола!» Он буквально так и сказал: «Эта религия – полностью от дьявола». Поэтому, он даже не стал разговаривать с кришнаитами. Я помню, что ещё спросила его про иглоукалывание. Я ему говорю: «Славочка, ну там же хорошая медицина. Там лечат иглоукалыванием». А Славочка мне сказал, что толку от этого иглоукалывания никакого нет. И он мне рассказал про иглоукалывание. Он сказал, что эти активные точки на теле человека действительно существуют. Но когда на эти точки начинают надавливать и вкручивать в них иголки – то потом, эти точки у человека атрофируются. И эти точки уже потом не работают. И когда такому человеку уже понадобится реальная медицинская помощь, то эти точки в теле человека уже не будут действовать. Такое же пагубное действие на человека - по словам Славочки – оказывает и тибетский массаж, где занимаются медитацией и тоже манипулируют с этими точками на теле человека. Славочка говорил что «всё это – для христианина – смертельно опасно». А про обычный массаж Славочка сказал, что его тоже нужно делать очень осторожно, потому что вы не знаете кому, и в чьи руки вы отдаёте своё тело. И ещё Славочка сказал, что ни в коем случае нельзя делать никаких манипуляций с человеческим дыханием. Сейчас очень много появилось всяких популярных систем «лечебного дыхания». А Славочка не признавал никаких «дыхательных гимнастик». Он сказал, что «манипулировать с дыханием – ни в коем случае нельзя!». Всю эту буддийскую медицину он отвергал полностью. Славочка сказал, что даже травы их нельзя принимать для лечения. Я ему на это возразила: «Славочка, ну трава – есть трава, почему же нельзя?». А он сказал: «Мамочка, даже наши обыкновенные медицинские справочники – они намного безвреднее, чем эти травяные рецепты из восточной медицины». Помню, я принесла Славочке большой медицинский справочник лечебных растений. Слава посмотрел его и сказал: «Мамочка, а здесь тоже, почти никакой правды нет! То, что здесь написано – оно не лечит! Но, - говорит – оно и не вредит!» Из этого огромного справочника лекарственных растений Славочка только несколько рецептов отобрал и подчеркнул. Он сказал, что «вот – эти рецепты ещё подойдут более – менее» (См. главу «В помощь больным и страждущим», стр...).

 На кришнаитов Славочка смотрел с очень большой печалью, потому что в то время в эту секту массово пошли одураченные люди. Они организовали свой «Центр» в Челябинске и устраивали свои слёты на озере Чебаркуль. Мы даже слышали протяжный звук их колоколов, который шёл оттуда. По словам свидетелей, они даже поднимали себя над этим озером и «освятили» по своему обряду это озеро. Жуткие там творились вещи! А Славочка сказал, что из-за этого – купаться теперь в этом озере нельзя. И ещё он сказал что «в этом озере потом будет тонуть очень много молодых людей. Особенно будет много тонуть молодых мужчин и мальчиков». С той поры, в Чебаркульском озере уже столько народа утонуло. То змея какая-нибудь покусает в воде, то ещё чего-нибудь. Буквально, даже сейчас, когда идёшь к Славочке на могилку, то рядом с тропинкой захоронен мужчина, который был на рыбалке и прямо у берега утонул. Вот такие творятся вещи, после того как кришнаиты «освятили» наше озеро.

 И баптисты к нам домой приходили, и адвентисты, и свидетели Иеговы, и кришнаиты, и рериховцы – на кого я только не насмотрелась. Если кто-то из сектантов бывало и нагловато себя вёл, то мне запомнились рериховцы. Они, наоборот – приходили очень культурно, были очень хорошо одеты и вели себя подчеркнуто деликатно и вежливо. Помню, они культурно зашли и спрашивают меня: «А вы не боитесь?» Я говорю: «А чего я должна бояться?» – «Ну, вот вы не боитесь так открыто говорить о Боге? Ваш сын говорит о Боге и люди его слушают, а потом идут массово креститься! Вы не боитесь?» Я говорю им: «А почему я должна бояться? Почти в каждой деревне стоят храмы, и священнослужители в них постоянно говорят о Боге!» Они со мной согласились: «Да,... они говорят,… но всё дело в том, что вашему сыну верят реально – за реальные дела! И поэтому, нашим врагом является – ваш сын!» Я тогда спросила их: «Так что же – получается, что остальные вам не мешают?» Они мне сказали: «Нет!» Вот так они «культурно» намекали, чтобы Славочка больше не говорил о Боге. И им, вроде, тоже не хотелось бы, бороться с ребёнком. Но Славочка их не боялся, он вообще спокойно относился ко всем этим угрозам.

 Видя, как Славочка спокойно ко всем этим напастям относится, я спросила его: «Славочка, а у тебя враги есть?» Помню, Слава сидел тогда за столом. Он очень внимательно на меня посмотрел своими огромными синими глазами и сказал: «Да, мамочка. Есть настоящие враги. Это масоны и последователи Мессинга. Потом, через некоторое время, привяжется ещё один католик – в общем-то, неплохой священник, который решил, что он безгрешен. Но один грех у него остался». И Славочка мне сказал, что «у этого католика было три серьёзнейших греха, но он очень сильно просил Господа о прощении, и два греха ему Господь простил, а один грех так и остался. И когда он, мамочка, злится или волнуется - он становится таким красным на лицо! Затем, он заболеет и не сможет так яростно на меня набрасываться. У него будет помощник, и он сам мало будет заниматься делами, но за штат не уйдёт. А в это время обо мне всё больше и больше будут говорить священники в этой епархии, всё смелее и смелее будут произносить моё имя. А он так сильно будет злиться и один священник ему прямо скажет: «Да хватит тебе уже, этот мальчик ещё тогда про тебя говорил, уже столько лет прошло, а ты всё никак не успокоишься!». Славочка сказал, что этот католик, который будет на него нападать - он будет не просто католик, а из какого-то католического направления. Славочка сказал: «из католической среды какое-то сектантское течение» - может быть он будет униат? – я тогда в этом не разбиралась и поэтому передаю слова Славочки, как я их поняла). Этот католик будет очень сильно нападать на Славочку, но у него тоже ничего не выйдет. По словам отрока – результат будет такой, что люди этого католика будут считать бесноватым. За его яростные нападки на Славочку его назовут бесноватым.

 Видимо этот Божий дар, которым обладал Славочка – он был страшен не только колдунам и рериховцам. Много было злобы у этих людей из-за зависти. Всякие бывали случаи. Всего не расскажешь…

 

 

ОБ ИНОВЕРЦАХ, КРЕСТЕ И БИБЛИИ

Здесь, на Урале – очень много татаро-башкирского населения и очень много мусульман. И поэтому, я задала Славочке вопрос: «Кто же был Магомет?» А Славочка про Магомета хорошо сказал: «Мамочка - Магомет был пророком, но не всё то, что говорят мусульмане – говорил Магомет». И ещё он сказал, что «мусульмане глубоко ошибаются, когда называют православных – «неверными». Мусульмане считают, что только они правильно понимают Библию – но это не так. Наоборот – правильно понимают Библию христиане! В Библии написано всё правильно! Иисус Христос – Сын Божий! Мусульмане глубоко заблуждаются, называя Господа Иисуса Христа – пророком! Ещё я спросила Славочку о католической церкви. Славочка сказал, что католическая церковь до сих пор рассчитывается за свою инквизицию. Он сказал: «Мамочка, когда католики сделали свою инквизицию – они так навредили Богу! Они оттолкнули от Бога такое количество людей! И поэтому, - все их священники, которые жили в то время – они все в аду! Потому что они очень сильно нагрешили, и из-за них погибло очень много народа! А ещё больше погибло народа от того, что они своими действиями отшатнули людей от церкви и от Бога! Из-за них народ оттолкнулся от Бога!» Славочка сказал, что католики своими действиями – «очень сильно навредили Богу!»

 Славочка мне рассказал, как Господь наш Иисус Христос страдал на Кресте. Он сказал мне: «Мамочка, когда тебе кто-нибудь будет говорить, что Иисус Христос не испытывал человеческих страданий на Кресте, что Он «страдал как Дух» и прочие сказки – ты им не верь! Господь наш Иисус Христос страдал на Кресте как человек! Он жесточайшие перенёс страдания! Мучения Его были самые настоящие. Он Бог, но страдал Он плотью – как человек!». Так сказал Славочка о страданиях Господа нашего Иисуса Христа на Кресте. И ещё Славочка сказал, что Господа прибивали ко Кресту четырьмя гвоздями – как учит об этом Православная Церковь. Славочка сказал, что «когда Господа Иисуса Христа прибивали ко Кресту – там, рядом были только войска, а никого из гражданских людей вообще не подпускали. И когда началось сильнейшее землетрясение – эти воины, которые стояли в охране – они по-настоящему, очень сильно испугались, им было очень страшно, и они разбежались. А когда землетрясение закончилось, то к месту Распятия подошёл народ. И люди увидели, что нижняя перекладина, к которой были двумя гвоздями прибиты ножки Господа – она отпала и валялась далеко в стороне. И тогда – кто что увидел, – то и начали говорить. Кому показалось, что ножки Господа прибиты одним гвоздём. А кому-то показалось, что Господь был ко Кресту как бы привязан: кто что увидел, – то и рассказал. Но Славочка сказал что «правильно о Кресте учит – Православная Церковь!» И он всем сектантам говорил: «Ближе всех к Богу – Православная Церковь!» Он сказал: «В Православной Церкви – всё правда! И в Библии нет никаких искажений! Библия дошла до наших дней – абсолютно правильной книгой. В Библии – всё правильно! И как говорят христиане – всё именно так оно и есть! И когда мусульмане называют Иисуса Христа пророком – это неправда». Но особенно сильно Славочка изумлялся тому, что найдутся люди, которые посмеют назвать Иисуса Христа «самым главным экстрасенсом». Слава был просто удивлен и возмущен этим, что люди так посмеют назвать Иисуса Христа. Славочка сказал что «Господь наш Иисус Христос – Сын Божий. И страдал Господь на кресте – как человек – по-настоящему!»

 

 

ПЕРВАЯ ПОЕЗДКА В ЛАВРУ

Когда я увидела, что делается вокруг Славочки, я спросила его: «Славочка, я очень боюсь! Что же мне делать с тобой и с твоим даром? Куда тебя свозить? Я, конечно, верю местному священнику – но здесь такая силища – я всё равно не могу этого понять. Я очень безпокоюсь!» А Славочка на меня посмотрел и сказал: «Мамочка, съездим – говорит – в Загорск, мне туда нужно на благословение». На мой вопрос: «Почему так далеко?» - я получила ответ: «Там больше святости». И мы поехали в Загорск (Сергиев Посад после революции большевики переименовали в Загорск, теперь городу возвращено его историческое святое имя). Я позвонила мужу и упросила его, чтобы он хотя бы дней на 10 приехал домой, потому что Туночку надо было кормить. А мы со Славочкой поехали в аэропорт города Челябинска. В то советское время достать билеты на самолёт, или на поезд было очень трудно. Поехали мы в аэропорт – конечно же – билетов нет. На все мои уговоры работники вокзала даже не реагировали. Я тогда говорю: «Ну, Славочка – не поедем, придётся возвращаться». А он мне говорит: «Мамочка, разреши мне спросить, может быть, мне билет дадут?» Я говорю: «А тебе кто даст? Тебя вообще с пола-то не видать!» Он так улыбнулся на мои слова и смотрю – куда- то зашёл. Я стою, жду, потом я пошла вслед за ним – надо же забирать ребёнка. Смотрю, - выскакивает оттуда женщина и говорит: «Пожалуйста, не ходите сюда» Я говорю: «У меня там ребёнок зашёл». Она говорит: «Так это ваш ребёнок?» Я говорю: «Мой ребёнок. Вы его, пожалуйста, выведите». А она и говорит: «Вы знаете, я сейчас не могу, там вокруг него лётчики собрались». Я говорю: «А чего это они вокруг него собрались?» И эта женщина – сотрудница аэропорта мне рассказала, что Славочка зашёл к ним и говорит: «Продайте мне, пожалуйста, билет, потому что мне обязательно нужно попасть в Лавру, а билетов нет!». А тут по каким-то делам зашёл лётчик и Славочка с ним о чём-то заговорил, а потом продиагностировал его. Славочка успел продиагностировать всех находившихся там работников. А они сильно изумлялись по поводу того, что бывают же такие люди. В результате – нам выписали два билета. Нашлись почему-то. То не было билетов, а тут – сразу же нашлись. Прилетели мы со Славочкой в Москву. Я не знала: что, куда? – а Славочка всё знал. Он просто взял меня за руку и повёл к пригородным кассам. Приехали мы благополучно в Сергиев-Посад. Нужно было где-то остановиться, а на место в гостинице было надежды мало. Но я всё равно пришла в гостиницу в надежде на то, что нам разрешат хотя бы в коридоре посидеть. И на моё удивление дежурная мне говорит: «Вы знаете, вот видите – мужчина пошёл, - он только что освободил номер. Возьмите ключи…». Так для нас нашлось место в гостинице, что по тем временам было невероятно. Мы ещё не успели зайти в номер, а они уже успели и постель поменять – номер был чистый. Мы со Славочкой поспали с дороги, а рано утром пошли в Троице-Сергиеву Лавру. Народу в Лавре было очень много. Я спросила на проходной: «Как мне попасть к старцу?» Они меня спросили: «К какому?» Я сказала: «К любому. Мне просто нужно попасть к старцу». Они мне тогда сказали, что людей принимают два старца: отец Кирилл, но он болен, и отец Наум. И нас пропустили через проходную к отцу Науму. Прошли мы и увидели огромную очередь. От такого скопления народа я даже растерялась. Встреча со старцем казалась невозможной, потому что даже монахини, стоявшие в очереди, не надеялись быть принятыми. Я посмотрела на всех и вижу что у людей такие проблемы, а мы-то приехали всего лишь благословение попросить. У меня начались всякие мысли, и я сказала Славочке: «Славочка, по-моему, мы сюда напрасно прилетели. Кто нас примет?» И вдруг выходит отец Наум. Он посмотрел на всех внимательно, обратил внимание на Славочку, и когда он уже проходил мимо нас, то Славочка его слегка за рясу подёргал и говорит: «А у меня дары от Бога есть!» Отец Наум повернулся и говорит: «Сейчас мы с твоими дарами разберёмся…» – и пошел дальше сквозь толпу. Я не поверила своим ушам! Неужели примет? Через некоторое время к нам подошла очень скромная монахиня, сказав, что она врач и что её послал отец Наум побеседовать с отроком. Я разрешила, и она отвела его в сторонку и стала с ним о чем-то разговаривать. Сначала она о чём-то его спрашивала, а потом я вижу: она и в лице изменилась. А в конце беседы она уже молчала, а Слава ей что-то говорил, а она лишь головой кивала: «да Славочка, да Славочка». Я даже подошла к ней и сказала: «Что вы перед ним так унижаетесь? – он же маленький – а вы монахиня. Зачем вы ему кланяетесь?» А она говорит: «Вы не понимаете. Отец Наум сказал мне: «Иди, посмотри на него – если что-то наше, то приведи его ко мне». И она встала и обратилась к народу: «Люди, дайте пройти» - и увела Славочку к отцу Науму. Прошло довольно много времени. Славочки всё нет и нет, и я начала волноваться. Но тут открылась дверь, и меня позвали. Народ расступился, и я зашла в приёмную комнату отца Наума. Зашла, совершенно ни о чём не думая. Вижу, что отец Наум сидит на стуле, а Славочка перед ним стоит на коленочках. Я думаю: раз Славочка на коленочках – значит, и я на коленочках буду. Я тоже встала на коленочки, и отец Наум стал мои грехи спрашивать. А я была совершенно не готова, потому что как человек мирской, я считала себя очень «хорошей», и совершенно не думала о грехах. Меня отец Наум так и спросил: «Как ты думаешь – ты хорошая?». Я ему говорю: «Батюшка, я очень хорошая!» И я получила за всю эту свою «хорошесть» по полной программе, потому что меня заставили вспомнить все мои грехи, начиная чуть ли не с рождения. Вот тут-то я, конечно, попыхтела, и покраснела, и вспотела, и разозлилась, и смирилась, и даже обиделась на Славочку. Как это он меня не предупредил? И вышла от отца Наума совершенно недовольная. Но потом я успокоилась, потому что мой Славочка снова был со мной. Когда я его потом спросила: «Славочка, почему ты меня не предупредил?» - он только посмотрел на меня, но ничего не ответил. Обратная дорога была такая же легкая. В железнодорожной кассе мы сразу же купили билеты на нижние места в вагоне. По прибытии в город Миасс, мы прямо с поезда дальнего следования пересели на электричку и вскоре благополучно прибыли домой. Так мы в первый раз съездили со Славочкой в Лавру.

 

 

ВТОРАЯ ПОЕЗДКА В ЛАВРУ

Как Слава и предсказывал, мой муж возвратился из Шадринска, и снова вся семья была вместе. Пришёл из армии наш старший сын. И Славочка опять стал проситься в Лавру за благословением. К тому же, ему там ещё и понравилось. Ему очень понравилось в Лавре, когда мы там были в первый раз – и он всей душой снова туда хотел. В этот раз мы уже поехали с нашим папой. Мы ехали уже целенаправленно – к отцу Науму. А отец Наум как будто ждал нас. Не было никого: ни монахов, ни паломников. Обутый в валенки, отец Наум сидел на табуретке под навесом и отдыхал. Славочка сразу подошёл к нему и встал на коленочки, а мы с мужем остались в сторонке, так как я уже знала, что когда старец с кем-то беседует, подходить нельзя. Они поговорили и подошли к нам. Отец Наум поговорил с нами, рассказал нам о себе, сказал, что во время войны он был лётчиком и многое другое. А в конце, отец Наум предложил нам переехать в Сергиев Посад, обещал оказать нам посильную помощь: «С землёй я вам – говорит – помогу, а построитесь вы сами». Пообщавшись с отцом Наумом, мы перед обратной дорогой заехали ещё к нашим родственникам, у которых был дома компьютер. А тогда компьютер в доме был ещё редкостью. И Славочка, увидев в первый раз компьютер, попросил нашего родственника: «А можно я сяду за компьютер?» Тот ему сказал: «Пожалуйста». Я говорю: «Славочка – это очень дорогая игрушка». Но Славочка уже сел перед ним и начал смотреть и обращаться с ним, как будто он всё уже знает. Этому, кстати, очень удивился мой муж. И все этому удивились. Но он совсем немножко поработал и отошёл от него. И больше к нему не подходил, как будто потерял интерес. А потом, мы поспешили на поезд в обратную дорогу…

 На обратном пути в поезде мы с мужем обсуждали вопрос, как ему уйти из армии, чтобы, ради сына, переехать в Сергиев Посад и жить возле Лавры. В то время уйти из армии было очень сложно. Когда отец вышел из купе, Славочка мне сказал: «Мамочка, не думайте ни о чём. Вы не переедете». Я в недоумении спросила: «Почему Славочка? Ради тебя мы готовы на всё, даже бросить армию и жить у монастырских стен». И Славочка на меня так печально посмотрел и снова говорит: «Мамочка, вы не переедете… не надо с папой об этом разговаривать. Ни о чём не думайте – вы не переедете». Я говорю: «А почему «вы», а не «ты»?» Славочка на это мне ответил: «Мамочка, нынешней осенью, когда я пойду в школу, где-то в 20-х числах сентября, мне станет плохо. Я заболею..., а затем умру…» Вот вы знаете – у меня после этих слов было такое состояние, как будто меня палкой по голове огрели, – и уже в нормальное состояние ты войти не можешь. После этих слов я уже не могла думать ни о чём. Это он сказал в июле, а в марте следующего года Славочки не стало. В тот оставшийся период времени Слава ещё продолжал ходить в школу с несколькими короткими перерывами, потому что ему приходилось периодически, по нескольку дней, находиться в больнице. Он только последние две недели перед своей кончиной не посещал школу. Вот и всё Славочкино житие… Ему не хватило пяти дней до 11 лет. Я его только смогла спросить: «Как же так Славочка! Как это ты умрёшь! Почему ты умрёшь?» А он мне сказал: «Мамочка, Бог сократил мой век, потому что люди очень уж быстро предают Бога и поэтому, я не успею вырасти, а так – был бы, вначале врачом, а потом – монахом». И ещё он сказал, что некоторые люди очень сильно разозлятся на его пророчества.

 

 

КАК БОЛЕЛ СЛАВОЧКА

Славочка ходил в школу, зная, что он умрёт. Он ходил в школу, сколько мог, ходил до последнего. Печальный такой ходил, с трудом нес свой портфельчик, но всё равно ходил. И дома он тоже занимался, математику учил, и учителя к нему приходили домой. Потому что он сам мне сказал: «Как это я не буду учиться? Я же обязан учиться!» Я поражаюсь мужеству этого ребёнка. К нему продолжали ходить люди со своими проблемами. Я ему сказала: «Славочка, ты серьёзно болеешь!» Но он всё равно меня просил: «Мамочка, ну пускай они всё равно ко мне идут». И люди продолжали к нему идти, и он их принимал, разговаривал с ними – он всё это мужественно выносил до самой своей кончины. Я его спросила: «Славочка, ну как же это так? Ты ещё такой маленький. Ты ещё и не жил. Твоя жизнь – как зоренька – она только начинается… и уже надо умирать!» А он мне так на это ответил: «Мамочка, уж лучше я умру маленьким. Разве легче умирать двадцатилетним?» И он мне сказал: «Мамочка, скоро недалеко от меня столько молодых парней будет лежать. Разве им легче! Им 20-ть лет, им уже любить хочется. Им в это время свою семью создать хочется. Разве им легче в это время умирать? Пусть лучше я уж маленьким умру». Я тогда спросила Славочку: «Почему у тебя именно это заболевание?» А он сказал: «Мамочка, меня положили в эту больницу для того, чтобы я мог помочь этим больным детям. Я – говорит – и потом буду приходить в эту больницу – после своей смерти». Я уже только молчала и не стала его спрашивать, как это всё будет выглядеть, и как он будет туда приходить. Но Славочка сказал, что он и после смерти будет туда приходить и помогать больным детям. Помню, как в палату рядом со Славочкой положили 15-ти летнего мальчика. Он так переживал, так волновался из-за своей болезни. А Славочка, чтобы его успокоить, стал ему рассказывать о нём: кто он и о чём он думает. Этот мальчик так удивился, что даже забыл о своих переживаниях - он только сидел и смотрел на Славочку. А Славочка ему сказал: «Ты не печалься, твоё заболевание крови – не смертельно». И этот мальчик тогда сказал Славочке: «Славочка, я никуда не пойду учиться – я пойду в Духовную Семинарию, я священником буду, если я не умру!» Славочка ему сказал, что он не умрёт. И когда проверили все анализы у этого мальчика – у него действительно не было рака крови.

 Условия пребывания в больнице были очень тяжёлыми. Славочка не был капризным, а некоторые дети были очень капризными, и я видела, как изматывались их матери. Ведь матерей не просто ложили с детьми в эту больницу – все матери там выполняли разные обязанности. Я, например, была там буфетчицей – я получала и раздавала продукты. Другие мамочки мыли полы, кто-то там что-то кипятил, кто-то там чистил, кто-то гладил – мы целый день в больнице работали, и у нас было очень мало времени, чтобы уделить его своему ребёнку. А спали тоже кое-как, отдельных кроватей для нас не было – я вот спала на кушетке в подсобке, где детские горшки стояли. Вот такие были условия. Но ради своих детей матери были готовы спать где угодно, хоть собакой на привязи – лишь бы не выгнали.

 Хочу заметить, что на Урале, особенно в гематологической больнице, – просто работающий конвейер умирающих от лейкоза детей. И будучи в таком же состоянии, как и все больные дети (только в отличие от других – нелечёный), Славочка ещё старался своими советами помочь родителям больных детей. Он подсказывал, какие молитвы читать, какую траву заваривать, чтобы облегчить страдания умирающим детям.

 Слух о Славочке разошёлся по больнице очень быстро. И некоторые врачи стали сами приходить – в начале из любопытства. Но как только они начинали говорить со Славочкой – я видела, как их любопытство буквально с первых секунд пропадало. И все «любопытные» становились как дети. Помню, как меня со Славочкой попросили зайти в какой-то кабинет. Мы туда зашли. Смотрю – там сидит в халате довольно представительная, уже немолодая, приятная женщина. Она представилась зав. кафедрой (не помню уже, какой кафедрой она заведовала), и попросила продиагностировать её. Славочке это ничего не стоило. Он в считанные минуты удовлетворил её просьбу. На её вопрос: «Сможешь ли ты мне чем-нибудь помочь?». Слава при мне ей ответил: «Вот вы всю жизнь лечите людей. Вылечили вы кого-нибудь?» Она ответила: «Не знаю – наверное, вылечила всё-таки кого-нибудь» Тогда Славочка ей сказал: «Почему же вы не можете себе вылечить ноги? У вас всю жизнь были самые хорошие лекарства. Самое лучшее вы оставляли себе, другое раздавали знакомым, так почему вы все не вылечились?» Она на Славочку так удивлённо посмотрела, совершенно не ожидая таких вопросов, и только развела руками. Опустив голову, она тихо ответила: «Вот, не вылечилась». Слава сказал ей, что он здесь для того, чтобы помочь умирающим детям, и если у него хватит сил, то он поможет и ей. Больше она не приходила к Славочке.

 Слава носил на груди свой большой нательный крест, а в детском отделении гематологии города Челябинска помощником заведующего больницей была врач-экстрасенс. Она ругалась: «Повесил крест на всё пузо! Убери его!» Она пыталась взять пункцию костного мозга у Славочки в области груди, и тоже не смогла этого сделать. Невидимая сила выбила из её рук иглу. Пункцию потом взяли, но другие. И я помню, как она расстроенная вышла из комнаты, от своего ущемлённого самолюбия, что пункцию у Славочки взяли другие врачи, а не она. С этим врачом – экстрасенсом у нас был ещё один неприятный контакт. Как-то пришли мы к ней в поликлинику со Славой на приём. Она нас с большим удовольствием приняла, вокруг Славочки всё скакала-скакала, но коснуться его не решилась. А когда я осталась с ней наедине – она ко мне подскочила и говорит: «Я вам ауру подправлю!» И не дожидаясь моего согласия, стала своими руками над моей головой что-то делать. Это было возмутительно, потому что её никто не просил, а я даже не успела сообразить – что происходит! Я смогла только встать и выйти из её кабинета. И когда я уже вышла - я почувствовала что у меня совершенно нет сил! За какие-то мгновения меня лишили сил – а мне ещё нужно доползти с больным ребёнком до электрички, чтобы ехать домой. В моей душе поднялось такое возмущение на неё, потому что я на себе испытала, как это страшно. Меня как будто обокрали. И я сказала: «Больше я к ней в поликлинику не пойду». Правда, по промыслу Божию, это уже и не пришлось. Скоро у Славочки начался отёк на животике, и мы его уже умирающего повезли в больницу, в хирургическое отделение.

 Когда умирающего Славочку наконец-то положили в хирургическое отделение, в это время в Челябинск с гастролями приехали одновременно сразу несколько столичных колдунов: приехала Стефания, прилетела Джуна, прибыл и Лонго и Кашпировский. И весь народ ринулся к ним на стадион. Даже больница опустела – я спрашиваю: «А где все? Куда все подевались?» - «Да вот – говорят – приехали «целители». Все «исцеляться» к ним побежали» А Славочка мне говорит: «Мамочка – это не целители! Это – колдуны! Из-за них, у нас сейчас в больнице два таких сильных и жутких духа появилось!» Я говорю: «Так это что же? Какая-то невидимая война идёт что ли?» А он сказал: «Да, мамочка. Идёт война – и очень страшная!»

 После того, как многие из мед. персонала побывали у этих колдунов, один из врачей сказал мне, что у больных тяжёлыми заболеваниями бывают видения будущего, и что у Славы появились такие способности от болезни. Такой вот Славочкиному дару «диагноз» поставили, но настоящего диагноза его болезни так и не было. А один из врачей мне так сказал: «Способности у вашего сына – от болезни. У него, наверное – опухоль в головном мозге». Я ему тогда говорю: «Так «наверное» у него в голове опухоль – или она есть?! Вы же столько раз проверяли!» Он только пожал плечами. Я говорю: «Нет у него в голове никакой опухоли!» И он ушёл. Потом он ещё раз приходил и сказал мне: «Вот вы знаете, я поверил бы в Бога, я бы поверил во что угодно, если бы он сам себя излечил!» Я ему тогда сказала: «А вы читали Евангелие? Там сказано, что распинатели тоже кричали: «Сойди с Креста, и мы уверуем». Он на эти слова ничего мне не ответил, только посмотрел на меня и снова ушёл. Но я знала, что ему очень жалко Славочку, потому что именно он был тем вторым врачом, который буквально ходил по пятам за хирургом и всё просил его: «Ну, сделай для него хоть что-нибудь!»