Предыстория и литературная форма Евангелий согласно современным научным исследованиям

 

Как уже было сказано, написанию Евангелий предшествовала напряженная церковная жизнь, в ходе которой создавались исповедания веры, богослужебные гимны, вырабатывался образ апостольской проповеди. Письменным памятникам предшествовало живое предание, которое включало в себя кроме перечисленного выше устные рассказы о различных событиях из жизни Спасителя, Его смерти и воскресении; из уст в уста передавались также поучения Христа. Таким образом постепенно сформировались повествования об учении и жизни Господа Иисуса Христа, служившие образцом и руководством для ее апостольского служения, катехизации, пастырского руководства, богослужения, апологетики и всех остальных отраслей деятельности Церкви. Все эти повествования составляют предысторию Евангелий, изучением которой занимается так называемая школа «истории литературных форм» (Formgeschichte, Formgeschichtliche Methode), которая зародилась в Германии в 1920 году.

Основоположники данного метода Карл Шмидт, Мартин Дибелиус и Рудольф Бультман занялись исследованием различных долитературных форм, через которые прошел евангельский материал, прежде чем принять свою окончательную форму. Изучение этих дописьменных форм позволяет нам приблизиться к пониманию тех исторических условий, которые позволили каждому из фрагментов евангельского повествования занять свое место в жизни и мировоз» зрении первенствующей Церкви. Помогает понять те конкретны* цели (миссионерские, богослужебные, апологетические и т.д.), которые первоначально преследовал каждый из этих фрагментов. И. конце концов, помогает понять то исходное значение, которое эти евангельские рассказы имели для жизни Церкви. Конкретные куль турно-исторические условия жизни Церкви, среди которых сформировалось каждое из этих евангельских повествований, стали обозначаться немецким термином Sitz im Leben. Из сказанного становится понятным, что все упомянутые повествования о жизни и учении Спасителя были сохранены Церковью для ее жизненно важных потребностей, и вовсе не из научного интереса.

Основные принципы метода «истории литературных форм» можно свести к следующим положениям:

1. Прежде чем евангелисты записали в окончательном видеевангельские повествования, каждое из них в виде отдельных самостоятельных фрагментов уже существовало в различных Поместных Церквах и имело в каждом случае свое конкретное предназначение, будь то миссионерское, учительное, богослужебное или др. Все эти исходные повествования получили от представителей

школы «истории литературных форм» соответствующие наименования. Например, различные диалоги Спасителя Бультман называет «άποφθέγματα» (краткие рассказы, изречения), а Дибелиус их же именует «παραδείγματα» (примеры). Небольшие истории с описанием преимущественно чудес Спасителя получили название «новеллы». Поучения Христа, в зависимости от их содержания, разделяются на софиологические, пророческие, приточные, наставления относительно Закона, и поучения, которые начинаются со слов «я говорю вам».

2. Поскольку евангелисты только собирали и записывали преданиеЦеркви относительно Господа Иисуса Христа, не следует искать полной связности и последовательности в их повествованиях от начала до конца. Но исторические и географические рамки, на фоне которых изображается жизнь и учение Спасителя, принадлежат по большей части самим евангелистам.

3. Различные евангельские рассказы или группы рассказов имеют,согласно своему содержанию или цели, определенную форму, связанную с теми культурно-историческими условиями жизни

Церкви (Sitz im Leben), среди которых эти рассказы сформировались.

Кроме этих общих принципов, с которыми соглашаются как основоположники метода «истории литературных форм», так и их преемники, существуют и некоторые разногласия в рамках данной Школы. По-разному предлагается называть те дописьменные источники, из которых впоследствии составились Евангелия. Но главное Противоречие между двумя основателями этой школы, Бультманом и Дибелиусом, заключается в их взгляде на историю и роль Церкви в формировании Евангелий, на отношение евангельского предания к историческому Иисусу. Если первый (Бультман) считает, что Церковь проявила очень большую свободу в формировании евангельского предания, то второй (Дибелиус) полагает, что предание об Иисусе Христе, сохраненное Церковью, вполне исторично и может быть объектом изучения при помощи метода «истории литературных форм».

Среди упомянутых основных принципов «истории литературных форм» есть, безусловно, преувеличения и неточности, речь здесь не о них. Хотелось бы прежде всего обратить внимание на то положительное, что привносит этот метод в изучение евангельского предания и его предыстории. Если, например, мы будем учитывать ту особенность евангелистов, которую особенно подчеркивает школа «истории литературных форм», а именно достаточно условный, формальный способ соединения различных евангельских эпизодов простыми «и», «тотчас», «снова» и подобными им, то мы не станем уже удивляться тем разночтениям, которые встречаются в параллельных повествованиях у разных евангелистов. Для нас не будут уже странными те хронологические упущения или различия в описании одних и тех же событий или поучений Спасителя. Главным достижением школы «истории форм» можно назвать тот вывод, согласно которому наши Евангелия представляют собой не цельные и исчерпывающие жизнеописания Господа Иисуса Христа, а выборочное изложение некоторых центральных событий Его жизни и служения, тех событий, которые имели первенствующее значение для жизни верующих и апостольской проповеди Церкви. И сами евангелисты из Предания Церкви черпают то, что в первую очередь необходимо для спасения читателей (см. Ин. 20, 30-31; 21, 25).

Прежде чем перейти к подробному рассмотрению Евангелий в хронологической последовательности их написания, обратимся еше к одному направлению в современной библеистике, которое пришло на смену «истории литературных форм». Речь идет о так называемой «истории редакций» (Redaktionsgeschichte). Сторонники этой теории пришли к убеждению, что евангелисты были не только собирателями и летописцами церковного Предания, как то полагала школа «истории литературных форм». Каждый из евангелистов был прежде всего богословом, имел свои выраженные богословские склонности и иН» дивидуальный авторский почерк. Утверждалось, что не только выбор евангельского материала из всего объема предания, но и его изложение являются выражением богословских предпочтений каждой из евангелистов. Интересы исследователей переместились, таким образом, от истории форм устного предания к истории составления и дальнейшего издания евангелистами первоначального материала. Не отдельные повествования или блоки текста стали теперь в центре внимания исследователей, но каждое Евангелие как цельное произведение, которое несет на себе печать индивидуальности своего составителя.

Каждый из евангелистов в описании одних и тех же событий земного служения Спасителя может по-разному выделять одни и те же подробности или акцентировать разные детали. Хотя это утверждение сторонников теории «истории редакций» исходит из других предпосылок и преследует иные цели, его можно было бы сравнить с тем, как отцы Церкви понимают роль евангелистов в написании Евангелий. С той лишь разницей, что святых отцов интересует прежде всего то обшее у евангелистов, что ясно указывает на единый источник их вдохновения от Духа Святого, а последователи данного нового направления в библеистике стараются увидеть у каждого евангелиста его авторские особенности, личные богословские предпочтения. Впрочем, эти особенности нельзя мыслить в отрыве от конкретных нужд и условий жизни той церковной общины, среди которой живет и для которой пишет евангелист.

Чтобы дополнить картину современных научных исследований литературных форм Евангелий, упомянем еще несколько новейших направлений, которые представляют интерес прежде всего с точки зрения филологии. Так, во Франции получил развитие и оттуда распространился «структурный анализ» евангельских текстов, т.е. исследование языковой структуры, строения священных текстов. Внимание исследователей обращено здесь не столько на смысл или содержание спасительной вести, сколько на внешнее строение и взаимное расположение фраз, на риторические приемы и стиль речи. Метод структурного анализа не ограничивается, конечно, исследованием Евангелий, но распространяется и на другие книги Нового Завета. Сегодня на смену структурному анализу пришел «Пост-структуралистический», или пост-модернистский метод исследования (см. 31).

 

Евангелие от Марка

 

Библиография

 

Толкования: Βίκτωρα Αντιοχέα // Cramer. Catenae Graecorum Patrum in

Novum Testamentum. Переиздание 1967. 1. 263-447; Θεοφνλάκτου. PG 123; Ζιγαβηνον. PG 129; ΔαμαλάΝ. Ερμηνεία έκ παραλλήλου των τριών πρώτων Εύαγγελίων//Ερμηνεία είς τήν Κ.Δ. Τ. 2-3.1892; Καραβιδόπουλου I. Τό κατά Μάρκον Εύαγγέλιο. ΕΚΔ 2. 1988; ΤρεμπέλαΠ. Υπόμνημα είςτό κατά Μάρκον. 1951, ³1983; GnilkaJ. DasEvangeliumnachMarkus. I-II.

EKK. 1978, ³1989; Grundmann W. Das Evangelium nach Markus. ThHNT, 1971, 1984; Ligasse S. L’Evangile de Marc. I-II. 1997; Lane W.L. The Gospel according to Marc. NICNT, 2. 1979; Mann C.S. Mark. AB 27. 1986; FocantC. L’Evangile selon Marc. 2004.

Научныеисследования: Βασιλειάδη Π. Προλεγόμενα στίς σχέσεις άνάμεσα στό κατά Μάρκον καί τήν Πηγή των Λογίων. Βιβλικές Ερμηνευτικές Μελέτες. 1988.235-263; Καρακόλη Χρ. Ό θάνατος τού Ιωάννη τού Βαπτιστή. Αφηγηματική τεχνική και χριστολογία στό κατά Μάρκον Εύαγγέλιο // θέματα Ερμηνείας και Θεολογίας της Κ. Διαθήκης. ΒΒ 24, 2002; Τρακατέλλη Δ. Εξουσία και Πάθος. Χριστολογικές άπόψεις τού κατά Μάρκον Εύαγγελίου. 1984; Marxsen W. Der Evangelist Markus. Studien zur Redaktiongeschichte des Evangeliums, 1956; Neirynck F. The Gospel of Mark. A cumulative bibliography (1950-1990). 1992; SabbeM. L’Evangile selon Marc. Tradition et Redaction. 1988; Trocme E. La formation de Г Evangile selon Marc. 1963.