Интеллектуальная жизнь Будапешта

Новая молодая интеллигенция Будапешта сделала своим главным центром Общество социальных наук и его журнал «Двадцатый век» (Huszadik Szazad).

Общество финансировало переводы работ таких авторов, как Герберт Спенсер, Лестер Уорд, Бенджамин Кидд, Карл Каутский и Густав Ратценхофер. Находясь под сильным влиянием идей Конта и Спенсера, общество многим напоминало британское фабианское общество или американское прогрессивное движение. Оно вело пропаганду рациональной и научной политики. Демократическое по программе, оно имело некоторый политический контакт с крестьянством и с постепенно выделяющимся рабочим классом и его представителями в социал-демократической партии. Однако сильные венгерские национальные чувства, которые, казалось, были также сильны и среди недавно ассимилированной еврейской интеллигенции, как и среди мадьярской, делали их всех неспособными к установлению контакта с национальными меньшинствами. В результате эта интеллигенция осталась изолированной, она уже была приговорена к политическому бессилию.

Золтан Хорват, историк этой группы, пишет: «В прогрессивном интеллектуальном движении всегда встречаются одни и те же имена; движение всегда ограничено тем же узким слоем общества, несколькими интеллигентами, которые объединяются вокруг радикальной социологии» [2, р. 353]. Несколькими годами позже возникла ложа Свободных масонов, связанная многими идеологическими и личными узами с прогрессивной интеллигенцией Общества социальных наук. Эта ложа была названа именем венгерского революционера Игнаца Мартиновича, в ее состав входили многие ведущие социальные реформаторы и некоторые из интеллектуальных лидеров социал-демократической партии. Эта ложа в свою очередь способствовала созданию студенческого общества — кружка Галилея, где молодые студенты-реформисты сначала изучали прогрессивную литературу, знакомились с «выдающейся» философией Уильяма Джеймса и позитивизмом Авенариуса и Маха. Такова была интеллектуальная обстановка, в которой развивалось мировоззрение Маннгейма перед отъездом в Германию в 1912 г. и после его возвращения незадолго до начала войны.

Перед венгерской революцией 1918 г. сформировалась новая группа интеллигентов, которая была хоть и небольшой, но имела серьезное влияние на Карла Маннгейма. Это была дискуссионная группа, руководимая Дьердем Лукачем, который вернулся в Буда-

2. Интеллектуальная жизнь Будапешта ________________________ 439

пешт из Гейдельберга в 1915 г. Хотя ему был только 31 год, у него уже было имя литературного критика и автора работ по эстетике и в Венгрии, и в Германии. Он был близок к Максу Веберу и был отмечен высокой похвалой Зиммеля. Его философская направленность того времени была в традициях германского идеализма и историзма, хотя он также широко изучал германский мистицизм и витализм. Политика его тогда мало интересовала. Карл Маннгейм, историк Арнольд Хаузер и другие молодые интеллигенты 20-х и 30-х годов стали постоянными членами группы. Хотя все считались «левыми», они совсем мало занимались политикой; если они и были оппозиционерами капиталистической цивилизации, то это было во имя идеализма, а не во имя социализма. В 1917 г. группа начала организовывать лекции и семинары под названием «Свободная школа для человечества», уделяя большое влияние германской философии идеализма в противовес позитивизму Общества социальных наук.

Общая направленность группы Лукача ярко выражена в лекции Карла Маннгейма «Душа и культура», которая была прочитана осенью 1917 г., и в программном заявлении о целях группы, опубликованном в 1918 г. вместе с лекцией Маннгейма. Во введении говорилось, что подошло время «пробуждения духа» и что «европейская культура отвернулась теперь от позитивизма XIX столетия к метафизическому идеализму». В лекции Маннгейм утверждал, что социология и натурализм марксизма отошли в прошлое, он призывал обратиться к Достоевскому, Кьеркегору и Канту. Философия Зиммеля, и в частности его анализ «трагедии культуры», имела решающее влияние на толкование Маннгейма. Он говорил в лекции о новом поколении, которое больше не согласно с социальной наукой его предшественников и их оптимистичной верой в прогресс и позитивизм. Новое поколение, верил Маннгейм, нуждается в обновлении человеческой культуры, подтверждает достоинства человеческого духа, оно спасает человеческую душу от оков материализма, позитивизма, научных догм.

Разногласия между группой реформистски настроенных социологов Общества социальных наук и молодыми идеалистами, объединенными вокруг Лукача, не стоит преувеличивать. В какой-то степени это был тип семейной ссоры между интеллигентами, осознающими свое меньшинство и незначительность, но тем не менее тянущимися друг к другу независимо от различий в доктринах. Сам Маннгейм, несмотря на свою новую приверженность, продолжал посещать собрания Общества социальных наук, и даже лекции и семинары новой группировки Лукача происходили в залах собраний Общества социальных наук.

Размежевание произошло только после венгерской революции. Члены Общества социальных наук стали интеллектуальным оплотом Республики и умеренно социалистического режима, уста-

440

Глава 18. Социология знания Карла Маннгейма

новленного после революции 31 октября 1918 г. Члены кружка Лукача в первой фазе революции играли небольшую роль. Но в декабре 1918 г. Лукач внезапно и к великому удивлению своих друзей вступил в только что образованную коммунистическую партию. Несколько человек из его группировки вскоре последовали за ним.

Пока члены Общества социальных наук играли главную роль среди умеренных революционеров, прежде аполитичная группировка Лукача стала активно агитировать за советский режим после провозглашения Венгерской Советской Республики в марте 1919 г. Большое число лекций «Свободной школы для человечества» теперь было посвящено не описанию души, а революции; и более 50 человек, которые в то или иное время были его слушателями, перешли на сторону коммунистической партии.

Когда советский режим реорганизовал Будапештский университет в апреле 1919 г., почти все те, кто был активен в Свободной школе, получили должности или портфели в университете. Манн-гейм и Хаузер никогда не вступали в партию, как их духовные наставники, но оба преподавали философию и теорию литературы в реорганизованном университете. В то же время Маннгейм пытался продлить существование группы, которую основал, а потом покинул Лукач.

Недолговечный коммунистический режим потерпел крах в начале июля 1919 г. Ему так и не удалось получить поддержку среди крестьян или укрепить влияние в провинциях, он также не преуспел в реорганизации промышленной и коммерческой деятельности в провинциальных городах и в столице. Союзники решили разрушить его, а старый правящий слой общества предпочел Венгрию, покорную и разгромленную, Венгрии под господством Бела Куна с его революционным авангардом. Маннгейм и все другие интеллигенты, принимавшие то или иное участие в становлении советского режима, были вынуждены бежать от «белого террора» в Германию.

В течение последующей научной карьеры в Германии Маннгейм, казалось, сознательно избегал политических вопросов. И тем не менее достоин внимания тот факт, что его первое появление перед германской ученой публикой было посвящено обзору книги его друга и прежнего наставника Дьердя Лукача. Он продолжал считать себя левым. Он выказывал определенную симпатию германскому рабочему движению и был связан дружбой с социалистами. Но в течение следующих десяти лет Маннгейм занимается исключительно наукой. Он продолжал свое обучение во Фрейбурге, где посещал лекции Хайдеггера, и в Гейдельберге. Как прежде в Берлинском университете Зиммель, теперь Альфред Вебер имеет сильнейшее влияние на него. Он присматривался в эти годы ко многим течениям в сумбур-

2. Интеллектуальная жизнь Будапешта ________________ 441

ном германском интеллектуальном мире двадцатых годов, находился под влиянием неокантианства, особенно Риккерта и Гуссерля.

В ранние послевоенные годы в Германии Маннгейм все еще считал себя философом больше, чем социологом. Темой его докторской диссертации, опубликованной в 1922 г., был «Структурный анализ эпистемологии», что являло собой вклад в философский анализ познания. Но скоро социологические интересы начали преобладать в мышлении Маннгейма, частично благодаря вниманию Альфреда Вебера и Макса Шелера. Его «Консервативное мышление», опубликованное пятью годами позже, является социологическим трактатом.

В 1925 г. Маннгейм получил звание приват-доцента (лектора) в Гейдельбергском университете. Двумя годами позже он был назначен профессором социологии и экономики во Франкфуртском университете. В 1925 г. он женился на психологе Юлишке Ланг, которая была его сокурсницей в Будапештском и Гейдельбергском университетах. Интерес Маннгейма к психологии и психоанализу особенно в последние годы возник в основном под влиянием жены.

До 1933 г. Маннгейм преподавал во Франкфуртском университете, который был одним из центров либерализма в Германии. Основанный сначала посредством личных фондов и соответственно менее зависящий от правительственной поддержки, он был пристанищем либерального и радикального мышления в двадцатых, начале тридцатых годов. (Несколькими годами после прибытия туда Маннгейма Макс Хоркхаймер основал свой Институт социальных исследований в том же университете.)

Активизация нацистов стала причиной переезда Маннгейма в Англию в 1933 г. Здесь он стал лектором в Лондонской школе экономики, а позднее профессором культуры в Лондонском университете. Это открыло совершенно новую главу в жизни Маннгейма. В Англии Маннгейм видел себя отшельником в культуре и обществе, которое по большому счету было чуждо ему.

Изменение в стиле мышления Маннгейма было так глубоко и решительно, что существует резкая разница между «германским» и «английским» Маннгеймом. Новый интеллектуальный контекст ведет Маннгейма к смещению фокуса его интереса и его основных работ. Он почти оставил социологию знания и полностью посвятил себя развитию социологии демократического планирования и социальной реконструкции. С риском некоторого излишнего упрощения можно сказать, что германские работы Маннгейма стояли в тени Гегеля и Маркса и были сфокусированы на проблемах социальных и интеллектуальных перемен, его британские работы стоят в тени Дюркгейма.

Попытки Маннгейма завоевать аудиторию более широкую, чем профессиональные социологи, возможно, лучше всего отражены в серии книг, переданных ведущему Британскому издательству для опубликования их в разделе «Международная библиотека социологии и социальная реконструкция». Эта библиотека выпустила

 

442________________ Глава 18. Социология знания Карла Маннгейма

большое количество серьезных трудов по социологии религии, социологии закона, социологии искусства, социологии образования, социологии семьи, общей социологии и др. Международные публикации Маннгейма были представлением британской общественности многих работ по социологии, ранее недоступных, что помогало тем самым расширить горизонт довольно ограниченного британского социологического братства. Но план библиотеки ясно показывает, что Маннгейм собирался сделать больше. Он хотел показать широкой общественности, что социальные науки могут сделать значительный вклад в социальную реконструкцию и социальное планирование.

Маннгейм умер 9 января 1947 г., вскоре после окончания войны.

Он потратил большую часть своей творческой энергии на страстные попытки обосновать оптимальный для своей новой родины (Англии) образ жизни, который послевоенная процветающая страна частично и установила. Хотя его социологические работы этого периода не занимают такое же высокое место, как работы германского периода, Маннгейм останется в истории как один из создателей этого посткапиталистического общества, которое распространялось от Англии на многие западные цивилизации.