Мечтают ли биороботы о премии?

https://ficbook.net/readfic/4639234

Направленность: Слэш
Автор: Irion (https://ficbook.net/authors/36510)
Беты (редакторы): Enigma Miko (https://ficbook.net/authors/1218817)
Фэндом: EXO - K/M, Lu Han (кроссовер)
Пейринг или персонажи: Сехун/Лухан, остальные фоном, Сехун, Лухан, Лу Хань
Рейтинг: PG-13
Жанры: Фантастика, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 21 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Большая чисто убранная комната была пропитана уютом. Из-за чужого плеча Хань с легким испугом смотрел на четырнадцать заворочавшихся тел, которые что-то сонно бурчали. Сехун вытолкнул его перед собой, растягивая губы в улыбке.
- Это ваш новый воспитатель Лу. Теперь мы будем работать вместе.

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Написано для группы EXO-K • Sehun • HUNHAN • Luhan • EXO-M (https://new.vk.com/hun_han) на фест "CYBER UNIVERSE".
Доставшиеся слова: биороботы, наркотики.
_________________
Маленькая реклама моей группы)
https://vk.com/irion_ff

Перед ним возникло высокое здание. Стеклосинтетические стены-окна искривляли реальность, отражая ее причудливыми темными фигурами. Изгибаясь, они перескакивали с одной стены на другую, исчезая за поворотом.

Сверху пролетел огромный эеркар, отбрасывая на землю удлиненную тень, которая пробежала по тротуару, накрыла собой стоящего там парня на мгновение, и унеслась вдаль, к центру города, туда, где отражали солнце тысячи небоскребов.

Сверившись с адресом, мелькающим перед глазами, Хань двинулся дальше, стараясь не задирать голову каждый раз, когда над ним проносился очередной эеркар. Он брел по людной улице слишком медленно для быстрой пульсации жизни столицы. Парня толкали со всех сторон, обгоняли, пинали, но ничего не говорили, глядя сквозь него. Толпа здесь полностью индифферентна – Хань понял это, еще когда вышел из поезда, неловко топчась на платформе, пока та рывками ехала к выходу.

Когда адрес перед глазами вспыхнул зеленым, парень с легким разочарованием оглянулся. С шумных улиц пришлось свернуть на маленькие, загрязненные, с потрескавшимся асфальтом и неопрятными людьми, кутающимися в старые лохмотья. Шаг за шагом исчезали из поля зрения высокие здания из стеклосинтетики, сменяясь низкими, не выше двенадцати этажей, бетонными строениями, обшарпанными и серыми. Путь привел в маленький квадратный дворик, где, к огромному удивлению Ханя, росло несколько диких деревьев, пусть с кривыми стволами и зараженной болезнью листвой, но не культивированных, без нанороботов, кишащих на поверхности. Он не ожидал увидеть такое в столице.

Нужный ему дом и вовсе оказался пятиэтажным, правда, стены были добротно выкрашены, окна были идеально чистыми, а на территории, огороженной забором, не было ни намека на мусор. Хань остановился у калитки и приложил палец к считывателю. Тот коротко мигнул красным, оповещая, что можно представляться. Калитка распахнулась, позволяя пройти по дорожке из разноцветной плитки, небольшой и аккуратной.

Возле двери его уже ждала женщина с идеально нанесенным макияжем, скрывающим даже намек на возраст. Зеленые глаза смотрели холодно, хотя губы и растянулись в дежурной улыбке.

- Ким Сохён, директор.

Она едва кивнула, а парню пришлось низко поклониться, опуская взгляд. Иногда правила вежливости в столице его смущали – гораздо удобнее было простое рукопожатие.

- Лу Хань, вы одобрили мою кандидатуру.

Женщина скупо кивнула еще раз. Дверь за ее спиной отворилась, и в светлый холл вышел высокий парень в униформе – синие штаны и рубашка прекрасно сидели на подтянутой фигуре, подчеркивая широкий разворот плеч и узкие бедра.

- О Сехун, Лу Хань, – представила их друг другу директриса. Снова пришлось сгибаться в поклоне, однако Сехун поступил так же. – Это ваш новый помощник, посвятите его во все детали процесса.

Сехун перевел взгляд голубых глаз на Ханя, и тот моргнул пару раз, пытаясь избавиться от внезапного чувства неловкости.

- Не волнуйтесь, – Сохён обращалась теперь к Ханю. – Мистер О – опытный работник, он вам поможет.

Она удалилась, ступая бесшумно по упругой поверхности пола. Парень прекрасно знал, что сейчас Сохён начнет подтверждать его личность, просматривая фотографии и видео с камер видео наблюдения – все имеющиеся в сети документы уже наверняка были проверены.

- Сехун, – внезапно протянул парень руку.

- Хань.

Напряжение, созданное излишней официальностью, немного спало, растворившись в теплой ладони его нового коллеги.

- Тебе надо переодеться, сам понимаешь, работа обязывает.

Светло-голубой костюм непривычно свободно свисал с плеч и бедер, а легкая обувь, эластичным материалом обхватившая ступню, сидела второй кожей.

Они шли мимо плотно прикрытых дверей, откуда не доносилось ни звука. Просторный коридор был хорошо освещен, и, если бы здесь были окна, можно было сказать, что бежевые стены заливает солнечный свет. Сехун замедлил шаг возле очередной двери. Часы перед глазами Ханя показали восемь утра. Он немного нервно пошевелил пальцами, переводя взгляд на магнитную ручку. Сехун, не замечая чужого волнения, приложил ладонь к металлической пластинке, и дверь распахнулась.

Большая чисто убранная комната была пропитана уютом. Посередине стояло десять низких столиков с миниатюрными стульчиками. Справа, ближе к окну, у стены было два невысоких шкафа, на полочках которых ровными рядами разместились игрушки. С другой стороны в противоположных углах находилось две двери, между которыми стоял высокий стол с магнитными ручками на каждом ящике. Сехун молча двинулся к нему, жестом позвав Ханя за собой. Тот с готовностью протянул руку, позволяя снять свои отпечатки для доступа. Чужая ладонь задержалась на его запястье чуть дольше, чем следовало, но когда Хань поднял взгляд, Сехун уже отвернулся, приближаясь к прикрытой двери, расположенной в дальнем углу. Парень, спохватившись, догнал его на пороге.

- Доброе утро!

Из-за чужого плеча Хань с легким испугом смотрел на четырнадцать заворочавшихся тел, которые что-то сонно бурчали. Однако эта стадия продлилась недолго. Одна взлохмаченная макушка все-таки показалась над нежно-голубым одеялом, и маленькие глазки тут же округлились. Внезапно за считанные секунды Хань оказался под пристальным наблюдением.

Сехун вытолкнул его перед собой, растягивая губы в улыбке.

- Это ваш новый воспитатель Лу. Теперь мы будем работать вместе.

Еще с мгновение стояла удивленная тишина, а потом комната наполнилась визгами, криками и едва слышным топотом ног по полу. Хань оказался окружен со всех сторон.

- Воспитатель Лу, воспитатель Лу!

Кто-то отчаянно дергал его за штанину, видимо, намереваясь стащить часть костюма. Хань выдавил из себя немного (очень) напряженную улыбку, опуская взгляд на лопоухого мальчика, который едва доставал ему до пояса. Тот одним взглядом не ограничился, продолжая дергать несчастную штанину. Со стороны Сехуна прозвучал приглушенный смешок.

- Да? – Хань постарался вложить в голос побольше дружелюбия.

- Меня зовут Чанель! Меня зовут Пак Чанель!

Дети притихли на мгновение, и Хань буквально увидел, как в их маленьких головках протекает мыслительный процесс, который привел всех к одному и тому же выводу: их имена надо срочно огласить.

- А меня Бэкхен!

- Тао! Тао! – еще один мальчик прыгал, оттесненный более расторопными собратьями, и размахивал руками в попытке привлечь к себе внимание.

- Кен. Су, – по слогам произнес будущий воспитанник, до этого безмолвно стоявший у другой, не стаскиваемой штанины, и смотревший так, что Ханю захотелось прижаться поближе к настойчивому Чанелю, который перешел теперь на рукав.

- Вы познакомитесь чуть позже, – Сехун вовремя пришел на помощь, наклоняясь и легким движением руки отстраняя маленькую орущую толпу от Ханя, пытающегося подтянуть брюки. – Марш умываться!

Орава тут же схлынула, исчезнув за дверью вместе с шумом и несколькими десятками нервных клеток парня.

- Я не ожидал... – сдавленно пробормотал Хань, ошарашенно кивая головой. – Они такие... Обычные?

Сехун лишь усмехнулся, выходя из комнаты.

Спустя полчаса все детишки, уже умытые, причесанные и даже одетые, сидели за столиками по двое, неотрывно глядя на Ханя, который стоял перед ними, рассматривая подопечных в ответ. Он молчал, и они тоже пока притихли. Сехун не мешал установлению хрупких зрительных контактов, тактично отойдя в сторону и улыбаясь оттуда уголками губ.

- Меня зовут Пак Чанель! Пак Чанель! – не выдержал мальчишка за первым столиком, широко улыбаясь и размахивая руками. Остальные, как и недавно, последовали его примеру.

В результате у Ханя в голове смешалось четырнадцать имен, на каждое из которых он кивал, улыбаясь.

Внезапно комнату заполнил мелодичный звонок, и детишки повскакивали со стульчиков, строясь парами. "Завтрак", – одними губами произнес Сехун, кивая Ханю рядом с собой.

- Нам тоже надо взяться за ручки? – спросил парень с усмешкой, спиной чувствуя, как на них смотрят.

- Конечно, вдруг ты заблудишься?

Прежде, чем Хань успел вежливо посмеяться над чужим остроумием, его пальцы уже оказались переплетены с чужими, и Сехун двинулся вперед, краем глаза поглядывая на идущих за ними гуськом подопечными. Хань и сам обернулся, глядя, как мальчик, которого целеустремленно тащил за собой Кенсу, широко зевает, потирая глаза, Ифань задумчиво ковыряется в носу, а Чанель, излучая энергию, что-то лепечет стоящему за ним полненькому Минсоку, и совсем не смотрит под ноги. Конечно, это вылилось в падение на пол и возмущенное "ай!", однако поверхность была достаточно мягкая для того, чтобы мальчик вскочил и продолжил болтать, как ни в чем не бывало.

Столовая находилась в большом помещении с длинными столами и низенькими лавочками. Хань оглянулся, отмечая, что детишки, пришедшие пораньше, мирно работали ложками, не обращая внимания на только что подошедших. Тарелки с едой, ровно шестнадцать штук, стояли на дальнем столе, и при виде их что-то в желудке у Ханя жалобно буркнуло.

Серая масса пищи из переработанной сои аппетитно пахла, заставляя прилагать большие усилия, чтобы не наброситься на нее. Почти все деньги ушли на проезд, поэтому в последний раз он ел лишь витаминную пластинку вчера утром.

В комнату они не вернулись, идя в противоположную от нее сторону. Сехун уже не держал Ханя за руку, но тот и не обратил на это внимания, сосредоточившись на приятном чувстве сытости в желудке.

Заведя детишек в класс и проследив за тем, чтобы каждый занял свое место, парень кивнул низкой женщине в зеленом костюме, и вышел в коридор, прикрывая за собой дверь. Мелодичная трель пронеслась по пустым коридорам.

- С половины десятого до двенадцати у них занятия, потом час прогулка. Потом обед. Дневной сон. Занятия. Прогулка. Ужин. Свободное время. Сон. Мы приходим к восьми и уходим в семь, после ужина.

Хань внимательно слушал, хоть он и читал обо всем этом в электронном договоре, занимавшем почти пятьдесят листов.

- Насколько я знаю, ты приехал из Дальнего района, значит, жилья у тебя нет.

Парень лишь развел руками в каком-то странно неловком жесте. Сехун улыбнулся:

- Ничего, государство позаботится о тебе.

- Этого-то я и боялся, – покачал головой Хань, отвечая на чужую улыбку.

Опасения подтвердились. После того, как они поужинали, отвели детей обратно, передали их ночным дежурным и переоделись обратно в свою одежду в учительской – боковой маленькой комнате со шкафчиками рядом с выходом, Сехун уверенно развернулся в противоположную сторону от той, откуда утром пришел Хань. Они все больше отдалялись от центра к окраинам, где тусклые фонари слабо освещали асфальт, покрытый трещинами. Они проходили мимо остановок, забитых людьми, сворачивали в проемы между многоэтажками, протискивались сквозь толпы спешащих домой или по делам жителей. Когда Сехун остановился у тускло-желтого здания, порисованного краской, Хань мысленно взмолился, чтобы это была просто какая-нибудь заброшка, местная достопримечательность, которую ему решили показать.

- Вот и наш дом, – криво усмехнулся Сехун, словно прочел чужие мысли.

- Ты тоже здесь живешь? – с сомнением покосился на парня Хань. Тот кивнул.

- От родителей съехал, жилье снимать не стал. Зачем, если за нашу работу полагается бесплатное?

Хань еще не был внутри, но что-то ему подсказывало, что и оказаться бы он там не хотел. Однако, не ночевать же на улице. Как он и представлял, обшарпанная поверхность входной двери смотрела на приходящих закрашенным черной краской глазком, а выцветший линолеум холла давно стерся. Сехун показал старому мерно гудящему считывателю свой код, забирая появившийся в металлическом кармашке ключ, и отошел в сторону, освобождая место Ханю.

Считыватель загудел усерднее, выводя на монитор правила проживания. Хань прикоснулся к перегревшейся поверхности, оставляя свои отпечатки пальцев, соглашаясь со всем, даже не читая. Маленький серый ключ небольшим грузиком лег на ладонь, тут же нагреваясь от тепла тела.

Лифт поднимался со скрипом, изредка раскачиваясь из стороны в сторону. Грязно-серые стены кабины покрывали надписи и разноцветные проспекты рекламы, от которых при слабом свете начинало рябить в глазах. Коридор на восьмом этаже не встретил их особыми изысками: кое-как заштукатуренные стены навевали мрачные мысли своим болотным цветом, а под потолком мигали люминесцентные лампы, тихим шипением въедаясь в мозг.

- Ты мой сосед, – Сехун остановился у одной из дверей, указав пальцем на следующую, и Хань улыбнулся, переводя взгляд на ключ:

- Значит, здесь все не так плохо.

Комнатушка с маленькой каморкой, где стояли впритык унитаз и душевая кабинка, не впечатляла. На удивление, обои были приличными, по крайней мере, целыми и даже сохранившими свой изначально зеленый цвет. На узкой кровати лежал голый матрас и подушка; постельного белья, разумеется, не предвиделось. У стены стоял шкаф с покосившейся дверцей и древний стул, который наверняка развалится от одного прикосновения. Хоть окно было целым. Правда, оно выходило во двор, и из панорам Хань мог посмотреть только на противоположные здания, но это было лучше, чем ничего.

Сумка с небогатыми пожитками, которую он притащил с утра на работу, отправилась на кровать. Вспомнив настойчивую просьбу директрисы "перечитать главу про отношения с воспитанниками", парень решил, что отложит это на потом. Спать не хотелось, на часах было только полдевятого, поэтому можно было походить по окрестностям, любуясь однотипными зданиями.

Кинув на выходе ключ в выемку считывателя, Хань засунул руки в карманы, оглядываясь и определяя точный адрес, который отразился синим перед глазами, а потом пошел вглубь улиц, в противоположную от центра сторону. Кто-то спешил домой; кто-то, как и он, просто шлялся прогулочным шагом; кто-то сидел, опершись на бетонную стену очередного дома, прикрыв глаза.

Чем дальше, тем больше встречалось абсолютно неосвещенных тупиков, из которых часто доносились едва слышные разговоры, и полицейских дронов, с раздражающим жужжанием пропеллеров пролетающих над головами. Очередной переулок вывел Ханя на практически безлюдную улицу с рядами закрытых на ночь магазинчиков. Он замедлил шаг, осматривая темные витрины, прикрытые тканью, пока внезапно не заметил исходящее от одной из них тусклое синеватое свечение. Остановившись, парень пристально вгляделся. Сперва он подумал, что ему померещилось, и хотел было уже пойти дальше, как свечение, короткое и практически незаметное, повторилось.

Любопытство слабо вспыхнуло в груди, заставляя оглянуться в поиске дронов, которых здесь, на удивление, не оказалось. Хань приблизился к темному стеклу витрины вплотную. Ничего.

В тот же миг поднялся тихий шум, смешанный с музыкой, идущий откуда-то сзади. Не теряя времени, парень обошел магазинчик, оказываясь перед небольшой дверцой. Она неожиданно распахнулась, снова разрывая ночную тишину гамом, и на Ханя чуть не налетели две ярко накрашенные девицы. Не задерживая на нем взгляда, они упорхнули в темноту ночи, посмеиваясь.

Парень же с интересом вошел внутрь, наталкиваясь на высокого крепкого мужчину в черном костюме, который стоял на вершине лестницы, круто спускающейся вниз. Охранник молча ткнул пальцем в стену, где была написана цена за вход, и Хань хотел было уже развернуться и уйти, но любопытство все-таки победило, пусть и лишило его перспективы купить постельное белье в ближайшую неделю.

Подпольный клуб. Здесь было шумно, грязно, воняло потом и смешанными запахами тысячи людей. В отгороженном от танцпола тонкой перегородкой баре стояли на полках бутылки, полные и почти пустые, а барменша в темной маске, скрывающей половину лица, ловко мешала коктейли, переливая их в не протертые толком стаканы.

Хань разочарованно поник, уже жалея о выброшенных деньгах. Ничего интересного – обычный клуб. В любом случае, раз он сюда зашел, то надо, наверное, потанцевать, хоть это и не было его любимым занятием.

На танцполе было душно. Все дергались, пытаясь поспеть за электронной музыкой, извивались, прижимались друг к другу. Мужчины, женщины, школьники, студенты – они сплетались сейчас в один ритмично пульсирующий организм, живущий только во время движения. На некоторых были маски – темные и так плотно облегающие, что нельзя было распознать черт лица.

Хань не чувствовал веселья, он, скорее, наблюдал, подмечая мелочи, которые становились все интереснее. Несколько мужчин в повседневной одежде стояли у стен, не танцуя, а, как и он сам, внимательно скользя взглядом по толпе. Барменша незаметно доставала из-под стойки маленькие пакетики, опуская их в чужие ладони. Маски в основном были на тех, чья одежда была явно дорогой, а на пальцах блестели кольца – огромная редкость в современном мире.

Внезапно один из мужчин у стены махнул рукой, и музыка тут же стала приглушенней, а над танцполом пролетел въедливый голос диджея:

- Сейчас будет жарко!

"Здесь и так жарко", – с недоумением подумал Хань, стоя посреди завопившей от радости и предвкушения толпы.

Когда он уже решил, что ничего не произойдет, послышалось шипение. Из всех углов повалил густой белый дым, который, попадая в лучи освещения, окрашивался невообразимыми цветами, напоминая туман из какой-нибудь сказки. Народ заорал еще громче, жадно вдыхая, хватая дым раскрытыми ртами, словно он был спасительным кислородом.

У Ханя начала кружиться голова. Он задержал дыхание, наблюдая краем глаза, как расширяются зрачки у окружающих его людей, вылезая за светлые рамки нанолинз. Толпа бесновалась.

Дым пропал, позволив, наконец, парню снова дышать, но эффект, произведенный им, никуда не исчез. Громкая музыка опять оглушила, долбя по барабанным перепонкам. Хань запрокинул голову вверх, чувствуя себя словно посреди бушующего океана, который вот-вот накроет его с головой и поглотит. Хотя накрывало как раз тех, кто надышался дымом.

Газообразный наркотик.

Девчонку, отплясывающую рядом с ним, грубо подхватили, унося в сторону одной из незаметных дверей, расположенных вдоль стен. Она даже ничего не поняла, заливаясь смехом и извиваясь в руках мужчины. Тут и там молоденьких девушек и парней тащили к дверям, но всем было наплевать. Взгляд зацепился за стройную фигуру, мелькнувшую у бара. Хань пригляделся, нахмурившись, однако потом отвернулся: просто какой-то парень в маске, небольшими глотками осушающий протянутый ему стакан.

Пора было валить. Интуиция кричала о том, что вскоре здесь станет небезопасно. Хань беспрепятственно выскользнул из кучи танцующих тел, взбегая по ступеням и оказываясь на прохладном ночном воздухе. Перед глазами вспыхнули зеленые цифры часов – время близилось к полуночи.

Хань замер, настороженно вслушиваясь в тишину, и в следующий момент уже сорвался на бег до ближайшего забора, быстро перелетая через него. Позади, стремительно приближаясь, раздались пронзительные визги полицейских мигалок. Парень бежал, не останавливаясь, унося ноги как можно дальше. Вряд ли за ним успели установить слежку, но дрон мог его засечь, а значит, возвращаться надо было окольными путями.

Спугнутые полицейскими, неясные тени в лохмотьях жались поближе к стенам домов или, согнувшись, уходили куда-то, не обращая внимания на бегущего парня, который спустя пару кварталов перешел на шаг, восстанавливая дыхание.

В окне Сехуна горел свет. Хань посмотрел на яркую лампочку, скрытую за тонкой занавеской, и быстро потянул на себя дверь, забирая ключ у считывателя.

Усталость разливалась по телу, поэтому все, на что хватило Ханя, когда он ввалился в комнату, показавшуюся ему еще меньше, чем была, – это кинуть на кровать полотенце, устраиваясь сверху и тут же проваливаясь в сон.

***

Назойливый сигнал будильника в голове заставил Ханя разлепить веки, утыкаясь взглядом в голограмму, которую видел только он. Половина седьмого, некогда разлеживаться.

У двери Сехуна он остановился, но потом, подумав, что не обязан же парень его на работу водить, спустился вниз на скрипящем и пошатывающемся лифте.

В новостях, текстовыми строками скачущих перед глазами, не было ни намека на аресты или стычки с полицией. Впрочем, чего Хань ожидал? На официальных сайтах нельзя было найти ничего, кроме дифирамбов мудрому правительству.

Когда он, переодевшись, вошел в комнату, принадлежащую детишкам, за столом уже сидел Сехун, уставившись перед собой. В ушах были маленькие вакуумные затычки, значит, парень либо слушал музыку, либо что-то смотрел. Судя по тому, как медленно сфокусировался взгляд на появившемся перед ним Хане, все-таки смотрел.

- А ты сегодня без линз? – Сехун потянулся за рукопожатием через стол.

- Не могу долго носить, глаза болят.

- Наверное, тебе просто надо купить модель поновей. У меня тоже раньше болели.

- Мне бы постельное белье купить, – улыбнулся Хань, качая головой.

- А? – Сехун недоуменно моргнул. – Так зайди ко мне вечером, я тебе одолжу. Если понадобится, то стиральные машины в подвале, работают круглосуточно.

Пальцы Сехуна забарабанили по столу, а потом он вытащил наушники, пряча их в маленькую коробочку. Часы показывали восемь утра.

Сегодня такого повального удивления малышни не было, но они все равно облепили Ханя, здороваясь и что-то рассказывая ему наперебой.

- А мне, – Чунмен пытался пробиться вперед и получить немного внимания, – а мне сегодня сон приснился!

- Врешь ты все.

- Не выдумывай!

- Тихо, – моментально успокоил Сехун поднимающуюся волну негодования. – Идите умываться. Чунмен, расскажи нам о своем сне.

Когда одногруппники убежали, мальчик немного смутился под взглядом двух взрослых, но потом забормотал:

- Там много людей было, и они танцевали. А потом пришли полицейские.

Хань замер, стараясь ничем не выдать свое удивление.

- Хорошо, иди тоже умывайся, – взлохматил Сехун темную макушку, и мальчик убежал. – После завтрака отведем его в ремонт.

- Зачем? – непонимающе нахмурился Хань.

- Наверное, его пластина немного вышла из строя, обогнув кибер-защиту школы. Судя по всему, он поймал какой-нибудь отрывок фильма.

Ханю ничего не оставалось, как промолчать, помогая прибегающим воспитанникам одеваться.

***

Сехун кивнул женщине в зеленом костюме, прикрывая дверь класса, где за партами сидело тринадцать детей, с волнением поглядывающих в коридор.

- Я... я не хочу в ремонт, – тихо пробормотал Чунмен. Он поднял жалобный взгляд на Ханя, который мимо воли вздрогнул. – Это больно!

- Ты же взрослый мальчик, верно? – успокаивающим тоном спросил Сехун, протягивая руку и дожидаясь, пока маленькая ладошка схватится за его пальцы. – Зато не придется сидеть на уроках, а вечером сможешь поиграть с друзьями.

Чунмен посмотрел недоверчиво, несмело протягивая вторую ладошку Ханю. Нежная кожа ощущалась непривычно, и, сам того не замечая, парень успокаивающе погладил маленькие пальчики, пытаясь подбодрить.

Они втроем поднялись на последний этаж, входя в медицинскую палату. Чунмен сразу испуганно сжался, но все равно продолжал идти вперед, затравленно глядя на девушку в белом костюме, сидевшую за столом. Увидев посетителей, она встала, улыбаясь.

- Привет, – подмигнула она Чунмену. – Что у нас случилось?

- Сон, – коротко ответил Сехун, выпуская маленькую ладошку.

- И о чем был сон? – обратилась девушка к Чунмену, усаживая его на кушетку, и парни молча вышли, прикрывая дверь.

Последний этаж был больничным крылом, белые стены которого заставили поежиться самого Ханя. Он был рад, когда они ушли оттуда обратно в комнату воспитанников, принимаясь за смену постельного белья.

- А это правда больно? – нерешительно спросил он, вспоминая жалобный взгляд мальчика.

- Нет, просто страшно. Его усыпляют и отключают органы чувств, так что все будет нормально.

Они сели за стол, и Сехун посмотрел на Ханя пристально, подперев голову рукой.

- Почему ты пошел работать сюда?

- Откуда пришел первый ответ, туда и пошел, – пожал плечами тот.

- Так надоел Дальний район, что решил стать нянькой для биороботов?

- Если ты не жил там, то не поймешь меня, – покачал головой Хань. – К тому же, я представлял себе все как-то иначе. Они не выглядят роботами, они обычные мальчишки.

- По сути, они и есть мальчишки, за исключением того, что вместо мозга у них плата. Конечно, первостепенная задача школ – вырастить идеальную прислугу для людей, но в первые годы их жизнь практически ничем не отличается от жизни обычных детей.

- А потом? – подался вперед Хань, с интересом рассматривая лицо Сехуна. Красивые, правильные черты завораживали, а синие нанолинзы делали его похожим на виртуальную картинку.

- А потом становится больше уроков дисциплины, и из школы они выходят сформировавшейся прислугой.

- У них нет выбора, – нотки грусти в голосе Ханя не ускользнули от Сехуна, и тот кивнул.

Вечером Хань лежал на постельном белье, приятно пахнувшем чистотой, и вспоминал, как Чунмен после обеда уже вовсю веселился с другими, даже не вспоминая о походе в ремонт.

Биороботы. Почти люди, отличающиеся только мозгом и воспитанием. Вершина стараний ученых. Мальчишки, которые дерутся за игрушки, норовят покидаться носками и не всегда хотят чистить зубы. Они все станут прислуживать людям просто потому, что в этом их функция.

Хань вздохнул, широко распахивая глаза и сосредотачиваясь. Перед глазами объемной голограммой возникла пустая комната с множеством дверей. Он толкнул крайнюю, оказываясь в ленте новостей.

"Правительство подняло минимальную зарплату..."

"Урожай сои в этом году превысил..."

"Вымирающий вид оленей прекрасно прижился в столичном зоопарке".

Ну да. Когда вообще можно было увидеть реальные новости на официальном сайте? Почитай их, так и страна – рай без забот и проблем. Собственно, этому и учат всех граждан с самого детства. Здесь нет никаких неприятностей, всегда все хорошо. Интересно, те, кто в это верит, никогда не высовывали носа за пределы своего дома?

Хань зашевелил пальцами, и точные движения перенеслись на голографическую клавиатуру, складываясь в запрос.

Вскоре парень уже был окружен вызывающе яркими ярлыками онлайн-игр. Не обращая внимания на зазывающих роботов, он летел вдоль рядов с такой скоростью, что все вмешалось в одно яркое пятно. Резкая остановка вызвала легкую тошноту, и Хань глубоко вдохнул, заходя в не слишком броскую аркадную игру. Он тут же пробежал вперед по темному коридору, сворачивая направо, уклоняясь от выскочившей сбоку лягушки (минус четверть жизни), и перешел на второй уровень. На третьем Хань, вместо того, чтобы увернуться от королевской кобры (возврат на первый уровень), нырнул в скрытый за ней проход, оставляя за спиной пустышку – бегло созданную голограммку его собственного аватара с частью личного кода. Пальцы снова начали бегло двигаться, вводя пароль, и спустя пару секунд перед ним открылась сводка реальных новостей.

Грабежи, насилие, убийства, облавы, продажа наркотиков, проституция – мигающие белые прямоугольники были больше похожи на объявления. Хань внимательно окинул их взглядом, сосредотачиваясь на тех, которые относились к вчерашней ночи. Спустя четыре отброшенных в сторону страницы он остановился, читая краткое описание облавы: крупная точка сбыта наркоты под покровительством Юэ (конечно, настоящего имени никто не знал), торговля людьми, незаконный алкоголь. Перейдя по ссылке, мигающей синим на имени, Хань оказался перед сотней белых прямоугольников, которые говорили о разном, но в сущности – об одном и том же.

Спустя пару минут парень вернулся в игровое поле, потеряв одну жизнь и тут же восполнив ее с помощью незатейливого кода. Он пробежал еще несколько уровней для приличия, а затем вышел, устало прикрывая глаза. Роговица пересохла, принося привычное раздражение. Выжидая, пока функции зрения восстановятся, Хань обдумывал полученную информацию.

В столице действительно все было по-иному. Информационное ограничение, действующее в каждом районе страны, отлично справлялось со своей задачей, снабжая граждан только общими сведениями. Конечно, Хань не раз и не два обходил защиту, проходя на запрещенные сайты и форумы, которые, как утверждало правительство, не существовали, но даже они не могли передать разницы между реальной жизнью в столице и на окраинах.

В то время, как остальные районы переходили на полную кибернетизацию, здесь общество наоборот стремилось вернуться к истокам. Старые способы приветствия – поклоны, воспитатели вместо роботов, слабо контролируемые трущобы – эти явления старательно искоренялись по всей стране, но в самом ее сердце все больше процветали.

Теперь столица вернулась к наркотикам. Они и так не исчезали, однако за последние два столетия практически сошли на нет, замененные своими кибер-собратьями, которые били точно в мозг, передаваемые по сети вредоносными программами. С тех пор, как виртуальная реальность стала действительно реальностью, а гаджеты начали подключаться напрямую к человеческому сознанию, по сети стали моментально расползаться наркотики-программы, которые, с одной стороны, были безопасней обычных, не влияя на организм непосредственно, но с другой – повышали процент смертности чуть ли не вдвое. Они проникали в мозг, возбуждая те же его части, что и простая наркота, вот только дозу контролировать оказалось сложней. Люди, даже не умирая, становились овощами, не способными ни на какую умственную деятельность. Многих парализовало, некоторые навсегда остались инвалидами. Хуже всех было тем, у кого произошел сбой, и наркотик действовал снова и снова, сводя с ума, не давая уснуть или подумать о чем-нибудь другом, час за часом, пока человек не кончал со всем этим, выбрасываясь из окна, перерезая вены или просто в агонии разбивая голову о стену.

Оборот реальных наркотиков замер, уменьшившись с океана до маленького ручейка. Полиция перекинула все свое внимание с обычных торчков на кибер, которые, в принципе, не слишком отличались друг от друга. И в тот самый момент, когда в других районах пытались отследить пути передач наркопрограмм, в столице начали возрождаться наркодилеры со своим старым, но не менее действенным арсеналом, начиная от экстази и насвая, заканчивая крокодилом, коксом, героином и еще черт знает чем, в огромных количествах синтезируемом в подпольных лабораториях.

Вместе с предложением рос спрос, а за ним ужесточалась конкуренция. Постоянные стычки группировок, облавы полиции, борьба за контроль товара и клиентов наполняли улицы буквально под носом граждан идеального общества.

Вчера Хань оказался в одной из точек сбыта, и повезло, что он вовремя унес ноги. В той стране, о которой пишут в интернете и СМИ, просто не может быть несчастливых людей. А если такие элементы все-таки появились, от них срочно нужно избавиться, причем так, чтобы их и не хватились.

***

- Одеваемся быстрее, иначе на улице стемнеет!

Дети суетливо натягивали на себя одежду, иногда путаясь в рукавах кофт или штанинах, возбужденно крича и переговариваясь. Хань невольно улыбался, глядя на эту суету, хотя не мог не волноваться, думая о том, что выводить четырехлетних мальчиков за забор школы не слишком безопасно. Он как раз хотел спросить об этом у Сехуна, который возвышался над воспитанниками в своей синей, под цвет формы, куртке, как тот направился к Тао, растерянно переминающегося с ноги на ногу у своего шкафчика.

- Что мне обуть? – недоуменно спросил тот, и Хань, привстав на носочки, увидел две пары ботинок – красную и желтую.

- А какую ты хочешь? – Сехун поставил на пол обе, отходя на шаг.

Мальчик нахмурился, оборачиваясь. Он покачал головой:

- Нет, что мне обуть?

- Как думаешь, ты будешь красивее в красных или желтых?

Повисло недолгое молчание, прерванное тихо протянутым: "Красивее?.." Тао. Спустя еще полминуты сомнений он протянул руку к желтым ботинкам, потом, резко одернув ее, отпрянул, посмотрел на красные, и закусил губу.

Сехун стоял рядом, и в его взгляде проскальзывало что-то такое, отчего у Ханя по спине бежали мурашки. Однако все волнение моментально исчезло, когда Тао радостно натянул красную пару, застегивая кофту.

"Большая прогулка", как обозвал ее про себя парень, состояла из обхода ближайших зданий, конечно же, по парам и под строгим присмотром воспитателей. Роль Ханя заключалась в том, чтобы идти за детишками, следя за тем, чтобы они не разбежались в разные стороны, оказавшись за высоким забором.

Как сказал Сехун, постепенно их будут все чаще выводить на улицу, чтобы они не боялись окружающего мира. Биороботы, выращенные с пеленок на закрытой территории школы, каждый раз приходили в жуткий ажиотаж, удивленно пялясь на все, что происходило вокруг них.

Сегодня Хань впервые увидел, насколько можно радоваться простому, практически засохшему, покрытому болезнями дереву. Сехун ровным, поставленным голосом рассказывал, что это и зачем, как раньше их было много по всей земле, почему они исчезли, как из заменяют более усовершенствованными моделями растений.

Когда лимит зданий был пройден, их организованная толпа повернула обратно, возвращаясь по другой стороне улицы. Стоило показаться заднему фасаду школы, как Сехун остановился, оборачиваясь к мальчишкам.

- Я, кажется, забыл, нам стоит идти направо, или налево?

Он улыбнулся, и Хань не смог оторвать взгляда от прищуренных голубых глаз и мягкого изгиба губ, нежно-розовым выделяющихся на белизне его кожи. Возможно, если эти губы станут чуть более яркими, чуть более зацелованными...

Хань резко оборвал себя на этой мысли, поскольку тело само дернулось вперед, прикрывая остановившихся в шаге от него Минсока и Бэкхена. Со стороны Сехуна послышался вскрик. Он стоял, пошатываясь, а в плече, ненамного выше сердца, торчала тонкая, длинная игла.

Дети подняли крик.

- Уходим!

Сехун, кое-как восстановив равновесие, пригнулся, бегом направляясь к школе. Воспитанники бросились следом, и только Хань задержался, оглядываясь. Казалось, что все было тихо, однако слух уловил сдавленные мычания и топот где-то сзади. Наблюдая за мальчишками, парень двинулся следом, спиной чувствуя чей-то взгляд.

Спустя два часа он и Сехун сидели в кабинете директрисы, которая пристально, но без какого-либо выражения на лице смотрела на них, сцепив руки в замочек.

- Сегодня вы совершили крупную ошибку.

Конечно, не стоило выводить детей за ограду, сразу было понятно, что это небезопасно. Они подвергли опасности четырнадцать своих воспитанников.

- Вы дали им выбор, – она подняла ладонь, на корню прерывая все возможные оправдания, и обратилась к Ханю: – Скажите, что в пятой главе договора говорится о выборе?

Парень напряг память.

- Что его нет?..

- Именно. Его не должно быть.

Женщина встала, закладывая руки за спину.

- Вы, мистер О, прекрасно об этом знали, однако спросили, куда они хотят идти. Биороботы не должны хотеть, они должны исполнять. В чем же заключается наша работа, если не в воспитании одного из важнейших слоев населения? Возможно, вы кинули маленькое зерно неповиновения, которое в благодатной почве может вырасти в леса анархии, нарушения порядка нашей страны, – она выдержала паузу, скользя взглядом по лицам Сехуна и Ханя, сидящих перед ней. – Мы сотрем их воспоминания за сегодня, но впредь не делайте таких промахов. Мистер О, вы на неделю отстраняетесь от работы. Мистер Лу, вам пока вынесен выговор с занесением в личное дело, однако не повторяйте чужих ошибок. До свидания.

Когда парни вышли на улицу, Хань остановился, прикасаясь к запястью Сехуна.

- Как ты?

- Нормально, – тот не спешил забирать руку из некрепкой хватки. – Транквилизатор оказался не слишком сильным, уже все вычистили. Вроде на соседней улице были разборки каких-то банд, по крайней мере, так сказала медсестра, а она любит посплетничать. Мне досталось случайно, но хорошо, что детей не зацепило.

Хань кивнул.

- А как же с работой?

- Наймусь на неделю куда-нибудь, – пожал плечами Сехун, глядя в карие глаза напротив слишком пристально, так, что Хань неловко отошел на шаг. – Пойдем домой?

***

Следующую неделю парень помнил смутно, каждый день валясь с ног от усталости. Следить за четырнадцатью гиперактивными мальчишками оказалось не так просто. На следующий день после нападения на Сехуна Хань был вызван в кабинет директрисы снова, где ему подробно напомнили о пунктах договора.

- Вы же понимаете, что хоть биороботы и одинаковы по анатомии с людьми, они совсем другие. Они все-таки роботы, и не стоит об этом забывать или путать их с обычными детьми в силу возраста. Сейчас ваша группа ведет себя так, как ее запрограммировали, и, в случае отклонений от нормы, часть ответственности за которые будет лежать на вас, их полностью перепрограммируют или утилизируют. Несмотря на то, что пластины биороботов работают практически так же, как и человеческий мозг, то есть, проявляют склонности к множественному выбору и желаниям, мы должны подавить это, поскольку растим необходимую современному человеку рабочую силу, а не равных граждан, хотя, конечно, в нашем государстве не ущемляются установленные права биороботов так же, как и любых других существ.

Хань послушно кивал, не вслушиваясь в то, что давно выученным текстом говорит ему директриса. Он думал о Сехуне, который вечером пытался показать, что с ним все нормально, но, тем не менее, пошатывался от слабости, вызывая опасения, что он потеряет сознание с минуты на минуту. Считыватель, казалось, работал еще медленнее, чем обычно, лифт раскачивался, как карусель, а ключ Сехуна, переданный Ханю слабой рукой, абсолютно не подходил к замку.

Комната парня была такой же маленькой, как и его собственная, но обжитой и уютной, с обоями персикового цвета, целой мебелью и белоснежными занавесками на окнах. Хань помог Сехуну лечь поверх застеленной кровати, и с волнением посмотрел на болезненно бледное лицо, соглашаясь уйти только после обещания тут же обратиться за помощью в случае чего.

Утром он зайти не решился, опасаясь, что парень еще спит, а вечером ему не открыли, сколько бы он ни стучал. Соседние окна не светились изнутри, и Хань, подавив беспокойство, отправился в свою комнату в надежде выспаться перед очередным выматывающим днем.

В школе он убрал все варианты одежды и расставил игрушки поименно, по инструкции старательно лишая детей выбора. Остаться без полученной с трудом работы не хотелось. Было неприятно сознательно ограничивать мальчишек, но еще более неприятно стало, когда те не проявили ни малейшего протеста, делая только то, что им велят.

Когда Сехун не ответил на настойчивый стук и на второй день, Хань решительно зашел в сеть, запасшись каплями для глаз, которые стоили ему последних денег.

Если есть дверь, то неважно, закрыта она или открыта, с замочной скважиной или магнитной ручкой, деревянная или стальная. Дверь для того и нужна, чтобы через нее проходили. Хань уже давно видел сеть как коридор из дверей, которые можно взломать и попасть, куда хочешь. Все состояло из кодов, больших и маленьких, сложных и не очень, но кодов, а значит, их можно было набрать.

Сейчас Ханю нужен был Сехун, его следы, его страницы, его информация, и пальцы быстро застучали по воздуху, пока перед глазами черный фон строчка за строчкой заполнялся символами.

О Сехун, 26 лет. Родился в пригороде столицы, успешно закончил школу и университет, изучал китайский недолгое время, ни разу не оказывался в полицейском участке. Единственным грязным пятном казались полученные несколько раз предупреждения по поводу курения в общественном месте пару лет назад. Записи, друзья, фотографии, на которых Хань остановился, внимательно рассматривая милые, еще не слишком обострившиеся в юношестве черты лица. В сеть заходил час назад из соседнего района, значит, все в порядке, Сехун просто нашел подработку.

***

Они встретились только в субботу, когда сокращенный рабочий день Ханя позволял прийти домой пораньше, а у Сехуна и вовсе, видимо, был выходной. Соседская дверь была приветливо распахнута, и стоило Ханю с любопытством заглянуть внутрь, как последовал приглашающий жест. На невысоком столике стояли чашки с настоящей заваркой, которую Хань видел только пару раз в жизни.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил он, с опаской садясь на стул, по виду ненамного надежней его собственного.

- Все в порядке, а как тебе работается одному? – Сехун лукаво усмехнулся, разливая по чашкам кипяток и накрывая их валявшимися под рукой тетрадями – еще одной редкостью современного мира.

На поток полушутливых жалоб и стенаний парень лишь сочувственно покачал головой:

- Да, эти кого хочешь умотают.

- Откуда в них столько любопытства? Сначала они набросились на меня с вопросом, откуда они появились...

- Они это у всех спрашивают, – рассмеявшись, перебил Сехун.

- Мне от этого не легче. Когда я кое-как объяснил, они начали требовать с меня ответ, могут ли получиться маленькие детки у них.

- И что ты сказал?

- Что могут, но только с девочками. Последний пункт им не слишком понравился. И почему группы не смешанные?

- Потому что для контроля рождаемости биороботов позволяют размножаться только определенному их проценту, вот и решили не соблазнять остальных почем зря. Не волнуйся, их и так все устраивает.

- Да уж, – опустил взгляд Хань, наблюдая, как от темной поверхности чашки поднимаются белые разводы пара. – А потом они пристали, спрашивая, почему у меня меняется цвет глаз, а у них нет.

- Видимо, они просто хотели поговорить с тобой, – Сехун отпил, поморщившись от не успевшего остыть кипятка. – Они прекрасно знают, что им выход в сеть вживлен сразу в сетчатку глаза, а людям приходится носить нанолинзы, чтобы побывать в виртуальной реальности. Ты им нравишься.

- Не больше, чем ты, – улыбнулся Хань, делая большой глоток и наслаждаясь тем, как чуть терпкая горячая жидкость согревает язык и небо. – И то, наверное, только потому, что я еще ни разу не был с ними строгим.

- А планируешь? – Хань залюбовался прищуром синих глаз, отрицательно мотая головой и возвращаясь к чаю.

- Почему их лишают выбора?

Сехун вздохнул, отставляя чашку и пристально глядя на сидящего перед ним парня.

- Потому что они должны стать идеальной прислугой без каких-либо стремлений, кроме как угодить своему хозяину. Мечта – это череда решений и выборов, осознанных и неосознанных. Лишать их выбора – значит лишать мечты, того, чем человек отличается от компьютера. Но зачем тогда было создавать биороботов, если не делать из них личностей? Можно было ограничиться андроидами, у которых изначально нет эмоций. Но моего мнения не спрашивали.

Вечером, лежа на кровати, Хань снова зашел в ленту новостей, просматривая заметки о том, что происходило во время нападения на Сехуна. Действительно, была разборка местных наркодилеров, которые активизировались в районе школы, и тех, которые находились рядом. Наверное, стоит найти более безопасный путь и избегать безлюдных переулков.

На грани сна Хань услышал, как хлопнула соседская дверь и знакомые шаги удалились в сторону лифта.

***

Детишки были ужасно рады возвращению Сехуна. Они бросились к нему, обнимая, а парень крутился, взъерошивая чужие волосы и улыбаясь так, что Хань сам начал невольно улыбаться.

Вечером, когда они уже собирались уходить, Хань бросил беглый взгляд на полки с игрушками, хмурясь: кто-то все перемешал, и теперь было непонятно, что кому принадлежит.

- Ты идешь? – тихо спросил Сехун, подходя сзади. Парень указал на находку, на что получил лишь безразличное пожимание плечами. – Через пять минут придет дежурный, он все поправит, не волнуйся.

Хань не волновался, однако не мог не заметить холодный, пропитанный любопытством взгляд Сехуна, направленный на игрушки.

Вечером Хань взломал чужие страницы социальных сетей, бесстыдно пробегая глазами по сообщениям. Некоторые на корейском, некоторые на китайском, некоторые на английском. Друзьям и семье. Ничего с оттенком романтичности, значит, Сехун одинок.

Почему-то именно этот вывод обрадовал Ханя, который тщательно стер следы своего присутствия, удостоверившись, что парень абсолютно чист и адекватен. Сехун ему понравился, и он не видел причин, чтобы не продолжить их общение, возможно, переведя его на более близкий уровень.

Интуиция, засигналившая так же внезапно, как и всегда, приказала вскочить на ноги и, не включая в комнате свет, незаметно подобраться к окну. Сехун подходил к дому, быстро печатая в воздухе. Вроде, ничего странного, кроме того, что парень куда-то выходил ночью. Линзы светились в тусклом освещении уличного фонаря, сигналя о подключении к сети, и Хань замер, пытаясь понять, что не так.

Когда Сехун вошел в дом, парень вернулся на кровать, думая, анализируя, вспоминая детали информации, которую он только что прочел. Внезапно одна мысль пронеслась в голове, и Хань снова вошел в сеть, проверяя свою догадку.

В журнале подключений Сехуна к сети за последние несколько часов не было ни одного адреса, кроме его комнаты. Что это значило?

Либо только что Хань увидел точную копию парня, либо у Сехуна была вторая пара нанолинз. И клонирование, и вторые линзы запрещались законом и были весомым основанием для ареста. Нанолинзы привязывались к личному коду, в котором содержалась ДНК, а значит, при любом выходе в сеть журнал должен был показывать точное месторасположение человека.

Был еще и третий вариант, но Ханю с трудом верилось, что Сехун смог взломать систему киберзащиты страны.

Парень провел бессонную ночь, копаясь в информации, просматривая бесконечное множество фотографий и текста раз за разом в поисках непонятно чего, и под конец третьего часа Хань удовлетворенно вздохнул, засыпая.

***

Время течет незаметно. Незаметно ровно до того момента, когда начинаешь чего-то с нетерпением ждать, в волнении покусывая губы и пытаясь мысленно поторопить события.

Хань ждал зарплаты.

Нет, он не голодал и, в принципе, не нуждался, но хотелось уже побыстрее начать обустраивать комнату, раз уж он здесь, кажется, надолго.

Работа ему нравилась, а дети, хоть и страдали гиперактивностью и иногда заставляли нервно считать про себя, были милейшими созданиями, выплескивающими нерастраченную ласку и тепло.

Когда заветные деньги наконец оказались у него, Хань тут же понесся в ближайший магазин, покупая постельное белье и шоколадку из сои – дорогое, но вкусное лакомство.

К его разочарованию, Сехуна в комнате не оказалось. Это немного расстроило парня, зато у него появилось время сходить в подвал и постирать вещи, которые нужно было вернуть Сехуну. Дом был заселен лишь наполовину, а с соседями время работы чаще всего не совпадало, поэтому Хань неспешно прошелся по лестнице, минуя лифт, пересек холл, и спустился в помещение, от которого тянуло сыростью. Там оказалась только девушка в наушниках, дожидающаяся, когда одна из ряда стиральных машин отключится, поэтому Хань запихнул все в огромный пустующий барабан, оплачивая стирку и прислоняясь к стене.

Девушка вскоре ушла, оставляя его одного. Ханя это ни капли не смутило, наоборот, в присутствии посторонних он часто чувствовал себя неуютно.

Когда до конца работы машины оставалось всего пару минут, свет погас. Барабан тут же перестал крутиться, замирая, оставляя вещи киснуть в мыльной воде. Парень подождал с минуту, надеясь на то, что электричество включится, однако чуда не произошло.

Он поднялся по ступеням, прекрасно видя в темноте, и остановился рядом со считывателем, который никак не реагировал на настойчивое стучание по мертвенно-черному, как обычно перегревшемуся от работы экрану.

Хань откровенно растерялся, не имея ни малейшего понятия, что делать. Единственным выходом было дождаться Сехуна и спросить, нет ли какой-нибудь связи с тех.поддержкой. К тому же, оставалась слабая надежда, что свет включится сам.

Шум у закрытой двери заставил быстро отойти назад, прячась за поворотом на лестницу. Когда рассыхающийся от старости кусок дерева слетел с петель от удара ноги, Ханю хватило одной секунды, чтобы оценить ситуацию и взлететь наверх, стараясь как можно быстрее оказаться в своей комнате.

Сехун вбежал с лазерным пистолетом наперевес, минуя неработающий сканер считывателя и мельком оглядываясь.

От кого бы он ни пытался спрятаться, надо было убедиться, что электричество внезапно не заработает, снимая происходящее на камеры. Хань быстро затараторил пальцами, в то же время прислушиваясь к тишине, которая пока что царила на этаже. Внезапная мысль заставила в панике перескочить на сайт электроснабжения, однако вскоре парень расслабленно вздохнул: кто бы ни выключил свет, он сделал это во всем районе, повышая шансы Сехуна остаться незамеченным.

Когда Хань перепроверил ошибки, удостоверившись, что они не дадут включиться даже запасному генератору, он, осторожно ступая по линолеуму, открыл дверь, нос к носу сталкиваясь с Сехуном. Тот моментально пресек попытку отшатнуться, одной ладонью перехватывая запястья Ханя, а другой закрывая ему рот. Парень глубоко дышал носом, не делая ни малейшей попытки вырваться, и только смотрел на Сехуна широко распахнутыми глазами, выдерживая непривычно тяжелый, словно чужой взгляд. Брови были нахмурены, а губы сжаты в тонкую полоску, но даже таким Сехун вызывал приятное волнение, вязко разливающееся у Ханя в груди.

Он опустил руки, однако не ушел, а, наоборот, закрыл за собой дверь, отрезая их от коридора. Один шаг Сехуна вперед равнялся одному шагу Ханя назад, и, конечно, оба знали, что так долго продолжаться не может. В какой-то момент Ханю начало казаться, что это не на него наступают, а он ведет за собой, и стоило ему опереться спиной о стену, как и Сехун остановился, правда, непозволительно близко, щекоча горячим дыханием щеку.

- Ты – биоробот.

- А ты – Юэ, наркодилер.

Сехун наклонился, прикасаясь к чужим губам, неспешно целуя их, чувствуя такой же неспешный ответ.

Свет включился спустя пятнадцать минут, когда Хань уже покрыл бледную шею темными засосами, старательно оставляя на ней свои следы, а ладонь Сехуна крепко сжимала стройное бедро, поглаживая его сквозь джинсы большим пальцем.

- У меня белье в стиральной машинке, – тяжело выдохнул Хань на ухо, обхватывая губами шелковистую мочку и посасывая ее.

- И что? – рука Сехуна скользнула выше, задевая зубцы ширинки, обводя контуры возбужденного члена.

- Это было твое белье, – Хань не остался в долгу, скользя ладонями под чужую кофту. – Оно теперь испорчено.

- Компенсируешь, – ухмыльнулся Сехун, в который раз наклоняясь к покрасневшим от поцелуев аккуратным губам.

***

Белье действительно пришлось выкинуть. Через несколько часов, когда за окном была глубокая ночь, Хань оперся на подоконник Сехуна, глядя на слабо освещенный двор сквозь чистое стекло окна. Парень стоял рядом, поджигая сигарету.

- У тебя уже есть заметки в личном деле по поводу курения.

- Что еще ты знаешь обо мне? – Сехун затянулся, выпуская горький дым в открытое окно.

- Знаю, что ты торгуешь наркотой, что у тебя есть конкуренты, что одну твою точку накрыли...

- Я видел тебя там, – перебил Сехун, снова возвращаясь к сигарете. – Как ты узнал?

-...что тебя не случайно подстрелили во время прогулки, – закончил Хань. – Отследил твои вторые нанолинзы, сопоставил маршрут с происшествиями в городе, пошатался по форумам. Ничего необычного.

- Было бы гораздо страннее, если бы я оказался просто воспитателем. У кого сейчас нет двойной жизни? Наша директриса подрабатывает в эскорте, трахаясь только с самыми богатыми клиентами, медсестра – одна из моих шестерок, учительница по дисциплине провозит нелегалов через границу. Ты...

- Как?

- Начну с того, что ты слишком часто заходил в сеть без линз, и закончу тем, что в чае была наркота, не слишком сильная, но на человека бы подействовала. Почему тебя не ищут? Правительство не допускает, чтобы биороботы были свободными.

- Потому что мой создатель был не против, когда я сбежал.

Хань прижался к Сехуну, обнимая его за талию. Нерастраченная ласка и тепло накопились не только у его воспитанников.

- Это был ученый, который пытался создать улучшенного человека, а не прислугу. Я даже не знал, кто я, пока он сам мне не рассказал, объяснив, что собой представляют биороботы в реальном мире и как к ним относятся. Он относился ко мне, как к сыну, но я подделал всю свою информацию и сбежал.

- Для этого тебе бы пришлось взломать слишком много сайтов.

- До десяти лет я думал, что каждый человек подключен к сети без каких-либо линз, к тому же, мне все равно часто было скучно, поэтому я целыми днями шлялся по страницам, узнавая о способах обхода любого вида киберзащиты.

Он замолчал, слыша, как рядом тихо щелкает зажигалка, и еще одна сигарета начинает тлеть.

- Зачем ты даешь детям выбор?

Сехун неопределенно пожал плечами, бросив что-то вроде "они тоже люди", выкинул едва початый бычок в мусорное ведро, а потом потянул Ханя обратно в кровать.

- Мы не выспались, – зевнул парень, когда небо за окном начало светлеть. Он повернулся к Сехуну, с которым они еле умещались на маленькой койке. Тот смотрел внимательно, пристально, кончиками пальцев лаская нежную кожу щеки. – Тебя не смущает то, что я биоробот?

- Не больше, чем тебя смущает то, что я торгую наркотой. Биороботы – это личности, а личность определяет умение мечтать. Вот ты о чем мечтаешь?

Хань замер, и, недолго думая, выпалил:

- Чтобы зарплату повысили или хоть премию дали.

Сехун улыбнулся, мило и открыто, заставляя сердце Ханя ускориться, а потом притянул того к себе, явно намереваясь доспать еще полчасика.

Не забудьте оставить свой отзыв: https://ficbook.net/readfic/4639234