Советское индустриальное общество

Незавершенность модернизационных процессов

Советская экономика после смерти Сталина представляла собой средоточие сложных и взаимосвязанных противоречий. Гигантская модернизация, начатая в 1930-е и продолженная в 1950-е годы, изменила облик огромной страны, но не привела к существенному улучшению жизни людей. Сказывались, конечно, катастрофические последствия войны. Не меньшее значение имели и противоречия, заложенные в самой экономической модели развития, и проблемы, росшие как снежный ком год от года по мере ее воплощения. Жесткий централизм, привязка к московским директивам любого мало-мальски значимого решения никак не соответствовали возросшей сложности производства, порождали и консервировали региональные противоречия, вели к выстраиванию порой нелепых хозяйственных связей. Плановые начала приобретали черты заскорузлости, экономика не могла гибко реагировать на общемировые тенденции в развитии технологий и научно-технического прогресса. Из госплановских кабинетов было трудно уловить все перспективные направления развития, поэтому прорыв происходил на тех участках, где удавалось сосредоточить финансовые, технологические и людские ресурсы.

Экономическое развитие продолжало находиться в зависимости от идеологических установок. Противостояние "холодной войны" не позволяло полновесно войти в мировое хозяйство и эффективно интегрироваться в международное разделение труда. С каждым годом все тяжелее была ноша "братской помощи" странам "социалистического лагеря", к которой теперь добавлялась обуза инвестиций в экономику "третьего мира". Великодержавные амбиции, игравшие столь важную роль на начальном этапе, привели Советский Союз к ситуации, когда он стал заложником перманентно входящей в клинч "холодной войны" и расплачивался все более тяжкой год от года экономической данью.

Однако суть противоречий заключалась в самом варианте модернизации. Ориентация на неисчерпаемые природные богатства страны, огромную территорию и дешевую рабочую силу, не научившуюся противостоять принудительному труду, позволяла строить "планов громадьё" по экстенсивному типу развития, год от года воспроизводившего и консервировавшего советскую систему. Экономика СССР в своей стартовой основе приобретала сырьевую направленность, что было вызвано как фетишизацией приоритетного развития группы "А", так и объективными потребностями развития военно-промышленного комплекса. Последний, в свою очередь, постоянно подпитывался идеологией — фактором "капиталистического окружения", на котором строилась сталинская посылка изолированного развития, "холодной войной" и хрущевским "бряцанием оружием", главным в арсенале которого был ракетно-ядерный потенциал.

Обусловленная этими обстоятельствами логика экономического развития делала все остальные отрасли "пасынками" социалистической экономики. Товаров народного потребления постоянно не хватало, их производство было определенно рассчитано на покупателя-аскета. Инфраструктура страны — средства связи и коммуникации, дорожная сеть — развивалась "по самому остаточному" принципу и с существенными перекосами. Так, если строительству железных дорог уделялось должное внимание, то автодороги представляли собой убогое зрелище. В 100—200 км от Москвы зачастую не было электричества. Газовые плиты отсутствовали даже на окраинах столицы.

Сельское хозяйство

Самый тяжелый пресс давил на сельское хозяйство. Традиционный сельский уклад жизни был разрушен, колхозно-совхозная экономика влачила жалкое существование, не имея серьезной материально-технической базы и стимулов к производительному труду. Колхозники, находившиеся в полной зависимости от государства, своим трудом продолжали оплачивать все радости модернизации страны. Около двух миллионов человек каждый год убегали из деревни. Там назревала опасная ситуация. Кризис сельского хозяйства перерастал в продовольственный. По всей стране не хватало мяса, молока, сахара. Все сильнее ощущался дефицит зерна. "Окончательное решение зерновой проблемы в СССР", озвученное Маленковым на XIX съезде партии, оказалось очередным пропагандистским мифом. Зерновых на душу населения выращивали гораздо меньше, чем до революции. В 1952 г. колхозы сдали даже семенной фонд. Мяса производили меньше, чем в последнем доколхозном 1928 г., отсутствие скота на крестьянских подворьях, особенно в России, становилось нормой. Деревня вместе с тем оставалась донором промышленности. Развитие сельского хозяйства новых территорий (Прибалтики, Украины и Молдавии), инвестиции в хлопководческие хозяйства Средней Азии и колхозы Закавказья осуществлялись за счет российского Нечерноземья. Неэквивалентный обмен между городом и деревней усугублялся непомерными налогами и отчислениями, которые составляли более половины колхозных доходов, что объясняло постоянную убыточность колхозного хозяйства.

Неэффективная колхозно-совхозная экономика сочеталась с непомерными налогами на крестьянские подворья, которые не только давали основной доход сельским жителям, но и существенно опережали колхозно-совхозный сектор по производству всех видов сельскохозяйственной продукции, кроме зерновых. Экономический нажим на деревню усугублялся социальным давлением и прямой дискриминацией сельского населения, которое было "прикреплено" к колхозам из-за отсутствия паспортов и не имело даже относительной свободы передвижения.

Необходимость скорейшего изменения сельскохозяйственной политики осознавалась всеми преемниками Сталина, по-разному, однако, понимавшими суть преобразований на селе. На начальном этапе "коллективного руководства", совпавшем с острой борьбой за власть, исследователи выделяют два основных варианта нового аграрного курса. Их идеологами были Маленков и Хрущев, которые по-разному определяли приоритеты сельскохозяйственного развития. Суть мер, предложенных Маленковым в августе 1953 г., состояла в снижении налогов, прекращении административного давления на личное подсобное хозяйство и наделении крестьян элементарными социальными правами (первоочередной мерой была, конечно, выдача паспортов). Ни о каких дополнительных инвестициях речь не шла. Предполагалось "включение" экономического механизма: из-за резкого снижения обязательных налоговых выплат колхозы смогут направлять полученную прибыль на улучшение машинно-тракторного парка, расширение производства, социальную сферу и пр. Кроме того, считалось, что свободное развитие личного подсобного хозяйства позволит довольно быстро справиться с нехваткой продуктов. Таким образом, на основе экономических рычагов свободно и естественно должны были развиваться и колхозно-совхозная экономика, и крестьянское хозяйство.

Хрущев представлял себе выход из сельскохозяйственного тупика по-другому. Его основная идея состояла в "индустриализации" сельского хозяйства: превращении колхозов в крупные хозяйства со своей машинно-тракторной базой, а крестьян — в рабочих совхозов. В результате этого труд сельского жителя должен был, по мнению Хрущева, максимально приблизиться к труду горожанина и стать свободным от "мелкобуржуазных пережитков". Эти идеи были уже известны по проектам "агрогородов", они сочетали в себе социальные иллюзии и привычный административно-бюрократический стиль управления сельским хозяйством.