Резюме на вакансию ронина.

* * *

Растратил жизнь. Погиб не за металл.

Иллюзии – раздал, теперь не сетуй.

Жизнь – проиграл. Наследье – промотал,

Как старую и скучную кассету.

Извилистой военною тропой

Бесстрашно нес штандарт и ахинею.

Ушел в запас и не ушел в запой.

Не сбрендил и уже не поумнею.

Поставил крест на праведном досье

Превыше Вед, Вульгаты и Корана.

Расставил точки на кривой Безье,

Чтоб ангел на меня взглянул с экрана.

Семь раз – любил, отрезал, отмотал.

Едва успел назвать мужчину братом.

Взлететь не смог, но дал «добро» крылатым.

Познал восторг. Погиб не за металл.

Осень, Академ, 2002

По заплеванным подъездам, по унылым коридорам,

По вагонам электрички, по задворкам казино

Псих-рассвет с мешком бутылок ходит-бродит год который,

Рассуждая сам с собою про непрочное звено.

Мол, вчера еще висела золотая цепь на дубе,

Но года с цепи сорвались и бегут, бегут, бегут...

Мол, виновники привыкли заседать в межзвездной думе,

В пустоту бросают фразы: позитроны берегут.

Что спасение уснувших в мире, заживо проклЯтом

На семьсот семи наречьях – дело спящих вечным сном.

И в цепи перерождений – что терять пролетарьяту?

Слон Ганеша любит грешных, а ненужное – на слом!

...Город мается похмельем и ворочается тяжко.

Выпадает первый иней, шевелюры серебря.

Мы скитаемся на пару – псих-рассвет и я, дворняжка, –

Неприкаянная правда середины сентября.

 

Эх, яблочко!

Давно проедены червяком

Апорт с ранетом.

Мог быть первым учеником,

Но стал поэтом.

Не с той ноги ты, наверно, встал;

Пошёл не в ногу.

И вдруг, от сверстников приотстав,

Увидел бога.

 

Ты зря приперся на карнавал

К сухому древу.

Ты в каждой встречной опознавал

Лилит и Еву.

Любовь любовью, но вам не быть

Счастливой парой –

Непросто строить домашний быт

С одним из парий.

 

«Сойдутся двое почтить меня –

Я буду третьим».

Твой школьный друг партбилет сменял

На челн и сети.

А ты в земные дела втравил Христа и Будду:

– Соображаете на троих?

Я третьим буду.

 

Благая весть – не предмет бесед

За рюмкой шнапса.

Четвертым в преф зазывал сосед;

Так мало шансов

Не оказаться водой седьмой,

Ногою – пятой...

Таким родился – с душой седой,

И совесть в пятнах.

 

Ты пепел мира с колен отряс

И диск очистил.

– Хотя б тринадцатым в Твой отряд

меня зачисли...

Недвижны глади небес и вод.

Лишь ворон каркал.

Дает по два урожая в год

Терновник в парке.

 

* * *

Учись не подавать руки

Среди совсем чужого бала,

Когда надежды – мотыльки

Летят на свет куда попало.

Под белый вальс, в мерцанье свеч

Ты, свинопас, сойдешь за принца,

Но есть один хороший принцип:

«Чужую жизнь не покалечь.»

 

Учись не подавать руки

Не оступившимся, не павшим:

Свои бы расхлебать грехи,

Покуда пляшем или пашем.

Возьми улыбку напрокат,

Дай от щедрот кулек печенья.

Взамен руки на отсеченье

Учись давать сертификат.

 

Учись не подавать руки

Для утешительных гаданий.

Не избежишь невольной дани

Гребцу с таинственной реки.

Смотри в зеркальное стекло.

Когда-нибудь тебе приснится:

Пожатье каменной десницы

Так горячо и тяжело...

 

И будут дни твои легки,

Лишь год от года – небо дальше.

Учись не подавать руки

Однажды руку не подавшим.

А стыд заест – начни с нуля

Еще один виток спирали.

 

...А ты уроки прогулял.

* * *

Прочность нашего тыла оставляет желать много лучшего.

Не собрать по тревоге и тысячи бравых рубак:

Или сердце застыло в завоёванном благополучии,

Или стыдно просить до получки на хлеб и табак.

Миф о воинах Света не способствует правильным выводам,

Но заставил держаться; что ж, спасибо пока и на том.

Дезертирство предстанет единственным правильным выходом,

Стоит только представить, чем бой обернётся потом.

 

Гибкость нашего фронта отметим заслуженной гордостью,

А когда не на службе – пошутим о гибкости шей.

Мы со скидкой в рассрочку спустили надежды и горести,

Пришивая к «Весёлому Роджеру» кости для щей.

Вечность наших побед, если вдруг таковые случаются,

Обусловлена тем, что они в микроскоп не видны.

Посему ультиматум судьбы ощутимо смягчается.

С каждым днём всё смешней бастионы из фраз и вины.

 

Мудрость наших речей вызывает большие сомнения:

Завсегда стратегически мыслить готов рядовой.

Всех нас ждёт трибунал, слишком ясен состав преступления:

Медный таз, копьецо, лошадёнка да герб родовой.

Но приказ есть приказ. Похваляться душевными ранами

Просто некогда: кончилось время высоких идей.

Нам не выжить. Спасибо, что можем сражаться с баранами,

Если кроткие овцы вдруг принялись кушать людей.

 

* * *

Подарите мне машину времени!

Отпашу по полной себестоимость:

Снова стану семилетним врединой,

Знать не зная, что являюсь стоиком.

 

Я исправлюсь! Вери-вери сори я!

Подарите мне машину времени!

Не совру в контрольной по истории,

Выйду вон, когда заткнуться велено.

 

Проклевали лысину на темени

Деньги, бренди, бредни, встречи-проводы…

Подарите мне машину времени –

Умереть, пока душа не продана.

 

Хоть вперед, к пылающим от лающих,

Хоть назад, до первых дней творения –

Прокачу бесплатно всех желающих.

Подарите мне машину времени!

 

* * *

Ты скорость меришь мегагерцами;

А я – часами разговора

От коммунизма до коммерции,

От терракоты до террора.

Господь катается на облаке.

Века грешат столоверчением.

А смерть придет в красивом облике –

Исполненным предназначением.

Версаль обсасывает версии.

Москва мостится на диванчике.

А помнишь, как летали весело

Над миром – пухом одуванчика?

Тебе – от золота до голода,

Потом назад, от танка к танцу;

А мне – гонять такси по городу,

От самородка к самозванцу.

 

* * *

Промедленье смерти не подобно,

Если речь – о шаге из окна.

В двадцать семь положено подохнуть,

В тридцать пять – устроиться удобно

За столом зеленого сукна.

На окне – морозные узоры,

Холод смерти в ломанных костях.

В пятьдесят на пенсию с позором

Выйдет самодеятельный Зорро,

Нищий и бездетный холостяк.

Дни замрут по щучьему веленью,

Но не медлит чудное мгновенье:

Только глянешь – след уже простыл!

 

...Это смерть подобна промедленью:

Не узнал, не сделал, не простил.

 

Чайная церемония

Сад бетонных столбов – не для мыслей о синем драконе.

Иероглиф капусты начертан умелой рукой.

Пять услужливых гейш в униформенном желтом капроне

Предлагают халяву – пакетики с чайной трухой.

На халяву и хлорка сойдет за творожную массу.

Тормознул лейтенант… бизнес-леди замедлила шаг…

Жадность фраера губит. И мне за любезную маску

Достается заварка и тонна лапши на ушах.

 

В чайном домике с именем офис – лишь мы с Мураками,

Мастера по оптовым поставкам словесной руды.

В голове – чистый инь. Не сидеть же с пустыми руками...

Кулер выплюнет струйку едва подогретой воды.

Избавляюсь от спамерской почты. Что ж, рынок есть рынок.

Удобряю вчерашней заваркой цветочный горшок.

А потом секретарша вплывет, как летучая рыба,

В чешуе из паеток и чаем для чистки кишок.

Для чего нам спешить, а тем более в первую смену?

Сахар, девушка, вреден… Три ложки, поди, наскребу.

Мы вдохнем аромат, идентичный жасмину и сену.

Я прочту тебе хайку, где хаю хромую судьбу.

Чай остыл до помойного вкуса (минута на градус).

Воплощенье фантазий – эрзац, в перспективе – абзац.

– Почему «по-российски» – синоним к «ad astra per anus»!?

– С самурайским мечом меж зубами не ходят на плац.

Сад бетонных столбов искушает свершить харакири.

Или лучше – по русской рулетке, мобилу к виску?

 

...Просто рвотный рефлекс от рекламы в эфире, в кефире,

В чашке, в чате…

 

С капроновой гейшей дерябну кваску.

 

EXEGEMUS

Мы строили, строили и наконец построили

(Чебурашка)

Exegi monumentum...

(Гораций)

Давай, пока не проскочили

Двадцатилетний юбилей,

Метаться в поисках Дороги.

Пусть, по словам учителей,

В причинном месте все причины,

Мечты не стоят двух рублей

И глупо трусить на пороге,

Мешая деготь и елей.

 

И цель, и смысл, и тайну жизни

Постигнуть можно к сорока;

Они чуть-чуть сложнее репы

Но проще капли молока.

Тогда и солнце ярче брызнет,

И станет твердою рука.

… Но толку – строить на века,

Когда конструкции нелепы?

А в шестьдесят подбей итоги:

 

Не выдал бог, не съест свинья –

Тобою можно подавиться!

Пути пусть ищут сыновья,

Поскольку волка кормят ноги,

А басни – только соловья.

Забудь, что курица – не птица.

И памятник себе сваяй.

 

* * *

Всякий порыв, разумеется, можно высмеять.

То, что одним – диета, другому – Великий Пост.

Лгущий теряет способность провидеть истину.

Лучше не ври, пока не прижали хвост.

Оригинальность нужна до поры до времени.

Всякому «овощу» – свой санитар и шприц.

Рыцарь на час – все равно, что на треть беременный,

Но в Интернете всякий – Заморский Принц.

 

Дамы и джентельмены могут брезгливо корчиться –

Шапка не по Семену, маска не по лицу.

Всякая жизнь, разумеется, плохо кончится.

Хочешь – смеши людей и спеши к концу.

Вспомнить все взгляды искоса, тетенькины и дядины, –

Впору пойти повеситься – вывеской на фасад.

Могут подумать всякое, мОзги на то и дадены.

Так что – пошли придумывать то, что не описать.

 

Анти-эпитафия

Вы рано меня схоронили. Назло

Всем трупам и трубам – в небесные сферы!

Я двинул Харона щербатым веслом

Бесстыжей гребчихи из лысого сквера.

Я жив еле-еле, и даже не тщусь

Зачем-то работать на имидж крутого.

Я жив еле-еле, но все же кручусь

В безденежье текста, в бесславии Слова.

 

Я жив – и не мне сожалеть об ином,

Помалкивать в тряпочку с фигой в кармане.

В кулацком хозяйстве – блокнотик да нож.

И новое лето в дорогу поманит –

Шагать налегке и насвистывать джаз,

Искать мандрагору под желтой луною.

Спасибо Вселенной за вписку в пейзаж.

За вписку с кроватью – спасибо двойное!

Я мог бы продрыхнуть до судной трубы

У книжных шкафов с ароматом ванили.

 

А памятник... Что же, мерси за труды.

Расслабьтесь. Вы рано меня схоронили.

 

* * *

У норн опять запутаются нити;

Тогда пойдут веселые деньки.

Тамбовский волк тебе телохранитель,

Чеширский кот тебе в проводники.

Спеши на бал из кроличьей вольеры.

Не бойся, ты такая не одна.

Дубовый стул тебе за кавалера

И Росинант тебе за скакуна.

 

Махни рукой, не мудрствуя лукаво,

Веретеном мизинчик уколов;

И нарисуй Джоконду по лекалам

Корсета и Зеленых Рукавов.

За вещь в себе – потребуй золотыми.

А, впрочем, серебра не отвергай.

login сойдет за Истинное Имя,

За вещую ворону – попугай.

 

Астральный мент усердно пишет опись

Твоих знакомств, имущества, примет.

...а фокус в том, ЧТО попадает в фокус

При взгляде на обыденный предмет.

 

Бескрестовый поход

Чем дальше в горы – тем тверже сланцы.

Чем позже сдаться – тем злее лупят.

Я не старатель. Но, может статься,

Все дело в шляпе, совке и лупе?

Чем раньше сядешь – тем раньше выйдешь,

Я не вакеро, но степью венчан.

Тем тише едешь, чем больше выпьешь.

Но делу – время, а духу – вечность.

 

Чем больше песен – тем чаще за борт

Благословляют: «Остынь-ка, парень!»

Но тянет эльфов на Дикий Запад;

Виновны – книги, простор и память.

«Дерьмо не тонет – придется плавать.

Вернусь – по уши обсыплю мелом…»

Чем так смеяться – уж лучше плакать.

Но дело… будет подсудным делом.

 

Я не девица их южных штатов –

Другого полу, причем надолго –

И разучился считать утраты.

Все дело в доме, друзьях и долге?

В одном я грешен: как хмырь-полковник,

Люблю учить на своем примере...

Я не апостол – простой паломник.

Все дело в хлебе, коне и вере.

 

* * *

Это был Крысолов, а теперь – помятый гений,

Что терзает баян возле пригородных касс,

Развесёлый итог наших маленьких трагедий,

Вроде первой любви всем подружкам напоказ.

Что достанется тем, кто пошёл за нами следом

И тому, кто дразнил маршем статуи вождя?

Всем сестрам – по серьгам, всем братишкам – по браслету,

Да похмельный синдром после ржавого дождя.

 

Только нежность до слёз, хохот с фигушкой в кармане –

Неприглядный итог потрясающих побед.

Вот хромая – судьба, вот нелёгкая – маманя;

Так пусть кривая везёт, как просил один поэт.

 

Пусть бумажных солдат не собрать магнитным полем –

В чистом поле простор одиночному бойцу.

Или нас не согреть ни огнём, ни алкоголем?

Или мало ветвей отхлестало по лицу?

Нам пора на поля выходить с мечом и плугом;

Сколько можно, мой друг, бегать с ведьмой на горбу?

Так давай, не скупись, раздавай добро по кругу:

Счетоводам – счета, щитоносцам – по гербу.

 

* * *

Была бы шея – парадный галстук

Всегда найдется в глубинах шкафа...

Мечи ржавеют и свечи гаснут:

Идут на смену другие штампы.

Была б одежка – найдут изъяны,

Зато похвалят в надгробной речи.

Но есть дорожка из всякой ямы:

Другой начальник пойдет навстречу.

 

Была бы вера – храним в секрете

Красоты слога, высоты стиля...

Не актуальны мечты о свете:

Другое время подходит с тыла.

Нашлось бы мыло, а также – лыжи:

Идите в баню, и шут, и трагик,

С убогой целью – хотя бы выжить...

Другие цели уходят нафиг.

 

Была бы свита: король-то голый,

Ну, как такому доверишь знамя?

И если спросит бесплотный голос:

«А был ли мальчик?» – А я не знаю...

 

Право первой ночи

Если плащ мехами оторочен,

Если за плечом – седая сталь,

Огневое право первой ночи

Жениху счастливому оставь.

Прочь! Не будь цыпленком у порога

В поисках жемчужного зерна.

Ведь твоя любовница – дорога,

Ветренна, однако же – верна.

 

Если из упрямства не захочешь

Улетать сквозь дырочку в груди –

Огневое право первой ночи

Как штандарт, над башней утверди.

Цитадель, принцесса-недотрога,

Кровь и копоть вытрет о гранит.

А твоя любовница – дорога

Все простила, но следы хранит.

 

Если перед богом опорочен,

Смейся, плачь, но только не молчи.

Огневое право первой ночи –

Душу вынуть скальпелем свечи.

Девять жизней – разве это много? –

Не жалей за право на полет.

И твоя любовница – дорога

Чуть фальшивя, тихо подпоет.

Богомаз

Он пишет иконы в чулане без окон

На небе, возможно, смеются над ним.

Согласно канону – каштановый локон,

Суровые губы, сияющий нимб.

Покуда женьшень не иссякнет в аптеке,

Пока в магазинах хватает холста,

Тайком от прабабки, бывавшей в Артеке,

Он гробит глаза над глазами Христа.

Привычки аскета: перловкой питаться,

А пиво – не чаще, чем в месяц разок.

Рублев не Рублев, но рублей за пятнадцать

Водилы согласны купить образок.

Одна Богоматерь в А-третьем формате

И… как его там?.. Иоанн или Марк? –

Глядишь, за квартиру он к сроку заплатит

И, может быть, сводит семью в зоопарк.

Кто знал свое место, но знал себе цену –

Плюет на соблазны земного пути.

Чем дальше, тем строже он следует дзену;

Он просто рисует с пяти до пяти.

А всякая чушь про служение людям

Давно позабылась, как утренний сон.

…Он выбрал работу, которую любит.

Он пишет иконы. Он будет спасен.

 

Кафе

Ты променяла Марс на «мерс»,

Но остаешься Аэлитой.

Я тоже не из этих мест,

Где пахнет Ролтоном и «липой».

 

– Скучал? Ну да... конечно, да!

Одни блондинко, клон на клоне…

Гляди-ка, в нашу честь – звезда

На прокопченном небосклоне!

А эта троица горилл –

Охрана? Детки беспредела…

К твоим глазам пойдет берилл.

Вот, я привез из Ривенделла.

 

Ну что ж мы так – все смотрим вдаль,

Молчим, как золотые рыбки?..

Швейцару хоть автограф дай,

Пускай толкнет на черном рынке.

 

Здесь разрешается курить.

Что лучше – кофе или чаю?

Как мне тебя благодарить…

Стихи на память? Обещаю.

 

Ну что ж, пойдем менять билет,

Но этот путь небезопасен.

Я опоздал. На много лет.

И вечность целая в запасе.

 

Стихи для Катарины

Замерзают года на розетке окна –

Бог рисует алмазом безлюдный Эдем.

 

Ты идешь коридорами, снова – одна,

Ожерелье миров, как вериги, надев.

Ты судьбу вышиваешь на лунных лучах,

Ты – опора для всех журавлей в небесах.

Не важно, кто из нас реален. Мы – грезы великого драматурга,
и значит – любимы.

Я – Гарун-аль-Рашид; ничего, что на час,

Мне давно не в новинку стоять на часах.

 

Как гребец на галере, прикован к скамье,

Я смотрю тебе вслед, молчалив и незрим.

Я рисую мечты о счастливой семье

Бирюзой по сапфиру, стихами без рифм.

Не важно, кто из нас воплощен первым – особенно при взгляде
из вечности. Однажды встретившись, мы навсегда стали ровесниками.

Мы рождались – как все, ошибались – как все,

Но молитву твердили не так и не ту:

«Сохрани и спаси, лишь не складывай в сейф.

Нам, слепым от рожденья – нельзя в темноту!»

Создатель отходит прочь и смотрит в сторону. Третий – лишний, а мы уже не маленькие. Так два зеркала посылают друг другу отражение свечи.

 

Мы впервые с тобой остаемся вдвоем,

В опьянении познанным ходом времен.

 

* * *

Золото кудрей разметала роща,

Сводница-тропа завела в чащу.

Сколько ни мудрей – дураком сдохнешь.

Сколько ни летай – есть, куда мчаться.

Чаша небосвода светла и хрупка.

Помолись о ней – ни о чем, кроме...

Заточи края своего кубка,

Подсоли вино янтарем крови!

 

В желто-голубом – искуситель-демон

Август отгорел, но не в том дело.

Заточи любовь в каземат тела,

Руки отогрей ледяной деве.

Как ни каменей – есть чему биться.

Это волшебство – по твоей части.

Так седлай коней! Есть чему сбыться.

Сколько ни летай – есть куда мчаться.

 

Голубою кровью текут будни.

От ворон над полем до ля-бемоля.

Так разбей луну своего бубна,

Подчиняя ветер Ее воле!

Сколько ни мудрей – все равно снится

Первая любовь да щенячье счастье.

Так целуй крыло леденцовой птицы!

Сколько ни летай – есть куда мчаться.

 

День единения

Если гибнуть – гибнуть весело,

Ведь судьба на всех одна.

Снежно-лиственное месиво –

Это царские тона!

От рябин в оправе инея,

От мехов медвежьих мхов

Позабылись тайны Имени,

Битвы низа и верхов.

 

Мокрый след тропинку вычертил,

Снег в расщелинах коры –

Вид причудливый и вычурный,

Как персидские ковры.

Мисс, довольно дурью маяться:

Наш союз бесплотно-чист –

Так в полете обнимаются

Первый снег, последний лист...

 

Стража елей не бездействует,

Посторонним входа нет…

Пасть на землю в равноденствие –

Царский путь в круги планет.

Ничего, что мы не первые

Таем, осени служа;

Голый парк – твоя империя!

Накануне

мятежа.

 

 

Каэр Морхен

Владимиру «Навку» Талалаеву

Военная тропа – не для святых.

Не обманись романтикой наружною.

Я дам тебе оружие; а ты

Стань разумом и совестью оружия.

Не миловать и милости не ждать.

Играть со смертью, как циркач под куполом.

Я дам тебе науку побеждать;

А ты запомни, чем победы куплены.

Я дам тебе твой волчий амулет –

И значит, просто не оставлю выбора.

Простишь ли ты меня на склоне лет?

Сумеешь ли в последней схватке выиграть?..

 

* * *

1

Дерево и дракон –

Ни чешуи, ни луба.

В мир я пришел нагим.

2

– Я танцевал в огне.

– Я выдыхаю пламя.

...Господи, это ж я!

3

Хватит меня на всех

И на века! Не веришь?!

Слезы верну травой.

4

Стукнуло тридцать шесть.

Дерево стало сталью.

Меч прикую к стене.

5

Чаша, кувшин, котел –

Нет, не прошли бесследно.

Льдинкой упал в поток.

1-1

Время составить план

Будущих воплощений.

Дуб на цепи сидит.

 

ПОСТСКРИПТУМ

Честно говоря, не ожидал, эта авантюра оказалась труднее, чем я сперва думал. Дилемма: «недодать», особенно «старого-доброго», тем самым обмануть читателя – или «нагнать килобайтов» за счет слабоватых, ученических текстов, то есть тоже обмануть, другим способом... А тут еще, ближе к концу, сеть принесла мои старые рабочие файлы... Но победили здравый смысл и лень: «слишком долго шлифуя алмаз, рискуешь получить идеальную алмазную пыль». Когда-то надо ставить точку и говорить «всё!»

 

Точно продолжится венгерско-хорватская и отчасти чешская тема. В каких формах и очередности – еще толком не знаю.

 

Мавр сделал свое дело. Если кому-то мало покажется или захочется сказать пару ласковых – моя почта [email protected]. За что я буду весьма признателен – так это за замечания технического характера (оформление, опечатки и т.п.), исправлю – благо, цифровое издание позволяет это сделать сравнительно безболезненно.

 

Ну и напоследок – шуточка, в которой только доля шутки.

Поздравление оптом

В этот светлый день весенний

(«день осенний» при нужде)

Я желаю вам везенья

В лотерее и в труде.

Если ж возраст пенсионный

Или труд полузаконный,

Я желаю вам спасенья

От болезней (от жены).

И, конечно же, веселья

По субботам, воскресеньям.

Что не Блок я, не Есенин –

В этом нет моей вины.

 

Посему – конвертик с розой,

Можно с веточкой мимозы;

Адрес – строчка скучной прозы;

И вдогонку – этот стих.