Человек в контексте глобальных проблем современности.

Конец XX столетия — это эпоха глобальных перемен, число которых увеличивается: к известным кризисным ситуациям (опас­ность ядерной войны, которая сейчас уменьшается в результате окончания холодной войны, но может и увеличиться из-за роста противоречий между богатыми индустриальными странами и раз­вивающимися странами, экологическая катастрофа, неумолимо при­ближающаяся, недостаток продовольствия, истощение невозобнов­ляющихся ресурсов и пр.) прибавились новые: СПИД и наркомания. Среди этого комплекса глобальных проблем на первое место все больше выдвигается проблема взаимодействия современной цивили­зации с природой, ибо она представляет собой проблему выживания человечества.

Человек созидает новую природную среду и разрушает, наряду с этим, биосферу, причем разрушительная деятельность гораздо активнее созидательной. Специфика современной экологической си­туации, чреватой катастрофой для всей земной жизни, заключается в том, что в нынешнюю эпоху происходит переход от тысячелетнего стихийного развития локальных цивилизаций, которые сменяли друг друга, и некоторые из них оставляли после себя разрушенную природу, к мировой цивилизации, чье существование зависит of соблюдения предельно допустимых нагрузок на природу. Согласно воззрениям биологии, в природе действует «правило десяти процен­тов» — в экстремальных условиях земная природа способна выдер­жать десятикратную нагрузку по сравнению с обычной. Сейчас же созидательная деятельность человека зачастую нарушает это пра­вило, она не соотносится с рекреативными возможностями биосфе­ры, поэтому планетарные ресурсы жизнеобеспечения (речные сис­темы, грунтовые воды, почвы, воздушная среда, мировой океан) не выдерживают давления цивилизации, и идет процесс их деградации. Перед человечеством появилась опасность экологической катастро­фы. Если же к этому добавить все остальные глобальные проблемы, то на первый взгляд получится весьма жуткая картина абсурдности человеческого существования, наполненного трагизмом и неопреде­ленностью. Наша эпоха, квалифицируемая как абсурдная, трагическая и смутная, является эпохой перехода в себе к «человечеству для себя».

Само собой разумеется, что в такую переходную эпоху наиболее ярко проявляется двойственность природы человека, которая осцил­лирует между ангелом и дьяволом, между добром и злом, между хаосом и порядком. Противоречивый характер человеческого суще­ствования рождает и концепции, отражающие спектр этого существования, диапазон которых заключен между крайним пессимизмом и безоглядным оптимизмом. По мнению Э. Фромма, длительное время занимающегося исследованием природы человека, данное про­тиворечие состоит в значительном отставании развития эмоций человека от его интеллекта. В разрешении этого противоречия зна­чительная роль принадлежит сознанию человека, его пониманию важнейших фактов социального бытия, способности осознать ги­бельные последствия каждой из глобальных проблем человечества: только таким путем можно решить спор между жизнью и смертью нашей цивилизации. Таким образом, ключ к решению всех гло­бальных проблем современности находится в природе человека, в его духовности, что требует уничтожения внутренних, духовных истоков кризиса.

В этом плане представляет интерес выдвигаемый бывшим ди­ректором Римского клуба А. Печчеи вариант «стратегии выжи­вания» человечества, который по сути является пессимистическим. В своих книгах «Человеческие качества» и «Сто страниц для будущего» он ратует за необходимость качественного скачка в человеческом мышлении, называемого им «человеческой револю­цией» (15). Эта революция возможна только через развитие и совершенствование самого человека, ибо только его действия, пропущенные сквозь призму философских, эстетических и рели­гиозных осмыслений своего бытия, могут гармонизировать отно­шения с надвигающимся будущим. Само же это будущее выра­стает из настоящего, для которого характерны следующие черты: 1. В прошлом ориентации человека в социальном мире помощь оказывал автоматизм саморегуляции, теперь же он перестал быть достаточно надежным, на него нельзя полагаться в полной мере. Действительно, природные системы обладают гомеостазом, позво­ляющим им при помощи механизмов самоконтроля и саморегу­ляции нейтрализовать попавшие в них загрязняющие вещества. Однако существуют определенные пределы для функционирования этих механизмов, а поскольку человек в своем преобразователь­ном рвении многое нарушил в равновесии биосферы, поскольку она уже не может перерабатывать промышленные отходы циви­лизации, т. е. потеряла способность к саморегенерации. 2. В общественных системах происходит аналогичный процесс, так как политические механизмы современной демократии в виде перио­дической консультации избирателей и в чередовании партий у власти в результате борьбы идей и эволюции различных поли­тических течений уже действуют неэффективно или не действуют вообще. Современное общество настолько является сложным и интегрированным, порождает такие проблемы, что ни партии, ни избиратели, ни эксперты не могут даже их понять. Поэтому еще предстоит выработать новые механизмы управления обществен­ными процессами. 3. Не менее существенно и то, что потерял свою эффективность механизм спроса и предложения в силу не­хватки некоторых ресурсов, анархии валютных систем, растущей инфляции, политики монополий и пр. Больше нет доверия «не­видимой руке» рынка, устанавливающей некий коллективный оп­тимум. Теперь производители и потребители, да и само общество вместо этой «руки» сталкиваются с «черным ящиком», который достаточно сильно их пинает. 4. Всегда считалось, что из про­шлого можно извлекать уроки будущего, ибо в основе эволюции общества лежит вполне определенная ритмичность (ее анализ дан в известной 12-томной работе А. Тойнби «Исследования по ис­тории»). Эта ритмичность оказывала помощь в предвидении тен­денций развития общественной системы или ее подсистем. На­пример, исследование исторических колебаний в развитии эконо­мики привело к открытию в ней законов циклов, которые ис­пользуются в процессе планирования будущего. Однако мы живем в эпоху, не имеющую исторического прецедента, в эпоху неви­данных раньше изменений и открытий. Поэтому весьма опасно экстраполировать тенденции прошлого на будущее, ибо механиз­мы саморегуляции общественной системы оказались неэффектив­ными. Все это вместе взятое и приводит А. Печчеи к выводу, что «в конечном счете будущее представляется как никогда не­определенным и смутным» (15, 29).

Несмотря на столь мрачную, пессимистическую оценку будущего А. Печчеи считает, что выход, как бы ни был труден его поиск, существует и видит его в следующих трех фундаментальных императивах человеческой деятельности. К ним относятся: 1) осущест­вление политики и стратегии в глобальных масштабах; 2) сделать мир управляемым; 3) научиться управлять миром, что подразумевает умение управлять собой. Чтобы осуществить эти империтивы чело­вечество должно психологически преодолеть себя, отказаться от принципов и предрассудков прошлого опыта, пересмотреть укоре­нившиеся представления о прогрессе, перетряхнуть свой концепту­альный багаж, доставшийся в наследство от предыдущих поколений. Это значит, что необходим новый гуманизм, вписанный в техно­логический век с его компьютерами, генной инженерии микроэлектроникой, лазерами, космическими спутниками, кабельным телеви­дением и пр. В этом гуманизме, очищенном от устаревших норм и принципов человеческого поведения, приоритет принадлежит уни­версальным, общечеловеческим ценностям.

Именно этот новый гуманизм должен выступать в качестве появления новых духовных, этических, философских, эстетических, социальных, политических, творческих мотивов поведения, неис­черпаемым кладезем для восстановления истинно человеческих, чувств: любви, дружбы, взаимопонимания, солидарности, жертвен­ности и т. д. Этот гуманизм должен быть настолько сильным, гибким и просвещенным, чтобы он позволял нам не выпускать из-под контроля зреющие революции, направляя их в конструктивное русло и предотвращая тем самым взрыв анархии и насилия. Особенность нового гуманизма заключается в том, что он имеет свои этические и моральные основы в самом внутреннем мире человека: «Он должен быть настоящей человеческой революцией. Его успех является самим условием выживания человечества в трудных эпохах будущего. И преуспеть в осуществлении этого нового гуманизма и есть тот вызов, который современный человек должен бросить самому себе» (15, 43). Разумеется, осуществить эту «человеческую революцию» будет непросто, так как необходимо не только морально и духовно воз­родить человечество, но и поднять чувство «глобальной ответствен­ности», что требует достаточно много времени. Иными словами, «человеческая революция» будет проходить ряд этапов: 1) этическое, философское и гуманистическое обновление человеческой мысли и культуры в целом; 2) разработка желаемых «альтернативных будущностей», что соответствует альтернативному аспекту природы человека; 3) введение инноваций в практику обучения поколений. Все это невозможно без тесного сотрудничества «Востока» и «Запада», «Севера» и «Юга», т. е. всех стран мирового сообщества, без их интеграции в единую мировую систему.

Сама идея А. Печчеи о «человеческой революции» заслужи­вает внимания, ибо она выражает значительно возросшую роль сознания в деятельности человека, и не считаться с субъективным фактором при решении глобальных проблем современности просто невозможно. Природа и глубина кризисной ситуации, в которой находится все человечество на пороге третьего тысячелетия, опас­ности, грозящие самому факту существования рода человеческого как биологического вида, свидетельствуют о том, что их причина коренится в самом человеке. Поэтому в приостановке и пере­ориентации существующих тенденций свой вклад должно внести и сознание человека.

О духовных истоках глубокого кризиса европейской цивилиза­ции, начавшегося в начале XX столетия, о переходном характере нашей эпохи размышляет и крупнейший мыслитель, испанский философ Ортега-и-Гассет в своем произведении «Восстание масс», значимость которого для XX века сравнивают со значимостью для XVIII века «Общественного договора» Руссо, а для XIX века — «Капитала» Маркса. Кризис этот состоит в том, что мир, или система убеждений прежних поколений, теряет для нового поколения свою значимость, и человек внезапно теряет мир, теряет ориентацию в жизни. Диагноз кризиса европейской цивилизации у Ортеги-и-Гассета звучит следующим образом: это — восстание масс, причем под массой понимается вполне заурядный человек, или «человек-маска», которому противостоит «человек-индивидуальность», незаурядность, личность. «Человек-индивидуальность» или лучший, «избранный» человек — не тот, кто поступает, как ему заблагорассудится, для кого нет ничего выше собственных эгоистических интересов, а тот, кто ориентируется на нормы культуры. «Там, где нет норм, там нет и культуры,— подчеркивал Ортега.— Нет культуры там, где нет начал гражданской законности и не к кому апеллировать. Нет культуры там, где в решении споров игнорируются основные прин­ципы разума... Кто в споре не старается держаться истины, не стремится быть правдивым, тот умственный варвар. Именно таков человек массы, когда ему приходится вести дискуссию, устную или письменную» (97, № 3, 144).

Ортега-и-Гассет высказал золотые слова, которые как никогда кстати в конце нашего тревожного, беспокойного века, когда по­явился тип человека, не считающего нужным обосновывать свои претензии и поступки ни перед другими, ни перед самим собой, присвоившего себе право действовать безо всяких на то прав. Сейчас нарушена ситуация, когда демократия и закон были не­разделимо связаны, сейчас триумф «гипердемократии» — «чело­век-масса», игнорируя законы, навязывает всему обществу свою волю и свои вкусы. Человек массы по своей сути вульгарен, он громогласно заявляет о своей вульгарности и стремится ее ут­вердить повсюду. В результате происходит стандартизация, ус­реднение социальной жизни, «омассовление» и дегуманизация культуры, что, в свою очередь, приводит к тоталитаризму и волне насилия. Человек массы отбросил традиционные нормы и ценности культуры и морали, однако не заменил их новыми, лучшими: он стремится жить и действовать вне рамок культуры и морали, он — варвар XX столетия.

В итоге блестящего анализа кризиса европейской цивилизации Ортега-и-Гассет указывает на важнейшие его причины:

1. Прежде всего необходимо считаться с тем, что Европа утратила былую власть над собой и всем миром, она не чувствует себя вождем, а остальной мир — ведомым, былая власть быстро исчезает.

2. В отличие от XIX века, который ясно видел будущее и был настроен оптимистически, нет больше и «полноты времени». Ныне горизонт будущего затянут тучами, нет никаких проблесков надеж­ды, человек неуверен в завтрашнем дне, ибо никому неведомо, кто будет господствовать в будущем, как будет распределена власть в мире и обществе. Следовательно, неизвестно, какой народ или группа народов с присущими им идеологией, системой ценностей, мораль­ными нормами, жизненными импульсами будет лидировать. А раз неизвестен центр притяжения в будущем, то жизнь в наши дни стала просто до неприличия временной, эфемерной по своей сути. Практически все явления в жизни человека приобрели окраску непостоянного, непрочного и несерьезного. Она пронизана фальшью, одетой в тогу искренности, особено это относится к сфере политики, где экстравагантная поза того или иного политика прикрывает собой пустоту его обещаний, не коренится в исторической необходимости. Вот почему Ортега-и-Гассет делает вывод: «Наша жизнь — плод междуцарствия, вакуума между двумя историческими эпохами ми­рового господства: той, что была, и той, что прийдет. Она по самой сути своей временна. Мужчины не знают, каким идеалам они служат; женщины — каких мужчин они предпочитают» (97, № 4, 151). Таким образом, возник в европейской цивилизации экзистенциаль­ный вакуум, произошла деструкция ценностей и этических устано­вок, что составляет суть феномена дегуманизации.

В стремлении найти выход из кризисной ситуации Запад обра­щает свой взор на Восток с его богатыми культурными традициями, надеясь извлечь из них подходы для решения глобальных проблем, особенно экологической проблемы. Необходимо отметить, что се­годня диалог Востока и Запада приобрел поистине общечеловеческую значимость. В нем заинтересованы не только Запад, который стре­мится уменьшить конфронтацию с «третьим миром» и подключить его к мировой экономике и политике, и Восток, пытающийся найти пути и средства модернизации, но и все человечество, чтобы найти выход из кризисной ситуации, угрожающей жизни на планете. Пред­ставители восточной и западной философии считают, что диалог следует искать прежде всего через выход к общей нравственной платформе, к своеобразной «планетарной макроэтике» (121).

О необходимости создания планетарной этики говорят К.О. Апель, С. Стоянов, Б. Матилал и другие мыслители Востока и Запада, суть которой состоит в следующем. Прежде всего в некотором смысле мы уже живем в планетарной цивилизации, так как наиболее важные аспекты культуры (наука, техника и эконо­мика) достаточно унифицированы и все локальные культуры стали членами одной команды одного корабля. Чтобы этот корабль не погиб в результате клубка глобальных проблем, нужно всем осознать «коллективную ответственность», значимость создания «универсаль­ной», «планетарной» этики. Последняя должна, с одной стороны, признавать и защищать многоликость образов жизни (культурный плюрализм), с другой — отстаивать интересы человечества в целом.

Диалог культур Востока и Запада должен быть постоянным процессом и не сводиться к синтезу какой-либо единой идеологии. От последнего мыслителей и ученых Востока и Запада предостере­гают как память о временах колониализма и христианского мисси­онерства, так и не менее страшные воспоминания о последствиях тоталитарных идеологий нацистского типа и пр. В каждой культуре, при всей ее уникальности, есть все же сходное с культурами других народов: «Хотя греки отличаются от протестантов, китайцы — от тех и других,— подчеркивает профессор Гарвардского университета X. Патнем,— тем не менее при определенной скрытости они могут увидеть и нечто общее между собой, характерное для человеческой жизни» (121, 156—157). Иными словами, своеобразие каждой куль­туры является относительным, ее специфичность, уникальность вы­ступает как проявление всеобщего в развитии человеческого обще­ства. В противном случае, невозможно объяснить эмпирический факт, который состоит в том, что каждая культура в процессе взаимодействия с другими культурами воспринимает и адаптирует их достижения (об этом свидетельствует вся история культуры — от первобытной до современной). Взаимодействие, контакты культур, ведут, с одной стороны, к упрочению и разнообразию восточных и западных культур, с другой — к формированию мировой культуры.

Необходимо обратить внимание на тот факт, что археологиче­ские открытия и возможность путешествовать по всему земному шару делают диалог культур Востока и Запада интригующим ху­дожественным и мировоззренческим приключением. Увлекатель­ность неожиданно расширившейся панорамы культур народов мира усиливается благодаря громадному числу публикаций, посвященных искусству Востока, секретам золота инков, расшифровке символов негритянских масок, истолкованию таинственной улыбки Будды. В этом великом диалоге культур европейцы начинают лучше понимать духовный мир и систему ценностей восточных народов. Обогащенные чтением многих книг золотой «керамовской» серии, подружившиеся с описанием путешествий Дж. Фрэзера и К. Леви-Строса, мы не можем не согласиться с мнением выдающегося английского иссле­дователя XIX века Дж. Рескина: «Темные камни, которые на про­тяжении многих веков были гробницами для мыслей разных народов, и забытые руины, в которых похоронена их вера, неожиданно оживают; в глубинах молчаливых древнеегипетских пирамид, среди мрака золотистых огней византийских храмов, в тени холодных и переплетенных надгробий северных монастырей передвигаются шеренги душ, томясь от скуки и всматриваясь в нас приветливыми очами, полными понимания симпатией, и втягивая в нашем на­правлении свои белые плечи над гробами в торжественном жесте вечного братства» (102, 222).

Диалог культур Востока и Запада необходим не только ради понимания другого, но и более глубокого сознания самого себя; он позволит человечеству избежать «самоубийства», сохранив жизнь в ее многообразии. Диалог культур Востока и Запада дает возможность каждому человеку «вкусить» то духовное богатство, которое создано на протяжении многих тысячелетий восточными и западными на­родами. А это позволит не только раскрыть творческий потенциал индивида, найти ему смысл своего бытия, но и решить ряд гло­бальных проблем. Именно диалог восточных и западных культур служит основой для выдвижения оптимистических концепций бу­дущего развития человечества, в число которых входят концепции Тейяра де Шардена, К. Циолковского, В.И. Вернадского.

В этом смысле привлекательна концепция В.И. Вернадского, основанная на принципах русского космизма, получающая свое воплощение. Действительно, сейчас биосфера превращается в каче­ственно новый феномен — ноосферу как динамическое единство самой биосферы и техносферы. Существенно здесь то, что ноосфера в движении к высшим ступеням целостности, когда каждому эле­менту в единстве «индивид — общество — планета» будет отдано должное, причем индивид сохранится в своих уникальных харак­теристиках. Человечество превращается в социальный суперорга­низм, обладающий планетарным сознанием, что поможет преодолеть кризис, вызванный глобальными проблемами современности — про­блемы войны и мира, экологическая проблема, проблемы демогра­фии, продовольствия, ресурсов, наркомании и пр.