Учебный вопрос. Особенности противодействия расследованию преступлений путём утаивания и дачи ложных показаний

Противодействие расследованию преступлений в виде утаивания и дачи ложных показаний, более распространено, чем организация инсценировок на месте происшествия. Этому феномену имеется достаточно простое объяснение: если для подготовки инсценировки на месте необходимо обладать какими-то навыками и умениями по изменению обстановки, то к фальсификации вербальной информации, как правило, внутренне готовы все заинтересованные лица, хотя они до конца не понимают сложность процесса воздействия на следователя путём сообщения заведомо ложных сведений. Для того чтобы ложные вербальные сведения были восприняты следователем как объективные, инициатору такой информации необходимо обладать достаточным воображением, позволяющим ему представить характер и последовательность действий следователя, умением сопоставлять факты и мыслить логически, умением анализировать ситуацию, обладать определенными психологическими качествами и:

- не сообщать известную ему информацию о преступлении;

- умышленно искажать информацию, имеющую отношение к расследуемому событию таким образом, чтобы ввести следователя в заблуждение относительно сущности происшедшего события;

- оказать влияние на лицо, располагающее такой информацией с целью вынудить его либо отказаться от дачи показаний, либо заставить дать заведомо ложные показания.

Исторические источники права свидетельствуют о том, что лжесвидетельство как форма противодействия установлению истины по делу зародилось задолго до наступления новой эры. Так, согласно законам царя Вавилона Хаммурапи, человек, который выступил в судебном деле для свидетельствования о преступлении и не доказал сказанных им слов, то, если судебное дело касалось чьей-то жизни, этого человека приговаривали к смерти.

В законах Ману даются рекомендации судье о выявлении признаков лжесвидетельства: те, которые переступают с одного места на другое, облизывают языком углы рта, лицо которых покрывается потом и меняется в цвете, которые отвечают медленно, голосом, дрожащим и обрывающимся, шевелит губами и не отвечают ни голосом, ни взглядом и которые непроизвольно проявляют подобные изменения в деятельности духа, тела и голоса, то подозреваются в лживости жалобы или свидетельства.

Факты дачи ложных показаний имели место и в Киевской Руси. Конфликты лиц, дающих противоположные показания об одном и том же событии, разрешались либо судебным поединком («поле»), либо с помощью ордалий. По свидетельству В.О. Ключевского, для того, чтобы сообщаемые сведения стали судебными доказательствами, словесный бой завершался настоящим боем, который именовался как «пря» («когда у тебя тяжба с кем-нибудь и ты его зовешь к князю на прю»[1]). Интересно, что со временем на Руси изменились взгляды на сущность истины, которую отстаивала одна из сторон, поскольку в судебном поединке разрешалось участвовать уже не самому спорщику, а подставному бойцу. Эти бойцы в Москве составляли особый класс, который этим и промышлял. Таким образом, при сообщении заведомо ложной информации одна из сторон вполне обоснованно могла рассчитывать на то, что её ложь будет достойно защищена профессиональным бойцом. Современный российский уголовный процесс в некоторых аспектах аналогичен древнерусскому, и права явно лгущего клиента нередко защищает профессиональный адвокат, а не боец (хотя в этом может принять участие и боец, но уже в так называемых «бандитских разборках»).

Можно предположить, что желание оказать противодействие следователю в ходе общения с ним наблюдалось при развитии всех цивилизаций. Судя по современным представлениям о сущности раскрытия и расследования преступлений, такое желание у определенного круга лиц не исчезло и в наши дни. В ходе противодействия, оказываемого заинтересованными в результатах расследования лицами, с целью добиться выигрыша или не дать «победить» следователю, пользуются как пассивными формами (несообщение запрашиваемых сведений, неявка по вызову, умолчание и отказ от дачи показаний), так и активными (дача ложных показаний, обман, уклонение от явки, создание инсценировок и лжедоказательств, подстрекательство к даче ложных показаний).

Дача ложных показаний и отказ от дачи показания, являются самыми распространенными способами противодействия расследованию преступлений.

При расследовании преступлений представители криминального мира достаточно активно используют различные формы поступления к следователю заведомо ложной информации, которая классифицируется в криминалистике по разным основаниям. В.А. Образцов и Н.В. Кручинина выделяют два типа лжи:

- пассивную ложь, что выражается в не передаче сведений, которые известны (умолчивание);

- активную ложь, то есть сообщение заведомо ложных сведений.

В свою очередь, пассивную ложь подразделяют на полную, частичную; активную - на ложь, целиком, состоящую из вымысла и на частичную ложь (соединение элементов правды с элементами лжи).

Для деятельности ОПС, помимо перечисленных, характерны и иные формы противодействия следователю в сфере получения последним достоверной вербальной информации. Как правило, противодействие ОПС более агрессивно, чем ранее перечисленные формы. К ним относятся не только подкуп, запугивание иное воздействие в отношении потерпевших, свидетелей и членов их семей с целью заставить их отказаться от дачи показаний или изменить ранее данные показания, но и терроризирование свидетелей, потерпевших и их родственников, сотрудников правоохранительных органов, участвующих в изобличении преступников. Так, при расследовании убийства Нагиметова в гор. Байконур, совершенном группой лиц в составе Холматовых и Очилдиева, в суде был достоверно установлен факт психического воздействия на одного из оперативников со стороны Холматова Х.Н., целью которого было «сделать Холматова свидетелем» убийства.

Как свидетельствует следственная и судебная практика, существует достаточно много разнообразных способов лишения следователя возможности оперировать информацией о преступлении или предоставления ему ложной информации о преступлении, из числа которых, по нашему мнению, следует выделить три достаточно распространенных способа:

1) Утаивание информации;

2) Искажение информации;

3) Воздействие на субъекта, располагающего такой информацией с целью создания условий, препятствующих поступлению этой информации к следователю.

Первый вид фальсификации заключается в сохранении в тайне той информации, которой располагает лицо, причастное к совершению преступления или вовлеченное в сферу деятельности преступника. Этимологически - утаить -значит скрыть от кого-нибудь, сохранить в тайне.

Интересующую следователя информацию утаивают как подозреваемые (обвиняемые), так и потерпевшие, свидетели, а также специалисты и эксперты. К утаиванию информации, необходимой для раскрытия и расследования преступления нередко причастны и должностные лица, обязанные тесно взаимодействовать со следователем - оперативные уполномоченные, коллеги, а также руководители всех уровней, которые в силу своих функциональных обязанностей располагают такой информацией. По мнению бывших работников правоохранительных органов, осужденных за совершение различных преступлений и поэтому не боящихся мести своих руководителей за сообщение правдивых сведений, активно противодействуют расследованию преступлений 15,0 % коллег по службе, 21,1 % из числа непосредственного начальства, 20,8 % - из руководства.

Понятно, что не все из перечисленных сотрудников правоохранительных органов умышленно и осознанно утаивают информацию от следователя при расследовании преступлений. Вполне вероятно, что определенная часть коллег следователя не делилась с ним информацией вследствие того, что полагала её незначимой для расследуемого дела. Однако определенный объём противодействия, заключается в коррумпированности сотрудников правоохранительных органов.

По мнению профессора В.Е. Коноваловой, различается пассивная и активная формы утаивания:

- пассивная форма предполагает умолчание, недонесение, отказ от дачи показаний, невыполнение требуемых действий;

- активная форма предусматривает сокрытие предмета посягательства, вещественных доказательств, уклонение от явки в органы расследования².

Продолжая мысль профессора В.Е. Коноваловой, можно обоснованно предположить, что активная форма утаивания информации заключается не только в уклонении лица от явки к следователю самого допрашиваемого по своей воле, но и в создании коллегами следователя (или его руководителями) такой обстановки, которая препятствуют общению со следователем. С этой целью используются:

- уговоры с целью отказа от явки к следователю со стороны сослуживцев последнего (по явно выдуманной причине, что следователю такая информация либо неинтересна, либо уже известна);

- угрозы (прямые или косвенные, поступающие от членов ОПС, высказываемые свидетелю (потерпевшему) коллегами или руководителями);

- подкуп (в виде дачи денежного вознаграждения, или приобретения туристических путевок на длительный срок, пока продолжается предварительное расследование).

Дача ложных показаний о расследуемом событии, как правило, замышляется заблаговременно. При этом задействуется весь спектр данных, не соответствующих действительности, накопленный человечеством, т.е. для обмана и введения следователя в заблуждение используют все виды лжи. Она встречается редко, ибо легко разоблачается. Более распространена неполная ложь, когда лжец обрабатывает правду, по-своему ее искажая. При этом, стараясь внушить доверие к своим словам, он чаще всего отталкивается от подлинных событий, извращая их только в меру необходимости. Ложные показания в большинстве случаев относятся к этому виду, бывают вымышленными в той части, правдивое освещение которой нежелательно для допрашиваемого. Так, обвиняемый Бондаренко Н., угрожая потерпевшему, заставлял его изменить показания в той части, что нападение на него было осуществлено без ножа. Если бы потерпевший Горенко устрашился угроз, то Бондаренко был бы осужден не за разбой, а за грабёж.

По нашему представлению, наиболее сложно различить именно «неполную» ложь, так как следователь не всегда четко представляет механизм расследуемого деяния и не в состоянии определить тот момент времени, с которого допрашиваемый начал излагать свою ложную версию о развитии события. Такой вид ложной информации описывал Ф.М. Достоевский, лично знакомый с преступной средой «...только одни мужички, иль уж самые неопытные новички, на допросах прямо и сряду во всем запираются. Чуть-чуть же человек развитой и бывалый непременно и по возможности старается сознаться во всех внешних и неустранимых фактах; только причины им другие подыскивает, черту такую свою, особенную и неожиданную ввернёт, которая совершенно им другое значение придаст и в другом свете их выставит».

В криминалистике дача как полностью ложной, так и частично правдивой информации подпадает под категорию лжесвидетельства, под которым понимается умышленная дезинформация следователя в форме дачи заведомо ложных показаний, что может привести либо к осуждению невиновного, либо, наоборот, к оправданию лица, совершившего преступление.

Показания о расследуемом событии формируются на основании тех психологических основ, которые характерны для человека. Стадии формирования правдивых показаний можно условно разбить на: восприятие, запоминание, перекодирование (осмысление), воспроизведение. Формирование ложных показаний происходит по более сложной схеме. В число перечисленных стадий, на уровне запоминания входит стадия создания мысленной модели выдуманного (полностью или частично) события; стадия обоснования внешних и внутренних характеристик этого события; стадия подбора словесных выражений, характеризующих выдуманное событие. Логическим завершением мыслительной деятельности по созданию ложного образа события является передача вербальной информации следователю.

Для того чтобы проделать эту внешне невидимую работу, человеку требуются достаточно веские мотивы, которые по-разному оцениваются исследователями. Так, по мнению А.Н. Порубова, такими мотивами могут быть:

- боязнь мести со стороны подозреваемого или обвиняемого;

- желание помочь виновным в силу дружеских или родственных отношений избежать наказания или смягчить вину, или наоборот, усугубить вину из мести и других низменных и корыстных побуждений;

- стремление скрыть свои собственные неблаговидные поступки, аморальное поведение, трусость;

- отрицательное отношение к правоохранительным органам и нежелание в последующем выступать в качестве свидетеля, опознающего или участника иного следственного действия, быть вызванным в суд и тлт.¹.

По мнению Н.П. Яблокова, противодействуя деятельности следователя, члены ОПС добиваются достижения следующих результатов:

- попытаться выдать данный криминальный факт за преступление, совершенное не организованной группой, а малоизвестными друг другу, с организовавшимися накануне преступления лицами без определенного организатора;

- спасти основной состав ОПС путем «отсечения» разоблаченной части членов ОПС;

- затянуть уголовное расследование при помощи давления на следствие,
манипуляции с составом следственной группы¹.

Иными словами, с помощью искажения и утаивания информации о сущности расследуемого события, лидеры ОПС пытаются достичь осуществления своей главной цели - безнаказанного продолжения своей преступной деятельности.

Одним из видов дачи искаженной информации о расследуемом событии является так называемый самооговор - т.е. заведомо ложные показания лица по поводу своей мнимой причастности к совершенному преступлению. Самооговор может быть вызван:

- целью помочь родственникам уклониться иными связями от ответственности за совершенные ими преступление;

- стремлением приобрести авторитет в определенных кругах;

- желанием облегчить свое положение (например, условия содержания под стражей);

- намерением добиться для себя каких-либо льгот, преимуществ по сравнению с другими лицами, попавшими в его положение (например, получить свидание с родственниками, продуктовую передачу);

- боязнью расправы со стороны подлинных виновников содеянного;

- желанием попасть в места заключения с целью замести следы другого, более тяжкого преступления, совершённого им;

- избавиться от алкоголизма и других дурных наклонностей, привязанностей, связей.

Члены ОПС также нередко оговаривают себя в причастности к совершению преступления, однако мотивы их действий резко отличаются от перечисленных. Они подчиняются внутри плановой дисциплине и воле лидера ОПС, например, пожелавшего, чтобы один из членов ОПС «взял вину на себя». О таких фактах имеются упоминания в юридической литературе.

Подготовка к даче ложных показаний, как правило, осуществляется совместно с лицом, виновным в совершении преступления, поскольку заявление последним о своей непричастности к расследуемому деянию должно подтверждаться и показаниями свидетеля. В юридической литературе подобная совместная деятельность именуется как сговор. В ходе совместного обсуждения общей позиции достаточно детально прорабатываются все временные аспекты, уточняются те изменения в материальной обстановке места преступления (о которых необходимо вроде бы случайно сообщить следователю), которые косвенно подтверждают их ложные показания.

Ложные показания об одном из обстоятельств совершения преступления -о времени, - как правило, готовы дать близкие и родственники подозреваемого (обвиняемого), соседи и сослуживцы, а также лица без определенного места жительства. Все перечисленные категории субъектов могут руководствоваться различными мотивами: от корыстной заинтересованности (когда виновный достаточно высоко оплачивает ложные показания), до желания оказать противодействие следователю, который по какой-то причине показался им несимпатичным.

Подготовка фальсифицированных свидетельских показаний о временных характеристиках преступления достаточно сложный процесс, который доступен лишь эрудированным и развитым субъектам. Основная же масса лиц, заинтересованных в фальсификации данных о времени, старается добиться детального совпадения во всех деталях временных аспектов, что достаточно чётко свидетельствует о сговоре. Дело в том, что восприятие времени - сугубо индивидуальный процесс, который зависит от множества субъективных и объективных факторов, влияющих на лицо как в момент восприятия события, так в процессе запоминания, а также в момент воспроизведения сведений об увиденном. Поэтому факт обнаружения следователем, что даже два человека совершенно идентично восприняли развитие события преступления во времени, должен им расцениваться как признак предварительного сговора. Представления могут быть похожими, сходными, но никак не одинаковыми.

Следующий способ искажения временной информации о расследуемом событии - это оговор, под которым понимается заведомо ложное показание одного допрашиваемого в отношении другого, в котором он пытается умышленно ложно уличить другое лицо в причастности к преступлению¹. Никак не подготовленный оговор, как правило, быстро и без особых усилий распознается и разоблачается. Следователю достаточно установить, что в момент совершения преступления лицо, которое изобличается другим допрашиваемым, не могло участвовать в преступном деянии, так как оно находилось в ином месте. Однако при осуществлении ряда даже элементарных подготовительных действий оговор может дать положительные Результаты. Речь идет о различных ситуациях. Например, лицо, в отношении которого осуществляется оговор, в момент совершения преступления находилось в сильной степени алкогольного или наркотического опьянения и не в состоянии вразумительно описать, где и с кем он находился в момент совершения преступления, т.е. не в состоянии себя защитить от обвинения в совершении преступления. Так, обвиняемый Ескараев К.У. в ходе судебного заседания не признал предъявленное ему обвинение, отказался от ранее данных показаний в ходе предварительного следствия, изменил их, заявил, что ранее оговорил себя¹.

В криминалистической литературе упомянут ещё один вид противодействия путём дачи ложных показаний. Речь идёт об оговоре следователя, который используется заинтересованными лицами. Этот феномен имеет место в деятельности по раскрытию и расследованию преступлений.

Нередко члены ОПС могут как лично, так и путем привлечения иных лиц (за вознаграждение, путем угрозы и т.д.) засвидетельствовать факт нахождения заподозренного в момент совершения преступления на таком расстоянии, преодолеть которое с целью участия в расследуемом событии вполне возможно. Этот вид ложных показаний встречается редко и возможен в обстановке нарушения процессуальных норм, некачественного выполнения следователем своих обязанностей. Хотя такие факты действительно редко фиксируются в материалах уголовного дела, однако это отнюдь не свидетельствует об их отсутствии. Причина же в корпоративном единстве членов ОПС, использующих такую форму ложных показаний. К сожалению, правоохранительным органам далеко не все известно о реалиях организованной преступной деятельности, позволяющей год от года расширять свое влияние на российское общество.

От ложных показаний о временных характеристиках преступлений существенным образом отличаются показания, данные в силу добросовестного заблуждения. На формирование подобных показаний влияют разные факторы, как объективные, так и субъективные; как случайные, так и умышленные, когда лицо, виновное в совершении преступления, осуществляет ряд действий, направленных на создание у окружающих ложных представлений о протекании конкретного события во времени и о своем участии в нем. Такими действиями может быть обращение внимания окружающих на циферблат часов, стрелки которых заранее умышленно подведены таким образом, что часы неверно отражают истинное время суток. Если требуется создать ошибочное мнение относительно дня недели или дня месяца, то заинтересованные лица используют другие временные ориентиры, касающиеся определенных дней.

Сообщение следователю искаженной информации в ходе вербальных следственных действий нередко сопровождается выдачей допрашиваемыми каких-либо объектов, подтверждающих их показания. Эти объекты, как правило, подготавливают заранее. К ним, в частности, относятся различные подлинные или поддельные справки, выписки из приказов с места работы, квитанции об оплате в этот день каких-либо платежей в сберегательной кассе, характеристики, табели работы заподозренных лиц и т.д.

В своей совокупности одновременное использование инсценировки материальных объектов, вовлеченных в сферу деятельности следователя, и искаженной вербальной информации относительно обстоятельств расследуемого события представляют серьезную угрозу для процедуры установления истины по делу. Такой комплексный подход воздействия на следователя нередко имеет неизмеримо больший эффект в организации противодействия следствию, чем при инсценировке. При этом лидер ОПС зачастую учитывает внутреннее убеждение следователя, лично обнаружившего какие-либо обстоятельства на месте происшествия (например, о времени совершения преступления, которое якобы зафиксировано остановившимися часами), чтобы впоследствии, при допросе подставных «очевидцев» преступления, показания которых скорректированы лидером ОПС, способствовать перерастанию первых впечатлений следователя о расследуемом событии в уверенность. Совокупность таких сведений может быть воспринята следователем, как истинное развитие события во времени, с последующими ожидаемыми лидером ОПС последствиями: прекращением уголовного дела или обвинением того лица, которое, по мнению представителя криминального мира, и должно отбывать наказание за совершенное преступление.

С целью избегания уголовной ответственности преступник нередко пытается детально продумать свое поведение еще до совершения преступления, принимая за основу временные интервалы запланированного деяния. При совершении убийства близкого человека нередко целенаправленно распространяется среди своих знакомых и близких информация о том, что в «критическое время» он должен обязательно уехать в командировку (к месту отдыха, учебы и т.п.). Имеют место факты, когда убийца на определенное время скрывается из зоны внимания лиц, введенных им в заблуждение, чтобы впоследствии настаивать на своем алиби, приводя в его подтверждение свидетельства уважаемых лиц, готовых подтвердить его показания.

Как правило, преступник не в состоянии предусмотреть все возможные следы, которые остаются как в ходе его преступной деятельности, так и в ходе сокрытия следов своих криминальных действий. Нередко виновное лицо не в состоянии надежно изменить те следы, которые остались в Результате действий по сокрытию преступления. На это обратила внимание В.Е. Коновалова. По ее мнению, формирование мотива совершения преступления (следовательно, и способов его сокрытия - вставка моя - P.O.), предполагает понимание всей сложности подготовки к преступлению. С одной стороны, плохая подготовка обусловливает значительное число пробелов (значит - значительное количество следов преступления, которые остаются на месте преступления в первозданном виде, противоречат инсценировке), при анализе которых легко обнаружить преступника, установление которых позволяет выдвинуть обоснованные версии, как о событии преступления, так и о личности преступника.

Наиболее часто к подобным ухищрениям прибегают в случаях убийства своих близких, с которыми виновный проживал совместно. Продумывая, казалось бы, все детали, преступник нередко не в состоянии предусмотреть те объективные изменения в обстановке, на трупе погибшего (в том числе признаки, свидетельствующие о времени наступления смерти), которые позже способствуют изобличению его во лжи. Так случилось, например, при расследовании факта смерти женщины, убитой в своей квартире. Муж, убив ночью жену, заявил следователю, что в последний раз видел ее живой утром того дня, когда уходил на работу. По его словам, лишь вернувшись под вечер, домой, он обнаружил жену мертвой. Однако судебно-медицинский эксперт установил, что смерть потерпевшей наступила не позднее чем в 22-23 часа накануне, т.е. когда муж, по его же показаниям, был дома вместе с женой.

Наиболее распространён комплекс действий по инсценировке и фальсификации данных о временных характеристиках преступления при подготовке ложного алиби.

Алиби - это согласно ст. 5 УПК РФ (аналогичных статей уголовно - процессуальных кодексов стран - участниц Содружества Независимых Государств), - уголовно-процессуальный термин, означающий нахождение обвиняемого в момент совершения преступления в другом месте как доказательство его невиновности. Следственной практике известны два способа создания алиби. В первом случае виновный вступает в сговор с соучастниками или лицами, которые впоследствии будут фигурировать как свидетели защиты, или как свидетели алиби. Они дают ложные показания об алиби виновного (в ходе изучения обнаружено в 146 уголовных делах, из которых преодолено противодействие 39,7 %). Другой более сложный способ создания ложного алиби основан на обмане виновным свидетелей относительно даты или времени пребывания совместно с ними (в ходе изучения обнаружено в 102 уголовных делах, из которых преодолено противодействие 47,1 %).

В криминалистике и следственной практике различают алиби действительное и алиби ложное, когда обвиняемый виновен в совершении преступления, но, желая избежать уголовной ответственности, выдвигает свою версию развития событий, при которой он, якобы, не имел физической возможности участвовать в инкриминируемом ему деянии.

Доказывание в установленном порядке действительного алиби, несомненно, влечет за собой прекращение уголовного дела в отношении лица, ошибочно заподозренного в совершении расследуемого преступления. При этом предварительное расследование по конкретному уголовному делу продолжается, вплоть до обнаружения лица, действительно причастного к совершенному преступлению и доказыванию в полном объеме его виновности (или невиновности).

Однако по уголовным делам достаточно часты именно ложные алиби, которые можно классифицировать в зависимости от времени их подготовки:

а) заранее подготовленное алиби;

б) неподготовленное алиби.

В зависимости от времени подготовки алиби существенно отличается его следовая картина. Как правило, заранее подготовленное алиби характеризуется предварительным воздействием на материальную обстановку. С этой целью:

1) Принимают меры предосторожности, препятствующие оставлению на месте происшествия «своих следов», в частности, используют перчатки, сменную обувь и одежду, средства, обеспечивающие ликвидацию запаховых следов;

2) Имитируют следы пребывания на месте происшествия другого человека, т.е. оставляют на этом месте предметы его одежды, часы, сигареты, окурки сигарет, микрочастицы одежды, предметы со следами его рук и т.п.;

3) Вносят изменения в те элементы обстановки, которые запечатлевают время события преступления, одновременно фиксируя на других объектах факт своего пребывания в совершенно другом месте в «критическое время». С этой целью в настоящее время используют мобильные телефоны, с которых по просьбе лица, готовящего свое ложное алиби, его соучастник осуществляет вызов, находясь далеко от места совершения преступления. Впоследствии подозреваемый ссылается на факт данного звонка, заявляя, что его посылал он лично и поэтому совсем не причастен к расследуемому событию, которое произошло очень далеко от места выхода на связь.

В соответствии с произведенными изменениями в обстановке места, имеющего отношение к расследуемому преступлению, нередко подготавливают лжесвидетелей. При этом используют как умышленные ложные показания о времени, так и добросовестные заблуждения, неадекватно отражающие действительное развитие события преступления во времени, возникшие в Результате либо обмана, либо внушения. По данным профессора В.М. Мешкова, из общего числа уголовных дел, по которым было заявлено ложное алиби, в 22,5 % случаях свидетели подтверждали его, добросовестно заблуждаясь при этом, а в 20 % - умышленно подтверждали ложное алиби обвиняемого. Данные факты свидетельствуют о распространенности фальсификации данных о временных характеристиках преступной деятельности путем утаивания или дачи ложных показаний.

Таким образом, фальсификация данных о временных характеристиках преступной деятельности, совершенная путем утаивания и дачи ложных показаний, является составной частью противодействия криминального мира деятельности субъектов по раскрытию и расследованию преступлений. Этот вариант противодействия позволяет лицу, виновному в совершении преступления, не только избежать уголовной ответственности (в случае заявления им ложного алиби, которое не удалось в установленном законом порядке разоблачить), но и способствовать привлечению к уголовной ответственности лица, фактически не совершавшего преступление, но виновность которого «подтвердили» фальсифицированные доказательства (например, обнаружение на месте преступления следов пальцев рук такого человека, показания подставных «очевидцев», подтвердивших, что видели в момент убийства обвиняемого около потерпевшего и т.п.).

Поэтому субъекты доказывания обязаны иметь представления о видах инсценировок и фальсификаций при раскрытии и расследовании преступления, используемых преступным миром, и располагать знаниями, умениями и навыками своевременно распознавать их и разоблачать лиц, причастных к организации противодействия правоохранительных органов в данной сфере.