На этих его словах журналист улыбнулся.

– Не знаю, что именно Вам будет интересно. Вы лучше задавайте мне вопросы, а я на них буду отвечать…

Ещё несколько секунд, пока Альберт шелестел страницами блокнота.

– Тогда небольшой опрос, если Вы не возражаете.

– Делайте, как Вам удобно…

– Каким Вы помните своего отца?

– Я его не помню…

– То есть?

Голос у Альберта озадаченный. Озадачишься тут… На мгновение пришла сумасшедшая мысль, что он ошибся адресом.

– Я пошутил. Умным и очень занятым человеком... Всегда.

– Вы гордитесь своим отцом?

– Я очень по нему скучаю…

– Каково чувствовать себя ребёнком знаменитости?

И снова тишина. Стесняется признаться? Здесь Алик хихикнул про себя.

– Это… хлопотно.

Ну да, конечно. Ещё бы. Когда всё вертится вокруг тебя… А вот он, Альберт, не отказался бы.

– Отец помогает Вам решать проблемы?

– У меня нет проблем, которые ему следовало бы решать.

– Недавно Вы были замечены в скандале…

– Я этого не заметил.

– Вас видели выходящим из одного известного клуба…

– Это вообще не проблема. Оставим это.

– Как скажете… Вам самому пророчат блестящее будущее. Хорошая школа, лучший университет…

– Это всё не моя заслуга. Я – посредственный.

Молодой журналист вежливо улыбнулся.

– Вам ещё до получения степени магистра предлагали работу в известном институте. Почему Вы отказались? Хотели больше времени посвящать учёбе? И почему тогда бросили университет? Решили поступить по примеру отца и заняться самообразованием?

– Я растерялся… Я же сказал Вам, что всё это – не моё.

– У Вас наверняка много таких же, как и Вы, успешных друзей…

– Каких друзей?

– …Вы надеетесь на их поддержку в будущем?

– Ах, друзей… Нет, пожалуй. В МОЁМ будущем я надеюсь только на себя.

Альберт кивнул уважительно. Потом искоса глянул на часы. До окончания интервью оставалось ещё минут пятнадцать. Вопросы в блокноте уже закончились, и остальные ему пришлось придумывать прямо на ходу.

– Расскажите самый счастливый момент своей жизни.

– Это связано не со мной… и это очень личное. Вряд ли ему… тому человеку… понравится, если я расскажу…

Алик окинул взглядом комнату и увидел холодильник с множеством магнитов-сувениров.

– Вы часто бываете за границей…

– Да, приходится...

– Какое Ваше любимое место?

– Кухня.

– Эта?

Альберт позволил себе ещё раз улыбнуться.

– Именно. Это самое что ни на есть спокойное место на Земле.

Теперь Алик опять уцепился за слово «самое».

– Назовите самое большое чудо в Вашей жизни?

– Мне надо подумать…

– У Вас есть невеста?

– Н… нет…

Кажется, Герман растерялся.

– Почему Вы всё-таки решили дать это интервью? Вы захотели известности?

– Мне стало одиноко.

– То есть?

– Буквально. Мне стало одиноко, и я подумал – почему бы мне и не поговорить с кем-нибудь?

– Если Вы чувствуете себя одиноко, тогда почему Вы живёте отдельно от родителей? Хотите самостоятельности?

– Я этого не планировал. Просто так получилось.

– И как давно Вы стали жить самостоятельно?

- Сколько себя помню.

– А, ну да… Нам известно, что Вы некоторое время учились в специализированном интернате для одарённых детей. Вам это что-нибудь дало? Чьё это было решение – Ваше или отца?

– Пожалуй, что не моё и не отца. Некоторые обстоятельства поставили нас перед фактом и… Знаете, я не жалею, пожалуй. Там я познакомился с такими людьми… Я о них помню всю жизнь. Да и жив благодаря им. К слову о чуде. Вот это были настоящие друзья… Мы очень многое пережили вместе…

– А где они сейчас? Вы не общаетесь?

– Они… они сейчас в другом измерении, скажем так.

– О… они погибли? Я прошу прощения…

– Я не хочу отвечать на этот вопрос.

- Да… конечно.

Альберт вдруг вспомнил ещё кое-что, придуманное им по дороге сюда.

– Как Вы считаете, есть ли разница между детьми признанных гениев и гениев непризнанных? Вы можете судить об этом?

– Вы знаете… если подумать… в своё время я был ребёнком и непризнанного гения… теперь – признанного… Я знаю то, что их объединяет.

– И что же?

– Это ни от чего не спасает…