Сцена (Катя, голос телефонного работника)

Сцена (Катя, Витя).

 

Катя сидела одна на кухне и решала примеры по алгебре. При этом она поглядывала не столько в задачник, сколько в окно, а с окна каждый раз переводила взгляд на телефонный аппарат, который стоял на кухне.

В квартиру Ворониных коротко позвонили, и вошел монтер, юный парнишка в потертой кожанке.

Витя: Здорово, — сказал, будто они век были знакомы. — Ты одна дома? Показывай, куда телефон ставить.

 

Она ответила так же запросто.

Катя: Вытирай ноги и проходи. Нам нужно две розетки, в комнату и на кухню. Папа часто звонит по междугородному, а на кухню из комнаты не слышно.

Витя: Так, Значит, проверим заявку. Точно. Аппарат вам полагается переносной.

 

Двигался и работал он так быстро, что у Кати в глазах зарябило. Ровно через полчаса в аппарате тихонько звякнуло.

Парнишка набрал номер, подул в трубку и сказал:

 

Витя: Зиночка? Это я. Ну-ка, набери меня. — Он назвал пять цифр и положил трубку. Аппарат помолчал и зазвонил. — Да. Порядок.

 

Пока он, постукивая молоточком, вел под самым потолком проводку, а потом привинчивал к деревянным кругляшам розетки и подключал аппарат, Катя успела рассмотреть монтера. Заметила даже, что его левый мизинец обмотан изоляционной лентой,— должно быть, поранил чем-нибудь острым.

Парнишка вдруг широко, до ушей улыбнулся Кате, и ей стало жаль, что он сейчас уйдет. Стесняясь, она спросила:

 

Катя: Ты есть хочешь? У меня палтус с картошкой. Я много нажарила, а есть некому.

 

В доме Ворониных нет-нет и готовили на отца, хоть он и был в это время где-нибудь в другом полушарии. Выходило это как-то нечаянно.

Парнишка нисколько не удивился, а рассмеялся.

 

Витя: Во угадала! Я сегодня еще не ел, даже чаю не пил. Давай, раз все равно выбрасывать. Моя бабка, знаешь, как приговаривает? «Ешь, подружка, девяту шаньгу, я ведь не считаю». Тебя как звать?

 

Катя: Катя.

 

Витя: А я Витька Смирнов. Уж полгода работаю. Скоро в армию.

 

Катя: Ты хорошо работаешь, быстро.

 

Витя: Чего копаться-то. Родители у тебя кто?

 

Катя: Отец плавает, мать медсестра в больнице.

Витя: Подружек много?

Катя: Была одна. Но теперь ее родители переехали в Мурманск, а письма — не то.

Витя (с набитым ртом ): Вот это да! Да ты что, старуха! Как же это, без друзей-приятелей? — Он покрутил головой с таким искренним сочувствием, что Кате захотелось подложить ему побольше картошки.

Витя: Про АГШШ слыхала? — спросил, дуя на блюдце и разглядывая Катю с интересом, как странное явление природы.

Катя: Это городской штаб, что ли?

 

Витя: Архангельский городской штаб школьников имени Аркадия Гайдара, — отчетливо выговорил Витька, и на его лице появилось очень серьезное и какое-то непримиримое выражение. — Дворец пионеров, первый этаж. Пойди и скажи: хочу, мол, работать.

 

Катя: А что делают члены штаба?

 

Витя: А ты что, сразу членом штаба хочешь быть? Ого! Этого еще добиться надо, заслужить, чтобы тебя выбрали. Ничего, и так поработаешь. Можешь прямо к нам, в гайдаровскую группу.

 

Катя: Ты разве в штабе? Ты же не пионер, не школьник.

 

Витя: Ха! Не школьник. У нас и студенты есть, и работяги. Если мы выросли, так что же нам — все бросить? Да вот погоди, познакомишься с В. А. — он тебе мусор из головы повычистит.

 

Катя: Кто это — В. А.? — спросила с любопытством, оставляя без внимания обидные слова о мусоре.

 

Витя: Не знаешь? — поразился. — А еще в Архангельске живешь. — Витька поднялся из-за стола и довольно небрежно кивнул в знак благодарности за угощение. — Владимир Анатольевич Сотрудинов, запомни. Он раньше был инженер. Потом сделал штаб. Потом пошел работать инструктором в горком комсомола, чтобы от штаба не отрываться. А теперь он секретарь горкома. В штабе, если всех считать, кто помогает, — человек пятьсот, не меньше.

 

Катя сделала равнодушное взрослое лицо.

Катя: Ты думаешь, я приду? ….Не знаю, не знаю...

 

Витя прищурился, уже чуть раздвинулись углы его губ в недоброй усмешке, и вдруг он что-то вспомнил, что-то услышал внутри себя. Принес из комнаты гитару, примостился, взял аккорд и запел

Витя (поет): Ах, если б только раз

Мне вас еще увидеть,

Ах, если б только раз...

И два... и три...

А вы и не поймете

На быстром самолете,

Как вас ожидала я до утренней зари!

Да!

— Слова Гайдара, музыка моя, — подмигнул Кате, оборвав мелодию. — Приходи! — вдруг перешел он на таинственный шепот. — Не придешь, дура будешь. Это же — дело, мы сами хозяева. Ну, пока!

Он уже насвистывал где-то на лестнице. Хлопнула дверь подъезда.

сцена (Катя, голос телефонного работника)

 

Катя подошла к аппарату, расправила шнур и снова положила трубку на место. В ту же минуту аппарат зазвонил под ее рукой.

Телеграфистка: Квартира Ворониных? Вам телеграмма на номер телефона. Можно прочесть? Слушайте. Телеграмма из Одессы. «Прилетаю завтра двенадцать тридцать. Целую. Папа». Вы поняли? — телеграфистка засмеялась, услышав Катин радостный вопль. — Ну, вижу, поняли. Встречайте.

 

Катя заметалась по квартире, зажгла свет во всех комнатах, запустила громкую музыку и только что принялась отплясывать невесть какой дикарский танец, как телефон зазвонил снова.

Катя: Да, — сказала, с трудом переводя дух. — Слушаю. Да, это я...