Не отдавайте в рабство завтрашнему дню

Контрольная работа по педагогике

для студентов 2 курса (с/п, з/о, СПО)

Задание 1.

Как соотносятся между собой понятия:

1) человек – личность – индивидуальность?

2) социализация, воспитание и развитие личности?

Задание 2.

Выскажите собственное понимание такого набора вариантов суждений, связанных с личностью: «вырастить личность…», «помочь стать личностью…», «поддержать собственные усилия воспитанника быть личностью…» и, наконец, «не мешать стать личностью…». Опишите возможные ролевые позиции педагога и ребенка в каждом из представленных случаев.

 

Задание 3.

Подготовьте ответы на вопросы, проанализировав отрывок из книги Я.Корчака «Право ребенка на уважение» (см. ниже).

1) Каков он ребенок в описании Я. Корчака?

2) В чем глубина, на ваш взгляд, призыва автора: «Уважайте незнание ребенка!»?

3) Насколько современно выражение Я. Корчака, использованное для глубинной характеристики ребенка: «тайны и отклонения тяжелой работы роста»?

4) Каковы рассуждения Я. Корчака о «плохих поступках и плохих детях» и о добре? Согласны ли вы с автором? Разделяете ли вы аргументы критических замечаний автора в адрес взрослых, и его суждения о защите ребенка.

5) Как вы думаете, для чего и в каком смысле Я. Корчак противопоставил педагога интенданту?

6) Разделяете ли вы взгляд автора на самовоспитание и самоопределение молодого воспитателя? В чем?

7) Как рассуждения Я. Корчака расширили и углубили ваши представления о праве ребенка на уважение?

Януш КОРЧАК

1878 - 1942

Польский писатель, педагог, врач, журналист,

общественный деятель. Директор варшавского «Дома сирот».

Погиб вместе со своими воспитанниками в немецком концлагере.

Не отдавайте в рабство завтрашнему дню

(Из книги «Право ребенка на уважение», 1929 год)

Школа создает ритм часов, дней и лет. Школьные работники должны удовлетворять сегодняшние нужды юных граждан. Ребенок – существо разумное, он хорошо знает потребности, трудности и помехи своей жизни.

...Ребенок не глуп; дураков среди них не больше, чем среди взрослых. Облаченные в пурпурную мантию лет, как часто мы навязываем бессмысленные, некритичные, невыполнимые предписания!

...У ребенка есть будущее, но есть и прошлое: памятные события, воспоминания и много часов самых доподлинных одиноких размышлений. Так же как и мы – не иначе, – он помнит и забывает, ценит и недооценивает, логично рассуждает и ошибается, если не знает. Осмотрительно верит и сомневается.

Ребенок – иностранец, он не понимает языка, не знает направления улиц, не знает законов и обычаев. Порой предпочитает осмотреться сам; трудно – попросит указания и совета. Необходим гид, который вежливо ответит на вопросы.

Уважайте его незнание!

 

...Ребенок растет. Интенсивнее жизнь, чаще дыхание, живее пульс, ребенок строит себя – его все больше и больше; глубже врастает в жизнь. Растет днем и ночью, и когда спит и когда бодрствует, и когда весел и когда печален, когда шалит и когда стоит перед тобой и кается.

Бывают весны удвоенного труда развития и затишья осени. Вот разрастается костяк, и сердце не поспевает; то недостаток, то избыток; иной химизм угасающих и развивающихся желез, иные неожиданности и беспокойство.

То ему надо бегать – так, как дышать, – бороться, поднимать тяжести, добывать; то затаиться, грезить, предаться грустным воспоминаниям. Попеременно то закалка, то жажда покоя, тепла и удобства. То сильное стремление действовать, то апатия.

Усталость, недомогание (боль, простуда), жарко, холодно, сонливость, голод, жажда, недостаток чего-либо или избыток, плохое самочувствие – все это не каприз и не школьная отговорка.

Уважайте тайны и отклонения тяжелой работы роста! Уважайте текущий час и сегодняшний день! Как ребенок сумеет жить завтра, если мы не даем ему жить сегодня созна­тельной, ответственной жизнью?

Не топтать, не помыкать, не отдавать в рабство завтрашнему дню, не остужать, не спешить и не гнать.

...Мы наивно боимся смерти, не созна­вая, что жизнь – это хоровод умирающих и вновь рождающихся мгновений. Год – это лишь попытка понять вечность по-буднич­ному. Мир длится столько, сколько улыбка или вздох.

Мы неумело делим годы на более зре­лые и менее зрелые; а ведь нет незрелого сегодня, нет никакой возрастной иерар­хии, никаких низших и высших рангов боли и радости, надежды и разочарований.

 

...Ребенок привлекает наше внимание, когда мешает и вносит смуту; мы заме­чаем и помним только эти моменты. И не видим, когда он спокоен, серьезен, сосредоточен. Недооцениваем безгрешные минуты беседы с собой, миром, Богом. Ребенок вынужден скрывать свою тоску и внутренние порывы от насмешек и резких замечаний; утаивает желание объясниться, не выскажет и решения исправиться.

Не бросит проницательного взгляда, затаит в себе удивление, тревогу, скорбь, гнев, бунт. Мы хотим, чтобы он подпрыгивал и хлопал в ладоши – он и показывает ухмыляющееся лицо шута.

Громко говорят о себе плохие поступки и плохие дети, заглушая шепот добра, но добра в тысячу раз больше, чем зла. Добро сильно и несокрушимо. Неправда, что легче испортить, чем исправить.

 

...Вина ребенка – это все, что метит в наш покой, в самолюбие и удобство, восстанавливает против себя и сердит, бьет по привычкам, поглощает время и мысли. Мы не признаем упущений без злой воли.

Ребенок не знает, не расслышал, не понял, прослушал, ошибся, не сумел, не может – все это его вина. Невезение или плохое самочувствие, каждая трудность – это вина и злая воля.

...Уступаем ли мы тактично, избегаем ли ненужных трений, облегчаем ли совместную жизнь? Не мы ли сами упрямы, привередливы, задиристы и капризны?

 

...Мы скрываем свои недостатки и заслуживающие наказания поступки. Критиковать и замечать наши забавные особенности, дурные привычки, смешные стороны детям не разрешается. Мы строим из себя совершенства. Под угрозой высочайшей обиды оберегаем тайны господствующего класса, касты избранных – приобщенных к высшим таинствам. Обнажать бесстыдно и ставить к позорному столбу можно лишь ребенка.

Мы играем с детьми краплеными кар­тами; слабости детского возраста бьем тузами достоинств взрослых. Шулеры, мы так подтасовываем карты, чтобы самому плохому в детях противопоставить то, что в нас хорошо и ценно.

...Тому, кто, присматривая за вверен­ными ему детьми, не в силах подойти к себе критически, угрожает большая опас­ность. Воспитатель, работая над понима­нием человека – ребенка и над понимани­ем общества – группы детей, дорастает до постижения важных и ценных истин; пре­небрегая неусыпным трудом над собой, опускается.

Ребенок для воспитателя – книга при­роды; читая ее, он созревает. Нельзя от­носиться с пренебрежением к ребенку. Он знает о себе больше, чем я о нем. Он общается с собой все те часы, когда он бодрствует. Я его лишь отгадываю. Поэтому я ошибаюсь: я оцениваю его рыночную стоимость и дефекты...

 

...Надо вооружиться терпением и переждать. Завоевать действиями.

Дети вознаграждают воспитателя, но они и отчитывают, и наказывают; мирятся, забывают или сознательно прощают – и мстят. Станут травить, высмеют, нарушат покой, взбунтуют вспыльчивого или подставят глупенького (потому так часто страдает невинный). Упорно добиваются: будь образцом. Согласно с главным постулатом педагогики: покажи пример. Не слова, а дела.

Перед воспитателем встает дилемма: и он или вступает в тяжелую, трудную борьбу, которой и конца не видно, со своим несовершенством, или – это удобнее – предает теорию анафеме. Итак: книги врут, авторитеты – мошенники. Жизнь – не письменный стол ученого. Диплом дал мне права. Я уже теперь сам, своими силами.

Потому что: может быть, это и хорошо, но не у нас. Может быть, в других условиях. Может быть, другие дети. Мои же – это банда, шайка, сброд. Нужно с ними круто. Следовательно – запреты и ограничения. Полная изоляция собственной жизни от их жизни и переживаний. Только б был порядок. Порядок должен быть – железный регламент!

Уже не воспитатель, не поборник вопро­са о ребенке, защитник юных, маленьких и слабых, пастырь неопытных, а надсмот­рщик, пристрастный прокурор, ключник, палач. Уже не воспитатель, а интендант – управляющий зданием, канализацией, инвентарем, канцелярией, учетчик штанов и башмаков.

...И фраза: я закаливаю детей и приучаю к дисциплине. Воспитываю будущих членов общества.

Путь к самовоспитанию и самоопределению ты найдешь сам и в себе, молодой воспитатель. Путем длинного ряда осенений ты поднимешься на высшую ступень понимания языка, шепота, улыбки, взгляда, жеста – слез раскаяния или слез бессилия преступного ребенка.

 

...Есть как бы две жизни: одна – важная и почтенная, а другая – снисходительно нами допускаемая, менее ценная. Мы говорим: будущий человек, будущий работник, будущий гражданин. Что они еще только будут, что потом начнут по-насто­ящему, что всерьез это лишь в будущем. А пока милостиво позволяем им путаться под ногами, но удобнее нам без них.

Нет! Дети были, и дети будут. Дети не захватили нас врасплох и ненадолго. Дети – не мимоходом встреченный зна­комый, которого можно наспех обойти, отделавшись улыбкой и поклоном.

Дети составляют большой процент че­ловечества, населения, нации, жителей, сограждан – они наши верные друзья. Есть, были и будут.