Основные положения конфуцианства 2 страница

Регулирующим механизмом общества (защита от врагов, поддержание внутреннего порядка, содействие экономике и т.д.) является государство.

7. Классификация Аристотеля форм государства.

Аристотель выделяет шесть типов государства:

монархия;

тирания;

аристократия;

крайняя олигархия;

охлократия (власть толпы, крайняя демократия);

полития (смесь умеренной олигархии и умеренной демократии).

Подобно Платону Аристотель разделяет «дурные» формы государства (тирания, крайняя олигархия и охлократия) и «хорошие» (монархия, аристократия и полития).

Наилучшей формой государства, по Аристотелю, является полития – совокупность умеренной олигархии и умеренной демократии, государство «среднего класса» (идеал Аристотеля).

8. Историческое значение философии Аристотеля в том, что он:

внес существенные коррективы в ряд положений философии Платона, критикуя учение о «чистых идеях»;

дал материалистическую трактовку происхождения мира и человека;

выделил 10 философских категорий;

дал определение бытия через категории;

определил сущность материи;

выделил шесть типов государства и дал понятие идеального типа – политии;

внес существенный вклад в развитие логики (дал понятие дедуктивного метода – от частного к общему, обосновал систему силлогизмов – вывода из двух и более посылок заключения).

11.Философия позднего эллинизма: эпикуреизм, стоицизм, неоплатонизм. Римская философия.

Эпикур и эпикурейцы.

Выдающимися представителями эпикуреизма являются Эпикур и Лукреций Кар. Это философское направление относиться к рубежу старой и новой эры. Эпикурейцев интересовали вопросы устроение комфорта личности в сложном историческом контексте того времени.

Эпикур развивал идеи атомизма. По Эпикуру во вселенной существуют только тела, находящиеся в пространстве. Они непосредственно воспринимаются чувствами, а наличие пустого пространства между телами следует из того, что иначе было бы невозможно движение. Эпикур выдвинул идею, резко отличающуюся от трактовки атомов Демокритом. Эта идея об «отклонении» атомов, когда атомы движутся в «связанном потоке». По Демокриту, мир образуется вследствие взаимного «удара» и «отскакивания» атомов. Но уже просто тяжесть атомов противоречит концепции Эпикура и не позволяет объяснить самостоятельность каждого атома: в этом случае, по Лукрецию, атомы падали бы, наподобие капель дождя, в пустую бездну. Если следовать Демокриту, безраздельное господство необходимости в мире атомов, будучи последовательно распространены на атомы души, сделает невозможным допущение свободы воли человека. Эпикур решает вопрос так; он наделяет атомы способностью самопроизвольного отклонения, которое он рассматривает по аналогии с внутренним волевым актом человека. Получается, что атомам присуща «свобода воли», которая и определяет «непременное отклонение». Поэтому атомы способны описывать разные кривые, начинают касаться и задевать друг друга, сплетаться и расплетаться, в результате чего возникает мир. Эта идея дала возможность Эпикуру избежать идеи фатализма.

По Эпикуру, жизнь и смерть одинаково не страшны для мудреца: «Пока мы существуем, нет смерти; когда смерть есть, нас более нет.» Жизнь и есть наибольшее наслаждение. такая, как она есть с началом и с концом. Душа мыслилась Эпикуром как принцип целостности отдельных элементов духовного мира личности: чувств, ощущений, мысли, воли, как принцип вечного и безущербного существования. Основным принципом этики эпикурейцев является удовольствие - принцип гедонизма. При этом проповедуемые эпикурейцами удовольствия отличаются чрезвычайно благородными, спокойными, уравновешенным и часть созерцательным характером. Стремление к удовольствию является исходным принципом выбора или избежания. Согласно Эпикуру, если у человека отнять чувства, то не останется ничего. Лукреций Кар, римский поэт, философ и просветитель, один из выдающихся эпикурейцев. Он не отрицает существование богов, состоящих из тончайших атомов и пребывающих междумировых пространствах в блаженном покое. Весьма любопытно, что атомы у Лукреция - не совсем то, что у Эпикура: они - не предел делимости, а своего рода творческие начала, из которых создается конкретная вещь со всей ее структурой, т.е. атомы - это материал для природы, предполагающей какой-то вне их находящийся творческий принцип.

Стоицизм.

Стоицизм как специфическое направление философской мысли просуществовало с третьего века до н.э. до третьего века. Стоицизм - это наименее «греческая» из всех философских школ. Ранние стоики, в большинстве своем сирийцы Зенон Китионский с Кипра, Клеанф, Хрисипп. К поздним стоикам относятся Плутарх, Цицерон, Марк Аврелий - это в основном римляне. Стоики в своих воззрениях выдвигали на первый план понятие спокойного и всегда уравновешенного, даже «бесчувственного» мудреца. В этом проявлялся идеал внутренней свободы от страстей, который лелеяли почти все стоики.

Согласно Хрисиппу (ок. 280-208 до н.э.) существует мировая душа. Это чистейший эфир самый подвижный и легкий женственно-нежный, как бы тончайший вид материи.

Представитель позднего стоицизма Марк Аврелий (121-180) был убежден, что Бог дает каждому особого доброго гения в руководители. Для него вселенная - тесно связанное целое, это единое, живое существо, обладающее единой субстанцией и единой душой.

Характеризуя различные свойства души, стоики особое внимание уделяли феномену воли; учение было построено на волевом принципе, на самообладании, терпении и.т.п. Они стремились к полному самодавлению. Стоики исходили из принципа всеобщей целесообразности. Все имеет свой смысл: даже клопы полезны, поскольку они помогают просыпаться по утрам и не дают лежать слишком долго в постеле.

Свобода для знаменитого мыслителя, писателя и политического деятеля Сенеки - это божество, которое господствует над всеми вещами и событиями. Ничто не может ее изменить. Отсюда покорность, выносливость и стойкое перенесение жизненных невзгод. Стоический мудрец не сопротивляется злу, он его понимает и стойко прибывает в его смысловой текучести, поэтому он невозмутим и спокоен.

Ранние стоики в своих идеях бытия следовали античной традиции. Они исходили из того, что тело мира образовано из огня, воздуха, земли и воды. Душа мира - это огненная и воздушная пневма. Все бытие мыслилось как разная степень напряжения божественно-материального первоогня. Согласно учению стоиков об огненной стихии сущности мира этот огонь превращается во все прочие стихии по закону Логоса.

Логос мира у стоиков отождествляется с Судьбой. По их утверждению, судьба есть Логос Космоса: он упорядочивает все в мире. Зенон говорил, что Судьба - это власть, двигающая материю. Он определял бога как пламенный разум мира: бог наполняет собой весь мир, он верховная глава, управляющая всем сущим.

По природе, учили стоики, все человеческие существа равны. Марк Аврелий в своем труде «Наедине с собой» хвалит политию, управляемую на основе равных прав и равной свободы слова, царское правление, которое уважает более свободу управляемых.

У стоиков мы находим многочисленные и тонко развитые логические и грамматические изыскания: истоки грамматики - именно в школе стоиков. С их точки зрения, собственно философское начало корениться в человеческом субъекте. Но это не был собственно субъективизм. Стоики использовали термин «лектон». Он обозначает тот предмет, который мы имеем в виду, когда пользуемся его обозначением. Лектон, когда мы используем его при обозначении или названии предмета, может быть и истинным, и ложным, т.е. оно выше как истины, так и лжи. Стоический лектон является только мыслительной конструкцией, связанной со словом, но не обладает причинно-метафизическим существование. Лектон - это чистый смысл.

В заключение заметим следующее. Философы обычно обладают известной широтой ума и в основном способны не считаться с несчастьями в своей личной жизни; но даже они не могут подняться выше наивысшего добра или зла времени. В плохие времена они придумывают утешения, а в хорошие - их интересы являются скорее чисто интеллектуальными. Этика стоиков соответствовала времени Марка Аврелия: она призывала скорее к терпению, чем к надежде.

Неоплатонизм: Плотин и другие неоплатоники.

Неоплатонизм - направление античной философии позднего эллинизма (3-4 в.в.), систематизировавшее основные идеи Платона с учетом идей Аристотеля. Личностной спецификой неоплатонизма является учение о сохранении внутреннего покоя личности и ее защите от различного рода потрясений, характерных для данного периода истории римской империи и связанных с ее дряхлением и распадом. Философской сердцевиной неоплатонизма является разработка диалектики платоновской триады единое - ум - душа и доведение ее до космического масштаба. Так, развивалось учение Аристотеля об «уме - перводвигателе» и в его самосознании, в силу которого он выступал одновременно и субъектом, и объектом, содержа в себе свою собственную «умственную материю».

Основатель школы неоплатонизма - плотин (ок. 205-ок. 270). Согласно Плотину, центральная выдающаяся фигура всего неоплатонизма - душа, не есть тело, но зато душа осуществляется в теле и тело есть предел ее существования. Ум тоже не есть тело. Но без ума вообще не существовало бы никакого организованного тела. Материя находиться так же в самом уме, поскольку ум есть всегда некоего рода организация, а всякая организация требует для себя материал, без которого нечего было бы организовывать, потому что вся организация потеряла бы смысл. Поэтому не удивительно, что кроме чувственной материи существует, по Плотину, еще и «умопостигаемая материя», а ум тоже есть известного рода тело, а именно смысловое тело. Плотин развивал идею действия «мировой души» по всему космосу.

Неоплатоники оставались на стадии орфико-пифагорейского учения о переселении и перевоплощении душ. Они много внимания уделяли разработки логических проблем _ определением понятий и классификациям, а также филологическим исследованиям.

Наиболее оригинальной частью системы воззрения Плотина является учение о первой ипостаси - Едином как трансцендентном начале, которое выше всех иных категорий. С этим связана и такая его идея, как восхождение души от чувственного состояния к сверхчувственному - экстазу.

Всякая вещь, созерцаемая как таковая, отлична от всего другого: она - «одно», противополагаемая всему иному, а Единое неразличимо и нераздельно соприсуще всему сущему и всему мыслимому. Единое никак не дробиться, существуя везде и во всем. При этом «из нечего изливается» свет. Свет основной образ философии Плотина, соответствующий ее понятиям: «Единое - свет абсолютно чистый и простой (сила света); ум - солнце, имеющее свой собственный свет; душа - луна, заимствующая свет от солнца; материя - мрак".

Душа также не раздробляется на части, представляя собой нечто единое и не делимое; она есть особая, смысловая субстанция. Ее нельзя мыслить как некую множественность психических состояний. Ни одна индивидуальная душа не может существовать самостоятельно от всех других душ: все индивидуальные души объемлются «мировой души».

Идеи Плотина были развиты Проклом (ок. 410-485), который считал, что высший тип знания возможен только благодаря божественному озарению; любовь, по Проклу, связывается с божественной красотой, истина открывает божественную мудрость, а вера соединяет с благостью богов. Историческое значение учения Прокла, не столько в интерпретации мифологии, сколько в тонком логическом анализе, непосредственно не связанном ни с какой мифологией и представляющем огромный материал для изучения истории диалектики.

12. Особенности и основные проблемы средневековой философии.

1. Отношение к природе в Средние века

В Средние века формируется новое воззрение на природу. Последняя не есть теперь нечто самостоятельное, как это но большей части было в античности. Учение о божественном Всемогуществе лишает природу самостоятельности, поскольку Бог не только творит природу, но и может действовать вопреки естественному ходу вещей, то есть творить чудеса.

 

В христианском вероучении внутренне связаны между собой догмат о Творении, вера в чудо и убеждение в том, что природа «сама для себя недостаточна» (выражение блж. Августина) и что человек призван быть ее господином, «повелевать стихиями». В силу всего этого в Средние века меняется отношение к природе. Во-первых, она перестает быть важнейшим предметом познания, как это было в античности (за исключением некоторых учений, например софистов, Сократа и других); основное внимание теперь сосредоточивается на познании Бога и человеческой души. Эта ситуация несколько меняется только в период позднего средневековья – в XIII и особенно в XIV веках. Во-вторых, если даже и возникает интерес к природным явлениям, то они выступают главным образом в качестве символов, указывающих на иную, высшую реальность и отсылающих к ней; а это – реальность религиозно-нравственная. Ни одно явление, ни одна природная вещь не открывают здесь сами себя, каждая только указывает на потусторонний эмпирической данности смысл, каждая есть только некий символический «урок». Мир дан средневековому человеку не только во благо, но и в поучение.

 

Символизм и аллегоризм средневекового мышления, воспитанный в первую очередь на Священном Писании и его толкованиях, был в высшей степени изощренным и разработанным до тонкостей. Понятно, что такого рода символическое истолкование природы мало способствовало ее научному познанию, и только в эпоху позднего средневековья усиливается интерес к природе как таковой, что и дает толчок развитию таких наук, как астрономия, физика, биология.

 

2. Человек – образ и подобие Божие

 

На вопрос, что такое человек, средневековые мыслители давали не менее многочисленные и разнообразные ответы, чем философы античности или нового времени. Однако 2 предпосылки этих ответов, как правило, оставались общими. Первая – это библейское определение сущности человека как «образа и подобия Божьего» – откровение, не подлежавшее сомнению. Вторая разработанное Платоном, Аристотелем и их последователями понимание человека как «разумного животного».

 

Исходя из этого понимания, средневековые философы ставили такие примерно вопросы: чего в человеке больше разумного начала или начала животного? Какое из них существенное его свойство, а без какого он может обойтись, оставаясь человеком? Что такое разум и что такое витальность (животность)?

 

Главное же определение человека как «образа и подобия Божьего» тоже порождало вопрос: какие же именно свойства Бога составляют сущность человеческой природы – ведь ясно, что человеку нельзя приписать ни бесконечность, ни безначальность, ни всемогущество. Первое, что отличает антропологию уже самых ранних христианских философов от античной, языческой, – это крайне двойственная оценка человека. Человек не только занимает отныне первое место во всей природе как ее царь – в этом смысле человека высоко ставили и некоторые греческие философы, – но в качестве образа и подобия самого Бога он уже вообще выходит за пределы природы, становится как бы над нею – ведь Бог трансцендентен, запределен сотворенному им миру. И в этом существенное отличие от античной антропологии, две основные тенденции которой – платонизм и аристотелизм – не выносят человека из системы других существ, в сущности, даже не дают ему абсолютного первенства ни в одной системе. Для платоников, признающих подлинной сущностью в человеке лишь его разумную душу, он есть низшая ступень в длиннейшей лестнице – иерархии разумных существ – душ, ангелов, демонов, богов, разнообразных умов разной степени «чистоты» и т. д. Для Аристотеля человек прежде всего животное, то есть живое тело, наделенное душой,– только у людей, в отличие от зверей и насекомых, душа еще и разумна.

 

Для средневековых же философов, начиная с самых ранних, между человеком и всей остальной Вселенной лежит непроходимая пропасть. Человек – пришелец из иного мира – из рая – и должен опять туда вернуться. Хотя он, согласно Библии, сам сделан из земли и воды, хотя он растет и питается, как растения, чувствует и двигается, как животное,– но он сродни не только им, но и Богу. Именно в рамках христианской традиции сложились представления, ставшие затем штампами: человек – царь природы, венец творения и т. п.

 

3. Проблема души и тела

 

Согласно христианскому вероучению, Сын Божий – Логос, или Иисус Христос, воплотился в человека, чтобы своей смертью на кресте искупить грехи человеческого рода и таким образом даровать людям спасение.

 

Идея Боговоплощения была чужда не только древней языческой культуре, но и другим монотеистическим религиям – иудаизму и исламу. До христианства везде господствовало представление о принципиальном различии, несовместимости божественного и человеческого, а потому не могло возникнуть мысли о возможности слияния этих двух начал. И в самом христианстве, где Бог мыслится вознесенным над всем миром в силу своей трансцендентности, а потому отделенным от природы гораздо радикальнее, чем греческие боги, вселение Бога в человеческое тело – вещь крайне парадоксальная. Не случайно же в религии откровения, какой является христианство, вера ставится выше знания: парадоксы, для ума непостижимые, требуется принять на веру.

 

Другим догматом, определившим христианскую антропологию, был догмат воскресения во плоти. В отличие от прежних, языческих верований в бессмертие человеческой души, которая после смерти тела переселяется в другие тела (как у Платона), средневековое сознание убеждено в том, что человек – когда исполнятся времена – воскреснет целиком, в своем телесном облике, ибо, согласно христианскому учению, душа не может существовать вне тела. Догматы Боговоплощения и воскресения во плоти тесно между собой связаны. Именно эти догматы легли в основу средневекового понимания проблемы души и тела.

 

Возникает вопрос: если тело в средневековой философии и теологии не есть само по себе начало зла, то откуда же появляется известный всем средневековый аскетизм, особенно характерный для монашества? Нет ли тут противоречия? И чем отличается средневековый монашеский аскетизм от тех типов аскетизма, которые были характерны для философских школ античности, особенно для стоиков? Ведь призыв к воздержанности и умеренности – общий мотив практически-нравственной философии греков. – Аскетизм средневековья имеет своей целью не отказ от плоти как таковой (не случайно в Средние века самоубийство считалось смертным грехом, что отличало христианскую этику, в частности, от стоической), а воспитание плоти с целью подчинить ее высшему – духовному началу.

 

4. Проблема самосознания

 

1. Личный характер христианского Бога не позволяет мыслить его в терминах необходимости: Бог имеет свободную волю. «И никакая необходимость, – обращается к Богу Августин, – не может принудить Тебя против воли Твоей к чему бы то ни было, потому что божественная воля и божественное всемогущество равны в существе божества...» («О граде Божием». Ч. IV).

 

Соответственно и в человеке воля выступает на первый план, а потому в средневековой философии переосмысливается греческая антропология и характерный для античности рационализм в этике. Если в античности центр тяжести этики был в знании, то в средние века он – в вере, а значит, перенесен из разума в волю. Так, в частности, для Августина все люди суть не что иное, как воли. Наблюдая внутреннюю жизнь человека, и прежде всего свою собственную, Августин с. сокрушением констатирует, что человек знает добро, однако же воля его не подчиняется ему, и он делает то, чего не хотел бы делать. «Я одобрял одно, – пишет Августин,– а следовал другому...» (“Исповедь”). Это раздвоение человека Августин называет болезнью души, неподчинением ее самой себе, то есть высшему началу в себе. Именно поэтому, согласно средневековым учениям, человек не может преодолеть своих греховных влечений без божественной помощи, то есть без благодати.

 

Как видим, в Средние века человек больше не чувствует себя органической частью космоса – он как бы вырван из космической, природной жизни и поставлен над нею. По замыслу, он выше космоса и должен быть господином природы, но в силу своего грехопадения он не властен даже над собой и полностью зависит от божественного милосердия. У него нет даже того твердого статуса – быть выше всех животных, какой ему давала языческая античность. Двойственность положения человека – важнейшая черта средневековой антропологии.

 

И отношение человека к высшей реальности совсем иное, чем у античных философов: личный Бог предполагает и личное к Себе отношение. А отсюда – изменившееся значение внутренней жизни человека; она становится теперь предметом внимания даже более пристального, чем то, которое мы находили у стоиков. Для античного грека, даже прошедшего школу Сократа («познай самого себя»), душа человека всегда соотнесена либо с космической жизнью и есть «микрокосм», либо же она соотнесена с жизнью общественного целого, и тогда человек предстает как общественное животное, наделенное разумом. Отсюда античные аналогии между космически-природной и душевной жизнью или же между душой человека и социумом. Августин же вслед за апостолом Павлом открывает «внутреннего человека», целиком обращенного к надкосмическому Творцу. Глубины души такого человека скрыты даже от него самого, они, согласно средневековой философии, доступны только Богу. А в то же время постижение этих глубин необходимо для человеческого спасения, потому что таким путем открываются тайные греховные помыслы, от которых необходимо очиститься. По этой причине приобретает важное значение правдивая исповедь. Новоевропейская культура обязана исповедальным жанром именно средневековью с его интересом к человеческой психологии, к внутреннему миру души. «Исповедь» Жан Жака Руссо, так же как Л. Н. Толстого, хоть они и различаются между собой, восходят тем не менее к общему источнику – «Исповеди» Августина.

 

2. Внимание к внутренней душевной жизни, соотнесенной не столько с внешним – природным или социальным – миром, сколько с трансцендентным Творцом, порождает у человека обостренное чувство своего «Я», которого в такой мере не знала античная культура. В философском плане это приводит к открытию самосознания как особой реальности – субъективной, но при этом более достоверной и открытой человеку, чем любая внешняя реальность.

 

Наше знание о собственном существовании, то есть наше самосознание, по убеждению Августина, обладает абсолютной достоверностью, в нем невозможно усомниться. Именно через «внутреннего человека» в себе мы получаем знание о собственном существовании; для этого знания мы не нуждаемся во внешних чувствах и в каких бы то ни было объективных свидетельствах, которые подтверждали бы свидетельство самосознания. Так в Средние века начался процесс формирования понятия «Я», ставшего отправным пунктом в рационализме Нового времени.

 

5. Память и история. Сакральность исторического бытия

 

1. В период раннего средневековья можно заметить острый интерес к проблеме истории, не характерный в такой мере для античного сознания. Хотя в Древней Греции были такие выдающиеся историки, как Геродот и Фукидид, хотя для Древнего Рима историческое повествование о временах давно прошедших, так же как и о событиях текущих, было одной из важнейших форм самосознания народа, однако история здесь еще не рассматривалась как реальность онтологическая. Бытие у древних языческих народов прочно связывалось именно с природой, космосом, но не собственной с историей.

 

В Средние века на место «священного космоса» древних встает «священная история». Это и понятно: важнейшее с христианской точки зрения мировое событие – воплощение Бога-Сына в человека Иисуса – есть событие историческое, и оно должно быть понято, исходя из всей предшествующей истории рода человеческого, как она была представлена в Ветхом завете. Более того, ожидаемое христианами спасение верующих, которое произойдет, когда «свершатся времена», погибнет испорченный, греховный мир и наступит тысячелетнее царство праведников на земле, тоже мыслится как событие историческое. Ожидание конца истории, то есть эсхатологическая (греч. eschatos – предельный, конечный) установка средневекового мышления приковывала внимание философов к постижению смысла истории, которая теперь превращалась как бы в подлинное бытие, в отличие от реальности природной, трактуемой, как мы уже знаем, преимущественно символически, то есть опять-таки сквозь призму «Священной Истории». Изучение Священного Писания на протяжении целого тысячелетия привело к созданию специального метода интерпретации исторических текстов, получившего название герменевтики. И хотя эта интерпретация в Средние века была подчинена христианской догматике; однако это воспитывало также интерес к более широкому осмыслению исторической реальности. В эпоху Возрождения, в XV-XVI веках, этот интерес стал доминирующим.

 

2. Интерес к истории как подлинной сакральной реальности, соединенный с пристальным вниманием к жизни человеческой души, к “внутреннему человеку”, дал толчок к анализу памяти – способности, которая составляет антропологическую основу исторического знания. И не случайно у блж. Августина мы находим первую и наиболее фундаментальную попытку рассмотреть человеческую память, дав с ее помощью новое – не характерное для античной философии – понимание времени. Если у греческих философов время рассматривалось сквозь призму жизни космоса и прежде всего связывалось с движением небесных светил, то Августин доказывает, что время – это достояние самой человеческой души. А поэтому даже если бы не было вообще космоса и его движений, но оставалась душа, то было бы и время. Условием возможности времени, по Августину, является строение нашей души, в которой можно заметить 3 разных установки: ожидание, устремленное к будущему, внимание, прикованное к настоящему, и память, направленную на прошлое.

 

Человек, понятый сквозь призму внутреннего времени, предстает не просто как природное, но прежде всего как историческое существо. Однако в Средние века возможность такого понимания еще не реализуется полностью, поскольку сама история здесь включена в заданные рамки священных событий и потому предстает только как отражение некоторых сверхвременных, надысторических реальностей. И только в эпоху Возрождения появляются попытки освободить «мирскую» историю от ее «священной» оболочки, рассмотреть ее как реальность самостоятельную.

 

6. Проблема универсалий

 

Однако центральной проблемой средневековой философии была загадка статуса универсалий.

 

Универсалии суть общие, родовые понятия (напр., живое существо, человек) в отличие от конкретных вещей. Основной вопрос гласит: приписывать ли собственное бытие лишь универсалиям, считая конкретные вещи их несамостоятельными видами, или реальным бытием обладают только конкретные вещи, а универсалии суть просто имена, присвоенные им человеком?

 

Внешним поводом для возникновения этой проблемы был процитированный боэцием вопрос из "Исагоге" (греч. "Введение" [в "Категории" аристотеля]) порфирия: существуют ли роды и виды сами по себе или только в мышлении? Если они существуют реально, то обладают ли они предметным или непредметным бытием? Существуют ли они отдельно от чувственных вещей или находятся в них?

13. Апологетика и патристика. Учение Августина Блаженного.

ПАТРИСТИКА (от греч., лат.pater — отец; имеются в виду Отцы церкви) — термин, обозначающий совокупность теологических и религиознофилософских сочинений христианских писателей II-VIII вв. — Отцов церкви.
ПАТРИСТИКА возникает как реакция на преследования христиан со стороны римских властей и критику его верований рядом античных авторов (Цельс, Порфирий и др.).
Содержание ПАТРИСТИКИ в целом — разъяснение христианского учения, разработка догматики, полемика с другими религиями (в том числе с иудаизмом) иересями.
Ранний период ПАТРИСТИКИ — апологетика (II-III вв.).
При общей ориентации на Священное Писание ее представители (Иустин, Афинагор, Ириней Лионский, Тертуллиан, Климент Александрийский, Ори ген и др.) дают полемические трактовки основных положений христианства, обсуждают вопросы об отношении к античной культуре, о соотношении веры и знания, христианства и философии.
Одни апологеты (Татиан, Ириней, Тертуллиан) относились к античной культуре отрицательно и утверждали, что христианство всецело дано в учении апостолов и Священном Писании и не нуждается в обосновании при помощи разума.
Другие (Иустин, Климент, Ориген) рассматривали христианство как высшую ступень античной культуры, прежде всего философии (отвергая античную религию и материалистические учения).
Вера, согласно Клименту, должна опираться на разум и защищаться с помощью философии.
Для ПАТРИСТИКИ этого периода была характерна борьба с нехристианскими течениями и возникшими в лоне христианства ересями (гностицизм, арианство,несторианство и др.).
Начало христианской теологии положил Ориген (хотя впоследствии некоторые его идеи — о предсуществовании душ, о множественности миров, об итоговом спасении всех людей — были отвергнуты церковью); основы христианской культуры и педагогики заложены Климентом Александрийским.
После признания христианства государственной религией наступает период утверждения и обоснования христианской догматики, систематизации церковной доктрины (IV-V вв.).
При этом, опираясь на авторитет Библии, ПАТРИСТИКА не пренебрегает некоторыми элементами античной культуры. В это время уже появляется различие между восточной и западной ПАТРИСТИКОЙ.
Восточные Отцы церкви (Афанасий Великий, каппадокийский кружок — Василий Великий, Григорий Назианзин (Григорий Богослов) и Григорий Нисский; Иоанн Златоуст, псевдо-Дионисий Ареопагит) отличаются большей склонностью кмистицизму, подчеркивают необходимость «обожения» человека.
Для западной ПАТРИСТИКИ (Амвросий Медиоланский, Иероним Стридонский, Августин Аврелий) характерен практически правовой уклон, акцент на падшую природу человека.
ПАТРИСТИКА этого «золотого века» занималась обоснованием учения о Троице, осмысливала тезис о двуединой природе Христа, разрабатывала космологические, антропологические, религиозно-этические проблемы.
Евсевий Кесарийский начал исследование истории церкви и формирования ее догматики. Иероним заложил основы экзегетики, создал первую латинскую патрологию («отечник»), Августин развернул величественную христианскую философию истории. В этот период разрабатываются канонические правила длядуховенства и монашества. Отцы церкви стремятся искоренить языческие зрелища — театр, стадион, цирк — и празднества.
Завершается ПАТРИСТИКА творчеством писателей VI-VIII вв. (Леонтий Византийский, Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин), которые осуществляли стабилизацию догматики и кодификацию наук под эгидой теологии, обрабатывая и систематизируя накопленные представления. Их считают первыми схоластами (Схоластика).
Поздней ПАТРИСТИКЕ присуща некоторая «окостенелость» мысли.
В целом ПАТРИСТИКА способствовала распространению и торжеству христианства в Европе.
Большинство представителей ПАТРИСТИКИ были бескомпромиссными борцами за свои убеждения, яркими полемистами. Их сочинения составили ядроСвященного Предания исторических церквей.