Научная и практическая деятельность С.Г. Зыбелина, М.Я. Мудрова.

Наиболее выдающимся русским врачом XVIII века заслуженно считается Семен Герасимович Зыбелин (1735—1802) учился в Славяно-греко-латннской академии и оттуда в 1755 г. был отправлен студентом во вновь открываемый Московский университет. После окончания общего факультета в 1759 г. Зыбелин был направлен в Лейденский университет, где в 1764 г. окончил медицинский факультет получил степень доктора медицины. С 1765 по 1802 г. С. Г. Зыбелин 35 лет преподавал на медицинском факультете Московского университета, читал в разные годы теоретическую медицину, анатомию, хирургию, этическую медицину и химию. С 1768 г. одним из первых начал читать лекции на русском языке.

С раннего периода своей деятельности С. Г. Зыбелин показал себя передовым ученым, ставящим задачей разрешение наиболее трудных вопросов, связанных с изучением мира и человека. По мнению С. Г. Зыбелина, наука должна познать не только «внешнюю красоту» окружающих века явлений, но их внутреннее содержание, связи, объективные за годы существования.

Изучение и знание законов природы С. Г. Зыбелин считал крайне важным для развития медицины, предупреждения болезней и сохранения здоровья населения. Он признавал объективный характер законов природы и призывал слушателей следовать им и изучать их.

В своих трудах он освещал основные проблемы медицины: этнология болезней, наследственность, конституция и ее значение для здоровья людей. В воззрениях Зыбелина отразились самобытность его суждений, злость мыслей, широкий кругозор и приверженность к прогрессивным идеям.

С. Г. Зыбелин был последователь М. В. Ломоносова. Он хорошо усвоил философские и научные везения великого ученого и в своих работах опирался на его основные представлення о сущности явлений природы и человека.

В 1768 г. С. Г. Зыбелин предлагал в предводительницы разума избирать природу, а не ее пристрастных толкователей. Как и М. В. Ломоносов, он считал, что в основе наших знаний должны лежать наблюдения и опыт и их осмысленное восприятие, а не предписывание природе своих законов, основанных на отвлеченных от жизни представлениях.

Вместе с тем работы С. Г. Зыбелина свидетельствуют о творческом усвоении им взглядов М. В. Ломоносова и дальнейшем их развитии в медицине. В «Слове о действии воздуха в человеке и путях, которыми в него входит» С. Г. Зыбелин указал на материальный характер и единство человека с окружающим миром, подчиняемость его законам природы. Приводя в пример Гарвея, смело боровшегося за правоту своих взглядов, С. Г. Зыбелин призывал молодежь к смелости в научных исследованиях и к преодолению укоренившихся ложных представлений.

Преподавая теоретическую медицину, С. Г. Зыбелин начинал с физиологии здорового человека, физиологической семиологии и диететики, затем излагал патологию, патологическую семиологию и, наконец, терапию. Врачебное веществословие и рецептуру Зыбелин преподавал с демонстрацией приготовления важнейших лекарств: под его руководством аптекари показывали студентам приготовление лекарств.

Сознавая недостатки преподавания медицины в Московском университете, С. Г. Зыбелин ввел демонстрации больных при чтении клинических лекций и показ экспериментов при чтении курса физиологии и патологии. Стремясь организовать практические занятия студентов в самом университете, С. Г. Зыбелин в конце XVIII века начал преподавание сначала непредусмотренного, а с 1800/1801 учебного года включенного в учебный план курса консультативной медицины, в которой «упражнять будет своих слушателей к распознаванию самих болезней, так и предусматриванни следствий от них, присовокупляя при этом и лечение оных».

Теоретический характер преподавания, отсутствие в Московском университете собственных клиник для практического изучения медицины тормозили развитие медицинского образования и подготовку врачей. Для того чтобы устранить этот недостаток, в последнее десятилетие XVIII века студентов медицинского факультета Московского университета стали направлять для практической работы с больными в Московский военный госпиталь.

Матвей Яковлевич Мудров (1772—1831) явился одним из основоположников отечественного клинического направления и московской терапевтической школы. После окончания в 1801 г. медицинского факультета Московского университета Мудров усовершенствовал и пополнил свои знания в других странах и по возвращении на родину с 1809 г. был профессором медицинского факультета Московского университета

По М. Я. Мудрову, рациональная медицина основывается на опыте и рассуждении, основа же опыта — все внешние чувства: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Практическую медицину Мудров называл «трудно и медленно усваиваемой наукой распознавать, предотвращать и лечить недуги больных». «Каждый медик должен овладеть ею не со слов учителя, но собственными способностями и собственным умом. Эти познания мы можем приобрести не иначе, как обращаться за советом к практическим врачам, живым и мертвым (их книгам), не иначе, как внимательно наблюдая и следя за течением, симптомами и периодами болезни». Целью практической медицины М. Я. Мудров считал создание или воспитание разумного врача и сведение опытов в определенный метод.

По М. Я. Мудрову, объектом практической медицины является человек во всем своем окружении, живой и мертвый. Живой человек может быть либо здоровым, либо больным. Если человек здоров, тогда врач должен быть занят предупредительной заботой, чтобы избежать будущих болезней. Если человек заболевает, обязанность практического врача прекратить болезнь. Мертвый человек, труп, тоже является объектом практической медицины, поскольку из анатомопатологических вскрытий мы можем познать место и внутренние причины болезни, которые до того были скрыты от наших чувств. М. Я. Мудров ставил перед врачом задачу предупреждать болезни. «Взять в свои руки людей здоровых, предохранять их от болезней наследственных, им угрожающих, предписать им надлежащий образ жизни есть честно и для врача покойно, ибо легче предохранить от болезней, нежели лечить их. И в сем состоит первая его обязанность».

М. Я. Мудров выделял практическую патологию («науку исследовать и распознавать болезни у постелей больных»), включая в предмет этой науки — диагноз, прогноз болезни и вытекающее из них лечение. Наибольшая польза практической патологии заключается в излечении болезни, но чтобы лечить болезнь необходимо прежде всего исследовать и определить.

М. Я. Мудров подробно разбирал вопросы исследования больных, распознавания и определения болезней, прогноза болезней, их изменении и исхода, лечения болезней и ведения истории болезни.

М. Я. Мудров требовал индивидуального подхода к диагнозу, прогнозу и лечению больного, призывал не рассматривать болезнь как понятие отвлеченное. Он говорил своим слушателям: «Не должно лечить болезни, для которой часто мы и названия не находим, не должно лечить и причин болезни, которые часто ни нам ни больному, ни окружающим его неизвестны, а должно лечить самого больного, его состав, его органы, его силы. Вот вам вся тайна моего лечения». «Одна и та же болезнь, но у двух различных больных требует весьма разнообразного врачевания». «Поверьте же, что врачевание не состоит ни в лечении болезни, ни в лечении причин — врачевание состоит в лечении самого больного».

М. Я. Мудров рекомендовал проводить непосредственное наблюдение у постели больного, опрос, систематическое всестороннее, целеустремленное исследование больного в сочетании с теоретическими обобщениями наблюдаемого. Он широко применял объективное исследование, требовал «...пробежать все части тела больного, начиная с головы до ног, вглядеться в лицо его, глаза, лоб, щеки, рот и нос, на коих часто, как на картине, печатается и живописуется образ болезни... внимать звуку голоса и силе ответов...видеть и слышать дыхание груди его и вычислять сооразмерность биения сердца и жил с дыханием... смотреть и осязать язык как вывеску желудка... уметь осязать живот...видеть и исследовать все извержения, кровь, мокроту, желчь и пр.». В последние годы своей жизни М. Я. Мудров освоил методы перкуссии и аускультации.

Врачебные назначения он делил на лечебные, облегчающие и предупредительные. Он установил систему ведения истории болезни и разработал схему клинического исследования больного.

Таким образом, отечественные терапевты рассматривали организм как единство физического и психического, причем физическое, материальное рассматривалось как первичное, а психическое — как производное физического. Это явилось крупным преимуществом наших клиницистов перед многими современными им клиницистами других стран, не шедшими в клинике дальше анатомического направления. Русские клиницисты своим направлением, основанным на непосредственном наблюдении больного, на тщательном описании болезни, внимательном собирании анамнестических данных, уже начиная с М. Я. Мудрова и в особенности благодаря трудам Г. А. Захарьина разрабатывали передовые течения клинической медицины.

Клинические школы Г.А. Захарьина и С.П. Боткина: направления исследований, достижения.

С наибольшей глубиной передовые черты отечественной медицины проявились в клинике в физиологическом направлении, разработанном во второй половине XIX века крупнейшим нашим отечественным клиницистами Г.А.Захарьиным и С. П. Боткиным.

Григорий Антонович Захарьин (1829—1897) в 1852 г. окончил медицинский факультет Московского университета, совершенствовался в терапевтической клинике и в 1854 г. защитил докторскую диссертацию на тему о послеродовых заболеваниях. В 1856—1859 гг. он знакомился с постановкой терапии в Берлине, Париже и Вене. Вся преподавательская деятельность Г. А. Захарьина с 1860 г. по 1895 г. прошла в факультетской терапевтической клинике Московского университета.

Главную задачу клинициста Г. А. Захарьин выразил следующим образом: «Определить, какая болезнь (исследование и распознавание), как она пойдет и чем кончится (предсказание), назначить план лечения и проводить в исполнение, сообразуясь с течением болезни (наблюдение)» Большое значение Г. А. Захарьин придавал клиническим лекциям. Он писал: «Клиническая лекция и должна быть образцом правильной методики и индивидуализирующей клиники. И чем более она отличается от главы учебника, тем более она и имеет право называться клинической лекцией». Своими исследованиями Г. А. Захарьин охватил ряд вопросов клинической медицины. Он описал клиническую картину сифилиса сердца и легких, в частности сифилитическую пневмонию, клинику легочного туберкулеза, дал классификацию туберкулеза. Г. А. Захарьиным были выдвинуты оригинальные теории о роли эндокринных нарушений в этиологии хлороза, об ангионевротической природе геморроя. Г. А. Захарьиным были впервые описаны зоны кожной гиперестезии при заболеваниях внутренних органов (так называемые зоны Захарьина — Геда).

Основная заслуга Г. А. Захарьина заключается в развитии метода непосредственного клинического наблюдения и разработке метода опроса больного. Г. А. Захарьин развил основные положения учения Мудрова: лечение самого больного, требование строго определенной последовательности в обследовании больного и индивидуализации в подходе к назначению лечения и режима. Метод Захарьина — это не только «анамнез» (как ошибочно трактуют некоторые авторы), это подробный и тщательный систематический опрос больного (расспрос, «поднимающийся до высоты искусства», имеющий целью установить вероятные причины болезни, ее развитие, функциональное состояние органов (нередко ранее появления ясных симптомов нарушения их деятельности), опрос, позволяющий назначить нужный режим, лекарства и другие лечебные мероприятия. Инициатива опроса должна оставаться в руках врача. Опрос у Г. А. Захарьина охватывает не только прошлое (анамнез), но и настоящее состояние и обстановку жизни больного. Г. А. Захарьина интересовали жилищно-бытовые условия больного, жилое и служебное помещения, обмывание, одежда, дурные привычки, излишества, табак, чай, кофе, питье, пища, вино, водка, выкидыши, умственная и физическая работа, отдых, ежедневное пребывание в помещении и на воздухе, сон. Опрос представлял собой соединение двух принципов: физиологического (по системам и органам) и топографического. Метод исследования Захарьина охватывает все органы и системы: дыхание, кровообращение, желудочно-кишечный тракт (желудок, кишечник, печень, селезенка), мочеполовую систему, обмен веществ, кроветворную и нервную системы и нервно-эмоциональное состояние (сон, память, сообразительность, настроение, головные боли, головокружение, парестезии и т. д.). Этот метод позволяет выявить функциональное нарушение заболевшего органа нередко ранее обнаружения анатомических изменений.

Г. А. Захарьин широко применял и проверенные методы объективного исследования больных: осмотр, перкуссию, аускультацию, пальпацию органов, лабораторные исследования мочи, мокроты, кала, крови, измерение температуры и специальные методы исследования зрения, слуха, осмотр гортани, исследование мочевого пузыря. Он довел до виртуозности методы непосредственного наблюдения при помощи органов чувств. Из нового Г. А. Захарьин брал то, что действительно оказывалось ценным и вводил у себя в клинике только те методы исследований, которые оказывались необходимыми. В своей клинике Г. А. Захарьин организовал лабораторию, где в 70-х годах проверялось действие лекарственных веществ. Г. А. Захарьин часто направлял своих учеников в лаборатории других кафедр для ознакомления с методиками проведения специальных исследований.

Большое значение Г. А. Захарьин придавал лечению, он говорил, что без терапии клиника сводилась бы к созерцанию смерти, и был сторонником активной терапии. Значительное место в лечебных советах Г. А. Захарьина занимали его указания больному о режиме и образе жизни: «Измени обстановку, измени деятельность, измени образ жизни, если хочешь быть здоровым». Наряду с покоем он рекомендовал движение. В сочетании с гигиеническими и профилактическими мероприятиями Г. А. Захарьин применял медикаменты и общие лечебные приемы — массаж, кровопускание, минеральные воды, климатолечение легочных туберкулезных больных не только на юге, но и в загородной местности по месту жительства больного. Он выступал против широко распространенного в его время обычая богатых людей ездить на заграничные курорты и рекомендовал лечение на отечественных курортах.

В клиническом учении Захарьина видное место занимали вопросы гигиены. В своей речи «Здоровье и воспитание в городе и за городом» он говорил: «Чем зрелее практический врач, тем более он понимает могущество гигиены и относительную слабость лекарственной терапии». «Причиной пренебрежения гигиеной нередко бывает соблазн считать врачебный совет исполненным, если дан рецепт, стоящий столь малого труда». «Победоносно спорить с недугами масс может лишь гигиена. Самый успех терапии возможен лишь при соблюдении гигиены». Однако необходимо отметить, что в своих высказываниях по гигиеническим вопросам Г.А. Захарьин ограничивался в основном сферой личной гигиены, недооценивал влияние социальных условий на возникновение и течение болезней и не ставил задачи проведения широких оздоровительных мероприятий. Советам Г. А. Захарьина в большинстве случаев могли следовать лишь люди из обеспеченных слоев населения. Больные Г. А. Захарьина, получив его советы («измени обстановку, измени деятельность»), оставались предоставленными целиком своим силам, так как в условиях царской России трудящиеся не могли изменить свой образ жизни.

Сергей Петрович Боткин (1832—1889) в 1854 г. окончил медицинский факультет Московского университета, после чего отправился на театр военных действий в Крым, где под непосредственным руководством Н. И. Пирогова работал в Симферопольском военном госпитале. В 1856—1860 гг. С. П. Боткин работал в клиниках и лабораториях Берлина, Вены и Парижа. С 1860 г. по приглашению своего бывшего учителя по физиологии в Московском университете И. Т. Глебова С. П. Боткин стал профессором Петербургской медико-хирургической академии и с 1862 по 1889 г. руководил там академической терапевтической клиникой.

С. П. Боткин выдвинул четкое и ясное материалистическое учение о ведущем значении среды в происхождении приобретаемых и наследуемых свойств организма, о первенствующей роли среды в происхождении болезней. С. П. Боткин материалистически решал вопросы общей теории медицины, исходя из достижений классической русской философии и передового естествознания своего времени. В 1886 г. С. П. Боткин дал определение медицины: «Изучение человека и окружающей его природы в их взаимодействии с целью предупреждать болезни, лечить и облегчать — составляет ту отрасль человеческих знаний, которая известна под именем медицины». Указав на влияние внешней физической среды («окружающей его природы»), он не учел влияния среды социальной. Задачи медицины С. П. Боткин определял так: «Главнейшие и существенные задачи практической медицины — предупреждение болезни, лечение болезни развившейся и, наконец, облегчение страданий больного человека». С. П. Боткин был в числе тех передовых деятелей медицины второй половины XIX века, которые поставили современное им естествознание на службу клинической медицины. Он стремился превратить клиническую медицину в точную науку и считал, что «неизбежный для этого путь есть научный... Если практически медицина должна быть поставлена в ряд естественных наук, то понятно, что приемы, употребляемые в практике для исследования, наблюдения и лечения больного, должны быть приемами естествоиспытателя».

Он считал, что «чем более совершенствуется клиническая медицина, тем меньше в ней будет места искусству и тем более она будет научна». «Значение врачебного искусства будет уменьшаться по мере увеличения точности и положительности наших сведений». Понятие о болезни неразрывно связывается с ее причиной, которая всегда обусловливается исключительно влиянием среды, действующей непосредственно на заболевший организм или через его ближайших и отдаленных родственников. Реакция организма на вредное действие, влияние на него среды и составляет сущность болезней.

Одним из первых С. П. Боткин широко ввел лабораторные методы исследования в клинике внутренних болезней и применил эксперимент для решения клинических вопросов. В лаборатории, организованной при клинике С. П. Боткина, проводились экспериментальные работы по патологическим вопросам: изучались трофические расстройства при перерезке нервов, нефрит, аневризма аорты и др. С. П. Боткин и его ученики клинически и экспериментально изучали фармакологические средства: горицвет, ландыш, чемерицу, строфант, лобелию, соли калия, рубидий, цезий, антипирин, кофеин, морфин, кокаин и др.

Как клиницист С. П. Боткин отличался большой наблюдательностью, умением индивидуализировать больного, правильно оценивать значение отдельных проявлений болезни, что и делало его тонким диагностом. Многие научные обобщения и наблюдения С. П. Боткина оказались подлинными открытиями: инфекционное происхождение так называемой катаральной желтухи, связь образования желчных камней с микроорганизмами, учение о периферическом сердце, о коллапсе, о причине смерти при крупозной пневмонии, о падении пульса вследствие слабости сосудов, о блуждающей почке и явлениях энтероптоза, о наличии нервных центров и т. д. С. П. Боткин дал глубокий анализ поражений нервной системы, системы кровообращения, кроветворения. Он пришел к широким обобщениям в области патологии. С. П. Боткин и его ученики разрабатывали вопросы физиологии, экспериментальной патологии, как научной основы терапии. Исходя из идей И. М. Сеченова о роли центров головного мозга в рефлекторном механизме физиологических процессов, С. П. Боткин показал рефлекторный механизм ряда патологических процессов. При изучении заболеваний любой системы органов он уделял большое внимание рефлекторным влияниям, связывал с нарушением деятельности коры головного мозга как происхождение болезней, так и возникновение отдельных признаков болезни и ее течение. В «Клинических лекциях» он дал ряд ярких примеров, где под углом зрения рефлекторной теории провел анализ многих клинических явлений, симптомов и симптомокомплексов. Так, им рассмотрено неврогенное происхождение некоторых форм лихорадки, сократительность селезенки, хлороз и другие нарушения кроветворения. С. П. Боткин создал неврогенную теорию патогенеза. Стремление его распространить влияние нервной системы «на возможно большее количество деятельностей организма», как писал И. П. Павлов, повело к тому, что он углубил физиологический этап развития клинической медицины, рассматривая патологические явления прежде всего со стороны функциональных изменений организма. Таким образом, неврогенной теорией С. П. Боткин положил начало принципиально новому этапу развития клинической медицины. Созданное им вместе с другими деятелями русской медицины физиологическое направление для того времени было наиболее передовым.

В направлении работ клиники С. П. Боткина нельзя не отметить большого интереса к инфекционным заболеваниям. С. П. Боткин значительно расширил наши знания о заразных заболеваниях, но при этом он ясно видел и отрицательные стороны современной ему «бактериологической эры», увлечения микробами, «из-за которых начинают забывать не только клинику, но и патологическую анатомию тканей, забывают значение реакции организма на микробы». Он изучал взаимоотношение макроорганизма и микроорганизма, учитывал сопротивляемость человеческого организма и отмечал изменчивость болезни.

С. П. Боткин проявлял активный интерес и к вопросам организации медицинского дела. По его предложению была улучшена постановка лечебного дела в городских больницах с целью приближения их к условиям клиник: в больницах были устроены лаборатории, проводились патолого-анатомические вскрытия, врачебные конференции, было улучшено питание больных. Кроме улучшения постановки больничного дела, он занимался и амбулаторным лечением, пытался установить связь амбулаторной деятельности с клиникой. Большой его заслугой явилось введение в Петербурге по его инициативе «думских врачей» для оказания помощи на дому беднейшему населению города. Это было первой в мире попыткой организации бесплатной помощи на дому.

С. П. Боткин был выдающимся преподавателем высшей медицинской школы, много времени отдавал подготовке врачей, читал лекции, проводил обходы и амбулаторные приемы со студентами. С. П. Боткин создал обширную школу своих последователей. За 28 лет профессорской деятельности через его клинику прошло 106 ординаторов, из которых 87 закончили ординатуру защитой докторских диссертаций. Из этих 87 докторов медицины, вышедших из клиники С. П. Боткина, 45 стали профессорами высшей школы и широко распространяли идеи своего учителя.

Ошибочно противопоставление С. П. Боткина и Г. А. Захарьина как врачей совершенно различных, полярно противоположных в своих научных воззрениях, а именно представление С. П. Боткина как клинициста-экспериментатора, а Г. А. Захарьина как клинициста-эмпирика. Различия между ними были, но они заключались прежде всего в их общественных взглядах. Общими для С. П. Боткина и Г. А. Захарьина принципиальными чертами их медицинских воззрений были трактовка заболевания как процесса, затрагивающего весь организм, и указание на роль нервной системы в физиологии и патологии.

Таким образом, отечественные клиницисты второй половины XIX века сохраняли верность материалистическим традициям русской науки и, критически используя достижения науки других стран, продолжали развивать основные положения С. Г. Зыбелина, М. Я. Мудрова и И. Е. Дядьковского. В деятельности С. П. Боткина, Г. А. Захарьина проявились основные черты отечественной медицины, глубокие общественные традиции, близость к народу, понимание его нужд и потребностей.

Отечественная медицина создала и развивала направление, искавшее пути к изучению здорового и больного человека не только с точки зрения анатомического строения и местных анатомических расстройств, но в первую очередь с точки зрения общих физиологических связей всех систем и органов человеческого тела с внешней средой.