Психологическая сущность и структура предмета юридической психологии.

Психологическая реальность, неразрывно связанная с правовой, влияющая на нее и зависящая определенным образом от нее, - это целый мир психических явлений. Хотя он непосредственно не воспринимаем, он - реальность, которая существует и обнаруживает свое существование в поступках и отношениях людей, имеющих юридическое значение. Мы можем не желать признавать и учитывать его, но от этого он не исчезнет и не прекратит свое влияние на состояние законности и правопорядка.

Психология людей в отношениях с системой права (предмет юридической психологии) - это реальность, представленная в своеобразной психологии их, в виде особой психологической функциональной подсистемы их психики, отражающей систему права и регулирующей взаимоотношения с ней, которую, как реальность, и называют правовой психологией людей. Адекватные научные представления об этой психологии, модель психологии людей в правовой системе разрабатывает особая отрасль научного знания, находящаяся на стыке юридических и психологических наук. Очевидно, что эти знания будут адекватны реальности, если будут носить юридико-психологический характер. Все содержание настоящего пособия в развернутом виде раскрывает своеобразие этого человеческого феномена. В основе же его лежит сложный мир человеческой психологии — «вторая Галактика».

Все многообразие мира психических явлений первично делится на мир индивидуально-психологических явлений и социально-психологических, групповых, тесно связанных между собой, но все же качественно своеобразных.

Индивидуально-психологические явления классифицируются по разным основаниям.

По своей сущности и представленности нашему восприятию психические явления делятся на психологические факты, психологические закономерности и психологические механизмы.

Психологические факты — относительно поверхностные, наблюдаемые (в том числе фиксируемые с помощью психологических методик) психологические феномены — проявления существования и действия психики. Умение подмечать психологические феномены, объяснять, понимать, о чем они свидетельствуют, что за ними скрыто, необходимо для профессионала-юриста.

Психологические закономерности — объективно существующие причинно-следственные связи психологических явлений и их обусловливаний. Подмеченные психологические факты невозможно понять, а тем более повлиять на них, не разобравшись в связанных с ними закономерностях. В психике закономерности носят вероятностный характер. Поэтому, изучая, оценивая и учитывая их, правильнее рассуждать по типу: «как правило», «чаще всего» и т.п.

Психологические механизмы - психологические превращения, посредством которых совершается действие закономерностей и происходят переходы от причины к следствию. Психологические факты и закономерности всегда обусловлены такими механизмами. Например, знание правовой нормы и убежденность в необходимости следовать ей имеют связи, но переход одного в другое опосредован психологическими механизмами, которые «сработают», если мы знаем их и умеем привести в действие.

По форме существования все психологические явления делятся на психические процессы, психические состояния и психические образования (свойства, стереотипы).

Психические процессы - изменения на уровне психики: это все возникающее, развивающееся, угасающее, превращающееся во что-то другое. Так, свидетельские показания — продукт процессов восприятия события, его понимания, запоминания, сохранения и воспроизведения. Не разобравшись в психических процессах, трудно что-либо понять в психике человека, а не вызвав нужные процессы - невозможно что-то изменить в ней. Всякое воздействие - воздействие нормы права, профилактическое, управленческое и другое — способно что-то изменить в человеке и его поведении, лишь вызвав необходимые для этого психические процессы.

Психические состояния — целостные особенности совокупности психических процессов, протекающих у личности в данный момент или за определенный отрезок времени. Состояния возбуждения, тревоги, страха, эйфории, беспечности, бдительности и др., испытываемые юристом или находящимся перед ним человеком, существенно влияют на их поведение, восприятие окружающего и т.д. Результат воздействия на гражданина во многом зависит от его психического состояния, от умения юриста сменить неблагоприятное состояние на нужное.

Психические образования (свойства, стереотипы) - закрепившиеся в психике человека (т.е. имеющие тенденцию к повторению, облегченному воспроизведению и протеканию) психические явления. Сформировавшись под влиянием многократно повторяющихся у данного человека психических процессов и состояний, вызванных опять-таки повторяющимися обстоятельствами его жизни, деятельности, учебы и воспитания, они во многом характеризуют индивидуальные особенности и возможности юриста и гражданина. Они также сильно влияют на то, что и как они говорят, воспринимают, понимают, усваивают, делают, относятся, будучи включенными в систему права.

По качественно-содержательным особенностям выделяется ряд психологических явлений.

Мотивационные феномены выполняют в психической деятельности побуждающую функцию и определяют избирательность отношений и активности юриста, гражданина, правонарушителя к окружающему, к происходящим событиям, проблемам, возможностям, будущему и пр. Потребности, мотивы, цели, планы, стремления, психологические установки, интересы, убеждения, взгляды - важнейшие из них и доминирующие среди других психологических факторов, закономерностей и механизмов психики каждого человека М имеющие решающее значение в его юридически значимых намерениях, акциях, образе жизни и пр.

Познавательные психические процессы, состояния и образования характеризуют интеллектуальную деятельность и соответствующие возможности человека. Они ответственны за то, что и как, в частности, воспринимается и понимается им в правовой и психологической действительности, какая картина мира и общества складывается и функционирует в его сознании. К ним относятся: ощущения, восприятия, внимание, память, представления, воображение, мышление и речь.

В эмоциональных психических явлениях совершается и выражается переживание человеком своего отношения к окружающему, к правовой действительности, нормам права, правомерному поведению и правонарушениям, правоохранительным органам и пр. Чувства и эмоции — основные разновидности этих явлений, которые сильно влияют на жизнь, поступки, отношения и развитие самого человека. Положительные эмоции сказываются притягательно по отношению к их объекту или предмету, а отрицательные — отталкивающе, что (в зависимости от конкретного случая и его содержательных характеристик) влияет положительно или отрицательно на личность, ее поведение и достигаемые ею результаты. Никакие вопросы укрепления правопорядка основательно решить нельзя, не решив проблему эмоций и чувств человека. Это приходится подчеркивать потому, что именно эмоциями и чувствами чаще всего пренебрегают при решении созидательных юридических проблем.

Волевые психические явления обеспечивают мобилизацию сил и возможностей человека при встрече с трудностями. Они выражаются в волевом усилии, напряжении, настойчивости, упорстве, самообладании и др.

Психомоторные явления включены в регуляцию движений тела, рук, ног человека и выражаются в «мышечном чувстве» (кинестезических ощущениях), «чувстве тела», двигательной памяти, процессах зрительно-мышечной координации, регулирующих движения мысленных образах их и пр. Они активно участвуют в формировании двигательных навыков при обучении специалистов правоохранительных органов.

По уровню отражения различаются явления сознания и бессознательного (иногда некоторые авторы добавляют к ним и подсознательные). Сознание включает в себя всю совокупность психических явлений, определяющих осмысленное отношение человека к миру с пониманием его существенных свойств, закономерностей и происходящего в нем. Важный элемент сознания — самосознание, осмысленность собственного существования в объективном мире, своих потребностей, себя самого (образ своего «Я»). Подсознание— совокупность явлений психики, которые не осознаются в какое-то время, но могут быть осознаны. Подсознание еще мало учитывается в юридической деятельности.

Перечисленные психологические явления выступают всегда в комплексе, в виде целостной, системной психической деятельности всех и каждого из людей. В любой момент она протекает в совокупности мотивационнных, познавательных, эмоциональных и других психических процессов, опосредованных свойствами человека и закономерностями, при действии разных механизмов, на фоне определенных психических состояний. Глубина и качество правомерного или правонарушающего поведения — результирующий продукт всей этой сложной деятельности и степени ее правовой оптимальности.

По преобладающей детерминированности характеристик психических явлений различаются: личностные социально-психологические, собственно психологические и психофизиологические.

Заслуживает внимания мнение К.К. Платонова о некорректности термина «бессознательное». Онпредпочитал говорить о «неосознанном», относя к нему то, что еще не осознано либо уже не осознаваемо. Существуют, конечно, мозговые явления, которые не могут быть осознаны. Однако лишенные субъективного компонента, они относятся не к психическому, а к физиологическому отражению.

Личностные социально-психологические явления преимущественно обусловлены социальными, т.е. общественными, факторами — социальным окружением: людьми, социальными условиями, событиями и процессами, групповыми социально-психологическими факторами (см. ниже). Они преобладают в важнейших свойствах (направленность, характер) и качествах личности (социальные потребности, отношение к труду и другим людям, мировоззрение, чувство долга, правопослушность, нравственная воспитанность, требовательность к себе и др.), ее привычках, психических состояниях, процессах и проявляются особенно в мотивации, нормах поведения, поступках, деятельности, отношениях и др. Они постоянно проявляются в психической деятельности человека, играют в ней важнейшую роль и характерны содержательными, качественными характеристиками. Важно, что они сильно подвержены социально-психологическим влияниям со стороны других людей и групп.

О собственно психологических явлениях можно говорить лишь в стремлении выделить в психике те из них, которые примерно в равной степени обусловлены как социально-психологически, так и психофизиологически и в то же время в них преобладают свои особенности, связи и зависимости. Чаще всего к таковым относят большинство познавательных качеств (мышления, речи, памяти, представлений, внимания, восприятий), состояний, процессов, значительную часть способностей, знаний, умений и др.

Психофизиологические явления имеют явные зависимости со стороны физиологии, прежде всего центральной нервной системы. Социально-психологические влияния в них представлены менее всего. К ним можно отнести, прежде всего, те, которые традиционно объединяются в темпераменте человека (чувствительность, уравновешенность, тревожность, устойчивость к риску, подвижность, эмоциональность и др.), а также, с оговорками, — ощущения.

Все перечисленные явления — психологические (родовое понятие) и являются лишь разновидностями. Крайностью было бы абсолютизировать специфику детерминации этих явлений, например, считать, что психофизиологические явления целиком зависят от физиологии, фатально неизменны, имеют биологическую природу.

Предмет психологии (и юридической психологии) включает в себя и психологию групп. Это особая, более сложная категория психологической реальности, характерная интегративными и качественно своеобразными психологическими явлениями, механизмами и закономерностями, именуемыми социально-психологическими. Они существенно обогащают и усложняют мир психических явлений, включенных в сферу права, оказывая сильнейшее влияние на вопросы укрепления законности и правопорядка. Как и психология отдельных субъектов права, психология групп, социально-психологические факторы и условия не индифферентны по отношению к ней, а ощутимо и многогранно влияют на нее. Они также нуждаются в изучении, учете и регуляции в комплексе путей укрепления законности и правопорядка, но на практике с ними часто считаются меньше, чем 6 индивидуально-психологическими явлениями, что естественно приносит немалый урон.

Основными группами социально-психологических явлений выступают:

• массовидные: общественные, коллективные, групповые цели, интересы, запросы, мотивы, мнения, нормы поведения, обычаи и традиции, настроения и др.;

• взаимоотношения: межгрупповые, межличностные, личностно-групповые;

• личностные социально-психологические. Являясь достоянием индивидуальной психики, они выражают, тем не менее, представленность, «жизнь» в ней воздействий первых двух групп социально-психологических явлений (человек думает, переживает, относится, стремится, делает часто так, как думают, переживают и т.д. окружающие его люди).

Действие и взаимодействие социально-психологических явлений, носящих в целом отражающую природу, во многом обусловлены особыми социально-психологическими механизмами: общения, социального восприятия, группового давления, конформизма (подражания), заражения, подчинения, фасилитации — усиления или ослабления взаимодействующих людей. Во многом благодаря им объединения людей приобретают своеобразную групповую психологию, отличную от индивидуальной. Метко и образно выразил это выдающийся российский юрист Ф.Н. Плевако, говоря о толпе: «Толпа - стихия, ничего общего не имеющая с отдельными лицами, в нее вошедшими. Толпа - здание, лица - кирпичи. Из одних и тех же кирпичей создается и храм богу, и тюрьма - жилище отверженных. Перед первым вы склоняете колена, от второй бежите с ужасом. Но разрушьте тюрьму, и кирпичи, оставшиеся целыми от разрушения, могут пойти на храмозакидательство,. Толпа сама чудовище... Толпа заражает, лица в нее входящие, заражаются. Бить их - это все равно, что бороться с эпидемией, бичуя больных»¹.

Совокупность социально-психологических явлений с определенными содержательными признаками в конкретной человеческой общности образует то, что называется психологией группы (коллектива), или морально-психологическим климатом, психологической атмосферой. От того, какова она, во многом зависят и результаты деятельности группы и каждого его члена. Уровень социально-психологического развития группы определяется степенью социальной, моральной, профессиональной зрелости целей, мотивов, стремлений, мнений, настроений, традиций, обычаев, взаимоотношений и других социально-психологических явлений, господствующих в ней. Группу с высшим уровнем такого развития принято называть коллективом.

Общность и различия психологии групп и поведения людей в них во многом зависят от социально-психологических механизмов, в первую очередь от общения, обеспечивающего быстрый обмен мыслями, чувствами, намерениями и, как следствие, своеобразное «выравнивание», достижение если не одинаковости, то схожести их. Но все же корень общности и различий — в отражательной природе групповой психологии, общности или различии условий, в которых они находятся. Почему люди думают, переживают, хотят одного и того же? Да потому, что они живут в одинаковых духовных и материальных условиях! Почему одна группа думает и делает одно, а другая — другое? Потому что условия этих групп разные! Что надо сделать, чтобы сплотить людей, снять противоречия между группами? Надо прежде всего создать одинаковые условия, ликвидировать очевидные различия. Что надо сделать, чтобы обострить противоречия, разложить до того сплоченную группу? Надо создать разные условия для разных членов группы (или микрогрупп), усилить различия, если они уже есть, помочь всем понять различия, если кто-то (например, главарь) пользуется неосведомленностью группы и присваивает общее.

Все психологические явления оказывают заметное влияние на решение практических вопросов укрепления законности и правопорядка. От того, как в юридических органах считаются с ними, понимают их и умеют влиять на них, во многом зависит успех.

3. Предпосылки и истоки возникновения юридической психологии. В ряде учебников по юридической психологии ее истоки прослеживают с античных времен. Анализируются тенденции в генезисе правового мировоззрения, цитируются высказывания Сократа, труды Демокрита, Платона, Аристотеля и других классиков античной эпохи по вопросам справедливости и правомерности, необходимости учета особенностей человеческой души. Однако подобный подход к историографии расширителен, так как при его реализации происходит смешение трех различных по содержанию, хотя в определенной мере и взаимосвязанных, значений термина «психология»: житейского (донаучного), философского и конкретно научного.

Более правильным представляется анализ предпосылок возникновения юридической психологии начинать лишь с той эпохи, когда, с одной стороны, возникают реальные социальные потребности учета в цивильном правовом регулировании психологического фактора, а с другой — в различных науках и в правовой практике уже начинает накапливаться эмпирический материал, который «высвечивает» роль психологических явлений в правовой области. Таким историческим периодом является эпоха Просвещения. Именно тогда в научных дискуссиях закладывались основы рационалистического подхода к объяснению причин преступности, а также осуществлялся сбор эмпирического психологического материала по деятельности суда и мест лишения свободы.

Преодоление теологических и натуралистических взглядов на преступность осуществлено в трудах французских философов-гуманистов Д. Дидро, Ж.Ж. Руссо, Ш.Л. Монтескье, М.Ф.А. Вольтера, К. Гельвеция, П. Гольбаха, где доказывалось, что право должно быть не волей правителей, а осознаваемой обществом мерой социальной справедливости, базироваться на идеях свободы личности и соблюдения ее естественных прав. Одновременно благодаря научно-правовым разработкам итальянского юриста Чезаре Беккариа (1738—1794), заложившего основы рационально-юридической кодификации преступлений, и английского ученого Иеремии Бентама (1748-1832), создавшего «утилитарную теорию причин преступности», все больше стал возрастать интерес к изучению факторов преступности и личности конкретных типов преступников, влиянию на них следствия, судебного процесса и наказания.

Первыми монографическими работами по юридической психологии традиционно считают публикации немецких ученых К. Эккартегаузена «О необходимости психологических познаний при обсуждении преступлений» (1792) и И.Х. Шауманна «Мысли о криминальной психологии» (1792). Однако интересные психологические идеи содержались и в трудах их предшественников. Так, французский юрист Франсуа де Питаваль в 1734—1743 гг. издал двадцатитомный труд «Удивительные уголовные дела», где предпринял попытку вскрыть психологическую суть преступных деяний. В монографии Джона Говарда «Состояние тюрем в Англии и Уэльсе» (1777), написанной на основе изучения значительного числа мест лишения свободы по всей Европе (более 300, в том числе и в России), не только активно отстаивались идеи улучшения содержания заключенных и соблюдения их прав, но и указывалась важность изучения и учета в пенитенциарных учреждениях индивидуальных особенностей лиц, отбывающих наказания.

Среди отечественных ученых XVIII столетия достаточно плодотворные в психологическом аспекте взгляды содержались в работах И.Т. Посошкова (1652—1726). Он, в частности, доказывал актуальность разработки классификации преступников по «степени испорченности», а также обосновывал психологически эффективные способы допроса свидетелей и обвиняемых. Другой прогрессивный деятель России той эпохи В.Н. Татищев (1686—1750) утверждал, что законы часто нарушаются по незнанию, а потому необходимо создавать условия их изучения с детства. В трудах М.М. Щербатого (1733— 1790) обращалось внимание на особую важность знания законодателями «человеческого сердца». Ф.В. Ушаков в трактате «О праве и цели наказания» (1770) предпринял попытку раскрыть психологические условия воздействия наказания и, в частности, «исправительное доведение его до раскаяния». А.Н. Радищев (1749—1802) в работе «О законоположении» обосновывал меры по предупреждению преступлений, основанные на учете психологии личности преступника (и прежде всего его мотивации).

Особенностью первой половины XIX в. является рост публикаций о преступности и личности преступника, опирающихся на достижения естественных наук (анатомии, биологии, физиологии, психиатрии и др.). Таковы работы немецких ученых И. Гофбауэра «Психология в ее основных применениях к судебной жизни» (1808) и И. Фридрейха «Систематическое руководство по судебной психологии» (1835), а также публикации отечественных ученых А.П. Куницына, А.И. Галича, К. Елпатьевского, Г.С. Гордиенко, П.Д. Лодий по психологическому обоснованию меры наказания, исправления и перевоспитания преступников.

В первой половине XIX в. большую популярность получила френологическая (от греч. френ — ум) теория австрийского врача-анатома Франца Галля (1758-1828), пытавшегося доказать прямую зависимость между психическими явлениями и внешними физическими особенностями строения головного мозга человека (наличием выпуклостей, впадин и соотношений частей черепа). Последователи Галля пытались создать «френологические карты» для идентификации типов преступников. Пропаганда «френологической идеи» имела место и в России. Например, профессором Х.Р. Штельцером сначала в Московском (1806-1812), а затем в Юрьевском (ныне Тартуском) университетах будущим юристам читался спецкурс «Уголовная психология по Ф. Галлю».

Апофеозом в развитии биологизаторского подхода к личности преступника явилось издание итальянским тюремным врачом-психиатром Чезаре Ломброзо (1835-1909) монографии «Преступный человек, изученный на основе антропологии, судебной медицины и тюрьмоведения» (1876), который разработал концепцию «прирожденного преступника», считая, что ему свойственны атавистические черты, роднящие с предками-дикарями. По мнению Ч. Ломброзо, типичный «прирожденный преступник» может быть распознан по определенным физиогномическим признакам: скошенный лоб, удлиненные или неразвитые мочки ушей, выпуклые скулы, большие челюсти, ямочки на затылочной части головы и т.д.

Отстаивание Ч. Ломброзо объективного подхода к изучению личности преступников нашло активную поддержку со стороны ученых многих стран мира, в том числе и в России (И.Т. Оршанский, И. Гвоздев, в ранних работах Д.А. Дриля). В то же время в силу отечественных социально-культурных традиций и междисциплинарной ориентированности они сразу были подвергнуты критике со стороны многих юристов (ВД. Спасович, НД. Сергиевский, АФ. Кони и др.) и психологически ориентированных ученых (В.М. Бехтерев, В.Ф. Чиж, П.И. Ковалевский и др.).

На активизацию во второй половине XIX века психологических исследований причин преступности и личности преступника значительно влияли прогресс в области общественных и гуманитарных наук, актуальные запросы правовой теории и практики. Осуществляемые во многих странах мира (в России с 1864 г.) судебные реформы, в результате которых в судопроизводстве утверждались принципы независимости и несменяемости судей, состязательности судебного процесса и равноправия сторон, признания вердикта суда присяжных и тд., создавали благоприятные условия для востребованности психологических знаний. С.И. Баршев в работе «Взгляд на науку уголовного законоведения» (1858) писал: «Ни один вопрос уголовного права не может быть решен без помощи психологии,... и если судья не знает психологии, то это будет суд не над живыми существами, а над трупами». К.Я. Яневич-Яневский в статье «Мысли об уголовной юстиции с точки зрения психологии и физиологии» (1862) и В.Д. Спасович в учебнике «Уголовное право» (1863) обращают внимание на важность, с одной стороны, установления правовых законов с учетом природы человека, а с другой — наличия у юристов психологической компетентности.

И.М. Сеченов (1829—1905) — лидер отечественных физиологов и одновременно основоположник объективного поведенческого подхода в психологии как самостоятельной науки — в работе «Учение о свободе воли с практической стороны» доказывал, что «принудительные меры в отношении преступников, базируясь на физиологических и психологических знаниях о внутренних закономерностях развития личности, должны преследовать цель их исправления». В монографии отечественного психиатра А.У. Фрезе «Очерки судебной психологии» (1871) утверждалось, что предметом данной науки должно являться «применение к юридическим вопросам сведений о нормальном и ненормальном проявлении душевной жизни». В вышедшей в 1877 г. статье юриста Л.Е. Владимирова «Психологические особенности преступников по новейшим исследованиям» констатировалось, что социальные причины преступности коренятся в индивидуальном характере преступника, а поэтому требуются основательные психологические исследования. Д.А. Дриль, имеющий и медицинское, и юридическое образование, в ряде своих публикаций 80-х годов прошлого столетия («Преступный человек», 1882; «Малолетние преступники», 1884 и др.) целенаправленно отстаивал междисциплинарный подход, доказывая, что право и психология имеют дело с одними и теми же явлениями — законами сознательной жизни человека, а поэтому право, не обладая собственными средствами для изучения этого явления, должно заимствовать их у психологии.

В конце 80-х годов XIX столетия одну из наиболее теоретически глубоких типологий преступников (невменяемые, случайные, профессиональные) разработали профессор Санкт-Петербургского университета И.Я. Фойницкий и его последователи (Д.А. Дриль, А.Ф. Лазурский, С.Н. Познышев и др.).

Выяснение психологических закономерностей деятельности суда присяжных нашло отражение в публикациях Л.Е. Владимирова, А.Ф. Кони, AM. Бобрищева-Пушкина и многих других отечественных ученых¹.

Среди активных сторонников внедрения в судопроизводство психологических экспертиз были юристы Л.Е. Владимиров, С.И. Гогель, психиатры В.М. Бехтерев, С.С. Корсаков и В.П. Сербский.

Ведя речь о значительном росте в России после судебной реформы 1864 г. интереса к психологическим знаниям, следует отметить роль произведений отечественных писателей Н.Г. Чернышевского, Ф.М. Достоевского, а также журналистско-публицистические труды А. Семилужского («Община и ее жизнь в русском остроге», 1870), Н.М. Ядринцева («Русская община в тюрьме и ссылке», 1872) и П.Ф. Якубовича («В мире отверженных, записки бывшего каторжника», 1897). Публикации этих авторов, испытавших на себе мучения, связанные с пребыванием в местах лишения свободы, активизировали научные дискуссии о мотивах преступлений, о возможности и характере процесса исправления заключенных.

В зарубежных странах после возникновения психологии в качестве самостоятельной науки² многие ее теории стали активно востребоваться для объяснения причин преступности. Так, руководствуясь идеями Густава Лебона (1841—1931), который первым начал психологический анализ феномена «толпы» и выявил роль механизма «заражения», ряд ученых попытались развить их в своих концепциях, объясняющих причины противоправных деяний масс. Габриэль Тард (1843-1904) в фундаментальных трудах «Законы подражания» и «Философия наказания», изданных в Париже в 1890 г., доказывал, что преступному поведению, как и всякому другому, люди могут обучаться в реальном обществе на основе психологических механизмов «подражания» и «научения». Рассматривая преступников как своего рода «социальный экс-кремент», Тард утверждал, что юридические диспозиции должны строиться скорее на психологической основе, чем на посылке «о равных наказаниях за одинаковые преступления».

На развитие социально-психологического подхода к изучению причин преступности значительное влияние оказали труды французского социолога Э. Дюркгейма (1858—1917). В России юристом Н.М. Коркуновым в «Лекциях по общей теории права» (1886) общество рассматривалось как «психическое единение людей», а право трактовалось как инструмент обеспечения определенного порядка при возникновении конфликтов в межличностных отношениях. Социально-психологические взгляды развивались в трудах и таких отечественных ученых, как СА Муромцев, П.И. Новгородцев, М.М. Ковалевский, ИД. Кавелин, Н.Я. Грот, М.Н. Гернет, М.М. Исаев. Крупнейшим юристом начала XX столетия Л.И. Петражицким (1867—1931) создана рационалистическая концепция «психология права», где право выступает как психическое явление.

Конец XIX — начало XX вв. знаменательны и тем, что появился ряд фундаментальных психолого-юридических трудов. Так, австрийский ученый Г. Гросс в 1898 г. публикует монографию «Криминальная психология». В. Штерн совместно с Г. Гроссом и О. Липманом в 1903—1906 гг. в Лейпциге издают специальный журнал «Доклады по психологии показаний». В России с 1904 г. под редакцией В.М. Бехтерева выпускался «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма».

Для конца XIX — начала XX вв. характерна активизация усилий по изучению психологии лиц, отбывающих наказания (в России — М.Н. Гернет, С.К. Гогель, А.А. Жижиленко, Н.С. Таганцев; за рубежом — И.Б. Горинг, В. Хилее и др.).

Учитывая наметившееся значительное расширение круга психолого-правовых проблем, которые стали подвергаться тщательному научному изучению, швейцарский психолог Эдуард Клапаред (1873—1940) вводит в 1906 г. обобщающий термин юридическая психология. В ней к тому времени четко обозначились три основных направления — криминальная, судебная и пенитенциарная психология.

В развитии и применении в юридической психологии метода эксперимента значительная роль принадлежит крупнейшему отечественному психологу, психиатру и невропатологу В.М. Бехтереву (1857-1927). В опубликованной им в 1902 г. статье «Об экспериментальном психологическом исследовании преступников», а также спустя 10 лет в книге «Объективный психологический метод в применении к изучению преступности» пропагандировался комплексный подход к изучению преступного человека, в том числе с учетом генеалогической наследственности, влияния воспитания, среды жизни и особенностей генезиса самой психики. Его талантливый ученик А.Ф. Лазурский (1874-1917) не только разработал методику «естественного эксперимента», но и создал теорию личности, котораяв качестве приложения содержала достаточно продуктивную типологию личности преступников. В созданном в 1908 г. В.М. Бехтеревым Психоневрологическом институте работала специальная криминологическая секция. В начале XX столетия во многих университетах мира юристам стали читаться спецкурсы по юридической психологии в целом или по ее отдельным отраслям. Например, Э. Клапаред в Женеве с 1906 г. вел «Курс лекций по юридической психологии», Р. Соммер в Гессене читал «Международный курс судебной психологии и психиатрии», а Д.А. Дриль в Психоневрологическом институте — спецкурс «Судебная психология».