Любовная лирика Лермонтова. баллады. Белинский.

Белинский.

Свежесть благоухания, художественная роскошь форм, поэтическая прелесть и благородная простота образов, энергия, мо­гучесть языка, алмазная крепость и металлическая звучность стиха, полнота чувства, глубокость и разнообразие идей, необъятность со­держания — суть родовые характеристические приметы поэзии Лермонтова и залог ее будущего, великого развития... Чем выше поэт, тем больше принадлежит он обществу, среди которого родился, тем теснее связано развитие, направление и даже характер его таланта с историческим развитием общества. <...> В первых лирических произведениях Лермонтова, разумеется, тех, в которых он особенно является русским и современным поэтом, так­же виден избыток несокрушимой силы духа и богатырской силы в выражении; но в них уже нет надежды, они поражают душу чита­теля безотрадностию, безверием в жизнь и чувства человеческие, при жажде жизни и избытке чувства... Очевидно, что Лермонтов поэт совсем другой эпохи и что его поэзия — совсем новое звено в цепи исторического развития нашего общества.

Поэма Лермонтова «Песня про царя Ивана Васильеви­ча, молодого опричника и удалого купца Калашникова» — создание мужественное, зрелое и столько же художественное, сколь­ко и народное. <...> «Песня» представляет собою факт в кровном родстве ду­ха поэта с народным духом и свидетельствует об одном из богатей­ших элементов его поэзии, намекающем на великость его таланта. В созданиях поэта, выража­ющих скорби и недуги общества, общество находит облегчение от своих скорбей и недугов: тайна этого целительного действия — со­знание причины болезни чрез представление болезни. <...> В таланте великом избыток внутреннего, субъективного элемента есть признак гуманности. <...> Великий поэт, говоря о себе самом, о своем я, говорит об общем — о человечестве, ибо в его натуре ле­жит все, чем живет человечество. И потому в его грусти всякий уз­нает свою грусть, в его душе всякий узнает свою и видит в нем не только поэта, но и человека, брата своего по человечеству. Вот что заставило нас обратить особенное внимание на субъек­тивные стихотворения Лермонтова и даже порадоваться, что их больше, чем чисто художественных. И все такие его стихотворения глубоки и многозначительны; в них выражается богатая дарами духа природа благородная человечественная личность. Через год после напечатания «Песни» Лермонтов вышел снова на арену литературы с стихотворением «Дума», изу­мившим всех алмазною крепостию стиха, громовою силою бурного одушевления, исполинскою энергиею благородного негодования и глубокой грусти. <...> Эти стихи писаны кровью; они вышли из глубины оскорбленного духа: это вопль, это стон человека, для которого отсутствие внутрен­ней жизни есть зло, в тысячу раз ужаснейшее физической смерти!… Если под «сати­рою» должно разуметь не невинное зубоскальство веселеньких ост­роумцев, а громы негодования, грозу духа, оскорбленного позором общества, — то «Дума» Лермонтова есть сатира, и сатира есть за­конный род поэзии. <...>

Бросая общий взгляд на стихотворения Лермонтова, мы видим в них все силы, все элементы, из которых слагается жизнь и поэзия. По глубине мысли, роскоши поэтических образов, увлекательной, неотразимой силе поэтического обаяния, полноте жизни и типической оригинальности его создания напоминают собою создания великих поэтов. Его поприще еще только начато, и уже как много им сделано, какое неистощимое богатство элементов обнаружено им: чего же должно ожидать от него в буду­щем?.. Пока еще не назовем мы его ни Байроном, ни Гёте, ни Пуш­киным и не скажем, чтоб из него со временем вышел Байрон, Гёте или Пушкин:- ибо мы убеждены, что из него выйдет ни тот, ни дру­гой, ни третий, а выйдет — Лермонтов... <...> И мы видим уже начало истинного (не шуточного) примирения всех вкусов и всех литературных партий над сочинениями Лермон­това,— и уже недалеко то время, когда имя его в литературе сде­лается народным именем и гармонические звуки его поэзии будут слышимы в повседневном разговоре толпы, между толками ее о житейских заботах...

 

Огромное историко-литературное и теоретическое значение этой статьи («Отечественные записки», 1841, № 2)

Любовная лирика

Исходным для Лермонтова было понимание любви как непреодолимой силы, охватывающей всего человека. Представление о любви для поэта – это представление о любви как о высшем идеале, а потому неосуществимом. И если герой клянется любить вечно, то это предзнаменование трагического конца. Лермонтовская любовь – это приговоренность на вечность, она превыше всего. И пусть любящего ожидают несчастья, жертвы и даже смерть – все равно они не отменяют и не разрушают любви. Любовь, -- по Лермонтову, -- чувство первичное, несоотносимое и несоизмеримое.

Пылкий, восприимчивый, несущий в душе «неземной пламень», Лермонтов рано стал писать стихи и влюбляться. Ему не везло, он не стал счастливым и уверился в своей роковой судьбе, в невозможности личного счастья.

Удел героя – трагическое одиночество. Опустошенная страданиями душа не способна ответить на чувство.

 

У Лермонтова больше, чем у других русских лириков, любовная лирика пронизана мотивами страдания – неудачи, неисполнимости надежд:

Всякий плакал, кто любил:
Любил ли он морские волны
Иль сердце женщинам дарил…

Первую любовь Лермонтов пережил еще на Кавказе в 1825 году. Он ее не забыл – как первую любовь. «Кто мне поверит, что я знал любовь, имея 10 лет от роду? Мы были большим семейством на водах Кавказских… К моим кузинам приходила одна дама с дочерью, девочкой лет 9. Я ее видел там. Я не помню хороша собою была она или нет. …Я тогда ни об чем не имел понятия, тем не менее это была страсть, сильная, хотя и ребяческая: это была истинная любовь…,» -- писал поэт, вспоминая кавказское лето 1825 года.

В эту же пору он пишет стихотворение «Первая любовь»:

В ребячестве моем тоску любови знойной
Уж стал я понимать душою беспокойной…
(I, 296)*

 

1830 году А.М. Верещагина, кузина Лермонтова, познакомила его с 18-летней Екатериной Сушковой (1812-1868). Светская красавица, она посмеивалась над чувствами поэта к ней. Лермонтов, встретив Сушкову в Санкт-Петербурге, решил ей отомстить: вскружил ей голову и расстроил ее предстоящее замужество со своим другом Алексеем Лопухиным.

История их отношений нашла свое отражение в повести “Княжна Лиговская”. Сушкова до конца жизни так и не узнала, что письмо, ее скомпрометировавшее и приведшее к разрыву с женихом, было написано Лермонтовым.

накомая Лермонтова, предмет его юношеских увлечений. Дочь известного драматурга Ф.Ф. Иванова. Поэт познакомился с ней в июне 1831 года.Она ему изменила.

В предисловии к драме “Странный человек” Лермонтов говорит: “Лица, изображенные мною, все взяты с природы, и я желал бы, чтобы они были узнаны, – тогда раскаяние, верно, посетит души тех людей”. Но раскаяние, вероятно, не посетило душу Н.Ф. Ивановой, она вышла замуж, и уехала в Курск. У Лермонтова есть примерно 40 стихотворений, носящих название “Ивановский цикл”.

Весной 1830 знакомится со своей настоящей любовь-Варенькой лопухиной.Это на всю жизнь.в 1832 уехал в питер она осталась в москве. Военная служба, светские развлечения на время заслонили образ любимой девушки, хотя поэт не перестает интересоваться ее судьбой.И потерял свое счастье лермонтов. Она вышла замуж за другого.

Они встретились в Москве через три с лишним года. Лопухина была уже женою другого. Варвара Александровна Бахметева. В сердце Лермонтова бушевала ревность, она боролась с любовью:

…Ужели

В моей груди изгладить не успели

Столь много лет и столько мук иных-

Волшебный стан и пару глаз больших?..

В феврале 1838 года Лермонтов пишет письмо в Москву, оно адресовано сестре Вареньки – Марии Лопухиной. В нем стихотворение, озаглавленное “Молитва странника”. Странник - это сам поэт, а молит он о “деве невинной”, душе достойной”. Скорее всего, оно обращено к Варваре Лопухиной.

Окружи, счастие, душу достойную,
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования!
Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную,
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную. (1837)

Только раз Лермонтов имел случай в третьем месте видеть дочь Варвары Александровны. Он долго ласкал ребенка, потом горько заплакал и вышел в другую комнату. После этого он написал стихотворение «Ребенку»:

О грезах юности томим воспоминаньем,

С отрадной тайною и тайным содроганьем,

Прекрасное дитя, я на тебя смотрю…

О, если б знало ты, как я тебя люблю!

Как милы мне твои улыбки молодые,

И быстрые глаза, и кудри золотые,

И звонкий голосок! – Не правда ль, говорят,

Ты на нее похож? – Увы! Года летят;

Страдания ее до срока изменили,

Но верные черты тот образ сохранили

В груди моей; тот взор, исполненный огня,

Всегда со мной…

Свое последнее стихотворение

«Нет, не тебя так пылко я люблю»

Лермонтов посвятил Вареньке Лопухиной.

итературные критики говорили, что черты Вареньки Лопухиной нашли свое отражение в образах княжны Мери и Веры из романа “Герой нашего времени”.

Последней женщиной в жизни Лермонтова стала Екатерина Григорьевна Быховец (1820 – 1880), дальняя родственница поэта. –напоминала ему о вараваре.

 

В своем стихотворении, обращенном к Екатерин е Быховец, он написал:
Когда порой я на тебя смотрю,
В твои глаза вникая долгим взором:
Таинственным я занят разговором,
Но не с тобой я сердцем говорю.
Я говорю с подругой юных дней,
В твоих чертах ищу черты другие...

«БАЛЛАДА» («Берегись! берегись!»), незаконченное раннее стих. Л. (1830); подзаголовок «(Из Байрона)» указывает на сюжетное соответствие — эпизод из поэмы «Дон Жуан» (XVI, 36—41), где леди Амондвилл исполняет перед гостем балладу о привидении, посещающем ее замок. В контексте «Дон-Жуана» баллада имеет иронич., почти пародийный оттенок; сам же по себе лермонт. текст приобретает совершенно серьезный смысл. В обработке Л. исходный материал приобрел исп. колорит, события происходят в провинции Бургос, где находится Лерма, замок герцога, потомком к-рого Л. себя в эти годы считал, подписывая свои письма «M. Lerma». Намеком на эти обстоятельства является и упоминание Мавра: в истории Испании решение пр-ва Лермы об изгнании мавров (точнее, их потомков, т. н. морисков) имело далеко идущие последствия. Мотив 3-й строфы — плач привидения при каждом рождении мужского потомка, наследующего фамилию, и прекращение рода — раскрывается как новое звено в ряду лермонт. образов собств. смерти («Ночь I», «Ночь II», «Я счастлив! — тайный яд течет в моей крови» и др.).

 

«БАЛЛАДА» («В избушке позднею порою»), стих. раннего Л. (1831?), возможно, связанное с замыслом поэмы о Мстиславе Черном, поскольку также отнесено к эпохе татаро-монг. нашествия. Построено на остродраматической (балладной) ситуации, но не имеет развернутого сюжета, присущего жанру. Вопреки традиции, персонажи «Баллады» — рядовые люди, хотя и изображенные в риторико-романтич. отвлечении от историч. и психол. конкретности. Героич. образ матери-славянки и общий нац.-патриотич. пафос стих. приближают его к декабрист. лит. традиции.

«БАЛЛАДА» («Куда так проворно, жидовка младая?»), стих. раннего Л. (1832). Свойственные ранней лермонт. балладе таинственность, фантастичность совмещаются здесь с реалистической ситуацией, бытовыми подробностями; обращение к устоявшимся романтич. словосочетаниям («как мраморный идол бледна», «нож роковой», «хладная рука палачей») — с экспрессивным языком разг. речи. В лит-ре о Л. стих. тематически сближают с такими произв., как «Еврейская мелодия», «Ветка Палестины» (Л. П. Гроссман). Сходный сюжет, восходящий к реальному факту, имевшему место в 1832 в Вильне, позднее разработан Т. Г. Шевченко в стих. «У Вільні, городі преславнім» (1848).