Природа науки и специфика научного познания

Наука в системе познания.

1. Природа науки и специфика научного познания.

2. Структура научного познания и изменение научной картины мира.

3. Научные законы и их значение для научной теории.

4. Наука, ценности и общество.

 

Литература:

1. Философия: учеб. для вузов / под общ. ред. В. В. Миронова. – М.: Норма, 2008, 928 с.

2. Хрестоматия по философии: учеб. пособие / сост. П. В. Алексеев. – 3-е изд. перераб. и доп. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2005. – 576 с.

3. Хрусталев Ю.М. Основы философии. / Ю.М Хрусталев. - М.: ГЭОТАР-Медиа, 2008. - 304с.

4. Вебер М. Избранные произведения. - М., 1990.

5. Кун Т. Структура научных революций. - М., 1975.

6. Лакатос И. Доказательство и опровержение. - М., 1967.

7. Степин В.Я. Философия науки. -.

8. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки.- М.,1986.

 

Контрольные вопросы и задания:

1. Что такое философия науки?

2. Раскройте содержание понятия «наука» и назовите основные признаки научного знания.

3. Раскройте содержание проблемы демаркации.

4. Дайте характеристику основным вариантам решения проблемы демаркации.

В чем заключаются сильные и слабые стороны каждого из них?

5. Раскройте содержание тезиса Куйана-Дюгема.

6. Каково содержание понятий «реализм» и «антиреализм» в философии науки?

7. Охарактеризуйте структуру научного знания.

8. Перечислите и охарактеризуйте основные способы построения научной теории.

9. Что такое «естественный закон»? Каковы основные концепции «естественного закона» в современной философии науки?

10. Какую роль в науке играют нормы и ценности?

 

Темы докладов и рефератов:

1. Венский кружок и философия науки.

2. Принцип верификации.

3. Критический рационализм Карла Поппера.

4. Концепция научных революций Томаса Куна.

5. Концепция исследовательских программ Имре Лакатоса.

6. Ф. Ницше о науке.

7. Юмовская концепция законов природы.

8. «Аргумент чуда» Хилари Патнэма.

9. Спор реалистов и антиреалистов в философии науки.

 

Философия науки – раздел философии, рассматривающий природу, структуру и особенности научного познания. Как самостоятельная дисциплина философия науки появлась только в ХХ в. в результате отделения науки от философии. До этого многие вопросы, которые сегодня являются предметом философии науки, рассматривались в рамках метафизики и эпистемологии. Возникновение и развитие тесно связано деятельностью Венского кружка и интеллектуальным движением логического позитивизма, которое зародилось в начале ХХ в. в Австрии, а после захвата власти национал-социалистами переместилось в Великобританию и США. Основными темами философии науки являются: природа науки, отличие науки от других форм познавательной деятельности, проблема истины в науке, структура науки, сущность научного объяснения и научных законов, особенности методов научного исследования, изменение научной картины мира.

Природа науки и специфика научного познания

Еще в древней Греции появляется идея о существовании особого вида знания, которое отличается от обыденных мнений, встречающихся в человеческом мире. Это знание касается не случайных характеристик единичных вещей, а представляет собой знание самой сущности и причин явлений и носит всеобщий и необходимый характер. Это знание греки называли наукой, то есть знанием как таковым (греч. episteme, лат. scientia). В отличие от сегодняшнего дня наукой в античности считали, прежде всего, философию и математику, а не физику или биологию, хотя четкого разделения между философией, использующей умозрительный метод исследования, и естественными науками, опирающимися на эксперимент, тогда не существовало и вся совокупность представлений об устройстве естественного мира называлась натурфилософией. Наука в современном смысле этого слова возникает в Новое время благодаря усилиям Галилео Галилея (1564-1642), Рене Декарта (1596-1650) и Исаака Ньютона (1643-1727) и многих других ученых. Постепенно наука обособляется от философии и превращается в самостоятельный социальный институт. Окончательно процесс институционального и идеологического оформления науки в особую сферу человеческой деятельности завершается только во 2-ой половине ХIX – начале ХХ вв. Этот процесс тесно связан с идеологией позитивизма *, направления мысли, в котором так называемые «позитивные факты», т.е. факты, основанные на наблюдениях, резко противопоставлялись «метафизике», сущность которой, по мнению позитивистов, состояла в построении умозрительных гипотез, которые нельзя проверить. Первночально позитивизм возник в области истории и социологии. Его первыми представителями были Огюст Конт (1798-1857), Джон Стюарт Милль (1806-1873) и Герберт Спенсер (1820-1903). Затем идея противопоставления науки и метафизики перешла в идеологию естественных наук и стала одним из ключевых положений логического позитивизма, направления мысли, которое доминировало в философии науки 30-х до 70х гг. ХХ в. В основу логического эмпиризма легли идеи группы физиков и математиков, известных под именем Венского кружка. Наиболее известными представителями этого направления были Мориц Шлик (1882-1936), Рудольф Карнап (1891-1970), Отто Нейрат (1882-1945). Во 2-ой половине ХХ логический позитивизм подвергается разнообразной критике. С одной стороны, логический позитивизм критиковали люди, близкие по духу к этому направлению, Карл Поппер (1902-1994) и Уиллард О. ван Куайн (1908-2000), но считавшие, что эта концепция имеет серьезные и, возможно, неустранимые изъяны. С другой стороны, логический позитивизм критиковали его противники, Томас Кун (1922-1996) и Пол Фейерабенд (1924-1994). Они ставят под сомнение, что наука является особым видом знания, основной характеристикой которого является объективная рациональность. В своей работе «Структура научных революций» Т. Кун стремится показать, что коренные изменения научной картины мира происходили не благодаря рациональной критике предшествующих теорий, а в результате смены социо-культурной парадигмы, т.е. совокупности социально-культурных и ценностных установок, характерных для той или иной исторической эпохи. В конце ХХ в. большинство философов науки отвергают логический позитивизм как концепцию научного познания. На смену ему пришли такие идеи, как «научный реализм», и «эволюционная эпистемология», «феминистская философия науки».

Одним из центральных вопросов философии является вопрос: Что отличает научное познание от других видов познавательной деятельности? В ХХ в. этот вопрос обсуждалась под именем проблемы демаркации. Термин демаркация (от лат. demarcatio – разграничивание) был введен Карлом Поппером и обозначает критерий, отличающий науку от не-науки. Под не-наукой Поппер понимал релиозные, философские, моральные, политические и прочие убеждения. Традиционно критерием научности считался 1. всеобщий, 2. рациональный, 3. объективный, 4. сущностный характер объяснения изучаемых явлений. Однако, этих характеристик недостаточно для того, чтобы провести границу между наукой и тем, что многие считают не-наукой, например, моральными нормами, которые тоже могут носить всеобщий, рациональный, объективный и сущностный характер. Например, объясняя, почему нельзя бить своих свертников, можно сослаться на разумность всеобщего запрета на причинения вреда другим людям без особых на то причин. В рамках дискуссии о критерии демаркации было сделано несколько предложений. Во-первых, это принцип верификации *. Согласно этому принципу, подлинно научные предложения в отличии от не-научных предложений являются проверямыми. Для любого научного предложения можно прямо или косвенно указать эмпирический способ, которым можно проверить истинность этого предложения. Этот способ проверки и называется верификацией (от лат. verificatio – установление истинности). Идея верификации возникла в 30-е гг. ХХ в. в работах Р. Карнапа и Людвига Витгенштейна (1889-1951), а затем развивалась Альфредом Айером (1910-1989), Карлом Гемпелем (1905-1997) и Майклом Даммитом (род. 1925). Несмотря на свою первоначальную привлекательность принцип верификации был отвергнут большинством философов науки из-за связанных с ним проблем. Одна из главных проблем этого принципа заключается в невозможности эмпирической проверки всеобщих суждений, без которых невозможно сформулировать научные законы. Возьмем в качестве примера первый закон Ньютона: Существуют такие системы отсчёта, относительно которых любая материальнаяточка при отсутствии внешних воздействий сохраняет состояние покоя или равномерного прямолинейного движения. Каким образом можно эмпирически убедиться в том, что это верно для любой материальной точки, как это утверждается в первом законе Ньютона? Если эмпирический способ проверки отсутствует, то согласно принципу верификации, нужно сделать неприемлимый вывод, что первый закон Ньютона не является научным. Чтобы избежать этих проблем, американский философ австрийского происхождения Карл Поппер предложил альтернативу принципу верификации, которую он назвал принципом фальсификации. Согласно этому принципу, научным являются те предложения, для которых можно указать эмпирический способ опровержения. Этот способ называется фальсификацией. Согласно Попперу, предложения науки отличаются от предложений не-науки не тем, что только могут быть истинными, и тем, что их можно проверить опытным путем, а тем, что только их можно опытным путем опровергнуть. Например, для того, чтобы фальсифицировать первый закон Ньютона относительно определенной системы отсчета необходимо найти хотя бы одну материальную точку, которая относительно этой системы отсчета при отсутствии внешних воздействий не сохраняет состояние покоя или равномерного прямолинейного движения. Однако проблемой для попперовской концепции демаркации является фальсификация единичных экзистенциальных суждений, т.е. суждений, в которых утверждается существование каких-либо объектов. В этом смысле первый закон Ньютона может быть фальсифицирован лишь частично, так как в нем утверждается существование таких систем отсчета, относительно которых любая материальнаяточка при отсутствии внешних воздействий сохраняет состояние покоя или равномерного прямолинейного движения. Можно найти способ фальсификации этого положения относительно какой-то определенной системы отсчета, но как можно эмпирически опровергнуть то, что не существует ни одной такой системы отсчета?

Поппер, как и логические позитивисты, верили, что важной отличительной чертой науки является ее эмпирический характер. Любое объяснительное предположение для того, чтобы считаться научной гипотезой должно опираться на эмпирические факты, т.е. быть однозначной интерпретацией этих фактов. Этому положению логического позитивизма противоречит тезис Дюгема-Куайна. Это утверждение, предложенное сначала французским ученым, философом и историком науки Пьером Дюгемом (1861-1916), а затем американским логиком и философом У. О. ван Куайном. Согласно этому тезису, для любого множества эмпирических фактов существует более одной мыслимой интерпретации. Следовательно, для того, чтобы предпочесть одну из возможных интерпретаций необходимы неэмпирические основания. Например, наблюдаемые движения небесных тел можно объяснить как с помощью модели Коперника, так и с помощью модели Птолемея. Сами по себе наблюдения не позволяют отдать предпочтение ни той, другой теории. Однако модель Коперника проще модели Птолемея, что может показаться аргументом в пользу выбора именно этой модели. Однако принцип, согласно которому из двух моделей одинаковых в прочих отношениях следует выбрать более простую, не имеет основания в интерпретируемых эмпирических фактах. Кроме того, согласно Куайну, «фальсификация» одного теоритического положения неизбежно влечет за собой пересмотр всего множества убеждений, характерных для того или иного сообщества. В такой ситуации невозможно провести сколько-нибудь четкое разграничение между наукой и не-наукой, и то, что мы называем наукой оказывается одним из способов познания, неразрывно связанным с нашими обыденными, философскими, идеологическими, религиозными и прочими убеждениями. Тем не менее, Куайн полагает, что современная наука является естественным и наиболее эффективным способом познания мира, и современные научные представления о Вселенной имеют серьезные преимущества перед древними мифологиями.

Кроме того, решение проблемы демаркации наталкивается на целый ряд других трудностей. Как определить, что отличает науку от не-науки, если трудно понять, какие именно среди очень разнородных проектов познания действительности вообще нужно относить к науке? Должен ли существовать один и тот же критерий для социальных и естественных наук, который бы отличал их от обыденного познания? Должен ли критерий научности быть внеисторическим? Античная и современная физика должны ли они что-то общее, чтобы и то, и другое можно было считать наукой? Имеет ли смысл искать общий критерий для столь разнородных являений, которые мы называем одним словом «наука»? Трудности с критерием демаркации привели многих современных философов к убеждению, что сама эта проблема не имеет такого значения, которое ей придавали логические позитивисты. Тем не менее, вопрос о том, что отличает подлинно значимый исследовательский проект в той или иной области знания от псевдо-проектов; кого можно считать экспертом, а кто является вольным или невольным мошенником, остается открытым. Найти ответы на эти вопросы также весьма непросто. Тем не менее, очевидным является, что то, что мы, как и жившие до нас люди, называем наукой, является специфическим, достаточно успешным и значимым для нас познавательным проектом.

Другим важным аспектом вопроса о природе науки является вопрос об истине научного познания, а также близкая к нему проблема реализма научного познания. Является ли истина подлинной целью научного познания? Существуют ли на самом деле объекты, упоминаемые в научных теориях? Или это лишь плоды человеческого воображения, не имеющие соответствий в реальном мире? Людей, по-разному отвечающих на эти вопросы, принято делить на реалистов и антиреалистов. Реалисты полагают, что целью науки является истина и объекты, упоминаемые в истинных научных теориях, действительно существуют. Соответствующий философский тезис называется реализмом, а его отрицание – антиреализмом. Антиреалисты считают, что научные теории являются не более, чем полезными конструкциями, цель которых – улучшение жизни человека, а – не истина.

В современных теориях часто говорится об объектах, которые либо недоступны непосредственному наблюдению, например, электронах или генах, либо вообще ненаблюдаемы, например, антиматерия. Почему надо думать, что эти объекты существуют вообще? Реалисты настаивают на том, что если научные теории вообще имеют смысл, то они должны быть истинными, а содержащиеся в них термины должны обозначать реальные объекты. Поэтому если современные физические теории истинны, то в мире на самом деле есть электроны и антиматерия. Антиреалисты возражают, говоря, что целью науки является вовсе не сообщение нам истин о ненаблюдаемых объектах, а предсказание поведения того, что доступно нашему наблюдению. Термины, встречающиеся в научных теориях, являются только удобными инструментами для подобных предсказаний. Очевидная слабость этого аргумента против реализма в том, что он предполагает, что существует четкое различие между наблюдаемыми, эмпирическими, и теоритическими фактами, что оспаривается многими философами науки. Один из наиболее известных современных защитников антиреализма, Бас ван Фраассен (род. 1941) считает, что этот недостаток можно исправить, если вместо того, чтобы отрицать, что предложения научных теорий сами по себе могут быть истинными, отрицать, что у нас есть основания верить во что-то большее, чем в их эмпирическую адекватность, т.е. способность адекватно предсказывать поведение наблюдаемых объектов. Обычно в пользу антиреализма приводят два основных аргумента. Первый – это тезис Дюгема-Куайна; второй – ложность большинства прежний научных теорий. Как работают эти аргументы? Рассмотрим тезис Дюгема-Куайна. Он утверждает, что для всякого множества эмпирических фактов существуют несколько взаимоисключающих гипотез, совместимых с этими фактами. Поскольку эмпирических доказательств недостаточно для того, чтобы предпочесть одну из взаимоисключающих гипотез, нет оснований считать истинной какую-то одну гипотезу. Второй аргумент утверждает, что поскольку большинство научных теорий, которые в прошлом считались истинными, теперь мы считаем ложными, у нас нет особых оснований думать, что наши собственные теории окажутся истинными. В ответ на эти аргументы реалисты обычно возражают, что несмотря на то, что можно представить себе несколько гипотез, объясняющих одно и то же множество фактов, тем не менее одна из взаимоисключающих гипотез может быть лучше другой. Например, существование останков динозавров может быть объяснено как эволюционной гипотезой, так и предположением, что Бог просто создал землю вместе с этими останками, а живых динозавров никогда не было. Поскольку можно привести несколько аргументов, почему первое предположение лучше, чем второе, не все гипотезы одинаково предпочтительны. Против второго аргумента можно возразить, что хотя научные теории не были истинными в строгом смысле слова, тем не менее в них можно заметить определенный исторический прогресс с точки зрения их приближения к истине. Например, физика Ньютона ближе к истине, чем физика Аристотеля, а физика Аристотеля ближе к истине, чем представления о причинах движения тел, которые были у первобытных людей.

Известный американский философ Хилари Патнэм (род. 1926) выдвинул следующий аргумент в поддержку реализма научной теории: Если бы научные теории не были истинными или близкими к истинным, то их успешное применение на практике было бы чудом. Поэтому, чтобы не считать наши практические успехи, основанные на применении научных теорий, результатом чудесного вмешательства, мы должны верить, что наши научные теории истинны или, по крайней мере, близки к истине. Этот аргумент называют аргументом чуда. Существует несколько возражений против аргумента чуда. Например, что успешность наших научных теорий можно объяснить и без веры в их истинность. Например, тем, что они успешны, потому что были выбраны среди прочих из-за того были более успешными, чем их альтернативы. Однако сама по себе успешность не является критерием истинности.