Понимание смысла жизни человека в отечественной философии

Прежде чем начать рассматривать проблематику смысла жизни в философии С.Л.Франка, стоит обратиться к русской философии вообще. В этом параграфе, рассмотрим как анализировали эту проблему отечественные мыслители. Этот вопрос получил разностороннюю разработку в русской философии, являясь одной из центральных ее проблем.

В русском православном сознании XI–XVII веков смысл жизни понимался как подвиг смирения и преданности воле Божьей, как необходимость нравственных начал в делах домашних и государственных («Поучение» Владимира Мономаха, XII в.). В XVIII веке, веке европеизации, секуляризации и западного влияния, начинается обмирщение сознания в Русской Церкви. Смысл жизни определяется нравственно–антропоцентрически – в размышлениях о необходимости нравственной жизни, о реальности души и ее смерти и бессмертия. Сохраняется и традиционно–православное понимание– как преображение человека и «правильное устроение его духовной жизни» – ради «правды Божией».

Русское масонство XVIII – начала XIX века полагало смысл жизни в стремлении к совершенству, проистекающему из разума, в достижении «вышнего царства духовного». Идея воодушевления человека на борьбу за «вполне социальное» бытие и за Царство Божье была выражена в сочинениях Чаадаева и Гоголя. Славянофилы А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, Ю. Ф. Самарин, К. С. Аксаков смысл жизни связывали с «соборностью», православной Церковью и «живым знанием» верующей личности.

После войны 1812 года, особенно во второй половине XIX – XX веках, усилились процессы дехристианизации и заимствования западных идей, более всего светско–гуманистических, а позднее–марксистских. У М. А Бакунина смысл жизни выразился в борьбе за солидарность и свободу людей, в «бунте» против церкви и государства. У Белинского и Герцена – в возвеличении нравственно самобытной личности и пути к справедливому обществу – социализму.

А.И. Герцен остро ощущает трагизм возможности утраты человеком смысла собственного существования (или же осознания человеком факта его отсутствия). Он отвергает цель жизни в смысле программы, которую кто–то извне объявил и составил для людей. Такой подход, по его мнению, существенно бы принизил значение и ценность человека, как личности, ограничил бы его нравственную свободу, уподобил бы людей куклам.

Нравственно–антропоцентрический смысл жизни как жизни свободной и нравственной личности был акцентирован в трудах Писарева (разумная жизнь «мыслящего реалиста»), иначе – у Лаврова (жизнь личности как «единства бытия и идеала») и Михайловского (жизнь борца за правду–истину и правду–справедливость).

Смысложизненная проблематика широко разрабатывалась такими представителями русской философии как B.C. Соловьев, Е.Н. Трубецкой, В.В. Розанов. В своих трудах они отвели проблеме поиска смысла жизни одно из центральных мест. Эта проблема также рассматривается русскими писателями, такими как Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой.

Василий Васильевич Розанов– русский религиозный философ, писатель и публицист. В статье «Цель человеческой жизни» (1892) он ставит задачу найти не выдуманную и не синтетическую цель существования человека, а настоящую, естественную цель, «такую, которая не построялась бы мыслью, но, будучи дана в самой природе человека, только бы находилась ею» [10]. «Только идея цели существует силой своего внутреннего достоинства, все же прочее соотносится с ней и от этого соотношения становится тем или другим»[11]. Розанов различает цели искусственные («что мы считаем для себя должным как целью деятельности?») и естественные («что действительно составляет цель человеческого существования?»). По его мнению, нужно сразу оставить в стороне, во–первых, цели частные, не обнимающие всю деятельность человека в целом, а, во–вторых, цели внешние и принудительно наложенные (в том числе, религиозным учением), как данное, чему должен покорно следовать всякий человек. Так прослеживается общая интенция к автономному принципу рассмотрения человеческой жизни. В сущности человека Розанов выделяет три исходных стремления: во– первых это стремление знать истину, во–вторых стремление к сохранению для себя свободы, в–третьих стремление к добру. Истина, добро и свобода, по Розанову, — это три конечные цели человека.

Он критикует концепцию эвдемонизма – выдвинувшую счастье как наивысшую ценность жизни человека. Под счастьем философ понимает, достижение целей, удовлетворение собственных желаний, отсутствие страданий. Счастье – это горизонт, до которого невозможно дойти: за удовлетворенным желанием возникнет другое, за достигнутой целью придет другая и т.п. Поэтому гоняясь за счастьем, человек будет всегда недоволен всем: и собой и окружающими. Человек приняв счастье за смысл жизни, связывает с рациональным восприятием мира. Здесь он вводит противопоставление: идеал радости. Мир стоит воспринимать не умом, а душой, она должна возрадоваться. Тогда придет духовное веселье, и душа будет спокойна в гармонии и довольстве. Т.е. радость– это внутреннее и духовное, нечто нематериальное. Счастье же – земное и материальное.

Исследуя идею «счастья» как цели деятельности и руководительного начала в жизни человека и приходит к выводу, что она, по своему содержанию, образует во–первых состав всякой утилитарной доктрины, и во–вторых ставит в подчиненное положение «истину»: «Истина составляет предмет человеческой деятельности только под условием, что она способствует его счастью, и лишь в той мере, в какой ему способствует»[12].Эта обусловленность в корне подрывает всякое философское и научное исследование жизненного целеполагания, его постулатом полезности и не определяя, «что же нужно сделать объектом деятельности, чтобы стать удовлетворенным». Не будучи руководительным принципом для человека, идея счастья не есть и верховное объяснение его жизни[13].

Таким образом Розанов считал, что изменить мир может только, духовно преобразованная личность.

Весной 1896 г. с публичной лекцией о смысле жизни выступил известный философ–неокантианец Александр Иванович Введенский. Отличительной чертой его исследования является строгая логическая обработка понятий и нравственная принудительность выводов. Религиозное решение вопроса у Введенского – не предпосылка, а неизбежней итог исследования. В.В. Зеньковский справедливо замечает, что Введенский, идя вслед за Кантом, открывает широкий простор вере, лишь бы она не выдавала себя за знание.

А.И. Введенский сознательно воздерживается от ответа на вопрос о смысле жизни, ограничиваясь доказательством тезиса, что сама его постановка возможна только в случае признания бессмертия души или продолжения личного существования за пределами земного бытия. Полнота смысла достигается только соотнесением с безусловным трансцендентным начало, подлинным источником и полнотой жизни. Вера в бессмертие души является для Введенского тем обязательным и непременным условием, без которого ставить и решать проблему смысла человеческого бытия невозможно.

А.И. Введенский отстаивает свой тезис о бессмертии души как абсолютно обязательном условии при постановке проблемы смысла жизни в полемике с Николаем Ивановичем Кареевым, одним из крупнейших представителей либерально–народнической социологии, историком, философом.

Н.И. Кареев убежден, что проблема смысла жизни – не логическая, не интеллектуальная проблема, а проблема, корни которой уходят в область непосредственного чувства. Доказать, зачем и для чего живу, я не могу, это вообще невозможно в принципе, считает Кареев. Но я могу положиться на голос своего внутреннего чувства, которое и осуществит выбор цели и смысла жизни. Кареев, так же как и Введенский, ставит задачей определить условия, при которых возможны постановка и решение проблемы смысла жизни. Одно из первостепенных условий для него – выбор цели личной жизни не за рамками этой жизни, а в ее понятных, видимых пределах. Для Кареева это принципиально важно. Кареев убежден, что человек психологически не способен осознать смысл жизни за рамками своего собственного существования. Даже идеал всеобщего счастья – безусловный и высокий – не под силу человеку. Нельзя взваливать на человека такой неподъемный крест. К проблеме выбора смысла жизни следует подходить разумно, учитывая психологические возможности человека и голос его непосредственного чувства, которое требует, чтобы смысл моей жизни решался и реализовывался в рамках моей личной жизни и выбор цели жизни зависел бы только от меня.

А.И. Введенский с позиций последовательного христианства возражает Карееву и считает, что, утверждая смысл жизни за пределами человеческой жизни, мы не понижаем человеческий образ и не унижаем этим человека, а наоборот. Ведь мы утверждаем тем самым, что человек достоин чего–то большего, нежели то, что есть в его конкретной жизни.

Есть ли смысл у нашей жизни? — задавался вопросом Владимир Cергеевич Соловьев. Если он есть, то носит ли он нравственный характер? И если да, какое определение будет верным ему дать. Доказывая наличие смысла жизни, Соловьев опирается на методе опровержения мнений, утверждающих о бессмысленности жизни. Среди последователей этой мысли он выделяет людей серьезных (практические пессимисты), «которые свое отрицание завершают делом – самоубийством»[14], и несерьезных, их философ называет теоретическими пессимистами, «отрицающих смысл жизни лишь посредством рассуждений и целых мнимо–философских систем»[15].
Рассматривая теоретических пессимистов, Соловьев говорит об их внутренней несостоятельности, они рассуждают о преимуществе небытия, но при этом продолжают жить. Это, по мнению философа, говорит о том, что смысл жизни для них есть, но они его не постигли.

Практический пессимизм, нашедший выражение в самоубийстве. Они, говорит Соловьев, сами того не зная, свидетельствуют о том, что смысл жизни есть, так как разочарование приходит потому что, жизнь не выполняет их требования, но их исполнение стало бы достижимо при бессмысленности жизни, а значит неисполнение доказывает то, что в жизни присутствует некий смысл, который эти пессимисты не желают постичь по собственной несмышлености.

Соловьев отрицает смысл жизни, который носил бы исключительно эстетический характер. Аргументируя тем, что смерть превратит любую красоту в ничтожество и безобразие.

Итак, можно выделить две проблемы в поиске смысла жизни Соловьевым: он не может быть связан с какой–то конкретной личностью, и его невозможно свести к выражению духовности человека (любовь, красота). Его необходимо связать с чем–то объективным, и это он находит в христианском добре, т.е. нравственном законе христианства. Но он не принимал добро– как заданность, в качестве смысла жизни. Образы добра не идентичны и потому не могут требовать от человека покорности, он должен их опознать по существу. Соловьев говорит: «добрый смысл жизни, хотя он больше и первее каждого отдельного человека, не может, однако, быть принят извне по доверию к какому–нибудь внешнему авторитету, как что–то готовое: он должен быть понят и усвоен самим человеком, его верою, разумом и опытом. Это есть необходимое условие нравственно–достойного бытия»[16]. Т.о. нравственный смысл жизни может определяться только самим добром, который понимается через нашу совесть и разум, так как они свободны нравственным подвигом от страстей и персонального и коллективного себялюбия. Человек– понимается как форма для добра, а все остальное относительно. «Добро само по себе ничем не обусловлено, оно все собою обусловливает и через все осуществляется»[17].

Итак, по мнению Соловьева, в человеке, бесспорно наличествует добро, как нечто несомненное, а также страсти и эгоизм. И смысл в том, чтобы содержание полностью подчинило наши совесть и разум. Этот процесс подчинения реализуется через нравственный подвиг.

Для Николая Александровича Бердяева тема «смысла жизни» – основная тема философии. Главными его трудами, в которых он основательно разбирает поставленный вопрос, являются рукописи «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» (1916) и более поздняя, вышедшая после смерти, «Самопознание» (1948).

Бердяев считает, что жизнь должна иметь смысл, более того смысл должен возвышаться над жизнью: «я вижу два первых двигателя в своей внутренней жизни: искание смысла и искание вечности. Искание смысла было первичнее Бога, искание вечности – первичнее искания спасения...я был потрясен мыслью: пусть я не знаю смысла жизни, но искание смысла уже дает смысл жизни» [18]. Через внутреннее озарение он приходит к обоснованию своего существования, к основной теме его жизни: цель человека не спасение, а творчество совершенствование себя и окружающего мира. «Не творчество должны мы оправдывать, а наоборот – творчеством должны мы оправдывать жизнь»[19]. Тут требуется уточнить, какое творчество имел в виду Бердяев, ибо часто люди заблуждаются в попытках усвоения темы. Николай Александрович говорил «творчество», но вкладывал в понятие более широкий смысл, чем обычное культурное творчество, творчество наук и искусств, творчество художественных произведений.

Творчество – это, в первую очередь, раскрытие бесконечного, прикосновение к необъемному, ощущение безразмерности, а не оттачивание конечной объективной формы творческого процесса. Действие обратное объективации. Т.е. суть находится в самом процессе, в достижении экстаза от работы со своим внутренним миром, но не по завершению оформления творческой мысли. Бердяев уточняет, что смысл человеческой жизни и состоит в объективированном творчестве (в конкретных продуктах деятельности), в создании того, чего не было до этого в мире – эти процессы не является бессмысленными, ведь они помогают создавать условия своего существования и совершенствовать их, тем самым помогают нам развиваться и совершенствоваться. Т.е. если человек до сих пор ничего нового не создал – жизнь его бессмысленна.

У Евгения Николаевича Трубецкого –проблема смысла жизни –также одна из основных проблем его философии, в своих трудах он рассматривал ее с разных сторон: религиозной, философской, художественной. Статья «Смысл жизни» была полностью опубликована им в 1918 году. Е.Н.Трубецкой задается вопросами: стоит ли жить? Есть ли у жизни всеобщая, несомненная и положительная ценность, ценность как сама собой разумеющееся? Он рассуждает о том, что смысл, который мы пытаемся так найти, нам не предоставляется, и он также нам не явлен. Наша обыденная жизнь свидетельствует об обратном— о бессмысленности существования человека.

С того самого момента, как человек задался вопросом о смысле жизни, она виделась ему в виде замкнутого в себе порочного круга.

Трубецкой приводит примеры, из мифов греков: царь Иксион, вечно вращавшийся в огненном колесе, Сизифов труд. Мыслитель также отмечает, что наше существование это стремление к какой–то цели. Изначально она представляет собой цепочку целей, подчиненных одна другой. При этом он разделяет их на желательные как таковые и на такие, которые существуют ради чего–то другого (чтобы питаться, человек должен работать).Любой человек осознанно или нет, предусматривает такую ценность или цель, ради которой следует жить. Эта цель– явление неустранимое, она связана с жизнью. Вследствие этого, по мнению Трубецкого, никакое крушение не в состоянии остановить человека в искании этого смысла. Абсолютная разочарованность нашло бы выражение в смерти, и даже не в самоубийстве, так как лишение жизни есть акт воли, направленный к цели, т.е. подразумевающий цель. Этот акт говорит не о том, что человек бросает все поиски смысла, а напротив о его стремлении и отчаянии.

Совсем другой смысл жизни видит философ Николай Федорович Федоров, который считал, что у человечества обязана быть общая идея глобального масштаба. Философ предлагал, с помощью науки воскрешать людей, живших на земле. Федоров предлагает радикальную программу всеобщего спасения. Человек не должен жить исключительно для себя. Он должен проникнуться идеей– вернуть предков, так называемое «общее дело». Тут христианская идея воскресения мертвых трансформируется в идею воскрешения, как долга человека.

Русская философия неотделима от русской литературы. Для Л.Н.Толстого, Ф.М. Достоевского, и других великих представителей русской культуры характерна позиция недопустимости установки на счастье как верховный принцип человеческой деятельности.

Федор Михайлович Достоевский в своих многочисленных произведениях развивал мысль о том, что человек является феноменом не только сложным, но и противоречивым, далеко не познанным. Человек, по его мнению, должен осмыслить себя и свое назначение в мире — быть личностью. Каждый должен оставить в обществе, пусть небольшой, но след, отпечаток своей личности. Жизнь нам дается одна, и иногда приходится ее всю посвящать поискам смысла бытия. Судя по героям произведений Федора Михайловича Достоевского, писатель немало времени проводил, размышляя о жизни и своем высшем предназначении.

Многие персонажи историй Федора Михайловича имеют странное, с точки зрения общественности, мировоззрение и несколько сумбурное мышление. Скорее всего, потому что им постоянно приходится выбирать между уставами общества и собственными взглядами, которые противоречат установленным правилам. Так, в романе «Преступление и наказание» совершенно четко прослеживается мнение автора, что истинным смыслом жизни является очищение души. Причем это очищение может быть мучительным (тюрьма, каторга), но оно обязательно должно быть. Раскольников с самого начала произведения верит, что его предназначение — добиться справедливости, пусть даже путем убийства. Ведь, по его мнению, одна жизнь стоит того, чтобы тысячам стало лучше. Родион переводит свой смысл жизни в ранг мечты, и к этой мечте он стремится всеми силами.

Не приемлет компромиссов и другой герой Достоевского — младший из братьев Карамазовых, Алеша. Он является истинным христианином, который верит в вечную жизнь души, и все свое существование посвящает служению Богу и людям. Его оскорбляют корыстные цели окружающих, более того, Алеша не верит, что его брат способен на преступление ради денег.

Совсем иначе обстоят дела еще у одного героя романа Достоевского. Речь идет об Алексее Ивановиче, истории которого посвящено произведение «Игрок». Учитель сам себя убеждает, что смысл его жизни в великом и светлом чувстве, которое носит гордое название «любовь». Однако азарт и жажда обогащения берут верх над всем остальным, и Алексей Иванович срывается, отдаваясь в руки сладкому, но губительному пороку. В конце романа так и остается загадка, сможет ли учитель избавиться от любви к рулетке ради большой и светлой любви к прекрасной женщине. Но, как нам известно, в реальности Федор Михайлович поборол этот свой порок, последнее десятилетие своей жизни именно привязанность к своей любимой не давала спустить все состояние в казино.

Таким образом, судя по своему творчеству, Ф.М.Достоевский верит в высшее предназначение человека. По его мнению, каждый должен идти к своей судьбе, не обращая внимания на привычные уклады жизни и несправедливые законы общества. Но все грехи, при каких бы условиях они не были содеяны, обязательно должны быть отпущены. Поэтому раскаяние — это лучшее, что может человек сделать со своей жизнью.

Может быть, больше всего над вопросом о смысле жизниразмышлял и мучился Л. Н. Толстой. В результате он пришёл к выводу, что смысл жизни и цель заключаются в самосовершенствовании личности. Вместе с тем для него было ясно, что смысл жизни отдельной личности нельзя искать отдельно от других людей. Однако всё это ещё не говорит о том, что Толстой, в конце концов, разрешил эту проблему.

Толстой ясно понимал, что прежде чем решить вопрос о смысле жизни, человек должен осознать, что такое жизнь вообще. Он перебирает все известные тогда в естественных науках определения жизни, но вышло так, что они не определяют саму жизнь, а сводят многообразие человека к биологическому существованию. А между тем, указывает Толстой, жизнь человека невозможна без общественных и нравственных побуждений, и потому всем определениям жизни он противопоставляет своё: «Жизнь есть стремление к благу, сопровождающееся чувством удовольствия или страдания». Таким образом, возражая против натуралистического истолкования сущности человеческой жизни, моралист Толстой переносит её в чисто нравственную сферу.

Человек, как существо разумное, ищет разумного объяснения явлений жизни, и чем больше он живёт, тем чаще в его сознании возникает вопрос: зачем жить, зачем желать, зачем делать? «Мне, - пишет Толстой в «Исповеди», - нужно знать смысл своей жизни, а то, что она есть частица бесконечного, не только не придаёт ей смысла, но уничтожает всякий возможный смысл. «Философия, если она остаётся сама собой и не выходит за пределы своих возможностей, способна лишь ясно поставить вопросы «что?» и «почему?», но на вопрос «зачем?» должна честно ответить: «не знаю». Столь же не утешительны результаты социологической науки в решении проблемы смысла жизни. Рассматривая каждого человека как часть человечества, социологи утверждают, что призвание людей состоит в содействии осуществлению общественных идеалов. Но, во–первых, возражает Толстой, отдельный индивид не может охватить всего человечества, которое к тому же состоит из таких же людей, не понимающих самих себя; а, во-вторых, что следует понимать под идеалами человечества, тем более известно, что между людьми никогда не было согласия о лучшей жизни. По мнению Толстого, нельзя определять смысл жизни, идя от идеала, потому что сам идеал возникает вследствие того или иного своего жизненного призвания.

Герой романа «Анна Каренина» Левин перечитал всё, что касается смысла жизни, но не нашёл ответа. А вот в словах крестьянина Фёдора: «жить для Бога, для души», «жить по правде, по Божьи» неожиданно открылся смысл жизни.

Но жизнь человека конечна перед лицом бесконечного мира, а раз конечна, значит бессмысленна. Какое значение имеет индивидуальная жизнь, взятая сама по себе? Вот эта новая постановка вопроса привела Толстого к заявлению, что только религиозная вера раскрывает перед человеком смысл его жизни, направляет его на путь совершенствования себя и общества.

Толстой говорит, что цель жизни только одна: стремиться к тому совершенству, которое указал всем Христос, сказав: «Будьте совершенны, как Отец ваш небесный». Эта единственная доступная человеку цель жизни достигается не аскетизмом, а выработкою в себе любовного общения со всеми людьми. Из стремления к этой правильно понимаемой цели вытекают все полезные человеческие деятельности и соответственно этой цели решаются все вопросы».

Хотя конечная цель жизни мира и скрыта от человека, тем не менее, он, зная дело Бога, понимает, что в этом он призван участвовать посредством увеличения любви или, как - говорит Толстой, - установлением «царства Божия внутри нас и вне нас». Человек проникается сознанием, что он - орудие, которым работает Бог, и что его личное благо состоит в участии в этой работе.

Таким образом, поиск смысла получает разностороннюю разработку в русской религиозной философии, являясь одной из центральных еѐ проблем.

Проблема поиска смысла человеческой жизни – закономерный процесс в духовной эволюции человека, что «доказывает» история русской философии. В русской религиозной философии, смысл жизни носит нравственный характер. Т.е. в основе жизни должны быть не материальные ценности, а духовные.