По специальности 030301 - Психология

Кафедра психологии

 

 

Восприятия изменений в облике Великого Новгорода

людьми разного возраста

Дипломная работа

По специальности 030301 - Психология

 

 

Научный руководитель:

Доцент каф. психологии, канд. психол. наук Н.А. Кондратова

Дипломант: Д.В. Спицына

Великий Новгород

Содержание

Введение ………………………………………………………………………3

Глава 1 «Теоретическое обоснование проблемы восприятия изменений в облике Великого Новгорода людьми разного возраста»………………..7

1.1 Психология взаимодействия человека с окружающей средой………7

1.2 Понятие «место» в психологии среды…………………………………13

1.3 Взаимодействие человека с городской средой……………………….15

1.3.1 Понятия архитектурного пространства и архитектурной среды…………………………………………………………………...15

1.3.2 Понятие городской среды……………………………………..18

1.4 Образ города…………………………………………………………….19

1.4.1 Подходы к изучению образа города…………………………...19

1.4.2 Предметное содержание образа города………………………..27

1.4.3 Функции образа города………………………………………….30

1.5 Восприятие нововведений людьми разных возрастных групп…….31

Выводы по первой главе……………………………………………………37

Глава 2 «Изучение восприятия изменений в облике Великого Новгорода людьми разного возраста»…………………………………………………39

2.1	Цели, задачи, организация исследования……………………….39
2.2	Методы и ход исследования…………………………………...…40
2.3	Результаты, анализ и интерпретация данных…………………..42
	2.3.1	Предпочитаемые места жителей Великого Новгорода разных возрастных групп ……………………………………………..42
	2.3.2	Результаты исследования восприятия изменений в облике города…………………………………………………………..50

Выводы по второй главе………………………………………………….61

Заключение ………………………………………………………………..63

Список литературы………………………………………………………..65

Приложения

Введение

 

Психология среды как самостоятельное научное направление окончательно сформировалась в первой половине 70-х гг. 20века, а до этого она развивалась в рамках таких наук, как экология человека и социальная экология.

Еще в ранние 1950-е годы зарубежная психология начала проявлять увеличивающийся интерес к отношениям, возникающим между характеристиками окружающей среды и поведением человека. Было задействовано множество определений. Например, «архитектурная психология», «экопсихология», и «экологическая психология», «зеленая психология», «экологический подход в психологии» и другие. И только в 1964 году с целью упорядочивания терминологического аппарата было утверждено принятое сегодня название «environmental psychology». Этот термин переводится как «психология взаимодействия с окружающей средой». Но по своему содержанию это направление продолжает оставаться весьма разнородным. Оно включает анализ всевозможных аспектов взаимосвязи человека со своим непосредственным (искусственным) окружением – с сооружениями, в которых он живет и действует, с предметами, помещениями и территориями, которыми пользуется и т.п.[27]

С развитием градостроительства стало высоко оцениваться влияние архитектуры на человека. Ученые пришли к выводу, что формирование облика городов решает не только сугубо специальные планировочные и стилистические задачи. Архитектура городов стала рассматриваться как один из активных факторов формирования и развития психики и психической деятельности горожан, чье воздействие было тщательно не изучено, но неоспоримо.

Таким образом, в Америке зародилось направление «Психология города», когда Гарвардский Университет, начиная с 1956 г, провел ряд конференций по городскому проектированию. Несколько позже Стенли Милграму, уже известному социальному психологу, там же поручили вести курс психологии города, где он впервые попробовал изучить городскую среду при помощи психологического эксперимента. Он же стал автором первой интегральной концепции психологии города [9].

Сегодня психология города – это смежная отрасль, лежащая на границе социальной и экологической психологии, а также тесно соприкасающаяся с такими дисциплинами, как социология, урбанистика, архитектура и управление.

Психология города занимается исследованием психологических факторов, возникающих в специфической городской среде, таких как городской стресс, специфика межличностных отношений, различные явления массового характера, а также разработкой решений по минимизации проблем, связанных с психологической адаптацией к городской среде и проживанием в ней.

На протяжении долгого периода архитектура и её понимание менялись в умах архитекторов, да и вообще людей, для которых архитектура и предназначена. Менялось мировоззрение, функции, взаимосвязи отдельных компонентов архитектурной среды. А также менялось понимание целей архитектуры, а значит, менялся и облик городов.

Облик Великого Новгорода также в последние десятилетия претерпел большие изменения. Появилось большое количество торговых центров, фасады старинных зданий покрылись пестрыми рекламными щитами и яркими вывесками магазинов. В спальных районах стали преобладать высотные многоэтажки. Открылось огромное количество кафе, ресторанов и клубов.

Заметные изменения в облике Великого Новгорода произошли и за последний год в связи с празднованием юбилея города и проведения 21х Международных ганзейских дней нового времени. Появились новые памятники, места отдыха, были отреставрированы исторический центр и достопримечательные места нашего города.

Однако остается не изученным то, как горожане восприняли столь резкие и значительные перемены. Это и позволяет сделать вывод об актуальности данного исследования. В своей работе мы рассматриваем проблему восприятия изменений облика города с точки зрения возрастных особенностей горожан. Известно, что с возрастом потребности и интересы человека меняются. А город, соответственно, воспринимается людьми как совокупность средств, способных удовлетворить потребности, актуальные для каждого конкретного возраста.

Таким образом, наше исследование имеет следующую цель: изучить, как воспринимают изменения в облике Великого Новгорода люди разного возраста.

Предмет исследования: восприятие изменений в облике Великого Новгорода людьми разных возрастных групп.

Объект исследования: жители Великого Новгорода разных возрастных групп.

Гипотеза: существуют различия в восприятии изменений облика Великого Новгорода у людей разного возраста.

Задачи:

1. Провести теоретический (литературный) обзор по теме исследования.

2. Разработать программу и процедуру исследования.

3. Определить выборку.

4. Проанализировать результаты исследования.

Наша выборка составила 73 человек (18 – 68 лет), которые были разделены на 3 возрастные группы. Первая возрастная группа составила 25 молодых людей 18 – 22 лет студентов НовГУ, из которых 8 юношей и 17 девушек. Вторая возрастная группа составила 26 человек и включала в себя жителей города 30 -54 лет, работающих по разным специальностям, из которых 6 мужчин и 20 женщин. Третья возрастная группа включала 22 человека 55 – 68 лет, работающих и не работающих пенсионеров, из которых 8 мужчин и 14 женщин. Все испытуемые проживают в Великом Новгороде более 10 лет.

В ходе исследования нами были проведены следующие методики:

1. Анкетирование.

2. Метод ассоциаций.

3. Ранжирование.

4. Семантический дифференциал Ч. Осгуда.

Метод математической обработки – использование критерия Манна-Уитни.

Теоретическая значимость нашей работы заключается, во-первых, в расширении психологического знания об особенностях восприятия городской среды Великого Новгорода, а, во-вторых, в обозначении круга проблем в данной сфере, требующих дальнейшего изучения и исследования.

Практическая значимость данной работы состоит в том, что она может явиться базой для дальнейших исследований, а также может явиться основой для рекомендаций по дальнейшему благоустройству города. Результаты нашей практической деятельности могут помочь в оптимизации условий жизнедеятельности, способствующих повышению психологического комфорта горожан.

 

Глава 1 «Теоретическое обоснование проблемы восприятия изменений в облике Великого Новгорода людьми разного возраста».

 

1.1 Психология взаимодействия человека с окружающей средой. Развитие и становление.

 

В последнее десятилетие в отечественной науке наблюдается возрастающий интерес к области экологической психологии. Однако знание о направлении психологии взаимодействия человека с окружающей средой («environmental psychology») остается, к сожалению, очень ограниченным. В научной литературе ее упоминают также как инвайронментальную психологию или средовую.

Еще в ранние 1950-е годы зарубежная психология начала проявлять увеличивающийся интерес к отношениям, возникающим между характеристиками окружающей среды и поведением человека. Было задействовано множество определений. Например, «архитектурная психология» (architectural psychology), «психология взаимодействия с окружающей средой» (environmental psychology), «экопсихология» (ecopsychology), и «экологическая психология» (ecological psychology), «зеленая психология» (green psychology), «экологический подход в психологии» (ecological approach in psychology) и другие. И только в 1964 году с целью упорядочивания терминологического аппарата было утверждено принятое сегодня название «environmental psychology». Этот термин переводится как «психология взаимодействия с окружающей средой»[27].

Гарольд Прошански (Нarold Proshansky) понимает ее как дисциплину, которая исследует взаимодействие и отношения между людьми и окружающими их средами. Причем большое значение он придает осознанию постоянного влияния на человека различных видов сред (естественных, искусственных, социальных) и реакциям на них людей (как отдельных личностей, так и целых сообществ). Тони Кассиди (Tony Cassidy) указывает, что это "изучение взаимодействия между индивидуумами и их социо-физическими окружающими средами". [27,32]. Интерес автора обращен к пониманию человеческих отношений, внутреннего опыта, и поведения по отношению к окружающей среде, и направлен на изменение этих отношений и поведений, чтобы способствовать сохранению окружающей среды и улучшить человеческое функционирование. Рассел Вейч (Russell Veitch), Даниэль Арккелин (Daniel Arkkelin) определяют психологию взаимодействия с окружающей средой как междисциплинарную поведенческую науку, ориентирующуюся на теорию и практику, чьим фокусом внимания являются систематические взаимосвязи между физическими и социальными окружающими средами и индивидуальным человеческим поведением и опытом. Роберт Гиффорд (Robert Gifford), один из ведущих специалистов в области психологии взаимодействия с окружающей средой, указывает, что это исследование взаимосвязи между людьми и их физическим окружением[27].

Научное изучение отношений между окружающей средой и человеческим поведением начиналось в начале 20 века. Уже тогда проводились исследования восприятия таких стимулов окружающей среды, как свет, звук, вес, давление и т.д. К 1940-м годам появилось некоторое количество изысканий относительно связей поведения и окружающей среды, включая ранние работы по поведенческой географии, психологии когнитивных карт окружающих сред и городской социологии. Однако эти работы не носили систематического характера и не приближались к современному пониманию исследований взаимодействия окружающей среды и поведения. Фактически изучение среды сводилось к лабораторным исследованиям[32].

Д. Гибсон (J. Gibson) первым отметил, что человеческая способность воспринимать зависит от управления сложными отношениями между объектами, поскольку люди перемещаются в окружающем их мире [6]. Таким образом, истинное понимание восприятия должно быть основано не на лабораторных явлениях, а в рамках экологической психологии, в которой наблюдатель является постоянно вплетенным в богатый и сложный мир организованной визуальной информации.

Курт Левин (Kurt Lewin) - ранний последователь гештальт-психологии, известен за привнесение идей гештальт-психологии в исследования по психологии взаимодействия с окружающей средой. Он был убежден, что поведение и опыт могут лучше всего быть поняты в пределах структуры, основанной на взаимодействии личности и окружающей среды. События в психологической среде, с его точки зрения, могут вызывать изменения в физическом мире. Граница между жизненным пространством и внешним миром обладает свойством проницаемости. Таким образом, события в непсихологическом мире могут кардинально менять все течение событий в жизненном пространстве. Случайная встреча, неожиданный телефонный звонок, авария, как известно, могут изменить состояние, а иногда даже и течение жизни, и, следовательно, поведение человека [14].

Хотя идеи К.Левина не были приняты большинством психологов до 1970-х, они с самого начала предложили основные принципы для психологов, работающих в области взаимодействия с окружающей средой. Чтобы описать область своих исследований, он представил термин «психологическая экология», что было источником вдохновения для многих из его студентов, ставших со временем известными исследователями, среди которых можно назвать Роджера Баркера (Roger Barker).

С 1947г. Баркером начата многолетняя исследовательская программа по «фиксации повседневного поведения людей». Баркер вводит новый объект исследования – «место поведения». Под ним он подразумевает «некоторую устойчивую взаимосвязь поведения и определенного физического окружения» [27, 35]. Он объединил характеристики конкретных моделей поведения, которые имеют место в определенное время и в определенном пространстве. Основным методом являлось наблюдение, сопровождаемое беспристрастным описанием событий. С помощью метода поведенческих карт составлялся список всех видов деятельности, осуществляемых в данном месте; предварительно выбирались категории описания, затем фиксировались все поведенческие единицы, свойственные человеку на данной территории. В итоге исследователь получал сводную таблицу, позволяющую сравнивать места поведения между собой. Так, например, в 40-е гг. Р. Баркер изучал и сравнивал поведение детей в привычном для них окружении, а также в новой обстановке. Проведенные исследования показали, что разные дети ведут себя почти идентично в одной и той же среде, в то время как один и тот же ребенок может вести себя очень по-разному, оказываясь в новых для него условиях. По мнению Р. Баркера, полное описание существующих мест поведения дает возможность создавать новые типы сред с заданными свойствами и определенным типом деятельности [27].

Новая область, появившаяся на основании работ Баркера, была названа «экологическая психология». Термин «экологическая» подразумевал биологическую перспективу и подчеркивал, что акцент ставится на спонтанно возникающем поведении в естественной обстановке. Она подчеркивала роль физической обстановки в формировании человеческого поведения, и зажгла живой интерес к воздействию, которое физическая окружающая среда оказывает на людей.

Хотя прямые психологические истоки психологии взаимодействия с окружающей средой содержатся в работах Курта Левина и его последователей, важные исследования поступили и из других областей. «Архитектурная психология» отражает направление, которое объединяет большое количество работ, посвященных дизайну среды и исследований влияния окружающей среды на поведение человека.

В 1950 – е годы в Америке начинаются исследования влияния дизайна больничных палат на поведение пациентов в психиатрических больницах. В это же время канадский ученый Г.Осмонд начинает исследовать помещения для отдыха в психиатрических больницах а именно то, как различное расположение стульев усиливает или ослабляет социальное взаимодействие пациентов. Он выбрал термины «социопетальное», чтобы описать обстановку, которая усиливает взаимодействие, и «социофугальное» расположение - для обозначения обстановки, которая ослабляет ее [4].

Позже Роберт Соммер продолжил эти исследования. Типичный зал аэропорта или залы ожидания на железной дороге, указывает он, обычно имеют социофугальное расположение, когда сидения расположены спина к спине. Социопетальное расположение – лицом к лицу вокруг некого центра, например, стола, что способствует более глубокому общению людей друг с другом. Традиционные комнаты для отдыха в дневное время в психиатрических учреждениях были социофугальными, то есть стулья располагались рядами вдоль стен, спинками к стене. Соммер указывает, что социофугальное расположение предпочиталось санитарками, потому что это делало наблюдение более легким; работниками столовой, так как обеспечивало более широкий коридор для подвоза тележек с пищей, и охраной, потому что оставляло ощущение аккуратности и дисциплинированности. Однако, с другой стороны, такое расположение сдерживало взаимодействие и общение пациентов и закрепляло культуру зависимости, которая делает управление пациентами более легким. Экспериментирование, использующее большее количество социопетальных проектов, дало существенные улучшения для улучшения коммуникации пациентов[4].

В 1961 при поддержке Национального института психического здоровья были проведена первая Конференция по Архитектурной Психологии и Психиатрии.

Работа антрополога Эдварда Холла (Edward Hall), и, в особенности, его книга «Скрытое Измерение» внесли особый вклад в изучение роли окружающей среды на поведение человека и его опыт. Этот ученый сфокусировал внимание на проксемике (proxemics) - теории о том, как люди используют место. Проксемика — особая область психологии, занимающаяся нормами пространственной и временной организации общения [27,37]. Согласно Холлу, определенные черты пространства (например, комната, улица, кладбище, рынок или городская площадь) представляют собой особые нормативные средства, значимые для организации деятельности отдельных личностей и групп.

В течение 1940-х годов наблюдалось усиление психологического вклада в дизайн окружающей среды, хотя к концу десятилетия интерес ослабел, и финансирование уменьшилось.

В 1960-е годы интерес к области появился снова, и архитектурная психология вновь стала популярной, а в 1969 году произошла одна из первых европейских конференций по архитектурной психологии в Глазго. В течение 1960-х годов в Британских университетах было сформировано несколько исследовательских сообществ, сосредоточенных на оценке зданий и их эффективности для людей [7].

 

1.2 Понятие «место» в психологии среды.

 

Первым, кто ввел понятие «место» в психологию среды, как нами отмечалось ранее, был американский психолог Роджер Баркер, чьи концепции основывались на теоретических положениях бихевиоризма. Он рассматривал как объект исследования «место поведения». Под ним он подразумевал некоторую устойчивую взаимосвязь поведения и определенного физического окружения. Все «места поведения», по Баркеру, характеризуются повторяющимися циклами поведения, которые поддерживаются определенным образом организованной физической средой. Функционирование мест поведения заключается в непрерывном воссоздании некоторого образа (паттерна) поведения, которое свойственно именно данному месту; поведение и среда при этом взаимозависимы, они образуют устойчивую целостность [32].

Для многих современных исследователей понятие «место» стало центральным в их теоретических конструкциях. Среди американских последователей Баркера можно выделить Даниела Стоколса. Он пытался рассматривать места поведения с транзакционных позиций, выделяя такие свойства «места», как его социальное пространство (единство функциональных, мотивационных и оценочных значений данного места), его ориентированность (на индивидуальное, групповое или массовое использование), и трактуя связь человека с местом как специфическую «средовую зависимость» [32].

Более содержательна концепция «деятельности и места» английского психолога Дейвида Кантера. Он предлагает заменить рассмотрение соотношения «среда и поведение» анализом связи деятельности и места. При этом место для него выступает как «категоризация опыта», как единица, с помощью которой человек формирует свое представление о внешнем мире. Места, по Кантеру, имеют определенную структуру и организацию, специфические символические качества, а также сложившиеся правила их использования [1].

Место выступает основной структурной единицей жизненного пространства личности («в него входит все, что наиболее близко, интересно, значимо для индивида и переживается им как «свой» и контролируемый им самим мир») [13, с. 20]. Под местом понимается определенный локус физического, природного, культурного пространства, «где протекает значимая для субъекта жизнедеятельность и разворачиваются субъективно наиболее важные жизненные отношения. Место не только является знаком определенного поведения и деятельности, но и кодирует, «конденсирует» связанный с ним многогранный индивидуальный опыт субъекта [20].

Большое значение понятию «место» придает М.В. Осорина, исследовавшая территориальное поведение детей [20]. Термин «место» определяется ею, как некий локус пространства, «где существо удовлетворяет какие-либо потребности и испытывает определенные чувства… Это субъективно значимый, эмоционально окрашенный островок в пространстве мира, который человек посещает для какой-то надобности» [20,72].

Посещение каких-то определенных мест, притяжение человека (ребенка и взрослого) к определенному месту объясняется тем, что «атмосфера такого места символически выражает некую ключевую тему, прочувствовать которую хочет, стремящийся туда человек», «притягательные для личности места оказываются точками сгущения определенных событий, отношений, состояний, внутренне связанных с теми душевными проблемами, которые человек решает в данный момент своей жизни» [20,74].

Термин «предпочитаемые места» - это перевод с английского «favourite places». Он используется финским ученым К. Корпела (К. Korpela), изучавшим выбор предпочитаемых мест в связи с проблемой средовой саморегуляции (environmental self-regulation) [34].

Личность испытывает чувство идентичности с местом, пространством и предметами, которые очень важны для нее. Их потеря, как и потеря жизненно важного пространства, например Родины, приводит к развитию психопатологических реакций и серьезно угрожает душевному равновесию и здоровью. Такие потери могут привести и к потере ориентации во времени и пространстве, осознания самого себя, как это иногда происходит с потерявшими внезапно горячо любимого человека. В этом смысле чувство территориальности обеспечивает сохранение равновесия собственного Я, физической и духовной связи с окружающими, нормального восприятия всех важных жизненных ценностей [33].

Опираясь на данные исследования и теоретические концепции, мы в своей работе исследовали восприятие предпочитаемых мест людьми разных возрастных групп отдельно от восприятия облика города в целом.

 

1.3 Взаимодействие человека с городской средой.

 

1.3.1 Понятия архитектурного пространства и архитектурной среды.

 

Архитектурное пространство – «преобразованная часть окружающего пространства, гармонично сформированная материальными элементами, которая вмещает человека и обеспечивает условия для организации его жизнедеятельности, образуя при этом основу художественного языка и эстетической ценности архитектуры» [17]. Данное определение включает функциональный, эмоциональный и художественно - образный аспект, обозначая архитектурное пространство как материально обособленную часть общего пространства, необходимую для жизни, работы и пребывания человека (функциональный аспект), а также представляющую эстетическую ценность, воспринимаемую человеком (эмоциональный и художественно - образный аспект) [17]. Однако стоит отметить, что под архитектурным пространством в большинстве случаев понимается материальная оболочка, позволяющая человеку комфортно выполнять определенную активную или пассивную физическую или умственную работу. Также существует понятие перцептивности архитектурного пространства, под которым зачастую подразумевается инстинктивное удобство восприятия пространства (гравитация, верх, низ, доминирование вертикалей или горизонталей, личное пространство и т.д.). Таким образом, организуется односторонняя эмоциональная связь от конкретного обособленного архитектурного пространства к человеку [28].

Если пространство реализует связь от архитектуры к человеку, то среда реализует связь от человека к архитектуре. Понятие архитектурной среды конкретизируется пространством, на которое распространяется взаимодействие между определенным субъектом и его окружением. Говоря об архитектурной среде, мы говорим о поведении людей, которые осуществляют определенную деятельность в пространстве. Тем самым пространство является субстанцией среды, но не входит в него, так как оно воспринимается более значимым [28].

Понятие архитектурной среды также подразумевает и временную составляющую, так как сама деятельность человека в архитектурном пространстве – есть динамический процесс. Это значит, что подобная деятельность может изменяться со временем, развёртываться или снова затухать, видоизменяться и т.д.

Итак, современные понятия архитектурного пространства и архитектурной среды соотносятся как конкретные формы жизненных процессов и человеческого поведения, восприятия, ощущений и переживаний (среда) в конкретном пространственном окружении (пространство) [17]. Данный подход устанавливает роль пространства и человека в архитектуре, но не раскрывает механизмы и аспекты всей заявленной полноты взаимодействий между этими ключевыми элементами. Кроме того, данные элементы не рассматриваются, как равноценные, а потому в «средовом подходе» их взаимодействия являются односторонними, а также отсутствует упоминание взаимодействии однотипных элементов (пространство-пространство, человек-человек).

Влияние архитектуры на человека на современном этапе оценивается очень высоко. Формирование облика городов решает не только сугубо специальные планировочные и стилистические задачи. Учитывая влияние архитектуры на психические особенности человека, архитектура городов является одной из активных факторов формирования и развития психики и психической деятельности горожан, чье воздействие пока тщательно не изучено, но неоспоримо.

Установлено, что изменение жизненного пространства, архитектурно-планировочных решений жилых поселений способно оказывать влияние на формирование и развитие новых, отличных от общепринятой для данного этноса нормы, психологических качеств у большого числа людей [9]. Оно ведет к изменению поведения, характера мышления, эмоционального состояния и т.д. Значит, требуется не только и не столько архитектурный надзор, но и скрупулезная работа политических психологов совместно с архитекторами при разработке генпланов развития городов, выбора и претворения в жизнь стилей и направлений.

 

1.3.2 Понятие городской среды.

 

Подход к городу с естественнонаучных позиций, перенос на него представлений об объекте, породили понятие «городская среда». Не просто город как плотно застроенную территорию, но именно среду существования, формируемую городом, исследуют климатологи, экологи. Новизна объекта для этих ученых ведет к лавинообразному нарастанию исследований. Это действительно новизна, так как, развиваясь тысячи лет, город, ставший сейчас «естественной» средой бытия, создается по-прежнему с минимальным учетом его воздействия на организм человека [9].

Акцент на отношение между городским окружением и живым организмом влечет за собой, как правило, ослабление внимания к связи того же окружения с социальным человеком. Город как явление природы начинает тогда существенно теснить город как явление культуры. При всех достоинствах узкоэкологического подхода к городу практически неизбежным оказывается также акцентировка самого процесса исследований городской среды при недостаточном внимании к процессам ее практического формирования[7].

Городскую среду можно и должно изучать как «сущее», она была и остается рукотворной.

Культуру города можно назвать системой, однако стоит это сделать, и мы утратим способность работать со сложной действительностью городской культуры как связным целым. Нам придется ограничиться рассмотрением лишь тех признаков культурной жизни, что готовы для описания в качестве именно элементов системы – всевозможные учреждения и элементы инфраструктуры, отбросив все то, что не поддается такому описанию [28].

Поэтому, наш подход к развитию города — средовой.

Невозможно обнаружить такие проявления культурной жизни горожан, которые не "вписывались" бы в городскую среду так или иначе, не оставляли бы в ней свой след и в свою очередь не испытывали бы совсем зависимости от нее. Обжитое пространство всего города, сложенное из пространств человеческого общения – прямого или косвенного – все это городская среда.

Старые и новые постройки, старые и новые (часто вернувшиеся старые) названия улиц и приметных мест, вывески и витрины и их перемены, память о привычных маршрутах и уголках детских игр, свиданий, досужего времяпрепровождения – все это городская среда, носитель и наследник культурных отношений между людьми – ныне живущими и жившими здесь раньше.

Уже поэтому только необходимая программа развития культуры города не может игнорировать состояние и характер городской среды в ее прошлом и настоящем.

Городская среда несет отпечаток целостности города как общности людей, всякий проект, всякую программу реконструкции культурной жизни горожан мы обязываем себя соотносить с изменениями в городской среде и через такие изменения сопоставлять с другими проектами и программами, рожденными в социальной, экономической, управленческой сферах городской жизни.

 

1.4 Образ города.

 

1.4.1 Подходы к изучению образа города.

 

Со времен Э. Толмена, исследовавшего когнитивные карты и их роль в процессе ориентации у крыс, прошел почти век. Тем не менее, его открытия до сих пор продолжают трогать пытливые умы ученых. В самом общем смысле когнитивная карта – это промежуточное звено, соединяющее собой две психологические составляющие – поведение и мышление. Отсюда и двойственность подхода к изучению этого явления.

Начало поведенческому подходу положил Э. Толмен, исследовавший поведение крыс в лабиринте и давший обнаруженному им интрапсихическому явлению название «когнитивная карта». Это положило начало новому взгляду на «черный ящик» психики «поведенческого» бихевиоризма. Его современным последователем стал Дж. Голд, знаменитый труд которого «Основы поведенческой географии» выводит поведенческую психологию в сферу изучения массовых явлений [8].

Э. Толмен, давая найденному им явлению название «когнитивная карта», имел в виду, прежде всего, когнитивную карту местности - то есть внутренний целостный образ пространства. Современное значение понятия «когнитивная карта» гораздо шире[8]. Точнее, за рубежом понятие «cognitive map» более или менее сохранило свое значение целостного образа местности, в то время как в России, особенно в психотерапии, оно употребляется также и в значении «внутренней картины мира» [15]. Хотя даже за рубежом для обозначения целостного образа пространства, служащего ориентации, сегодня принято употреблять более точное понятие «spatial representation» (дословно - «репрезентация пространства»), а понятие «cognitive map» - является чем-то средним между этим понятием и понятием «mental map» - ментальная карта, хотя по своей неопределенности и запутанности оно сродни понятию «образа» в отечественной науке [10].

Другой подход, гораздо более разработанный – это когнитивистский. Проблема образа города изначально представляется в нем как проблема образа – то есть продукта/орудия мыслительной деятельности. В России и за рубежом он имел разные пути: в отечественной психологии в рамках советской теории отражения (И.М. Сеченов, И.П. Павлов, В.М. Бехтерев, Б.Г. Ананьев, С.В. Кравков, А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн, А.А. Смирнов, Б.М. Теплов и др.), а позже – в психосемантике (А.Н. Леонтьев, В.Ф. Петренко, Е.Ю. Артемьева, Ю.К. Стрелков, В.П. Серкин и др.). В Америке – в рамках когнитивной психологии (Ч. Осгуд, Дж. Келли, У. Найссер, Р.Л. Солсо, И. Бидерман, Й. Хоффман, Ж.-Ф. Ле Ни, А. Пайвио и др.) [9].

В отечественной психологии понятие «образ» принято использовать для обозначения продукта мышления. Оно активно разрабатывалось в советской теории отражения. Советский этап развития теории отражения завершился формулированием следующих положений:

1. Образ всегда предметен; образы делят на перцептивные и мнемические, а также на разномодальные по происхождению (зрительные, аудиальные, кинестетические и т.д.). Формирование образа – это сложный развертывающийся во времени процесс, в ходе которого «отражение» становится все более адекватным предмету [10].

2. Образ субъективен, то есть он всегда принадлежит субъекту. В образе проявляется опыт человека, сложившаяся у него система установок, субъективных отношений, мотивов, потребностей и целей.

3. Выделяют три уровня апперцепции:

· Сенсорно-перцептивный уровень – базовый, в основе которого лежит формирование первичного сенсорно-перцептивного образа.

· Уровень представлений. Представление является вторичным образом предмета; образ-представление, также как сенсорно-перцептивный образ, предметен, но имеет самостоятельное существование в качестве ментального феномена, поэтому обладает значительно меньшей четкостью и яркостью, меньшей устойчивостью и полнотой. Образная память и воображение относятся к уровню представлений, так как на этом уровне появляются элементарные обобщения и абстракции, происходит схематизация предметного образа, преобразование сукцессивного перцептивного процесса в симультанный образ: то, что человек воспринимал последовательно, трансформируется в одновременную целостную умственную картину. Этот уровень имеет решающее значение при формировании образов - когнитивных карт.

· Вербально-логическое мышление - понятийное выражение образов и представлений, что позволяет применять над ними логические приемы и операции, исторически зафиксированные в знаковых системах (языковых, математических графических и др.) [10].

Принципиальной особенностью леонтьевского (в психосемантике) взгляда на формирование образа является то, что образ рассматривается теперь не как результат пассивного отражения, а как результат процесса восприятия, или апперцепции, что подчеркивает ведущую роль активности самого субъекта в процессе познания. А.Н. Леонтьев вводит понятие «образ мира» для обозначения «многомерной квазисистемы значений», которая составляет фундаментальную основу сознания человека [15,254].

В отечественной психологии принято разделять понятия «образ мира» и «картина мира». Понятие «картина мира» разрабатывается в отечественной психосемантике В.С. Собкиным и А.Г. Шмелевым. Авторы говорят о существовании трех слоев субъективного опыта: «перцептивный мир» – слой, включающий результат первого и второго уровней отражения согласно советской теории отражения (Е.Ю. Артемьева, Ю.К.Стрелков, В.П. Серкин, 1983); «картина мира» - семантический слой, где следы деятельности в виде образов-представлений зафиксированы в виде многомерных отношений (хороший – плохой, сильный – слабый и т.д.), представляет собой структурированную совокупность отношений к актуально воспринимаемым объектам; и, наконец, самый глубокий, устойчивый и малоизученный слой - «образ мира» - слой амодальных структур, который перестраивается только в результате осуществления действия (такта текущей деятельности), сдвигающего смыслы после достижения или недостижения значимой цели [15].

Таким образом, «картина мира» представляет собой систему образов (представлений о мире и месте человека в нем), связей между ними и порождаемые ими жизненные позиции людей, их ценностные ориентации, принципы различных сфер деятельности. Картина мира служит индивидуализированной культурно-исторической основой восприятия, определяет понимание мира, своеобразие интерпретации любых событий и явлений. Однако субъектом картины мира, в отличие от образа мира, может быть как отдельный человек, так и разнообразные социальные общности (этнические, религиозные, профессиональные). Картина мира, по сравнению с образом мира, является временным, более гибким образованием, и может меняться с течением жизни человека под воздействием окружающей реальности.

В отечественной психосемантике картину мира человека – его внутреннюю систему значений – принято называть понятием «семантическое пространство» (или «пространство значений»). Так уж получилось, что отечественная психосемантика, возникшая в конце 20 века, почерпнула огромный багаж, накопленный к тому времени в зарубежной когнитивной психологии, давая разработанным к тому времени зарубежным понятиям отечественные аналоги. Например, принятое за рубежом понятие «mental map» (ментальная карта) - является эквивалентом отечественному понятию «семантическое пространство» или «ментальная репрезентация» [32].

И, наконец, высвечивается еще один, третий подход к проблеме образа города, тоже когнитивистский, но интерпретирующий образ города как нечто, присущее не одному индивиду, а группе людей, то есть как интерпсихическое явление. Этот подход был найден в Европе, в частности, во Франции в социально-психологических теориях социальных представлений и ментальности (Л. Леви-Брюль, Л. Февр, С. Московичи, К. Линч).

Слово mentalitiq (в переводе с французского означает «мышление») впервые употребляется в работах Л. Леви-Брюля как система коллективных представлений, однонаправленность мыслей. Именно с его работ пошло дальнейшее распространение понятия «ментальность», которое в его понимании означало свойственные разным историческим эпохам системы мышления [3]. Вот некоторые определения, разработанные в этой школе: «видение мира» (Р. Мандру) - мироощущение, мировосприятие, мировоззрение, система отношений к действительности, определяющая позиции людей в частной и социальной жизни, в труде [3,61]; «ментальность» (Л. Февр) - способ преломления интеллектуальной обработки впечатлений [3,61]; «ментальность» (А. Дюпон) - состояние духовности, манера думать, воспринимать мир, система символов и ценностей [3,62]. Важным открытием французской школы был вывод о необходимости изучения особенностей коллективной психологии через реконструкцию знаковых – семантических и семиотических – систем, характерных для конкретной эпохи.

Тема групповых представлений имеет свое отражение в современной психосемантике в виде понятия «группового семантического кода» – усредненного по группе вектора индивидуальных кодов. Это понятие было принято для описания социальных конструктов, социальных представлений, схожих в некоторой группе людей. Отсюда известные исследования политического менталитета, предпринятые в свое время О.В. Митиной и В.Ф. Петренко [11].

Возвращаясь к ментальным картам, делаем вывод о том, что ментальные карты («mental map») представляют собой системы значений, общие для рассматриваемой группы людей и одновременно являющиеся продуктом индивидуального мышления.

Проблема образа города в свете последних научных достижений приобретает новое звучание. Образ города – это, прежде всего, репрезентация городского пространства (физического, социального, культурного, языкового, информационного и др.) в сознании субъекта (индивида или социальной группы); сложная конструкция, состоящая из элементов двух типов: образов и понятий [16]. Образы – разномодальны по происхождению. Образом может быть как результат непосредственного восприятия, так и воспоминание – «отставленное во времени» восприятие, обладающие целостностью. Понятия имеют вербальную форму, как правило, культурно обусловлены, связаны между собой иерархическими и сетевыми связями и образуют некую целостность - систему, что дает им тем самым возможность взаимовыражения друг через друга. Именно пространство значений, являясь в большей степени социальным продуктом, присваивает внутреннему образу мира, картине мира коллективный компонент – структуры и формы коллективного мышления. Усваивая язык как систему понятий для выражения нашего внутреннего «образного» содержания мы усваиваем и формы оперирования этими понятиями, а значит и образами. Возникшая в данном обществе структура понятий, выражаясь через языковые системы, структурирует наше восприятие мира и, в частности, пространства. В то же время, формирование поля образов и значений происходит еще и в пространстве потребностей субъекта, тем самым расширяя репертуар когнитивных структур одних областей, и сужая – других [3].

Образ города представляет собой сложную систему значений, определенным образом связанную со средой, в которой существует субъект – своеобразную пространственную модель, или когнитивную карту, переплетенную и деформированную сетью личностных смыслов, индивидуальных значений и действием потребностно-мотивационных компонентов. Городское пространство отражается в сознании человека в виде системы понятий-образов или когнитивной карты, а структура внутренней ментальной модели, взаимосвязи между ее объектами, взятыми из пространства городской среды, простраивается через соотношение этих объектов с уже существующей картиной мира и, в зависимости от сферы потребностей реципиента, приобретают свою особенную индивидуальную организацию. Сложившийся в сознании человека образ города представляет собой определенным образом организованную семантическую структуру, где образы объектов внешней действительности представлены в тесном переплетении с желаниями, фантазиями, значениями и образами внутреннего мира реципиента [16].

Ценностно-мотивационный компонент проявляется в структуре образа города на всех уровнях: на уровне личности, на уровне малых и больших социальных групп, слоев, обществ, и даже на национальном уровне. Только если в первых ситуациях ценностные ориентиры встраиваются в систему пространственных представлений о конкретном городе, то в последнем случае – в образе города отражается национальная модель мира, которая берет начало в архетипах коллективного бессознательного, в историческом прошлом народа. Поэтому образ города – это и результат осмысления окружающей действительности одного индивида, и коллективное творение. Коллективный образ города сочетает в себе элементы образа, свойственные каждому из тех, кто внес в него свой вклад. Поэтому, обращаясь к теории социальных представлений можно утверждать, что структура образа города группового субъекта представляет собой систему социальных представлений определенной группы о городе, в котором она проживает, и, следовательно, который воспринимает как среду своего обитания, пространство своей жизнедеятельности [16].

 

1.4.2 Предметное содержание образа города.

 

Результаты исследований позволяют выявить содержимое образов города, соотнесенное с предметными формами. К. Линч в своей книге «Образ города» классифицирует предметные формы образа города, выделяя: пути, границы, районы, узлы и ориентиры [16]. У этих элементов действительно универсальный характер, поскольку они проявляются в множестве типов образа окружения. К. Линч дает им следующие определения:

1. Пути - это коммуникации, вдоль которых наблюдатель может перемещаться постоянно, периодически или только потенциально. Их роль могут играть улицы, тротуары, автомагистрали, железные дороги, каналы. Для многих это преобладающие элементы в их образе окружения: люди обозревают город, двигаясь по нему, относительно путей организуются все остальные элементы среды.

2. Границы, или края, - это те линейные элементы окружения, которые наблюдатель не использует в качестве путей и не рассматривает их в этом качестве. Это границы между двумя состояниями, линейные разрывы непрерывности: берега, железнодорожные выемки, края жилых районов, стены. Это скорее линии соотнесения по горизонтали, чем координирующие оси. Такие границы могут быть легко или трудно преодолимыми барьерами, отгораживающими один район от другого; они могут быть лишь швами, линиями, вдоль которых два района как-то соотнесены и связаны между собой. Хотя и не столь сильно, как пути, эти окаймляющие элементы служат для многих существенными организующими признаками, особенно в том случае, если они охватывают определенные зоны, подобно водному фронту или стене, очерчивающим город.

3. Районы - это части города, средние по величине и представимые как двухмерная протяженность, в которую наблюдатель мысленно входит «изнутри». Они обладают каким-то общим, распознаваемым характером. Всегда опознаваемые изнутри районы могут служить и в качестве системы отнесения извне, если только их можно рассматривать с внешней позиции. Большинство людей упорядочивает свой город по районам с большей или меньшей четкостью, вопрос о том, пути пли районы являются доминантными элементами, решается индивидуально, что зависит не только от личности, но и от характера каждого города.

4. Узлы - это места или стратегические точки города, в которые наблюдатель может свободно попасть, фокусирующие пункты, к которым и от которых он движется. Это прежде всего соединительные звенья, места разрыва транспортных коммуникаций, перекрестки или слияния путей, моменты скачкообразного перехода из одной структуры в другую. Узлы могут быть и просто местами максимальной концентрации каких-то функций или особенностей облика: от кафе на углу до замкнутой площади. Некоторые из таких мест концентрации являются фокусирующими точками целого района или даже отождествляются с ним, если их воздействие носит центробежный характер и сами они приобретают символическое значение. Такие узлы можно было бы назвать сердцевиной.

Разумеется, многие узлы заключают в себе и место соединения путей, и место концентрации. Идея узла тесно связана с идеей пути, поскольку такие соединения служат точками совмещения путей, играют роль событий в ходе движения. Она также связана с идеей района, поскольку «сердцевины» интенсивно фокусируют в себе активность районов, играя для них роль центров тяготения. Во всяком случае, какие-то узловые точки почти непременно присутствуют в образе окружения, а в некоторых случаях сии приобретают доминантное значение.

5. Ориентиры - тоже точечные элементы, но наблюдатель не вступает в их пределы, и они остаются внешними по отношению к нему. Обычно это достаточно просто определяемые материальные объекты: здание, знак, фасад, витрина, гора. Использование ориентира означает вычленение одного элемента из множества. Одни ориентиры - дистанционного типа - воспринимаются обычно под разными углами и с различных расстояний, поверх элементов меньших габаритов и служат для ориентации относительно центра или центров. Они могут быть расположены внутри города или на таком удалении, что для практических нужд вполне надежно обозначают направление: отдельно стоящие башни, золоченые купола, крутые холмы. Другие ориентиры - локального типа, видимые только в ограниченных пределах и с определенных подходов. Это бесчисленные знаки, вывески, витрины, деревья, дверные ручки и прочие детали, которые насыщают образ города для большинства наблюдателей. Они часто служат ключами опознания даже структуры образа, и на них люди полагаются вовсе большей степени по мере того, как маршрут становится знакомым.

Образ данной предметной действительности может менять позицию к нашей классификации в зависимости от обстоятельств восприятия. Так, скоростная магистраль одновременно играет роль пути для водителя и границы для пешехода; зона центра может трактоваться как район в городе средней величины или как узел, если учесть территорию агломерации. Однако избранные категории обладают стабильностью для данного наблюдателя, действующего в определенной роли.

Конечно, ни один из специально выделенных элементов не существует в действительности изолированно. Районы структурированы узлами, определены с помощью границ, пронизаны путями и усеяны ориентирами. Более того, элементы обычно накладываются один на другой или взаимопроникают [16].

 

1.4.3 Функции образа города.

 

Целью изучения образа города является обнаружение релевантных (субъектно различимых, значимых) семантических средств для различных субъектов городской жизни, что позволяет прогнозировать характер и направленность их активности.

Значение адекватного и творческого восприятия города обнаруживает себя в следующих функциях образа города:

1. Коммуникативная функция. Помимо семантико-символической функции в этом плане можно еще отметить фатическую-контактоустанавливающую (единый образ территории, города может явиться основой территориального сообщества: соседства, землячества и т. п.)

2. Мировоззренческая функция. В картине мира образ среды обитания играет далеко не последнюю роль. Первоначальные впечатления о мире и людях связаны с непосредственным окружением. Его значение подчеркивается выражением «малая родина».

3. Социализационная функция. Социальные нормы, которые усваивает человек — это опять же нормы непосредственного окружения. Особенно значимы первичные нормы поведения. Большинство людей, наверное, их усваивают в семье. Но в городах всегда было немало «людей улицы». Культура беспризорников — это в значительной степени городская субкультура. Образ города включает в себя представления о нормах поведения в городе вообще.

4. Функция личностной самореализации. Образ города — это, прежде всего, конструкция личностного пространства: пространства отношений, связей, значимых предметов и фрагментов городской среды. Личностно значимые аспекты жизни определяют и траекторию территориальной мобильности.

5. Прагматическая функция. Адекватный образ города «практичен», в том смысле, что он позволяет правильно ориентироваться и на территории и в пространстве отношений. Но у людей разные представления о пользе, поэтому и различна прагматика отношения к городу. Образ города возникает в процессе осознания прагматических целей.

6. Магическая функция. Город завораживает многим, в том числе и своими тайнами. Город — всегда загадка, «лабиринт», идя по которому сталкиваешься со многими неожиданностями и переживаешь превращения [16].

 

 

1.5 Восприятие нововведений людьми разных возрастных групп.

 

Больше всего исследованием восприятия нововведений занимались в области маркетинга. Эти исследования по большей части касались какого-либо товара, чаще — предмета роскоши, а сами исследования были ориентированы на определение мер, необходимых для правильной сегментации рынка, и интенсификацию сбыта на этих рынках, что не давало возможности обобщить полученные результаты и выводы и применить в других областях.

Главными в фундаментальных (хотя и несколько устаревших по содержанию) исследованиях восприятия нововведений стали работы Роджерса.

Процесс восприятия нововведений, по определению Э. Роджерса, — это сложный многостадийный мыслительный процесс, процесс принятия решения, который имеет протяженность от первого ознакомления реципиента с нововведением до его окончательного восприятия [22]. В отличие от чисто информационного (коммуникационного) процесса Роджерс далее рассматривает процесс восприятия нововведений как процесс обучения — learning process (“процесс обучения—процесс изменения реакции на стимул”). В процессе восприятия нововведений различные “сигналы” относительно нововведения достигают реципиента по коммуникационным каналам; данные накапливаются до тех пор, пока их “количество” не перейдет в “качество”, и реципиент не “прореагирует”, то есть воспримет или отвергнет нововведение.

Процесс восприятия нововведений, по Роджерсу, — это один из видов процесса принятия решений. В ходе его происходит оценка значения и последствий принятия того или иного альтернативного решения. Процесс принятия решений состоит из следующих основных стадий (этапов): 1) ознакомление с проблемой; 2) ее анализ; 3) анализ имеющихся путей ее решения; 4) выбор пути; 5) принятие последствий выбора решения [22].

В соответствии с этим, Роджерс выделяет пять основных этапов (стадий) процесса восприятия нововведений:

1) Этап ознакомления (первого знакомства) реципиента с нововведением (awareness stage): реципиент впервые слышит (узнаёт) о нововведении, но еще не готов к получению дополнительной информации.

2) Этап появления интереса (interest stage): на этом этапе реципиент проявляет заинтересованность в нововведении и начинает искать дополнительную информацию о нем. Эта информация еще никак не окрашена мотивами восприятия. Основная задача на этом этапе — получить побольше сведений о нововведении. Компонент “интереса” заставляет реципиента активно искать информацию, а его личные качества, шкала ценностей и нормы будут определять, где он будет искать ее и как интерпретировать.

3) Этап оценки (evaluation stage): на этом этапе реципиент мысленно “примеряет” нововведение к своей нынешней или предполагаемой ситуации, а затем решает, стоит ли опробовать данное нововведение. Если он считает, что достоинства нововведения превышают его недостатки (в том числе материальные или иные издержки), он решает опробовать это нововведение. Эта стадия менее четко выделяется из остальных и благодаря своей “латентности” наиболее трудно поддается эмпирическому исследованию. Обычно на этом этапе реципиент ищет более специализированную информацию (советы, консультации) о нововведении, чаще всего у своих коллег и знакомых.

4) Этап апробации (trial stage): на этом этапе реципиент опробует нововведение в сравнительно небольших масштабах, чтобы решить вопрос о его применимости для решения своих проблем или в данной конкретной ситуации. Задача этого этапа — продемонстрировать это напрямую, тогда как на предыдущем этапе реципиент только мысленно “проигрывал” эту ситуацию. На этом этапе реципиент также ищет специализированную информацию относительно наилучших методов использования нововведения. Результаты этого этапа наиболее важны. В то время как отказ от нововведения (rejection) может произойти на любом этапе процесса восприятия, наиболее часто он происходит на этапе апробации — либо нововведение не прошло решающего экзамена, либо результаты апробации были неверно интерпретированы.

5) Этап окончательного восприятия (adoption stage): на этом этапе рецепиент окончательно решает воспринять нововведение, то есть продолжать использовать его в полном масштабе. Основная задача этого этапа — оценка результатов предыдущего этапа и принятие окончательного решения о применении нововведения в будущем.

На “выходе” процесса возможны четыре варианта: а) восприятие и последующее использование нововведения; б) полный отказ (rejection) от нововведения; в) восприятие с последующим отказом от нововведения (discontinuance); г) отказ от нововведения с последующим восприятием (later adoption) [22].

Как уже указывалось, реципиент может отказаться от восприятия нововведений: на этапе оценки, мысленно “проиграв” использование нововведения в условиях собственной ситуации, на этапе апробации, когда реципиент может решить, что издержки восприятия перевешивают выгоды. Отказ от нововведения может произойти и по менее рациональным причинам. Отказ от нововведения после его восприятия называется прекращением пользования нововведения.

Прекращение использования нововведения зависит от многих причин, однако в значительной мере определяется характеристиками как нововведения, так и самого реципиента, в частности, его инновативностью (innovativity), или восприимчивостью к нововведениям [22].

Среди характерных черт, присущих всем нововведениям, можно отметить три наиболее общие (особенно часто рассматриваемые в работах по антропологии): 1) форма (сущность, физический “облик” и т. п.); 2) функция (вклад данного нововведения в образ жизни членов общества); 3) значение (субъективное и зачастую бессознательное восприятие нововведений членами общества).

Каждый человек, обладающий индивидуальным сознанием, по-своему относится к нововведениям. По этому признаку выделяют три категории людей.

К первой категории относятся те люди, для которых инновации являются тяжело воспринимаемыми. Чаще всего это люди пожилого, предпенсионного возраста.

Ко второй категории относятся люди, которые хоть и с определенными трудностями, но все-таки включаются в процесс практической реализации нововведений. Их отношение к инновациям связано с личными особенностями, уровнем квалификации и степенью предварительно проведенной разъяснительной работы.

Разное восприятие необходимости нововведений первой и второй категории людей нередко приводит к конфликтным столкновениям.

Третья категория включаетлюдей, которые охотно воспринимают все новое и сами инициируют процессы перестройки. Чаще всего к ним относятся люди молодого возраста, которые имеют определенную перспективу относительно нововведения [22].

С точки зрения психофизиологических особенностей, нововведения трудные для флегматиков. Меланхоличность и склонность к пессимизму также затрудняет восприятие различных новшеств. Сильная нервная система, холерический и сангвинестический темперамент помогают человеку более легко и безболезненно воспринять новое.

В психологии взаимодействия с окружающей средой термин «нововведения» не употребляется. В подобном смысле можно рассматривать понятие «развитие». Однако частое употребление слова "развитие" изрядно стерло его смысл, и под развитием нередко понимается лишь развертывание имеющегося – без изменения его структуры, наращивание мощностей, объемов – без внутренней перестройки.

Однако развитие означает непременно качественное преобразование: вытеснение устаревшего чем-то иным, более сложным, вбирающим в себя все добротное из бывшего прежде.

Появление в городе нового учреждения культуры или замещение меньшего большим по объему могло означать и развитие с отрицательным знаком — деградацию. Так происходило, когда вместо старого, тесного, но обжитого клуба возникал огромный, часто полупустой или пустой дом культуры, но множество прежних "живых" студий не находили в нем для себя места. Напротив, взрывное появление множества самодеятельных студий, мастерских, театров, наряду с частными магазинами или кафе, стало качественным развитием и культуры и городской среды за счет заполнения множества всегда существовавших в ней "пустот" в виде подвалов, чердаков, пустующих и неудобных помещений [16].

Целесообразно помнить, что развитие – болезненный процесс, непременно задевающий множество людей, по той или иной причине оказывающихся либо сторонниками, либо противниками качественной перемены. Уже поэтому формирование реалистической программы развития культуры города предполагает учет, понимание уже имеющихся в ней и возможных в будущем конфликтов.

 

 

Выводы по первой главе

 

Подобно произведению архитектуры, город представляет собой конструкцию в пространстве, но гигантского масштаба, нечто такое, что можно воспринять только за продолжительное время.

В разных ситуациях и для разных людей порядок города перевертывается, перебивается, рассекается или вовсе отбрасывается. Город можно воспринимать при любом освещении и при любой погоде.

В любой момент здесь всего гораздо больше, чем глаз способен различить, чем ухо способно расслышать; вид или обстановка словно ожидают, чтобы их исследовали. Все воспринимается не само по себе, а в отношении к окружению, к связанным с ними цепочкам событий, к памяти о прежнем опыте. У всякого горожанина есть свои ассоциации, связанные с какой-либо частью города, и этот персональный образ пронизан воспоминаниями и значениями.

Подвижные элементы в городе, и особенно люди и их деятельность, столь же существенны, как его неподвижные материальные части. Чаще всего наше восприятие города отнюдь не последовательно, оно скорее фрагментарно, переплетено с другими заботами. Почти все чувства подключены к этому процессу, и результирующий образ создается их взаимодействием.

Город не только объект, воспринимаемый (и, возможно, доставляющий удовольствие) миллионами людей, различающихся социальной позицией и характером. Это еще и продукт деятельности множества застройщиков, постоянно изменяющих его структуру на основе собственных соображений. Будучи в общих очертаниях какое-то время стабильной, эта структура вечно изменяется в деталях, а ее рост и форма поддаются контролю только частично. Здесь не бывает окончательного результата - только непрерывная последовательность состояний.

В опознании и упорядочении восприятия окружения участвует множество ощущений: визуальные ощущения цвета, формы, движения или поляризации света, равно как и обоняние, слух, осязание, кинестетика, чувство тяжести и, возможно, электрических и магнитных полей. Результатом является построение образа города. Этот образ одновременно и результат непосредственного ощущения, и память о прошлом опыте, и он играет принципиальную роль как в осмыслении информации, так и в руководстве действием [16]. Необходимость распознать и мысленно обрисовать окружающую нас обстановку столь существенна и так глубоко укоренилась в нашем сознании, что такой образ обладает для индивида и практической, и эмоциональной важностью.

Все сказанное приводит к выводу, что сам наблюдатель должен играть активную роль в восприятии мира, занимать творческую позицию в создании его образа, иметь возможность изменять этот образ, чтобы привести его в соответствие с новыми нуждами. Образы окружения суть результат обратной связи между наблюдателем и его окружением. Окружение предлагает членения и зависимости, а наблюдатель, обладая высокой степенью приспособляемости и исходя из собственных нужд, отбирает, организует и наделяет значением то, что он видит. Будучи сформированным, образ начинает ограничивать круг воспринимаемого и подчеркивать что-то в нем; сам же он постоянно испытывается в столкновении с отфильтрованными через него впечатлениями в процессе неустанного взаимодействия. Уже поэтому образы данной действительности могут существенно различаться у разных наблюдателей.

Глава 2 «Исследование восприятия изменений в облике Великого Новгорода людьми разного возраста».

 

2.1 Цели, задачи, организация исследования.

 

Наше исследование имело следующую цель: изучить, как воспринимают изменения в облике Великого Новгорода люди разного возраста.

Для достижения данной цели, мы ставили перед собой следующие задачи:

1. Выяснить, какие места предпочитают жители Великого Новгорода разных возрастных групп.

2. Проследить как изменения, произошедшие в облике города, отразились на этих предпочитаемых местах.

3. Выявить, какие изменения в облике города выделяются новгородцами.

4. Выявить отношение новгородцев к произошедшим изменениям.

5. Выявить и проанализировать различия в восприятии изменений в облике Великого Новгорода людьми разных возрастных групп.

Предмет исследования: восприятие изменений в облике Великого Новгорода.

Объект исследования: жители Великого Новгорода разных возрастных групп.

Наша выборка составила 73 человек (18 – 68 лет), которые были разделены на 3 возрастные группы. Первая возрастная группа составила 25 молодых людей 18 – 22 лет студентов НовГУ, из которых 8 юношей и 17 девушек. Вторая возрастная группа составила 26 человек и включала в себя жителей города 30 – 54 лет, работающих по разным специальностям, из которых 6 мужчин и 20 женщин. Третья возрастная группа включала 22 человека 55 – 68 лет, работающих и не работающих пенсионеров, из которых 8 мужчин и 14 женщин. Все испытуемые проживают в Великом Новгороде более 10 лет.

После осуществления теоретического анализа проблемы восприятия изменен